Зайдя в комнату, осмотрелся по сторонам. Ничего лишнего, уютно и просто, почти аскетично. Глубокое кресло за массивным столом из красного дерева. Подошёл ближе и улыбнулся, взломанные ящички стола умилили взор. "Успели", - промелькнуло в мыслях.. Открывать их уже не хотелось, да и не имело смысла. Почти упал в кресло, откинувшись, приглушённо засмеялся. Невестка ещё вчера стояла посреди этой комнаты, плакала, умоляла, а всё без толку.. Тридцатилетний труд, суливший славу создателю и прибыль всему управлению не просто погиб (да лучше бы он погиб!) он был украден и именно сейчас чьи-то руки листали тончайшие страницы, запечатлённые в его разуме, в его душе. Он отдал им жизнь, отдал молодость, отдал время, которое мог провести с ушедшими ныне, простившими и верившими, что однажды его имя узнает весь мир.. Поникнув, закрыл лицо ладонями, прижав их так сильно, словно старался заглушить вырывавшийся стон. Чувства и мысли наполнили его, грозя вырваться грозной лавиной в рыданье. Необратимая, грозная катастрофа нависла, угрожая вот-вот переломить своим натиском навечно всё, что он есть. "Дедушка!" - внезапно раздался звонкий голос, и старик убрал ладони. Мягкий свет заката, проникавший в широкое окно, озарял стоящую перед ним восьмилетнюю девочку, словно милосердного ангела, спустившегося в тот момент, когда он больше всего необходим. Взволнованный взгляд ребёнка остановился на лице старика. "Почему ты ушёл? Я не хочу играть с мамой", - произнесла малышка отчётливо, с укором глядя на него своими карими глазами. Что-то встрепенулось в душе от этого взгляда и интонации, он уже слышал их не раз, много лет назад, когда всё приносилось в жертву главному, как он считал, детищу его жизни. Да, оно стало главным, впитав в себя все силы его жизни и надежды. Именно оно, сейчас уже попав в чужие руки, никогда не расскажет о нём, о бессонных ночах, тревожных неделях и годах, проведённых в этом кабинете. Старик безмолвно притянул малышку за руку и крепко обнял. Девочка, никогда не видевшая его таким, застыла в недоумении, будучи не в состоянии осознать, но ощущая всем существом яростную бурю, метавшую в эту минуту все чувства в душе старика, безжалостно сшибая приоритеты с запылившихся пьедесталов. Её дедушка, всегда строгий и серьёзный, не имевший привычки играть с ней более 10 минут вдруг обнял её, словно впервые в жизни, словно это объятие искупало сотни упущенных объятий, а это молчание - сотни не сказанных слов. Она явно ощутила, как горячие капли падают на правое плечико, к которому старик преклонил голову. "Дедушка, ты болеешь?" - спросила девочка, готовая вот-вот заплакать от наполнившего её сострадания. Старик отстранился и с отеческой нежностью посмотрел на ребёнка: "Нет, мой ангел, теперь я здоров.."