Аннотация: Профессиональный журналист внезапно начинает... Слышать Голоса! И эти голоса указывают ему, что писать! Но при попытках избавиться от странного ярма, выясняются страшные вещи. Люди - рабы!
Голоса Алексей начал слышать давно.
Собственно, он слышал их всю жизнь - сколько себя помнил.
Нечто загадочно-напевное, словно бы лёгким флёром тумана овевавшее его погружённое в полудрёму сознание там, в дебрях утренней неги, давно стало частью его жизни. Он и считал это неразборчивое пение-бормотание просто особенностью своей просыпающейся, и готовящей организм к бодрой деловитости очередного суетливо-трудового дня, психики.
Но в этот раз это было нечто особенное. Эксклюзивное, как обожали писать коллеги, занимающиеся художественными промыслами и фольклором.
- Ты напишешь, что санкции ни на вот столечко не повлияли на жизнь... э-э... людей у вас в стране. - голос, срывавшийся с грозного рокота в злобное шипение, буквально сочился жёлчью и язвительностью, - Ты напишешь, что только зажравшиеся идиоты и торгаши могут подумать, что, заставив людей перейти на селёдку и картошку, они могут сломить их дух. Да, вот именно - их дух! Ты напишешь ещё, что никакие гнусные подзаборные твари, злобно потявкивающие из углов, потому что продались жидо-масонскому капиталу, не смогут поставить на колени гордую нацию, которая... э-э... Побила католических выродков ещё на Чудском озере. И потом - в Великой войне - тоже побила их. И ещё разгромила татарского змея на Куликовом поле... Примеры подберёшь и сам.
В паузах, когда голос на мгновение замирал, то ли - подбирая новые обвинения и сравнения, то ли - просто отдыхая, Алексей ощущал и кое-что другое. Не менее странное.
Вокруг стояла словно мертвящая, застойная, как буро-чёрное гнилое болото, тишина: не доносилось шуршания шин едущих по автостраде в трёхстах метрах от дома машин. Не гудели бетономешалки работающего круглосуточно завода ЖБИ. И не долетал совсем уж издали рокот тепловозов с товарной станции, особенно хорошо слышимый в предрассветные часы, когда все нормальные люди ещё нежатся в тепле и уюте мягких постелей...
Пытаясь выбраться из полуяви-полусна, Алексей понял, что голос - не раздаётся ниоткуда снаружи. Иначе его слышал бы, и настороженно прядал ушами и кот Барсик, мирно дрыхнущий в ногах кровати, и Наталья... Следовательно (ну, это-то он подозревал и раньше!), голос идёт изнутри.
Это он внушает-втемяшивает себе - сам.
Задание на сегодня.
А ведь верно - сегодня ему нужно закончить и сдать полемический обзор, где в несколько смягчённом варианте он и собирался именно так всё это и сформулировать. И мысли насчёт Куликова поля, и Бородино, и Курска - вполне подходящие примеры. Классическо-эпические. Как и ледовое побоище.
То есть, в принципе-то он согласен со всеми доводами-аргументами... Но неужели это - его голос? Неужели тот, другой он - настолько мерзкий и отвратительно злобный параноик-ксенофоб? Непримиримый воинствующий шовинист и националист.
Его альтер-эго, второе "я" - такое?!..
Как тут не вспомнить беднягу Горлума: "Хозяин хочет украсть у нас нашу Прелесть!..". "Нет-нет, хозяин хороший! Он заботится о нас!"
Блинн...
Шизофрения в чистом виде.
Ну и что? Будем бороться? Двинем к психоаналитику? Вон: у Васильича есть, вроде, знакомый - "свой". Посещал, когда полтора года переживал "трудный развод и раздел имущества". Не столько развод, сколько - именно раздел. Правильней - раздела. Зар-раза "неповторимая" Васильевича. Почти до гола. Пойдёшь тут к психоаналитику. Или даже - побежишь.
Алексей вздохнул. Понял, что уже полностью проснулся. Но...
Но вот голос-то... Продолжает звучать!
Словно он и правда - того.
А он-то - не "того"! Он про себя вполне уверен: никакой "шизы" у него нет!
Но кто же тогда... Вешает ему на уши лапшу, от которой он сейчас умудрился почти отстроиться, и даже смысла того, что шипит-рычит голос, не воспринимает уже несколько минут? Гнусавый, и явно науськивающий на чёртовых иностранцев, голос.
Чёрт возьми!
Так чей же это голос?
А спросит-ка он!
Сосредоточившись, и представив, что орёт внутрь собственного мозга, он гаркнул:
- "Кто здесь?!"
Зашумело, завизжало: словно с насестов, или потолка пещеры сорвалось сонмище расположившихся на ночлег летучих мышей - случилось ему однажды оказаться в такой ситуации на Борнео, где местные спелеологи-энтузиасты водили их делегацию - за деньги, конечно! - в эту самую чёртову пещеру... И что бы там не говорили зоологи об ультразвуках, гвалт и визг стояли просто оглушительные!..
А ещё им изгадили тогда. И одежду и аппаратуру. И волосы - Алексей сдуру был без кепки.
Но сейчас, похоже, столь невинно он не отделается.
Потому что внутри тела словно заработал огромный мотор.
Его затрясло. Зрение вдруг исчезло. То есть - исчезла из поля зрения комната с ночником и вяло разгорающимся за окном рассветом.
А ведь он глаз-то не закрывал! А - наоборот!
Перед невольно шире распахнутыми глазами вдруг встало нечто явно апокалиптическое.
Он - на вершине острого скалистого пика. На крошечном уступе. А вокруг...
Насколько хватает глаз - гигантская, просто невообразимая по размерам, пещера! Своды которой смыкаются над головой, освещаемые красными сполохами... А идут эти сполохи снизу. Потому что там, от стены до стены - огненнодышащая лава. Плещет, словно море. Тонко так намекая, что некуда ему деваться! Остаётся только заткнуться, засунуть в ...цу свои вопросы, и покорно внимать Хозяину этого места.
А хозяин - вон он. Выплыл, словно пеннорожденная Афродита, из пучин этой самой лавы. И, ох, и здоровенная же это тварь! А уж рога - кто бы сомневался!
Что перед ним хозяин адских пучин собственной персоной.
Вдруг, словно молния, пронзила мысль: всё это он уже видел!
Точно: в фильме "Ослеплённый желаниями"! Там Брэндона Фрэзера пыталась напугать до полусмерти женщина-дьяволица! Вот только в фильме не было отвратительного, едкого, словно от "дымовушек", которыми Алексей баловался в детстве, запаха серы - от которого сейчас приходилось щуриться, зажимая нос. И не ощущалось обжигающего дыхания лавы, настолько сильного, что стянуло всю кожу на лице, и дышать стало чертовски тяжело. Словно в лёгких - тоже пожар!
И - что?!
Какая фигня ожидает его? Неужели...
Опять извечная бодяга о продаже "души"?..
Голос, донёсшийся из огнедышащей пасти, принадлежал точно - не женщине. Говорил явно мужчина. Самец, если позволительно назвать так этого достойнейшего представителя дьявольского племени:
- Алексей. Ты услышал то, что слышать был не должен. Наше послание предназначалось только твоему подсознанию. То, что ты пришёл в себя и смог понять, что это - попытка манипулировать тобой - плохо. В первую очередь - для тебя. Потому что теперь наше "общение" перейдёт на другой, сознательный, уровень.
И теперь уж с этим ничего поделать нельзя. Мы хотим, чтоб ты знал. Чтобы чётко понял: тебе всё равно придётся следовать нашим указаниям. Воплощать в напечатанных строках то, что мы тебе, вернее, твоему подсознанию, до сих пор внушали. И воплощать - без своеволия и дурацких интерпретаций. Дословно. А сейчас...
Задавай свои вопросы! - хитрый блеск в гигантских глазах, к моменту окончания речи приблизившихся почти вплотную, не позволял усомниться в том, что существо читает без труда и все скептически-возмущённые мысли в его мозгу. (Телепат, мать его!..) И это соседство, несмотря даже на то, что он чуял, что это - просто картина из его памяти, взятая за подходящие внешние "параметры", нисколько невольного трепета от такого осознания не уменьшало.
- Я... Э-э... Да - хотел, разумеется, узнать. Что будет, если я откажусь?
- Логичный вопрос для трезво мыслящего и практичного человека. Отвечаю честно и без увиливаний: тебе будет очень плохо. Просто поверь на слово: у нас есть способы воздействия на тебя. Такие, что ты пока и не догадываешься. Но способные сделать твою жизнь, реально, как вы говорите, невыносимой. Понятно я выразился?
- Вполне! Вполне... - Алексей сглотнул, так как в горле сильно пересохло. И не только от жара снизу.
- Мы рады. Что ты понял наше предупреждение. Осталось только проверить - внял ли. - в голосе явственно проскользнуло ехидство. Похоже, если он не подчинится, у него и правда - будут проблемы. И от предвкушения этого его собеседник... Тоже получает удовольствие!
- Впрочем, поверить ли, и подчиниться нашей воле... Или попробовать воспротивиться - выбор за тобой. Нам этот, второй, вариант может быть очень даже занятен. Способов у нас много. Потому, что ты - человек с воображением.
До встречи следующей ночью!
Вселенная вдруг раскололась! Его снова сильно тряхнуло, сердце сжалось, и... расслабилось. Мотор внутри тела рыкнул в последний раз, и умолк.
И вот он - снова на своей постели.
В ногах сопит, свернувшись аккуратным калачиком, Барсик. А рядом, на соседней подушке, трогательно отклячив нижнюю губку, посапывает головка Натальи, разметав по шёлковой наволочке пушистые каштановые волосы. Точённое поджарое тело прикрыто простынёй, но от него-то её формы это не скрывает. Сексапильные до дрожи.
Может, именно это чёртов демон и имел в виду?!
Что, если он не подчинится, и не станет писать в таком же, великодержавном, национал-шовинистическом, ключе, и дальше, то они... Что-то сделают с ней?!
Но... Как?!
Ведь они же - бесплотные, отчуждённо абстрактные голоса. Существующие, кажется, лишь в его мозгу?! Верно: это только его память, где некстати всплыло воспоминание о фильме про Пекло, подбросила им этот образ - пещера с лавой... И дьявол.
Титанических размеров, и с огнедышащей глоткой.
По-идее, эти странные голоса... Нематериальны на другом уровне. То есть - вне его, в по-своему жестоком, но - сугубо материальном мире, они должны быть бессильны.
Но хватит ли у него мужества...
Проверить это, так сказать, "экспериментально"?
Хватило.
Когда пришёл на работу, чувствовал себя, конечно, раздолбанной развалиной. Порабощённой к тому же самоедством и посторонними мыслями. И тут не помог ни кофе, услужливо и с сочувствующей улыбкой поднесённый Лизочкой, молоденькой практиканткой, временно, пока Надежда Павловна была в отпуске, заведующей зоологической, если её можно так назвать, секцией. Где иногда печатали объявления о пропавших собачках-кошечках-попугайчиках. И сплетни о том, какой миллионер какому из своих пушисто-пуховых питомцев чего завещал...
Ни похвала, высказанная главредом, для того, чтобы поставить его в пример остальным, и для этого даже вызвавшего Алексея на планёрку - планировку, как её называли все - ни одобрительные похлопывания по спине, когда она закончилась, не внесли умиротворения в душу. Босс даже ещё усугубил состояние Алексея - тем, что предложил и всем писать в таком ключе - что, мол, враги нам не указ! И нечего тут сдерживать справедливое негодование и подбирать политкорректные формулировочки. Великая страна не нуждается в вонючих и склизких устрицах со Средиземноморского побережья! Равно как и в тупых указаниях, как и по каким правилам им жить. И с кем дружить. И партнерствовать. В военно-экономических Блоках... Не говоря уж о том, как навести порядок в Сирии, Крыму, или ещё где.
Во время спича начальства Алексею пришлось прикусить губы изнутри - чтоб не видно было, как рот ведёт набок. Заодно с чёртовыми голосами, что ли, его Босс?..
Однако позже, когда сел действительно редактировать почти готовую статейку, решил не нарываться и не испытывать судьбу. Но и полностью "пойти на поводу" тоже - страшновато. А ну как придут вежливые люди в безликих костюмах из соответствующего Ведомства, и уведут на допрос. Где бесцветными голосами будут выяснять - кто позволил ему так бестактно, грубо, неполиткорректно и некомпетентно...
Вот он и стал, сопя, и кусая губы, подправлять - и нашим, так сказать, и вашим...
Словосочетание "самовлюблённая нация ковбоев и расистов" заменил на "прагматичная нация". Слова "необразованных и тупых, по заверениям не только Задорнова" - на просто "ограниченных сугубо прагматичными интересами материального благосостояния". "Не знающих даже азов - не то, что чужой, а и своей истории!" - просто вычеркнул. "Прохиндеев-банкиров" - заменил на "финансистов, преследующих свои, зачастую чуждые интересам своего же народа, цели", а "жидомасонскую клику" - на "оторвавшихся от реалий жизни и собственного народа, нуворишей"...
Но общий тон статьи всё же решил не менять - именно этого и ждут сейчас сограждане. Внятной и чёткой позиции. Которую они, как полномочные избиратели и полноправные граждане, должны занять. Ведь именно к этому их и приучала за все эти годы, со времён ещё "Искры", "Правды", "Труда" и "Известий", Советская Власть: чтоб Правительство разжевало и объяснило им, кто - главный какашка, почему опять приходится затянуть туже пояса, и что им теперь делать, чтоб "насыпать врагу соли на хвост"...
Алексей дёрнул плечом: а ведь бывали времена, когда это самое спущенное сверху мнение или решение, озвученное СМИ, указывало грозным перстом и тех, кого нужно "расстрелять - как единодушно потребовали горящие справедливым негодованием представители нерушимого блока коммунистов и беспартийных!.."
Ладно, сейчас не тридцать седьмой. Тридцать лет демократизации сделали хотя бы попытку открыть людям глаза на мир. И приучить мыслить своими мозгами. Пользоваться своим, а не вдолблённым учебниками с цитатами "мудрых высказываний" да "эпохальных постановлений съездов", да всеми каналами безальтернативного TV, мировоззрением. Мало отличающимся от того, что имеется в стаде... Ну, тех, которые говорят дружно только: "Б-э-е-е!"
И такие статейки, что пописывает он и ещё несколько десятков борзописцев, прикормленных официальной Властью, и направляемых "оплотами высокой нравственности и совести нации", стоящие на страже "общегосударственного" мнения, нужны тем, кому уже поздно. Формировать своё мировоззрение. Или просто - лень. Или - недосуг.
То есть - не только справедливо считающим себя обманутыми, пенсионерам.
Но и тем, кто думает лишь о том, как по-быстрому срубить деньгу. Учится. Рожает. Смотрит больше сериалы. Или футбол. И не заморачивается просмотром обсуждения ситуации в многочисленных, словно поганки, вылезшие после дождя, "элитных дискуссионных клубах". Или собственноличным осмыслением "политических реалий современности".
И почему именно сейчас нужна - жвачка, уже пережеванная, и которую осталось только вложить в самодовольно-ленивые мозги с помощью газет и телевидения...
Ладно. Мораль о том, что народ повально поглупел и обленился, и не хочет, или ему некогда читать и думать, пусть выводит и высказывает вслух кто-нибудь другой. Не состоящий на содержании у Редакции. И, кстати, неплохом.
Скинув в почту Главреда готовую статью, он позволил себе откинуться на кресле, сцепив руки за затылком, и даже повертеться туда-сюда на вращающемся сидении. Расслабиться. Рутинного колупания и сортировки материала - море. Но это не горит. Основное сделано. Свободен до вторника!
Ну, почти.
Вечером Наталья сварила пельмени.
Сказала, что ей некогда приготовить нормальную еду, поскольку на работе - полугодовой отчёт. Ну правильно. Кому же отдуваться за это дело, как не главному бухгалтеру. Алексей сделал вид, что от пельменей, превратившихся в однородную бурду из полупроваренного теста, и жил с луком, в которой ложка стояла, он просто в восторге.
Они ещё успели посмотреть ящик - как раз шёл юмористический сериал про очередных озабоченных сложно-поколенчески-семейными взаимоотношениями, представителей взрослеющего юного, дряхлеющего, и среднего поколений - "Воронины".
Наталья похихикивала в унисон с искусно вмонтированными взрывами хохота наёмной хлаки. Алексей хихиканье обозначал.
Затем пошел боевичок - все бегали, стреляли, дрались... А вот в его ситуации - не постреляешь. Не в кого.
Мысли всё вертелись вокруг странного не то - сна, не то - яви. Теперь, с "расстояния" двенадцати часов сомнений и чесания в затылке, всё казалось горячечным бредом. Предутренним кошмаром.
Но неуёмный червячок сомнения настойчиво и методично точил гранитную глыбу рационального мышления: что же будет сегодня ночью?
Однако он реалист: знает, что прояснится хоть что-то, только когда они помоются и лягут. А будет это ближе к двенадцати.
Произошло это даже ближе к полпервому, потому что Наталья доходчиво объяснила ему, что работа - работой, и какой бы сложной и нервной она не была, как раз снятию стрессов и усталости очень даже способствует... Спокойный и обстоятельный семейный секс.
Алексей не протестовал, ссылаясь на головную боль или срочную необходимость выудить материал из Сети. Собственно, он поэтому и жил третий год с этой партнёршей: отсутствие комплексов, завидное здоровье и обоюдная любовь к такому способу снятия стресса очень даже нравились и ему.
Так что после освежающих упражнений и душа, отключился почти мгновенно.
- Ты не выполнил наших приказов! - оклик оказался настолько громким, что он буквально подпрыгнул. А, нет - не подпрыгнул. Это он снова провалился: сквозь пол, перекрытия, фундамент, и дальше - подвалы и землю... Да и сквозь метро, вроде бы, пролетел.
И вот он в каземате, похожем на камеры допросов НКВД. (Ну конечно - этот образ выужен тоже из его памяти. Когда они посещали музей в Коломне...)
И сидит он на привинченном к полу табурете, у голого дощатого стола. А напротив него - следователь. В форме капитана. (Ого!) И со злыми красными глазами. Но видно эти глаза плохо: потому что поворотом руки он тут же направляет Алексею в лицо ослепительный свет лампы - не менее чем в двести свечей. А Алексей ничего не может сделать - руки в наручниках, скованы за спиной. А ещё он прикован и к табурету.
- И теперь мы хотим знать: почему? - так смогла бы зашипеть не каждая подколодная змея!
- А вот и неправда! - щека у Алексея невольно дернулась, - Я всё выполнил, как вы заказывали! Статья получилась очень даже забористая! - он исподволь продолжал, щурясь, оглядывать каземат со сводчатым низким потолком и щербатыми стенами с облупившейся местами от плесени и сырости до серой штукатурки, ядовито-зелёной краской. И принюхиваться.
Да, плесенью пахло. И сыростью. И... Застарелой мочой и рвотой: кислятиной наносило из угла, где стояло обычное оцинкованное ведро...
- Забористая?! - следователь теперь приблизил глаза к Алексеевским, и нарочито тихо шипел прямо в лицо, оглушая запахом перегара и почему-то лука, сжимая в руке газету - судя по всему, как раз со статьёй, - Это ты называешь - забористой?! Да такой статейкой не то, что энтузиазма или озлобления на самовлюблённых бар-ранов-америкосов не пробудить! Такой дешёвкой, без бушующих эмоций и крепких просолённых выражений, даже выйти по...рать не убедишь! Такой стряпнёй - только вот именно - подтереться!
Почему не оставил первоначальную редакцию? Она была куда сильней!
- Но... - Алексей сглотнул, чувствуя, что врать бессмысленно, так как его явно видят насквозь, - В таком виде, с явными шовинистическими нападками, и оскорбляющими национальное достоинство этих самых америкосов, выпадами, её и Главред бы не пропустил! Ему же не нужны осложнения с оскорблёнными нотами протеста от разных послов и послиц! Или - с сотрудничками нашего же ФСБ. Вот он всё равно синим карандашом и убрал бы... Наиболее хлёсткие места!
- То, чего пропустил или не пропустил бы Главред - не твоя забота. Или ты думаешь, что ты один такой? "Избранный?" О твоём боссе мы уж как-нибудь позаботимся. Завтра напишешь другую статью. Материал у тебя есть. Всё понял?!
Алексей поторопился покивать.
- А уж чтобы ты понял, что мы не шутим... И способы и средства убеждения у нас есть и вне твоих снов - завтра преподадим тебе. Урок. В "реальном" мире! - ирония и выделение тоном дало понять, что его сомнения насчёт их возможностей "достать" его там, вне сна, видны, как на ладони. И опровергнуть их, и правда, собираются наглядно, - Пока - заметь, мы гуманны! - пока! - только на безмозглой твари!..
А чтоб не скучал - вот. Лечи ожог. - рука с сигаретой потянулась, и вонзила разгоревшийся красным окурок прямо в плечо!
А-а-а, чёрт!.. Больно-то как! И воняет горелой кожей! Да что же это за!..
Алексей закричал, забился.
Словно вынырнул на поверхность. На поверхность кровати...
Чёрт, это руки Натальи, оказывается, удерживают его голову на подушке, а вовсе не стальные тиски. А руки его самого... Вовсе не закованы в наручники. Хоть и оказались почему-то заломлены за спину. Странно. Но - не смертельно. Ф-фу...
- Милый. Ты в порядке? - глупость и неуместность проклятого Голливудского штампа пролетела мимо сознания. А в порядке ли он?
- Да, да, зая... Всё хорошо. Просто... Кошмар. - ответил так, потому что просто не знал - что ответить. Да и что тут ответишь? Скажешь, что вырвался из дурацкого наваждения? Или - подвалов Ежовской Лубянки?.. Где его... Инструктировали?
Бред. Но...
Он ощупал тело. Вроде, всё при нём. Вот только липкий пот, покрывающий лицо и спину... Да дыхание - словно только что пробежал стометровку. Или поднялся бегом на их девятый этаж.
На плече защипало. Он оттянул ворот майки.
Ого-го!!!
А ожог-то - немаленький!
- Лешик, что там у тебя? - вот уж сейчас её забота ему точно не в жилу!
- Ничего, милая... Просто комар, что ли, цапнул. Или я сам расчесал.
- Дай-ка, я посмотрю.
- Нет-нет, не надо. Схожу-ка я попью... И йодом помажу. Тебе принести чего-нибудь?
- Н-нет, не надо. Говорила же - не надо на ночь смотреть много новостей. Тут кого хочешь, кошмары будут мучить... - Алексей сразу вспомнил, откуда и этот штамп. "Возвращение памяти" со Шварцем. Старое, но хорошее кино. Фантастика.
А разве - не фантастика - то, что сейчас происходит с ним?! Или это - ужастик? "Тёмная мистика"...
На кухне поразил кот Барсик.
С совершенно очумевшим видом, словно и его пытали, или пытают, с выпученными глазами, и готовым сорваться, но почему-то не вырывающимся из глотки, диким воплем, кот сидел на краю подоконника. Изогнулся и лапами махал так, словно кто-то его держит.
Кто-то невидимый. Но материальный. Сейчас начавший подтягивать тело кота к открытому окну...
Алексей бросился. Но - не успел.
Дикий вой удалялся от окна быстро. И надежда на то, что внизу - деревья, не возникла: деревья поубирали владельцы авто, ночующих прямо под окнами: чтоб их не... пачкали. Птицы, ночевавшие раньше в кронах трёх чахленьких дубов и двух кленов.
Смачный шлепок тела об асфальт и последний не то - всхлип, не то - плач, сказали Алексею о том, что не помогла поговорка, будто кошка приземляется на все четыре, как её не брось. И ещё - что у котов вовсе не девять жизней.
Довольно долго он стоял у окна, тупо глядя на чёрную отсюда точку - крохотное с такого расстояния тело на чёрном же фоне... Пока его не вывел из ступора оклик из спальни:
- Лешик! Ты что там, Ниагару, что ли, пытаешься заглотить?
- Нет-нет. - он заставил мозг взять ситуацию под контроль. - Я сейчас. Уже иду!
Ожог на плече пришлось второпях присыпать мукой. Из пластмассовой банки с ландышами на боку - этому способу его научил старый знакомый из Израиля. Да и лучше это, чем, как он делал раньше, сливочным маслом. Боль проходит почти сразу, и не остаётся на одежде предательских и трудно отстирываемых жирных пятен...
Вернувшись к постели, он уже знал - Наталье про кота не скажет. Пусть она лучше думает, что тот отправился на любовные "похождения" - время как раз подходящее.
Утром встал по будильнику. Спустился вниз - якобы за свежим хлебом.
Тело Барсика просто подобрал, стараясь не смотреть на страшный оскал, застывший на морде с тусклыми высохшими глазами, и выбросил в мусорный бак: ты уж прости, бедняга. Если хоронить тебя так, как полагается - Наталья точно расстроится. И надолго. Начнёт расспрашивать.
И что - рассказывать ей про?..
А так - ты, старичок пушистый, просто ушёл...
Ощущая, что на душе мерзко, будто выпил целое ведро помоев, Алексей вернулся в квартиру со сдобой из булочной за углом - благо, идти недалеко, и открыто всю ночь.
Однако за завтраком он с огромным трудом изображал, что кушает великолепно пахнущую сайку с обычным аппетитом. Наталья если и заметила, предпочла промолчать.
Нет, она точно - что-то подозревает...
На работе пришлось работать. Он долго перебирал листки распечаток, что подготовил себе для статейки по истории канадских индейцев.
Нет, нету для неё сейчас времени.
Угрозы странных тварей, поселившихся у него в мозгу слишком... Серьёзны. И - да, материальны! Нет, он помнил, конечно, про то, что рассказывал Саня Гусев, побывавший на сеансе у гипнотизёра: когда там молодому парню сказали, что сейчас прижгут руку сигаретой, а приложили простую шариковую ручку, волдырь вскочил! И ещё какой!
Дело-то - в подсознании! Если оно уверено, что это - сигарета, это и окажется - сигарета! Со всеми вытекающими последствиями! И если ему скажут, что он умер, он...
О таком не хотелось думать. Особенно - о "пытках", которые запросто могли предшествовать...
Неужели... Он программирует сам - себя?!
Что за чушь! Зачем бы ему - ожог на плече?! И как он мог тогда убить кота? Ведь это явно не он выбросил несчастную животину из окна!
А кто-то невидимый, но - точно материальный! И ещё провожавший бедолагу до самого асфальта - чтоб не дать извернуться, и заставить удариться точно - головой!..
Сосредоточиться не удавалось никак. А ведь - надо. Потому что если он начнёт чудить, или взбунтуется - возьмутся за Наталью. Сомневаться не приходится: более близкого существа у него не осталось. А этого он ну никак допустить не вправе.
Потому как привязался за три-то года... Как к родной!
Прикусив губу чуть ли не до крови, он пододвинул клавиатуру, отставив чашку из-под чёртова растворимого кофе, опять с заботливо-материнской улыбкой принесённой мило смущающейся на его отрешенно нахмуренные брови, Лизочкой.
Хватит! Он несёт ответственность за свою Женщину!
Сам же "приручил", как Маленький Принц - лиса, у Экзюпери...
Он должен защитить её! Пусть для этого и придётся выдавливать из себя идиотский расистско-шовинистский бред!..
Он - придурок. Но в первую очередь - любящий придурок.
А уж потом - патриот.
На этот раз ему приснился лес. Тайга?.. Непролазный сумрачный бурелом с тёмными и сырыми замшелыми стволами, и подлеском, с корягами и мокрым папоротником почти в его рост. Выход брезжил лишь вперёди - там, куда вела широкая и даже посыпанная гравием, тропинка... Приведшая к Дому.
Нет - к его бывшему дому. Потому что уже двадцать лет как тот снесли, и на этом месте теперь автостоянка у гипермаркета. Платная.
Чувствуя, как замирает сердце, и сводит судорогой пальцы рук, он толкнул дверь.
Слабый, словно неуверенный, стон.
Он бегом кинулся в спальню.
Точно!
Самые страшные подозрения подтвердились. А ведь он никогда...
Нет - всё же пару раз было... Когда они разругались вдрызг из-за её матери - вплоть до битья посуды о его голову, и попытки выцарапать его "подлые глазёнки".
А не разругаться было ну никак невозможно - мать уж больно издевалась над несерьёзностью его "литературного поприща", и хотела, чтоб он пошёл к ней на фабрику мебели - краснодеревщиком. (Это - ему-то! Который стамеску и молоток держал только в школе. На уроках труда. "Табуретки",
блин!) И всё настаивала, чтоб они, наконец, оформили отношения "как положено!".
Вот только тогда он об этом думал.
Как наручниками прикуёт её, распяв, за руки и за ноги к старой широкой кровати со спинками из стальных трубок. Навалится, тяжело сопя. Насладится её беспомощностью так, чтобы вопила и дёргалась. А потом ещё и будет хлестать нагайкой со свинчаткой в кончике до тех пор, пока это восхитительное тело не превратится в один большой и сплошной кровоподтёк, а ругань из поганого рта сменится стонами и мольбами...
А он - не остановится, а будет продолжать и продолжать, пока стоны из остатков размочаленного в хлам рта не прервутся, и она не...
Да, он думал об этом - самому-то себе можно признаться.
Но какого же ...я?! Чего им теперь-то от него надо?!
Ведь он сделал всё именно так, как эти твари заказывали!
А они... Вон: ему и нагайку приготовили: она так и лоснится ухватистой рукоятью в удобной кожаной оплётке, лежа на прикроватной тумбочке! Словно приглашает. А у Натальи даже завязаны глаза. Чтоб не увидела мучителя, наверное...
Карт-бланш, так сказать.
Он отвернулся. Потому что нечто странное, непонятное ему самому, вдруг поднялось откуда-то из паха, и горячей, обжигающей волной затопило до самых ушей - да, да!
ДА-А-А!!!
Вся мерзость и похоть, таящаяся на дне любого мужского естества, требовательно стучала в виски, пытаясь вырваться наружу!!! А уж то, внизу, - только что не звенело!
Да - вот ему и показали. Наглядно. Во-первых, какой он похотливый дикарь-садист... А во-вторых - что будет, если он...
Сверхчеловеческим усилием воли он заставил себя сделать шаг назад.
И - опуститься руку, потянувшуюся за нагайкой. Сглотнул. Развернулся. И вышел. Снаружи аккуратно прикрыл дверь и прислонился к ней спиной.
Чёрт (Или это - не он?!) возьми!
За что же они его - так?!..
- Объясним. Ты видел в комнате лишь её. Готовую к экзекуции. А если ты попытаешься увильнуть от того, что должен делать... Или захочешь кому-нибудь рассказать... О нас. Вокруг появится десятка два здоровенных кобелей, с полуметровыми ...ми. И они вначале отымеют твою девушку... А затем - и опробуют на ней нагайки. В первый раз - не до смерти... А так - больше для острастки... Во второй - она точно попадёт в больницу. А ты - после экспертизы - в КПЗ. Откуда мы тебя в первый и последний раз вытащим.
Но её - пока не убьём.
Иначе у нас не будет орудий, чтобы тобой управлять.
Мы добрые. Допускаем до двух неповиновений. Убьём и её и тебя только после третьего. Убьем мучительно. В назидание. Другим.
Строптивый слуга нам не нужен - замена всегда найдётся...
На этот раз будить мечущуюся по постели Наталью пришлось ему.
Слипшиеся от холодного пота волосы прилипли и к подушке, а глаза, когда она наконец их открыла - горели лихорадочным огнём. И было ещё что-то в них...
Обжигающее, заставляющее челюсть выдвигаться вперёд, а кулаки - сжиматься в бессильной ярости!
Ведь он, хоть знает, чует, в чём дело - СДЕЛАТЬ НИЧЕГО НЕ МОЖЕТ!!!
Ну как возможно воевать с тем, что таится, существует, живёт в кошмарах?! В снах? Совсем, как в фильме "Кошмар на улице Вязов". Вот он идиот, что в своё время пересмотрел все семь серий...
Как они там сказали? "Твоё богатое воображение!" Да и память - будь она неладна. А ещё - острый намётанный взгляд на придающие правдоподобие детали...
Пока мысли метались, словно канарейка, завидевшая приближение кошки, Наталья кинулась ему на грудь.
Какое-то время просто рыдала.
Затем, поддаваясь его поглаживаниям, и бессмысленно-монотонным уверениям, что "Это - только кошмар!", "И он уже прошёл!", подрожала, и обмякла.
Алексей уложил её обратно на смятые простыни, постаравшись накрыть потеплей. И подоткнуть края - чтоб не мёрзла. Ни о чём не расспрашивал.
Поэтому она начала сама:
- Никогда. Никогда мне такого не снилось. Алексей? У тебя вчера - как? Тоже - что-то особенное?
Он поспешил уверить, что ничего подобного - у него просто самый банальный сюжет. С падением в провал без дна. Ну - всё как в детстве.
- А у меня - нет. Бр-р-р! - её передёрнуло, глаза открылись на секунду ещё шире: огромные, чёрные. Бездонные.
И в их глубине Алексей увидел свой приговор.
- ... как будто я - где-то посреди леса. Страшного, непролазного. В бревенчатом старом доме. Пахнет, как нежилым - и гулко. Словно в комнате нет мебели. А ещё - у меня завязаны глаза, и я прикована к кровати. Распялена, как овца перед разделкой туши. И вот ко мне приближается со всех сторон сопение. Вожделенное такое. И я слышу их шаги - вокруг кровати собралось, наверное, человек двадцать! Но - не мужчины. А словно твари какие... Похотливые. Самцы! И ждут. Слава Богу, хоть на меня не лезут! Но - уж сопят!..
Потом... Расступаются.
И подходит один. Чувствую - с плетью! Сейчас начнёт хлестать, и насиловать! А потом - и все они начнут... Хлестать и насиловать.
Гос-споди, так страшно!.. И язык ещё - словно отнялся! Кричать не могу - только стонать... А потом все словно пропали. Исчезли. И пришёл кто-то ещё.
Тоже озабоченный. Сопел, стоял в ногах. Я думала, что этот-то - точно, отхлещет. Изнасилует. Почему-то казалось, что он... Похож чем-то на тебя. Не знаю - бред, да?..
На сбивчивый рассказ Алексей мог только нежно гладить по холодным мокрым волосам, и заверять вполголоса, что - "да-да, бред...", и "теперь-то - всё в порядке..."
Кому он голову морочит?
- Ладно, зайка моя ненаглядная. Давай принесу ещё одеяло - накрою. Наверное, ты просто замерзла. Попробуй ещё поспать - время только полтретьего.
Сам он лёг рядом, с куда большим ужасом ожидая, что заснёт...
На этот раз он просто оказался в кабинете Главреда.
Напротив сидел и хозяин собственной персоной.
- За что?! - буквально зарычал Алексей, чувствуя, что слёзы сами как-то неудержимой рекой текут из воспалённых глаз, - Я же... Всё - как вы и сказали!..
- Спокойней. Ведь мы обещали, что не тронем, если не будет - за что. Вот и не тронули.
А только показали. Что в наших силах - всё! Демонстрация оказалась понятной?
- Д-да... Да. Понятней некуда. - он дёрнул плечом, шмыгнул носом. И сел назад в кресло, позволив трясущимся ногам чуть расслабиться. Кресло привычно скрипнуло - совсем как то, настоящее... Или оно и есть теперь - настоящее?! Как и всё тут и теперь происходящее - его "настоящее"?
А на самом деле - то, что раньше происходило днём - ему как раз снилось?! То, что он наивно считал явью...
- Ну, так-то лучше. И знай: у нас нет недостатка в разнообразии средств устрашения. И способах, как я уже говорил, воздействия.
Но, учитывая ваши милые слабости и привычки, мы усвоили, что надёжней вас всё же поощрять. (Кстати: не думай, что читать ваши мысли и управлять снами и прочим, так уж легко! Многое мы освоили лишь недавно. С другой стороны, вы только недавно стали для нас реально опасны.) Так вот: завтра пойдёшь в ближайший Вестерн-Юнион. Получишь перевод из Амстердама. На твоё имя. Понятно? - Алексей растерянно кивнул.
- Сможешь взять отпуск. И дописать свою чёртову книгу. - собеседник долгим взглядом не давал Алексею отвести свои глаза. Но затем чуть поднял кончики губ - очевидно, это обозначало улыбку.
Главред так никогда не делал. Он уж если ржал - то как конь, а если бывал серьёзен или зол - стены кабинета ходили ходуном от громов и молний. Тот же, кто сейчас оккупировал его тело, казался куда спокойней.
Уверенный в себе. Без эмоций. Какой-то, словно...
Каменный.
- Теперь - задание на завтра. И ближайшие дни. Напишешь... - Алексею чётко, до цветистых оборотов и тонкостей, прочли текст, который желательно разместить в номере за четверг.
Он механически кивал, запоминая - чуть ли не зазубривая. Впрочем - чего он мучается?! Ведь все эти грубые и вульгарные выпады взяты из его же памяти!.. А она, как ему доказали - отличная.
Когда инструктаж закончился, и собеседник откинулся, как всегда делал и Главред, на спинку кресла, Алексей вдруг спросил:
- Скажите... если это не стратегическая тайна: зачем?
- Что - зачем?
- Зачем вам это надо: разжигать межнациональную рознь? Унижать этих несчастных америкосов? И подогревать наш великодержавный шовинизм в таком - самом отвратительном, примитивном до абсолюта, виде?
Собеседник молча смотрел на него сквозь очки. Так, словно думал. (А вот этого за Главредом точно никогда никто не замечал!) Затем ответил:
- Не думаю, что если скажу тебе правду, ты изменишь своё решение. А правда проста. Мы хотим, чтоб народы двух стран, обладающих действительно достаточными ядерными потенциалами, ненавидели друг друга. Глубоко и бескомпромиссно. Ненавидели до фанатизма. Рано или поздно это выльется в открытую конфронтацию. И войну.
- Так вы добиваетесь - войны?!
- Ну да.
- А почему тогда... Вы действуете столь... Кривым путём? Через ж..., так сказать? Через пешек из СМИ? Не проще ли наехать, так же, как, например, на меня, или беднягу Главреда - сразу на Президента? Человека, у которого в чемоданчике - заветная кнопка?!
- Ты слишком любопытен. Не умничай. Со временем сам узнаешь. Поймёшь. Может быть. А пока знать, почему и как мы выбираем те или иные пути и способы, тебе не надо.
- "Пойму!" - Алексей возмущённо фыркнул. - Но ведь если начнётся война, мне будет уже всё равно! Я вряд ли и выживу. Да и никто не выживет!
- Вот именно. Всё живое погибнет. И долго-долго не возродится.
- Ну а вы сами - вы-то?! Разве - не?..
- Нет. Мы - не живые в вашем представлении. Нам радиации, или ядерной зимы бояться не нужно.
- Да-а? - у Алексея буквально отвисла челюсть. И долго не хотела возвращаться на место, - Но... Тогда - кто?..
- Отвечу и на это. Урок усвоен тобой настолько хорошо, что мы не боимся открыть тебе истину.
Мы - камни.
- Камни?..
- Да, камни. И уж разумеется, - презрительная ухмылка, и сразу пренебрежительный тон, - не граниты-базальты и прочие галечники.
Мы - элита. Истинная элита. Те, кого природа родила за миллиардолетия до вас, белковых. Родила в муках и огне. В горниле магмы и метаморфозах давления и влажности.
Мы те, кого вы называете - драгоценные камни.
У Алексея в голове пронеслось море вычитанных кровавых историй - о том, как крупные и выдающиеся драгоценные камни действительно, стали причиной сотен убийств и мошенничеств.
Какой кровавый след тянется за такими "знаменитостями"! Вспомнить хотя бы алмаз Питт, украшающий сейчас регалии английской Королевы... Вот уж - поистине камень, "проложивший" себе дорогу к трону по трупам!
- Ты верно подумал. Но!
Нам на самом деле не нравится, когда нас "добывают". Отрывают от Материнской груди. Разрывают интимнейшие, миллионолетние, связи между родственниками, живущими в одной жеоде*. И когда нас из тепла и комфорта Дома бросают в холод и бессмысленность существования в виде... украшений ваших идиотских самок! Или - "вложения капитала!"
*Гнездо с минералами.
Мы - не "украшения"! Мы - тоже разумны! - к концу речи собеседник заметно разволновался, и уже не произносил, а словно выплёвывал слова, сжав кистями рук бумаги, разложенные перед ним на столе. Алексей только моргал.
- Да, мы - тоже разумны. И мы не желаем, чтобы нас, истинных, первых детей этой планеты, носили, кичась перед другими, менее состоятельными дурами, глупые куклы, живущие по нашим меркам краткие мгновения. Не хотим, чтоб нами расплачивались. Чтоб использовали в тупых "приборах", часах, и буровых коронках.