Аннотация: Каждый хочет, чтоб его ребенок был самым лучшим, самым умным, самым красивым. А ребенок рождается с врожденными проблемами.
Не такой.
- Поздравляю вас! Мальчик!
Наташа приподнялась на локтях:
- Где он?
Ей дали в руки нечто замотанное в тряпки и невозможно грязное. Малыш уже не плакал, а недоуменно таращил заплывшие глазки.
Наташа сначала умилилась, а потом испугалась:
- Ой, а почему у него глазки такие?
- Это от отека, скоро пройдет, будет красавец. Смотрите, какой богатырь у вас родился!
"Он похож на ящерку" - решила молодая мама.
Когда его принесли кормить, чистого и немного пришедшего в себя, Наташа впервые начала понимать, что это крохотное существо - ее сын. Она попыталась накормить его, но из этого ничего не вышло. Пару дней соседки по палате и медсестры давали ей разнообразные советы, но малыш упорно отказывался от груди.
- Будет искусственником, ничего в этом страшного нет, - успокоила медсестра. Наташа только вздохнула - она мечтала кормить его грудью. Говорили, что так полезнее.
Приехав домой, они с Димой почти сразу нашли место для всего, что было нужно малышу. Ребенок оказался спокойным, спал мало, но почти не плакал . И молодые родители чувствовали себя такими умиротворенными и счастливыми!
Назвали сына Андрейкой.
Среди множества подарков молодым родителям была книга о развитии ребенка. Наташа сразу принялась ее изучать, записывать те моменты, которые показались ей важными.
Скоро отек с лица малыша спал, и огромные глаза, котороми Андрейка смотрел на мир, приводили в восторг всех родственников и подруг.
Позвонила мама, спросила между прочим:
- Ну что, он уже улыбается?
- Нет, - испугалась Наташа.
- Полтора месяца, пора бы.
И точно, в книге написано, что от месяца до двух ребенок должен начать улыбаться. "У него еще есть время," - думала Наташа, отмечая дни на календаре. И только когда она уже была близка к панике, Андрейка соизволил улыбнуться кончиками губ.
К четырем месяцам ее ребенок отказывался держать голову. Тяжелая голова с темным пушком и смешной лысиной на затылке не хотела подниматься. Наташа, как советовали медсестры, выкладывала его на животик, несмотря на протесты сына. Но он только лежал, не делая попыток приподняться, и смотрел на мать так, будто хотел сказать:
- Ну что ты надо мной издеваешься?
Врач их успокоил: бывает, это еще в пределах нормы, делайте упражнения.
А вечером зашла Аня со своим Сашкой. Они лежали в одной палате, родили вместе и в роддоме же и подружились. Крохотный Саня громко смеялся и вертел головой во все стороны. Наташа попросила подержать его на руках и удивилась, каким собранным и сильным было его тельце. Андрейка же растекался по ней, как масло на солнце.
Аня ушла, а тревога, безотчетная материнская тревога осталась. Наташа уже знала - ЧТО-ТО НЕ ТАК.
В яслях воспитательница подливала масла в огонь:
- Он не сидит, не следит за игрушками, как другие дети.
Не сидит? Он даже не переворачивается!
Дима этого не понимал.
- Тусь, он же делает все в норме в конце концов. Может, он просто медлительный? Да и врачи успокаивают.
Врачи успокаивали, а вот бабушки - нет.
- Вы в этом возрасте уже носились как угорелые по квартире, хоть и ползком...
- Я тут поговорила с невропатологом, покажитесь ему...
- А почему он еще не переворачивается?
И Наташа решила опять пойти к знакомому врачу. Андрею назначили процедуры, и родители вздохнули с облегчением - все ж не бездействовать.
Несколько месяцев ему делали упражнения, массажи, какие-то растирания.
- И с характером же у вас человечек! - говорила маме медсестра. А Наташа смотрела на темную головку сына и понимала, что нелегко ему будет в жизни, ох, нелегко!
- Смотри, он ползет! - закричал Дима из соседней комнаты. Бросив включенный утюг, Наташа прибежала, чтоб увидеть чудо - сосредоточенно переставляя руки и ноги, Андрей полз к яркой игрушке, укатившейся под стол. Мать подхватила его на руки и завертела по комнате. Испуганный малыш обиженно заревел, но скоро уже удивленно смотрел на плачущих родителей.
- Это от радости! - смущенно сказала Наташа то ли сыну, то ли мужу.
В яслях находили новые причины для тревоги:
- Он не ест суп.
- Он все время пачкается.
- Он отказывается выходить во двор.
Наташа стала нервной, Дима советовал не обращать ни на кого внимания, а ее злило, что муж совсем не чувствует той же тревоги. Анин Сашка уже бегал и пытался что-то говорить, Андрей же только научился подниматься, держась за стулья. В саду он лежал посреди комнаты и хватал проползавших мимо детей. Это было забавно, но у Наташи сжималось сердце от рассказов воспитательницы.
Когда Андрей наконец пошел, они устроили праздник. Дима обнял Наташу:
- Вот видишь, все позади!
Но она знала, что это только начало.
Сейчас уже не вспомнить, когда они заметили, что Андрейка не понимает их.
- Сына, где твоя куртка? - спрашивала в утренней спешке Наташа, а он только стоял и смотрел на нее растерянными глазами.
- Андрей, отдай папе газету, - он мог несколько минут кружить по квартире, не понимая, что от него хотят.
Наташа все чаще замечала растерянное выражение на личике сына. Он напряженно хмурил лоб, пытаясь понять, что родители от него хотят.
- Будешь печенье или яблоко? - ласково спрашивала бабушка, но внук только моргал, не произнося ни слова.
В книге было написано, что к полутора годам у ребенка должно было быть как минимум десять слов. Вечером они сидели на диване, записывая словарный запас сына. Да, они наскребли одиннадцать слов, но обоим было ясно, что это ненормально.
Знакомый врач уехал, пришлось идти к первому попавшемуся.
- Это ерунда, главное, чтоб он понимал речь.
Наташа и Дима испуганно переглянулись, но не решились сказать о своих наблюдениях.
Директор ясель вызвала их к себе и долго объясняла, что у их ребенка отставание в развитии. Кроме того, он не слушает воспитательницу, вполне возможно, что у него синдром нарушения концентрации внимания.
Дома, высушив слезы настолько, чтоб они не бросались в глаза, Наташа открыла книгу... и с силой захлопнула ее.
- Андрей не читал ваших дурацких книг! - зло выкрикнула она непонятно кому. - Он развивается так, как ему нравится!
Вечером Дима нашел в мусорном ведре книгу о развитии детей, но решил промолчать.
- Вот так, смотри, малыш, этот кубик сюда, - сидела Наташа вечером с Андреем. Они давно уже не читали ему книг - он не понимал ни слова и сердился. Наташа пыталась скрыть от сына злые слезы, вскипавшие на глазах, когда ребенок не понимал простейших вещей. Она все чаще видела у Андрея потерянный, непонимающий взгляд. Он понимал, что родители разочарованы в нем. Тогда Наташа прекратила все игры, и делала с ним только то, что Андрей и так хорошо умел.
Кроме того, ей тоже хотелось похвастаться перед подругами.
- А Андрей так здорово собирает мозаику!
- Вы бы видели, что он строит из лего!
В саду об этом не упоминали, и Наташа сама усомнилась, а правда ли ее ребенок хорош в конструкторах и паззлах. Она перестала общаться с подругами, у которых были дети Андрейкиного возраста, и сравнивать ей было не с кем.
Как-то Андрей потянул ее после садика на детскую площадку. Он всегда был очень самостоятельным, вот и теперь помахал маме рукой и убежал на горку. Наташа проводила его взглядом (как плохо бегает-то, ой-ой!) и устроилась на длинную скамейку в компании молодых мам.
- Знаете, что моя Ирка выдала вчера?
Наташе сразу стало неуютно. Она терпеть не могла такие разговоры, они еще сильнее давали ей почувствовать андрейкину неполноценность.
- А наш Игорь наизусть шпарит Красную Шапочку. Так смешно получается! - с восторгом рассказывала одна из мам.
Наташа тихо встала и перешла на другую скамейку. Достала вязание, но подбирать петли не выходило - в глазах стояли слезы.
Врач был важный, немолодой и серьезный. Андрей сразу слез с рук и пошел искать игрушки. Он привык к кабинетам врачей, где не было лекарств, но было много разных игрушек и где задавали глупые вопросы.
- Боюсь, что у Андрея легкая форма аутизма. Наверняка это не единственная его проблема, но прежде чем пройти обследование, я советую вам проверить зрение и слух.
Они воспряли духом. Ну конечно, как же они раньше не подумали! Он наверняка или плохо видит, или плохо слышит. Недаром же он говорит так, будто во рту горячая каша. Это ерунда, поправимо. Сделаем очки, будем лечить уши. Лишь бы не аутизм, лишь бы не оставание в развитии!
- Ваш сын отлично видит и слышит! - радостно объявил врач результаты проверки. И тогда Наташа разрыдалась, впервые на людях. Дима обнял ее, увел от недоуменных взглядов врача и медсетры.
На любимом диване они перебирали все, что слышали про своего ребенка.
Умственно отсталый...
Аутист...
Нарушение моторного аппарата...
Нарушение речи...
Нарушение концентрации внимания...
- За что, Г-споди! - всхлипывала Наташа. - Почему мы? Соседи алкоголики, а их Димка говорит вдвое лучше Андрейки! Я так хотела... чтоб он был лучший, самый-самый... Чтоб можно было гордиться им...
- Не надо, Тусь, - Дима растеряно ходил по квартире, - слезами горю не поможешь.
Горю - не поможешь, душе - поможешь.
Наташа выплакала все слезы, и наутро уже была готова к бою за своего ребенка.
Неизвестности больше не было: в диагнозе стояли вовсе не такие страшные вещи, как им казалось вначале. Синдром Аспаргера, нарушение речи...
- Нужно много работать, очень много. Ваш сын должен быть уверенным в себе. Он умный и способный мальчик, но у него есть врожденные пороки.
Дима сжал наташину руку.
- Вы должны понять, что это навсегда, как инвалидность. Ваша задача - научить Андрея обходить проблемы. Он уже и сейчас это делает, интуитивно. А вы поможете ему. И тогда, став взрослым, он сможет компенсировать свои провалы. Будет курс занятий, но я советовала бы вам подумать о спецсадике.
Психолог уже выходила из кабинета, когда Наташа поймала ее за рукав:
- Скажите, а он будет нормальным? Ну, как все? Когда вырастет?
Женщина пожала плечами:
- Этого мы знать не можем.
В саду говорили разные вещи:
- Вы посмотрите как он рисует! Даже двухлетки рисуют лучше его!
- Он убегает, когда мы читаем книжки!
- Он плохо бегает и прыгает!
- Он плохо...
- Он плохо...
Однажды Наташа не выдержала:
- Неужели вам нечего хорошего сказать про него?
Воспитательница смутилась:
- Он хороший, добрый мальчик.
И это была неправда. Точнее, не вся правда. Потому что Андрей был способным мальчиком, а они, записав его в отсталые, не видели этого.
Закончились ясли, а с ними и курс у корректора речи. Стояло ясное лето, Андрейка носился по двору с ребятами, не умея поймать ни одного из них. Скоро его третий день рождения, он пойдет в обычный сад. Так решили они с Димой, чтоб Андрей как можно дольше общался с нормальными детьми. В глубине души Наташа понимала, что на обычную школу их сыну нечего расчитывать.
Он шел вперед, он был любознательным, добрым и отзывчивым. Он разбирался в компьютере, строил потрясающие вещи из разных кусков подручного материала и ошарашивал родителей вопросами, на которые невозможно было дать ответа - Андрей все еще плохо понимал речь. Он не читал книг, предпочитая смотреть мультики. Видимо, картинки помогали ему разобраться в сюжете. Но в три года он уже знал алфавит, не умея складывать буквы в слоги. Он постоянно удивлял всех, кто с ним работал, то неизвестно откуда взявшимися знаниями и умениями, то абсолютной неспособностью делать тривиальные вещи.
И тогда Дима высказал предположение, что Андрей не отставший, он просто ДРУГОЙ.
- Не у Андрейки проблемы с миром, а у мира с Андрейкой.
- Когда-нибудь они его сломают, - с беспокойством сказала Наташа.
"Когда-нибудь" оказалось ближе, чем они предполагали. Ребенок приходил из садика хмурый, огрызался на попытку узнать, как дела. Прежде Наташа каждый день занималась с ним развитием речи, и Андрейка всегда с удовольствием играл с ней. Теперь же он, как взрослый, отказывался от игр, включал компьютер или телевизор. Отмалчивался, или начинал кричать на родителей.
Наташа пришла в сад, поговорить с воспитательницей.
- Что вы хотите от ребенка? - немного сердито сказала та. - Он отличный мальчик, дети его любят. Но Андрей прекрасно понимает, какая пропасть между ним и другими детьми.
Пропасть... Наташе все казалось, что Андрей пытается построить мост через эту пропасть, но некому встречать его на другой стороне.
- Можешь, пойдешь к Саше в гости? - спрашивала Наташа. Андрей отворачивался к стене, и стоял так, пока мать не уходила на кухню.
- Мам, у меня болит ножка, - с надеждой заглядывал ей в глаза Андрей по утрам. Вдруг мама сжалится и не пошлет его в садик.
Наташа всерьез подумывала оставить работу и сидеть с ним дома, но она понимала, что этим она ничего не добьется.
Пылились в углу машинки, Наташа с беспокойством смотрела, как мальчик ходит по квартире, натыкаясь на стены. А однажды, забравшись маме на колени, Андрей тихо спросил:
- Вы будете меня искать, когда я умру?
Наташины нервы не выдержали, она закричала:
- Что ты такое говоришь!
Сын исподолбья посмотрел на нее:
- Хочу других папа и мама. Ты на мене кричишь.
Она заплакала, прижимая к себе темную непокорную голову. Так Дима и застал их, вернувшись с работы.
Снова разговор с воспитательницей.
- Андрею нелегко, - говорит она.
Наташа сжалась:
- Но он же ходит к логопеду, на физиотерапию, и в садике с ним работатет специалист.
- Значит, этого недостаточно!
Девочка подбежала к воспитательнице:
- Тетя Света, смотри, я нарисовала солнце!
Уходя из сада, Наташа шаталась, как больная. Краем глаза она увидела Андрея, забравшегося под стол.
- Значит, спецсад, - решила вечером Наташа. И тут она впервые увидила Димины слезы. Наверно, ему казалось, что все еще поправимо. Спецобучение делало их сына навсегда другим.
- Ты пойми, у него депрессия. В четыре года!
- Я все понимаю, - устало говорил Дима. - А я думал, он будет адвокатом, как я...
- Я тоже думала. Я много чего думала. Но что сделаешь теперь, он такой, и нам надо не подгонять его под свои мечты, а дать ему развиваться самому.
Решить было легко, а вот добиться, чтоб его перевели посреди года, да еще и в тот сад, который им, родителям, казался лучшим, было очень трудно. Куча бумажек, звонков, комиссия, разные люди, ни один из которых никогда не видел Андрея, должны были решать его судьбу. А мальчик каждое утро спрашивал:
- Мы пойдем к врачу?
- Не пойдем, - как-то ответила мама. - Ты, сынок, перейдешь в другой садик.
Страх. Радость. Переживания. Он вскрикивал сквозь сон:
- Мама! А там будет уголок с куклами?
В последний день старого сада ему устроили вроде прощального праздника. Наташа злилась на себя, что пришла. Это было прощание с обычном миром, в котором их сыну не было места...
Новый сад был солнечным и каким-то радостным. Позже Наташа поняла, что здесь не подгоняли детей под одну гребенку. Они вышли из нормального мира, чтоб расти здесь как могут, а не как хотят от них взрослые. Каждому строили индивидуальную программу.
Андрейка приходил домой радостный, рассказывал взахлеб о садике, и постепенно они замечали, что речь становится все чище и богаче, и в один прекрасный день, отводя сына в сад, Наташа рассказала ему сказку, которую ребенок понял и даже попытался пересказать.
Она уже давно не виделась с Аней, не могла смотреть на ее Сашку. А теперь что-то лопнуло внутри, отпустив ее ребенка. Теперь ей было все равно, что делают остальные дети. Ее Андрейка - не такой, он будет другим, ну и ладно.
- Мама, а почему на машинах утром вода?
- Мама, а куда солнышко уходит спать?
- Мама, а что это за звезда?
- Это, сынок, альфа Кассиопеи. Вот придем домой, я покажу тебе атлас.
- Мама, смотри, я написал свое имя! - радостно размахивал он куском альбомного листа.
- Если ты съел три пирожных, а папа два, что сколько вы съели вместе?
Он смешно морщит лоб
- Пьять?
Кто сказал, что он должен отставать во всем?
На тестере было две полоски. Значит, не зря ее уже две недели тошнило. Дима на радостях притащил букет роз, но потом испуганно спросил:
- А если этот тоже будет как Андрейка?
- Ну и что? - спокойно спросила Наташа.
За окном была звездная россыпь, вселенная, в которой, как она надеялась, могло найтись место и для ее ребенка.