Аннотация: Какими разными путями приходит к людям... Любовь! И пусть у влюблённых могут быть различное мировоззрение и философские приоритеты, это не мешает им строить брак на прочных материальных основах!
"Чёрный квадрат" в чисто бытовом плане.
Рассказ.
- Не думаю, что он не умел рисовать. Вернее, как принято говорить у художников и поэтов - писать! Он же закончил академию художеств - значит, владел. Чем положено.
- Ну, в том, что он писать умел, у меня сомнений тоже нет. Раз мог прокормиться своим ремеслом. Распиаренным его дружками-критиками, собутыльниками и коллегами. Другой вопрос, что это всё же - не картина. А мазня. Бестолковая и бессмысленная!
- Ты не можешь так говорить, дорогая, - Алексей поправил на переносице тонкие модные очки в стальной "деловой" оправе. Он носил минус четыре, - Её уже сотню лет превозносят до небес все, вот именно, критики! И всё, так сказать, прогрессивное человечество! А не только "его собутыльники"!
- Да плевать мне три раза на критиков! "Критики"! Кто они такие, все эти критики, искусствоведы и "эстеты"?! И вообще: почему при оценке того впечатления, которое на меня производит какое-то произведение искусства я должна руководствоваться чьим-то мнением?! Пусть хоть трижды эксперта? Ведь эксперт, да ещё получающий зарплату - остаётся всего лишь человеком! Узкоспециализировавшимся. (Недаром же говорят, что самые тупые и ограниченные люди, ничего не знающие кроме своего предмета - эти самые эксперты! А ещё - педагоги школ! Потому что эксперт и педагог - это существо, переставшее мыслить. Ибо оно - "знает"!) Пусть и дольше меня занимавшегося тем, что пялился в эту, и похожую, мазню! И глубокомысленно надувал губы. И хмурился. И поднаторел в написании кормящих его "искусствоведческих" статеек!
- Не нужно так пузыриться, дорогая! Тише. - Алексей оглянулся через плечо, на неодобрительно поглядывавших на них пенсионеров, стоящих у соседней картины, - Ведь даже если этот чёртов "Чёрный квадрат" вызывает у тебя негативные эмоции - это уже - победа художника!
Не оставил тебя равнодушной!
- Пф-ф! Вот уж точно! Не оставил. - "дорогая" сбавила тон снова до полушёпота, каким и переговаривались здесь, в музее, все, поправив съехавшую набок бретельку открытой кофточки, сейчас полуобнажившей прелестной формы второй номер, - А ещё больше меня раздражает тот факт, что все эти напыщенные индюки от искусствоведения захвалили этого мазилку до небес! И все они там якобы что-то этакое видят!
Брехня! Не видят они там ни фига! А только петушатся один перед другим! Ну, и перед восторженными дурами, которых хотят поразить своей "продвинутостью" и "тонким пониманием" искусства! А это - не искусство! Рубенс - искусство! Рафаэль - искусство! Да Винчи - искусство! Как чётко переданы эмоции, и... и тонкости анатомии! А здесь... Мужик просто показал своё презрение к нам, нормальным зрителям! Хотел повыделываться своей "революцьонностью"! Благо, тогда эта хрень была "в тренде"!
- То есть я тоже, как ты считаешь, привёл тебя сюда только для того, чтоб "повыделываться"? Своим "тонким пониманием искусства"?
- А что - не так? - она откинула рыжую чёлку со лба.
- Хм-м... Конечно, отчасти - так. - он не скрывал ироничной улыбки, - Всё-таки я - доцент на кафедре народного творчества. Ну а кроме того - не на хоккей же мне тебя вести? - он снова применил свой "бархатный" и глубокий голос, который, как он имел возможность убедиться, "убийственно" действовал на девушек определённого типа.
- В-принципе, я не возражала бы. - Мария, явно сменившая гнев на милость, прижалась спиной к стоявшему позади неё спутнику, вызвав прикосновением мягких и одновременно упругих полушарий шевеление в штанах у того, - Но и здесь неплохо. Кондиционированный воздух, тишина, много удобных безлюдных углов - почти как в кинотеатре, на "местах для поцелуев"! А теперь колись, давай.
Что уж там такого "сверхъестественного" видишь там, в этой чёрной кляксе - лично ты?
- Идём-ка тогда сядем. - Алексей указал на стоявшую напротив полотна неудобную и жёсткую - явно чтоб не рассиживались слишком уж долго! - скамейку без спинки.
- Ну вот. Теперь я расскажу тебе, что я думаю на самом деле. Про эту картину. И не только её. Но это - надолго. И начать придётся издалека. С моего детства.
- А я никуда и не тороплюсь. Тем более, что за два-то часа - ноги гудят!
- Ага. Ну вот и отдыхай. А я... Короче, в детстве очень любил я читать. Всё верно: из-за зрения мне было не совсем сподручно и удобно играть во все эти "подвижные игры на свежем воздухе". Футбол, хоккей, прятки-догонялки... Да и смеялись там, во дворе, все над моими вечно падающими и бьющимися очками. Ну вот я и выбрал... Полусидячий образ жизни! Тем более, что и мать у меня - искусствовед. Но в данном случае её мнение и "продолжение династии культурных работников" для меня значения не имеют.
Потому что прочёл я в детстве один фантастический рассказ, поистине кардинально изменивший моё мировоззрение. И мою "философию". Жизненную.
Рассказ назывался "Уровень шума".
И рассказывалось в нём о том, что в разгар холодной войны на сверхсекретное совещание в Пентагоне срочно созвали всех ведущих учёных со всех концов Соединённых Штатов. Да, дело происходило в США. Среди учёных были и физики, и химики, и специалисты-ядерщики. И психологи.
И очень скоро стало ясно - почему их всех собрали. Потому что после того, как взяли с них подписку о "неразглашении", им показали фильм. О некоем изобретателе.
Разработавшем и построившем антигравитационный аппарат. И настоявшем, чтоб высшие офицеры и специалисты ВВС лично присутствовали на испытании, и засняли его!
И в фильме, снятом на старинную, восьмимиллиметровую плёнку, он сам этот ранец-аппарат как раз и демонстрирует! Высшим военным чинам и спецагентам ЦРУ и АНБ. Взлетает ввысь - чуть не на сто метров! После чего опускается, и рассказывает о теоретических основах и предпосылках, которые он использовал для разработки. Но из-за шума в аэропорту это - просто отрывочные и малоразборчивые фразы...
А потом изобретатель пытается полететь горизонтально! Но вдруг в его ранце-аппарате что-то взрывается, и он камнем падает на бетонную полосу военного аэродрома, где происходили испытания, и разбивается насмерть! А от аппарата остаются жалкие обгоревшие и окровавленные обломки! Которые растерявшимся учёным и демонстрируют.
И, поскольку недооценить значение такого изобретения невозможно - всем предлагают немедленно заняться тем, что этот учёный уже сделал! То есть - построить такой же аппарат, пока этого не сделали русские и китайцы! И все прекрасно понимают, что это сделать и правда - необходимо. Иначе противник получит решающее превосходство!
Не буду тебе рассказывать про то, как мучились эти учёные, пытаясь совместить всё то, что они знают, чему их учили, с тем, что они увидели. И как вслушивались и вслушивались в "шумящую" запись, пытаясь выловить крупицы информации! Ведь все они были - учёные! Профессионалы! И они, как никто, понимали, что научные принципы антигравитации нарушают все существующие законы!
Но! Спустя некоторое время, плюнув на шумящую запись, и полностью отказавшись от канонических, устоявшихся физических законов из учебников, и придумав новые - они это сделали.
А на заседании учёного совета, состоявшегося после того, как антигравитационная машина была разработана и построена, и даже испытана, их познакомили...
С изобретателем!
Якобы разбившимся!
Но оказалось, что это - просто новый метод получения "конечного результата"!
То есть - нужно снять псевдодокументальный фильм. Не слишком высокого качества - чтоб не видны были детали. И с его помощью убедить группу учёных, что задача - уже решена. И они тогда поневоле отбросят свои старые убеждения, и методы, и придумают новые методы решения.
Не надоело слушать?
- Нет. Но при чём тут - Казимир Малевич?
- Сейчас объясню. Там, в рассказе, в конце, главный герой, разработавший за считанные недели новые формулы, и новый подход к физическим законам нашего мира, берёт в "разработку" главного психолога этого проекта. Как раз и предложившего этот самый проект. И требует, чтоб тот сказал ему всю правду!
А правда - проста.
К сорока-пятидесяти годам каждый человек строит в своём сознании, как бы - шлюзы. Которые фильтруют поступающую к человеку информацию: "Это - возможно. И это. А вот это - чушь! Потому что не соответствует существующим законам природы!"
И если как следует встряхнуть психику этого человека, эти "фильтры", с помощью вот такого вот шока, новая информация снова сможет входить в закосневшие и "законсервировавшиеся" головы!
Что блистательно и доказал Проект.
И пусть фразы, которые учёные слышали от изобретателя и неразборчивы, но именно в них и шуме аэропорта - уже содержалась ВСЯ необходимая информация!
Ведь нет на самом деле ничего информативнее "чистого" шума!
Именно в нём можно уловить, или убедить себя, что уловил, ответы на все вопросы. И нет на самом деле для человека ничего невозможного! Главное - твёрдо верить, что искомое - достижимо!
И пусть в чёрном квадрате многие не видят ничего, я - вижу!
Я вижу человека, первым решившимся заявить всему миру: "я нашёл"!
То есть - он - почти как Архимед. Первооткрыватель.
Ведь именно в черноте невидимого, там, в глубине - содержатся все-все написанные, и ещё не написанные, картины! Это чёрное пространство - абсолютное знание!
И абсолютное же изображение! Как "чистый" шум!
Того, что есть в воображении каждого человека.
Каждый может открыть свои чёртовы "шлюзы"! И представить себе там, в глубине этой бездны - то, что он давно лелеял, вынашивал... Но пока не решился выложить это - на холст!
А "Чёрный квадрат" буквально подвигает их на это! Делает мысль - свободной.
Ведь творчество - это свобода!
А что может быть абсолютней полной свободы тут, в пучине этого чёрного пространства?! Где каждый видит - своё?!
- Красиво излагаешь, - Мария вежливо прикрыла ручкой приоткрытый в зевке ротик, - Сразу чувствуется профессиональный... Критик!
Ну ладно. Если это так просто - творить и изобретать, где - куча изобретений? Хотя бы той же - антигравитации? И - главное! - где масса новых великолепных бессмертных картин?
- Ответ прост. Те, кто не читали - и не подозревают, что они на самом деле - всесильны! А те, кто даже прочли - не поверили! До конца. Но я-то...
Поверил.
- Ну, я рада за тебя. Обеспечишь, значит, нашу семью хлебушком с маслом. Или даже с икрой. А теперь пойдём-ка в кафетерий.