Зимин Д., Зимина Т. : другие произведения.

Бог играет в кости. гл. 36-40

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  ГЛАВА 36
  
  
  
      ИЛЬЯ ВОРОНЦОВ, МОСКВА.
  
  
  
      Наворачивая пельмени, я разглядывал Макса. Бледный, осунувшийся - сколько он уже на улицу не выходит? Месяца два?
  
  - Сам-то как? 
  
  Макс пожал плечами, пододвинул мне кружку с чаем.
  
  - Нормально. Притерпелся уже - и к страху, и вообще. По семье скучаю. Ленка думает, я их бросил. 
  
  - Так плохо?
  
  - "Большой Брат всё видит". Спутники, камеры, телефоны... Помните, мы говорили о программе распознавания образов? У Траска - более совершенная версия. Стоит засветиться - и всё. Я даже не уверен, в безопасности ли мы сейчас. 
  
  Он прав. Мы с Алексом и сами допетрили, что нужно прятаться.
  
  - Слушай... Извини, что втянули тебя.
  
  - Ну, кто-то же должен. 
  
  Я посмотрел на дверь ванной: вода уже не шумела.
  
  - Насчет вчерашнего шухера... Ты все проверил? Это действительно так и есть?
  
  - Более чем. Исследования проводил Всемирный Экофонд, и как раз утром опубликовал данные. Заводы Траска - выгребная яма. Естественно, руководство было в курсе, экономило на всем: на очистке отходов, на условиях для рабочих, на соблюдении технологических норм... 
  
  - Так зарабатываются все большие состояния.
  
  - Знаю. Но с Траском нам "повезло". Вовремя комиссия сработала...
  
  - Да уж.
  
  Я задумался. Причастен ли Мерфи к фиаско, которое потерпел Траск в Москве? Или... Просто так звезды сложились? Но ракета в наш дом - это что? Тоже звезды, или он понял, кто ему мешал, и решил устранить? И как узнал? Откуда он вообще знает о чудесниках? Если... Если только он сам - не из них.
  
      Закурив, подошел к окну, выглянул в щелочку. Пустая улица: в свете уличного фонаря видно, как крупную, твердую снежную крупу месят порывы злого ветра...
  
  
  
      Алекс уже сопел на диване, поджав ноги, я видел отражение в призрачных отблесках телеэкрана. Во сне лицо его разгладилось, потеряв своеобычное настороженное выражение.
  
      И все же непонятно, как он это делает? Видимо, часть моего мозга, отвечающую за веру в чудеса, закоротило еще тогда, при падении чугунной статуи... Я тогда не поверил, что это сделал человек, и сейчас не верю, несмотря на то, что меня, как щенка, тычут носом.
  
      Мерфи взорвал крепость. Но ведь там проходил разлом, началось землетрясение. Нефть, залегавшая близко к поверхности, вышла наружу, и загорелась...
  
      Мерфи единственный выжил в автокатастрофе. Но он мог уцелеть, просто не потеряв хладнокровия: залез в какое-нибудь относительно безопасное место... В конце концов, могло просто повезти! Бывают же люди, выжившие при крушении самолета? Я знаю, что его можно ранить, как и любого другого человека. Я видел его едва живым, загнанным в угол...
  
      Разве, обладая такими сказочными возможностями, он не мог устроить себе более спокойную жизнь? Вытащить из колоды карту, которая даст ему всё, что хочется?
  
  
  
      Мерфи спас меня от взрыва... А может, именно в это мне труднее всего поверить? В то, что моя жизнь - в руках мальчишки, которому я не слишком-то доверяю? Отношения изначально не сложились...
  
      Я искал его по всей Москве, несмотря на то, что обстоятельства складывались далеко не в мою пользу. Несколько раз меня пытались убить: стреляли, подкладывали бомбы; в конце концов, выжили с работы, лишили карьеры... Неужели я, как ребенок, подсознательно виню в своих бедах его, Алекса Мерфи?
  
      А вот Михалыч к нему проникся. Причем, по той же причине, по которой я никак не могу...
  
  
  
      Он изменил нашу жизнь! Мы с Михалычем кисли, задыхаясь в рутинной повседневности. Не хотели признаться, что мирная жизнь - не для нас. Из последних сил держали хвост пистолетом... Но как только появилась возможность - всё бросили и с головой погрузились в неизвестно что. Напарник мой не стал ложно рефлексировать по поводу утраченного спокойствия... А я? 
  
      Отец хотел, чтобы я успокоился, перестал бредить войной, принял ответственный пост... Радовалась мама: тому, что я "бросил этих дикарей", - она искренне полагала, что я служил пресс-атташе в Афганистане, - и переехал в столицу... Даже Лилька давала понять - так, слегка, - что её красота достойна большего.    
  
      А чего хочу я? Вернуться в Управление, и до конца дней своих заниматься подковерными интригами? Но ведь дядя Костя делал свою работу: защищал страну. Как мог, как умел... Я ведь тоже защищаю страну? Может, не на самом важном фронте, но... Кто-то же должен, как сказал смешной парень Макс. Да у него мышц меньше, чем у макаронины, и видно, что боится до чертиков. За себя, за семью... Но он не ушел. Хотя мог исчезнуть. Раз плюнуть, с его-то умениями: создать новую личность, внести во все базы данных...
  
  
  
  ***
  
      
  
      ...Снилась погоня. Сквозь снежную пелену, пронзенную резким светом фар, сквозь неумолчный вой сирен... Я вздрогнул и проснулся: на улице оглушительно ревел клаксон. Затем возник протяжный, тянущий за душу скрежет, и... удар. Дом содрогнулся.    
  
      Макс уже торчал в окне. Тощая спина бубликом, клетчатые штаны на растянутой резинке сползают с ягодиц... Рывком втянув его в комнату, я захлопнул раму. Стекла прорезали яркие всполохи. Алекс натягивал штаны - кое-какую одежду мы действительно отыскали. Выглянув в просвет в шторе, я попытался понять, что случилось. 
  
      Под стеной лежала опрокинутая на бок цистерна: огромный тягач потерял управление и врезался в дом. Вокруг разлилось топливо, огонь уже подбирался к кабине. К машине бежали люди, кто-то пытался открыть дверцу -  наверное, там застрял водитель...
  
  
  
  - Уходим! - я даже не сомневался, что это - по наши души...
  
  Алекс, открыв дверь на площадку, выскочил на лестницу. Соседние двери тоже распахивались, в подъезд выглядывали заспанные жильцы. Где-то плакал ребенок. Снизу, с первого этажа, несло гарью. По пролету поползли черные клубы дыма.
  
  - На крышу! Внизу уже всё в огне... - и я подтолкнул парней к лестнице.
  
  
  
      Люди выбегали из квартир, выбрасывали какие-то узлы, вытаскивали вопящих детей, выводили испуганных стариков... В маленькое окошко на лестничной площадке было видно, как огонь облизывает металлические бока цистерны. Если она рванет... Схватив Мерфи за руку, я подтащил его к окну:
  
  - Можешь что-нибудь сделать?
  
  - Я... не знаю, что!
  
  - Давай, родной, напрягись! Это ж сотни людей! Если цистерна рванет... Там же тонны горючего.
  
  - Я не волшебник! Откуда я знаю, что не станет хуже?
  
  - Ну так сделай, чтобы не стало!
  
  
  
      Он раскрыл ладонь, на ней лежал игральный кубик. Странный какой-то... Одна плоскость его была просто черной, глухой. Парень сжал кулак, закрыл глаза, прислонившись к стене рядом с окошком, и что-то зашептал. Я расслышал: - эни-бени, рики факи... А потом увидел черную реку, текущую в сторону от цистерны. Впитывая в себя снег, она медленно разливалась по асфальту, жирно блестя в желтом свете фар... Теперь хотя бы не рванет... Я не мог отвести глаз от этой бензиновой реки. 
  
      Значит, вот оно как. Бросил кости, дунул, плюнул, и - вуаля! Получите, распишитесь... 
  
  
  
      Мы двинули вверх по лестнице, на каждом пролете выглядывая в окна. Во чревах распахнутых квартир клубился черный дым. Люди в панике метались вверх и вниз, кашляя, крича и рыдая.
  
      Алекс взял на руки ребенка, в его куртку тут же вцепилась растрепанная девушка с совершенно дикими глазами - наверное, мамаша. Прямо на площадке сидел старик в майке и шлепанцах на босу ногу. Он не пытался встать, только прикрывал руками лысый пятнистый череп, когда мимо, иногда прямо по нему, продирались другие... Подхватив старика, я пихнул его вверх, он исчез за спинами.
  
  
  
      На секунду я потерял контроль. Это ад. Как у Данте... Вой детей, паника, на кого-то наступили, еще кто-то поскользнулся, упал, образовалась куча-мала... От наружного жара лопались стекла, огонь пожирал нижние квартиры. Я вытер лоб, и подергал Алекса за куртку.
  
  - По крыше к дальнему подъезду!
  
  Он кивнул и посмотрел вверх. Набрав воздуха, я старался перекричать гвалт:
  
  - Граждане! Поднимайтесь вверх, на крышу! Все на крышу! Там еще нет огня!
  
  Закашлявшись, я замолчал, но кто-то подхватил призыв.
  
  
  
      В лестничном пролете, внизу, мелькали красные отсветы пожара. Я зашагал вверх, подталкивая растерявшихся и помогая встать тем, кто упал. Удалось организовать какое-то подобие порядка: дом был девятиэтажный, с высоты пожар не казался таким уж страшным. Даже дышать стало легче. 
  
      Последние несколько пролетов пришлось карабкаться буквально по головам: выход на крышу перегораживала толстая решетка с замком, люди запрудили лестницу, не зная, что делать. Кто-то исступленно лупил по решетке ногой, поливая пространство хриплой бранью.
  
  - Пустите, я открою! - Алекс дернул мужика за плечо, тот обернулся, замахиваясь, но, встретив прямой взгляд, сник и уступил место.
  
  Мерфи снова что-то пошептал, хорошенько дернул дужку замка, и она выскочила. Решетка открылась. Помогая друг другу, жильцы протискивались на свежий воздух.
  
      
  
      Выбравшись на крышу одним из последних, я подошел к краю и посмотрел вниз. Угол дома, в который врезался бензовоз, горел. Пламя гудело, раздуваемое ветром, во все стороны летели раскаленные искры. Наша квартира находилась прямо над цистерной, на втором этаже... Скорее всего, от нее уже ничего не осталось.
  
      Испуганные, полуодетые жильцы начали втягиваться в открытую дверь на другом конце крыши... Жаль, нет возможности проверить, не остался ли кто-нибудь там, внизу: из открытого люка, через который мы вылезли, валил черный, жирный дым.
  
      Тяжело дыша, подошел Алекс и тоже посмотрел вниз. 
  
  - Это всё из-за нас. Илья, сделай что-нибудь, так не может больше продолжаться!
  
  Не ожидал, что он вот так обратится ко мне... Честно говоря, мне было нечего предложить. Подошел Максим. На нем был только один сапог.
  
  - Замок сломался, он и слетел. - объяснил парнишка, шмыгая носом. - Пойдемте, на той лестнице вроде дыма нет.
  
  - Послушай... - я не знал, как ему сказать. - Не надо тебе с нами. Выбирайся и езжай к родне. Только не засветись.
  
  Макс посопел, поджимая босую ногу и зябко кутаясь в тонкую курточку. Поморгал красными от дыма глазами.
  
  - А кому - надо? - он криво усмехнулся и вновь шмыгнул красным носом. - Да и вообще... Вы же собираетесь что-то делать?
  
  Парни требовательно уставились на меня. 
  
  - Если б еще знать - что...
  
  Растерянным я себя не чувствовал давно. Может, вообще никогда. Кем это надо быть, чтобы устроить такое? И, кстати, как?
  
  - Надо Рашида найти. Он точно знает. - Алекс тоже шмыгнул носом. На крыше задувал ледяной ветер пополам со жгучей снежной крошкой. 
  
  Я почувствовал отчаяние. Конечно... Рашид - мудрый учитель, а Воронцов? Боевик, пушечное мясо, копать отсюда и до завтра... Что он может придумать?
  
  - Прежде всего, надо отсюда выбраться - дом может обрушиться в любую минуту. А потом... Потом действительно поищем Рашида. И остальных. Ты говорил, их увезли в госпиталь. - обратился я к Максу. - Помнишь, в какой?
  
  
  
  ГЛАВА З7
  
  
  
      АЛЕКС МЕРФИ, МОСКВА.
  
  
  
      Спускались по лестнице другого подъезда, вслед за остальными. Хотели уйти по крышам - в спальном районе можно легко перепрыгнуть с одного дома на другой, но прилетел вертолет и завис над пожарищем. Мы решили не рисковать. Лучше смешаться с толпой...
  
  
  
      На улице было светло, как днем. Бродили растерянные, полуодетые люди, плакали дети, среди них сновали полицеские, пожарные, спасатели, кому-то оказывали помощь, увозили на медицинских каталках...
  
      Мы, кое-как одетые, закопченные, с расцарапанными руками и лицами, не слишком выделялись на общем фоне. Пробираясь сквозь толпу, я ловил обрывки фраз:
  
  - Водитель не смог выбраться...
  
  - Да, мужики хотели помочь, но огонь... 
  
  - Он так кричал, так кричал... 
  
  - Упокой Господь...
  
  - Да что ж это делается?
  
  - Куда власти-то смотрят?
  
  
  
      На Воронцова налетел бородатый мужик в тулупе, стал хлопать по спине  и что-то нечленораздельно бормотать. Я не сразу узнал Михалыча. Оторвавшись от Ильи, он обнял меня, крепко прижав к пахнущей овчиной груди. Затем ощупал Макса, тоже обнял. И всё время повторял:
  
  - Живые! Мама родная, живые! А я ведь чуть-чуть не успел! К вам шел, а тут - эта тачка, язви её! Овца какая-то за рулем... А парнишка-то в бензовозе... Руль-то выкрутил, его занесло и потащило... Всё на моих глазах! "Зеленый" на перекрестке... Во все стороны - зеленый, мать его за ногу! Он и крутанул... Молодой пацан...
  
  
  
      Михалыч тащил нас куда-то, мы покорно влеклись за ним. Потом погрузились в машину  и поехали. Всё оцепенело, и внутри и снаружи. От холода, от страха... От безысходности.    
  
      Из головы не шло про водителя бензовоза. Дверь заклинило, он не смог выбраться и сгорел... А я остался жить. 
  
      Столько людей пострадало, а я жив. И что мне с этим делать? Может, самому удавиться?
  
  - Лёша... ты как? - Илья сидел рядом, Макс - на переднем. - Курить будешь?
  
  - Нет! Нет, спасибо...
  
  - Тогда я - тоже... Черт, и так гарью несет... Михалыч, мы куда едем?
  
  - В одно место.
  
  - Понятно... Там хоть тепло?
  
  Он кивнул и поддал газу. Небо за дальними домами светлело...
  
  
  
      Воронцов спрашивал что-то еще, но я не мог говорить. Сидел, смотрел в окно, чувствовал, как по щекам текут слезы... Господи! Как я устал. От неизвестности, от этого бесконечного кошмара, которым стала моя жизнь. Может, пора... Чего тянуть? Он рано или поздно меня найдет, но скольким еще это будет стоить жизни? Горько вздохнув, я спрятал лицо в ладонях. Когда-то в детстве читал, что самоубийцами становятся только слабаки. Не знаю... Взять, и одним махом покончить со всем этим. Черт... 
  
  
  
  А ведь Михалыч говорит что-то важное...
  
  "...Не помню, как меня вынесло на улицу. Взрывная волна была такая, что любо-дорого... Очнулся, вокруг - никого, а по небу что-то черное летит. Да так густо! Я еще подумал: ишь, какие вороны нынче жирные уродились, а это не вороны, а обломки черепицы... 
  
      Крышу начисто разворотило, из всех окон - огонь. Я и давай бог-ноги, молясь, чтобы никто не заметил... Ясен перец, тот, кто стрелял, наблюдателя должон прислать - удостовериться. 
  
      Заполз в кусты сирени, - они густющие, там и устроился. Видел, как подъехала скорая, как грузили на каталку Кидальчика и Ассоль... Рашид был вроде цел, он с ними поехал. 
  
      Хотел вылезти - и к ним, но решил повременить: товарищ Калиев позаботится о старике и девчонке, а я лучше вас подожду. Вас же я не видел... Одно из двух: или прячетесь так же, как я, или... Если ЧСники тела откопают, останется одно: мстить до последней капли крови... 
  
      А как стемнело, глядь - земля вспухает, а из норы зомби лезут! Восставшие из ЗАда... Не сразу допетрил, что это вы. Обрадовался, как именинник, но решил себя не проявлять. Подумал: а вдруг еще кто следит? Вы в город подались, дак я - за вами. Во избежание... Только в центре успокоился, отстал маленько, надо было к ребятам заскочить, сказать, что живы все... 
  
  
  
      А только к Максовой хате подъехал - бензовоз.
  
      Парень специально ночью шел: с его махиной днем по городу нельзя, к тому же - горючие материалы... Он и думал по пустым улицам проскочить. 
  
      Этот гад следил наверное, через камеры на перекрестках, или еще как... Гололед, туман, снег валит... Вот так всё и получилось..."
  
      
  
  - Он погиб из-за меня. Тот водитель. Это я виноват.
  
  - Да ты что? Если б не ты, весь дом бы взлетел на воздух!
  
  Я с трудом повернул голову, посмотрел на Воронцова. Глаз распух - кто-то в толпе засадил кулаком. Ворот старого свитера разорван, рука висит плетью. Он поймал мой взгляд, оправил одежду и усмехнулся. Бравый контрразведчик... 
  
       
  
  - Нет причин думать, что это я всех спас. Та цистерна...
  
  - Мы бы не выбрались, поверь. Я знаю, как это бывает.
  
  
  
      А если Воронцов прав? Я снова закрыл глаза, и увидел, как в замедленной съемке: бензовоз переворачивается, скользит на боку до угла дома, затем - удар, огонь, и - взрыв... На месте подъезда зияет ощеренный покореженной арматурой провал. Единственное, что тогда пришло мне в голову - это чтобы бак не взорвался, и топливо потихоньку вылилось наружу. В толпе говорили, что кроме водителя никто не погиб... 
  
      Природные катаклизмы, техногенные катастрофы, аварии всякие... А ведь я могу помочь! Можно вообразить, как бы всё обернулось, присутствуй на старте "Челленджера", на мысе Канаверал, чудесник? Или в Фукусиме... Нас же много! Можно собрать людей, обучить по методу Рашида, и... что? Спасательные операции? Отряды для предотвращения аварий? Да что угодно! Мы можем... Всё!
  
      Это выход! Люди не должны гибнуть из-за чьей-то беспечности, скудоумия... Особенно, становиться пешками в чужих играх.
  
      Жаль, что это не пришло мне в голову раньше: всегда думал только о себе... Беспокоился, чтобы никто не узнал, кто я такой, что могу... Почему-то решил, что мой талант прежде всего захотят использовать во зло. А если б я был неподалеку от Башен одиннадцатого сентября?
  
      Я могу всё исправить! Искупить тот вред, что нанесла моя хромая удача...  
  
  
  
  
  
  ГЛАВА 38
  
  
  
  ДЖОН ТРАСК,  НА БОРТУ САМОЛЕТА.
  
  
  
  - Алло, Андрэ! Ты меня слышишь? 
  
  - Как будто вы сидите рядом, хозяин.
  
  - Бросай всё, и отправляйся домой! 
  
  - Я заслуживаю объяснений, сэр?
  
  - С Деметрой покончено. Эта чертова программа снова ошиблась. СПРУТ НЕ РАБОТАЕТ! Ты понимаешь, Андрэ?! Столько сил потрачено впустую...
  
  - Сэр... Если позволите сэр, у меня есть объяснение.
  
  - Говори!
  
  - Ваша программа не виновата. Эти люди... Они всё еще влияют на события.
  
  - Хочешь сказать, меры, принятые нами, не принесли результата? Но мы же сами видели тот дом! От него осталась воронка!
  
  - Помните, я как-то назвал их волшебниками, сэр? Вы тогда еще посмеялись... 
  
  - Да помню, помню...  Ты точно уверен?
  
  - Нет никаких сомнений, сэр.
  
  - Что ты предлагаешь?
  
  - Нужно действовать по-другому, хозяин. Я могу всё устроить.
  
  - Не слышу ли я торжества в твоем голосе, мой друг?
  
  - Ну что вы, сэр, как можно. Я тут подумал... Нужно заманить Мерфи туда, где ему не будут помогать друзья. Изолировать. Пока он... способен действовать, нас так и будут преследовать неудачи, сэр.
  
  - Продолжай.
  
  - Он вредит именно вам, сэр. Не спрашивайте, почему... 
  
  - Стоп! Ты хочешь, чтобы я стал живцом?
  
  - Только так мы сможем его поймать, сэр. Поверьте, для вас не будет никакого риска! Я всё рассчитал... Вам только нужно будет заявить о себе, показаться на глаза. Остальное я сделаю сам. Вы должны объявить, что собираетесь, например, в Санкт-Петербург...
  
  - Что? После этого унижения, ты хочешь чтобы я вернулся в Россию? Да я жажду стереть эту страну с карты мира! Ни за что!
  
  - Послушайте, сэр, это единственный вариант. Мерфи не сможет попасть ни в какую другую страну: его до сих пор ищут спецслужбы. А в Петербург не трудно добраться - никто и не узнает, что он там... За исключением нас. Давайте немного облегчим ему задачу.
  
  - А он не заподозрит подвоха? Вдруг он поймет, что его ждет ловушка?
  
  - Нет, сэр. Он будет думать только о том, как добраться до вас, сэр. 
  
  - Ладно... Хорошо, дуй в Петербург. Я буду там через пару часов, так что поторопись. Вспомним старые добрые времена. Поймаем дичь!
  
  - Рад это слышать, сэр. Давно мы с вами не работали вместе...
  
  
  
  
  ГЛАВА 39
  
  
  
      РОМАН ПЛАТОНОВИЧ ВОРОНЦОВ, МОСКВА.
  
  
  
  - Роман Платонович, к вам госпожа Гейгер.
  
  - Пусть войдет, Рита Павловна.
  
  Генерал Воронцов вышел из-за стола и нетерпеливо сделал пару шагов по направлению к двери. Когда появилась посетительница, он сразу спросил:
  
  - Ну, что?
  
  - Они живы. 
  
  Женщина упала в кресло. Сняла шляпу и небрежно бросила её на стол, затем достала из сумочки сигареты и закурила. Генерал терпеливо стоял рядом, покачиваясь с пяток на носки. Сделав несколько затяжек, женщина бросила сигарету в похожую на хрустального лебедя пепельницу. Вытянув ноги в черных, узких сапогах с металлическими шпильками, развязала пояс пальто и расслабилась, закрыв глаза.
  
  - Ну! - не выдержал генерал.
  
  Женщина встрепенулась.
  
  - Простите, Роман Платоныч, третьи сутки на ногах...
  
  - Оно и видно. - генерал бросил неодобрительный взгляд на обувь собеседницы. - Давай, родная, соберись... - продолжил он совсем другим тоном. - Докладывай, и - на боковую.
  
  - Докладывай... - женщина выпрямилась, махнула изящной рукой... - Легко сказать! Я приехала, как только стало известно об атаке на дом. Рашид вытащил старика и девочку, об остальных ничего не было. Но и тел не обнаружили. Я стала ждать. Сразу подумала: может, там был подвал, или цокольный этаж... Так и вышло.
  Они прокопались наружу, спрятались в обломках и, дождавшись ночи, направились в город.
  
  - Все трое?
  
  - Нет. Только Илья и Мерфи.
  
  - А Иван?
  
  - Свиридова я заметила позже. Когда мальчики вышли на дорогу и вскрыли чужую машину. - на этих словах она слегка усмехнулась. - Сначала решила, конкурирующая фирма... - она снова чуть улыбнулась и небрежно пожала плечами, - Но оказалось, это Михалыч. Я не стала его беспокоить.
  
  - Взрыв был третьего дня, где ты пропадала?
  
  - Было еще одно происшествие... - она рассказала о бензовозе.
  
  - Ну ты, мать... - Воронцов-старший, прохаживаясь по ковровой дорожке, время от времени тер лысину огромным, в синюю клетку, платком.
  
  - Я не знаю, что делать, Роман Платоныч. - устало сказала женщина, снова закуривая. - Это выше моих сил... Ну как я могу предугадать, а еще и предотвратить запуск ракеты или аварию на дороге?
  
  Генерал сел за стол, плеснул в стакан воды и выпил большими глотками. Поморщился на дым от сигареты.
  
  - Хочешь отказаться? - спросил он.
  
  - Нет. - твердо сказала женщина. - Ни в коем случае. Просто... Может, не надо, чтобы это был он?
  
  - Думаешь, мне легко? - исподлобья посмотрел генерал. - Думаешь, я так просто послал собственного сына... - он схватил узкую дамскую пачку, выбил сигарету и тоже закурил. Но через пару затяжек сморщился и брезгливо потушил окурок. - Ты видишь, что творится? Всё Управление гудит, как осиное гнездо. Об аварии бензовоза мы знаем, там работают специалисты... 
  
  - Думаете, это диверсия?
  
  - Ничего я не думаю! Но именно я должен что-то решать, отдавать приказы... Костя оставил хорошую команду, но она нуждается в руководстве. А у меня мысли одним заняты!
  Вот, в связи со сложившийся ситуацией поднимаем старые протоколы, царьгороховых времен... - неожиданно сменил тему генерал.
  
  - Что вы имеете в виду? - женщина подняла тонкие брови.
  
  - Несанкционированный запуск ракеты - это ЧП. Президент всех на уши поставил! Решили, пока всё досконально не проясниться, перейти на старую, докомпьютерную систему безопасности. Я её сам когда-то отлаживал... До этих новомодных магнитных карт и цифровых паролей. Очень скоро мы будем знать, что происходит, хотя догадки уже есть.
  
  - Поделитесь?
  
  - Не сейчас. Ты вот что... Глаз с них не спускай, поняла? Отдохни немного, поспи, и...
  
  - Покой нам только снится... - пробормотала женщина, вставая. - Ничего. Я уже отдохнула.  Разрешите идти?
  
  - Иди. И... Спасибо тебе.
  
  Женщина надела шляпу, кокетливо сдвинув её на одну бровь, кивнула на прощанье и вышла.
  
  
  
  
  ГЛАВА 40
  
  
  
      АЛЕКС МЕРФИ, МОСКВА.
  
  
  
      "...Очередная катастрофа потрясла Москву сегодня ночью. Боинг семьсот сорок семь, авиакомпании ЭйрФранс, только что покинувший аэропорт "Шереметьево", не смог набрать высоту и рухнул а районе Химок. На пути падающего самолета оказались частные коттеджи, многоквартирный дом и районная клиническая больница. До сих пор неизвестно количество жертв..."
  
  
  
      Где мы находились - я не имел никакого понятия. Окраина, маленькие домишки, заросшие прошлогодним сухим бурьяном, пустыри. 
  
      Михалыч остановил машину у одного такого домика, сохранившегося, кажется, с позапрошлого века: резные наличники, потрескавшиеся от старости под облупившейся краской, покосившаяся веранда, беленые известью стены... Из трубы идет дым. Предрассветный воздух пахнет прелыми листьями.
  
  
  
      Услышав по радио о падении самолета, я понял: это - конец. Всей кожей, всеми нервами я чувствовал такую сильную боль, что не мог пошевелиться. Казалось, если двинуть хотя бы веком, всё мое тело вспыхнет. 
  
      Нужно прочувствовать, а затем исчерпать эту боль до конца, до самого дна. Осознать потерю и только тогда можно будет прервать мучения. Тоже умереть... Ассоль. Кидальчик. Рашид. Они были в той больнице. Господь всемогущий! Чем я заслужил такую кару? Что сделал я грешного в этой, или может, в прошлой жизни? За что ты наказываешь меня столь жестоко?
  
  
  
      Говорил Кидальчик: Господь не дает ношу тяжелее той, что человек может унести... 
  
      
  
      Я обвел взглядом сидящих за столом. Мертвая тишина, только часы на стене повторяют вечное "тик-так". Ладони липнут к выцветшей клеенке.
  
      А ведь они следующие! Михалыч, Макс, у которого жена и маленький сын... Воронцов. Теперь их черед. 
  
  
  
      Траск уничтожает все вокруг, но не способен навредить мне. Значит... Я вздохнул, и поднялся. Нужно что-то сказать... Хотя нет. Лучше так.
  
  - Выйду покурю.
  
  Илья молча кивнул. Не глядя, протянул пачку.
  
  
  
      Засунув руки поглубже в карманы чужих поношенных джинсов, я брёл какое-то время наугад, не замечая, куда. Спрятавшись под капюшоном толстовки, вжимал голову в плечи, ежился под иглами редких взглядов. Старался ни о чем не думать. К горлу подкатывала горечь - одна чашка растворимого кофе за два дня... Устав идти, пристроился в темной подворотне...
  
      Прислонившись плечом к каменной арке, я скользил взглядом по потоку людей и машин, выхватывая отдельные детали: ярко-красный плащ блондинки, отражение неба в черно-зеркальном капоте "крайслера", веер мутной воды из-под черных колес, солнечный зайчик в витрине...
  
      С момента падения самолета прошло несколько часов, и если ранним утром о нём еще помнили, то сейчас, под ярким полуденным солнцем, все забыли, что где-то неподалеку случилось несчастье.
  
  
  
      Резкий свист тормозов, крики людей... Вздрогнув, я очнулся. На дорогу выскочил спаниэль. Грязно-белый с рыжими пятнами, он мирно сидел на тротуаре, наблюдая за голубями. И вдруг понесся, не обращая внимания на машины, будто увидел что-то важное там, на другой стороне улицы. Вслед ему летели истеричные гудки, ругань, визг покрышек... 
  
      Серый "фольксваген" несется прямо на псину. Люди застыли в ужасе, девушка в белых сапожках и с поводком, зажатым в кулаке, оглушительно кричит... Не знаю, когда я успел "щелкнуть".
  
      Пес благополучно оказался на той стороне, прохожие, облегченно вздохнув, заспешили мимо, девушка с поводком побежала по "зебре"...
  
  
  
      Я будто вынырнул из тяжелого сна. "Наблюдатель влияет на результат" - примерно так говорил Рашид. А если этот наблюдатель - я? Вспомнился разговор с Воронцовым: влияем ли мы на мир? Неужели наша реальность - продукт совместных действий разных чудесников?
  
  
  
      Выбежав на тротуар, я попытался сообразить, в какую сторону двигаться. Поймал за рукав прохожего:
  
  - Самолет, что упал ночью! Где это случилось? - он хотел вырваться, но я держал крепко. - Пожалуйста...
  
  - Щас... - парень достал айфон. - Вот... - протянул мне экранчик. - Видишь?
  
  Я несколько секунд смотрел на карту, затем кивнул. И побежал.
  
  
  
      После того как выдохся, пошел медленнее. Один раз присел на ограждение, перевести дух, но заметил рядом камеру наблюдения и не стал искушать судьбу.
  
      
  
      До вспаханной самолетом полосы посреди жилого района добрался, когда багровое солнце скрылось за дальними высотками. В резком электрическом свете кипел человеческий муравейник: спасатели, парамедики, еще какие-то люди -  вероятно, близкие тех, кто здесь жил... Район был оцеплен, но они шли, прорывались, не слушая увещеваний полицейских, просто не обращали на них внимания...
  
      Самолет - вернее, то, что от него осталось, был погребен под грудой обломков, больше всего напоминающих строительный мусор. Бетонные плиты, кирпичи, взрытая земля и куски асфальта. Тут и там, из общего серого месива, выбивались то покореженная настольная лампа, то кусок занавески, то расколотый унитаз...
  
      Стало страшно. Столько всего... Как разобраться в этом хаосе? Как помочь тем, кто оказался под завалами? Что я вообще могу, когда несчастье уже случилось? Говорили, что под обломками всё еще люди... 
  
      Многие помогали разбирать завалы, кто-то склонялся над накрытыми брезентом фигурами, кто-то рыдал, бесцельно выкрикивая чье-нибудь имя... Я подходил, и просто "щелкал", наугад. Пусть "он" продержится, не умрет, сейчас подойдут санитары... Пусть отыщут побыстрее, пусть успеют вытащить, пусть не обрушится свод, не провалится пол... Пусть они успеют, найдут, помогут... Просто пусть они всех спасут!
  
  
  
      Ночь, и еще полдня. По крайней мере, мне так показалось. Я лазал по завалам, спускался под землю, вынюхивая людей, как ищейка. Подсказывал спасателям более удобные пути... Сначала меня не понимали, пытались гнать, но когда я нашел ту девочку... 
  
      Один раз кто-то сунул мне в руки кружку с горячим и засохший бутерброд, но кусок не лез в горло.
  
  
  
      Потом я ушел. Не стал дожидаться, когда полиции придет в голову задать вопрос: а кто я такой? 
  
      Снова упал в какой-то подворотне и уставился на прохожих. В голове звенело, в теле появилась прозрачная легкость. Ничего не болело, даже душа. Впервые за долгое время у меня ничего не болело...
  
  
  
      Проходя мимо, пожилая дама недобро зыркнула на меня из-под лиловой шляпки. Я могу изменить её жизнь. - подумалось лениво. - Могу узнать, чего она хочет, к чему стремится - и дать ей это. Или наоборот... Отнять, уничтожить что-то дорогое...
  
      Взглянув на маячивший вдали шпиль "Останкино", я понял, что могу "щелкнуть" так, чтобы его свалить... Или вот машины! Что мне стоит устроить аварию? Просто стечение обстоятельств: мужик зазевался и поехал на красный, девушка слишком увлеченно болтала по телефону, парень в этот момент закуривал... Это очень легко! 
  
      
  
      А как насчет созидания? Всего лишь выбор вероятностей: операция на сердце прошла успешно. Футболист забил решающий гол. 
  
      Да что мелочиться? Кризис на Ближнем востоке разрешился благополучно. Договор о разоружении подписан... Я могу влиять на принятие решений на высшем уровне! Я могу... Предотвращать войны, ссорить и мирить целые страны, словом... Управлять миром?
  
      Задрав голову, я посмотрел в небо. "Слышишь, Господи? Я могу быть тобой!"
  
      А что дальше? Может человек, которого я спасу, оказаться серийным убийцей? Или совершить открытие, которое разрушит планету? Откуда я знаю, какие политические решения будут удачными, а какие - нет? Вечно терзаться вопросом: а правильно ли я поступил? А того ли человека спас? И как решить, кого спасать, а кого - нет? Этическая дилемма: годится ли "добро", как я его понимаю, для всех? Но всех - не спасти...
  
      Может, поэтому мудрецы предпочитали уединенную жизнь? Вот и Гиппократ говорил: - "В первую очередь - не навреди."
  
      Таких как мы, не должно быть. Мы не можем, не умеем контролировать себя. Каждому хочется своего, чего-то особенного... Кому-то достаточно тихого семейного счастья, а кто-то видит только вершину мира. Траск - один из нас, это очевидно. Он решил сыграть во Властелина Колец...
  
  
  
      Злобно скалясь своему отражению в витринах, я думал, что теперь мне уже нечего терять. Всё позади: и боль, и страдания и страх. Самое главное - душный, доводящий до обморока, страх. Больше ничего этого не будет. Одно последнее дело и - всё. Равновесие там или нет, но это нужно прекратить.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"