Малиновская Майя Игоревна : другие произведения.

Книга 10 Возвращение к началу Часть 3-1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

.Часть 3 Загадка странника

Глава 1 Монту идет на войну

   Середина зимы отличалась обилием добычи в этих местах и хорошей охотой. Он отказался от ночной охоты, что-то стало неуютно на душе и одиноко. Он не видел здесь себе подобных четыре десятка дней. Его особая охота не предполагала компании.
   Ночь стояла теплая, с далеких гор пришел первый порыв теплого ветра - поворот к весне. Потрескивание огня, его мерная пляска завораживали, обычно это помогало развеять чувство одиночества и размышлять о жизни. Не в этот раз. Ночь будет долгой. Пусто так что, хоть с огнем разговаривай. Как упросить это место помочь ему в поиске, его охоте?
   Ох, и места здесь. Мысль точно живая. Огонь увлек его внимание, и охотник не заметил, как посторонний подошел к его очагу. Ему почудилось, что он видит только голову, висевшую в темное. Страх ему не ведом, в силу опыта и возраста, но что-то все равно дрогнуло внутри. Он предпочел оставаться в прежней позе, лежа на боку. Гость был по другую сторону костра, огонь так его осветил, словно голова выросла из огня. Когда же он двинулся, чтобы обогнуть костер, иллюзия распалась. Это был человек в плаще.
   - Не прогонишь? - спросил он и выдал женский голос, певучий в темноте ночи.
   - Отчего мне гнать тебя? - ему нужна была компания и вот она. Женщина. - Устраивайся, как удобно.
   - Твой огонь заметен издали.
   - Хорошее наблюдение, - пошутил он. - Ты откуда здесь?
   - Путешествую.
   - По лесу? - охотник удивился.
   - Так дорога легла, - ответила она.
   Еще он удивился, когда увидел одежду под темным плащом. Гостья сняла плащ, присела на корточки и вытянула к огню руки. Она была одета странно для женщины, для жителей этих мест, но удобно для странствий. Если она останется до утра, можно при свете дня рассмотреть лучше.
   Как мироздание поразительно отзывается на его мысли и желания. Ведь только что он хотел собеседника, но не какого-нибудь, а такого с кем можно не только скоротать время у огня. Она смотрела на огонь, грелась. Овал ее приятного молодого лица был обрамлен темными волосами, в которых, сверкая в свете костра, просматривались светлые прядки, словно волосы меняли окраску. Таких шевелюр он не видел. Но и места тут необычные.
   - Есть хочешь? - спросил охотник.
   - Нет.
   Она села, скрестив ноги, и показал подошву своей обуви и без того странной. На плоскости подошвы был виден геометрический непонятный орнамент из металлических полосок и нитей, а по канту подошвы были вправлены шарики. Охотник так и не определил, из чего сделана эта обувь. Такие придумки подошли бы горному народу, который скоро придет сюда опять, заполнит лес и его охота кончится. Охотник смекнул, что это, должно быть, их разведчик. Он чуть не потерял к ней всякий интерес, однако было странно, что она пришла пешком, а не высадилась из какой-нибудь имеющейся у них машины или летающей штуковины. Так было несколько последних лет, они пугали мелкое зверье в округе, как следствие зверье пропадало. Что-то они рано в этом году.
   Имел право спрашивать, раз принял гостя к очагу.
   - Ты женщина?
   В ответ лицо пришельца расцвело в добродушно-ироничной улыбке.
   - Ну, да, - голова с шевелюрой кивнула.
   Поведение и ответ чуть обескуражили охотника. Он сам хотел интересного собеседника. Такого развлечения от судьбы он не ждал. Компенсация за неудачную охоту.
   - Женщина?
   - Потребуешь доказательств?
   Вопрос привел охотника в замешательство. С чего ему интересоваться такими подробностями? Что тут ответить?
   - Я нахожу довольно экзотическим явлением, что женщина бродит в темноте ночи в полном одиночестве по этим местам, этому лесу. Хотелось бы это понять. А доказательства передо мной.
   - Здесь есть чего пугаться?
   Охотник хмыкнул и склонил голову. Час от часу не легче. Она сидела спокойно, поза расслабленная, он не приметил никакого оружия, что для них странно, но она могла его припрятать, подкрадываясь к огню. И еще странность, будь он в любой степени задумчивости, но привычка слушать не менялась от этого. Он не слышал ее. Ловкость?
   - Дело в том, что только безумец станет бродить ту один, в ночи, без всякого оружия, как я вижу, - сказал он.
   - Значит, мне повезло, если мы встретились, - спокойно заключила гостья.
   Охотник оживился. Не много в его жизни было встреч, на которые его душа так живо реагировала. Удивить его уж, кажется, ничем не возможно. И вот это создание заставило его в душе веселиться, иронизировать и больше не скучать в одиночестве, и еще иметь возможность удивляться и услышать наверняка интересную историю.
   - Ты относишь себя к безумцам? Ты тоже здесь, - сказала она.
   - Ты разумно подметила. - Он улыбнулся и кивнул. - Но я не безумец. Я хотя бы понимаю, что тут вокруг, - сказал он. - Ты понимаешь?
   - Это место называют священным.
   - Да. Оно необычное. Я не буду утверждать, что священное.
   - А в чем опасность?
   Охотник задумался, как ответить. Горец не задал бы такой вопрос. Она либо хорошо притворяется, либо он ошибся.
   - Эти места известны двумя опасностями. Тут есть диковинный и опасный зверь, а еще тут с середины весны до середины осени идет война. Попадание в этот лес грозит путнику бесследным исчезновением или потерей памяти, - объяснил он.
   - То есть, ты либо охотник, либо солдат? - спросила гостья.
   - Я - охотник. Но, если придется, буду и солдатом.
   Видимо вопросов у нее больше не было. Она поджала ноги к груди, обхватила их руками и уставилась в костер. Свет отражался от ее глаз и волос, мелькая едва видным ореолом вокруг ее фигуры, отчего казалось, что она светиться.
   - Откуда такая обувь? - решил прервать затянувшуюся паузу охотник.
   - Досталась от прежней службы.
   Где могла служить эта девушка? Размышления подкрепили его прежнюю догадку. Она из горного народа, разведчица. У них воевали и женщины, и мужчины. Она горец, одежда о том сказала сразу, но такую же мог носить и путешественник. Если служба прежняя, то с чего ей вернуться сюда заранее. А ее яко бы не знание о тайнах этих мест? У ее народа размытые представления о чести, и добре. Было тут одно против всего остального - такой внешности и волос он у горцев не видел. Он решил не торопиться с выводами.
   - Ты здесь что-то ищешь? - спросил он.
   - Да. Мне интересны эти места.
   Эл рассматривала нового знакомого. Он был в летах, крепыш ее роста. Его руки были руками трудяги, очень крепкие и мозолистые. Он вел себя очень спокойно, говоря об опасности, и чувствовал себя хозяином положения. Ей повстречался завсегдатай этих мест. Определенно.
   Она четверо суток ходила по этому лесу не чувствуя никакой опасности, местная живность, преимущественно мелкая, водилась ближе к краю леса, чем дальше она погружалась в дебри, тем более безжизненными они казались. Эл собиралась придерживаться этого пути и вот наткнулась на смертного, а может и не смертного.
   Настала ее очередь спрашивать.
   - А ты зачем здесь? - спросила она.
   - Я тут охочусь, - ответил он.
   - Один?
   - Да.
   - Ты знаешь, в каком направлении отсюда гора или холм, который считают священным?
   - В той. - Он показал направление.
   Она встала, подобрала плащ и сумку, которой он прежде не заметил, и вдруг собралась уйти.
   - Ты куда?
   - К горе.
   - Ночью?
   Он всерьез был озадачен ее реакцией, вернее отсутствием чувства опасности. Никаких просьб о помощи, советов. Будто указанное направление - все что нужно, чтобы попасть к горе. Молодость что ли тому причиной.
   - А если я обманул?
   - Тогда я заблужусь, - ответила она.
   Она не шутила, ему пришлось вскочить на ноги и остановить ее. Он ухватился за рукав, мягкая ткань чуть не треснула от хватки.
   - Стой. Я тебя не пущу. Не знаю, что тебе надо, но мертвеца на моей душе не будет. Там опасно. Там зверь. Пока горцы не спугнули его, он будет охотиться. А я на него.
   - Послушай, старик, зверь - это легенда. Мне доводилось беседовать с теми, кто живет не так далеко от этих мест. Его никто не видел, а его последнюю жертву никто не смог вспомнить. Кому-то выгодны эти слухи. Может горцам, которым нужны эти территории. Это слухи - не более.
   Она говорила так уверенно.
   - Вернись к костру. Прошу.
   Уговаривать не пришлось, она повернула к огню. Она легла у костра. Он предпочел пока молчать. Как ее остановить, если вздумается ей опять пойти, он понятия не имел. Это судьба, раз вышла она на его огонь, стоит за ней присмотреть. Горские женщины своенравны, как он слышал.
   - Расскажи о себе. Кто твой отец? Почему его дочь в одиночку ходит по чужим местам. И почему она не ждет своего мужчину, как делают другие? - спросил охотник.
   И Эл решила рассказать свою земную историю, поскольку проверить ее тут нет ни малейшей возможности. Если ничего не придумывать, то и лукавства не будет заметно. Охотник-то не на мелкую зверушку тут охотиться, мало ли какие у него таланты.
   - Мой отец - военачальник. Полководец, - стала рассказывать Эл о Павле Терентьевиче Светлове, генерале танковых войск, ее приемном отце из двадцатого века. - Моя мама... Она разбирается в камнях. Я замужем, мой муж сейчас очень далеко, но мы обязательно встретимся, когда я вернусь домой, то успею его встретить.
   Она замолчала.
   - А где твой муж?
   - Он сейчас сопровождает важное лицо большого чина для переговоров.
   - Так он тоже воин?
   - Нет. Он больше чем воин. Сложно объяснить.
   - А дети? Вы не создали детей?
   - Едва ли они у меня будут.
   - Так ты из тех горских женщин, что воюют наравне с мужчинами? Ты отказалась от стези матери ради общественного блага, как они это понимают?
   - Ты в чем-то прав, - вздохнула она.
   - А ты...
   Но она перебила его.
   - Ты слишком любопытен, старик. Теперь твоя очередь рассказывать. Откуда ты? Тебя сюда что занесло? - спросила она.
   - Я местный. Я охотился много лет. Теперь мое мастерство достигла вершины и я готов испытать себя самым опасным способом охоты - на местного зверя.
   - Это страшилка.
   - Нет. Это легенда. Великая легенда. Кто убьет зверя, освободит великий дух и мир начнет новый виток! Кому достанется сила, тот может породить новый мир.
   От неожиданности гостья села. Охотник увидел, как ее глаза загорелись каким-то невероятным любопытством, а лицо до того красивое исказилось изумлением и стало иным.
   У Эл возникло чувство, что она уже слышала эти слова. Изнутри ее тряхнуло в точности так, как было в колодце. Не очнуться бы.
   - Это как-то связано с историей о страннике и его забвении? - спросила она.
   - Конечно! Вот ведь невежество смертных! Ты знаешь историю о страннике и владыке, но не знаешь легенду о звере. Они ведь продолжение друг друга!
   - Расскажи, старик.
   Он нашел способ задержать ее здесь до утра.
   - Этой истории хватит до рассвета, - предупредил он на всякий случай.
   - Я не спешу.
   Охотник поздно подумал о том, что незнающий смертный не пошел бы к горе, не зная легенд о ней.
   - С чего же начать? - задался он вопросом.
   - С забвения, - подсказала его новая знакомая.
   - Так бывает, что время и пространство меняют направление, но обычное существо не заметит этого. Так бывает, когда меняется мир.
   Было это очень давно.
   Этот мир слишком старый, чтобы рассказывать о нем с самого начала. Так говорят легенды.
   Тут, пожалуй, нужно перенестись в те времена, когда наш владыка замыслил заполучить в союзники странника. Расположение этих существ сулит много пользы миру. Но как заставить странника работать для мира, знает только душа воистину великая. Ибо как гласят предания, они сущности своенравные и по-своему понимают, что хорошо, а что плохо, не склонны растрачивать себя без особой надобности, потому как более всего любят свою свободу. Потерявший силы странник становиться пленником мира, которому отдал силу и участь его неизвестна. Эта жертва слишком высока, чтобы так просто ее совершить. Однако, странник нужен, чтобы мир пережил возрождение и начал новый созидательный цикл. Этот мир так стар, что ему нужна была уже даже не владычица, а такая сила, что выросла и получилась за границами мира. И увлечь странника - задача невероятно сложная. Но порой хитрость и коварство берут верх над мудростью и опытом.
   Владыка был не столько всемогущ, сколько хитер, смог завлечь одно такое существо для помощи. И не думаю, что он хотел бы ему такой участи, как забвение. Владыка особым зовом позвал странника. Один из них откликнулся и пришел.
   Что там потом случилось, никто не скажет. Кто говорит, что странник погиб и эта история самая распространенная, но в этих местах, где все случилось, говориться, что он впал в забвение и еще пребывает тут, что его сила на горе и тот, кто ею завладеет, сам станет великим или странником.
   Старый охотник посмотрел на девушку. Она сидела с остекленевшим взглядом.
   - А зверь только охраняет силу. Попробуй придти к горе в неожиданный момент, он встретит тебя. Никто не смог от него уйти, - сказал он.
   Она осмысливала рассказ.
   - Имя? Как его звали? - спросила она.
   - Кто знает имя странника, тот сможет его позвать, - ответил старый охотник.
   - Вы все не слишком уважаете владыку, как я заметила, - сказала она, так и оставаясь в оцепенении.
   - Так твои горцы первые его не любят. Он обещал их возвысить, сделать их народ избранным и подарить им эти места. Здесь самые лучшие земли, самые обильные урожаи, много богатств, в этих горах - кристаллы. Здесь обретается сила мира. Тут можно научиться управлять проходами и уходить далеко, не сходя с места. Тут полно чудес. Твои горцы за столько поколений научились здесь многому. Их умники создали летающие машины, а жрецы нашли проходы для хождения, не сходя с места.
   - Как они это делают?
   - У них есть такой медальончик, с руку, с шариками. Я сам видел. Так ты не из них?
   - Нет. А что странник? Больше о нем ничего не известно? Почему гору стали считать священным местом?
   - Потому что там есть что-то, что дает знание. Можно узнать все и обо всем, увидеть то, что пожелаешь. Потому что его сила все еще здесь, а ведь странники - вечные скитальцы и легенды говорят, что можно видеть то, что видел он, довольно лишь найти какое-то зеркало и встретиться лицом к лицу с собой.
   Эл рухнула обратно на спину. Она смотрела, как сквозь пустые кроны деревьев едва пробиваются ночные звезды, такими густым здесь были дебри и ей хотелось очнуться. Самые непролазные дебри были в ее голове, но чтобы думать и сопоставлять, нужно выбраться из видения. Куда она угодила? В какое время? Она специально позволила телу упасть и стукнулась затылком, но ее новый товарищ подоспел и стал трясти ее.
   - Эх, девушка. Леса не боишься, а расскажи древнюю историю - сознание теряет.
   Он тронул ее за щеки. Ее лицо горело, словно жар костра. Он развязал завязки на воротнике куртки, расстегнул несложную застежку. Она сжала горячей кистью его запястье.
   - Хочешь проверить кто я?
   - Я хочу тебе помочь, глупая. Теперь ты уж точно не убедишь меня, что ты парень. Небеса, и откуда ты такая? Дыши.
   - Оставь меня. Я устала. Я отдохну, и все вернется назад. Отпусти.
   - Это ты меня отпусти. Вцепилась, - возразил он.
   - Накрой меня плащом.
   Она осталась лежать, он набросил на нее плащ и отошел. На всякий случай он еще посидел рядом. Она впала в какое-то состояние, и он видел, как вздрагивают мускулы на ее лице. Девица по всем признакам непростая. Он осторожно поддел ее суму, и обследовал. Ничего особенного кроме сосуда с какой-то жидкостью, немного еды и куска веревки он не нашел. А еще он припомнил, что на ее одежду некуда было прицепить оружие, и она вероятно пришла без него. Ну и чудная у него гостья в эту ночь. Дождаться бы утра и рассмотреть при свете.
   Так до утра она и пролежала на спине.
   С рассветом он затушил костер. Осмотрелся, не было ли за деревьями ночью гостей более опасных, чем девушка. Когда он вернулся, она как раз очнулась и тряхнула головой.
   - Я все еще здесь, - сказала она немного разочарованно.
   - Новый день. А где ты хотела очутиться? В объятиях супруга? - пошутил он.
   - Хм. Лучше бы там.
   Она тяжело вздохнула.
   - Скажи мне. Имя ва... нашего владыки - Валькар?
   - Ты совсем от моих рассказов свихнулась, не принято произносить это имя. Оно священно. Не привлекай его внимание.
   Он подал ей напиться. По этому случаю смог близко рассмотреть ее лицо. Да, она обладала необычным типом лица. Не горская девушка, среди них не найти таких проникновенных глаз, темных, как ночь. А черты в лице такие смешанные, что и за парнишку невзрослого сойдет, а уж если глянет, как теперь, так непонятно кто. Девушка заметила, что охотник изучает ее и зыркнула предупредительно. Волосы, не показалось, были смесью темных и светлых прядей, они вились. А еще если приблизиться к ней ну хоть на ладонь, по телу словно проходил ветерок, а по спине бежали ручейки. Он отстранился.
   - Что у тебя с волосами?
   - Это от напряжения. Однажды мне пришлось влезть... в одну неприятную историю. Выбралась я из нее такой. Страшно?
   - Нет. Невиданно как-то. Ты не из горских народов?
   - Ты за ночь уже раз пять спросил. Как выглядит твой зверь, ты знаешь?
   - Нет. Но я непременно встречусь с ним.
   - А как же ты узнаешь его?
   - По своим ощущениям.
   - Поделись секретом. Я собираюсь еще побродить по этому замечательному лесу. Вдруг мои ощущения тебе пригодятся, - сказала она.
   - Ты совсем свихнулась. Я же ночью тебя предупредил. Оно может тебя убить.
   - Кто зверь, владыка, горцы или сила странника? - перечислила она варианты.
   - Так вот что тебе нужно. Сила.
   - Ну не зверь же и горцы. А сила бы пригодилась.
   - Это вообще не зверь, это чудовище. А знаешь, почему у него нет образа?
   - Потому что никто его не видел.
   - Потому что никого нет, кто бы вернулся после встречи с ним, а хоть и был один, так он ничего не помнил. Совсем.
   Эл насторожила эта подробность.
   - Кто?
   - Это был мой отец.
   - Извини, - сказала она.
   Личная причина.
   - Это не месть. Он и мой старший брат были мастерами охоты. Я только к старости достиг их степени познаний в охоте. Брат совсем не вернулся, а отец оказался посреди нашего городка, один, не вооруженный, без припасов и добычи и совершенно без всяких воспоминаний.
   - Так у тебя личные мотивы?
   - Я не мщу.
   - А зачем тебе сила, что охраняет зверь?
   - А тебе зачем?
   - Я первая спросила, - она засмеялась. - Не отвечай, мне не интересно, но и ты не спрашивай. Вот что. Давай я у тебя приманкой поработаю. Я его приманю.
   - Ну, ты точно ненормальная. Чтобы я живую душу загубил?
   - Тогда просто проводи меня до горы. Это же тебе не трудно.
   Охотник выпрямился, насупился и стал собирать вещи.
   - Говорят тебе, нет туда дороги. Нету! Вот молодежь, что у вас такое в уме закручено, что слова на прямую не доходят. Даже дойдешь ты до самой скалы, наверх тебе не влезть. Где склон пологий там - болото, увязнешь. С другой стороны ветрено, пыль летит и крутит сила так, что кости ломит.
   - Сколько лет ты тут бродишь?
   - Много.
   - И не видел своего чудища?
   - Я не заходил близко к скале, только с горцами. Если они не смогли, тебе туда не добраться одной.
   - А ты такой всезнающий, - огрызнулась она.
   - Явилась. Всю охоту испортила.
   - Ага, скажи еще, чудовище меня испугалось. Я чудовищней твоего чудовища. Спасибо, элегантный комплимент для дамы.
   Эл злила его, чтобы он ее прогнал. Но у старика были свои принципы и воззрения на этот счет. Стоило ей двинуться в лес, как он пошел за ней. Она его не гнала, не оборачивалась, его шаги все время шуршали за спиной. Он не отставал. Эл двигалась в том направлении, куда он указал ночью. Скоро они оказались около болота. Ловитель ее ботинка предупредительно щелкнул, если сейчас он выпустит приспособление для хождения по болотистой местности, то у охотника будет шок. Эл повернула назад. Далеко в тумане утра виднелся слабоуловимый силуэт холма. Эл сощурилась, чтобы рассмотреть лучше. Эл полезла в сумку, намереваясь выудить дальновизор и остановилась. Ушлый старик небось ночью обшарил ее вещи. Эл достала руку из сумки, по дороге извлекла засохший корешок и оторвала кусок зубами, засунув его за щеку. Эл посмотрела на спутника.
   - Хочешь? Нервы успокаивает, - предложила она.
   - Ты дошла до болота и не осмотрелась ни разу. Кто тебя учил ходить по лесу?
   В ответ она только улыбнулась.
   Они ушли от края болота, она остановилась и стала опять смотреть в дымку.
   - Это там? - спросила она.
   - Да.
   - Что-то я здесь не вижу никого, с кем можно воевать. С кем воюют горцы?
   - А что так трудно догадаться?
   - Если есть одна группа соперников, то есть и другая. Не могу же они воевать сами с собой? - Охотник не ответил, лишь посмотрел на нее как на ребенка. - Друг с другом? У них тут гражданская война? Ничего себе история!
   Он заметил, как она хмуриться и мрачнеет на глазах.
   - Они уничтожают друг друга, - закончила она размышлять.
   Охотнику ее задумчивость пришлась по душе, кажется, она знает о вражде и бедах больше, чем он себе представил.
   - Они не просто воюют тут за право получить это место, - сказал он. - Они обирают окружающие деревни, берут то, что им нужно. Они здесь демонстрируют друг другу свою силу и выдумку. Я ухожу от сюда на время их вражды и возвращаюсь к зиме. Они не любят холодов или считают, что воевать зимой не удобно. Опять же, у них на зимнее полугодие выпадает много праздников. Порой мне думается, что они страшнее чудовища, раз оно не трогает их. Да и без него они не подпускают друг друга к горе.
   - Ты прав. Нужно вооружаться, - заключила она.
   - Где же ты тут найдешь себе, чем вооружиться? Дубиной что ли? Это глупо. Свое оружие я тебе дать не могу, оно фамильное, и его столько, сколько мне нужно для охоты.
   - Когда они придут?
   - О-о-о. Ты непременно их повстречаешь. Сначала они прилетают сюда малым числом, потом появляются другие, с гулом труб и дикими криками. Так они предупреждают своих соперников о том, что готовы к войне. Они выбирают арбитров - это немногочисленная группа самых лучших воинов с обеих сторон, они оберегают гору от единичных проникновений. Всегда найдется кто-то, кто пойдет к горе в одиночку, пока другие воюют. И непременно погибнет, забираясь туда. Сила сбросит его. Должен победить какой-то один клан.
   - Я спросила когда?
   - Десятка два дней еще.
   - За это время можно до зубов вооружиться. Что дальше, где нет болота и ветра? На другой стороне, за холмом?
   - Там большое озеро с илистым дном. Там я собираюсь стеречь зверя.
   - Возьми меня с собой. Мне интересно, мы обойдем холм по кругу?
   - Ты хочешь пойти к горе? Я тебя не держу. У тебя я вижу хватает смелости, она больше безумного качества. Вот что. Я тебя не возьму. Броди тут. Через пять дней я вернусь к старой стоянке. Выходи туда, если жива будешь.
   - О. Ты допускаешь, что я смогу пробраться к горе?
   - Нет.
   Они попрощались взглядами.
   Пять дней охотник искал признаки зверя. Он чувствовал, чувствовал его, тем особым чувством, которым обладал, воспитал его за десятилетия. В нутрии его существа начинал шевелиться собственный зверь, он лучше слышал, видел, чуял малейшие изменения вокруг. Его обуяла жажда битвы, он чувствовал себя ярко и жил предвкушением схватки. На этот раз он рискнул вплотную подойти к горе с той стороны, где озеро заканчивалось отмелью и водами подходило к отвесному черного камня монолиту. Скала был гладкой, словно полированной. Залезть на нее было никак не возможно, на сколько хватало зрения - это был гладкий единый кусок воткнутый в землю, а потом стену скрывала дымка. Он постоял, прижавшись спиной к плите, было солнце, камень чуть нагрелся. Это приятно, когда весь промок. Он чуял зверя, но зверь на него не шел.
   Он устал ни сколько от пятидневного осторожного хождения по лесу и напряжения, сколько от ожидания. Солнце с этой стороны горы обещало наступление вечера. Что же ему лезть на гору? Может тогда зверь появиться.
   Он обещал девушке придти на стоянку, а возвращаться не хотел. Они расстались напрасно. Ее бравурная отвага раздосадовала так, что он забыл о том, какая опасность ей грозит. По правде сказать, он не слышал ни одной истории о том, чтобы в этих местах пропала женщина. Женщин-охотников он встречал только у горцев, и они никогда в поисках зверя не участвовали. Периодически горцы, преимущественно разведчики, устраивали на зверя охоту, в конце-концов они пропадали без вести, как все их предшественники до этого времени.
   Он собирался возвращаться, когда услышал плеск воды. Все его существо напряглось. Шум воды приближался. Вот оно!
   Обострились охотничьи инстинкты, он повернулся на шум, не забывая оглядываться, и стал ждать во всеоружии. Теперь нужно замереть, оно само выйдет на него.
   Он перестал дышать. Вот-вот кто-то покажется из-за выступа скалы. Он приготовился к броску.
   Инстинкты так же помогли ему не сделать этого. Из-за изгиба каменного монолита, показалась девушка. Охотник выдохнул и едва не выругался на ее в слух. Она брела в своих ботинках, по колено в воде, вдоль каменной скалы, теребила в руках и расправляла какие-то водоросли и что-то жевала. Плащ был скатан валиком и перекинут через плечо. Подмышкой она несла палку, нет, две палки, одну круглую толстую, другую обработанную, плоскую, которую он сразу не заметил. При этом она не смотрела по сторонам и под ноги. Как на прогулке.
   - Ты! - возмутился он.
   Она подняла голову.
   - Ой. Ты, охотник. Прости, не ожидала на тебя наткнуться, думала, ты по округе рыщешь.
   - Ты здесь откуда?! - возмутился он.
   Она прожевала.
   - Горцы на болоте метки поставили, я по ним прошла. Водоросли хорошие, высохнут из них можно веревку сделать. Крепкая получается. - Она уже подошла к нему вплотную. - Значит, мы обоюдно решили на встречу не ходить. Ну, как зверь?
   - Он близко. Он был очень близко, пока ты не подошла.
   Она обошла его и двинулась дальше.
   - Ты куда? - спросил он.
   - Не буду тебе мешать. Ночью холодно будет, если не просохнуть. Завтра залезу на эту гору, пока твои горские аборигены не появились. Удачи тебе.
   И она двинулась дальше.
   Какая теперь охота. Он пошел за ней. Она вышла из воды на сушу и зачем-то пнула подошвой камень, ее обувь издала странный щелчок.
   Он увел ее от скалы. До места их знакомства они дойти не успели, поэтому он на свое усмотрение выбрал место для отдыха. А отдых ему требовался.
   Разговаривать он не хотел, развел огонь, они перекусили, и он лег отдыхать, отвернувшись к костру спиной. Она еще шуршала, была занята своими заботами, а потом затихла.
   Он повернулся на другой бок, она лежала с головой укутанная плащом и не шевелилась. Она не мешала ему, он тоже решил не мешать.
   На рассвете повторилось то, что он наблюдал в первый раз, она словно ожила и села.
   - Что это с тобой происходит по ночам? - спросил он.
   - У меня видения. Я вижу какое-то место, вроде этого с горой посередине, я хочу залезть на нее, но не могу придумать способ, потому что она неприступна. И так все ночи, что я тут в этом лесу. Там лето и очень красиво, - ответила она.
   - У тебя бывают видения?
   Она улыбнулась и кивнула.
   - У меня бывают видения в видении, - пояснила она.
   Он ее не понял. Может провидица.
   Он не знал, смогла ли она залезть на гору. Нет, если возвращалась каждый раз к их очередной стоянке. И он не чувствовал больше зверя.
   А потом пришли они. В середине дня воздух разрезал свист. Охота кончилась. Теперь ему ждать до следующей зимы.
   Что-то в этом году они появились рано. Издали он наблюдал, как из летающей машины выходят горцы, одетые почти так же, как его новая знакомая. Их серые одежды отличались разнообразием, издали их трудно различить.
   Они прилетели, как обычно, одной большой штуковиной и пятью малыми.
   За плечом он почувствовал дыхание. Она. Он обернулся и заметил перемену. Она собрала волосы в пучок и повязала на голову косынку. Так ее шевелюра не бросалась в глаза. Вместо ее странной обуви на ногах были обычные горские сапоги.
   - Пришли, - сказала она.
   - Да. Будь осторожна. Это арбитры. Те, кто будет охранять гору. Вот сейчас один из них обязательно попытается слетать к горе.
   Действительно один мелкий аппарат не стал садиться и устремился на открытое пространство к укутанной обычной дымкой горе. Охотник видел такую картину множество раз. Он без интереса отвернулся и увидел, как его спутница, прищурившись, изучает то, что полетело. Удивления или испуга он не заметил. Она вытянула руку, поводила пальцем следом за летящим объектом. Хмыкнула.
   - Видела такие?
   Она не ответила, продолжая наблюдать за полетом.
   - Есть. Сейчас шлепнется, - выдохнула она. - Надо траекторию проследить. Если отклонение верное, он от нас где-то справа рухнет. Пойдешь со мной?
   - Куда?
   - Знакомиться.
   - Ты из ума выжила. Они тебя схватят.
   - Боишься - не ходи. Ты же вроде с ними не охотишься, уйти хотел.
   - Я передумал, хочу добыть у них одну вещицу из оружия. Они охотятся здесь плохо, потому что шумят. Зверье от них прячется. Я буду их снабжать. Договорюсь.
   - Пора! Бежим! - скомандовала она и кинулась вправо.
   Она помчалась через лес, ломая мелкий кустарник на пути. Неслась, как ветер. Он ее быстро потерял. Не в его привычках гоняться за добычей, он плохо бегал и быстро отстал. Она оставила следы и заломы. Грохот и хруст поломанных деревьев указал ему точное направление. Аппарат рухнул где-то недалеко.
   Он застал свою знакомую, приклонившую колено над телами двух горцев. Один лежал лицом вниз, другой лицом вверх. Живы. Девушка отпоила обоих из своего сосудика. Тот, что лежал лицом вниз даже смог подняться.
   Она ушла осматривать их аппарат, что-то дергала, наверное, хотела оторвать кусок.
   - А ну, отойди от машины! - зарычал на нее тот, что поднялся.
   - Ты откуда, гвардеец? - спросила она, высунувшись из-за края кабины.
   - Я из бригады, а не из гвардии! - вдруг ответил он.
   Увидев старика, горец взревел еще злее.
   - Пошел вон, мародер! Шею сверну!
   - Не тронь его, он со мной. Он нанят для охоты, чтобы кормить нас, - сказала она.
   Она жестом поманила охотника к себе. Он с осторожностью обошел место крушения, подошел к ней.
   - Давай условимся, - прошептала она. - Я тебя наняла. Я - мужчина. Мое имя Монту. Давай, помоги мне крышку поднять.
   Она что-то поддела в теле аппарата, образовалась щель и она дернула на себя то, что назвала крышкой.
   - Эй, ты! - предупредительно заревел хозяин аппарата. - Попробуй, возьми что-нибудь. Это чужая собственность, все до мелочи.
   Его угрозы на ту, что назвалась Монту, совершенно не подействовали. Она сунула руку под крышку, что-то нащупала, дернула и она сама открылась. Поставив опору под крышку, она заглянула внутрь, скрывшись в брюхе аппарата наполовину.
   Охотник отскочил, когда крупный горец, хозяин аппарата, с трудом, но добрался до них. Он повис на крышке, желая ее закрыть, но то ли он ослаб, то ли конструкция была прочной, он устало повис и так и держался за край, чтобы не упасть.
   Голос Монту заключил из глубины машины:
   - Это можно починить.
   Охотник заметил, как верзила оживился.
   - Эй, ты знаешь, как это действует? Ты из какого? - спросил верзила и ехидно усмехнулся, рассматривая нижнюю часть девушки с некоторым презрением.
   - Из двадцать второго, - донеслось из брюха аппарата.
   Верзила не твердо стоял на ногах, но как-то смог пнуть сапог Монту, тем и ограничился.
   - Проклятые разведчики. Как вы только узнаете все, - недовольным, но беззлобным тоном сказал он.
   Охотник немного успокоился. От падения у этого малого плохо работала голова. Когда из аппарата раздался тихий смех девушки в ответ на его замечание, верзила отошел и устало сел у ствола дерева, опираясь спиной.
   - Вот каждый год так. Непременно какой-нибудь бродяга оказывается у горы раньше нас. Вот доложу арбитрам на твое начальство.
   - А я доложу, что вы двое летали к горе, - ответила она, нисколько ни тушуясь.
   Охотник предпочел отойти от этой нелепой по виду штуковины. Какое-то время Монту копался или копалась в этом аппарате.
   Тем временем очнулся второй, он выглядел хуже, чем его товарищ, но встал и обошел машину. Лицо его было разбито, шел он, исключительно опираясь о борт. Он добрался до открытой крышки и потянул Монту за штаны.
   - Там что-то отвалилось при ударе. Я слышал, - сказал он едва внятно. Потом он осмотрел корпус и заключил. - Я думал, мы в землю зарылись, а так ничего прошли. Спланировали.
   Тут Монту высунулась из глубины механизма.
   - Сели хорошо. Удар был сильный.
   Она, не спрашивая совета, или разрешения залезла в кабину, что-то там дернула, аппарат дрогнул и издал воющий звук.
   Она вылезла обратно, обошла машину кругом, стуча носком сапога по скорлупе обшивки. Наконец, она остановилась и заключила.
   - Тут еще люк. - Она тихонько пнула второй раз в найденное место. - Заклинило.
   Она развернулась со все силы ударила в тоже место каблуком. Обшивка хрустнула.
   - Э-э-э, не ломай, придурок, - гаркнул верзила, что наблюдал за действом с вялым видом и пренебрежением.
   Она нагнулась и сунула руку в дыру.
   - Зато нашлось то, что отлетело, - сообщила она, вынимая из дыры непонятно что.
   Потом она снова забралась в открытый проем, и оттуда раздались резкие звуки. Аппарат чихнул, опять раздался гул и перешел в ровное гудение.
   - Ты посмотри на него! Этот охламон починил нам катер! - гаркнул верзила.
   - Не-е-е. Я не полечу. Пусть сам на нем полетает. То, что упало, может рухнуть снова. Нет, - запротестовал тот, что стоял у борта.
   Монту отряхивая руки, поправляя косынку, сказал:
   - Если не возражаете, - она прошла в кабину, заскочила туда. - Отойди. Уроню.
   Второй горец с трудом отошел от борта, упал и на четвереньках добрался до деревьев.
   Тело машины дрогнуло, и она задним ходом стала выбираться из неглубокой ямы обрадовавшейся при падении. Сначала аппарат буксовал, но постепенно выбрался на ровную поверхность.
   Охотник подумал, что у него приключилось что-то с умом. Он вблизи не видел, как поднимается такая штука, и испытывал смутные ощущения чего-то запрещенного, противоестественного этому миру и беспокоился за нее. Но его знакомая, периодически оборачиваясь, вертя головой и шаря руками внутри прозрачного купола усеянного сеткой трещин, имела озабоченный и заинтересованный вид.
   Эл покрутила аппарат на месте, выбрала направление, туда, где поломанные деревья образовали просеку, удобную для планирования и подняла эту машину в воздух, постепенно набирая высоту.
   Она пока не знала, какое время разделяет ее и те времена, когда она летала на потомках этого механизма. Надо сказать, что механики они были никудышные, конструкция претерпела минимальные изменения, за то последующие модификации, которые она знала, были эстетически весьма красивы, но летали, как и этот, по тому же принципу. То, на чем летала когда-то Эл в мирах, было почти той же системы, даже чуть-чуть примитивнее.
   Впрочем, если они знают двери и пользуются ими, то им ни к чему совершенствоваться в полетах и летной технике. Она вылетела на открытую местность и сделала круг на таком расстоянии от горы, которое по ее разумению не вызовет поломку аппарата. В теле генератора машины был кристалл, он реагировал на не совсем типичные поля энергий в этих местах, что заставляло машину выходить из строя.
   С высоты она заметила животное. Мощный желто-бурый зверь с темной полосой на спине трусил по болоту, не пытаясь укрыться. Вот кто пугает местных, родственник ее знакомых зверей в горах. Выходит их много, и водятся они везде. Они перемещаются по миру и ведут открытый образ жизни. Эти хитрюги могли дурить ее знакомого охотника хоть до конца его дней. Она улыбнулась.
   Зверь остановился, поднял морду вверх и недовольно ударил лапой по болотистой жиже. Эл видела, как сверкнули на солнце брызги.
   - Да ладно тебе, - сказала в слух Эл.
   Зверь растаял, а она повернула назад.
   Двое горцев уже трепали за шиворот охотника, когда она посадила машину.
   Они отчаянно ругались, как она заметила еще сверху. Стрик-охотник запросто отбивался от двоих потерпевших крушение, верзила его не страшил.
   Она выскочила из кабины и сходу сбила здоровяка с ног.
   - Это мой слуга! - грозно заявила она. - Он мой.
   - Я бы зашиб его, если бы тебя еще не было.
   - Не нужна мне твоя посудина. Я осмотрелся, - возмутился Монту.
   Для острастки здоровяк получил звонкую оплеуху.
   - Идем, старик. А вы сами выбирайтесь, безмозглые болваны.
   Монту оказался рядом с охотником и по-хозяйски грубо потянул его за собой в лес. Они скрылись.
   - Он не похож на гвардейца, - сказал другой из пилотов, что пострадал больше.
   - Он сказал, что из двадцать второго, - зло возразил здоровяк. - Рука у него тяжелая. Вот паскуда! Попадись он мне снова.
   - Брось дурить, - сказал его товарищ. - Благодаря ему, нас не обвинять в умышленной попытке попасть на гору. Я тебя предупреждал.
   - Мы были близко, - досадовал здоровяк.
   - Я совсем не разбираюсь. Двадцать второй - это гвардия?
   - Да.
   - Он не похож на гвардейца.
   - Да кто их разберет, где они только не шляются. Давай его арбитрам сдадим, - предложил верзила.
   - Нам и так попадет, за то, что нарушили распоряжение, полетели к горе...
   Они не знали, что за деревьями их слушали охотник и его спутница. Болтовня пилотов сначала не нравилась охотнику, потом они заговорили о том, что относилось к будущей войне и планах, о том, как и в каком порядке, ожидаются войска. Болтали они долго, потом пришли в себя и улетели.
   - Хорошо запомнил? - спросила она.
   - Зачем нам это? Они слишком болтливы для солдат, - сказал он.
   - Я опоила их милитой. Побочный эффект - болтливость, - сказала она.
   - А я подумал, что их так развезло от падения, тот, что помладше еле ходил. Дурно так поступать, но назавтра они тебя плохо будут помнить.
   - Если не решат, что сами катер починили, - усмехнулась она.
   - А ты откуда знаешь их аппараты?
   - Мне приходилось с этим иметь дело. Вот что, мне не хочется оставаться здесь до прихода основных сил. Завтра я проберусь к горе, а ты меня прикроешь, - сказала она.
   - Ты хочешь попасть наверх?
   - Как получиться.
   - А если не получиться?
   - Буду воевать в одной из групп до следующего случая. Внедриться к ним - не самое сложное. Сложнее понять, что тут вообще твориться. Зачем им уничтожать друг друга. Они один народ.
   - Так ты и этого не знаешь? - удивился охотник. - Поразительно. Ты знаешь их машину и просто справляешься с ней, но не понимаешь, почему они воюют.
   - Давай устроимся где-нибудь, где они нас не найдут и поговорим, - предложила она.
   - Им не до нас, но уйти к краю леса будет правильно, - согласился он.
   Они нашли такое укромное место, что заметить их возможно было с воздуха. Огня не зажгли.
   - Давай поговорим откровенно, - предложил охотник. - Ты какое-то расчудесное существо. Я не задавал вопросов, потому что не считал это своим правом. Но мы теперь, как будто, объединились и союзник ты опасный. Я бы лучше дела с тобой не имел, но мое охотничье чутье подсказывает, что ты сюда пришла не просто ради любопытства. Может быть, расскажешь? Так мне проще будет тебе помогать и доверять. Еще раз прошу. Ты не горец?
   - И я опять отвечу - нет. Хорошо, я попытаюсь тебе объяснить. Меня сюда привела одна запутанная легенда. Она о страннике, про которого ты мне рассказывал. Я хочу понять как он погиб и погиб ли вообще. Если верно, что его сила где-то здесь, то она должна в чем-то заключаться. Эта война словно специально затеяна, чтобы не пускать сюда никого. Во всяком случае, ничего необычного тут нет. Есть некоторые аномалии, но простому смертному от них ни тепло, ни холодно. Тут что-то другое.
   - А почему тебя интересует этот странник?
   - Быть может, этот странник - я? - сказала она и умолкла.
   Охотник онемел. В сумерках он из темноты слышал только ее голос. Он не так уж глуп и непредвзят, чтобы отрицать такой вариант.
   - Ты себя не путаешь с чем еще? - на всякий случай спросил он и вдруг подумал о забвении.
   Был среди горских жрецов один странный тип, он прежние годы знал его, а потом предпочел не общаться. Он такой странный был, что свои его обходили стороной. Вот сейчас тот горский знаток мудрости сильно бы ему помог понять, что за женщина рядом. Кажется, он в этом разбирался.
   - Может и путаю. - Было слышно, как она шуршит, меняя позу.
   - Забвение, - выдал свою догадку охотник.
   - Да, - спокойно ответила она. - Я представилась женщиной, потому что моя память носит остатки иной памяти. Женской. Но я ни мужчина и не женщина. Всякий, кто встречал меня, путается. Каждый, что хочет, то и видит.
   - Я, как правило, чужими именами не интересуюсь, - сказал он. - Тебя действительно зовут Монту?
   - Нет. Это скорее прозвище.
   - А как еще?
   - Эл.
   - Тебя, почему потянуло к горе? Из-за забвения?
   - Вовсе нет. Не знаю, ведомо ли тебе, король Мартин женился. Так вот один из горцев хотел убить невесту. Но скрылся. Он кое-что разболтал об этой войне. Это меня сюда и привело. Я ищу не убийцу, а секрет его ненависти. Несчастная девушка ничего им не сделала.
   - Мартин-лекарь женился? - растягивая от удивления слова, переспросил охотник.
   - Да. Полагаю, да. Еще накануне зимы было объявлено о свадьбе.
   Охотник задумался, а потом заключил.
   - Тебе нужно на гору. Я, пожалуй, остаюсь и поищу кое-кого из горцев.
   - На рассвете выступим, - услышал он благодарный голос из темноты.
   Они молчали, он слушал тишину, потом не выдержал и спросил:
   - Каково это ничего не помнить?
   - Временами забавно, сейчас мешает, а так - может и к лучшему, - ответила она. - У нас тут будет своя маленькая война, и мой опыт может оказаться полезным.
   - Ты говоришь, что жена Мартина ничего не сделала. Ты ошибаешься. Она появилась и это означает, что у этого мира будет наследник. А тут каждому понятно, кто такой Мартин.
   Он услышал в ответ тяжелый вздох.
   - Меня поражает осведомленность местных смертных, - сказала она.
   - А что тут скрывать? - удивился в ответ охотник. - Я могу понять этих горцев. Для них Мартин - смертный король - отступник. Они своего императора и некоторых жрецов мнят выше. Значит, так вышло, что вместо владычицы в столице короля Мартина появилась его будущая жена? Ну что ж. Это не такая дурная новость.
   Он вдруг засмеялся. Эл думала, что он никогда не смеется.
   - Для наших вояк дурная, если тот горец собирался... Вообще-то он владычицу ждал. - Эл задумалась.
   Роль Нейды была никак не озвучена. Тиотим Мелиор не знал, кем станет Нейда. Он ее никогда не видел, но был убежден, что действует верно, собираясь убить владычицу. Которая придет.
   Она была тогда слишком пьяна, чтобы обдумывать его слова. По дороге сюда она старалась припомнить хоть часть ночного разговора с Тиотимом. Но, увы, помнила не все, только начало разговора, бред Лота, озлобленность Тиотима, но озлобленность без ярости и безумного гнева, скорее желание этим актом что-то исправить, несправедливость по меркам Тиотима Мелиора. Поэтому Эл не увидела в нем врага. Он был искренен.
   Эл обратилась к охотнику. Старик, как многие тут знал много того, чего совсем не знала она. Она не ошиблась, когда подошла к его костру.
   - Расскажи мне, во что верят горцы. Мне придется изображать одного из них.
   - У тебя не получиться, - возразил охотник. - Ты значительно добрее и сильнее их. Они быстро понимают, какого качества существо рядом, потому что верят не в облик, а в силу. Они удивились, что ты полезла им помогать, потому что они не оказывают друг другу помощь, потому что убеждены, что если кто-то совершает ошибку, то он сам виновен и должен ее исправить. Если он погибнет, он сам виновен. Они подумали, что ты тем самым хочешь их унизить. Заметила, как они пренебрежительно говорили о гвардии. Обычные батальонные горцы не любят элиту императора.
   - Послушай, а сколько у них императоров?
   - Один.
   - А с кем он воюет?
   - Ни с кем.
   - Опять не понимаю. Они воюют друг с другом и, значит, у каждого лагеря должна быть своя власть.
   Эл помнила, что в тех мирах, какие знала она, самый развитый народ не имел гражданских войн, и особо подчеркивалось, что они друг с другом не воюют.
   - Вот что. Я плохо понимаю их устройство. Вот ты же назвала число своего военного отряда. Откуда ты его взяла? - спросил он.
   - Услышала от того, кто приходил убить невесту Мартина. Это фрагмент, он говорил, что в двадцать втором лучшие разведчики, они рассыпаны по миру. Он кое-что болтал об этом.
   - Твои хитрости мне не нравятся. Это рискованно. Понимаешь, нам лучше бы держаться от них подальше. Но я не могу бросить тебя, а ты отсюда не уйдешь. Видно это та самая великая сила тянет тебя к горе. Ты и сама этого не понимаешь. И зверь тебя не тронул - это знак. Давай поступим, как я скажу, - предложил он.
   - Хорошо. Говори, - согласилась она.
   - Я пойду к ним сам. Предложу свои услуги. Если те двое не вспомнят меня, я буду принят в снабжение и буду охотиться для них, а значит, смогу уходить и приходить, когда сочту нужным. Тебе там не следует показываться. Если же те двое помнят нас, то я скажу, что ты мало пообещал за службу и назову тебя кем-нибудь важным. Нам придется ждать прихода основных сил, если ты не сможешь попасть на гору. Среди них был один очень странный мой знакомец. Он знает много чего и к чужакам вроде меня относиться достойно. Не каждый год он приходит, но раз у Мартина теперь жена, то в этом году тут будет ажиотаж. Я найду его и познакомлю вас. Я боюсь напутать, что они там придумали с претензиями на власть и почему не ставят высоко короля Мартина. Он толково объяснит тебе, что значит эта война, и чего они добиваются. Сам я не возьмусь. У тебя и так муть в памяти и поступках, я не хочу тебе сказать что-то неверно. Придется рискнуть и остаться здесь. Готова? Тебе предстоит прятаться.
   - Идет, - коротко согласилась она.
   - Утром я провожу тебя к горе и скажу, где они не ходят. Будем встречаться на стоянках, какими здесь пользовались. Места найдешь?
   - Да.
  

Глава 2 Зверь

   Охотник не понял, что она может перемещаться. План не вызвал у нее нареканий, иметь своего лазутчика весьма полезно. Старик прав ей будет трудно играть, не изучив тех, с кем предстоит иметь дело. Торопиться не стоит.
   Утром он проводил ее до края лес, и они разошлись. В утреннем сумрачном тумане маячила гора. Она обошла ее уже раза три за все время, что была здесь. Проблем с подходом к горе у нее не случилось, как предупредил старик. Была другая проблема - в район горы нельзя переместиться, непреодолимая сила вышвыривала ее на окраину леса. Она прикинула в голове план местности и поняла, что пространство здесь искривляется странным образом. Признаться, принцип срабатывания дверей она понимала плохо, в мирах отца она просто учила каналы, по которым двигалась сила, перенося ее от точки к точке. За эти дни она провела немало экспериментов и оставила метки по всему лесу, обозначая собственные места перемещений, но принципа вычислить не смогла. Дальше черты, за которой заканчивался этот перелесок, выводя путника на пространство вокруг горы, где лес не рос совсем, попасть с помощью перемещения было невозможно. И все же, пока охотник устанавливает дипломатические отношения с горцами, у нее есть время попробовать снова.
   Она прошлась вдоль кромки леса в поисках собственной метки. Теперь она попробует переместиться отсюда к горе.
   Ее вышвырнуло где-то на другом конце леса, совсем не там, где она оставила метку. Вскоре после серии перемещений, она поняла, что больше ее система меток не срабатывает. Она не вынырнула ближе к горе ни на шаг, она не нашла свои метки, а поскольку лес был огромен, то точной карты местности она изобразить бы не смогла. Единственное, что получалась - оказаться там, откуда была видна эта пресловутая гора силы.
   После последней попытки Эл выбилась из сил, голову ломило. Она совершила больше двух десятков переходов. Она села под деревом где-то на окраине леса, вдали виднелась цепь холмов. Оттуда она пришла. Как раз сетка троп была видна отсюда, все они расходились по склону, минуя лес, сюда вела самая незаметная. Желающих ходить в лес было не много. Снега там уже не было, появились признаки местной зелени, тропы размыло.
   Дорог в этих местах никаких. Как сюда перебрасывают армии. По воздуху? Тот аппарат, что видела она, вмещал не больше пятнадцати пассажиров. За день никто больше не прибыл. То есть арбитров не больше двадцати пяти? Узнать бы, чем они теперь занимаются? Потом. Охотник расскажет. Перемещаться больше не хотелось, она не может найти правильную точку выхода и попадает черти куда, счастье, что на них не натолкнулась. Эл устало растянулась под деревом, кутаясь в плащ.
   Она была готова задремать, но чужое присутствие заставило ради спокойствия подняться на ноги. Эл хлопнула себя по колену.
   - Не прячься. Выходи, - сказала она в густой кустарник. - Не буду я с тобой играть в прятки.
   В просвете веток показалась половина громадной голову с темным, круглым глазом. Потом из кустов раздался шумный вздох.
   - Я тоже вздыхать люблю, вылезай, вместе повздыхаем, кошмар и ужас этих мест. Я тебя вижу.
   Раздался треск ломающихся веток. Светло-бежевый сородич того зверя потемней, которого она вчера видела на болоте, вышел на нее из кустарника.
   - Уоу, - ухнул он.
   Эл доверительно присела, опустившись на одно колено. Он может распознать в ее движении согласие поиграть, и запросто сметет ее с ног, имея преимущество в росте и неожиданности, Эл рискнула.
   Зверь подошел и лишь толкнул ее мощной круглой головой в грудь. Эл, как собаку, потрепала его по шее.
   - Ну? - спросила она. - Чем заслужила такое доверительное отношение? Не пугаюсь я вас. Извините.
   Зверь сел напротив. Сейчас начнет гипнотизировать. Она не стала сопротивляться. Он показал ее метания по лесу.
   - Не могу пройти к скале. Мне нужно наверх, - пояснила она вслух, потом вспомнила, что совсем не обязательно говорить. Это Монту в голову не приходило, а ей такой контакт знаком. Дальше диалог проходил молча. - Я не помню, кто я... В том и трудность... Они мешают проходам... То есть они умышленно отклоняют двери... Они это умеют?! Вот так уровень!... Не понимаю, что означает снова стать тобой?... Как стать?... Как это поможет? Это ваша забота пугать местных... Что значит, вы их никогда не пугали? А кто?... Я?!... У меня плохо с памятью, но забавляться, пугая смертных я бы в худшем положении не стал, не стала бы... Я то здесь с какого боку? Почему я?... Нет, это ты или вы все не понимаете, меня тут никогда раньше не было... Похожий мог быть, соглашусь... Как это стать тобой?... И пытаться не буду?... Ты настаиваешь, что я когда-то превращалась в вас?... Таких как ты... Похожих... С вами, умниками, спорить - бесполезное занятие... То есть нужно попробовать, пока они на болте не поставили свои штуковины... А испортить не пробовали?... Понимаю, начнут охотиться... Нет, я не знаю своего прошлого, то есть свое я знаю, но это скорее будущее... Показать? Тогда лучше коснуться тебя. Сам прочтешь?... Шишку мне своей башкой не набей.
   Зверь дернулся, Эл оказалась опрокинутой на спину, башка зверя так стукнула ее в лоб, что звезды из глаз посыпались.
   - Ай! - выкрикнула она. - Больно же!
   - Фыф, - фыркнул зверь.
   Эл потерла ушибленное место. Зверь вознамерился повторить свое действие. Понравилось, морда у него стала хитрая.
   - Я сама, - Эл со всей силы уперлась ему в лоб руками. - Да сдвинься ты, махина. Не вынуждай меня.
   Она взяла зверя за холку. Было у них на шее такое уязвимое место, что-то наподобие железы, стоило вцепиться и сжать в кулак шкуру зверь заурчал, но не злобно. Воздействие на зону вызывало удовольствие, и зверь присмирел, засопел и чмокнул. Эл не удержалась и пощекотала его смеясь. Зверь зачмокал с удовольствием и сжал своими мощными пластинами-челюстями ее плечо. Ему не составит труда раздробить ей кости. Эл убрала плечо из пасти и обняла зверя за шею.
   Она попробовала представить картины, которые обещала. Сознание помутилось и ее воображение очень быстро нарисовало череду картин, они замелькали так стремительно, что она потеряла чувство реальности, если не сознание.
   Потом ей стало чудиться, что она мчится по болоту, но жижа под лапами не проседает, от нее не сложно оттолкнутся, если правильно поставить лапы. Способ доступный только существу с такой конструкцией тела. При всей мощи и весе, решающими были тренировка и скорость. Движение давалось просто, как отработанное до рефлекса. То, что Монту мог вполне помнить. С умениями проблем у него не было, а вот события, при которых был получен навык, не воспроизводились. Только процесс. Она мчалась по болоту в теле зверя, испытывая удовольствие, сознание воспринимало это, как естественное действие. Ее разум ничуть не противился внушению, наоборот восторг и удовольствие от ощущения себя одним из них был больше по воздействию, чем дурман милиты, полеты или падение в колодец. Потом он показал ей проход. Головокружительное впечатление от перемещения. Зверь не терял при этом силу, как было с ней, он таким способом набирал ее. Скачок сопровождался мощными волнами силы, под кожей зверя как будто накопитель. Это каким путем и сколько нужно эволюционировать, чтобы иметь в результате такие качества? Их, таких существ было довольно много, и они чувствовали друг друга не зависимо от расстояния. Это семейство состояло из почти тридцати особей, между собой они имели более тесную связь, один легко видел то, что видел другой на большом удалении. Телепатия высокого уровня. Что же до представителей других семей, то тут нужно было скорее согласие другой особи, в крайнем случае - симпатия. Но это среди одного вида. Со смертными они в контакт не вступали, по причине разницы в развитии.
   Эл нашла, что разум одного такого существа превосходит смертного. Чтобы понять, не дурно бы стать им. Затея сама по себе вероятная. А что если Монту так делал?
   Оказалось, что странник вызвал у этих животных симпатию, особенно беззаботный и искренний Монту первых дней, вот они и тянулись к нему, поскольку его предшественник мог принять их вид и общался с удовольствием, они приняли Монту за своего. Эта новость ее на столько захватила, что рассудок перестал чинить препятствия.
   Ее новый товарищ пришел в восторг, чуть не зашиб своими лапищами, в ответ получил мощную оплеуху ее лапой и был не зло укушен. Эта возня не имела ничего общего с играми в водопаде. По округе разносился рев. Укусив противника за заднюю лапу, удалось его усмирить. Потом началась гонка. Опробовать себя на болоте было острым желание. Без страха увязнуть, не картинка же в воображении, они ухнули вдвоем в густую жижу. А потом действительно тело вспомнило принцип движения и понеслось с нужной скоростью, лапы сами находили опору. Гора приближалась, была уже близко.
   Опасность! Ее спутник мелькнул мимо, зацепив ее за холку, и они пропали с болота. Было видно, как напоследок тело горского катера мелькнуло вдали. Они снова были в лесу, далеко от болота в том месте, где лес выходил близко к озеру.
   Где-то рядом охотник крался за добычей. Желание его пугнуть было превыше чувства образовавшейся дружбы. При том было совершенно ясно, чего он может опасаться, какая форма его напугает до смерти. Вот в этом виде на него она и вышла из-за огромного ствола дерева. Старик, страх которому, по ее понятиям был давно не ведом, рухнул без чувств. Ее поступок вызвал явное неодобрение у ее нового товарища.
   Презрительное "фыф" оказывается имело массу интонаций и значений. Тут оно было выдохнуто в смысле: "Последний ты недоумок и мерзавец, он твой друг". На этом ее товарищ растаял в воздухе, а она, вынырнув из странной пелены ощущений, очнулась в тот момент, когда трясла старика за плечи, приводя его в чувства. Руки с привычной ясностью ощущений щупали тело, искали в складках одежды зоны на груди, куда надавить, чтобы очнулся. Однако, потребовалось много времени, чтобы охотник пришел в себя.
   Она поняла, что он вернулся, по изменившемуся дыханию. Он открыл глаза, потом хватал воздух, не мог говорить, махал руками. Потом принялся себя ощупывать, ему пришлось помогать сесть. Он смог говорить не сразу, схватил ее за скулы и держал. Ей стало казаться, что он догадался о том, что напугала его она, но нет, он выдавил слабое.
   - Зверь. Я видел.
   Она едва не извинилась, за злую выходку, слова чуть не сорвались с языка, но она успела пресечь привычку Монту говорить, что он думает и немедленно сообщать о намерениях и действиях. Она сидела рядом, пока он приходил в себя. Охотник ничего не говорил. Лишь потом с беспокойством спросил:
   - Где твое оружие?
   - Спрятано.
   - Достань. Он здесь.
   За этим их и застал один из горцев-арбитров.
   - А ну вставайте оба, - грозно сказал он.
   У охотника был обреченный вид, он итак был не в себе от встречи, поэтому беспомощно, уцепился за колено встающей девушки, стараясь остановить ее.
   - Что это с ним? Что он вцепился в тебя? - спросил горец.
   - Утверждает, что видел зверя.
   - Что-то и верно твориться, но рев был в другой стороне. Так это он так орал? Я на вопль примчался, - согласился горец.
   Он жестко и бесцеремонно хлопнул ее по плечу.
   - А ты как, зверя видел? - И он захохотал.
   - Нет, - ответила она.
   Она увидела на серой куртке знаки отличия, вспомнила уже освоенный трюк с ботинками, а после преображения в зверя, внушить что-то такое и труда не составит. В ответ она с таким же нахальством стукнула в горца ответ, заметив на своем рукаве такую же эмблему и цепочку знаков, как у него.
   - Топай в лагерь. Брось его. Сегодня, хвала владыке, уже поставили все зеркала, - сказал солдат.
   Он не стал ждать, пошел. Обернувшись к охотнику, она встретила отрицательный взгляд, он давал понять, что помогать ему означало выдать себя. Она пошла за горцем, прислушиваясь к шагам ковылявшего за ними на расстоянии охотника.
   В лагере к ее появлению отнеслись спокойно. Их стало больше. Из разговоров понятно, что они ставили устройства, которые были искусственными дверями. А "зеркалами" называли то, что искажало и меняло направления проходов. Теперь ясно, почему с утра с ее перемещениями творилась неразбериха. Эта новость взбудоражила ее на столько, что она вызвалась бы охранять то самое место, где была дверь или зеркало. Однако, никаких караулов не предусматривалось, в ночи они заговорили о разных бытовых делах, о том, о чем болтают солдаты всех времен и народов. Они составляли маленькие компании по три-четыре. Она осталась на ночь одна, решила удалиться от лагеря, ей без надзора удалось уйти подальше и поспать. По утру ее никто не искал и не звал, по причине, что имени никто не спрашивал.
   До полудня она слонялась по лагерю, на нее реагировали, как на свою. Она видела двух пилотов, которые терпели издевательства за свой полет к горе. Наибольшие насмешки вызывало состояние их побитого катера с дырой в борту. Ее они не помнили.
   Охотник сидел под деревом один, пресекал попытки подойти к нему. На охоту он не ушел. К нему относились, как к пустому месту. О звере никто его не спрашивал.
   Ближе к вечеру ее в числе четверых горцев отправили к горе. Этот поход был проверкой окрестностей. Они проверяли, нет ли где-нибудь несанкционированных проходов. Она поняла, что ждут основные силы, что проблем с перемещениями у них нет, даже у простого солдата, а пространство вокруг горы не охраняли, это горцев охраняли от пространства. Они верили, что если оказаться, в так называемой, опасной близости от горы, то можно погибнуть. Ей не следовало спрашивать, чем занимаются арбитры, но узнать бы не мешало. Пока их манипуляции Эл были не понятны. Единственная аналогия, какую она подметила - это знакомый ей ритуал хождения, который в будущем превратился в ничего не означающую церемонию, традицию. Называлось это "тропа воина" и использовалась при посвящении в солдаты новичков. Их маршрут вокруг горы был точной копией того ритуала. Видно отголоски этой войны остались в традициях этих разумных дикарей спустя века.
   Этот обход открыл ей тайну, которая навеяла грустные мысли. Эл догадалась, что когда-то это место станет частью столицы четвертого мира, где жила самая развитая часть цивилизации, предшественниками которой были эти разумные с виду, но в повадках и жестокости отношений дикие существа. Она поняла, почему охотник питал к ним неприязнь, а зверь считал опасными. Худшим из открытий она сочла то, что это место в итоге достанется им и будет превращено в средоточие силы и императорской власти. Значит, присутствие тут силы, которой она не ощущала, имело место быть.
   Спустя некоторое время у нее появились знакомые. Она теперь знала многих по именам. Ее короткое имя было тут не к месту и пришлось именовать себя Монтуэл, на мужской манер. Оно не вызвало недоумения. С каждым днем невесть откуда появлялись новые люди, их становилось больше и стан арбитров увеличился в четверо с того момента, как ее приняли за свою. Как они приходили, она не могла выяснить.
   Среди них не было так называемых офицеров или командования, но были вожаки. Эл это поняла, когда у нее стали узнавать, когда прибудет ее отряд. Так она догадалась, что скопировала себе знак вождя, то есть у нее был свой клан, который должен был появиться, но еще не прошел двери.
   По сути, она не была арбитром. Они были одеты по-другому в особые куртки, имели иные знаки и вели себя обособлено. Они на вид не были воинственными, скорее гражданскими. Она стала по вечерам тесниться к ним, чтобы познакомиться.
   Ею заинтересовался один из них.
   - Послушай. Это ты нашел того охотника? Старичка, что якобы видел зверя? - спросил он весьма дружелюбно.
   - Да.
   - У тебя не появился отряд? Пилоты вроде бы болтали, что ты смыслишь в разведке. Что был в двадцать втором. - Так она поняла, что пилоты забыли не все.
   - А это важно?
   - Ты его нашел, кто бы еще смог. Сходи с ним. Старик боится опять встретить зверя. Хочется чего-то вкусного из местной фауны. Поохоться с ним. Расспроси. Он же видел его. Точно видел, если так напуган. Надо бы поймать эту тварь.
   - Я не верю, что он что-то видел, - возразила она. - Показалось.
   - Не тебе такое говорить. Уж тебя разными проделками владыки не удивишь. Так, двадцать второй? - он в шутку назвал ее номером.
   - Он просто ненормальный.
   - Я этого стрика видел прежде. Он был одержим желанием повстречать местную легенду, но он не сумасшедший. Если принять во внимание, что тут происходит, что произошло прошлой осенью, что сила в этом году поднялась в уровне, словно откликается на кого-то или что-то, то можно предположить, что мы еще и зверя увидим, и гора откроется.
   Сходи, чем тебе заниматься без своих бойцов? Неужели разведчика потянуло на покой? Неужели уважение к моему сану тебя не заставит послушаться?
   - Научишь пользоваться зеркалом, схожу, - ответила она.
   Она не раз слышала, как солдаты мечтали посмотреть, как арбитр работает с зеркалом. Вожаки посмеивались над ними за это.
   - Ну, ты проходимец, - рассмеялся на ее предложение собеседник, но не был при этом сердит. - Что тебе это даст, если у тебя нет способности. Пустое любопытство. Хорошо, я покажу. Но после охоты.
   - Я пойду, - согласилась она.
   - Будь осторожнее. Старик хорошая приманка, если этот призрак прошлого выйдет на него снова - это будет хорошим знаком. Не вмешивайся. Я потом сам объясню жрецам, как его поймать и убить. Если он тут появился, он отсюда не уйдет.
   - Так мы не охотимся на простую живность?
   - Стал бы я просить разведчика о такой глупости. Старик станет приманкой. Я слышал вой не хуже других. Он тут.
   На следующий день, она увела охотника из лагеря. Он упирался. Не стал уходить далеко. Она видела страх в его глазах, и ей снова захотелось сознаться. Однако, не было уверенности, что он ей поверит.
   - Он не придет, - твердо сказала она.
   - Откуда такая уверенность?
   - Потом объясню. Зверь не придет за тобой.
   - Придет, чтобы сделать то, что было со всеми.
   - Ты же видел его и с тобой случился все о лишь обморок. Это мог быть не зверь.
   - Прекрати меня разубеждать! - возмутился охотник. - Это был он. Он знал природу моего страха, то, что мог не заподозрить я сам.
   - Тогда говори, что ты видел? Кого? Как оно выглядело?
   - Как самый страшный кошмар. Мой страх. Оказывается, больше всего в этом мире я боюсь старости и смерти от старости. Я видел туманный образ самого себя, ужасающе дряхлого, беспомощного. Я был один. Одинок, - он говорил очень взволнованно с болью, за которой крылось глубокое переживание.
   - Ты видел самого себя?
   Охотник не стал отвечать, только протестующими жестами отмахнулся от нее.
   - Ты не один такой верующий. Тот, кто меня подослал, чтобы сходить с тобой на охоту, убежден, что ты будешь хорошей наживкой, - сказала она примирительно.
   - Мы не сможем ничего поймать, тут много горцев, много шума, лес от них гудит, - ворчал старик.
   Потом, когда они заметили первую добычу, он собрался и его охотничий азарт оттеснил страх. Он поймал пять небольших животных и одно крупное. Они возвращались в лагерь в темноте, она несла большую добычу на одном плече, он нес остальное. Так с видом победителей они предстали перед компанией арбитров. Заказчик охоты даже раздобрился на похвалу, но о старике мгновенно забыли, как только добыча перекочевала к горцам, и девушку они увели с собой.
   Он остался в этой части лагеря и заметил особое оживление. К ночи активность в лагере спадала, но не сегодня. Он догадался, в чем дело. Найти бы, куда увели девушку, но искать ее, значит, привлечь лишнее внимание. Он и без того опасался, что она заигралась в горца.
   Он прождал до утра.
   С наступлением рассвета она не появилась, он остался на своем месте до полудня, а потом разволновался.
   В воздухе сновали их машины, простых солдат прибавилось. Он понял, что за ночь перебросили целую армию. Страх и сомнения терзали его теперь очень сильно.
   Нервы не выдержали, и он пошел ее искать. Сколько же их здесь?! В этом засилье серых одежд разыскать хоть одного знакомого было невозможно. Но он упрямо обходил кромку лагеря расположенную ближе к горе.
   Наконец, он заметил, как на возвышении беседует группа: солдаты и арбитры примерно поровну, и она среди них. Потом они двинулись с возвышения вниз. Она весело беседовала с двумя арбитрами, жестикулировала, на руках у нее были перчатки, которых он не видел раньше. Она небрежным жестом поприветствовала кого-то среди горцев. Он невольно замер. В который раз у него закралось подозрение, что она одна из них.
   Потом она увидела его, распрощалась и махнув старику, подзывая к себе, указала на тропу ведущую из лагеря.
   Она проследовала мимо, бросая в его сторону, как все тут, презрительные взгляды и не остановилась, чтобы его подождать. Он прибавил шаг, чтобы догнать ее.
   Они уходили от горы в глубину леса, а лагерь все не заканчивался. Он не смел с ней разговаривать, она не оборачивалась. Он шел за ней, а когда его пытались останавливать, она грозно заявляла, что он свой и каждый раз тыкала рукой в перчатке в того, кто хватал незнакомого старика. Охотник понял, что ее жест действует безотказно.
   Она стянула перчатки с рук, только когда они выбрались из лагеря и засунула их за пазуху.
   - Святые небеса, - обратилась она к небу, - их тут уйма! Нашел своего знакомого?
   Наконец, она повернулась к нему.
   - Я не искал. В такой массе не представляю, как найти его. Опять же мне не положено даже близко подходить к их вожакам, если сами не позовут.
   - Спрашивай, - просто сказала она.
   - Я опасаюсь. Они хитрые, могут заподозрить меня.
   - Тогда пошли, поохотимся, а потом пойдешь слоняться по лагерю. Ищи. Тут что-то такое происходит. Нужен знаток этого балагана.
   Теперь он заметил.
   - На тебе форма другая, - сказал он.
   - Да. Теперь я - арбитр. Вчера я прошла экзамен и выиграла три схватки. Меня повысили. Меня допустили к зеркалам. Вчера мой новый знакомый показал мне, как устанавливать отражатели энергии. Оказывается, гора для них небезопасна. Я не усвоила пока, как это работает, но с помощью отражателей при мне задавали место, где появлялась дверь. Однако. Всю ночь сюда доставляли людей. Суета была, и меня приняли за своего. У них есть такие приборчики с ладонь. Поверить не могу. Они умеют открывать двери где угодно, в любом месте, - она говорила и восторгалась этим.
   Охотник все это знал и считал опасным, ее такое обращение с пространством приводило в восторг и возбужденное состояние.
   Она протянула ему руку.
   - Давай проскочим отсюда на окраину. Рискнем. Не хочу топать туда пешком.
   Он не понял ее, подошел, она ухватила его за лацкан, его понесло куда-то, грудь сдавило, и он едва не упал. Стояли они уже в другом месте. Он ошарашено отскочил от нее.
   - Где мы? - с трудом выдохнул он.
   - Отлично. Мы на другом краю леса. Тут и поохотимся, а потом я отправлю тебя обратно в лагерь. Что-то мне подсказывает, что уже никак медлить нельзя. Ты уж будь добр, напрягись, разыщи своего знакомого, ну а мне одна дорога - на гору, пока они по всему периметру заслоны не поставили. Вчера в ночи попробовала пройти, тут же заметили, и пришлось изобразить поиски самой себя. Они не смогут поставить свои штуки на болоте и озере, зато поставят их по берегу. Точка, которая им нужна вовсе не в горе, а где-то подальше, в озере или вообще на берегу. Нужно понять, где точка силы.
   - Ты понимаешь, что им нужно? - удивился охотник.
   - Да, они ищут центр энергии, но ошибочно считают гору средоточием силы, а на деле - это не там.
   - Как ты узнала?
   - Расчеты. Я посмотрела, как они ставят отражатели с учетом отклонения полей и искривления, а потом посчитала.
   - Как?!
   - С моим академическим образованием это не сложно. Это как королю Мартину рану залечить.
   И Эл впервые почувствовала благодарность за то, что Мартин запихнул ее в колодец. Сколько бы ушло времени у Монту при его наивности и простоте? Она беззастенчиво пользовалась качеством наводить иллюзии. Ее действительно воспринимали весьма индивидуально, всякий встречный находил, что-то ему понятное и на этом основании считал ее своей. Ощущение необычное, но стараться не надо, все получалось естественным образом. Солдатам, вожакам, арбитрам, охотнику, существам-телепатам, Нейде, Лоту, Мелиору, горожанам она казалась своей. Такое завидное преимущество устраняло все препятствия в общении.
   - Ты понимаешь, что они там делают около горы? - спросил старик.
   - Не совсем. Требует уточнения. Но чутье мне говорит, что сама я до следующей зимы буду тут разбираться. Поэтому нам просто необходим твой знаток нравов. И вот еще что. Почему ты называешь их горцами? Они не живут в горах.
   - Они сами говорят, что они из более высокого мира, чем все мы, - пояснил охотник.
   Она улыбнулась.
   - Они имеют в виду свое превосходство в развитии, так что в горах они не живут. Не все, есть среди них настоящие горцы. Кстати самые вменяемые и дружные. Переманивали меня в свой батальон, представляешь. И арбитр, что просил поохоться, тоже из них. У меня есть союзники. - Она гордо улыбнулась. - Да. Мартину худо будет, если они всей ордой в столицу заявятся. Когда король - пацифист, то его народу войны не выиграть и даже пяти минут не продержаться. Они превосходят в развитии и дисциплине народ Мартина.
   - Какое превосходство! - возмутился охотник. Он был оскорблен ее выводами. - Мартин не так слаб! Что они без владыки? Он наделил их знаниями и возможностью. А все чтобы принизить Мартина. Они что без владыки?! Ты что пожила с ними несколько дней и решила, что они лучшие тут? Да ты взгляни, как они друг к друг относятся, зверюга бешенная так не делает! Они здесь ни одного раненого не спасут. Были времена, Мартин пытался тут их лечить, изменить отношение к слабому, они презирали его за это. Тебе с твоими идеями не понять, как они жестоки.
   - Угомонись, старик, - возразила она. - Я знаю их повадки. И знаю, к чему их деятельность приведет. Но разоряться по этому поводу не буду, потому что изменить ничего не могу. Ты можешь?
   - Нет.
   - Вот и не возмущайся, - осекла она. - Можешь что-то сделать - сделай, а словами тут не поможешь. Иди, охоться, а я найду себе место, где буду от них прятаться в случае чего. Ловушки помечу. Наставили новых, спасения скоро не будет.
   Она рассердилась. Ее обычное дружелюбие растаяло. Что означало признание, что она их знает? А совсем недавно не знала. Он счел, что от напряжения и игры у нее дурно с мироощущением. И все же ее всплеск недовольства был каким-то отчаянным, безысходным.
   Он ушел охотиться, они договорились встретиться ближе к вечеру на этом месте.
   Но вечером она не появилась, и он тащил добычу в лагерь один.

Глава 3 Гора

   В ее памяти мелькали картины ее прошлого, но по отношению к этим временам дальнего будущего. Они станут великим народом, на столько мощным, что сам владыка Валькар будет опасаться их умений. Они начали свое восхождение к познанию миров задолго до его появления, и давно по отношению к этому времени. Эх, расспросить бы сейчас Мартина. Эл сидела под деревом, недалеко от испорченной ловушки, в засаде и ожидала - придет ли кто-нибудь ее проверить.
   За ее плечом раздался томный вздох, и мощная голова легла на плечо.
   - Привет, - сказала она зверю. - Перестал на меня сердиться. Я напугала старика безотчетно, словно делала так прежде. Я вызвал его страх... Да, ты прав. Это подло... Зато я знаю, что ты был прав. Да, я изучала этот глупый народ... И вовсе не так, зато я знаю, как увернуться от их полей и попасть на гору... И ты знаешь?... Вот дела. Я тут голову ломаю... Ты знаешь что там, на горе? Вы там бываете?... А что раньше не предупредил!... Ах, вот как, мне нужно точнее формулировать свои желания... Ты предлагаешь в твоем образе махнуть туда сейчас. Я знаю, как отклонить то, что они называют зеркалом... Тогда побежали... По болоту, их там меньше.
   Ей предстояло снова удивиться и восхищаться ее спутником. Она кувыркалась от восторга на спине, наблюдая, как ее товарищ уставился в отполированную до зеркала черную поверхность и изучал себя в нем. Он обиженно сопел на нее, будь она собой, утонула бы в болоте, хохоча и барахтаясь, наблюдая эту сцену. Зверь фыркнул и шлепнул испачканной лапой по отражателю, раздался хруст. Он его сломал. Тонкая струйка энергии метнулась в топь и пропала. Все. Эл специально обзавелась перчатками, потому что арбитр объяснял, что к зеркалам во время работы прикасаться нельзя - убьет. Толстокожий, лохматый увалень - ее спутник, не одобривший собственное отражение, сломал устройство, махнув лапой, и остался доволен. Они миновали ряд зеркал и понеслись по болотной жиже, набирая скорость по мере приближения к горе. Ощущения были привычным и приятными, под кожей что-то начало двигаться. Товарищ призывал не останавливаться. Видя, как он ринулся сквозь стену, она сначала притормозила, а потом...
   Все дело не в плотности материи, а в скорости движения.
   Перед глазами - звезды. На ней - одежда. Она опять стала собой. Горизонт светлел. Уже рассвет! Она была без сознания. Она лежала на боку и видела звезды и горизонт. На этот раз ей ничто не привиделось. Она забыла, что все, что окружает ее - видение. Зверь посапывая лежал рядом.
   Едва она очнулась, он поднялся. Эл поднялась на четвереньки.
   - Забыла.
   Она встала на ноги, и ей показалось, что она гигант. Пятачок, на котором они поместились со зверем был небольшим. Впереди подсвеченное рассветом раскинулось пространство леса, что был за озером. Там никого не было. Там за озером полуразрушенные остатки колец окружали дверь. Только отсюда с высоты, возвышаясь над тем, что творилось внизу, можно было ощутить настоящее величие этого места. Стоит только перенестись на другую сторону озера, и мир оттуда будет видеться иным. Ей нужно туда.
   Эл любовалась картиной нового утра, не замечая, как зверь толкает ее, ударяет лапой по ногам. Она очнулась, когда он прикусил ей лодыжку так сильно, что порвал сапог.
   Эл обратила внимание на его действия.
   - Отсюда все видится по-другому. Но я была права, эта гора не имеет той силы, какую ей приписывают, - заговорила она вслух. Ей было сложно сдерживаться, речь притупляла восторг, эйфорию, охлаждала ум. - Точка силы в озере, а там на другом берегу...Ты хочешь мне сказать, что тут начинаются все тайны. Наверху? Да, я готова ждать рассвета. Что-нибудь придумаю, чтобы меня не заметили.
   Рассвет не заставил себя ждать. Эл повернулась к озеру спиной и наблюдала, как розовое с зелеными разводами светило выплыло из-за цепи гор. Она видела тот перевал, по которому спускалась к этим местам. Этот день означал для нее весну. Остаток зимы она прожила в лесу вместе с охотником, не придавая значения переменам в природе. Стоя теперь на вершине и наблюдая это пиршество света и силы, Эл ощутила в себе знакомые нотки, какие не однажды слышала в своей душе в далеком будущем - вибрацию, обозначающую ее единство с этим пространством. Дышать стало труднее, и она присела на что-то, что было в шаге от нее, глядя на все это великолепие, она представила, каким видели рассветы обитатели этого мира, когда в ее обязанность входило выходить на балкон дворца владыки. Тогда рассветы имели другие оттенки.
   Она прочно укрепилась в мысли, что это те самые миры, которые, оказывается, когда-то составляли единый мир. Мысли унеслись куда-то далеко, толи в будущее, то ли в прошлое. Эл забылась в этих картинах.
   Зверь прервал это состояние, укусив ее за локоть. Она очнулась постепенно. Поискала его взглядом. Рассвет мелькнул, было светло. Она сидела на краю колодца, он был миниатюрней того, к которому ее водил Мартин. Она рефлекторно отскочила от каменного кольца.
   Зверь стоял у ограждения, свесив голову вниз и усердно сопел, высматривая что-то во тьме колодца. Он потряхивал головой, со стороны картина уморительная, если бы она не помнила, как затягивает колодец.
   Эл потянула зверя за холку, оттаскивая от колодца.
   - Не нужно туда смотреть... Интересно ему... Ты озверел? Я туда не полезу... Что означает: "нужно прыгнуть". У меня веревки даже нет, сумка в лесу, в тайнике.
   Зверь презрительно фыркнул и ударил ее лапой по ногам. Эл отошла на шаг и указала на жерло колодца:
   - Я туда не полезу, - громко и грозно заявила она. - Я лезла сюда, потому что не имела представления, что тут еще один колодец. Если бы ты показал заранее, мне в голову не пришло бы сюда лезть. Нет, лучше сразу на другую сторону. Что значит: нет дороги?
   Эл замолчала. Оказаться опять на грани пробуждения ей виделось опасной затеей. Она не знает, что яд сделал с ее телом там, по ту сторону. Очнуться так и не узнав, что тут происходит и почему она это видит, было бы провалом всей затеи.
   Раздался свист, зверь ударом сшиб ее. Мимо пронесся катер, но на удачу от глаз пилотов ее должен был закрыть колодец. Зверь закрыл ее своим телом с другой стороны.
   - Тебя увидят, - простонала Эл под тяжестью этой туши. - Что означает, пусть лучше тебя.
   В ответ он зафырчал и опять укусил ее.
   - Слезь с меня! Они улетели.
   Он отступил. Эл села спиной к бортику колодца. Зверь начал ее гипнотизировать.
   - Чтобы оказаться на той стороне нужно спуститься... Я разобьюсь, если прыгну... В прошлый раз я спустилась... По веревке. Знаешь, что такое веревка? - она опять говорила в слух. -... До того колодца я была тем, что вашему брату так нравилось. Добряком Монту. Теперь я другая... И кем я вылезу оттуда?... Я вообще сюда пришла не для того чтобы по колодцам лазать и опекать возвышенных девиц. Я другу хотела помочь, это вообще не то прошлое, какое меня интересует. Если я опять туда залезу, то очнусь далеко от всего этого или умру, так уж лучше узнаю вокруг чего здесь все вертится... Да я считаю это более полезным... Я дура?... Нахал ты лохматый.
   Мимо просвистел еще один катер, зверь опять закрыл ее.
   - Давай уходить. Тебя заметили, сейчас суматоха начнется.
   Он упрямо настаивал, чтобы она прыгнула. Скоро в районе горы кружили три катера. Зверь продолжал упрямо закрывать ее. Эл теснилась к камню, он давил. Эл поздно догадалась, впечатление от рассвета было оглушительным, в лагере уже подняли тревогу.
   - Они сюда не смогут сесть. Нужно исчезнуть, - предложила она.
   Как же плохо она соображала, оказаться днем на болоте на виду у арбитров и охраны - означает не выбраться. Они нашли разбитое зверем зеркало, их проверяют несколько раз в день.
   - Нас видно с воздуха? - спросила она. - Тумана сегодня нет.
   Да. Их обнаружили. Зверь фыркнул на пролетавший мимо катер. Эл хотела высунуться из-за его мощного тела, чтобы взглянуть что происходит, но он мешал ей. Она стала соображать.
   - Их трое и они будут держать тебя в поле зрения постоянно... Ты сможешь исчезнуть, если я перелезу через ограждение колодца?... Уверен... Поворчи еще... Дай мне увидеть... Я пойму... Леший тебя подери, отодвинься! Я слишком много летала, чтобы не понять маневр... Пока их только три и обязательно будет момент, когда они нас не увидят... Я пойму! Отодвинься, вот упрямое животное!
   В ответ зверь ее ударил, но отошел. Оплеуха была такая сильная, что она растянулась у стенки колодца. Наверное, это обстоятельство и решило исход дела. Зверь рыкнул на пролетавший катер, она догадалась, что пилот разворачивается и теряет их из виду, а другой катер далеко, чтобы разглядеть вершину.
   Она приподнялась и перемахнула через стенку колодца, повиснув на руках над пропастью. Зверь больше не рычал, он свесил башку и смотрел на нее.
   - Страшно, - сказала она.
   Челюсти клацнули около ее пальцев, Эл рефлекторно отдернула руку. Зверь спустил в колодец лапу и треснул ее по голове. Столкнул.
   Она полетела спиной вниз.
  

Глава 4 Гай

   Она ждала удара. Глубоко. Если было время понять, что падение долгое. Она мысленно приготовилась очнуться, увидеть прозрачный купол капсулы. Нужно в первую очередь понять, что с телом.
   Немного ломило под лопатками, дышалось ровно и в ноздри бил аромат цветущих растений или наполнителя капсулы. В программе она не задавала пункт ароматизировать атмосферу, вмешаться в процесс снаружи мог только врач.
   Она чувствовала легкость, свет бил сквозь сомкнутые веки. Шум в ушах, словно ветер, галлюцинация в виде пения каких-то птичек.
   Тяжесть тела распределилась странно, она будто стояла на ногах.
   Эл открыла глаза.
   У новой иллюзии был знакомый вид. Бело-серая скала впереди. Ясный день, яркое солнце, вокруг цветение деревьев как в раю, небо пронзительной голубизны, совершенно земное небо!
   "Я мерла", - подумала Эл.
   Рядом стоял старик. Совсем не знакомый, худой, как йог, но с бледной кожей.
   Он говорил, но она его речь не слышала, поэтому совсем не воспринимала голос. То, что она приняла за шум ветра, был шумом в ушах. Ее оглушило.
   Она зажала уши руками и опять посмотрела на скалу. Это ее сны. Опять гора! Опять лезть наверх.
   Она со всей отчетливостью поняла, что намерение забраться туда сравнимо с потребностью дышать. Будто наверху все решится.
   "Может, я очнусь, наконец", - подумала она.
   Она услышала собственный глубокий вдох, втянула ароматный воздух и ожила.
   Потом, как в записи, кто-то включил продолжение, но не с начала.
   -...Забраться туда мудрено, - говорил мягкий голос. - Пытались тут. Если туда не позовут, попасть не возможно.
   - А если полететь? - спросила она.
   Старик посмотрел на нее. Его сухое лицо озарила улыбка.
   - Ну, если ты птичка небесная - лети, - засмеялся он.
   - Я не шучу. Крепкое дерево. Ткань. Планер. Ткань, крепкие веревки для строп. Шар воздушный, наконец. Способов на любой вкус. Плотность воздуха определяется простым опытом, а дальше дело в направлении ветра, математике и технике, - объясняла она старику свои планы.
   - Ткани и дерева и веревок я добуду тебе в достатке, - засмеялся он. - Вот ждут ли тебя наверху?
   - Не приглашали, - согласилась она. - Но у меня привилегия такая - появляться без приглашения. Поможешь?
   - Только ради того, чтобы посмотреть, как можно летать по воздуху, - согласился ее собеседник.

***

   Пара строп разорвалась уже у края обрыва. Впереди площадка позволяла сесть. Но парашют развернуло, и поток воздуха уже готов был отнести ее в сторону. Но лопнула еще одна стропа, с другой стороны, и ее кинуло вниз. Она поджала ноги, чтобы не разбить их о грай площадки, а потом приняла удар, прокатившись по засыпанному слоем пыли пятачку. Переворот, руки рефлекторно дернули на себя нижнюю связку строп, загасив купол. Он тряпкой осел на пятачке, а она стала освобождаться от пут, связывавших ее с куполом.
   Это было безумное, но интересное приключение. Она развернулась, глядя на все роскошное, цветущее внизу пространство, на исключительной красоты пейзаж, который еще лучше смотрится с покоренной высоты. В снах, она безуспешно штурмовала гору, пытаясь влезть на нее, с помощью силы. Наяву опыт и знания подсказали вариант самый обыденный - параплан. Тем приятнее с гордостью встать над обрывом и посмотреть вниз. Он от восторга издала клич.
   - Красота! За такое и умереть не жаль! - выдохнула она. Она позволила себе вдохновиться эти пространством, впустила внутрь это великолепие внизу, вдохнула горячий напоенный солнечным светом и цветами медовый аромат. - Совсем как милита.
   Потом, спустя какое-то время она обернулась, чтобы, наконец, взглянуть, куда ее так безотчетно тянуло с того момента, как она во сне увидела эту вершину.
   К ней мчался человек, молодой, юноша еще. Она оценила это по тому, как он сильно, но угловато двигался. Она, все-таки, вторглась на чужую территорию. Солнце било в глаза, и она не могла понять его намерений, может, он сейчас спихнет ее вниз.
   Когда он налетел на нее, она сначала увернулась, но он был высокий и длиннорукий, выше и сильнее, поэтом легко уловил ее маневр и схватил в охапку, чуть подбросив вверх.
   - Ты! - закричал он. - Ну! Кому еще взбредет вот так подняться сюда! Это было красиво! Ты здесь!
   Он кричал с восторгом в голосе. Она зажмурила глаза, когда он сцапал ее. Намерения, судя по крику, были добрыми. Она открыла глаза, и холодок в спине развеял жар дня.
   Дмитрий! Едва не крикнув имя, она оцепенела, уставившись в лицо юноши. Нет, все святые, нет, это не он! И действительно, молодой человек, столь бесцеремонно обошедшийся с незнакомцем, был не то чтобы Дмитрий. Но узнавание произошло не потому, что она вгляделась в лицо, а по той силе и мощи, бесшабашной радости и теплу, которое ее наполнило, глядя в лицо с похожими чертами. Она знала, как ее существо отзывалось прежде на Димкины флюиды. Именно так, как теперь.
   Он так и держал ее, как будто она не имела веса. Он был слишком крупным и могучим даже для Дмитрия... И много моложе.
   - Гай! - раздался издали требовательный окрик. - Поставь гостя на место! Вежливость не для тебя?!
   Окрик остудил пыл юноши, он стал опускать ее на ноги, но успел прошептать.
   - Мой младший наставник, зануда, но больше друг, - он улыбнулся ей обворожительной мальчишеской улыбкой Димки Королева.
   В ответ у нее сжалось сердце, и слезы выступили при воспоминании о том, в каком виде она оставила его на острове. Она едва опять не назвала его Дмитрием.
   - Привет, Гай, - сказала она хрипло и с волнением.
   - Я всегда знал, что ты выполнишь обещание и придешь за мной, - сказал он.
   - Гай! - опять раздался окрик со стороны, теперь уже ближе.
   К ним приближался другой обитатель этого чудесного места. Он остановился, как только она посмотрела на него, и сделал вежливый поклон в ее сторону, прижав руки к груди.
   - Гай, окажи уважение страннику, как полагается, а потом иди заниматься тем, что тебе положено в это время, - мягко, но строго сказал он.
   Эл, наконец, встала на ноги. Тот, кого назвали Гаем, отпустил ее, повторил приветствие наставника и неохотно пошел, оглядываясь. Его лицо сияло счастьем, его глаза горели вопросом, когда они опять смогу увидеться.
   Она в знак приветствия склонила голову в сторону второго.
   - Удачная находка, - он кивнул в сторону ее средства передвижения.
   - Немного физики, - смущенно улыбнулась она в ответ. - Прошу прощения, если мой визит не желанен. Примите мои извинения.
   В ответ он нахмурился, она вдруг поняла, что и без слов уловила его чувства. Что-то вроде, а разве такие как ты просят разрешения, вам не ведомы границы, потому вы их и нарушаете. Он внешне был рад, выказывал уважение, а внутри у него засела тревога, опасение, ожидание дурного. Она не нравилась ему.
   Интересно, за кого ее тут примут? Будет ли действовать на них "магия" Монту, способность к наваждению.
   Она оправилась от бурного приема и смогла осмотреть место. Из крупных блоков были сложены навесы, конструкции явно мегалитические, мощные из того же камня, что и сама гора. Как-то размышляя над своими сном, когда она видела эту скалу только снизу, ей пришла мысль, что кто-то могучей силой срезал вершину, а из кусков пика возвел на ней строения. Это предположение оказалось верным. Вершину спилили, а освободившийся камень использовали для строительства. Обработанные стены отливали белым, гладкими они не были, вокруг струйки орнамента и роспись. Красиво, удобно, экономично и основательно для того, кто умеет обращаться с такими массивами камня и не испытывает затруднений в подъеме груза. А на Земле голову ломают над тем, как в древности строили такие конструкции. Она шла следом за своим провожатым, с интересом рассматривая пространство площади по периметру застроенной зданиями из крупных блоков. Отовсюду высовывались любопытные, рослые и не очень. И слишком люди.
   "Это все-таки видение, Эл, - сказала она сама себе. - Самадин предупреждал, что сознание оперирует в таких случаях знакомыми формами. Пусть будут люди, дело тут не в форме, а в сути происходящего".
   Вот таким причудливым образом сбылось ее желание увидеть Димку. И это не идет в сравнение с ее ожиданиями. Все еще может разрешиться по-другому, и Гай не окажется Дмитрием. Но в первое впечатление Эл верила больше.
   Любопытных стало достаточно. Пока они шли через всю площадь, она их видела больше десятка. Глаз сам ловил любое шевеление, сознание фиксировало, ум запоминал.
   "Двадцать три", - про себя констатировала она.
   Тут она вспомнила о парашюте и обернулась назад, указывая на то, что забыла о нем.
   - Его уберут, - предупредительно и вежливо, готовый угодить сообщил ее спутник.
   - Наставник упоминал о том, что ваше появление будет. Вам готовы комнаты и прислуга.
   - Мне не нужна прислуга, - сказала она.
   - Я охотно бы разделил ваш аскетический взгляд на вещи, взгляд странника, но традиции этого места таковы, что каждый счел бы большой честью вам услужить, на вас посмотреть, доставить удовольствие любым известным ему способом. Само ваше прибытие - уже честь для этого места. Не обессудьте, если наш архивариус будет докучным, он хотел бы в первую очередь вашего внимания и рассказа о тех местах, которые вы посетили.
   - Все тут знают, кто я? - спросила она.
   - Я бы сказал, что да. Ведь Гай, рассказывал о вас слишком много и всем вокруг, потому скрывать ваш сан не имеет никакого смысла. Наставник вам непременно объяснит, ваше положение. До этого момента вам лучше не выходить, он навестит вас сам. Не возражайте, это честь. И уважение.
   - Я не имею привычки к такому почитанию. Вы смутили меня, - сказала она.
   - В этих словах нет надобности. Отнеситесь к нам так же как к любому миру, какой вы посетили. Разве наши традиции так докучны?
   Он указал рукой на ряд ступеней, они поднялись, вошли в дверной проем - щель между массивными камнями. Прохладно. Коридор. Прямые линии. Высокие потолки и росписи. Повеяло каким-то античным антуражем. Эл вспомнила Тома, он любил критскую культуру, много говорил о лабиринтах и Кноссе. Том утверждал, что эгейская культура великолепна. Пусть ее воображение рисует, что угодно, это видение, и потому все так естественно. Самадин тоже носит тогу, почему им не поступать так же.
   Все комнаты, что ей показал гостеприимный спутник выходили к обрыву. Окон не было, комнаты которых было три шли анфиладой, самая последняя по указанию хозяина была личными покоями, куда никто не в праве придти.
   Он оставил ее в одиночестве. Эл вышла через один из проемов на площадку к обрыву и снова посмотрела на пейзаж, с этой стороны горы было видно море. Эта идиллия была словно создана для того, чтобы в ней потеряться. После беготни по лесу, многолюдья горского войска, тревог последнего времени, тут был райский покой. Она отошла от края, присела на ступени и стала греться на солнце. Солнце пекло, ей захотелось стянуть одежду и позагорать, чтобы тело впитало тепло и свет, задышало местными энергиями. Ей не хотелось встреч и расспросов. Если представилась эта возможность, если дороги обратно она не знает, и не позаботилась о том, чтобы узнать, то будет мудро смириться с ситуацией и наблюдать новую смену обстановки. Она предпочла отогнать воспоминания о своем падении в колодец.
   Она собралась уже расстегнуть воротник куртки и скинуть надоевшую серую одежду. Рука ухватила гладкую ткань безрукавки капитанского костюма. Перемена Эл позабавила. С одной стороны античный антураж, в другой фрагменты формы Космофлота, которую она не носила уже давно - нелепое сочетание. Опять ее любимые ботинки. Но на этот раз в комплект не вошла только ее куртка. Ну и вид у нее! По местным меркам - нелепый! Он подняла глаза к небу и засмеялась.
   - Можно к тебе? - услышала она знакомые нотки баритона Дмитрия.
   Эл вздрогнула от этого голоса. Когда она обернулась, радость пропала с лица гостя. Гай заметил ее напряжение.
   - Тебе сюда можно? - предупредительно спросила она.
   - Вообще-то нет, - признался он.
   Его не остановило собственное признание, он целиком показался из-за угла каменной стены. Гнать его с таким умильным выражением лица было жестоко. Она просто махнула, приглашая его. Он радостно, как мальчишка, подскочил и уселся рядом.
   - Ты же узнал меня? - спросил он. Он ткнул ее ребром ладони в середину плеча. - Я ниже этого был, когда мы расставались.
   - Ты очень большой, - призналась она. Гай видел в ней парня или это то же что в прошлый раз. Возникшее было притяжение, стало ослабевать. Она напомнила себе, что он не Дмитрий.
   Тут он глянул хитро, как Димка, и Эл чуть не зажмурилась. Она бы годы жизни отдала, чтобы опять видеть своего друга вот таким же, искрящимся жизнью, завораживающе обаятельным, полным радости бытия. Она с трудом выдохнула.
   - Меня давно не было, - сказала она наводящую фразу.
   - Мне было довольно обещания, что ты появишься. Ты не нарушаешь обещаний, - заверил он по-детски наивно.
   - Если тебя тут увидят - накажут?
   - Обязательно. Меня и так накажут. Прости, увидев на горизонте это крыло, я подумал только о тебе. Тобой всегда двигала страсть летать. Я уже не мог сдерживаться, а когда твои путы стали лопаться, я понял, что медлить нельзя. Тебе была нужна помощь.
   - Я преуменьшила свой вес. Бывает, погрешность в расчетах, - созналась она. - Но все обошлось.
   - Это было впечатляюще. По всем правилам - наглость с твоей стороны, но ты и появляешься тут не за тем, что ищут все.
   - А что здесь ищут все?
   - Познание. То, что я здесь никогда не искал. Ты заберешь меня отсюда? Правда?
   Она растерялась. Что ему ответить? Он начал говорить, но его вопрос застрял в ее сознании, отрезав от этой реальности. Он опирался локтями о колени, как Дмитрий не делал, смотрел восхищенно на простор впереди, взгляд восторженный, глаза горят. Если бы...
   Она разволновалась и схватила за крепкую гладкую не знавшую тяжелых тренировок кисть.
   - Подожди, - остановила она. - Ты меня наверняка узнал? Может быть, я не тот странник? И я тебе не друг?
   В ответ он затрясся всем телом от смеха, по мальчишески сморщив нос.
   - Тебе нравиться испытывать меня?
   Она решила рубануть с плеча.
   - Я... У меня нет теперь прежней памяти... Я тебя не помню. Я не знаю, кто я.
   Он сначала замер, осмыслил, потом протянул руку и коснулся ее щеки, жест был нежный. Он вздохнул. Помолчал.
   - Как бы там ни было, это все равно ты, - уверенно, с серьезным видом заявил он. - Я тебя ни с кем не спутаю. Хотел бы спутать, но не могу. Я всегда ношу в себе отпечаток твоей силы, а ее подменить нельзя.
   Он склонил голову, потом поднял, он снова улыбнулся, на сей раз сдержано. Потом мягко ткнул ей в грудь двумя пальцами.
   - Ты узнал меня. Узнал. Я видел. Ты же знаешь, я бы мгновенно разоблачил обман. Ты просто не ожидал увидеть первым именно меня. Ты сам учил меня различать колебания пространства. Я почувствовал тебя, еще там, внизу. Ты возникал несколько раз, пока решился на подъем. Ты - Бариэль - великий из странников. Мой друг. Ты не помнишь, но я первый придумал называть тебя Эл. Мне было лениво говорить твое имя целиком, - с гордостью сказал он.
   Это был безапелляционный Димкин тон, и его прямота. Видя ее смущение, он посмотрел еще раз сочувственно, потом тихо, тоном заговорщика заговорил:
   - Ты не говори никому. Наставнику можешь сказать. Он тебе посоветует, как лучше справиться с последствиями забвения. Остальные, мало кто даже заподозрит. Тебе в помощницы отдали Иолу. Она провидица, можешь осторожно попросить ее посмотреть. Она такая воспитанная и очень предупредительная, а еще безмерно чистосердечная и скромная, она даже в мыслях не представит разболтать твою тайну. А если тебя будет донимать наш архивариус, всегда можно списать отказ на занятость или желание отдохнуть. А потом, что-то ты же видел, болтай о глупостях. Что-то ты помнишь?
   - Помню.
   - Двух историй ему будет довольно. - Он по всей вероятности был и тут мастером уловок, говорил он с большим знанием дела. Он вздохнул - Мне здесь скучно.
   - Ты слишком много болтаешь, - она вдруг не сдержалась и потрепала его темную шевелюру. - Но мне это даже нравиться.
   В ответ он по-детски хихикнул.
   - Я тебе очень рад. Сдержаться не могу. Завтра это пройдет. Ночь спать не буду.
   Она поняла, что он не уйдет, если не настоять.
   - А чем ты сейчас должен заниматься, Гай? - спросила она с намеком.
   - Зубрить законы, - скорчил он брезгливую гримасу.
   - Так иди, - настоятельно сказала она.
   - Глупо это. На каждый закон есть своя уловка, как его обойти. Нет абсолютных законов.
   - Например?
   - Например, закон тяготения. У него есть анти-закон, что тебе и удалось сегодня продемонстрировать.
   - Каждому действию есть равное противодействие.
   - Золотые слова! Обожаю, - вкушая каждое слово, как сладость, сказал он.
   Она не удержалась, эти ужимки были так знакомы, засмеялась. Он просиял.
   - И все же нам следует соблюдать местные правила, - сказал она и сделал жест, отсылая его. - Мне нужен отдых.
   - Исчезаю, - прошептал он и просто убежал, мелькнув в дверных проемах комнат, граничащих с ее покоями.
   Восторженный и такой знакомый Гай не покидал ее мыслей. Солнце уже пекло неимоверно. Она поднялась и ушла в прохладу личного покоя. На неширокой скамью были наброшены легкие ткани. Тут можно было прилечь. Она давно не имела возможности поспать без оглядки на то, что творилось вокруг.
   - Значит, я все же, Эл, - заключила она, сладко потягиваясь на лежанке.
   Она сразу забылась сном.
   Очнулась в сумерках, кто-то тихо шуршал в смежной комнате, она прокралась к дверному проему, двери не было, он ни чем не завешивался. Она выглянула из-за угла. В углу горел живой огонь в очаге. Низенькое и хрупкое, как ребенок, создание раскладывало на длинном вытянутом столе ткани, заботливо и мечтательно разглаживая складки и морщинки. Догадаться, кто это, было не трудно. От одного только взгляда юная девушка встрепенулась.
   - Я чувствую, - предупредила она.
   - Я догадываюсь, - подала голос Эл.
   Девушка была совсем миниатюрной, маленькие ручки были прижаты к груди, она изобразила глубокий поклон.
   Эл вышла из-за угла. Остановилась и подпирая спиной стену спросила, разглядывая ботинки.
   - Как по-вашему, Иола. Я мужчина или женщина?
   Иола не смутилась, она склонила на бок голову и задумалась, или вслушивалась.
   - Вы не то и не другое, - сказала она. - Вы лишь выбираете фазу существования и склоняетесь все же к женской.
   - Вот как? Это очевидно?
   - Еще нет, - снисходительно сказала девушка. - Но ваше будущее само диктует условия. Вы станете женским существом, когда расстанетесь с этой оболочкой.
   - И когда это случится?
   - Скоро, - сказала она.
   Эл вгляделась в эту малютку-вещунью, которая без обиняков говорила опасные для любого прорицателя вещи.
   - Я понимаю ваше осуждение, но я, к сожалению, с трудом могу себя сдержать, я не могу не озвучить, что вижу, но я усиленно этому учусь. Поэтому я здесь. Мне еще не ведомо искусство понимать, что можно говорить, а что нельзя. Я смиренно молю меня простить, если я задела ваши чувства. - Она помолчала. - И о забвении я не скажу. Гай меня попросил.
   - Оу, у вас уже сговор, - заметила Эл.
   - Он только просил. Я не могу ему отказать.
   Это было сказано с собой интонацией. Эл подняла брови. Он ей нравится. Она улыбнулась.
   - Не забирайте его. Прошу и умоляю, - встревожено попросила она.
   Эл вопросительно посмотрела.
   - Правда? - девушка даже подскочила на месте. - У вас нет такого намерения.
   - Во всяком случае, сейчас, - заверила Эл. - Однако, у нас тоже будет уговор - Гаю ни намека, ни звука, ни взгляда. Он очень проницателен.
   - Тогда мне придется его избегать, - грустно сообщила девушка.
   - Что вы там так готовили? Для меня? - решила сменить тему Эл.
   - Да. Одежду. Не могу угадать, что вам понравиться. Что носят странники?
   - Что придется. Попробуй угадать, - предложила Эл.
   Сначала Гай, теперь это удивительное созданьице, их искренность и непосредственность просто обезоруживали. Ни на йоту хитрости. Приятно.
   Девушка подошла ближе, взяла за руку и отвела ее к огню. Потом повернулась к столу и стала выбирать. Потом снова повернулась в Эл. Она стала рассматривать ее лицо, потрогала скулу, волосы, плечо, безрукавка ее сильно заинтересовала. Она присела на корточки, изучая ботинки. Эл щелкнула каблуком о пол, ловитель издал приятный звук. Девушка с восторгом подняла на нее глаза.
   - Хотите, я надену вам на ноги колокольчики. Вы будете приятно звучать. Вам понравиться.
   - Ты знаешь, как я звучу?
   Девушка склонила голову и перестала улыбаться.
   - Пожалуй, мне трудно воспроизвести этот звук. Я говорила о простых украшениях. - Она прислушалась. - Я поняла. Вы лишь испытываете меня. Вам нравиться ваша собственная одежда.
   - Я не могу сказать, сколько здесь пробуду и как уйду, поэтому предпочту свою одежду. Все таки, - сказала Эл. - Где мой парашют?
   - Его унесли с площади. Я узнаю. Он вам нужен?
   - Возможно, пригодиться, - согласилась Эл.
   Иола встала.
   - Наставник идет сюда. Примите его во внешней комнате.
   Пока она спала, первую от входа комнату обставили всем необходимым для бесед. Иола стремительно умчалась прочь, как лань от преследования. В проеме входа появился длинноволосый мужчина, похожий по виду на Тиамита, но с иным лицом, без бороды. Его волосы придерживал обруч. Он указал ей на витое кресло, приставленное к восьмигранному столу на одной ноге, предлагая сесть. Сам он устало сел рядом на такое же сидение. Они сидели близко, между ними - только угол стола. Он откинулся, стал изучать ее.
   Эл приподняла подбородок и демонстративно повернула голову из стороны в сторону. Это вызвало его улыбку.
   - Вам присуща красота и сила. Рассказы Гая и его отца не передают настоящее впечатление, - он почтительно поклонился.
   - Благодарю за лестный отзыв и гостеприимство. Мое появление вас не оскорбило, если я правильно понимаю.
   - Если вам нужно мое мнение, то к любому из событий я отношусь спокойно. Вы не учиться у меня пришли. Ваше экстравагантное появление и ваш вид озадачили моих подопечных, что им только на пользу. Вы, должно быть, заметили по внутренним переживаниям наставника Гая, что вы здесь не из желанных гостей?
   - Да.
   - Не сердитесь за его прямоту. Он Гаю больше чем учитель, помощник, они почти братья. Вы не сердитесь на него?
   - Нет.
   Он снова всмотрелся в нее.
   - Как мне обращаться? По имени? - спросил он, наконец.
   - Зовите меня Эл.
   - Я бы желал быть полезным, раз уж вы тут. Вы хотите понять, как произошло забвение? - спросил он уже иным тоном, без официальных ноток. Словно хотел утешить.
   Она ощутила, что он заинтересован в этом.
   - Если вы можете помочь. Говорят, забвение необратимо, - кивнула она. - И если не будет условий.
   - Не хотите говорить о Гае.
   - Нет.
   - А я надеялся, - с сожалением сказал он.
   - Если мне удалось верно понять мальчика, то мой отказ и ссылка на мою забывчивость - не подействуют, - сказала она, давая понять, что ее ответ не лежит в русле отказа. - Мне не трудно будет разобраться, если вы позволите нам общаться.
   Наставник широко улыбнулся.
   - А возможно что-то иное? Он забыл обо всем, с этого утра. Для него есть только вы. Осторожно. Это может вызвать ревность. Мои ученики не идеальны. Какими бы возвышенными и порой мудрыми они не казались, все же они в стадии обучения. Призовите на помощь всю вашу деликатность. Если вы умеете обращаться с мирами, то и с моими подопечными будьте осторожны. Это же вам не трудно?
   - Я прошу лишь прибежища, возможности отдохнуть. И уж если мне нужен будет спутник, то выбирать его я буду самым жестким образом. Не могу с уверенностью сказать, что найду его тут. Я не собираюсь влиять на ваших учеников.
   - И это говорит странник, - добродушно улыбнулся он.
   - Вы видите во мне странника?
   - Все еще, - многозначительно и осторожно сказал он. - Когда будете отдыхать ограничьте свои беседы даже с теми, кто собирается услужить вам. Меня осаждают просьбами. Я пока лишь Иоле разрешил. Она чиста, как идеальный кристалл. Я доверяю вам.
   - А Гай?
   - Его услуги превратятся в служение, довольно и того, что он питает к вам глубокую привязанность. Тут я поделать ничего не могу, она родилась, когда он был еще ребенком.
   - Вы поведаете мне, как это случилось?
   - Хоть я немало знаю о природе забвений, какие приключаются с разными существами, но наблюдать последствия мне каждый раз трудно.
   Она сделал многозначительный жест, подняв руки к потолку.
   - Мне остался опыт.
   - Не опыт, а навыки. Но это как запертый ларец, красив снаружи, но без ключа не открывается и неизвестно, что в нем - прекрасные драгоценности или змеи. Мы еще поговорим об этом. Мой сегодняшний визит, скорее вежливость. Вы не хотите говорить о Гае, я о делах. Опыт мне подсказывает, что вы тут из-за мальчика. Я хотел бы видеть его не предметом наших споров и разногласий, а предметом нашей общей заботы. Он становиться самостоятельным и требует уважения к его мнению. У него будет период опасного выбора. Он талантливый ученик, но у него не к месту проснулась тяга к бродяжничеству. Я обещал его отцу искоренить в нем эту страсть, что мне удавалось и без того с трудом. Ваше возникновение, дало ему новую надежду.
   - Я не к стати, - понимающе кивнула она.
   Наставник улыбнулся снисходительно, потом склонился и сообщил тоном заговорщика.
   - Но вы же ему обещали.
   Она приблизилась еще ближе.
   - Он мне уже об этом сказал. Вы не сможете уловить, что-то из моего прошлого таким образом.
   Его смех напомнил ей о Тиамите, маг не часто смеялся, но всегда вот так же бесшумно и заразительно.
   - Верно. Хитрость тут не поможет, - согласился он.
   Они раскланялись и простились молча. Этот визит оставил у Эл в душе смутный осадок. Она вышла на площадку и осмотрелась. Наступил вечер, звезды высыпали на небо. Она поискала привычные взгляду созвездия, группы звезд. Этого неба она не знала. Что же это за место?
   Она бродила по площадке, по комнатам, потом вышла на площадь, где было пусто, прошлась до того места, где села. Парашют убрали. Спрячут или нет? Эл поняла, что ее подозрительность уже неискоренима. Пусть она не чувствует опасности, угрозы, тут все мирно, но где-то глубоко в сознании мелькает огонек подозрительности, заставляя ум, искать, анализировать, наблюдать и пробовать. Вот и сейчас она заметила на краю спуск, разглядела ступени. По ощущениям, ей что ночь, что день. Ступени были вырублены в камне, не стерты. Ровные углы. Потом ступени кончились, дальше крутой обрыв. Ночной нагретый солнцем воздух шевелил ее волосы, поднимаясь вверх, волосы щекотали щеки. Перед ней была темнота. Эл вспомнила колодец. Значит, она разбилась, не будь это видением - смерть, а так ее просто выбросило в другое пространство сознания.
   Наконец, она встретилась с тем, что послужило причиной этого необычного путешествия. Осталось сознаться, что оно не менее увлекательное и полное неожиданных поворотов, какие бывали с ней там, в том пространстве, которая она привыкла считать реальностью.
   Эл запрокинула голову, уткнулась в камень макушкой и смотрела на звезды. Это занятие всегда приводило ее в состояние безмятежности и покоя, во все времена. Окаменеть бы и остаться на этом уступе.
   - Еще успеешь, - раздался сверху шепот.
   - Гай. Мальчишка. Почему ты не спишь? - зашипела она. - Прекрати следить за мной.
   - Я не могу.
   Он зашлепал по ступеням, спускаясь к ней, сел на предпоследнюю. Она чувствовала, что он делает, как поправляет одежду и кутается в накидку. Это она после зимних холодов не могла здесь замерзнуть, этот теплый воздух был как океан блаженства. Компания ей сейчас совсем не требовалась, хотелось подумать в одиночестве.
   - Тебе не нравиться мое присутствие? - тут же уловил он.
   - Сиди, - со вздохом согласилась она. - Мне хотелось подумать.
   - Размышляй, я тут тихо посижу.
   Он, правда, затих, никакой возбужденной болтовни, шуршания, он не производил никаких звуков.
   Она опять погрузилась в себя. Стояла наверняка долго, воздух к тому времени стал остывать, потом сквозняк стал прохладным, потом холодный воздух пошел вниз, поднялся ветер. По голым рукам пробежали мурашки, она очнулась от своих мыслей. Гай поднялся со ступеньки, стянул с себя накидку и заботливо закрыл ее от сквозняка. Он посмотрел сверху вниз, он был гораздо выше и больше ее.
   - Спасибо за заботу, - сказала она. - Ты сам мерзнешь.
   - Я потреплю. - Он продолжал смотреть, потом смущенно произнес. - Всегда мечтал тебя перерасти.
   Потом хихикнул.
   - Ты спать собираешься? - спросила она.
   - Потом.
   - Пошли ко мне. Холодает.
   Он уже замерз, согласился без возражений. Они миновали площадь, вошли в вторую из ее комнат. Гай ловко развел огонь в очаге и встал к нему спиной. Она устало опустилась в кресло поближе к нему, ноги устали, она с удовольствием согнула их, забравшись в кресло с ногами.
   - Давно ты здесь? - спросила она.
   - С тех пор как отца не стало. Наставник забрал меня из дому прямо сюда. Как ты когда-то говорил, я жизни не видел, - он произнес это с грустью. - Не нужна мне эта книжная ученость. Мой отец знал много, но позвал тебя, когда захотел разрешить свою проблему.
   - Гай. Я ничего этого не помню. Расскажи, если тебе не трудно.
   Он присел на пол, прямо у огня и опустил голову. Он погрустнел. Меньше всего ей и этого хотелось, видеть его в печали. Пусть лучше восторженно скачет и болтает без умолку. Он так тяжко вздохнул, что она сорвалась с места и мигом оказалась рядом.
   - Эй. Ну прости, если я в чем-то была моя вина, - сказала она.
   Его лицо скрывали густые длинные волосы, ей пришлось запустить руки в шевелюру, нащупать подбородок и заставить Гая поднять лицо. Он вел себя как мальчика. Да он и был мальчишкой. Лицо его было плохо освещено, но глаза горели.
   - Каждый здесь, кто знает мою историю, уверен, что отец погиб из-за тебя. Я один знаю, что это не так.
   Она взяла себя в руки.
   - Если ты так будешь смотреть, я решу, что из-за меня ты остался сиротой, - сказала она твердо.
   - Это не так! Я хочу уйти отсюда. Мне часто пеняют памятью отца, а я не он, я свободы хочу.
   Ей ничего не оставалось, как вернуться в кресло. Гай стал волноваться, а ее близость действовала на него как катализатор.
   - Давай по порядку, - предложила она.
   - Ты, правда, ничего не помнишь? - спросил он.
   - В этом ужас и привилегия забвения, - сказала она придуманную на ходу красивую фразу. Такие выражения иногда разрушают напряжение.
   Гай молчал. Она не настаивала. Она успела успокоиться и откинулась в кресле, прежде чем он заговорил.
   - А я в действительности не помню... Я не знаю, почему ты появился. Я лишь хорошо помню первый момент нашей встречи. - Он помолчал. - Я испугался. Меня охватило такое ощущение..., - он обхватил себя за плечи, пытаясь показать, что чувствовал, потом за ноги. Он прижал руки к груди, - будто, в тело вонзились иглы. Отец, сказал, что я почувствовал твою энергию и это хорошо. Я долго тебя боялся, но каждый раз очень хотел подойти и преодолеть свой страх. Я слышал, что ты говорил о страхе, не иметь его - освободиться от страданий и страсти.
   - Я такое говорил?
   - Я помню. Меня тогда привлекло, что твой род занятий не такой, как у отца. Вы спорили по поводу законов, того, кто и как их устанавливают, и прогоняли меня, когда я подслушивал.
   Он говорил с изумлением на лице. Ей все время хотелось назвать его Дмитрием, из-за поразительного сходства в ужимках, этой беззащитной утонченности, которую этот Гай уже учился прятать. У Дмитрия в этом смысле была броня, он умел защищать свой внутренний мир от вторжения, только не в случае с Дианой, тогда он открылся, и удар был тяжелым. Это стало причиной болезни.
   Услышав ее вздох, Гай поднял глаза.
   - Да. А потом я заболел, - вторил Гай ее мыслям. - Вот, ты что-то все-таки помнишь.
   - Не обращай внимания, у меня иногда мелькает, - сказала она. - Это никак с прошлым не связано. Как ты заболел?
   - Я не знаю.
   Вдруг в их пространство на двоих вторгся третий. Это оказался младший наставник Гая. Едва он возник, Гай поднял умоляюще глаза к потолку.
   - Гай, - требовательно произнес строгий голос. Он собрался произнести свою тираду.
   Но Гай увидел, как странник сделал в сторону его наставника и друга резкий предупредительный жест и тот не заговорил опять.
   - Вы без приглашения, - строго сказала Эл.
   - Я искал Гая. Ему следует отдыхать сейчас, завтра у нас много занятий. Мне будет неприятно, если Гаю запретят приходить сюда в наказание, - сказал наставник.
   - Как к вам обращаться? - спросила Эл, заметив, как Гай оцепенел при его словах и выразил упрямый протест.
   "Узнаю, Дмитрия. Лучший способ добиться обратного - это надавить на него", - подумала она.
   - Доионис, - произнес молодой наставник.
   - Эл, - она вежливо склонила голову. Гай, услышав это имя, довольно улыбнулся. - Вы изволили прервать нашу беседу, Доионис.
   - Гай, если ты считаешь меня другом и братом, я тебя прошу: иди отдыхать, - настаивал Доионис. Он подошел к Гаю и положил ему руку на плечо. - Иди.
   Гай неохотно поднялся, посмотрел и, кивнув Эл, ушел.
   - Я могу остаться? - спросил Доионис.
   - Вы же пришли, - пробормотала Эл.
   Он не знал, куда ему деться.
   - Идем наружу, - она поднялась, накинула на плечи накидку Гая, которую он ей одолжил, и двинулась к выходу, к обрыву.
   Она встала почти у самого края, заметив, что ее гость боится туда подойти. Он остановился, а потом сел на ступени.
   - И так. Вы пришли, чтобы не позволить Гаю вспомнить то, что он хотел. Не правда ли, Доионис?
   Она поступила как Гай, сказала прямо, чем смутила гостя до дрожи. Он собирался с мыслями, а потом нашел, что ответить.
   - Гай был очень молод, он понимает эту история с позиций того своего опыта. У него остались добрые детские воспоминания, что не вполне соответствует правде. Я понимаю, что чувство вины заставило вас дать ему это роковое обещание, поэтому вы явились сюда.
   - Я здесь не за тем, чтобы ворошить прошлое. Но замечаю, что оно беспокоит всех более моих истинных намерений. Если вы прервали Гая и считаете его неправым, то смею просить изложить иную версию, каковой она видится здесь, вам.
   - Вы знаете ее не хуже меня, - сказал обиженно Доионис.
   - Да. И наши истории совпадают. Гай обрадовался мне и захотел вспомнить свое детство, но вы невежливо, даже для наставника, вторглись в нашу беседу.
   Доионис не стал отвечать, но его возбуждение ощущалось на расстоянии. Он хотел высказаться и боролся с собой. Она поняла, что его представления о воспитании не позволяют бросить обвинения в лицо странника. О забвении он не догадывался. Что же получается, ученик более чуток, чем учитель. А ему должно быть трудно с Гаем. Конечно, чтобы обуздать юную и бурную натуру нужно быть терпеливее Доиониса.
   - Вы же ему наставник, и, следовательно, должны желать лучшего. Ему тяжело здесь. Очевидно, - сказала она задумчиво растягивая слова, чтобы они не звучали обвинением.
   - Он мне больше брат. Я наставляю его, потому что мы дружны, а не потому что я авторитет для него. Порой мне так казалось, но появление странника продемонстрировало, насколько я не прав.
   - Я не склонен менять местные правила. Но, по моему скромному разумению, разве Гай не в праве выбрать свою судьбу?
   - И стать бродягой, - презрительно выдохнул Доионис. - Вы жестоки. Вы виновник его изоляции, изгнания и желаете ему одиночества.
   - Вы меня обвиняете? - не смогла она сдержать улыбку.
   - Выходит, что вы за давностью лет, из-за своих скитаний, смогли забыть, что он тут по вашей вине.
   - А разве не по повелению отца? Не он его сюда отправил? - Эл так остро ощутила, что права. Вопрос, главное услышать от него вопрос, ответ мелькнет. Монту так же пользовался ее памятью, а теперь она...
   - Да! - с вызовом воскликнул Доионис. - Чтобы исправить то, что вы натворили.
   - Я не понимаю.
   Доионис сказал с тоской в голосе.
   - Это вы породили в Гае желание стать таким, как вы. А он по природе своей не приспособлен для этого. Он слуга других устоев.
   - Он Хранитель. Я знаю.
   - Ему не стать Хранителем, все, что его ждет - служить закону так, как его тут научат.
   - Доионис, вы уже служили где-нибудь?
   - Нет. Я усердно учусь этому.
   - Чему?
   - Я буду трактовать законы.
   Она тихо засмеялась, представив картину.
   - Гай? В роли трактователя законов?
   Доионис едва не вскипел, вскочил и встал в позу. Она опять сделала жест в его сторону, и он его уловил в темноте, замер.
   - Не трудитесь ругать меня, - сказала она мягко. - Вы тем самым можете добиться того, что я выполню данное Гаю обещание. Вам лучше пойти отдыхать. Прошедший день здешним обитателям дался нелегко.
   - Вы гоните меня?
   - Не хочу, чтобы вы от переизбытка чувств, сказали, что-то лишнее, а потом жалели об этом. Ваши речи меня не обидят, но заденут Гая. Остановитесь, это разумно.
   Доионис оставался в своей позе, постепенно всплеск прошел, он опустил плечи и молча ушел. Эл подождала, пока его шаги стихнут.
   - Гай, - совсем тихо позвала она.
   Из-за угла высунулась голова.
   - Он ушел? - раздался шепоток в ответ. - Как ты узнал, что я не уйду?
   - Догадался. - Она закрыла лицо руками и засмеялась, шепча в ладони. - Лисий хвост.
   Все это напоминало ей детство. Кажется, Гая тоже не возможно отвадить, если он чем-то увлекся.
   В образе пылкого, свободолюбивого и бесшабашного юноши, каким был Гай, видение разворачивало перед ней некую картину, состоявшую из подсказок. Это был тот самый момент, ради которого она решилась на авантюру с ядом. Теперь бы не потеряться, не упустить сути. Она видела Гая в темноте силуэтом и представила Димку. Теперь ей опять захотелось так называть друга, детским именем. Ей предстоит постичь секрет их тесной связи. Мир откликнулся на ее поиски и мучения чистым образом юноши в этом схожем с античностью антураже. Все складывалось так, что простым наблюдателем ей в этой ситуации не быть. От нее требовалось ответить за то, что сформировало какой-то аспект судьбы Гая. Она была готова принять обвинения Доиониса, зная свою способность влиять на судьбы, но пылкий обвинитель кипел изнутри вовсе не праведным гневом, а ревностью, о которой ее осторожно накануне предупредил наставник.
   Гай выскользнул из-за угла и оказался рядом.
   Она сняла с плеча покрывало.
   - Накинь, замерзнешь.
   Гай дрожал, только зубами еще не стучал. Он взял накидку, укутался и сел на ступени. По его решительным движениям легко заключить, что уходить он не собирался.
   - Проложим разговор. Нас прервали, - предложил он.
   - Ты сказал, что заболел.
   - На самом деле меня отравили. Я же из народа, который очень живуч, и искусство медицины у нас высочайшее. Но как показало расследование, проведенное отцом, отраву составили где-то в другом мире. И кого отцу было еще просить о помощи?
   - Меня, - мелькнула и вырвалась наружу ее догадка.
   - Я был в сознании, когда вы спорили. Я притворился. Вы долго и яростно спорили у моего смертного ложа, а я ждал мгновения, когда умру и перестану слушать голос отца. Мне было плохо и от яда и от его отчаяния.
   - Ты всегда остро чувствовал.
   - Да. Помню, что ты отказывался. Твоих предупреждений отец не слушал. Ты пытался донести до него, что твое вмешательство будет необратимым для меня. Отец раскаивался, считая потом, что должен был отдать меня, позволить умереть, как мне полагалось. Он обронил однажды, что принес меня в жертву своим порывам. Я разозлился на него. Он был уверен, что я пришел для того, чтобы водить его легионы, устанавливать порядок его волей. Служить закону. Все это было очень благородно в его понимании, возвышенно. А я рос мальчишкой, которому были ближе миросозерцание и поэзия.
   "И бабушкины плюшки", - мелькнула у нее мысль.
   Да уж, в детстве Дмитрий воителем не был, дрался редко, слыл, скорее, тюфячком. Ему доставляло удовольствие защищать ее. Их любимая беседка на отшибе от домов в скверике помнит десяток дуэлей, которые он затевал в ее защиту. Димка был бит и не однажды. Его бабуля виноватых не искала, но и уговоры отдать внука в секцию бокса отвергла решительно.
   Она стояла и сквозь силуэт на ступенях видела пухленького Димку с булочкой в руке и фингалом под глазом.
   Гай рассказывал, рассказывал, сосредоточенно вспоминая прошлое, с детской скрупулезностью, описывая ненужные подробности, вспоминая, возвращаясь назад, потом забегая вперед, опять возвращаясь. Память у него была замечательная.
   Из его рассказа она поняла, что его отец был высоким чином в какой-то системе цивилизаций, одну из них он возглавлял и был приближенным местного владыки. Гаю была уготована роль наследника, так как к тому времени в его среде ввели закон родового наследования. Что пошло не так. Гай этого из детских воспоминаний не извлек. Он сказал, что понадобилось вмешательство извне силы, отличной он общей волны цивилизации. Ее предшественник, существовавший задолго до появления в мирах Валькара и до забвения, по имени Бариэль, именуемый странником, отозвался на зов.
   Гораздо позднее, когда уже были внесены изменения, отец Гая неожиданно оказался в стане изменников, его реформы были с родни цивилизационному перевороту и сродни захвату власти. Гай почему-то помнил долгие дискуссии и обсуждения вариантов выхода из кризиса, из чего следовало, что странник отнюдь не праздно посещал миры, он еще и участвовал в неких созидательных и разрушительных процессах. Отец Гая был осужден как предатель, но перед этим случилась череда событий. Гая пытались убить и погиб бы, если бы не странник, который уступил мольбам отца и вылечил его. История тут же напомнила Эл случай с Мейхилом в ее мирах. С Гаем вышло так же. Получив несвойственную его существу энергию, которая победила смерть, Гай стал испытывать тягу к скитаниям, его интересовали вопросы далекие от управления и политики, а самое удручающее - он ни на шаг не отходил от своего спасителя, детское воображение Гая сотворило из странника объект для поклонения и образец для подражания. Радость отца от обретения ребенка быстро превратилась в трагедию. Гай заявил, что не желает прежней судьбы и намерен стать странником. Результатом стала ссора его отца с Бариэлем. От мольбы до гнева, от уговоров до приказа. И вот спаситель был выдворен из мира Гая, напоследок, пообещав расстроенному мальчику, что они увидятся снова. Странник ушел. А отец настоял на отправке Гая в это загадочное заведение, устройство и функции которого к концу подробного рассказа у Эл уже не было сил узнавать. Поступок отца был актом защиты сына. Он погиб, когда Гай уже был здесь.
   Теперь ему оставалось только ждать обещанной встречи. Он как послушный сын в память об отце исполнял его волю в ожидании одного - своего освобождения. Гай добавил, что однажды странник приходил за ним, но не смог подняться на гору, как требовалось от любого желавшего посетить эту общину, таково было условие - найти проход и оказаться на вершине неприступной скалы. В снах она часто пыталась штурмовать эту скалу, подняться на нее, но терпела неудачу, оперируя старым опытом, который всплывал в снах. Угадив сюда в этот раз, решение с парапланом родилось как результат прошлых неудач. Что не сделал Бариэль, легко удалось Эл, которой были известны и опробованы разнообразные способы полетов.
   - Ты заберешь меня отсюда? - уже в который раз спросил Гай. - Что мои несколько десятков лет по сравнению с твоими тысячелетиями опыта! И не по свиткам и записям прошлого ты этому учился. Но я смогу быть полезным. Я много знаю, я учился. Я сильный и чуткий. Я буду верным спутником. Как ты видишь? Из меня получиться странник?
   - Ты все еще хочешь быть странником?
   - Как ты, - твердо сказал он.
   Она посмотрела в его сторону.
   - Гай, я же не помню, кем я был. Я не знаю что такое странник, ну если совсем немного.
   - А с позиций этого немного? - настаивал он.
   - Боюсь, что до начала странствий тебе еще нужно понять ради чего и почему ты так стремишься в путь. Твой наставник не сказал о том, что более путешествий тебя влечет тяга быть поблизости от меня. Я нахожу, что этого недостаточно. Почему непременно нужно следовать за мной? Начни путь сам. Так ты быстро разберешься в своих порывах.
   - Разве тебе не нужен друг и спутник? - Гай обиделся.
   - Я не могу тебя опекать, это не совсем верно в моем положении. Давай сейчас не станем решать этот вопрос. К тому же я с ног валюсь, мне нужно поспать.
   - Ты считаешь, что я слабый. Я очень сильный. Эл, из меня не выйдет законник или кто-то, кого хотел во мне видеть отец. Куда мне возвращаться? В моем мире мне нет места. Ты, как мои наставники, предложишь мне вернуть честь отца? Я не хочу туда. Просто возьми меня с собой, вот увидишь, я - хороший ученик.
   Он был так возбужден и раздосадован, что стал кричать, вскочил, бегал по ступеням и чуть не порвал накидку.
   - Гай. Гай. - Она на силу поймала его за подол короткой туники. - Мальчик.
   - Я не мальчик! - завопил он. - Мой возраст не твои тысячи лет скитаний, но я молод и силен, и хочу следовать за тобой!
   - Гай. Не ори, - она едва дотянулась до его губ, чтобы зажать рот. Он буйствовал и был могучим по сравнению с ней, с этой махиной ей было трудно совладать. - Сядь. Сядь пожалуйста, Дмитрий!
   Он не обратил внимания на то, что она спутала имя. Эта эскапада напомнила ей буйства отчаявшегося Дмитрия, что привело в растерянность и породило желание исполнить то, что он требует.
   - Тихо. Тихо, - стала она успокаивать его единственным возможным способом, крепко обняв.
   Ей удалось усадить его обратно на ступени.
   - Я не говорю тебе: нет. Я не знаю, чем закончиться этот визит. Ты сам советовал мне разобраться с забвением. Здесь это возможно. Мне необходимы ответы на некоторые мои вопросы, поэтому с моей стороны будет легкомысленно, что-то тебе обещать. Не сейчас. Я тут. Ты можешь потерпеть еще немного. Ты предлагаешь мне самым коварным способом украсть тебя, увести без переговоров. Позволь хоть попытаться. Возможно, я договорюсь, и тебя отпустят с миром. Мне совсем не хочется вмешиваться в процесс, смысла которого я сейчас, в этом состоянии, просто не понимаю.
   - Ты хочешь, чтобы я ушел, - выпалил Гай обреченно уловив ее настроение.
   - Мне нужно одиночество, пойми это верно. Не вскипай, как гейзер.
   Он вскочил и схватил ее в объятья, но не стиснул к счастью. Она вспомнила, как утром он подкинул ее, как пушинку. На этот раз он был осторожен. Она едва доходила ему до середины груди. Она дотянулась до его шеи, потянула вниз и уперлась лбом в его лоб. Он был доволен ее жестом и улыбнулся.
   - Какой же ты здоровый, - сказал она умиротворяюще. - В дверь не войдешь.
   - Что такое дверь?
   - То через что я прохожу.
   - Ты так инородные зоны пересечений в пространстве называешь?
   - Угу.
   - Так они размера не имеют, размер объекта там не важен. Я понял, ты шутишь.
   - Конечно, я шучу.
   - Где ты так вымотался? Хочешь, я тебя на руках отдыхать унесу?
   - Тебе нельзя в мою комнату.
   - Я до входа.
   Она засмеялась, отстранилась и хлопнула его ладонью в грудь.
   - Размер и сила не решающие факторы.
   - Я еще очень умный. Посмотри, какая у меня большая голова. Больше, чем твоя.
   - Нашел, чем гордиться. Что толку в голове, если она наполовину пустая.
   - Ладно, - засопел он. - Завтра я тебе докажу.
   - Гай. Мне доказательств не надо. Не от тебя во всяком случае. Я тебе верю.
   Он гордо выпрямился.
   - Хорошо. Я готов еще ждать. Чуть-чуть. Обещай, что поговоришь завтра с наставником.
   - Да. А сейчас я требую, чтобы ты отправился к себе, иначе я тебя отшлепаю, как маленького.
   Гая издал звук похожий на смешок, презрительный и тонкий.
   - Так я и позволил. Я сильнее.
   - Ага. Силач-переросток. Топай отсюда.
   В ответ он нагло взъерошил ей волосы.
   - С такими волосами ты на женщину похож. Я маленьких не обижаю.
   В ответ она развернула его, он поддался, принимая игру, когда она толкнула, он театрально оступился и чуть не упал.
   - До завтра, - сказал он весело и быстро ушел.
   Она стояла, улыбалась ему в след.
   - Баламут.
   Это только иллюзия и юноша просто похож на Дмитрия. Но с первого мгновения она увидела в Гае знакомый образ, характер, манеры. Она приняла этот подарок из видения. Вмешаться? В ее ли силах сделать для Гая что-то значительное? Она не странник, она лишь играет предложенную видением роль. Едва ли Самадин предвидел такой результат упражнений. Пока ни что в этом состоянии, наполненном вполне земными образами, описываемое вполне земными категориями, по течению событий совсем не напоминало Землю.
   Вытянувшись на лежанке, кутаясь в тонкую ткань покрывала, она забылась сном с умиротворением ребенка. Не увидев ничего, она очнулась при свете дня.
  

Глава 5 Роковая ошибка

   Дневной жар уже проник в комнаты, гуляя сквозняком. Эл босая шлепала по спальне. Она предпочла в это утро оставаться в тут подольше. Не смотря на обещание данное Гаю, ей сегодня не хотелось никаких переговоров и встреч. Пользуясь неприкосновенностью этой комнаты, она решила на время спрятаться от всех. Она потянулась стоя в проеме выхода, но на площадку не пошла. Уже было жарко, а еще мог нагрянуть какой-нибудь гость.
   Эл отрегулировала брюки до размера по колено, поверх безрукавки из куска ткани соорудила тунику, какую видела на Гае, подвязала ее шнурком, сплетенным из лент, кем-то положенным в комнате. Посмотрела на свои ноги, решила ходить босиком.
   Потом смотрела на море вдали, захотела искупаться. Эх, она допустила маленькую неточность в конструкции параплана, отсюда вполне можно долететь до берега, а потом вернуться, поймав нужный поток. Затея не казалась трудноосуществимой, если добавить секцию из ткани и парус, порванные стропы заменить и усилить. Да, возни многовато ради праздного приключения и купания. Неизвестно позволят ли ей вернуться. Эл вспомнила реакцию Доиониса. Гай, как Дмитрий наверняка дружить умеет и, если кого отметил, как друга, относиться к тому с теплотой и заботой, с шуточками и затеями. Она опять думает о прежнем Дмитрии. Авось все еще вернется.
   В соседней комнате слышалась какая-то возня. Эл вспомнила об Иоле. Там что-то такое стряслось трагическое, судя по тому, в какое смятение пришла Иола.
   Она вышла в соседнюю комнату и остановилась. Смеяться было жестоко. Маленькая Иола пыталась впихнуть в довольно узкий дверной проем ее парашют, держа перед собой огромную массу ткани, перекрученную веревками. Громада парашюта заслоняла от взгляда всю Иолу, местные умники не догадались его сложить, что свело бы страдания девушки к минимуму, ткань была тонкой и легкой, но в таком виде стала испытанием для маленького существа с ручками не способными охватить горку ткани.
   Эл метнулась к ней.
   - О, прошу прощения. Я потревожила вас, - раздался из центра этой массы голосок девушки.
   - Спасибо, что принесли его, Иола. Бросайте на пол.
   - Оно закроет весь проход.
   - Бросайте.
   Ворох ткани и веревок с приятным шелестом посыпался на пол, а Иола розовая, смущенная, чуть не плача, предстала перед Эл. Она была такая хорошенькая и смешная, что Эл не сдержалась, хохотнула, и чтобы девушка решилась войти, просто взяла ее за талию и переставила, как статуэтку, через горку ткани у ее ног.
   - Нужно было меня позвать.
   - Вы гость.
   - Но это моя вещь.
   Иола не нашлась, что ответить. Она смутилась от этого еще сильнее.
   - А кто вас надоумил принести это сюда? - спросила Эл.
   - Гай.
   Подняв голову к потолку, она поняла, кто автор этого издевательства.
   - Ну, я ему задам, - не удержалась Эл.
   - Нет-нет, - запротестовала Иола, потому что уловила то, что Эл представила.
   - Ну, если вы меня попросите.
   - Я прошу.
   Чтобы дать Иоле передышку и возможность успокоиться, Эл сама собрала в охапку парашют и затащила его в залу. Потом по-хозяйски отодвинула в сторону стол, он оказался не тяжелым, а выглядел солидно, расставила по стенам сидения и кресла. При желании она могла принять делегацию из десятерых с таким запасом сидячих мест.
   Потом начала разбираться с горой ткани. Стропы изрядно перепутали, в куполе она обнаружила порез. Иола стояла, но не решалась предложить помощь, поскольку не понимала того, что делает Эл. В полном безучастии, не смея уйти без разрешения, она стояла бы так еще долго. Эл как-то не пришло в голову, что она ждет разрешения или просьбы о помощи. К счастью, для Иолы, в комнату не вошел, а примчался Гай. Иола тут же стала казаться еще меньше на его фоне.
   - Я так и знал. Меня не подождали.
   - Ты был занят обучением, - заметила ему Иола и Эл поняла, что в местной иерархии Гай никак не выше Иолы, судя по ее тону, вдруг приобретшему нотки назидательности и осуждения. А уж как смиряющее она посмотрела на него!
   - Я знаю, что это ты попросил Иолу принести сюда все это? - сказала Эл и кинула в Гая соответствующий взгляд. - Ты, наверное, заметил, что это мое?
   Иола согласно кивнула. Было бы удивительно, если он смутился.
   - Но было смешно, - сказал он.
   - Иола, ваше право. Какое наказание он заслужил?
   - Я его прощаю, - пролепетала Иола.
   - Это самое, самое страшное, - скорбным голосом произнес Гай и опустился перед девушкой на колени.
   Она зарделась, как цветок мака.
   - Будешь помогать мне это все распутывать. И это не вопрос, дружок. - сказала Эл Гаю и кивнула Иоле. - Если вы хотели уйти, то я с радостью вас отпущу.
   Иола прижала ручки к груди, поклонилась и ушла.
   - Я ты жесток, - сказала Эл хмурясь.
   - Не сердись. Она знает, почему я так.
   - Ты ей нравишься.
   - Я знаю. Ее сватали за меня.
   - И ты ее отверг.
   - Хм. Зачем мне жена, которая видит меня насквозь? Я собираюсь путешествовать, так что все эти затеи не для меня. Она нравиться Доионису.
   - Как у вас все сложно, - заметила Эл.
   - Здесь каждый появился не случайно, иногда здесь специально знакомят потенциальных супругов, ради будущего. Но лучше нам эти темы не обсуждать, - он указал на парашют. - Что мне делать?
   - Тащи все на площадку, здесь мало места.
   Она верно рассчитала дозу наказания, терпения Гая не хватило и на четверть дела. Он взревел к небу, кидая в пыль комок из перепутанных строп.
   - Этому конца нет? В чем смысл?
   - А простой. Если мне сюда удалось подняться, то, как я спущусь?
   - Как все спускаются, по лестнице и через подземные ходы выйдешь наружу. Только попроси, тебя отсюда любой с радостью проводит. Утром был целый консилиум по твоему поводу. Собрались все мэтры, заседали долго. Что решили - никто не знает. Доионис со мной говорить не хочет. Можно я это брошу?
   Он презрительно посмотрел на спутанные веревки.
   - Нет. Трудись или иди, гуляй, другим делом займись, - сказала она ровным задумчивым голосом, расправляя часть купола.
   - Это глупо, - возмутился Гай.
   - Держать свои вещи в порядке - не глупо.
   - Кто тебя этим снабдил?
   - Это материализация идей. Мне вдруг повстречался старичок внизу.
   - Седенький и тощий. Он специально там живет. Прежде чем какой-либо желающий начнет штурмовать гору, он появляется и начинает спрашивать, как тот собирается влезть на неприступную скалу. Большинству хватает простой беседы с ним, чтобы назад повернуть.
   - Мне он помог, ему хотелось увидеть, что получиться. Он весьма ловко извлекал откуда-то ткань и веревки, да еще в таком количестве. Мне осталось только все это представить. Как в сказке.
   - Ты же странник, я видел, как ты что-то извлекал ниоткуда. Даже объяснил как, твоя сила позволяет концентрировать материю или создавать иллюзии предметов.
   Эл тряхнула купол.
   - Не иллюзия.
   - Красивая штука, полетал бы на такой.
   - Даже думать не смей, в твоем случае это не сработает.
   - Это почему?!
   - Ты слишком большой.
   - Если добавить в середину фрагмент и усилить веревки он меня выдержит, даже нас двоих.
   - Летать еще надо уметь, - Эл грозно зыркнула на него, и поняла, что парашют нужно прятать.
   - Я знаю, как с этим справиться.
   Он убежал, и скоро вернулся. В одной руке он нес сидение, другой вел за собой Иолу. Эл от возмущения дар речи потеряла. Он поставил сидение и водрузил на него безропотную Иолу. Она вместе с сидением была ниже его плеча. Потом он взял один край купола и вручил его девушке. Ткань растянулась и сама расправилась.
   Порыв ветра надул купол пузырем, Эл успела метнуться и погасить его. Гай получил ощутимый пинок ниже спины.
   - Тупица! - рыкнул странник. - Ее снесет! Обрыв рядом! Думай, что делаешь!
   - Вот это тяга! - ликовал Гай, потирая ушиб. - Огромный какой!
   Его выходка позволила все же расправить ткань и разделить пополам спутанные стропы, работать стало легче. Иола оказалась мастером развязывания путанных узлов, она быстрее Эл разобрала порученную путаницу из веревок. Гай сообразил, как их ровно уложить и не запутать опять. Трое, наконец, улыбнулись друг другу, самое сложное было позади. Потом Эл продемонстрировала Иоле, в какой объем можно сложить эту груду ткани. Иола была искренне потрясена. Эл унесла конструкцию в личную комнату к неудовольствию Гая.
   - Надо заменить порванные веревки, - сказал он.
   - Зачем, если он мне не понадобиться. Отдам его в распоряжение наставника, столько ткани и веревок всегда пригодиться, - подвела итог Эл.
   - А зачем мы его складывали? - обиделся Гай.
   - Потому что так правильно, - ответила ему Иола со своего места.
   - А ты там будешь стоять, пока Эл сойти не попросит? - съехидничал Гай.
   Эл подошла и подала Иоле руку.
   - Простите, нет привычки, - извинилась она.
   Иола сошла с сидения и сообщила:
   - Когда сядет светило, наставник будет ждать вас для беседы. Я приду за вами. Еще вас желал видеть Доионис, но не в присутствии Гая.
   - Отлично. Пойду, отдохну. Все свободны, - сказала Эл.
   Иола стала уходить, а вот Гай, двинулся за Эл.
   - А мне куда?
   - Тебе виднее, - сказала она.
   - Тебе ничего не нужно?
   - Для услуг у меня есть Иола.
   - И не она одна. Но я же друг.
   - Вот что, друг. Иди, поброди в одиночестве, подумай, за что я сегодня тебя видеть не хочу, - сурово ответила она.
   - Эл, за что?
   - Вернешься завтра, мы поговорим. Не уйдешь немедленно, встретимся послезавтра, чем дольше будешь стоять, тем больше суток я буду прибавлять.
   Гай предпочел не спорить.
   Эл до вечера размышляла над тем, как себя вести в случае местного официоза. Местный "а ля политик" был совсем неведом, а от нее ждали предложений, решений, аргументов. Что-то прогнозировать было невозможно и рискованно.
   Ближе к вечеру сидеть взаперти было уже невежливо, она поняла насколько, когда вышла во вторую комнату, там ее ждала Иола. Она была немного нервной.
   - Меня уже ждут? - поинтересовалась Эл.
   - Вас? Вас хотели видеть многие. Я говорила всем, что вы отдыхаете.
   - Неужели так много желающих?
   Иола кивнула.
   - А чем вызван такой интерес?
   - Вы же странник. Существа вашего уровня тут появляются крайне редко.
   - А зачем нам тут появляться? - задала наводящий вопрос Эл, рассчитывая, что Иола поймет подвох.
   - Они прибывают сюда, чтобы получить совет нашего наставника, потом, наш архив очень богат записями о самых разных мирах.
   - Архив, - Эл прищурилась. - А архивариус приходил?
   - Конечно.
   - Иола, а где у вас архив? Объясните. Провожать не нужно, я найду.
   Иола приблизилась и прикоснулась к ее руке. Мелькнула картинка.
   - Завидное качество, - заметила Эл.
   - Это врожденное и не стоит похвалы, - сказала она.
   - Это меня не касается, но зачем вы здесь, Иола? - спросила Эл.
   - Я? В моем случает все проще, чем у Гая. Я провидица, мой дар нужно сформировать.
   Иола отошла. Эл приблизилась сама, настал момент, которого она ждала. Чуть нависнув над девушкой, Эл задала свой главный вопрос.
   - Иола, кто я?
   Та растерялась. Иола красноречиво, с подростковой непосредственностью, боролась с собой.
   - Ваше мнение может помочь в ситуации, которая сложилась вокруг Гая. Если вам он дорог, и вы хотите, чтобы он остался, вам придется мне сказать.
   - Я... не могу. Я боюсь вашего гнева.
   - Вы знаете, что гнева не будет.
   - Сейчас не будет, но когда случиться страшное...
   - Что вы видите, Иола? Вы знаете, что я не странник.
   Иола вдруг собралась уйти.
   - Иола, я не разрешал уходить, - Эл пустила в ход коварство. - Вы считаете меня опасностью для Гая. Объяснитесь. Всякий раз, когда вы видите Гая поблизости от меня, вас охватывает страх. Сначала мне почудилось, что вы ревнуете, как Доионис, а сегодня, когда вы стояли на табурете и распутывали веревки, вы что-то видели. И это вас напугало.
   - Я не могу, я не должна.
   - Если бы вы совершали ошибку, то тут уже кто-нибудь появился. Достаточно времени, чтобы кто-нибудь примчался к вам на выручку. Этого не происходит. Я знаю старый закон. Если я начну задавать вопросы, вы должны будете ответить мне либо отрицательно, либо утвердительно. Здесь этот закон действует?
   - Да, действует, - подавлено ответила Иола.
   Эл отвела Иолу, усадила в кресло. Девушка напряженно выпрямилась и закрыла глаза. Эл встала на колени рядом с креслом, чтобы ее фигура не давила на Иолу, если та откроет глаза.
   - Либо я буду пытать вас вопросами, а будет это долго, либо вы скажете то, что посчитаете разумным, - предложила выход Эл.
   - Я не вижу четких картин.
   - И все же. Зачем-то вы возникли в моем окружении? Полагаю, ваш наставник послал вас намеренно. Он же понимал, что рано или поздно, я поддамся на искушение и спрошу. Что вы видите Иола? Вы видите, что я не странник.
   - Я думала, вы ненастоящий. Здесь иногда появляются не сами существа, а их проекции, двойники. Это разумнее, чем являться в плотном состоянии, слишком много нужно сил. Иногда духи. И все же вы - странник.
   - А старичок там, внизу, тоже проекция?
   - Да. Это обман.
   - Иола, что вы видите во мне?
   - Вас окружает смерть. Она стоит за вами.
   - Это результат прошлого?
   - Да и это шагнет за вами далеко в будущее.
   - Я знаю, что мне нельзя убивать. Я этого боюсь, - услышала Иола признание.
   Иола подняла глаза на Эл и увидела в ее лице то, что вызвало жгучую жалость в душе Иолы.
   - Ваша сила. Вам еще придется убить. Я могу вас утешить, - сказала она. - Да, вы совершили убийство, масштаб которого был очень значительным. Но я должна сказать, что этот акт был актом милосердия, вас попросили совершить его.
   - Это было до забвения, - заключила Эл.
   - Я не понимаю.
   Иола увидела, как поник ее собеседник. Сочувствие, которое Иола испытала, быстро переросло в желание помочь. Странник опустил голову. Иоле захотелось коснуться этих странных разноцветных волос. Она провела пальцами по волосам, Эл подняла глаза.
   - Вы же перестали быть странником и выбрали мир. Почему вы не скажете об этом Гаю. - Иола увидела вопрос в темных глазах напротив. - Все мы чувствуем опасность. Переживаем за Гая, как за брата.
   - Опасность?
   - Она исходит не от вас, не пугайтесь. Гай чувствует, что вам грозит что-то, поэтому он рвется с вами. Но он не готов к тому, чтобы вас защитить.
   Иола взяла лицо Эл в свои маленькие ручки, прикосновение было нежным.
   - Ваша сила воплотиться в сильном женском существе. И потом, через поколение, вам представиться возможность завершить круг, который был начат. Это самое почетное дело для странника - изменить мир. Потом вы будете свободны.
   - А Гай?
   - Вы встретитесь, но не теперь. Большего я сказать не могу.
   В соседней комнате раздался шорох шагов. Иола села ровно, перестала касаться ее лица, а Эл успела подняться на ноги.
   В комнату тихо вошел наставник.
   - Ступай, Иола, - сказал он.
   Девушка с поклоном, торопливо шмыгнула прочь.
   - Мне пришлось угадывать, кто явится, чтобы ее остановить? - задалась вопросом Эл.
   Наставник ничего не сказал, подошел к креслу, в котором недавно сидела Иола, сел в него и больше ничего не говорил. Эл наблюдала с минуту его отрешенность, она добавила топлива в очаг. Как местный обитатель, он, наверное, мерзнет вечером при резком перепаде температуры, она вспомнила, как замерзал Гай. Она подвинула себе другое кресло, села недалеко и тоже замолчала.
   Молчание затягивалось. Прошлая ночь, потом возня с куполом, Гай и разговор с Иолой. Эл поняла, что опять устала и расслабилась. Гость мог придти не ради беседы. Он ее изучал. Ей уже сквозь дремоту показалось, что он заговорил.
   - Простите, - она очнулась и сделала внимательное лицо.
   - Я спросил, что вы помните?
   - Немного. Преимущественно будущее.
   - Я вам благодарен за то, что вы не спешите общаться с моими учениками и братьями, - сказал он.
   - Это они стремятся со мной общаться.
   - Да. Вы притягательный элемент. И удача, что вас приняли за странника. Заблуждение Гая, сыграло в этом случает во благо.
   - То есть, я не странник?
   - Вернемся к вашему забвению, оно к моему разочарованию, как раз настоящее.
   - Вам меня жаль?
   - Я вам сочувствую, Эл.
   - Почему вы меня так зовете?
   - Гай вас так зовет.
   Она улыбнулась.
   - Я не помню других имен, - призналась она.
   - Я рад, что вы честны. Вы не обещали Гаю ухода, - сказал он без вопросительной интонации.
   - Куда? Я не имею представления, где снова очнусь, - призналась она.
   - Утратив связь с прошлым, странник сохраняет силу и навыки.
   - За это владыка намеревался меня убить?
   - Можно убить оболочку, но нельзя убить самого странника. Смерть - возвращение памяти и утрата забвения. Он собирался вас убивать до забвения, и не стал - после.
   - Смысл оставлять забывшего в живых?
   - Склонить его на свою сторону, - ответил наставник. - Мощь - заманчивое сокровище. Как вы тут оказались?
   - Через колодец. Падение.
   - Кем вы себя здесь чувствуете?
   - Путешественником. Я исследую прошлое.
   - А может будущее?
   - Гай не из будущего.
   - Объясните.
   - Я не уведу его отсюда, он уйдет сам. Но он меня разыщет, если мы уйдем не вместе. У нас общее будущее, и там мы почти равны.
   - Иола пока не может решить, о чем стоит говорить, а что умолчать. Ее видениям не стоит доверять абсолютно.
   - Она об этом предупредила. Но я не о видении Иолы говорю, а о своей реальности, я знаю еще и другого Гая, и именуется он по-другому.
   - Уверены?
   - Да.
   - А если я посмею утверждать, что вы не странник. Вы поверите мне?
   - Поверю. Потому что я не странник. Зато я его хорошо копирую.
   - Кем вы теперь ощущаете себя? Я хочу помочь. Моя помощь искренняя, бескорыстная, в противном случае я бы попросил вашего ухода в обмен на объяснения.
   - Я вижу все это в видении. - Эл обвела рукой пространство. - Себя, вас, все вокруг. Эти звезды мне не знакомы, это место лишь относительно поддается осмыслению, все больше аналогиям. Персонажи напоминают мне героев мифов и сказок. Все странно.
   - Видение? Вот что это! - наконец он ожил и более внимательно всмотрелся в нее. - Вот почему Иола увидела в вас женщину, а я не увидел странника!
   - Потому что я созерцаю это все, будучи женщиной и не являюсь странником, или не помню об этом.
   - Вы - дух, - выдохнул он.
   - Наверное, это так называется. Меня путают со странником, потому что я могу перемещаться и менять облик, потому что каждый видит во мне что-то свое.
   Она подняла руку и погладила плотную ткань своего капитанского костюма, посмотрела на ноги в ботинках. Меняя облики, она говорила:
   - Это или это...
   Наставник улыбнулся и кивнул.
   - А что увидели вы?
   - Растерянность, - ответил он. Перед ним снова сидело босоногое существо в странной одежде. - Теперь я знаю. Помочь в вашем случае легче того, если бы вы действительно были странником. Вы не сможете вспомнить, но сможете перескочить в тот момент, когда он принял забвение. Но вам нужно избавить свое сознание от заблуждения, что вы - это он. Вы - это вы, а странник - лишь оболочка, которую вы заняли. У него должен быть кто-то, кого он попросил быть свидетелем этого акта, найдите его.
   - Я его знаю.
   - Отлично! Все сходится на нем. Потом достаточно найти место, где все случилось. А дальше все будет зависеть от того, как вы умеете перемещаться в своем видении. Если хотите уйти туда, откуда пришли, я провожу вас немедленно.
   - Я не могу лгать Гаю, я скажу, что он остается.
   - Это мудрое решение. Если мы все выяснили, то я вас оставлю. Или есть еще просьбы?
   - Я хочу оставить здесь свой парашют, его бы спрятать, понадежней.
   - Берите его и ступайте за мной.
   Эл тащила парашют в ночи, ориентируясь на слух. Огней на площадке никаких не было. Она следовала за наставником через площадь к солидному по размерам зданию. Он провел ее темными коридорами.
   - Вас не пугает темнота?
   - Я легко ориентируюсь.
   - Тогда сюда, он открыл какую-то дверь. Из щели брызнул свет.
   Он был неяркий, но ослепил Эл и она, переключившись на зрение, едва не наскочила со спины на наставника.
   - Это наш архив, - пояснил наставник.
   - Мастер! - молодой мужчина встал из-за обширного стола и чинно поклонился.
   - Я привел гостя с интересным предметом. Вы же хотели видеть это приспособление?
   - О, да, - согласился молодой архивариус.
   Воображение Эл рисовало старичка с бородой, а этот был крепкий детина, пониже ростом, чем Гай, но по виду борец, атлет. Он обошел стол, еще раз приветствовал того, кого назвал мастером и потом только обратился к гостю.
   - Позвольте я это возьму. - Он забрал у Эл сложенный купол. - Какой легкий.
   - Не дождетесь утра? - радостно спросил наставник.
   - Опасаюсь, что поутру мне будет не пробиться к гостю, - ответил архивариус. - Раз он пришел с вами...
   - Оставляю его вам, - кивнул наставник и вышел.
   Кажется, провожать Эл отсюда он не спешил. Она предпочла не напоминать, разговор с Гаем важнее спешки. Стоя в этом уютном месте, она подумала, что не очень-то жаждет снова оказаться на озере, в атмосфере вражды и путаницы. Здесь было тепло и душевно. Она удовлетворенно вздохнула.
   - Что бы вы хотели знать? - спросила она у крепыша-архивариуса.
   - Более всего меня, признаюсь, занимает это сооружение. Я имею лишь общее представление о таких предметах. Я, как все, видел ваш полет. Это более необычно, чем просто появиться из воздуха. Я бы попросил посвятить это время рассказу о том, как вы его создали.
   - Это не трудно.
  

***

   Архивариус был дотошен. Они рисовали схемы, он записал ее расчеты, найдя в них ошибку, она поняла, почему лопнули стропы и сделала правильный расчет для архива. Архивариусу было совершенно не важно, на каком языке и какими символами она сделала записи. Он уверял, что в свое время их прочтут те, кому они будут понятны. Он оказался нескучным парнем и приятным собеседником. Эл пробыла в архиве до утра, он сообщил, что не смеет настаивать на другой встрече, но его обаяние заставило Эл пообещать еще один визит. Он, кажется, был счастлив, а у нее улучшилось настроение и трудные решения не давили больше.
   В коридорах было уже почти светло. Хозяин архива любезно провожал гостя. Но у двери остановился и вдруг решил вернуться к себе. Эл через мгновение поняла почему. Из здания вниз спускались ступени, они были большими, Эл в темноте не заметила ни крутизны, ни их приличных размеров. Посредине лестницы сидел Доионис.
   - Я вас давно ожидаю, - сказал он.
   - Доброе утро. Мы увлеклись. - Эл обернулась к архивариусу, но его и след простыл. - В архиве. Вы меня тут ждали?
   -Я ждал, - согласился Доионис и указал на галерею справа от здания, на ступенях которого они говорили. - Прогуляемся? Недолго. Не откажете?
   - Хорошо, - согласилась Эл.
   Доионис не начал разговора, пока они не прошли в саму крытую галерею, неестественно длинную. Кругом были ниши и проемы, квадратные колонны белого цвета, не такие как светло-серый камень снаружи, аккумулировали свет. Доионис шел по галерее молча, она за ним. Они прошли уже треть, когда он остановился и заговорил. Акустика была плохая, его голос звучал глухо.
   - Я прошу вас, не забирайте Гая. Он юн, он слишком порывист и погубит себя. Неужели вы не понимаете, что отсутствие опыта скажется при первом же приключении? Я готов вас умолять.
   Полусонная Эл, в добром расположении духа, была вовсе не готова обсуждать с Доионисом эту тему. Она нахмурилась.
   - Может потом? - спросила она. - Усталость валит меня с ног.
   - Не прикрывайтесь усталостью, - взмолился Доионис. - Услышьте меня.
   - Он вам так дорог?
   - Я говорил вам уже. Иола, она была так встревожена.
   - Вы... заставили девушку... сказать, что она видела? - Эл стала хмуриться еще сильней. Тряхнула головой и потерла глаза. - Это не ваше дело. Я слишком спать хочу, чтобы с вами препираться.
   - Я препираться не намерен, я намерен вас убедить. Оставьте Гая в покое. Вы тут гость, вам здесь рады, но все кто понимают, зачем вы тут, находятся в смятении и печали. О боги, неужели мне красноречия не хватит, чтобы заставить вас проявить к нему жалось?
   Эл сильно сжала веки, чтобы разум прояснился, посмотрела на него внимательно. Он чуть ли не руки заламывал в мольбе.
   - Вам не следует так драматизировать. Оставьте вы этот трагический тон. Я здесь не из-за Гая, и Иола должна была вам это сказать, - рассердилась Эл. - Если вы с ней вообще разговаривали. Я здесь по иной причине, я пробовал говорить с Гаем, но он пока меня не слышит. Он мой друг и сегодня, когда я высплюсь, у меня есть намерение поговорить с ним снова.
   Тут Эл заметила, что в лице Доиониса что-то изменилось. В его глазах сначала мелькнуло торжество, а потом он мельком взглянул ей за спину. Эл рефлекторно обернулась. За краем одной большой, квадратной колонны стоял Гай и смотрел на нее взглядом полным какого-то яростного огня.
   - Я тебе говорил! - театрально выбрасывая вперед руку, выкрикнул Доионис.
   - Гай, - Эл попыталась всем видом выказать протест словам Доиониса.
   - Лучше молчи, Эл, ты сказал довольно, - низким и обиженным голосом сказал Гай.
   - Мы уже разговаривали об этом.
   - Ты говорил с наставником. Этой ночью ты принял решение.
   Эл обернулась к Доионису.
   - А ты - мерзавец, - сказала она тихо.
   - Я хороший друг и учитель. Я обещал, что Гай это услышит, он услышал. Ты проиграл.
   Доионис торжества не скрывал. Откуда-то из других проходов в галерею показалось еще несколько любопытных и Иола. Эл метнула в нее пронзительный взгляд.
   Презрительно фыркнув, Эл вышла из галереи и направилась к себе.
   К ее удивлению Иола последовала за ней.
   - Вы мне не нужны, - сурово сказала ей Эл. - Не предполагала, что вы станете участвовать в подобном фарсе.
   - Я сделала это ради Гая, чтобы его спасти. Доионис просил ради...
   Эл предпочла скрыться в спальне и заснуть.

***

   - Эл! Выходи! - этот окрик сразу разбудил ее.
   Опять она не видела снов. Она села на своем ложе и поняла, что где-то кричит Гай. Орать с такой интонацией и воодушевлением было ему свойственно и теперь. Своего рода боевой клич. Он созрел для выяснения отношений. Вот чего бы ей сейчас менее всего хотелось. И почему она предательски не исчезла под утро? Почему ей так важно поговорить с ним? Наверное, потому, что она хватается за эту возможность - опять побыть близко от того Димки, который в ее реальности уже не существует.
   Она вышла на площадку, к обрыву, но она была пуста. Крик повторился, он шел с площади. Эл не прошла через комнаты, а срезала напрямик, обогнув угол здания, в котором жила.
   Она встала как вкопанная и вытаращила глаза. Площадь была полна обитателями этого райского уголка, они стояли полукругом, который размыкался в сторону ее домика. В центре стоял Гай, полуголый с шестом в руках и орал.
   Эл выпрямилась, встала в позу Наполеона и осмотрела собрание. Гаю указали на нее, и он, вытянув вперед свой шест, закричал:
   - Я докажу тебе что я не мальчик! Я хочу сразиться с тобой! Испытай меня!
   "Накостылять бы этому поросенку великовозрастному", - подумала она про себя.
   - Я не буду с тобой драться, Гай! - сказала она громко, чтобы все слышали.
   - Нет, будешь! - завопил он в ответ.
   Он был в ярости, настрой у него не шуточный. Эл осмотрела присутствующих. Найдется хоть один разумный? Кажется всем интересно, что произойдет. Она осмотрела Гая, потом место предполагаемой схватки, оценивая перспективу.
   Ее взгляд упал на дальнее здание, где она была ночью. Она увидела, как на ступени вышла фигура. Это наставник. Он был далеко, но Эл видела его отчетливо. Он ей кивнул. Неужели и он поддерживает эту дурацкую затею?
   - Я докажу тебе! - опять повторил Гай. - Меня учили еще легионеры отца!
   Эл в ответ ехидно улыбнулась.
   - А кто учил их?! - она имела право это утверждать, поскольку странник не благотворительностью занимался в мире Гая.
   - Я не боюсь с тобой сражаться! Я могу тебя победить! Я учился здесь, я учился всегда!
   - Чего ты добиваешься? Гай, опомнись, так ты скорее услышишь от меня отказ!
   - Я не отступлюсь! Дерись, странник!
   - Успокойся, - как можно мягче сказала она.
   Еще несколько фраз и она поняла, что увещевания на него не действуют. Эл вытянула вперед руку и указала пальцем на Гая.
   - Ты рискуешь нашей дружбой?!
   - Гай, не нужно, не спорь с ним! - предостерег кто-то из толпы.
   - У нас еще один провидец?! - Эл осмотрела собравшихся, все притихли.
   Она подошла к Гаю. Разница в росте стала очевидна. Откуда-то донесся смешок.
   - Я выше, больше и сильнее, - прошипел Гай. В глазах обида.
   - Больше тумаков поместится, - ответил она так, чтобы услышал он. - Не дури, перестань глупить.
   - По-твоему я глуп? Я недостаточно взрослый, недостаточно умный и недостаточно сильный?
   - Я этого не говорил.
   - Ты пришел не за мной.
   - Я это тебе сказал.
   - Я думал ты испытываешь мою веру, ты так делал в прошлом. Ты обещал! - он едва слезу не пустил.
   - Давай прекратим это и еще раз поговорим. Пожалуйста, Гай.
   - Ты боишься.
   - Я могу тебя убить.
   - Лучше убей. Дерись!!!
   Тут он махнул шестом, да с такой амплитудой, что Эл пришлось распластаться по земле и откатиться в сторону. Он позволил ей подняться. Эл почувствовала, как безрукавка стиснула ее корпус, включилась защита, поднимаясь с колен, она ощутила плотность ткани на брюках. По крайней мере, он не сломает ей ребра и ноги. Ей пришлось избегать ударов и уходить от них, на площадке поднялась пыль.
   - Странник! Он вооружен, а ты нет! Лови! - В нее из толпы полетела палка. Гай перехватил ее, так как был в более удобном положении. Сделал почтительный жест, протягивая сопернику оружие.
   Дмитрий тоже так поступал, выбивая во время тренировки из рук друга меч или шест.
   Эл ответила коротким благодарным кивком и дернула шест на себя. Дмитрий еще подшучивал в таких случаях, не отдавая оружие сразу, хватка у него была сильной. Так же поступил и Гай, он не намеревался отдать ей палку сразу, но рывок был таким сильным, что он потерял равновесие, и ему пришлось отпустить и опереться на свой шест. Собравшиеся засмеялись.
   - Условие! Условие! - стали подначивать их зрители. - Кто первый свалиться с ног!
   - Мое условие - простое! - крикнул Гай в ответ.
   У Эл возникло желание подбежать и закрыть ему ладонью рот.
   - Заткнись, - рявкнула она сквозь зубы.
   - Если побеждаю я - ты берешь меня с собой! Если побеждаешь ты - я остаюсь здесь!
   Эл от отчаяния наотмашь шарахнула его палкой по спине. Гай зашипел от боли.
   - Я не буду с тобой драться! Ни на каких условиях!
   - Ты не имеешь права мне отказать! Я тебя вызвал!
   Эл поискала взглядом наставника.
   - Есть закон, чтобы меня заставить?! - крикнула она в ту сторону, где он стоял, но ступени были пусты.
   - Он ударил, ты ответил - деритесь уже, - сказал из толпы знакомый голос.
   Эл нашла взглядом крепыша-архивариуса, он снисходительно улыбался. Эл адресовала ему немой вопрос.
   - Я хорошо его учил, - сказал он ей. - Гай - хороший соперник.
   - Я буду драться без условий, - заявила она. - Все слышали.
   - А я с условиями! - настаивал Гай.
   - Гай! Не упорствуй! Уважай гостя! Без условий! - крикнул ему Доионис.
   Видимо, Доионису казалось, что Гай сильнее, поэтому победа Гая была ему не выгодна.
   Эл стояла с опущенной палкой и смотрела на Гая снизу вверх. Она выразила сожаление и усмехнулась.
   - И после этого ты хочешь остаться мне другом? - спросила она.
   - Я всегда был и буду другом, - гордо заявил он. - Тебе придется взять меня с собой.
   - Побей его странник! Он так жаждет этого! - крикнул кто-то.
   Снова раздался смех, и раздосадованный Гай ринулся в бой. Ей приходилось чаще уворачиваться, чем отвечать на удары, Гай лупил шестом со всей силы. Потом он запыхался. На какое-то время они разошлись и кружили по площадке.
   - Нападай! - не выдержал Гай.
   - Зачем? Мне и так хорошо. Я все равно тебя завалю.
   Самолюбие толкнуло Гая в атаку, он промахнулся и получил палкой по затылку. Эл стала чувствовать себя увереннее. Гай был сильным, но в движении медлительным и еще угловатым, не то, что Дмитрий. Гай вкладывал в удары больше силы, чем следовало, больше старался провести лихой прием, чем следил за соперником. Эл изматывала его, уходя от ударов, от чего он сильней сердился, скорее устанет его терпение, чем она. Внимание его начало притупляться. Он вошел в раж и стал делать много глупостей. В ответ на атаки он получал шлепки и удары от соперника, напоминавшие больше наказание ребенка. Оттого, что Эл не принимает его всерьез, что сопротивление напоминает снисходительные уступки, Гай озверел. Его ярость вылилась в град ударов. Палка странника разлетелась пополам, он не остановился и концом своего шеста рассек плечо сопернику. Странник не отступил, разум подсказал Гаю остановиться, однако, ему сейчас было не до голоса разума, он хотел победы, поэтому он повторно ударил по больному месту и увидел, как странник зашипел от боли и выругался. Гай был доволен собой. Расплата была быстрой. Эл изловчился подобрать обломки своего шеста, избегая еще одной встречи с его оружием, и следующим наказанием для Гая были два хлестких и больных удара пониже спины.
   - Угомонись же ты, глупый мальчишка! - выдохнул Эл и снисходительно усмехнулся.
   - Я не мальчишка, - огрызнулся Гай.
   - Но своим поведением заслуживаешь насмешек. Остановись. Я не уступлю.
   - И я не уступлю.
   Они сцепились опять. Гай оказался беззащитен, когда противник перешел на ближний бой, Эл швырнул свои палки в разные стороны, Гай отвлекся и к восхищению публики вдруг лишился шеста, его оружие перекочевало сначала в руки странника, а потом улетело довольно далеко. А дальше... Гай очнулся только лежа на земле, на спине, а его руки яростно душили горло соперника.
   - Опомнись, Гай.
   Но Гай не сообразил, что руки нужно разжать, он продолжал сжимать горло. Резкий удар по голове, и он потерял сознание.
   Очнулся он опять там же, на площади. Над ним склонились Эл и наставник.
   - Пришел в себя, - сказал спокойный ровный голос наставника, показавшийся Гаю по-отечески заботливым, глухим и далеким.
   Он слышал гул голосов, но словно через плотную завесу. Он посмотрел на странника. Из раны на плече у него сочилась кровь, на шее были синяки, лицо в пыли. Он хотел извиниться, но ощутил какой-то барьер внутри. Ему стало не по себе. Гай похолодел изнутри, захотелось забиться со стыда в какой-нибудь угол. Он вспомнил последнюю сцену и не смог ничего сказать.
   - Проводите его ко мне, - сказал странник.
   - Нет, - возразил Доиоис. - Гаю нужен уход.
   - Одним ударом по голове его уму-разуму не научишь, - сказал кто-то рядом. - Ничего с ним не будет.
   Эл склонился и подал руку.
   - Гай. - Гай подал руку в ответ. - Вставай медленно.
   Он поднялся, голова кружилась. Появилась Иола, хотя Гай знал, что она испугалась его решения драться, поэтому не пошла на площадь, но почуяв его обморок прибежала на помощь, глупышка. От ее присутствия стыд еще больше терзал его. Ее тонкой натуре такие представления противопоказаны. Она попыталась помочь страннику, но тот отстранил ее и обратился к наставнику.
   - Дайте мне в помощь кого-то другого.
   - Я сам, - сказал наставник в ответ на голоса желающих помочь.
   Эл, наставник и Гай остались одни в первой из трех комнат странника. Гай сел к стене у входа, и запрокинул голову, опираясь затылком о стену. Комната ходила ходуном, ему казалось, что он вот-вот провалиться под пол.
   Наставник вытирал кровь на руке странника.
   - Вы можете это исправить? - спросил он.
   - Предпочту оставить на память, - ответила она, глядя на рану. Говорила она хрипло, срываясь на кашель. - Пустяк.
   - Почему вы отвергли девушку? - спросил наставник.
   - Я с заговорщиками знаться не хочу. Почему вы это допустили?
   - Потому что каждый должен получать свои уроки, - был ответ.
   - А мне с этого какой урок?
   Наставник мягко кивнул в сторону юноши.
   - Не вам, а ему.
   В ответ странник отрицательно замотал головой.
   - Не согласны? - удивился наставник.
   - Нет. Он просто стал жертвой интриги, которую вы предвидели с самого начала.
   - Я знаю своих учеников. Я сказал, что вы - испытание для них. Чтобы ошибка запомнилась, ее нужно позволить совершить. Участники заговора не очень искусны в интригах.
   - А если им понравиться? - спросила Эл.
   - Не думайте о них, они не ваша забота. Что вы намерены сделать с Гаем?
   - Оставьте его у меня. Ему будет плохо еще какое-то время. Я знаю, как ему помочь.
   - Вы же хотели уйти.
   - Не сейчас.
   - Ты собирался уйти без меня, - подал голос со своего места Гай.
   - Это тебе Доионис сказал? - фыркнул странник и закашлялся.
   - Ты злишься, Эл?
   - Да я злюсь. Мало того, что ты слушаешь наветы, так еще заставил унижать тебя прилюдно. Рассчитывал на то, что я уступлю? Тебе лучше сейчас помалкивать. Иди в соседнюю комнату, ляг на кушетку и спи. Я не сильно ударил, сон тебя вылечит.
   Гай послушался, поднялся и нетвердым шагом пошел, куда было велено.
   Наставник не смог не улыбнуться этому безропотному повиновению. Он помог Эл перевязать раненую руку и осмотрел кровоподтеки на шее.
   - Я не мог его остановить, его ярость рвалась наружу, - сожалел он.
   - И вы все еще верите, что он законник? - усмехнулась она. - Он убить способен.
   - Мои ученики сами выбирают себе роли. Гаю, как мне видится, еще рано думать о будущем.
   Эл подошла к чаше и стала умываться.
   - Вы отвечали за него перед отцом. Но он умер. Зачем здесь держать Гая? Он не хочет здесь быть. Отпустите его.
   - Не могу, - возразил наставник. - Это равносильно тому, что я выпущу в мир Иолу. Представьте, что она натворит своими пророчествами.
   - Они не сопоставимы, - возразила Эл.
   - Сегодня в порыве ярости, ведомый безумцем и гневом, он напал на друга. Вы считаете Гая более приспособленным к реально жизни? По местным меркам он тут более десяти лет, до этого он ничего не видел, кроме дома отца.
   - Я тоже начинала с побега из дому и была младше Гая.
   Он понимающе кивнул.
   - Все очень взбудоражены происшествием, включая вас. Путь он не победил, но он вас помял. Оставайтесь здесь, отдохните, присмотрите за Гаем. - Эл собиралась попросить, он махнул рукой. - Я не буду никого посылать.
   - Спасибо.
   - До завтра.
   Этим он просил ее не покидать комнат.
   Она нашла Гая спящим, он лежал на кушетке в неудобной позе. Голова у него была горячая. Она развернула его, уложила удобно и положила на лоб холодный компресс. Он спал тихо, не метался. Она просидела рядом пока не наступили сумерки. Ее потянуло в прохладу, болела шея и голова, ныла рана, спать от возбуждения не хотелось. Здесь она сменила образ жизни практически на ночной.
   Эл вышла на площадку к обрыву, встала на самый край. Панорама внизу уже тонула в сумерках, небо было закрыто тучами, от далекого моря тянуло влагой. В ушах шумело, и ей начал мерещиться звук прибоя. Она прихватила с собой полотнище тонкой ткани, завернулась в него, как будто прячась от окружающего. В первый день ее одиночество нарушил Гай, сейчас он спал, и Эл удалось полностью погрузиться в состояние одиночества. Эл замерла, и ее сознание подхватило и понесло, как будто поток воздуха пронизал ее насквозь. Она уже не стояла на месте, а парила где-то далеко, беззаботно, в удалении от тревог уже и этого мира.
   Иола просидела в одиночестве весь день. Ее терзало отчаяние. Под вечер она стала видеть странные сбивчивые образы и поняла, что у нее начинается бред. Она не могла спать, потому что ей несколько раз мерещилось, что странник убил Гая. Еще вчера она не понимала, что доверяя Доионису секреты своих видений, она заслужит презрение за это. Что мука презрительных взглядов Гая и Эл станет невыносимой. Что наставник ничего ей не скажет утешительного.
   Она дошла до состояния близкого к сумасшествию. Ей стало мерещиться тело погибшего Гая, отчаяние и хаос, в ее образах ужасным видением кружило белое крыло, на котором странник прилетел сюда, и что это крыло уносит отсюда Гая, и он неизменно погибает. И так десятки раз.
   Измученная Иола решила пасть перед наставником и просить помощи. Едва двигаясь и теряя ориентацию, она вышла на площадь и долго стояла где-то посредине, там, где была схватка. Ей слышались звуки шеста, рассекающего воздух, хрипение и крики разъяренного Гая, кровь странника неестественно красная и его холодный расчетливый, осуждающий взгляд. Она поняла, что грезит событиями на площади, считывая картины, запечатленные в тонком пространстве этого места.
   Иола побежала к зданию архива, где наверху располагались покои наставника и глав общины. Она знала, что ее примут такой. Ей требовалась помощь. Иола остановилась только тогда, когда обогнула какой-то угол и оказалась вовсе не там, куда стремилась. Перед ней был обрыв, а на обрыве сияющая светом невысокая фигура. Дух! Пространство ответило на ее мольбы о помощи. Она видела в мареве света босоногую фигуру, укутанную в ткань, как в погребальные одежды. Ткань спала с головы дивного существа и с плеча. Иола блаженно выдохнула, и видение ожило, словно ее немой призыв был услышан. Она крикнула и застыла, вглядываясь еще издали в силуэт, узнавая его и не веря глазам. Ее галлюцинации продолжились. В светлящейся фигуре она узнала странника.
   - Дух! - выдохнула она, ее стал бить дрожь. Она бросилась бежать, но тут же споткнулась о край фундамента или ступеньку, в темноте она не поняла, как упала.
   Все что она помнила потом, это уютные, мягкие, сильные руки, которые несли ее куда-то. Это смерть должно быть.
   - Гай, - выдохнула она.
   Это мог быть Гай, он носил ее маленькую на руках и называл куклой и перестал быть с ней нежным, едва их стали сватать. Она была сильно влюблена в него, но понимала, что его страсть быть свободным превосходит все остальное.
   - Я не хотела, - сказала она тому, кто ее нес.
   Ответа не последовало. Следующее ощущение пришло тогда, когда кто-то слабо тер ей щеки и массировал виски, потом капли брызнули ей в лицо. Заботливые руки, которые она знала с детства, обнимали ее и старались привести в чувства.
   - Наставник, - прошептала она совсем тоненько.
   - Да, Иола, да. Очнись, пожалуйста.
   Она пришла в себя на кушетке в знакомых покоях в объятиях наставника, который нежно, по-отцовски ласкал ее голову.
   - Вот. Все прошло.
   Иола увидела в углу фигуру и закричала:
   - Дух! Это дух!
   Фигура стояла, прислонившись плечом к стене. Иола обнаружила, что закутана с головы до ног в ткань, которую видела в бреду, она стала истерично рвать ее, но полотно не поддавалось. Наставник стал освобождать ее из плена ткани, а когда она почувствовала, что свободна, отодвинула ее от себя подальше.
   Понемногу она приходила в себя и узнала странника.
   - Иола, девочка, ты меня понимаешь?
   - Да, учитель.
   Наставник обратился к страннику.
   - Побудьте с ней. Я пойду за врачом.
   - Почему вы ее сами не излечите? - спросила Эл удивлено.
   - Прежде всего, моим ученикам нужна практика, а Иола не требует моей заботы, с ее состоянием справиться другой. Я не могу посвящать ей столько времени, у меня очень много забот. Не судите меня.
   - А я и не сужу, вам виднее. Вы рискнете оставить ее наедине со мной?
   - Конечно, ей нужно понять, что реальность, а что ее бредни. Это полезно вам обоим. Вам еще предстоит ее простить.
   - Да я уже не сержусь.
   - Вот видишь, Иола. Будь послушной, побудь здесь с Эл.
   Он поднялся, Иола цеплялась за его одежду, но он не остановился. Едва он исчез в дверях, Иола снова впилась в странника безумным взглядом.
   - Ты убил Гая, - сказала она.
   - Гай, цел. Утром вы увидитесь. Я попрошу его, тебя навестить.
   При звуках этого голоса по телу девушки разлилось тепло.
   - Нет, ты дух, который пришел за ним, - смущенно улыбаясь, сказала она. - Гай мертв, я это видела. Он не придет ко мне, я больше его не увижу.
   Эл мало имела дела с безумцами. Иола выглядела совершенно сумасшедшей. Эл подошла, присела с ней рядом. К счастью Иола не устроила истерику. Она взяла за край то самое полотно, из которого яростно освобождалась, и стала в него кутать Эл. Она долго и тщательно расправляла складочки, потом стала гладить Эл по волосам. Эл смирилась с ролью игрушки и ждала врача, ничем не препятствуя стараниям Иолы. Иола закончила ее наряжать и заводила руками вдоль тала и головы Эл, словно совершала магические пассы, что-то растирая в воздухе.
   - Я видела. Этот свет... Как у звезд, - она подняла руку к потолку, - неяркий, но такой прозрачный и голубой, он шел волнами и был подобен медленному ручью под солнцем. Так красиво. Ты красивая женщина, но Гай уже никогда не влюбиться в тебя, потому что не знает, что ты женщина. Ты научишь его летать. Летать среди звезд. И он будет следовать за тобой, и только в твоей власти будет решать - жить ему или умереть. Он всегда тебя отыщет, пока живы ваши оболочки.
   Вернулся наставник и доктор, весьма молодой. Наставник жестом попросил Эл уйти. Остаток ночи до утра она провела на той лестнице, которую обнаружила в первую ночь. Ей стало терзать нестерпимое желание больше здесь не оставаться, а найти провожатого и уйти. Гай ставил условие и поиграл, и он поймет.
   На верхней ступени раздалось шуршание. Эл оглянулась, ожидая увидеть Гая, но там стояла другая атлетическая фигура - архивариус.
   - Я вас провожу, если желаете и сочту это за обещанную встречу.
   Эл согласно кивнула и поднялась.
   Она собиралась идти за ним, он посмотрел на ее босые ноги.
   - А ваша обувь?
   - Пустяки, - отозвалась она.
   - Тогда поднимайтесь и следуйте за мной.
   Эл стала на самом верху площадки, осмотрелась, в эти мгновения яркое солнце пробилось сквозь пелену туч на горизонте, заполнив пространство пламенем рассвета.
   - Хороший знак. Доброе напутствие. Все будет замечательно, - оптимистично сказал ее провожатый.
   Эл только улыбнулась в ответ, и они двинулись. Он завел ее в закуток, куда-то за галерею, где она повздорила с Доионисом. В тени какого-то здания, неизвестного назначения царили сумерки. Архивариус отодвинул массивную плиту, а под ней оказались ступени вниз.
   - Подземный ход, - сказала Эл.
   - Да, он выведет вас в нужном направлении.
   - Мне идти в одиночку?
   - Там невозможно заблудиться, сбоку лампа, если боитесь, но она потухнет, таково правило.
   - Я не боюсь темноты.
   - Там время течет иначе, путь может показаться длинным, не беспокойтесь, вы попадете, куда следует по вашей судьбе.
   Эл представила себе спуск в еще один колодец.
   - Прощайте.
   - Доброго пути, странник, удачи в следующем мире. Я рад, что знал тебя.
   - И я. Взаимно.
   Эл сделала несколько шагов в темноту подземелья.
   - Я оставлю плиту так. В тот день когда кто-то уходит мы с рассвета до заката держим подземный ход открытым. Вы еще будете видеть этот свет, - сказал архивариус.
   Она, кивая, стала спускаться. Лестница шла круто вниз, было теплее, чем с наружи, камни хода так пропитались теплом, что и ночью не остывали. Эл потрогала рукой стенки по бокам от себя, они были гладкими и теплыми, так скользя пальцами по стене, она спускалась все глубже и глубже, а казалось, что свет бьет ей в спину и она видит перед собой свою тусклую тень. Что-то такое говорил ей тот, другой странник, на развилке дорог, что не нужно оглядываться, и Эл, вспомнив об этом, следовала указанию. Шла она не спеша, уходила скорее под давлением обстоятельств, чем по своему желанию. Где-то уже далеко, как ей казалось, она стала сомневаться и корить себя за малодушие. Именно в этот момент она услышала отчетливый голос, даже несколько голосов. Кто-то кричал:
   - Вернись, странник!
   Зов повторился, и в гуле голосов, она не услышала голоса Гая. Она остановилась, прислушиваясь, и зов многократно повторился. Эл развернулась и стремглав кинулась назад, подстегиваемая какой-то пока не объяснимой тревогой.
   Она выскочила обратно из прямоугольника входа, в жаркий день, а ведь провела на спуске едва ли полчаса. Она пробежала галерею, где было пусто, и услышала окрик наставника:
   - Сюда!
   На голос Эл ринулась через площадь к ее дому, сразу на площадку, где собралось семерых обитателей. Эл узнала Доиониса, архивариуса, наставника и Иолу, трое были не знакомы.
   - Я не заметил, как он это сделал! - кричал ей и наставнику архивариус.
   У Эл мелькнула в голове мысль и в следующий момент она увидела за краем обрыва кусок своего купола.
   - Гай! - крикнула она, и растолкав других, расчистила себе дорогу.
   Она едва не свалилась в пропасть, когда рванулась вперед в надежде зацепить казавшиеся близкими стропы парашюта. Ее схватила за руку могучая рука архивариуса, и он не дал ей свалиться.
   - Гай!!! - заорала она. - Вернись, безумец!!! Он тебя не выдержит!!!
   Она оглохла от собственного вопля.
   - Я лечу, Эл! - эхом раздалось в пропасти.
   Она видела перекошенный купол, связанные узлами стропы.
   - Дерни за слабые стропы! Поверни купол! Гай! Забирай воздух, тяни наверх и слушай меня!
   Но во ответ - только крик:
   - Я могу летать!
   А потом слышится хруст веревок, купол перекашивается и идет на опасный разворот к скале. Эл упав на живот, свешиваясь, едва не сползая вниз увидела, как тело Гая врезается в скалу. Порез на ткани купола стремительно увеличивается и острый выступ, как бритва режет легкую ткань.
   - Гай! Нет!
   Тело еще висит на веревках, ползет вниз, оставляя кровавый след, пока рвется ткань, пока еще держат стропы, но потом все это быстро валиться куда-то вниз и маленькая точка тела Гая лежит внизу совершенно неподвижно.
   - О нет...
   Эл слышит еще истерический крик Иолы, но потом в глазах становиться темно. Тело мокрое от пота, глаза - от слез. И так она словно просыпается в глубине колодца.
  

Глава 6 Я не странник

   Она лежала лицом вниз. На лице капли воды. Одежда насквозь промокла. Было слышно, как где-то течет вода. Свет сверху. Он отразился в маленькой лужице, когда она приподнялась. Она была одна, на дне колодца. Она села, кругом были мелкие лужи воды. Над ней был клочок неба в круге.
   Она вспомнила последние картины и вздрогнула, вспомнив, как тело Гая ударилось о скалу. Гай погиб. Виновата была она или странник теперь решить было невозможно. Ей было больно. Это был не сон. Эти неотвратимые по силе события, которые она пережила, объясняют те моменты в ее жизни, которые до сих пор оставались необъяснимыми. Отчаяние не вернуло в ее реальность, в контейнер, а пустило видение вспять. Обратно - в колодец. Наверху - тишина, ни сопения зверя, ни звука катеров. Если сюда падает свет, почему она не видела дна сверху? Уж если она очнулась в колодце, то он, вероятно, не тот, в какой Мартин спустил Монту. Эл поняла, что больше не ассоциирует себя со странником, и имя Монту вдруг стало далеким и чужим.
   Она поднялась, с одежды текла вода, запустив пальцы в мокрые волосы, она еще стояла в раздумье, а потом начала оглядываться. Из этого положения ей придется выбираться. Из-за переживаний она не сразу сообразила, зачем здесь оказалась. Миф о силе, таинственном месте, назначении колодца казались нереально далекими и малозначительными. Серая скала ее снов оказалась тем местом, из которого сложно вернуться.
   Эл подошла к стенке колодца и стала обшаривать скользкую, мокрую от влаги поверхность. Руки вспомнили теплые стены подземного хода. Может быть, зря она вернулась? Она же чувствовала, что интерес к парашюту, вспыхнувший в Гае, - опасен. Лучше бы она оставила его в своей спальне. Но ей и в голову тогда не пришло, что у Гая хватит дерзости утащить купол из архива. Лучше бы было сразу разрезать его на куски. Почему она, хорошо зная Димку, не предвидела такой исход? Потому что у прошлого свои сценарии. И не нужно забывать, что во всем, что происходит вокруг, в видении, есть незримая для нее канва уже сыгранных судьбой ролей и событий.
   Нужно скорее выяснить, что стряслось со странником, почему произошло забвение, а потом... - выбираться отсюда.
   Она нащупала щель. Эл ринулась в нее, ощущая среди запаха сырости и гнили слабый сквозняк. Она протиснулась в щель, потом лаз расширился и пошел вниз. Несколько раз по пути она стукалась макушкой о рваный каменный потолок, шаря в темноте, она поняла, что когда-то тут был коридор, но потом он обветшал и обрушился, в одном месте ей пришлось протиснуться в дыру, а потом начался подъем. От движения она согрелась, а отсутствие серьезных препятствий вселяло надежду, что она выберется где-нибудь на поверхность.
   Вдруг она уперлась в стену. Только что тоннель расширился, вот поверхность под ногами не усыпанная мелким камнем и крупными обломками, и вдруг плоскость как стекло. Она чувствовала пространство по бокам, сзади, но совсем не почувствовала стены впереди, пока не уперлась в нее руками и лбом. Эл обреченно стукнулась лбом о стену. Лабиринта ей не хватало.
   Во тьме ей стало мерещиться, что на нее кто-то смотрит, а впереди не стена, а провал. Для верности она тщательно ощупала то, на что натолкнулась. Здесь было по-прежнему сыро, под пальцами заскрипела полированная поверхность. Эл на сколько хватило рук ощупала то, что нашла. У него были рваные границы, она сделала полтора шага вправо и уперлась в стену тоннеля, три шага - влево, там - пространство. Тоннель поворачивал под углом. Эл тоже намеревалась повернуть, но когда нащупала пальцами край поверхности, почему-то не смогла оторвать руку. Сознание зацепилось за необычный кусок стены, а интуиция сказала, что это важно. Эл вернулась.
   В абсолютной темноте она продолжала ощущать обман, будто впереди нет преграды. Тело ее отчетливо чувствовало. А в чем смысл? Зачем полировать часть стены? На ощупь совсем как зеркало.
   Эл отошла назад. Закрывать глаза не было надобности, зрение в кромешной тьме - без нужды. Кто-то же задумал это? Эл опять подошла и стала более дотошно изучать поверхность. Плоскость была несколько шире ее разведенных в сторону рук, значительно выше ее роста и вытянутых вверх рук. У нее не было уклона, правильной формы тоже не было.
   "Зеркало, зеркало. Зачем здесь зеркало?" - вертелось в голове. Потом родилось совершенно варварское желание. Эл отыскала небольшой камень, отошла на пару шагов и швырнула камень в предполагаемую плоскость. Затея дала странный результат, по звуку, камень пролетел плоскость, а не отскочил от нее, он упал где-то впереди, усилие достаточное, чтобы добросить. Эл вспомнила Лота, который не верил в чудеса, и она в них не верила. Явление и для этих мест необычное. Эл подняла еще один камень, потом для верности прихватила второй. Два следующих эксперимента повторили первый результат. И пара других с приложением больших усилий, настала очередь такой каменюки, какой она смогла замахнуться. Глухой звук известил, что булыжник просто упал. Следующим тараном стала она сама. С разбегу, врезавшись в плоскость, Эл к своему разочарованию отлетела от стены, заработав шишку на лбу. Из глаз посыпались искры, ей показалось, что плоскость зеркала все же колыхнулась под ее напором. Она расшибла губу и костяшку на мизинце. Что ей взбрело в голову в тот момент? Эл кровью на плоскости написала свое имя...
   Пространство ожило...
   Дверь!
   Из мрака она шагнула в знакомый круглый зал, тот, среди красных скал.
   Ей только еще одного закутка в видении не хватало! А вдруг остров? Она огляделась, ниши были похожи, но вместо проходов они были перекрыты черными, отполированными до зеркала, плоскостями. И на одном из них Эл увидела надпись. "Бариэль". Она была выполнена в тех знаках, какими Тиамит написал свои свитки, витиеватые, похожие на орнамент знаки складывались в слово, и Эл его поняла! А они так и не нашли ключа к тексту. Эл подошла к надписи коснулась рукой, и она смазала знак. Кровь! Эл посмотрела на пальцы. Чуть голубоватая жидкость, но не краска. Не знай, она цвет своей крови в мирах, сочла бы это искусственной жидкостью. Пока она изумлялась, пространство за зеркалом перестало быть черным. Мгновение и перед ней вместо одного круглого зала был другой, вход один, свет с потолка, колонны, ступени, орнамент на полу незнакомый и рядом, безумно дряхлый, страшный на вид старик.
   Она в худшие времена не пугалась разнообразных космических обитателей. У нее страхов не было. Лишь мгновение длилось изумление, а потом она произнесла в слух фразу, которую слышала от наставника Гая.
   - Я больше не странник, - сказала она. - Я здесь случайно.
   - Не случайно, - словно вздох прозвучал старческий рокоток со знакомыми интонациями.
   - Владыка, - Эл поняла, что не владеет собой, она ничего говорить не собиралась. - Как мне поступить?
   На сей раз как не назови, того, кем она была, оно ей совершенно не подчинялось. Она хотела осмотреть себя, но не смогла. Вместо движения она продолжала смотреть на старика
   - Видишь ли, мой друг, я изначально тебя предупреждал, что этот случай не из тех, что ты сможешь быстро понять. Твоего времени существования не хватит, чтобы оглядеть историю этих мест и причины по каким я тебя позвал.
   - Я давно служу вам, владыка. Кое-что я постиг.
   - Я слишком уже ослаб, чтобы соперничать с моим преемником. Его влечет алчное желание раньше срока занять мое место.
   - Не беспокойтесь об этом. Чтобы убить вас, ему придется убить меня.
   - И я считаю, что таков его замысел, - сказал старик соглашаясь. - Он все же мой преемник, будущий владыка, я вынужден буду просить тебя сдаться. Я звал тебя помочь преодолеть это роковое проклятье, а не усугублять его. Мой внук родился, что ему достанется? Слабое сияние былой славы, малость силы, и дурное наследство. Слишком мало, чтобы быть владыкой. Я был последним, кто нес на себе бремя мудрого правления, в согласии с мирозданием, с другими мирами. Представь себе судьбу этого мира, Бариэль, если я погибну так же как мой предшественник? Пора положить этому конец.
   Странник промолчал.
   - Что же. Мои труды и долгий период службы у вас - это только отсрочка? Чего вы ждали от меня, если не посильной помощи? - спрашивал странник.
   - Я? Я ждал, когда родиться мой внук. Мартин, так, кажется, его нарекла мать. Бедный мальчик.
   - Вам, вместо меня, нужно было звать владычицу. И не позволять своему сыну брать в жены пусть и жрицу, но порождение этого мира. Пусть она почти великая, но она не дала того наследника, какой должен был придти. Ваш внук, не более чем великий, владыкой ему не стать. Почему вы не позвали такое существо, которое должно было творить, а не хранить и защищать?
   - Потому что у меня был другой план, - неожиданно весело сказал старик и схватил холодной рукой за кисть собеседника.
   Бариэль ощутил, что за дряхлой оболочкой бродит сила, равной которой он не знает в этом мире. Сухой, скорченный старик - видимость. Уловив ход его мыслей, старичок гулко рассмеялся.
   - Преимущество владыки в том, что никому его замыслы неизвестны! - Он ткнул высокого, по сравнению с ним, Бариэля холодным пальцем в лоб.
   - Что вы задумали?
   - Варварское дело, - сообщил владыка. - Я хочу своего убийства, как полагается по закону.
   - Наиболее варварскому из всех законов вашего мира, - недовольным тоном дополнил Бариэль.
   - По-другому я не исчезну. Я тебя обманул. Теперь ты и сам догадался, что пределов мира мне не покинуть. Я все потрачу, а потом начну превращать в пищу энергию этого мира и буду хуже паразита для своего творения. Участь более ужасная, чем умереть от руки сына.
   - И вы позволите ему вас убить? Тогда я вам зачем? Я должен это допустить? Я оберегал вас целую эпоху, я делал для вашего мира то, что нарушает мои внутренние правила. Я утратил вкус к путешествиям и готов остаться здесь и продолжить то, что начал. И в этот момент вы заявляете, что собрались просто уступить все, за что мы боролись?
   - Когда это ты видел, чтобы я поступал просто, Бариэль, и просто уступал? - Старик явно довольный собой криво улыбнулся ему. В его взгляде скользил нездоровый холодок. - Я скажу, а потом ты начнешь ненавидеть меня. И будешь прав. Не мой сын убьет меня, а ты.
   Наступила пауза, когда странник осмысливал услышанное и, кажется, в это мгновение пустоты Эл удалось вырваться из оцепенения.
   - Святые небеса! Вы умом тронулись! - вырвалось у нее, как она была уверена. - Я не убийца!
   - Это милосердие, Бариэль.
   - Нет.
   Старик отошел куда-то, что-то открыл, что-то достал. Все это время в ушах у Бариэля стоял какой-то гул. Эл с удивлением обнаружила, что страсти в нем кипят не шуточные. Так странно для существа, которое мало чем удивишь. Взволнованный Бариэль, едва не ушел из зала. "Постой, постой же", - стала умолять его Эл слабым голосом разума.
   Владыка повернулся к нему и по-старчески, с трудом, взвесил в руках оружие.
   - Знакомо? Я слышал, ты - мастер?
   - Я в этом никогда не признавался.
   - Выслушай меня. Сядь. Прошу. За эту эпоху ты стал мне ближе сына. Ты - дыхание звезд. Мое доверие к тебе безгранично. Я не жесток к тебе, и не стремлюсь заплатить за лучшее унижением. Я хочу последней милости от тебя. И ты будь разумен, выслушай мой замысел. Это правильное решение. Дерзкая попытка. Прими это.
   - Каким бы мудрым не звучало оно для вас, у меня подобное решение вызывает ужас. Где это было, чтобы странник убивал владыку? Кем я буду после этого? Я не верил Совету Одиннадцати, меня предупреждали, что ради своих замыслов вы пойдете на все, вашему эгоизму нет предела.
   - Твои слова лишь подтверждение, что у тебя не было намерения убить моего сына. А ты грозил ему.
   - И он испугался и ненавидит меня за свою трусость.
   - Возьми меч, он твой.
   - Я не палач.
   - Нет. Ты им не будешь. Посмотрим, сможешь ли ты постичь мой замысел. Я начну, ты продолжишь. - Бариэль не отвечал. - Все это я затеял не ради того, чтобы расстаться с этим существованием. Ведь меня не ждет освобождение и путешествие, как в случае с тобой. Я свой путь не продолжу. Я растаю.
   - Неужели? А сила?
   - В этом и секрет. Кому она достанется?
   Бариэль поднял голову и внимательно посмотрел на старика. Его лицо исказила усмешка.
   -Я? Нет... Из меня владыка не получится.
   - Не получиться, - согласился старик. - Ты привык хранить и аккумлировать. Но! Ты знаешь, куда ее направить, как отдать. Ты даже способен на творчество в каких-то пределах. Знать закон, еще не значит его устанавливать. Твое дело - передать. Для этого ты и был нужен мне. Я позволил тебе изучить этот мир, взамен ты предоставил свой опыт и доброе расположение. Достаточный срок ты здесь провел, чтобы понимать цену моего предложения и твоей жертвы. Теперь от тебя требуется только понять!
   - Если я совершу это варварство, то ваша сила станет моей. И это неправильно с точки зрения Великого Закона. Я слабый носитель для таких сил, меня ждет разрушение. И участью моей станет, если не окончательная гибель, то забвение. И кем я стану - безумным носителей необузданной силы. Это чудовищно. Совет Одиннадцати предлагал вам отлучение от миров, регентство. Вместо этого вы позвали меня. И вот итог - план, у которого нет разумного исхода. Этим вы не отсрочите проклятья. Ваш сын убьет меня беспомощного. И этим ничего не решить.
   - А я считал тебя мудрее, ты недурно постигал мою премудрость. Я - старик, но я еще владыка своим мирам, и я не глуп. Я не просто отсрочу проклятие, я отсрочу его на три поколения, а то и вовсе могу положить начало его исчезновению. Ну же! Думай.
   Эл показалось, что в этот момент ее мысль опередила мысль Бариэля.
   - Он не сможет меня убить. Но и передать силу я не смогу, я не буду знать, кому она предназначена. Я не понимаю.
   - Тебе нужен свидетель.
   - Поверенный.
   - Да. Ты знаешь больше о забвении, чем я полагал. Поверенный, который укроется от глаз будущего владыки. Еще один странник. Он напомнит в нужный момент, что должно быть, как поступить. До этого будущий владыка тебя не тронет. Он знает закон. Странник - всегда хранит, у него нельзя забрать силой, он должен отдать сам, добровольно. При попытке забрать твою силу, он убьет твою оболочку, забвение рухнет, сила вырвется и произведет разрушение, а твоя сущность вновь уйдет домой, в новой странствие, пусть лишенная силы, но с прежним опытом. И проход ты всегда найдешь - это неотъемлемое никаким забвением качество странника. Ты не вспомнишь Бариэля, но опыт повлечет тебя в странствие, снова и снова, на поиск других миров. А здесь миру останется ждать неминуемого краха.
   - Кому вы ходите передать свое могущество? Мартину?
   - Нет, тогда все будет еще проще, владыка изведет сына и получит его силу. Нужно ждать тех времен, когда будущий владыка ослабнет, когда появится мой правнук. Ему предназначено то, что я передам.
   - Это грандиозно!
   - Понимаешь теперь?
   Бариэль опять молчал. Эл ощутила как он опять замер, она поняла, что в этот момент в той части сознания странника, ей не доступной, происходило прозрение. Ужас сменялся восторгом, отчаяние - радостью, отвращение перешло в благоговение перед стариком.
   - Владыка, дай мне срок.
   - Не уходи далеко.
  

***

   Мелькнуло что-то, и голос рядом произнес:
   - Значит, я больше не буду знать тебя?
   Она обернулась, нет, это странник обернулся, это все еще был он.
   - Такова цена.
   Она не узнала бы собеседника без той патлатой бороды, но взгляд и манера держать голову, насмешливость напомнили ей о встречном на перекрестке человеке.
   - У меня начались видения будущего, - сказал Бариэль печально. - Так бывает при исходе.
   - Старый владыка затеял своеобразное исполнение проклятия? Понял, что не избежать исчезновения. Это большая жертва, Бариэль.
   - Ты сможешь помочь? Оба владыки и молодой, и старый не знают, что ты здесь. Я спрячу тебя так, что ты все увидишь, но не сможешь меня остановить или помочь, ты не будешь известен им обоим. Уйдешь и появишься, когда придет срок.
   - Бросив тебя здесь? Мы знаем друг друга так давно. Может тебе удалиться отсюда и напиться дурного напитка из энергий, чтобы все здесь забыть?
   Его друг рассуждал без всякого сожаления, спокойно, уравновешенно, страстей друга этот странник явно не разделял.
   Они сидели на склоне какого-то холма, скудные деревца за спиной, впереди река.
   - Я знаю это место, - сказал Бариэль. - Я будто бы видел его, другим. Тут был тысячелетний город, старый, но красивый.
   Его друг засмеялся.
   - А не основать ли тебе город! Прямо здесь!
   - У меня нет на это времени.
   - Да хотя бы камень положи. Старый способ. Заряди его. И потом ничего не осознавая, ты придешь сюда. Дорогу всегда найдешь, собственная сила тебя приманит. Там подальше есть проход из миров, его давно пометили каменными кольцами. А здесь, на высоте над рекой, вот как мы с тобой сидим, есть еще одна брешь. Представь эту долину, в ней город и башня такой высоты, что ее вершина достает до прохода. И несведущему будет казаться, что на башне существует дверь, хотя это башню вытянули к двери. Старая хитрость. - Давай. Бери камень. Пойдем, - наставила второй странник.
   - Не надоест же тебе так забавляться. Я не возвращаюсь в миры, которые уже посетил. И меток таких не оставляю.
   - А напрасно. Мне всегда помогало. Если у тебя начались видения будущего, значит, ты прозрел этот мир достаточно. Вот скажи. Будет тут город? - повеселевший друг толкнул Бариэля.
   - Да. Будет. Я буду смотреть на город с этого самого места. А рядом будет стоять болтун вроде тебя.
   В ответ он услышал знакомый смех.
   - Тогда пошли. Вон я вижу недурной камешек.
   Они двинулись вниз по холму к реке. Уже у реки, вручая Бариэлю немалого размера камень, его друг сказал.
   - Я буду твоим доверенным. Сохраню твою тайну и тебя уберегу. Это дурное дело, Бариэль, - убийство, но здесь и случай особый. Вот не уверен, что ты сможешь.
   - И я не уверен.
  

***

   Она держала в руках меч. Простая с виду рукоятка заканчивалась цилиндрическим плоским эфесом с ответвлениями для защиты руки. Цилиндр круглыми плоскостями был повернут в плоскость лезвия. Одна сторона была украшена несложным орнаментом вокруг выступающей полусферы, а на другой были изображены планеты, вращающиеся вокруг светила по круглым орбитам.
   Бариэль погладил изображение системы планет и сказал:
   - Так не бывает. Планеты никогда не движутся по кругу.
   - Выглядит как безделушка, правда? - спросил владыка.
   Бариэль повертел меч.
   У этой безделушки странное лезвие, почти тупое. Им ранить-то нельзя, ушибить только. Бариэль опять замер в поиске решения. Эл успела сообразить, что...
   В этот момент владыка несколько раз повернул диск с планетами, Бариэль уловил вибрацию, потом из рукоятки выпал камень. Его граненый край торчал из окончания рукоятки и выглядел, как украшение, вправленное в него. В действительности это был кристалл длиной во всю рукоять. Кроме того, в руке у владыки остался диск, за ним потянулась цепь. Эл узнала свой медальон и от волнения едва не очнулась. Бариэль в этот момент сильно сжал рукоятку, она отвлеклась на его ощущения и не выскользнула из видения.
   - А теперь я покажу тебе, что должно быть, - сказал владыка.
   Он сам поднял с пола камень, забрал оружие у странника, быстро вернул все, как было. Он мягко и ловко, совершенно не по-стариковски махнул оружием.
   - Обман - для дураков, оружие - для знающего. Сколько бы не старались его повторить не смогут сделать то же самое. Это не для профанов, - сказал он назидательно и наставил меч на Бариэля. - Нужно еще кое-что.
   Он подошел к страннику и вложил меч ему в руку.
   - Порань себя. Давай.
   - Как? Он же тупой.
   - А ты пожелай.
   Владыка взял свободную руку Бариэля, заставил сжать лезвие, а потом сильно ударил по руке той, что держала рукоять.
   Боль была невероятной. Странник с криком разжал руку. Кровь сочилась из свежей раны. Рука невыносимо ныла. Меч полетел на пол, а раненный зажал кистью кисть, морщась от боли.
   С мечом что-то случилось. По краю лезвия с обеих сторон появилось тонкое сияние голубого цвета, как струйка плазмы. Бариэль и Эл следом уловила звук, ни звук, ни вибрация, ни мелодия, ни гул. Гамма звуков странная и непривычная, но знакомая.
   - Теперь для него ты звучишь так, - сказал владыка.
   Странник поднял меч, он продолжал звучать. Возникло желание пустить его в дело, испытать.
   - Положи его. Вам нужно привыкнуть друг к другу. Его потом нужно надежно спрятать. В нужное время он притянет тебя к себе.
   - Вам не странно это все владыка?! - возмущенно заговорил Бариэль, перематывая руку куском, извлеченной откуда-то такни. - Вам ли, знающему как материальные вещи не прочны и ненадежны, прибегать к глупым колдовским трюкам вроде мечей, камней и медальонов?
   - Тебе затея кажется глупой? - старик с интересом смотрел на него.
   - Признаться - да. Поместить что-то в меч или камень - какое ненадежное хранилище.
   - Так и всем прочим она такой покажется. Самое простое решение порой дается с огромным трудом. Этот меч тебя переживет. Славное будет оружие, его будут стремиться повторить, а может и повторят. Но важно не оружие, а тандем меча и владельца. В этом и секрет, одно без другого не существует. Сними с меча медальон и забери себе, ты его никогда не потеряешь.
   - Зачем все это? Я могу вас убить и без меча, оружие мне не требуется.
   - А в этом есть смысл! - хитро заметил владыка. - Ты когда-то верно заметил, что моей силы тебе не вместить, ты погибнешь. Твой опыт говорит верно. Поэтому я разделю ее между тобой и мечом. До такой глупости додумался бы смертный, но вот мой сын едва ли. Забвения тебе не избежать, а вот погибнуть я тебе не дам.
   Старик хрипло рассмеялся и продолжил:
   - Я дам тебе силу нужную для созидания, ее ты отдашь моему правнуку, а вот в мече будет то, что способно сокрушить владыку. И тебя самого. Это оружие может убить и тебя, если мой план провалиться, ты сам погибнешь, прости Бариэль. Не исполнишь мою волю - меч убьет тебя и освободит от обязательств. Не говори, что затея чудовищная. Как еще я могу тебе помочь, ведь меня уже не будет.
   - А вам, владыка, не странно так поступать. Доверить все одному существу и случаю?
   Старик внимательно посмотрел на него.
   - На то вы и существуете, странники. Я, получается, знаю тебя лучше, чем ты сам. С тобой не бывает случайностей, ты управляем соей целью, своей задачей и не отклоняешься от нее. Ты достигнешь цели. Без сомнения. Или я не владыка, и я не мудр.
   - Этого я оценить не смогу.
   Старик после паузы добавил.
   - Я сделал еще кое-что. Я позвал супругу для Мартина. Она явится в назначенный срок. Она будет истинной дочерью звезд и матерью моего правнука. Полагаю, вы повстречаетесь, ты же будешь обладать моей силой, и она тебя узнает, если вообще не спутает с источником зова. Здесь не вредно будет и солгать. Скажи, что ты ее позвал. Это будет не так далеко от правды.
   - Сколько вы еще оставили следов?
   - Много. Ты везде будешь сталкиваться с частями моего плана.
   - Вы веселитесь так, будто это игра.
   - А разве мироздание - это не есть большая игра? Ты никогда не согласишься, потому что считаешь священными такие категории, которые с моего уровня такими не кажутся. Так ты убьешь меня?
   - Пока я не могу на это решиться.
   - И меч для этого еще не готов. Пусть заживет твоя рана. Больно? А каково будет мне?
   Странник внутренне содрогнулся.
  

***

   Эл поняла, что теряет с ним контакт, как она не пыталась удержать ускользающее видение, уцепиться сознанием за образ не вышло, ее отбросило куда-то.
   Она очнулась напротив темного зеркала с надписью, упираясь в его одной не испачканной рукой и лбом. Она отклонилась назад, чтобы увидеть себя в отражении. А увидела только похожее лицо. Это была не она. Эл поняла, что никогда не видела себя так отчетливо, воды горного озера отражали ее с искажением.
   Она смотрела в лицо без признаков возраста и пола и поняла, что контур расплывается. Она принесла из очередного куска видения отчаяние и это воспоминание. Она увидела, как по щеке отражения прокатилась слеза.
   Она вспомнила, как убила Нейбо и тот отголосок обреченности и отчаяния. Она смотрела в лицо страннику.
   - Я не странник, - произнесла она, чтобы избавиться от гнетущего впечатления видения.
   Мгновенно она оказалась во тьме тоннеля, там, где остановилась у гладкой стены.
   Эл повернула налево и пошла по проходу, вдали стал слышаться плеск воды.
   Тоннель еще раз повернул, а потом она увидела над собой водный купол - шагов пять в диаметре. Незримая преграда держала воду, не позволяя ей литься в тоннель.
   Озеро!
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"