Поскольку темы, в которых отдельные личности имеют незнакомые им области знания в особо извращенной форме, продолжают размножаться вегетативным способом, попытаюсь показать, как ЭТО выглядит со стороны. Представьте, что некто, имеющий глубокие(как он о себе думает) познания в культуре и истории, напишет нечто в таком вот стиле:
* * *
Фараон Механотеп III-й с раздражением отложил новейший яойный фанфик, получивший распространение в бисененах жреческой касты. Даже манга в традиционном египетском стиле его сегодня не радовала. Он махнул рукой палачу и ВИА "Сударушка", услаждавшая слух правителя фолк-бард-рэпом, в полном составе отправилась кормить собой крокодилов. Дочь фараона, увидев гримасу отца, со вздохом забрала у него розовый папирус с любимым фанфиком и спрятала за поясок мини-юбки.
- Что случилось, папА? - с модным франкским прононсом спросила она у владыки Верхнего и Нижнего царств. Густой запах можжевеловых духов окутал грозного родителя, смягчив его суровое лицо.
- Да проблемы у меня. Даже не у меня, а у всей вертикали власти - интимно уронил он. - Иосифляне опять воду мутят. Хотят все сразу эмигрировать. В чистое поле, то есть за Красное море.
- Да отпустил бы ты их - сморщила она прекрасный носик, украшавший собой не одну парсуну, разосланную окрестным державам. Царь Персии Ахеменид уже давно присылал сватов, но согласно традиции ей нельзя было соглашаться сразу и потому эти жалкие ничтожные личности, посмевшие передать поздравление с днем ангела, корчились на колах. Такая же участь ждала и вторую партию послов, а вот с третьей уже можно было бы говорить серьезно.
- Я бы с радостью, дочь моя - фараон любил детей, особенно своих. Хотя жена его и была из простолюдинок, но дети выросли в роскоши Большой Пирамиды Хуфу и с младенчества были избалованы, хотя и сохранили упругий характер пустынных жителей, как и положено потомкам аборигенов Сахары. - Так ведь они украдут наши тайные знания и отдадут их проклятым манихеям, жрецам злой Иштар, а то и тунгусским монголам, давно угрожающим рубежам нашей дорогой отчизны. Неужто мы можем допустить такое поругание святынь вселенского монофизитства?!
За окном дворца тусовалась золотая молодежь, напевавшая шлягер о порочащих связях дочки жреца с храмовым крокодилом. Некоторые приценивались к кавайным някам, продаваемым тут же хитрыми магрибцами. Бурнусы, фески и чалмы мелькали между традиционных конусовидных шляп и тюбетеек. Строем, печатая шаг, прошагал отряд храмовой стражи амазонок, жриц кошачьей богини. Нэко-ушки на их стальних шлемах были распушены и задорно торчали над обесцвеченными хвостами. Но ничто не могло отвлечь великого фараона от проблем геополитики.
- Мы их обманем! - весело воскликнула находчивая дочь. Подсунем пергамент-палимпсест, с двойным дном! Я соберу знакомых фанфикеров и они опошлят все священные тексты, до которых могут дотянуться иосифляне. А когда те свалят в свою Калабрию или еще какую Фиванию, поменяем все обратно!
- А ведь может получиться, - задумался отец, задумчиво разглядывая пирсинг в пупке раба-сирийца, принесшего свежие помидоры августейшей чете. - Да ты у меня умница! - радостно засмеялся он. Бескрылая диковинка киви, бегавшая по полу, испугалась смеха и убежала по густо навощенному паркетному полу. В небе расцветали яркие огни вечернего салюта в честь сотой годовщины победы при Саламинке.
Вечер на порогах Нила как всегда, был прекрасен. Долгий закат настраивал горожан и крестьян-общинников на романтический лад и веселая трель волынок далеко разносилась над темнеющими речными водами.
* * *
--------------------
тема 2. Ретротехнотриллер.
* * *
Король Всея Испании Альфонс IV озирал с трибуны Эскуриала свою непобедимую армию, маршировавшую в походных колоннах под благосклонным взором монарха. Модернизированные кони-декстриеры в упряжках по восемь везли баллистические кулеврины средней дальности с механическими поражающими элементами. Их экипажи грозно смотрели в синеющую даль, не обращая внимания на восторженные крики бурных оваций из ликующей толпы коррихедоров и монтеспанов. Бдительные альгвазилы ровными коробочками разделяли толпу на удобные и безопасные группы, куда впускали только проверенных идальго, ни разу не замеченных в маррании. За кулевринами ехали бастард-мортиры, неповоротливые и потому медленно везомые шестерными воловьими упряжками, но посылающими на врага во время боя град стальных яиц, достойных размерами легендарной птицы Рух, по навесной траектории, круче которой не было в обитаемом мире. Наконец, когда артиллерия покинула площадь, начали вытягиваться бесконечные ленты гранд-кавалерии. Усатые гвардейцы ровными волнами покачивались в высоких седлах. Облаченные в непробиваемые максимиллиановские кирасы, закрытые изукрашенными лаковыми знаками различия поножи, оплечи и стальные перчатки-краги, они грозно помахивали в воздухе кончиками своих булатных протазанов, на которые в недавних боях на окраинах империи были нанизаны бесчисленные туземцы. На плече у каждого, кроме того, лежал ствол штуцерной аркебузы двойного расширения, метающей крупную волчью картечь на дистанцию слышимости крика в горах. Ни у одного врага просвещеннейшей из монархий не было ничего подобного.
Альфонс прищурился на заходящее солнце, немилосердно раскалившее его простой походный берет с бриллиантовым имперским крестом. Его мысли были поглощены новейшим проектом, который дожен был поставить точку в извечном споре брони и снаряда. Да, новые стволы стоили весьма дорого, половина золотого потока из колоний уходила на финансирование этой разработки. Но дело того стоило. Наемники Валленштайна скоро должны были на собственной шкуре убедиться в полном превосходстве имперских оружейников, разработавших... Король не мог заставить себя даже мысленно произнести название совершенно секретного проекта. Уже не одна девица, случайно узнавшая секретное название от любовника, имевшего хоть какое-то касательство к развертыванию массового, но при этом тайного производства новейшего образца оружия, кончила жизнь в очистительном пламени. Люди Торквемады работали на совесть, пуская слухи о колдовстве проклятых ведьм. Самих мастеров, увы, трогать было нельзя, они были слишком нужны королю и его армии. Эта густая информационная завеса должна была скрыть грядущее перевооружение войск империи. Но, к сожалению, еще только грядущее... причем неизвестно когда оно наконец грядет. Парад завершился, король бросил перчатку, которой он приветствовал своих солдат, ловко подхватившему ее пажу и быстрым шагом спустился с трибуны. Через пять минут он, оставив за воротами охрану из нерассуждающих берберских пикинеров, уже входил в лабиринт, где за каждой стенной нишей, прикрытой шелковой ширмой, сидел асассин с кривой духовой трубкой, позволявшей стрелять из-за угла. Любой другой человек уже раз двадцать был бы жестоко отравлен иглами, но короля узнавали по алой букве алеф, вышитой на августейшей одежде. Наконец лабиринт остался позади, вот и спуск в приятную после кастильской жары прохладу потайной лаборатории. В центре круглой мастерской, прикованный на тугую цепь человек пилил что-то небольшое наждаком с бесценным алмазным напылением. Король подошел поближе и взял с верстака железную штуковину, похожую на цилиндрический сосуд. Внутрь не пролезал даже палец монарха, а его кончик тут же выпачкался в каком-то липком черном порошке.
- Что, Даниил, не выходит пока промежуточный патрон? - спросил у заточника жестокий король Испанской империи, над которой не заходит солнце, четвертый носитель славного имени Альфонсов, кавалер Мария Изабелла Людвиг Виктория Иероним де Трастамара.