На свадьбе танцевали почти все, музыка была столь зажигательной, что танцевал даже Боб Айдаршо (Боб, Буб - значит дед). Я сидел на "манджа" (топчан, по шугнански), под яблоневым деревом, а рядом со мной, справа от меня сидел Парвиз, он приехал из Душанбе. Нам только что подали, ещё дымящийся "кабоб" (жаркое из мелко нарежанного мяса). Парвиз рассказывал о себе, точнее о том времени, когда он ещё школьником жил в этом же кишлаке, вспоминал разные смешные истории. Тут раздался взрыв смеха, даже сквозь громкую музыку был слышен хохот, и все смотрели на танцующих. Оказывается, все смеялись глядя, как по молодецки танцует Боб Айдаршо.
В кругу молодых девушек он выделывал такие выкрутасы, что ни один молодой парень, наверное, не смог бы станцевать так как Боб Айдаршо. Он, заложив одну руку за голову, а другую за пояс, и стоя на одной ноге подпрыгивал вокруг молодой и красивой девушки в зелёном платье с большими жёлтыми цветами. А другие девушки и женщины взяв их в круг, с хохотом аплодировали им.
- Баракалло Боб!
- Ку Боб двис машре, царанг ракс чидо даркор (Ну ка, дед, покажи нам, как нужно танцевать. (Шугнанский язык)!!
- Ай, ту, Айдаршо гал кизгир (Ну, ты Айдаршо, ещё боевой (шугнанский язык)! - раззадоривали деда все вокруг.
Я взглянул на Парвиза, и удивился что он не смеялся. Он пристально смотрел на девушку, которая танцевала с дедом.
- Что с тобой, Парвиз? - осторожно спросил я его.
- Да ничего, не обращай внимания, - грустно ответил он и отложил в сторону тарелку с кабобом, не отрывая взгляда от девушки.
Тут музыкантам дали немного отдохнуть, и все танцующие со смехом и шутками расселись по своим местам. Та красивая девушка села на "манджа", где невеста, одетая во всё красное, сидела со своими подругами. Парвиз теперь смотрел только на ту девушку. Их взгляды несколько раз встретились.
- Ты, что, Парвиз, знаком с этой девушкой? - тихо спросил я его.
- Да, это Наргис, мы учились в одной школе, но она на три года младше меня. Почти пятнадцать лет не встречал её. Надо же она, почти, совсем не изменилась, - грустно произнёс он.
Я не стал его допрашивать, но по его интонации понял, что между ним и Наргис что-то было.
Тут, после кабоба, стали разносить ещё совсем горячий плов, с нарезанными кусками мяса сверху, и салатом из помидоров, лука и укропа. Но Парвиз даже не притронулся к плову. "Видимо, у него было что-то серьёзное с Наргис", подумал я. Тут снова заиграли музыканты, и снова стало весело. Но на Парвиза и музыка не подействовала. Он молча пил чай, и думал о чём-то своём. Я не стал мешать ему. "Если захочет, сам расскажет, не захочет, это его личное дело" - решил я и стал слушать песню "Ай, духтари дехот", которую, в этот момент исполняли музыканты. С новой силой разгорелись танцы. Снова танцевала Наргис. Надо признаться, она танцевала очень красиво.
Пропущу описания свадьбы, потому что мой рассказ вообще-то о Парвизе.
С Парвизом я встретился несколько дней спустья после свадьбы на берегу речки, где он косил сено.
- Саломолек, какое это удовольствие, приехать летом в кишлак, - произнёс он с радостью в голосе.
- Ваалек, да, полностью с тобой согласен, мне тоже нравится приезжать сюда в отпуск, - признался и я.
Мы разговорились, сидя на только что скошенной траве, от которой шёл сладкий цветочный запах. Он рассказывал, как он работал в России, а потом через Фонд Ага Хана, поступил в КЕПП и выучил, довольно хорошо, английский язык. Затем вернулся в Душанбе, где иногда получалось поработать переводчиком в различных международных организациях, или с туристами. Позже он поступил на заочный факультет Института Искусств в Белгороде, в России, где он в своё время проработал несколько лет.
- Но где бы я не был, меня всегда тянет на Памир, - гордо заключил он свой разговор.
- Ну, конечно, это ведь твой дом, тут твои родители, друзья и знакомые. Тут каждый куст, и каждая тропинка напомнит тебе твоё детство, - сфилософствовал я.
- Да, и незабываемая первая любовь, - таинственно и тихо добавил он.
Я с улыбкой посмотрел ему в глаза, и полушутя произнёс:
- Наверное, это была Наргис?
- Да, это она, - смущенно признался он и замолчал. - Это случилось во время празднования Навруза. Мы ещё учились в школе. Я был в одинадцатом классе, а она в восьмом. Но не смотря на возраст, она была решительной и отчаянной девушкой. От неё можно было ожидать всего. Мы репетировали какой то спектакль, где она играла роль Принцессы, а я роль Принца, и мы иногда до поздна засиживались в школе, даже после репетиции. .. А как известно Навруз это весна, и молодая кровь просто бушует. Я не заметно влюбился в свою партнёршу. По её глазам и, иногда, красневшим шекам, я догадывался что наша влюблённость взаимная. По ходу спектакля, в финальной её части Принц и Принцесса должны были встретиться, обняться и поцеловаться, на что Наргис, конечно, никак не соглашалась (а я, всё же, тайно на это надеялся). Но наши учителя нашли выход. Они сказали, что бы мы стали с разных сторон сцены, и по знаку, побежали с раскинутыми руками, навстречу друг к другу, и в этот момент закрывается занавес, и ненадо не обниматься и не целоваться. Всего лишь иммитация.
И вот настал день спектакля. Мы с волнением играем спектакль. Подходит финальная часть, и я и Наргис бежим навстречу друг другу, четыре метра, три метра, два метра, один метр... а занавес не закрывается (как позже выяснилось, что то там застряло). Мы столкнулись лицом к лицу, а занавес ещё открыт. Первой опнмнилась Наргис, она поколебалась и обняла меня за шею. В это время учитель стоявший в углу сцены побежал по ступенькам вниз, крича на того, кто должен был закрыть занавес. Но тут занавес начал закрываться сам собой. Наргис снизу вверх посмотрела на меня, и я увидев её красивые синие глаза, с невероятной ближины, и не выдержав нежно прикоснулся к её губам. Кажется этого уже ни кто не заметил, кроме старой тёти (виц) Зарагуль, уборщицы школы, которая каким то образом оказалаь за сценой и нсекольких младшеклассников стоявщих у стенки, ближе к сцене. Занавес закрылся. В зале громко (как всегда бывает в школе) кричали и свистели. Мы с Наргис стояли по среди сцены и не знали что делать. Она вся покраснела, сквозь её распущенные длинные волосы я заметил кончики её маленьких ушей, которые горели вишнёвым цветом, Я должен признаться, что это был, на самом деле, наш первый поцелуй. И я до сих пор помню его вкус.
Занавес открылся, всех участников вызвали снова на сцену, и больше всех требовали Наргис и меня. Кстати, именно после этого спектакля, у нас у обеих зародилась мысль поступит в Институт Искусств.
После Навруза, как известно наступают весенные школьные каникулы. Все каникулы я провёл под впечатлением того поцелуя. Наргис намеренно избегала меня. Мои одноклассники шутили надо мной, и я тоже отшучивался, отвергая свою влюблённость. Хочу, призанться, что в школьные годы разница в возрасте в три года, для меня воспринималась, как огромня пропасть (сейчас, смешно об этом вспоминать). И по этому я делал вид, что не обращаю внимания на эту восьмиклассницу, на Наргис, а на самом деле я, бензнадёжно, был влюблён в неё. В эту загадочно красивую, непредсказуюмую и решительную девчёнку.
Я никогда, за все годы обучения в школе, не ждал того, чтобы побыстрее закончились каникулы, и снова пойти в школу, и увидеть эту девчёнку, которая смогла зажечь в моём сердце первую и настоящую влюблённость. Хочу сделать ещё одно признание: до этого момента, я числился в списках отъявленных хулиганов школы, хотя учился хорошо, но по поведению, всегда был двойшником.
Что было потом? Потом, я закончил школу. Попытался поступить в душанбинский Институт Искусств, но не получилось. Вернулся в кишлак. Затем решил, почти как все молодые ребята кишлака, уехать в Россию. Естественно об этом стало известно всем, и даже Наргис. Однажды, моя сестрёнка принесла мне записку, на котором карандашом было написано: "Хочу с тобой встретиться. Наргис". И всё больше ничего. Радости моей не было предела. И я корил и ругал себя, почему не я, а она решилась первой сказать это. Но, как я уже говорил, она всегда была решительной и непредсказуемой.
Мы встретились в сентябре, в сезон сенокоса, где наши участки соседствовали друг с другом. Теперь она казалась взрослой, всё таки - девятиклассница. Она стала ещё женственее, ещё краше.
Что было во время наших встреч? Никому, и никогда не скажу.
- Не настаиваю, - искрненно согласился я с ним. Я был полностью согласен с ним, что это навсегда должна остаться тайной только для двоих. Истинные чувства не требуют разглашения. Они должны навсегда остаться незримыми узами, навсегда, и толко для них.
Тут Парвиз посмотрел на меня, улыбнулся, и поднял пучок свежескошенной травы, и нежно вдохнул аромат свежих трав.
- Вот и сейчас, кошу траву, и этот запах возвращает меня к тем годам.
Стало вечереть, и с гор начали возврашаться овцы и коровы (с потца). Кишлак наполнился блеянием коз и баранов. Меня всегда удивляло, как они (овцы) без ошибки находили свои дворы. Из дворов струйками стал подниматься дым, и запахло жаренным луком.
Мы ещё немного посидели с Парвизом, погворили о том о сём, и разошлись по домам.
Мои дорогие читатели, наверное, хотят меня спросить: "А что случилось дальше? Почему же эти двое влюблённых не поженились?"
Честно скажу, я не знаю. А Парвиз рассказал, то что счёл нужным, больше вопросов я ему не задавал.
Но разговаривая со своими "хиён" (сестры жены), я догадался, что и у Парвиза и у Наргис свои семьи и дети.
А через несколько дней после свадьбы мой отпуск закончился, и я уехал из ставшего для меня близким кишлака.
В конце своего рассказа хочу добавить: Ведь это мгновение из жизни, из жизни двух, давайте, я всё таки напишу, счатливых Принца и Принцессу из далёкого памирского кишлака. Не только в индийских фильмах влюбляются, влюбляются везде. И везде она протекает по своему. И у каждого она своя и неповторима, и каждое мгновение той первой, полудетской любви дорога лишь для тех, кто испытал эти чувства.
На мгновение представьте Парвиза, сидящего на "манджа", среди шумной свадьбы, и спустья пятнадцать лет встретившего свою первую любовь. Незабываемую любовь. Это не исчезающая и вечная мелодия, вечный напев который навсегда записывается в сердцах влюлённых. И ты его, по желанию, если захочешь, можешь слушать снова и снова. Иногда тихо, еле слышно, а иногда громко, во всю мощь. Мне показалось, что Парвиз, тогда, сидя рядом со мной на "манджа", одновременно находился на сцене школы, когда он впервые познал волшебный вкус первого поцелуя губ совсем ещё юной девушки. (Написал эти строки, и сразу вспомнил чарующие стихи великого Омара Хайама).
Видимо и у Наргис, тоже, сердце билось учащенно, когда их взгляды встретились, но я ничего сказать о ней не могу. Я видел её лишь издали.
Этот немой разговор, разговор взглядами, понимали лишь они. И я уверен, что своими взглядами они рассказали друг другу всё, всю поэму их прошедшей истории. Иногда так бывает, что слова оказываются лишними. Поэтому я прекращаю писать, а скажу лишь: "Слушайте мелодию любви"...
Эпилог
А Боб Айдаршо оказался молодцом. В тот день, парни гораздо моложе его, не выдержали танцы до конца свадьбы, а Боб Айдаршо, дотанцевал до конца свадьбы, без перерыва, а потом говорят его видели дома, на свадьбе и у жениха, где было продолжение свадьбы... А может он тоже влюбился, ну скажем в виц (тётя) Зарагуль...?