Я сдавал зачет. Я решил все задачки и блестяще (как я умею) ответил на контрольные вопросы. Доцент П-в говорил мне одно слово, я отвечал десять и, главное, очень в тему. В конце концов, он устал и потребовал мою зачетку, которой у меня, понятное дело, не оказалось. П-в говорит, ты, мол, приходи завтра с зачеткой и, может быть, тогда ... а сейчас никак. Деваться было некуда.
Не следующий день утром я пришел к нему в каморку.
--
Сей Саныч, - говорю, - дайте зачет!
Он не возражал. Но на этот раз у меня не оказалось ручки. Я пошарил по карманам, потом посмотрел вокруг и ничего не нашел.
- Что же вы, - сказал П-в и посмотрел на меня скептически, - разве не ручка главный инструмент студента?
А я выразился в том смысле, что главный инструмент студента - это голова, а ручка - это лишь костыли, коими мы подпираем свой слабый разум.
Тогда за дело взялся доцент и кандидат технических наук П-в. Он долго искал в карманах и рыскал по столам, но тоже не нашел ничего кроме засохшего и скрюченного красного стержня для шариковой ручки. Он спросил, нет ли у меня каких-либо нервных болезней, и не забьюсь ли я в истерике, если он сейчас распишется в моей зачетке вот этой красной пастой. Я заверил его, что никаких предрассудков по поводу красного цвета не испытываю и, поскольку больше никаких пишущих принадлежностей у нас нет, то моя зачетка в его распоряжении. Но, заметил я, по всему видно, что пишущий узел этого стержня засох и засорился и необходимо его тщательно промыть в каком-либо растворителе.
- Хорошо бы в спирте промыть! - совершенно без всякой задней мысли сказал я.
В этот момент П-в замер, крепко задумался и полез под стол. И там, среди запыленных и почерневших остатков электронных приборов он нашел начатую бутылку коньяка "Борисфен" и вытащил ее на белый свет. Все забыли, говорит, что у нас с 8-го марта осталась... спиртосодержащая жидкость.
Мы сели за стол, реанимировали стержень, и П-в расписался у меня в зачетке. А коньяк в это время стоял открытый на столе и запах от него распространялся по аудитории и витал в воздухе. Я сидел возле него и не чувствовал в себе сил душевных чтобы просто так взять и уйти. А П-в, мужик по-своему толковый, проследил за направлением моего взгляда и говорит:
--
Мне нравится ход вашей мысли!
И я сбегал на первый этаж в кафе за стаканчиками, а П-в развернул свой тормозок с обедом. Мы выпили, закусили, и коньяк закончился. П-в посмотрел на меня, а я посмотрел на него и мы безмолвно, но в то же время синхронно пришли к мнению, что аппетит наш от этого только сильнее разгорелся.
Вдруг дверь раскрылась, в нее просунулся какой-то парень, чернявый и носатый, и спросил, нельзя ли сдать зачет. П-в ничего ему не ответил, только вынул из кармана рубль (один!) и говорит:
--
Послушайте...эээ... молодой человек...
Парень, его звали Олег, как потом оказалось, схватил деньги и убежал. Не знаю, куда он ходил и как там торговался, но вернулось их трое. У первого в руках была бутылка водки, у второго - две бутылки портвейна крепленого, а третий нес на закуску пять бутылок пива. И мы в хорошем темпе стали все это употреблять. А П-в, не забывая опустошать стакан, рассказывал нам, как он работал инженером на "Радиоприборе" и вымораживал спирт из спирто-бензиновой смеси в камерах электротермотренировки. И что пить такой спирт можно, но ни в коем случае не нюхать, ибо смердит он неимоверно.
Не прошло и... ну, какое-то время, как у нас опять все закончилось. П-в, замолчал и неодобрительно нас всех оглядел. Парень, который сидел ближе всех к двери сорвался с места и убежал (как оказалось позже, за водкой), а Олег достал откуда-то из-за пазухи пачку зачеток, перетянутых резинкой, печально вздохнул и выразительно посмотрел на П-ва, мол, "Сей Саныч, ... нужен зачет как воздух". П-в не возражал, просил только, чтобы дали ему ручку в правую руку и показали, куда расписываться... Потом мы опять долго искали ручку, и таки нашли ее, П-в подмахнул зачетки и мы продолжили.
Когда на улице стемнело и институт опустел, к нам пришла вахтерша с первого этажа и потребовала очистить помещение. К этому моменту многие из нас приближались к нирване, поэтому никто не возражал.
Мы вышли на трамвайную остановку возле "машинки". Говорим П-ву: "Сей Саныч, следите за транспортом. Сейчас подойдет трамвай - надо ехать". Он сказал "Буду следить" и упал с лавочки. Короче говоря, пришлось нам с Олегом грузить его в трамвай. П-в, а он был уже хороший, в трамвае пел песню "В Ватикане прошел мелкий дождик...". Олег начал считать куплеты, досчитал до сорока и сбился. А П-в выступал еще долго и продолжал бы петь, но на "Иванова" в вагон зашли двое ментовских курсантов. П-в обрадовался, стал кричать "Все менты - мои кенты". Так эти кенты сбежали от него на другой конец вагона.
Выпали мы где-то на "Магистральной". Спрашиваем П-ва, куда же его доставить. А он улицу и дом назвал правильно, но в номере квартиры выдал небольшую погрешность. Мы поднесли его на шестой этаж и позвонили в дверь. Нам открыл незнакомый мужик и увидал перед собою картину, достойную пера голландского художника Рембрандта. Слева стоял я, справа - Олег, а между нами висело тело кандидата технических наук доцента П-ва. Мужик сказал "Это вы зашли по адресу, заносите". И мы плотной компанией переместились в комнату. А там уже стоят столы, полно народа, куча закусок и выпивки. И во главе стола сидит мужик, который кричит оттуда " О, говорит, я его знаю - это Леха-доцент с пятого этажа. Подсаживайтесь к столу, сейчас мы вам плеснем штрафную".
Мы аккуратно разместились за столом, причем П-в был уже дрова и я поддерживал его справа, а Олег - слева. Я поинтересовался у соседа, по какому поводу торжество. А он и отвечает, что, мол, у того мужика, который сидит на торце, его зовут Владимир Иванович, у него сегодня юбилей - 50 лет.
А на разливе у них было два человека и когда они синхронным движением налили нам штрафные, то мы с Олегом в едином порыве за ними потянулись. Но дело в том, что Олег потянулся правой рукой, а я, поскольку левша, соответственно левой. Мы утеряли контроль над П-вым и он самым банальным образам упал лицом в салат. Все, конечно, засмеялись, но смех резко стих, потому что из соседней комнаты вышла прекрасная женщина, поправляя платье, а следом за ней выскочил какой-то усатый тип невзрачной наружности и нырнул в толпу.
Женщина посмотрела в нашу сторону, нахмурилась и решительным шагом направилась к нам. В этот момент я протрезвел. А она подскочила к П-ву. "Ах ты, ты, говорит, пьянь. Сколько можно пить, ты же, говорит, все пропил. Народ над тобой смеется!". Хватает его и уносит буквально на себе.
И веселье продолжилось дальше. А мы с Олегом сидим оглушенные и совершенно ничего не понимаем. Тогда я осторожно спросил у соседа "Скажите, говорю, что это за прекрасная женщина и почему она накинулась на Сей Саныча?". А он говорит: "Это Лехина молодая жена. Он ее любит неимоверно, а она ему изменяет вот с этим усатым типом на каждом шагу. А Леха, конечно, переживает, пьет".
- Это жила! - вдруг зашептал Олег, который как я уже понял, в душе был великим предпринимателем, - Сейчас мы тщательно обработаем этого типа. А потом я шепну П-ву, что это он по пьяни навел нас. И он, редиска, чтобы замять мордобойное дело, и курсовики нам поделает, и дипломы напишет, и зачеты-экзамены... Мы будем в полном порядке. Решайся!
При этом глаза его горели "желтым неугасимым огнем". И я понял, что запахло жареным. Тогда я сказал ему рассудительным голосом:
- Олежка, - сказал я, - пойми меня правильно. Лично я не приемлю насилия ни в каком виде. Непротивление злу - вот это моя философия. Но, - говорю, - дай мне этого усатого типа и я голыми руками порву его на мелкие части. Чтобы не огорчал он любимого преподавателя.
На том и порешили. Но, подумали мы, если мы устроим драку непосредственно здесь, то тем самым огорчим нашего дорогого юбиляра (мы выпили за его здоровье). Поэтому мы тепло распрощались со всеми, спустились вниз и заняли стратегическую позицию у подъезда на лавочке. Рано или поздно этот тип соберется домой, спустится в подъезд, где и попадет в наши чуткие руки, решили мы.
Но за целый день мы до того набрались... ммм... как бы это сказать... впечатлений, что заснули прямо на лавочке и проспали до самого утра, которое было воистину хмурым. Мы купили бутылку "Славутича" на двоих, с отвращением ее выпили и разъехались каждый в свою сторону.