Все увиденные постановки Мастерской Фоменко запоминались мне не только потрясающей игрой актеров, но и ощущением, что режиссер и актерский ансамбль ставят такие акценты, вытаскивают такие детали спектаклей, которые я прежде (в других постановках или при чтении) не замечала. Сверяюсь потом с текстом - да, слово в слово сыграли. Только сыграли так, что ахаешь: "Ну как же я раньше-то этого не поняла и не увидела?!" И еще раз задумываешься, что все увиденное - очень созвучно и теперешней жизни, очень "в масть".
"Три сестры" Чехова (режиссер - сам Фоменко) исключением не были.
И Галина Тюнина (Ольга), и сестры Кутеповы (Маша и Ирина), и Степанов (Чебутыкин), и Юскаев (Вершин), и казаков (Андрей) играют здорово, просто потрясающе. И именно таких персонажей, которых я себе представляла при чтении. Понравилось очень, но сейчас я хочу написать о тех персонажах и актерах, которые зацепили "несхожестью трактовки" с моим первоначальным представлением.
Необыкновенно понравился Пирогов, сыгравший Тузенбаха - персонаж и трогательный, и неуклюжий, и неуловимо-обаятельный. Я бы очень хотела посмотреть, как Пирогов играет какую-нибудь сволочь - все его роли, которые я видела, всегда были такие, что персонажу рано или поздно начинаешь симпатизировать. Не симпатизировать Пироговскому Тузенбаху невозможно, но не потому, что Пирогов играет не-Тузенбаха. Вся дурковатость поведения, что отмечена в пьесе, в спектакле - как на ладони, но все время не покидает ощущение, что Пирогов играет *душу* персонажа. Показывает за три часа все то, что могла увидеть в Тузенбахе
Ирина за годы общения с ним. А то, как он уходит на дуэль... Нет, это невозможно описать, это надо видеть.
Бадалов создает именно такого Соленого, про которого сразу видно - полная противоположность Тузенбаху. Внешне держится гораздо эффектнее, но за каждым словом и жестом чувствуется - пустышка. Все надуманное и искусственное до тошноты, все - мертвое. И пафос, и позерство, и подражание Лермонтову, и плоские шутки, и многозначительные взгляды...
Ведь такой узнаваемый, такой современный типаж. Причем мне кажется, что сейчас "Соленых" чаще всего встречаешь именно в Интернете - почва тут для них благодатная. Сцена, когда Тузенбах добродушно пытается поговорить с Соленым по душам, выяснить отношения - театральный дуэт просто искрящийся, живой. И очень жизненный.
Когда я читала пьесу, Кулыгин мне очень не нравился. Наверное, это правильно - там ведь все события подаются как бы с точки зрения сестер. Маша своего мужа уже давно не любит, она разочаровалась в нем, опостылел он ей до предела. А это - еще одна причина для ханды, почва для романа.
А Фоменки играли всех персонажей так, чтобы быть более-менее объективными, что ли - чтобы у зрителя была возможность оценивать самим, а не просто согласно кивать сестрам. Рахимов сыграл Кулыгина так, что о персонаже невольно задумываешься. А ведь это и его трагедия была, что повзрослевшая Маша в нем разочаровалась! Это и по нему удар был, а не только по ней. А момент с книжкой? При чтении такого эффекта не было, а вот игра Рахимова была мне очень "в масть" и трактовалась однозначно - "над кем смеетесь..." Проблемы у Кулыгина те же, что и у многих в Сети: "Ну я уже выложила, ну скажите же хоть что-то, мне же нужно!" Смешно, но правда. Мало кто из пишущих, с кем я более-менее тесно сталкивалась в сети, мыслил иначе. Ведь этот подарок Ирине не "пустая глупость", не нежелание думать о подарке, а именно желание, чтобы обратили внимания, вспомнили. Вспомнили и напомнили Маше. Он ведь ее до сих пор любит и надеется на то, что прошлое вернется. Его слова: "Ты моя жена, и я счастлив, что бы там ни было... Я не жалуюсь, не делаю тебе ни одного упрека... вот и Оля свидетельница... Начнем жить опять по-старому, и я тебе ни одного слова, ни намека.." при чтении показались мне фальшивкой, не поверила я персонажу ни на йоту. А Рахимов играет так, что веришь. Веришь, что его Кулыгин действительно замнет тему измены, действительно закроет на все глаза - лишь бы Маша была с ним. Веришь, что он в финале дурачится с накладными усами и бородой только лишь потому, что хочет отвлечь и развлечь Машу. Смеется он "одним лишь ртом" и именно потому что так надо, потому что больно видеть Машины слезы. И тем ярче контраст с Наташей.
Наташа у Джабраиловой вышла просто феерическая. Пожалуй, главный персонаж пьесы. При чтении мое отношение к Наташе менялось от акта к акту. Сначала я ей сочувствовала и подозревала сестер в предвзятости. По натуре я наивный оптимист и считаю, что бОльшую часть людей можно "облагородить", но только если они сами этого хотят. Невозможно силой привить вкус, невозможно заставить отличать "зеленое" и "матовое", невозможно заставить (со)чувствовать. Для всего этого должно быть желание. И внутренние задатки. Наверное, именно то, что называют душой. И в начале мне казалось, что все это у Наташи есть - подтолкни ее, научи и она станет такой же, как сестры.
Очень люблю этот момент про пояс:
Наташа. С именинницей. У вас такое большое общество, я смущена
ужасно...
Ольга. Полно, у нас всё свои. (Вполголоса испуганно.) На вас зеленый пояс! Милая, это не хорошо!
Наташа. Разве есть примета?
Ольга. Нет, просто не идет... и как-то странно...
Наташа (плачущим голосом). Да? Но ведь это не зеленый, а скорее матовый. (Идет за Ольгой в залу.)
Я тогда думала, что Наташа со временем поймет разницу, будет тянуться наверх и в этом и будет смысл - персонаж "вырос". Но я не учла, что она может оказаться бездушной и неспособной расти над собой. И я не учла, что читаю Чехова.
В начале второго действия мне Наташу было именно жалко - Андрей же ее явно не любит, она ему скучна и уже почти безразлична, он уже не раз пожалел, что женился на ней. Сестры ее избегают, да и на уме у Наташи один ребенок. От ее просьбы, чтобы Ирина переселилась в комнату к Ольге, чтобы у ребенка была комната получше, я поморщилась - дом-то Иринин! Но ребенок это все-таки ребенок, может Наташа и права. В момент, когда Наташа выгоняет ряженых, я была согласна с Машей: "Не Бобик болен, а она сама... Вот! (Стучит пальцем по лбу.) Мещанка!", но все еще пыталась оправдать: Наташа - мать, она может быть слишком нервной, когда речь идет о ее ребенке, но...
Даже измену с Протопоповым я пыталась оправдать: Машу же я оправдываю, почему же тут это должно быть иначе? И если в книге мне это удавалась (Наташе плохо, она чувствует нелюбовь Андрея и его сожаления о женитьбе, возможно, сама начинает жалеть), то в спектакле все становится более четко и ясно, потому что временные рамки вырисовываются четче: она только что прогнала ряженых и разрушила праздник - якобы потому, что ребенок болен. Но тут же сбегает от больного ребенка на гулянку. Дело было не в ребенке, а в ней самой - как и сказала Маша. Просто Наташе очень хочется разрушить все то хорошее, во что ей не удается "влиться".
А потом проступает главное. Что Наташа рушит не "по мелочам", а глобально - настраивает против сестер проигравшегося Андрея, который боится их справедливого возмущения. И в этом настроенном и взвинченном состоянии Андрей говорит сестрам то, чего не думает и чего думать не будет никогда: "Во-первых, вы имеете что-то против Наташи, моей жены, и это я замечаю с самого дня моей свадьбы. Если желаете знать, Наташа прекрасный, честный человек, прямой и благородный - вот мое мнение. Свою жену я люблю и уважаю, понимаете, уважаю и требую, чтобы ее уважали также и другие. Повторяю, она честный, благородный человек, а все ваши неудовольствия, простите, это просто капризы..."
И от этого впервые за пьесу становится действительно не по себе - уже ясно, что Наташа это именно Наташа. Такая, какая есть. Страшная и мерзкая баба, так и не ставшая женщиной.
И от того, что наедине с самим собой Андрей называет Наташу "мелким, слепым, этаким шаршавым животным" - с ненавистью и презрением, с отвращением и раздражением.
Вроде бы и понимаешь, что за дело он так ее называет, но звучит жутко.
Но "точка невозврата" для меня была скорее сцена с няней - там бездушие Наташи во всем его уродстве.
А вот финальным аккордом был момент, когда Наташа пытаться взять реванш и сделать замечание о пояске: "Милая, совсем не к лицу тебе этот пояс... Это безвкусица. Надо что-нибудь светленькое."
Наташа, так и не дотянувшаяся до уровня сестер, стремится вернуть сделанное ей когда-то Ольгой замечание-совет. И если Ольга скорее давала Наташе совет искренне надеясь хоть что-то улучшить, то Наташа - как истинная баба - пытается самоутвердиться. Причем она действительно так и не поняла до сих пор разницу "зеленого" и "матового", она поняла и запомнила только, что ей когда-то дали совет об одежде и ей очень хочется сделать что-нибудь в отместку. Такому человеку невозможно привить вкус, невозможно заставить отличать "зеленое" и "матовое", невозможно заставить (со)чувствовать. Потому что не человек это, а "мелкое, слепое животное". Которому вовсе не хочется очеловечиваться.
Джабраилова-Наташа играет этот эпизод очень ярко. Кипучая деятельность, деловые метания и - долгожданная для самой Наташи - шпилька.
Ирина потрясена таким ходом - это ей дает какие-то советы! А Тюнина-Ольга смотрит на Наташу не с возмущением, а именно с брезгливым недоумением.
И по темпу спектакля выходит, что Наташа лезет с подобным максимально некстати - не просто в день, когда убит Тузенбах, но практически в тот момент, когда он убит и когда Ирине об этом сообщили. Апофеоз бездушия и не-человечности.
В конце спектакля персонаж, играющий Чехова, произносит потрясающую цитату из его писем:
"Следующая пьеса, какую я напишу, будет непременно смешная, очень смешная, по крайней мере по замыслу".
Она немного сглаживает тягостность настроения в финале. Так и должно быть. По замыслу.