За последние двадцать лет русский язык как-то незаметно пополнился новыми словами, несущими в себе неведомые доселе значения. И, если не углубляться в целесообразность использования заимствованных иностранных лингвистических конструкций в ущерб исконно русских, употребляемых еще волхвами при общении с Перуном и Ярилой, то внедрение их в повседневную речь вполне адекватно описывает возникшую реальность. Например, слово "глобализация". Слово как слово, а сотни диковатых людей с энтузиазмом лупцуют полицию по всему миру, протестуя именно против него. Причем протестуют против слова, а не его содержания, поскольку содержания этого попросту не понимают. А ведь на бытовом, касающемся каждого уровне, все очень просто - в любом месте планеты, пусть даже самом удаленном в любую минуту можно столкнуться с материальным свидетельством существования остального мира. Например, один очень небедный англичанин, уставший от бесконечной гонки на нефтяных рынках, во время поездки в Москву встретил женщину из богом забытой рязанской деревни. И пропал. Нет, он не отказался от бизнеса, не забросил без присмотра банковские счета, а попросту поселился, наряду с Лондоном и Женевой в Рязанской области. И за время своего пребывания на просторах великой Средне-Русской возвышенности он полностью сливался с местным населением не только внешне, но и духовно, что доставляло этому сыну Альбиона неведомое доселе эстетическое наслаждение.
И вот, в один прекрасный момент у автобусной остановки тормозит разрисованная нерусскими словами огромная фура, заблудившаяся в хитросплетениях разбитых районных дорог. Из фуры вылезает рыжий водитель-англичанин в роскошной оранжевой куртке, подходит к бабушкам, ожидающим автобус до райцентра, и, заглядывая в разговорник и тыкая пальцем в карту, пытается, мешая русские и английские слова, выяснить дорогу на Рязань. Бабуси вступили с ним в абсолютно непродуктивную дискуссию, поскольку ни одна из сторон категорически не может понять другую. В это время от группы мужичков, одетых в соответствии с региональной модой - ватник, резиновые сапоги и облезлую ушанку, отделяется один, выплевывает цигарку, подходит к водителю и на безупречном английском языке, да еще облагороженном оксфордским образованием, интересуется, что ему угодно. Ошарашенный водитель протягивает карту и почему-то жестами начинает показывать, что ему нужна дорога на Рязань. Единственное слово, которое он произносит, это Рьязань, поскольку жестами его изобразить довольно затруднительно. В ответ мужичонка показывает ему искомый маршрут и обстоятельно объясняет детали движения. Водитель минуту молчит, воспринимая информацию, а потом вежливо интересуется, с кем имеет честь. Рязанский абориген с элегантным кивком головы представляется:
- Сэр Уильям Фитцджеральд, эсквайр, к вашим услугам.
Водитель, хлопая глазами с бесцветными ресницами, находит в себе силы сказать, что безумно рад встрече с соотечественником и только не понимает, что он делает в этом богом забытом месте. А тот с аристократической небрежностью, которую только подчеркивают ватник и ушанка, пожимает плечами и сообщает:
- Как что? Живу.
И, секунду помедлив, добавляет:
- Когда будете возвращаться, мы с радостью примем вас на нашей вилле. Мы с леди Фитцджеральд всегда рады принимать гостей, - и он показывает на супругу, форсирующую грязную лужу в высоких болотных сапогах.
К слову, "вилла" представляет собой бревенчатую избу, правда свежепокрашенную и с новой печкой.
Водитель молча забирает карту, поворачивается и уезжает. Произошедшее не укладывается в его английском разуме. А ведь это просто бытовой пример глобализации.
Встреча носителей разных культур зачастую вызывает очень необычные коллизии. Году этак в две тысячи пятом-шестом один очень крупный и серьезный международный инвестиционный фонд решил внедрить в России современные методы управления жилищно-коммунальным хозяйством вообще, а мусорными свалками, или, официально, полигонами утилизации бытовых отходов, в частности. Для реализации своих амбиционных планов инвестиционщики наняли технического консультанта - солидную и надежную датскую инженерную компанию. Датчане приехали, посмотрели на сваленные горы мусора, бомжей и сверкающих золотыми зубами и бриллиантовыми кольцами "менеджеров", почесали затылки, сравнивая увиденное со среднеевропейской действительностью, и пришли к неизбежному выводу, что их стандартный опыт неприменим к российским условиям.
К счастью, в их обширной практике был несколько сходный случай. Несколько лет назад известный колумбийский наркобарон Пабло Эскобар решил благоустроить родной город Медельин. Первое, на что он обратил внимание, была огромная зловонная мусорная свалка, расположенная практически в центре города и добавляющая весьма специфический аромат к кофейно-кокаиновой атмосфере. Уважаемому наркобарону было неудобно принимать не менее уважаемых гостей ввиду такого малоэстетического объекта. И тогда, приглашает он за астрономические деньги датских инженеров. Датчане по известным причинам не горели особым желанием постоянно работать в Медельине, зато, мотивированные королевским вознаграждением, за короткий срок подготовили местных специалистов. С учетом того, что Пабло Эскобар уже много лет щедро финансировал средние и высшие учебные заведения родного города, проблем с квалифицированным персоналом не было никаких. Таким вот образом оказалось, что лучшие специалисты по преобразованию гниющих гор отходов в цивилизованные площадки по переработке мусора имелись именно в далекой Колумбии. Такая схожесть исходных условий в Колумбии и в России привела к тому, что лучший инженер-технолог Санчес Родригес отправился в командировку на другой конец света, а именно в город Барнаул, выбранный для реализации пилотного проекта.
Со своей стороны, инвестиционный фонд направил в Барнаул двоих сотрудников своего российского представительства. Сами же руководители, и это не удивительно, предпочитали знакомиться со свалками Алтайского края, по возможности дистанционно.
Понятно, что прямого рейса Медейлин-Барнаул в расписании авиакомпаний пока не предусмотрено. Поэтому инженер Санчес летел на Алтай с пересадками во Франкфурте и Санкт-Петербурге, а наши ребята вылетали из Москвы. По расписанию они должны были добраться до Барнаула и там часок подождать прилета колумбийца.
Но, если бы жизнь в России текла в соответствии с расписаниями, то... впрочем, на этом месте следует остановить полет фантазии, поскольку такие утопические предположения находятся слишком далеко от линии нашего повествования. Словом, приземлившись в питерском аэропорте, полный энтузиазма Санчес Родригес отстоял длинную очередь в паспортный контроль и предстал перед светлыми очами таможенника.
Скучающий страж границы оживился, увидев колумбийский паспорт, да еще с местом рождения в Медельине. Он подхватил объемистый чемодан инженера, раскрыл его, и... Тут следует сказать, что Санчес очень ответственно подходил к своим обязанностям. Готовясь к командировке, он в качестве образца захватил пакетик с толченым известняком, а попросту мелом, который колумбийцы используют для засыпки мусорных слоев. А теперь представьте выражение лица таможенника, обнаружившего в чемодане пакет с белым порошком с многообещающей биркой "Колумбия, Медельин, Образец N1". Хотя колумбиец ни слова не понимал по-русски, да и на английском изъяснялся весьма посредственно, благоприобретенный здравый смысл помог осознать, что он попал в весьма неприятную историю. Поэтому он набрал единственный известный ему телефонный номер, принадлежащий одному из российских сотрудником инвестфонда, и сообщил, что, по всей видимости, на рейс до Барнаула он опаздывает и попробует улететь на перекладных. В любом случае, к назначенному времени в Барнаул он точно не успевает.
Однако, как это ни удивительно, недоразумение очень быстро разрешилось. Начальник поста, которого воодушевленный инспектор оторвал от созерцания футбольного матча "Зенит"-"Спартак" профессиональным взглядом, по проницательности не уступающим рентгеновской установке, посмотрел на пакет, хмыкнул и обматерил подчиненного, уже представляющего блеск новых звездочек на погонах.
Колумбиец забрал свои вещи и, не спеша, проследовал в здание аэропорта, где обнаружил, что вылет на Барнаул задерживается на три часа и, следовательно, у него есть прекрасный шанс вылететь прямым рейсом. И вот здесь он допустил роковую ошибку, никому не сообщив об этой радостной новости.
В это же самое время, российские сотрудники инвестфонда, узнав о том, что их колумбийский коллега опаздывает, здраво рассудили, что ожидать его лучше где-нибудь в комфортных условиях в Москве, чем в зале ожидания Барнаульского аэропорта. Поэтому они оперативно поменяли билеты на более поздний рейс, а сами сели отмечать начало командировки в кафе по пути в Домодедово. А поскольку ребята они были не маленькие и имеющие богатый жизненный опыт, да и закуска располагала, то дело не ограничилось "по сто пятьдесят и выезжаем". Хорошо посидев, они обнаружили, что успевают на рейс впритык, подхватили вещи и рванули в аэропорт. К их удовольствию, солидный международный фонд весьма ценит своих сотрудников и, в случае долгих перелетов, оплачивает билеты бизнес-класса. Одной из приятных особенностей перелета бизнес-классом, помимо удобного кресла, является неограниченное количество бесплатного спиртного. Это небольшое описание приводится исключительно для того, чтобы наиболее полно и достоверно передать состояние наших товарищей по прибытии в Барнаул.
Но первым в Барнаул прилетел все-таки несчастный колумбиец. Надо сказать, что дело происходило в феврале месяце, и одетый в легкий плащ инженер не слишком гармонировал со всеми остальными посетителями сибирского аэропорта. А что касается этих самых посетителей... Скорее всего, барнаульские таксисты хорошие и милые люди, зарабатывающие тяжелым трудом деньги для своих семей. Наверняка это так. Но ошарашенный Санчес никак не мог понять, кто эти люди могучего телосложения в спортивных костюмах и пуховиках, по хозяйки разгуливающие по залу и что-то выспрашивающие у всех прилетевших пассажиров. Да и сами пассажиры вид имели совсем не дружелюбный. Инженер стал судорожно набирать номер российского коллеги, но телефон его был отключен, что неудивительно, поскольку мы-то знаем, что именно в это время он догонялся в бизнес-классе рейса Москва-Барнаул. Санчес обвел глазами не самое презентабельное здание аэропорта и внутренне содрогнулся. Он оказался один зимой в центре Сибири, его не встретили, и он не знает ни слова по-русски. Мысль обратиться за помощью к органам власти была отброшена как бесперспективная, стоило ему увидеть вошедший в зал наряд милиции. Впоследствии Санчес признался, что испугался. И испугался даже сильнее, чем тогда, когда отряды маоистских повстанцев атаковали его родной Медельин.
А тем временем, самолет из Москвы приземлился в аэропорту Барнаула. Сказать, что наши ребята вышли в зал прилета - это, по меньшей мере, не достаточно полно описать это захватывающее действие. Несмотря на богатырское здоровье и колоссальный опыт, литр водки на человека, закрепленный парой бутылок пива давал о себе знать. Поэтому путь от самолета до выхода занял некоторое незапланированное время.
Очутившись в зале прилета, наши товарищи почему-то проигнорировали очевидный вариант - позвонить Санчесу по мобильному телефону, а вместо этого приняли радикальное решение - дать объявление по аэропорту. Завалившись прямо в комнату информатора, они добились того, что стандартно гнусавый голос предложил Санчесу Родригесу подойти к стойке Аэрофлота. Результат оказался нулевым, поскольку, во-первых, как уже говорилось, Санчес не знал русского языка, а, во-вторых, качество звука было такое, что и по-русски разобрать что-либо было бы затруднительно. Осознав тщетность попыток, упрямые инвестиционщики потребовали дать объявление на английском, на что получили решительный отказ, так как дежурный по аэропорту языками не владел. В ответ на предложение самим позвать Родригеса по-английски, последовал такой же отказ, поскольку "мало ли что вы там наговорите". Слово за слово, разговор пошел на повышенных тонах, и, устав от непродуктивной дискуссии и пользуясь преимуществом в физических данных, путешественники завладели микрофонам и стали пьяными голосами выкрикивать имя Санчеса Родригеса. Это безобразие довольно быстро пресек милицейский патруль, тот самый, который привел в ужас впечатлительного Санчеса.
К счастью, стражи порядка поленились составлять протокол и попросту выставили дебоширов из офиса. Слегка протрезвевшие ребята обошли все здание аэропорта, и, не найдя Санчеса, направились к выходу. И там, у самого входа, взгляд одного из них упал вниз, и предстала перед ним душераздирающая картина: на чемодане, прижавшись спиной к теплой батарее, сидит гражданин яркой южной наружности в легоньком плащике, а в руках он держит раздобытую где-то картонку - точь-в-точь как у попрошаек - с надписью VITYA, так звали одного из его российских коллег, и с номером Витиного мобильного телефона...
В конце концов, все закончилось благополучно. Санчеса подобрали, обогрели, отпоили, как положено водочкой с соответствующей закусочкой, отвели в баню, где, как водится, уже ждали девушки, белые волосы которых лишили горячего колумбийца дара речи. А после недели работы он уже понимал некоторые русские идиоматические выражения и покидал Россию с явным сожалением.
А все глобализация. В нашем бурном мире иногда так трудно угадать, где ты можешь очутиться через час, и, главное, кого ты там встретишь.