Марков Сергей Владимирович : другие произведения.

монтигома!глухариная голова

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Истории правдивые, так оно все и было. Но только это авторский взгляд на вещи.

Прямому потомку охотников

племени им. "Каменного топора",

личному другу Дерсу Узалы посвящается.

Как убивали птичку или "Монтегома - Глухариная голова".

  
   По грейдеру, проложенному сквозь тайгу "энтузиастами" в телогрейках, скорее всего в стратегических целях, подгоняемые в спину лучами заходящего солнца ползли два "клоуна". А так, как единственным стимулом у строителей были крики конвоя, то дорога получилась ещё та. И поэтому путь у этих двоих был нелёгок и тернист.
   Высоко поднятые зады, принимая на себя всю благодать солнечного света, вихлялись из стороны в сторону. Далеко, на пригорке алел красной синтетикой брошенный рюкзак, он мешал им незаметно подкрадываться к стоящему высоко на пригорке одинокому глухарю, и поэтому был брошен. Птица, счастливая в своём невединии, гордо трясла бородатой головой и думала о своём, о глухарином.
   Словно Зверобой и его большой друг югославский небритый "индеец" под широко всем известным именем Гойко Митич, эти двое подкрадывались к дичи с целеустремлённостью и скоростью черепах. Высунутые наружу языки и горящие глаза говорили об их сосредоточенности, а тяжёлые ружья, тянущие к земле и остальная амуниция "настоящих таёжников" о трудностях, которые им приходилось преодолевать ради выбранного имиджа.
   Оползая периодически встречающиеся лужи, наши герои с тоской определяли расстояние. Пот заливал глаза, противные мелкие камни, попадаясь на пути, больно ранили усталые колени.
   Глухарь же продолжал нагло стоять, как будто его совершенно не трогала надвигающаяся опасность. И это огорчало, так хотелось распрямить усталые спины. Вдруг птица встрепенулась, захлопала крыльями. Охотники напряглись. Один из них обернувшись, что-то показал своему приятелю пальцами и махнул рукой. Жест этот он видел в одном боевике, там так переговаривались крутые американские рейнджеры. Но приятель то ли не смотрел кино, то ли просто оказался непонятливым из-за усталости. Встав, как вкопанный он с интересом стал наблюдать, за продолжающей дёргаться рукой. Затем ему это надоело и, состроив удивлённую гримасу, он решил проблему просто, незатейливо свистящим от напряжения голосом переспросил.
   -- Ты чё дёргаешься, как потерпевший?
   -- Тсс, -- испуганно зашипел киноман, -- спугнёшь. Обойди его по лесу
   -- Так бы сразу и сказал, а то машешь руками как глухонемой.
   Скатившись с дороги, он вначале залез в непролазный бурелом, а потом провалился в какую то лужу и, набив несколько синяков, ко всему прочему ещё и промок. И бурча под нос характеристику стратегическим талантам приятеля, двинулся дальше. Теперь путь его стал ещё более тернист и при этом склизок. Скоро он стал напоминать хорошо замаскировавшегося лешего, будучи с ног до головы обсыпан опадающей листвой и измазан раздавленными гнилыми грибами, которых в этом году как назло расплодилось, видимо невидимо.
   Оставшийся на дороге от радости, что не он попал в лужу, хрюкнул и продолжил свой нелёгкий путь по выслеживанию дикой птицы.
  
   ... А начиналась эта история так. Двое наших друзей после того, как хорошенько выспались, утренняя зорька понимаете ли не для реальных пацанов, вышли на охотничью тропу с надеждой на крупную дичь, например глухаря. Но не везло. Первое время им попадались лишь рябчики, которых расплодилось в этом году, не смотря на неурожай ягод что-то многовато. И они, как верные дарвинисты с радостью бросались под выстрелы, претворяя в жизнь теорию естественного отбора. Скоро этими комками перьев и кишок под завязку был набит рюкзак, и лежали они там, словно сельди в банке, разнося по округе запахи того, что не успели переварить.
   Но, не хватало завершающего аккорда.
   Солнце уже клонилось за горизонт, ноги болели, и здорово хотелось жрать, а долгожданного глухаря не было. Вот такое безобразие. Двое устало тащившихся по дороге уже не обходили нагло торчащие отовсюду, словно кукольные, шляпки красноголовиков.
   В глазах мелькали рябчики.
   Вдруг тот, что повыше решил запеть песню.
   -- Летяяят уууутки! - Дискант его был насквозь фальшив.
   Зря он так сделал, не рассчитав чувство юмора своего приятеля. Мгновенно этот Зоркий глаз навёл в небо свой дробовик и напряжённо уставился сквозь прорезь прицела в небо.
   -- Ты чего, -- певший проглотил следующие слова и напряжённо уставился на своего приятеля, видимо поражённый такой реакцией. Он даже немного отодвинулся ближе к обочине, так на всякий случай, а вдруг придётся быстро бежать в лес от спятившего компаньона.
   -- Кто летит, -- переспросил "человек с ружьём", продолжая зорко всматриваться в небо сквозь стёкла очков.
   Испуганный певец проблеял.
   -- У..тки, и два гуся.
   Лучше бы он этого не говорил. Дуплет раздался после его ответа почти мгновенно. Нервы не выдержали, уж очень гусятинки захотелось.
   -- Кончай палить, -- голос из кустов был неприятно тих.
   Испуганный "певец" в долю секунды оказался за спасительной корягой и оттуда напряжённо, но и с интересом рассматривал своего приятеля.
   -- Где? -- Растерянно спросил стрелявший.
   -- Кто где? - Тревожно ответили из-за коряги.
   -- Птицы.
   -- Какие? Воспрошающий решился высунуть голову и, видя, что оружие не перезаряжается, выбрался из своего укрытия и, смущаясь, поднялся на дорогу.
   -- Какие, какие. Утки и гуси, -- голосом обиженного ребёнка, у которого нехорошие дяди отобрали мороженное, прогнусавил стрелявший.
   -- А, так это я песню пел.
   Некоторое время оба молчали. Затем любитель гусятинки уставившись в землю, и ковыряя грунт носком сапога, медленно растягивая слова произнёс.
   -- Ты это, того, так больше не шути. Ладно!
   -- Еее...стес...сственно, -- обрадовано заикаясь от того, что всё кончилось мирно, ответил незадачливый любитель фольклёра.
   И не очень довольный друг другом и такой непрухой приятели направились в лагерь, где их с нетерпением ожидала остальная компания в надежде на свежее птичье мясо, которое так приятно в жареном и варёном виде запивать прохладной водкой. В прочем её родимую можно и не охлаждать.
   И только эти двое хантеров свернули на дорогу, как на глаза им попалась та самая, долгожданная ими птица и тут началось это самое шоу под названием охота на глухаря ...
   ... "Деревянная Голова" был глухарём особенным, таких в округе больше не было. Ещё в юности, недавно вылупившись из яйца и, бродя за мамой копалухой по зарослям брусничника, он часто с тоской смотрел вверх, пытаясь среди веток увидеть дятла, который так завлекательно стучал где-то там, вверху. Мать не обращала на это никакого внимания, мол чего детям в голову не придёт, вырастет, образумится. Братья и сестры, конечно, подшучивали, но тоже не зло, а так по доброму, не люди всё-таки. И никому его тихое помешательство не мешало, тем более рос он птицей крупной, красивой и доброй, короче говоря, был чем-то сродни деревенскому дурачку.
   Так было, пока он не научился летать. Когда он впервые сумел взлететь и усесться на ветке большой сосны и увидеть, кумира своего детства, дятла. Нет, лучше бы он этого никогда не видел, во всяком случае, не пытался повторить. Попытка была единственна и неудачна. Не выдержав такого потрясения его и так не очень большой мозг, окончательно перестал отражать действительность. Рухнув камнем с ветки, он некоторое время полежал во мху, пытаясь осознать свалившееся на него озарение, затем встал и гордой походкой постигнувшей что-то очень важное птицей направился в ближайшие кусты, наверное, додумывать эту внезапно посетившую его мысль.
   Чем его там озарило, это до сих пор покрыто мраком тайны. Но с тех пор "Деревянная Голова", так его теперь стали называть в лесу, летать перестал, а только гордо ходил по тайге, совершенно никого не опасаясь, и даже нагло хамил всем его обитателям. Но звери не люди и убогого не трогали. Даже всем известный похабник хорёк, как-то странно посматривал на сумасшедшую птицу и обходил стороной. Только старый и уже ничего на боявшийся в своей жизни местный авторитет "дядя Миша", как-то до тошноты обожравшийся брусникой и маясь похмельем, попытался раз ободрать хвост "Деревянной Голове" но, встретившись с ним взглядом, засмущался и невзначай сломал пару берёзок, так, на всякий случай, чтобы никто не попытался посмеяться.
   И вот выйдя на пригорок покрасоваться "Деревянная Голова" неожиданно попался на глаза двум добытчикам мяса птицы. К сожалению, он не знал, что лесная конвенция "не тронь убогих", этих двоих совершенно не касается. И гордый в своём невединии он с интересом наблюдал за странными существами, делающими вид, что крадутся. Может быть, несчастный думал, что с ним просто хотят поиграть, а может быть...
  
   Тот, который полз по дороге устал, и когда очередной, очень острый каменюка впился в колено, охотник решил стрелять. Смахнув пот, заливший очки, "Зоркий глаз", тщательно прицелившись, пальнул.
   Мимо.
   Дробь с шорохом пролетела где-то в стороне и, сбивая листья, рассеялась по кустам. Глухарь же вытянул голову и захлопал крыльями.
   -- Издевается гад,-- пробормотал себе под нос стрелявший, и пальнул снова.
   Эффект был тот же самый, только теперь дробь рассеялась совершенно с другой стороны. Птица же совершенно не испугалась а, только наклонив голову, уставилась бусинами глаз на стрелявшего, как бы приглашая того повторить попытку.
   И только этот "Зоркий глаз", собрался перезарядить оба ствола, как из кустов тяжело дыша, вывалился второй. Вид его был дик и дремуч и те, кто увидели бы его, долго потом не смогли спокойно, не вздрагивая спать ночами или ходить в темноте по малой нужде, предпочитая терпеть до рассвета.
   Увидев ещё одно странное существо, глухарь, прозванный в родном лесу "Деревянной Головой", вначале присел от ужаса, а затем развернувшись во всю прыть, данную ему природой, побежал в лес, на ходу перепрыгивая через поваленные деревья и продираясь сквозь особо непроходимые кусты. А вслед ему раздалось ещё два выстрела, но птице пока везло.
   Увидев, что долгожданный ужин на всех парах удаляется в неизвестном направлении, наши двое друзей забыв перезарядить свои ружья, припустили следом. Сколько они гоняли птицу по лесу, вслед за ним перелетая через толстенные сваленные кедры и перескакивая через лужи, потом не мог вспомнить никто. Но только тот, что по меньше и по волосатее, ну который ещё палил в небо, начал уставать. Сказывался нездоровый образ жизни и некая коротконогость, естественно по сравнению со своим приятелем. Глухарь же был в прекрасной форме. Обернувшись на ходу, птица увидела, что из преследователей остался тот, который впервые за пару лет сумел его напугать и ужас придал "Деревянной Голове" уверенности в своих силах, как оказалось зря.
   Экономя силы, он решил не перепрыгивать через очередной поваленный ствол, проскочить под ним.
   И неожиданно для себя, а ещё больше для преследователей, застрял. Его мощные лапы несколько раз оттолкнулись от земли, проталкивая голову и шею дальше, на другую сторону ствола. Бежавший вслед за ним охотник, почти не размышляя, прижал бедную птицу прикладом своего ружья к земле и стал поджидать приятеля. Мощные когти несколько раз прошлись по прикладу, сдирая полировку, но в это время подоспел второй. Тяжело дыша, он тупо уставился на представшую перед ним картину, соображая, а что же делать дальше.
   Тем временем у прижимавшего птицу, стали кончаться силы, и он прохрипел.
   -- Горло!
   -- Что горло?
   -- Перережь этой сволочи горло.
   -- Аааа! - Закричал подбежавший последним и движением, которому бы позавидовал боец первой конной, выхватил из ножен свой заслуженный охотничий нож, и с трудом избегнув острых когтей чувствующей свой конец птицы, махнул тесаком.
   Последний раз, взбороздив землю когтями, навечно затих глухарь по имени "Деревянная Голова".
   Ослабив давление на тело тот, что придавливал птицу к земле, удивлённо уставился на своего приятеля. Такого он в своей жизни ещё не видел никогда. Приятель стоял столбом и растерянно смотрел на свои руки. И вправду, посмотреть было на что. В левой руке он держал голову птицы начавшими подёргиваться плёнкой глазами, а в правой свой знаменитый нож.
   -- Ты чё ему голову отрубил? Горец, да?
   Головотяп посмотрел вначале на глухариную голову, затем на своего приятеля и, смущаясь, тихо ответил.
   -- Да, и что?
   -- Да так, ничего. Подбирай тело и пошли.
   Подобрав то, что ещё недавно было глухарём по имени "Деревянная Голова" они устало побрели на дорогу.
  
   На этом история про охотников естественно не кончилась. Не прошло и трёх месяцев, как эти двое пытались застрелить зайчика...
  
   0x08 graphic
г. Екатеринбург
   декабрь 2000 г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Прелюдия к интермедии.

   Все герои данного повествования совершенно реальные люди. Они не выдуманы, они есть и надеюсь ещё долго будут. Все события так же реальны, ну разве что рассказаны через призму воображения автора. И надеюсь, что после прочтения у читателей возникнет много вопросов, на которые герои постараются ответить честно и правдиво, ну а если и вымыслом, то осуждать их за это не стоит. Просто им там всегда было хорошо.

"Ну, если бы, ну тогда конечно, а так, то и ничего!"

Местная мудрость.

  

Страна непуганых коп(ы)алух или четверо и птицы.

   Михалыч, сидя на бревне успешно заменявшей скамейку у самодельного стола уже много лет, с тоской и философским терпением рассматривал свои ноги. Правда и посмотреть было на что. Бледные, слегка распухшие, покусанные разной лесной тварью, и как следствие укусов довольно серьёзно расчёсанные, эти ноги представляли серьёзный интерес для дерматолога и могли быть включены в пособие для студентов, изучающих кожные болезни. На ум приходили слова довольно дурацкого шлягера восьмидесятых: "Комары и муравьи, большие недруги мои". Наклонившись, он попытался их почесать, но голова резко закружилась, и Михалыч решил пока больше не двигаться. Бросив взгляд, полный вожделения на пустую бутылку из-под минералки, он сглотнул слюну и изрек, произнося слова вдумчиво, в надежде на то, что окружающие его индивидуумы проникнутся здравой мыслью.
   --Больше пить не будем!
   Окружающие, находясь не в лучшем состоянии, отреагировали на данное заявление не совсем адекватно. Во всяком случае, были несогласные.
   -- Как так.
   -- Сам то пу..мал, что сказал, блин...-- данная фраза должна наверное, означать буквально следующее. Думать надо перед тем, как изрекаешь.
   Михалыч от такой неблагодарности, он то искренне заботился о людях, слегка скис. Затем вздохнул, достал сигарету и с отвращением закурил. Табачный дым оказался не лучшей альтернативой холодной газированной воде, не говоря о пиве. Да, о пиве говорить можно долго, очень долго, а это, скорее всего, уведёт нас далеко от той истории, которая ещё не случилась. Так вот, затушив сигарету и с отвращением выплюнув то, что называется слюной с похмелья. Михалыч с сожалением посмотрел на своих товарищей, ещё раз пожалел, толи себя, толи всех, вздохнул и добавил обращаясь к обществу.
   -- Меньше тоже.
   -- Что меньше? - Спросило сразу три или почти три хриплых голоса.
   -- Ну, меньше спорить за жизнь, то есть пить.
   Ответом ему было молчание и скрип несмазанных после такого мероприятия извилин.
   Так вот поводом к мероприятию поговорить за жизнь была неудачная попытка поесть тетеревиного мяса. Не далее чем сутки назад, обуянные славой великих первопроходцев, четверо "клоунов" решили походить по неизведанным тропинкам местной тайги. Правда, сами они себя считали если уж не Ливингстонами со Стенли и Пржевальскими с Дежнёвым вместе взятыми, то на худой конец "крутыми" лесными рейнджерами, для которых найти и обследовать пару белых пятен за день примерно то же самое, что пальца .... Но действительность оказалось естественно более прозаичней и менее значимой. Короче говоря, дурная голова не даёт покоя не только ногам, но и другим частям тела.
   Если первой паре ещё повезло, они хоть и намаялись, продираясь по нехоженной людьми дороге. Нехоженной потому, что глиняный тракт шёл периодически через болота, и для ног, был мало проходим, то местные аборигены ездили по нему исключительно на вездеходах. А что представляет из себя такая дорога умным людям объяснять не надо, и поэтому ходить по ней, тем более на такие расстояния могли лишь законченные туристы. Прошли они немного, да ещё по дороге к стойбищу добыли себе еды, а потом с чувством глубокого удовлетворения долго ожидали своих корешей. Ожидали, правда, с пользой, выспались, отдохнули, посочувствовали им бедным и усталым. Но искать, как ни странно не собирались, хорошо понимая, что сочувствовать продирающимся по бурелому товарищам лучше лёжа на жарком солнышке, окатив перед этим себя прохладной водой. Правда беспокоились искренне, обсуждая как нальют им с устатку и ... послушают их интересный рассказ о пройденном пути.
   А послушать правда было что.
   Те, двое, что отправились в неизвестность под названием "за линию" и впрямь люди были достаточно незаурядные. Ну во первых один из них был та самая личность, что несколько лет назад в этих же краях сумел чуть ли не до икоты напугать покойного глухаря по имени Деревянная голова. Он и потом ещё не раз отличился в этих краях, но отлов той знаменитой птицы стал среди местного лестного сообщества легендой и передавался из поколения в поколение уже несколько лет. Про второго можно было сказать намного проще. Он, то есть Михалыч, был просто лучшим носителем знаменитого красного рюкзака. Носил он его безропотно и с такой грацией, что просто так и хотелось сказать: "Носил бы ты его всегда".
   Так вот отправляясь в экспедицию под названием "Там, на неведомых дорожках, следы диетических зверей и птиц", они были исполнены такого энтузиазма к разведке, что забыли взять с собой воды, а август в этом году был не просто сухой и жаркий, а очень сухой и жаркий. Шли они в неизвестность, где было место подвигу, хорошей охоте и стёртым ногам, и как ни странно нашли всё, всё, что хотели. Рассказывать про приключения второй двойки из квартета можно долго и увлекательно, но к сожалению рассказ сей не безразмерный и писать его можно долго постепенно превращая его в повесть, затем в сериал и дальше в "Санта Барбару", но нет на это ни времени ни достаточного финансирования. Так вот возвратившиеся из лесу приятели были естественно достаточно измучены, во вторых глаза их горели энтузиазмом, а у первого, ну того кто рюкзака не носил, ещё и отдавали какой то сумасшедшинкой, лёгкой и почти незаметной, так на грани нормальности. Они прошли много, естественно с приключениями, дружеской пикировкой на грани мордобития и ещё многим другим. В общем повеселились ребятки на славу.
   После законной рюмки антидепрессанта последовал рассказ о пережитом. Так вот из рассказа следовало следующее. Мол, места там нехоженые и богатые, а на одном из болот тусуется такое количество косачей, что можно накормить целый взвод солдат первогодков. Сведения были приняты к рассмотрению, и на следующий день была запланирована охота на засидках. Правда, опыт предыдущих лет так и кричал, что дело это дурное и непродуктивное. Но, как известно дурная голова может натрудить пару ног, а четыре дурных головы и не то сотворят, ну сами понимаете.
   На следующий день, компания выспалась, взяла всё необходимое по шпалам направилась к заветному болоту. И то одного индивидуума всё так и тянуло идти с трудностями, то есть не по шпалам, как остальные, а по болоту, которое тянулось вдоль данного стратегического полотна связывающего газовую горелку с остальным "цивилизованным" миром. Только что он там хотел найти, так никому понятно и не стало, а сам герой экстремал с коллективом не поделился. Ну и камыш с ним.
   Придя на место и разделившись на привычные компании, гаврики начали охоту. Только вот незадача. С болота, радостно гремя пайвами возвращались двое, ни о чём не подозревающих добытчика брусники. Правда, судя потому, как гремели их кошёлки ягод они не набрали, а птиц, если конечно они там были, распугали. Видя такое безобразие те охотники, что должны были пробираться к месту засады по болоту вначале залегли, как партизаны перед патрулём, но потом осознав, что вооружены именно они окликнули проходящих мимо.
   -- Эй, мужики! С надрывом и надеждой в голосе крикнул болотопроходец. Наверное, думал, что расскажут ему, где птицы с диетическим мясом пасутся. Но только выйти из-за кустов не удосужился ни один из прятавшихся. Но это почему-то взволновало проходящих мимо ягодников. Резко оглянувшись никого, не увидев, бедняги так припустили по шпалам, что только их и видели. Разве, что эхо от гремящих пайв говорило о том, что они здесь были только что.
   А дальше было просто грустно. Просидев в засаде энное количество времени уже вместе с подошедшими гончими и грустно поразмышляв о превратностях судьбы и некоторых нюансах, которые убежали даже не поговорив, решили возвращаться. Но возвращаться было лень, а сидеть на огромных поваленных деревьях и греться на солнышке было хорошо и обратная дорога по шпалам не прельщала абсолютно. Посидели, поговорили, покурили и тут один из охотников, тот который меньше всего заслуживал внимания, так как ни какими подвигами ещё не успел запятнать свою охотничью биографию, засмущавшись, пошёл в заросли. Ну, с кем не бывает, приспичило человеку. Только направление ветра не рассчитал, и к своему возвращению застал уже полностью собравшуюся компанию, которая нетерпеливо била копытами и тщательно воротила носы. Охота на засидках была завершена.
   Обратный путь был скушен и непримечателен. Порадовал только добытый почти перед самым лагерем заяц, и тот по дури или большому везению. Это уже кому как нравиться.
   И так, пьянка, о которой давно подумывали, началась. Началась тихо и вначале незаметно, так по чуть-чуть, как обычно. Но это были не здоровые посиделки в начале сезона, где все в радости от начала отдыха и в предвкушении его. Нет, это было просто стихийное гоблинство под девизом " а хрена ли её так много осталось". Правда следует заметить, что по утру оказалось, что осталось её родимой всего ничего. С задачей по уничтожению запасов спиртного компания справилась, хотя и не до конца. Короче говоря, следуя старой народной мудрости, приятели выпили больше чем смогли, но естественно меньше чем хотели.
   В общем, посиделки в лучших традициях. Было всё, разговоры про охоту, это так начала праздника леса. Во - вторых разговоры за жизнь и про то кто как дела свои ведёт, это вторая стадия опьянения. В третьих, споры о смысле жизни, ну это называется, нажрались. И как кульминация ползанье по ночному лесу вокруг мусорной кучи на перегонки с бурундуком Оськой, беганье по лесу в трусах и с фонариком в поисках ползающего и ещё много чего интересного. Короче говоря, всё как у людей, особенности национальной охоты местного варианта. Только вот, к сожалению ни Кузьмича, ни генерала, да и никто не пострадал, кроме бурундука, которому пожрать на халяву не удалось. Но это и правильно, нечего лесному зверю привыкать добывать пищу без труда.
   Утро было похоже на утро стрелецкой казни обезвоживанием и некоторым раскаянием, типа того, ну зачем же я так нажрался то, а? Болели по нашенскому, с философским смирением и грандиозными планами на будущее. Куда там рефлексирующим по каждому поводу иностранцам.
   К обеду сухость в организме постепенно прошла, кое-кто даже поел. Жизнь постепенно налаживалась. На следующий день была запланирована грандиозная охота. Как ни как оставался всего один полный день нахождения на природе, и прожит он должен, быть с пользой. Все горели нетерпением, даже Михалыч с некоторым вожделением посматривал на красный рюкзак. Он за последнюю неделю так с ним сроднился, даже больше, они стали напарниками. Не партнёрами, партнёры в мужской компании это просто извращение, а вот напарники это круто. Просто, как в крутом американском кино. Глядя на эту идиллию, становилось даже жутковато. Ну, типа того, а как он переживёт расставание со своей ношей. Рюкзак то, как ни странно был чужой.
   Но перед рассказом о следующем дне стоит остановиться на одном интересном эпизоде этого дня. Двое напарников решили не ждать утра и собрались после обеда потренироваться перед великими делами. Кстати удачно, ну с кем не бывает. Итогом ихнего похода было трое глухарей, одна копалуха и ещё один напуганный автомобиль, предположительно "Москвич 412" в модификации "Иж комби".
   А дело было так.
   Дождь, который был давно ожидаем, но в который почему-то верить не хотелось, застал любителей пострелять естественно достаточно далеко от лагеря, что никого не удивило. И вот, чтобы не промокнуть до трусов, ребятки не смотря на тучи, оделись легко, жарко с похмелья было. Так вот сидят два клоуна под ёлками, ловят за шиворот то, что падает на них с веток и с нетерпением ожидают окончания природного катаклизма, хотя где-то в глубине их сознания зреет мысль, что делают они это совершенно зря. Идти обратно через очень густой, невысокий и очень и очень мокрый лес, так что результат один и тот же. Но надежда, как известно, умирает последней и, да и двигаться лень.
   И вот посреди данной идиллии, гром, молнии, дождь, лес озон и как хотелось бы верить глухомань, тот что более небрит, что услышал.
   -- Кажись голоса.
   Напарник не удивился такой фразе, так после той пьяной ночи им могли померещиться не только голоса, но и черти. Но всё равно лениво переспросил.
   -- Голоса? Какие голоса?
   -- Кажись женские.
   -- Какие, какие?
   -- Женские.
   -- Подыми повыше руки, посетили тебя глюки. Причём глюки конкретные. Голоса, да ещё женские. Ну и ну. Брому попей, К, Казанова таёжный. Хорошо ещё, что после завтра домой, а то я так понимаю, ты за себя не отвечаешь. За нас тоже не отвечаешь? И кто тебе первым понравиться? Надеюсь не я?
   -- Мне, что кажется что ли?
   -- Ага.
   Тем временем дождь почти утих или стал настолько мелким, что его можно было проигнорировать. Приятели выбрались на известный грейдер, потянулись, осмотрелись. И тот, у которого со слухом было хуже, а со зрением лучше увидел далеко на дороге глухаря и сам этому удивился. Ещё бы он сам первый увидел птицу. Естественно не поверив себе он прошептал.
   -- Смотри там на дороге.
   -- Что?
   -- Глухарь.
   -- Да ветка это, я её ещё раньше увидел.
   -- Ветка. Ну ладно. Не постой, постой, а что это ветка через дорогу пошла?
   -- Тсс, пошли.
   И они пошли. Это надо было видеть. Двое с ружьями на перевес, медленным и сосредоточенным шагом направляются к птичке. А птичка медленно, не торопясь, переходит через дорогу и мирно уходит в лес. Охотники напряглись. Ещё бы у всех в памяти бег по пересечённой местности за подранком. Тем более главный головотяп здесь присутствовал лично. Тем не менее, они продолжали красться. И тут товарищи увидели на пригорке машину, самый настоящий "Москвич", он нагло беле на пригорке. Возможно, его пассажиры и были причиной галлюцинации, во всяком случае, хотелось на это надеяться.
   Машина стояла нагло, со включенным двигателем и кажется, собираясь ехать вперёд, что не устраивало охотников, ну совсем не устраивало. Но что поделать, они не автоинспекция. Тот, что шёл чуть впереди опустил стволы и дважды махнул рукой. Мол давай, проезжай парниша.
  
   ...-- Вась, а Вась?
   -- Что тебе?
   -- Кто это там на дороге?
   -- Надеюсь просто охотники?
   -- Вась, а Вась?
   -- Что ещё?
   -- А на кого они охотятся?
   -- Надеюсь не на нас.
   -- Вась, а Вась, а если на нас? Давай поедем отсюда, а Вась.
   -- Пожалуй ты права.
  
   "Москвич" развернулся почти на месте и со скоростью, которой позавидовал бы и Шумахер рванул в противоположную сторону. Ну а пока один махал руками, второй разрушил хрупкое семейное глухариное счастье. На обочине дороги лежали рядышком две птичьи тушки его и её.
  
   Рябчик перепархивал где-то высоко в кронах деревьев и кроме шума крыльев больше ничем себя не выдавал. Обида на не такую уж глупую птицу, конечно, была, но так не сильная. Тем боле после недели хождения по лесу патронов оставалось не так и много, и глупая пальба была ни к чему. Тем более веток накрошено выстрелами было уже и так достаточно. Ещё раз, окинув верхушки деревьев взглядом охотник решил выбираться на дорогу. И стараясь не сильно хрустеть ветками, он стал выбираться на лесную дорожку, где по его расчётам оставалась остальная компания. На дороге его ожидала интересная картина. Два ружья были направлены вдаль, хозяева стволов в напряжении рассматривали, что то впереди, а в метрах пятидесяти позади алел Михалыч с рюкзаком.
   -- Тихо, не спугни -- прошипели они дуэтом выбравшемуся.
   Стараясь поддерживать конспирацию, он прошипел в ответ.
   -- А что случилось то?
   -- Вон, гляди.
   Картина и впрямь была впечатляющая. Впереди, на расстоянии чуть больше расстояния выстрела топало стадо глухарей. После подсчёта оказалось семь голов. Птицы шли гордо, полностью презирая своих преследователей.
   -- Издеваются гады, -- прошипел кто-то сквозь зубы.
   -- Тихонько надо, авось подпустят.
   И тут начался прикол под названием "четверо и птицы". Трое с ружьями наперевес с чувством собственной крутизны делали вид, что они крутые следопыты. Им казалось, что они крадутся. Птицы всё это естественно игнорировали и, похохатывая, шли впереди, не убыстряясь и не замедляясь. Короче говоря, можно было писать картину маслом.
   Картина же была такова. Впереди, чуть ли не строем топало стадо глухариных. За ними, на достаточном расстоянии крались трое охотников периодически ложась на землю, ну типо замаскировались. Позади всех шёл замыкающий освечивая местность красным рюкзаком. Со стороны, наверное, было очень весело.
   Так можно было идти очень долго, но всему приходит конец. Первым устал главный следопыт команды. Он остановился, прилёг на землю и ушёл в астрал. Думал. Двое остальных с почтением ожидали, что изречет гуру. Только Михалычу было на всё наплевать, но и он, видя замешательство, впереди не спешил снимать свою ношу. Лежащий ушёл в себя ещё дальше, но не надолго. Вскоре взгляд его приобрёл осмысленность и он изрёк, как ему казалось очень важную мысль.
   -- Надо устроить засаду.
   -- То есть обогнать по лесу и залечь впереди,-- осознал, как ему казалось всё глубину мысли самый быстрый ствол в компании.
   Вся остальная компания посмотрела на него с интересом. Мысль была свежа, но остальным непонятна.
   -- Нет, надо залечь здесь. Птицы обязательно вернуться и тут мы их встретим.
   Теперь с интересом посмотрели на того, кто лежал. Возгордившись от внимания, он снова попытался уйти в астрал, но ему не дали.
   -- А они, что на всю голову отмороженные что ли, -- поинтересовался коллектив почти хором.
   -- Они птицы.
   -- Аааа..., -- делая вид что, поняли, ответили оставшиеся двое, и пошли залегать за пеньки и холмики.
   Михалыч рюкзак не снимал, а только с интересом рассматривал непонятные телодвижения. Он уже успел поссать (для более культурного читателя можно оставить вариант, он уже успел помочиться), покурить и теперь маялся бездельем, но рюкзак не снимал.
   Охотники же залегли на землю и с нетерпением стали ожидать возвращение птиц. Земля была не очень тёплая, шишки и всякие там веточки больно впивались в тело, курить было нельзя, а выпить нечего. Одна радость, мошка не сильно зверствовала. Лежать было скучно, очень скучно. Птицы тем временем давно уже исчезли из виду, и даже топота их было не слышно. Хуже всех было третьему, он залёг в стороне от остальной компании, в тени и мох под ним был самый мокрый. Но как самый не опытный и дисциплинированный изображал из себя спецназ в засаде. Тем временем остальные двое, с подтянувшимся Михалычем, который наконец, то снял рюкзак что-то со смехом обсуждали....
  
   И так хорошо было это всё наблюдать, что я не выдержал, поднялся и пошёл к своим надеюсь друзьям. День начинался хорошо. А впереди был ещё долгий путь, хорошая охота, прогулка и добычливое возвращение. Писать обо всём этом можно долго, но рассказать всего невозможно, да и, наверное, не стоит. Тот, кто там был и так знает, а у остальных должна быть фантазия. Хорошего было много и первый и второй и третий день, и даже возвращение домой. И радует ещё то, что это не последний раз. Или я не прав?
  
  
   0x08 graphic
г. Екатеринбург
   январь 2004 г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   10
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"