Малиновская Елена : другие произведения.

Дочь тролля. Книга третья. Капкан для жениха

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Так, в гостях у драконов побывала? Побывала. Виновные наказаны, плененные освобождены, а замок хоть и выстоял, но подлежит серьезному ремонту. Как говорится, дело-то житейское. А что там с личным счастьем? Его снова надо искать и для этого отправляться в дорогу? Ну что же, надо так надо. Если нет иного способа выйти замуж за любимого и избавиться от так сильно напрягающей тебя тени... И можно даже довериться таинственной незнакомке, которая утверждает, будто способна тебе помочь... Главное, не забывать две вещи: бесплатный сыр бывает только в мышеловке, а любовь... иногда гораздо ближе, чем тебе кажется. Ох и загадочная же она штука!
    Третья книга соответствующего цикла. Вышла в марте 2015 года в серии "Колдовские миры" издательства "Эксмо". ISBN 978-5-699-79201-6. Тираж 6 000 экземпляров. Внимание! На самиздате отсутствует значительная часть книги!

ДОЧЬ ТРОЛЛЯ

КНИГА ТРЕТЬЯ

КАПКАН ДЛЯ ЖЕНИХА

[Дубовик А.]

Часть первая

Приглашение в гости

  
   Жаркое полуденное солнце середины июля невыносимо пекло. Я страшно страдала от духоты, беспрестанно обмахивая красное потное лицо руками, и молила богов о хотя бы крохотном дуновении ветерка. Но все впустую. Неподвижный воздух висел плотным влажным маревом. На небе -- ни облачка. Только в зените пылало солнце, поливая землю своими безжалостными лучами. И далеко на горизонте голубое небо наливалось зловещим фиолетовым, предвещая скорую грозу.
   Прошло всего несколько недель с того момента, как я покинула драконий замок и своего жениха. Правда, не уверена, что все еще могу считать Арчера таковым. И все это время я в компании друзей путешествовала по Прерисии, пытаясь отыскать след книги, в которой была заключена частичка души Эдриана.
   Естественно, я никому не призналась, почему это так важно для меня. Соглашение с Эдрианом казалось слишком... интимным, что ли. Что скрывать очевидное, личность моего извечного спутника была очень неоднозначной. Некогда он причинил немало зла, пытаясь вызнать тайну сумеречного мира и созданий, прячущих в тенях свою истинную суть. К тому же Морган тесно связан с драконами в целом и родом Ульер в частности. Вряд ли он обрадуется, услышав, что я обещала Эдриану, этому известному драконоборцу, отомстить за его смерть и выполнила свое обещание. Не говорю уж про Ульрику. Боюсь, эта зловредная фея сожрет меня живьем, узнав об этом.
   Конечно, мои друзья сделали немало попыток вызнать, почему мне так дорога эта книга. Раньше мне было легко объяснить свое желание вернуть ее. Мол, это чуть ли не единственная память о моем женихе, и если я не выручу Арчера из подземелья драконьего замка, то хотя бы буду иметь вещь, напоминающую мне о нем. Но после нашего весьма двусмысленного расставания эти рассуждения утратили свою правдоподобность. К тому же мне было очень неловко в присутствии Моргана озвучить эту причину. Поэтому я заявила, что никого не зову в сопровождающие. Мол, мое желание вернуть книгу -- лишь моя прихоть, которую я сама не в силах объяснить. Если кому-то кажется это странным или глупым -- что же, пусть отправляется своей дорогой. Я обижаться на это не стану.
   Понятное дело, Ульрика еще долго мучила меня всевозможными расспросами. Затем, убедившись, что я намерена отмалчиваться и дальше, обиделась и надолго стала невидимой. Едва я обрадовалась, что наконец-то избавилась от надоедливой сопровождающей, как фея материализовалась и милостиво обронила, что, так уж и быть, поможет мне. Все равно ей пока заняться нечем, а в драконий замок она возвращаться не желает.
   С Фреем было меньше всего проблем. В ответ на мою прочувственную тираду он лишь пожал плечами и буркнул, что ему, в общем-то, плевать с высокой колокольни на то, зачем мне так нужна эта книга. Он обещал вернуть ее мне, значит, сделает все, что в его силах, чтобы исполнить это.
   А вот Морган долго молчал и внимательно рассматривал меня. Я упорно старалась не замечать его настойчивого взгляда и делала вид, будто мне абсолютно безразлично, каким будет его решение. В итоге маг буркнул себе под нос о том, как сильно не любит тайны, но донимать меня не стал, лишь грозно пообещал, что все равно узнает правду, как бы я ни старалась ее скрыть. И я верила, что так оно и произойдет. В памяти еще жива была сцена того, как он поместил Фрея в загадочную сиреневую сферу и вызнал таким образом о благословении, полученным моим товарищем от верховного бога Атириса.
   Так или иначе, но вся наша компания в прежнем составе отправилась к разрушенному дому при храме в родной деревне Фрея, где прежде свил гнездо герпентол, игравший роль добропорядочного священника. Сам Фрей при этом категорически не хотел, чтобы об его возвращении стало известно. И я вполне понимала его нежелание пообщаться с земляками. В самом деле, о том, что книга с драгоценным рубином на окладе была поручена заботам именно Фрея, знало огромное количество народа. Не стоит быть провидицей, чтобы сделать очевидные выводы. Наверняка Фрея обвинили в воровстве, когда он исчез, а вместе с ним испарилась и столь дорогая вещь. И еще хорошо, если при этом бедолагу не заподозрили в убийстве отца Чериара. В общем, Фрею будет очень и очень непросто оправдаться. Вряд ли кто-нибудь поверит ему рассказу о таинственной твари, некогда занявшей место обычного священника и занимающейся при этом убийствами детей.
   Впрочем, наш визит в деревню Фрея не продлился долго. Мы обошли село кругом, переждали светлое время суток в лесу, после чего внимательно обследовали руины дома. Увы, тут нас поджидала неудача. Книгу мы так и не обнаружили. Точнее, она действительно долгое время находилась здесь, иначе Эдриан не чувствовал бы так сильно ее присутствие. Но кто-то нашел ее буквально за пару дней до нас и забрал. И, по всей видимости, этот загадочный некто являлся магом, иначе он бы не сумел обойти заклинание невидимости, под защитой которого находилась эта вещь.
   К моему величайшему удивлению, Эдриан почти не расстроился из-за нового осложнения. Я ожидала, что он начнет ругаться и сетовать на то, как неспешно я отправилась в обратный путь, из-за чего книгу увели почти из-под моего носа. Нет, он, конечно, возмутился, но было в его тоне что-то фальшивое, будто на самом деле мой извечный спутник даже обрадовался этой задержке. После чего он обронил, что найти книгу не составит для него особого труда. Мол, он помчится по ее следу, как гончая, и никакие чары не способны будут сбить его с пути.
   Мне же опять пришлось вести непростой разговор со спутниками. Ладно, Фрей не задавал никаких лишних вопросов и не требовал объяснений. Он сразу сказал, что пойдет за мной хоть на край света. А вот Ульрика вновь насела на меня, требуя предъявить хоть какие-нибудь доказательства того, что я на самом деле знаю, где книга. Мол, очень подозрительно все это. Откуда у меня такая уверенность, куда нам надлежит ехать? Следы книги теряются именно здесь -- у деревенского храма. По ее словам, я не могла знать, куда отправился человек, забравший принадлежащую мне вещь. Кстати, Ульрика особенно напирала на то, что как раз у меня меньше всего прав на эту книгу. Она принадлежит прежнему владельцу дома Арчера, некроманту по имени Седрик, если быть точнее, Седрику из Черной Грязи, который по какой-то причине забыл ее при переезде. На крайний случай -- самому Арчеру, но никак не мне.
   На все эти более чем резонные доводы у меня просто не было ответов. Пришлось рявкнуть во все горло, оборвав тем самым нескончаемый поток все новых и новых вопросов, и настойчиво посоветовать Ульрике вернуться в родной замок.
   Ульрика, услышав в очередной раз, что я не держу ее и не прошу о помощи, опять обиделась и опять порадовала меня долгим отсутствием. Правда, через несколько часов она все-таки вернулась и мрачно буркнула, что не в правилах феи сворачивать с полпути.
   С замиранием сердца я ожидала вердикта Моргана. Я думала, что он не выдержит и уедет, напоследок обронив, что устал от моих тайн. Но маг опять остался. На его лице застыла столь непроницаемая маска, что при всем своем горячем желании я не могла понять, о чем он думал в этот момент. Лишь на самом дне темных непрозрачных глаз мерцал какой-то загадочный огонек. И почему-то мне было очень не по себе от оценивающего взгляда друга.
   Так мы и оказались в этой глухомани. По словам Эдриана, книга была совсем рядом. Правда, ему требовалось некоторое время, чтобы определить, куда нам надлежит ехать дальше. Поэтому наш привал несколько затянулся.
   Я переползла чуть в сторону, следуя за тенью высокого раскидистого дуба, в которой пыталась хоть немного спрятаться от зноя летнего дня. Еще раз с сомнением и опаской посмотрела в даль. Ох, чует мое сердце, если мои друзья не вернутся в ближайшее время, то мы рискуем сегодня вымокнуть до нитки. Попробуй, найди здесь постоялый двор, под крышей которого можно было бы укрыться от приближающегося ненастья!
   "Какой постоялый двор? -- возмутился Эдриан. -- Мечтай больше! Да здесь и никаких деревень на много миль вокруг нет. А жаль. Не сомневаюсь, что какой-нибудь сердобольный хозяин пустил бы вас на постой за пару медяков".
   Мой спутник болтал еще о чем-то, но я его не слушала. Перевернулась со спины на живот, оперлась на землю локтем и удобно устроила на раскрытой ладони свой подбородок, устремив отсутствующий взгляд на быстро сгущающиеся у горизонта тучи. От духоты мои мысли были подобны сонным мухам. Я чувствовала себя так, будто спала с открытыми глазами. О чем я только что думала? Ах да, что будет гроза. Надо бы поискать укрытие. А где же так задержались мои друзья? Морган и Фрей ушли уже несколько часов назад. Собирались добыть дичи на обед и разведать местность. Лошадей при этом они не стали брать, сказав, что лучше разомнут ноги, и без того уже устали от постоянной тряски в седле. Поэтому огромный вороной жеребец Моргана, которого, если честно, я откровенно побаивалась, мой флегматичный и ленивый мерин и коротконогий пони Фрея мирно паслись чуть поодаль от меня. Будем надеяться, что моим друзьям удастся обнаружить в этой глухомани дом какого-нибудь нелюдимого крестьянина, предпочитающего жить вдали от шумного села и говорливых соседей, которым всегда есть до всего дело. И тогда...
   Я широко зевнула, с трудом удерживая слипающиеся глаза открытыми. О чем это я? Сдается, я только что потеряла нить своих рассуждений. Итак, начну сначала. Мои друзья ушли пару часов назад. С ними увязалась и Ульрика, заявив, что тоже не против размять крылышки. Как-то их очень долго нет. Не могли ведь они заблудиться или забыть, где меня оставили. И...
   Одинокий комар вывел нудную трель мне на ухо. Я вздрогнула и открыла глаза. Ой, кажется, я все-таки задремала. И ничего удивительного. Слишком расслабляюще действует на меня этот безмятежный жаркий полдень.
   "И все-таки, куда запропастился Морган и прочие?" -- задумчиво спросил Эдриан. Удивительное дело, но его голос тоже прозвучал как-то разнежено, будто дух погибшего мага наравне со мной боролся с дрёмой.
   Я пожала плечами. Точнее, попыталась это сделать. Простейшее действие потребовало столько сил, что я опять едва не заснула. Точнее, как раз-таки заснула, но при этом моя рука подогнулась, и я основательно приложилась лбом об землю, что разбудило меня.
   Это начинало мне не нравиться. Я чувствовала себя так, как будто все мои мышцы превратились в горячий кисель. Ничего не хотелось делать. Даже стремительно приближающееся ненастье не вызывало особого беспокойства. Да, я уже слышала глухое рокотание грома, видела ослепительные всполохи молний, разрывающие край горизонта, но над моей головой все еще простиралось голубое небо, а значит, мне не о чем тревожиться. Гроза вполне может обойти меня стороной. Да даже если и не обойдет -- что в этом такого страшного? Чай, не сахарная, не растаю.
   Стоило мне только так подумать, как все мои внутренности свело мучительным спазмом. Это произошло так внезапно, будто я получила жестокий удар под дых. На глазах выступили слезы, губы искривились от желания застонать. Увы, у меня не хватило для этого воздуха.
   Секунды, наполненные болью, отдавались стуком молота в моих висках. Я немо разевала рот, силясь втянуть в свои горящие огнем легкие хотя бы глоток воздуха. Но внезапно все закончилось так же резко, как и началось. Я вдруг обнаружила, что вновь могу дышать. Более того, куда-то пропало сонное оцепенение. Мои мысли были четкими и ясными, и я вскочила на ноги, осознав, что едва не угодила под действие какого-то заклинания.
   "Странные чары, -- протянул Эдриан, подтвердив тем самым мои рассуждения. -- Очень странные. Я сам едва не поддался им. Лишь в последнюю секунду осознал, что дело нечисто. Прости, Мика. Тебе, наверное, было больно. Но зато это помогло тебе взбодриться".
   Я зло фыркнула себе под нос, осознав, что именно Эдриан вызвал странный приступ, заставивший меня пережить столь яркие мгновения. Затем медленно опустилась обратно на землю. Получается, меня пытались околдовать. Но кто и зачем? При всем желании я не могла увидеть врага. Дуб, под кроной которого я искала спасения от солнца, высился почти по центру огромного поля. Всюду, куда только хватало глаз -- бескрайняя трава, пожухлая от зноя.
   "Вот именно, что трава, -- сказал Эдриан. -- Ползи -- не хочу. Но не это главное. Ох, не нравится мне, что Моргана и Фрея так долго нет. Уж не угодили ли они в ловушку?"
   Я с такой силой сцепила зубы, что у меня заныли челюсти. Затем нарочито медленно уселась обратно, привалившись спиной к стволу дуба. Позволила рукам безжизненно упасть, при этом не забывая оглядывать окрестности через неплотно сомкнутые ресницы.
   "Ты что это делаешь? -- забеспокоился Эдриан. -- Нашла время отдыхать! А ну -- вставай! И иди выручать друзей!"
   Пойду, если мне кто-нибудь скажет, куда идти-то. Бегать по окрестным полям да лесам и завывать в полный голос, надеясь, что неведомый злодей в итоге усовестится и вернет мне товарищей? Глупо как-то. Нет, я буду действовать иначе. Сделаю вид, будто поддалась влиянию сонного заклятия, и дождусь, когда негодяй ко мне сам явится. А там воспользуюсь преимуществом неожиданного нападения, возьму его в плен и заставлю выложить как на духу, что все это значит!
   "Возьмешь в плен? -- скептически переспросил Эдриан. -- Ну-ну. Как говорится, грозилась мышка кошку съесть".
   Есть предложения получше? Я негромко вздохнула. Критиковать все горазды.
   "Да нет, -- смущенно отозвался Эдриан после секундного замешательства. -- Возможно, ты и права. Просто... Будь осторожнее, что ли. Тебя пытались околдовать странными чарами. Не уверен, что их создал человек".
   Ну что же, мне не привыкать к общению с сумеречными созданиями. Я позволила себе легкую усмешку. В конце концов, я и сама могу причислить себя к таковым.
   А затем мне стало не до посторонних разговоров. Вдруг повеяло холодом. Пахнуло свежестью дождя, будто гроза наконец-то добралась до меня. Но над моей головой все так же простиралось голубое небо. Даже далекий гром на время притих, хотя край небес продолжал угрожающе клубиться черными тучами. И около моих ног заструились тени.
   "Как, опять дракон? -- удивленно спросил Эдриан. -- С прискорбием заявляю, что ты как манок для этих крылатых ящериц, Мика".
   Но Эдриан ошибался. Спустя мгновение я услышала странный шелест в траве. Словно сухие змеиные чешуйки терлись друг о друга. По полю пробежала зябь, но не от ветра. Что-то приближалось ко мне. Оно ползло по земле, неумолимо прокладывая себе путь. И лишь величайшим усилием воли я заставила себя не шевелиться, хотя первым моим порывом было вскочить и освободить из ножен в сапогах подарок герпентола, мастера клинков, -- безупречно острый кинжал.
   Пальцы ног зудели от напряжения. Я подавила такое понятное желание поджать их -- а то вдруг вцепится какая-нибудь ползучая гадость.
   И спустя мгновение мое мучительное ожидание было вознаграждено. Из травы вдруг выступила женщина. Понятия не имею, как она это проделала. Но ее не было -- и вдруг оказалось, что я смотрю на нее. Хотя могла бы поклясться, что она не появилась из теней, как драконы.
   "Способность становиться невидимой, как у феи?" -- предположил Эдриан.
   Мне было не до рассуждений на эту тему. Забыв о своем намерении притвориться спящей и неожиданно напасть на противника, я смотрела на незнакомку во все глаза, от удивления даже раскрыв рот. Потому что никогда прежде я не видела такой красавицы. Даже холеная гордячка нейна Деяна не шла ни в какое сравнение с ней. Высокая, очень стройная, она стояла в плотно обтягивающем платье телесного цвета. Из-за этого в первое мгновение мне даже показалось, будто женщина явилась обнаженной. Длинные волосы необычного багрово-красного оттенка стекали по ее хрупким плечам. Спокойные ярко-синие глаза взирали на меня.
   -- Так-так-так, -- пропел ее мелодичный голосок. -- Кого же гроза принесла в мои края? Маленький паучок. Крохотный, только недавно освободившийся из кокона материнской паутины. Теперь я понимаю, почему ты осталась равнодушной к моей песне сна.
   Я перевела взгляд на землю подле незнакомки, уже зная, что увижу. Потому что передо мной была арахния.
   -- В моем доме сегодня будет настоящее столпотворение, -- продолжила незнакомка, убедившись, что я разглядела ее тень. -- Маг, посланник бога, фея, странная собака. И ты, моя соплеменница. Давненько я не принимала гостей.
   -- Мои друзья!.. -- вскинулась я, ощутив укол тревоги. -- Что ты сделала с ними?
   Но женщина, будто не услышав меня, уже шла прочь. Что мне оставалось делать? Лишь поспешить за ней, надеясь, что она не исчезнет так же неожиданно, как и явилась.
   За нами, словно на невидимой привязи, потянулись и лошади. Причем вороной Моргана еще пытался сопротивляться. Он несколько раз встал на дыбы, хрипя и роняя с губ белую пенную слюну, но стоило только арахнии бросить взгляд через плечо, как его ярость и бешенство мгновенно улеглись, и он послушно затрусил вслед за остальными животными.
  
   ***
  
   Как оказалось, арахния жила в огромном доме на берегу небольшой спокойной речки. Сразу за оградой имения начинался темный хвойный лес, густо заваленный валежником. Само жилище и плодовый сад вокруг него производили крайне заброшенное и унылое впечатление. За старыми яблонями давно никто не ухаживал. Сухие ветки, сломанные ветром, оставались на деревьях, дорожка к дому была покрыта множеством опавших незрелых плодов. Они неприятно хрустели под моими сапогами, и мне почему-то на ум пришло сравнение с раздавленными насекомыми.
   Мой взгляд наткнулся на мраморную статую, приткнувшуюся между двумя засохшими деревцами. Она изображала скорбящую женщину. Руки в немой просьбе прижаты к груди, лицо вскинуто к небесам, платок сполз с волос на плечи.
   Статуя была выполнена с таким мастерством, что мне невольно стало не по себе. Казалось, будто женщина вот-вот пошевелится, рухнет на колени и примется изо всех сил молиться богам.
   -- Творение моего мужа, -- не оглядываясь, обронила арахния. -- Он изобразил свою первую жену в тот момент, когда она узнала о смерти их единственного сына.
   Я гулко сглотнула и поежилась. Как-то все это было очень странно. Какой мужчина додумается в столь страшный момент подмечать выражение лица супруги и позу несчастной, убитой горем женщины для того, чтобы позже запечатлеть ее отчаяние и скорбь в камне?
   -- Мой муж вообще очень... необычный человек, -- проговорила арахния, опять-таки не кинув и взгляда в мою сторону, но без особых проблем догадавшись, какие мысли меня тревожили в этот момент. Затем на мгновение замялась и исправилась: -- Точнее, был необычным человеком.
   -- Он умер? -- хрипло поинтересовалась я.
   -- Можно сказать и так, -- как-то совсем уж загадочно хмыкнула арахния, но пояснять свои слова не стала.
   Между тем мы миновали заросшую пыльными лопухами клумбу, где одинокий чахлый цветок из последних сил сражался с нашествием сорняков, и подошли к высокому каменному крыльцу, чьи перила были плотно увиты темно-зеленым болотным плющом.
   -- Не советую тебе дотрагиваться до этого растения, -- небрежно обронила арахния, заметив, что я потянулась к глянцевому крупному листу. -- Оно ядовито. Ты сильно обожжешься.
   Я тотчас же отдернула руку. С удивлением воззрилась на женщину, но она уже неспешно поднималась по ступеням. Кстати, сама она при этом совершенно спокойно вела ладонью по перилам, словно лаская плющ, и тот от ее прикосновений на глазах зеленел и набирал силу.
   "Она же арахния, -- напомнил мне Эдриан то, что я и так не забывала. -- То бишь, обладает устойчивостью ко всем ядам. А твоя тень еще не преобразовалась в должной мере. Нет, ты, конечно, вряд ли умрешь от отравления, но определенные неудобства от него все еще способна испытывать".
   Около самой двери, ведущей в дом, незнакомка остановилась и бросила на меня быстрый взгляд, при этом с ленивым ожиданием изогнув бровь. Я прекрасно поняла намек и быстро взбежала по ступеням, по вполне очевидной причине стараясь держаться как можно дальше от перил, увитых ядовитыми плетьми.
   -- Будь моей гостьей, -- обронила женщина. -- О лошадях не беспокойся. Слуга займется ими.
   И первой вошла в дом.
   Я обернулась и в последний раз посмотрела на неухоженный сад, странную мраморную статую, сплошную стену леса за оградой и наших несчастных животных, неуверенно мнущихся у ступеней крыльца. Интересно, про какого слугу говорила арахния? Я никого не вижу. Но в этот момент в пушистую пыль перед крыльцом упала первая крупная капля дождя. Где-то рядом потемневшие небеса разорвало ветвистой голубой молнией, и тут же грянул гром, да так, что от неожиданности я даже присела и на всякий случай прикрыла голову руками. Лошади ответили согласным жалобным ржанием, но при этом не двинулись с места.
   "Не нравится мне эта паучиха и не нравится мне этот дом, -- пробормотал Эдриан. -- Однако если ты проигнорируешь ее приглашение, то вымокнешь до нитки. К тому же ощущение книги стало ярче. Она где-то рядом, если не здесь".
   Я несколько раз глубоко вздохнула, затем на всякий случай задержала дыхание и смело вошла в загадочное жилище.
   Вопреки моему ожиданию, мне не пришлось жмуриться и привыкать к темноте. Внутри меня встретила освещенная просторная прихожая. Яркий магический шар величаво плавал под потолком, давая не только свет, но и тепло. Стоило мне закрыть за собой дверь, как в небесах вновь громыхнуло, и хлынул ливень.
   Арахния ожидала меня около лестницы, ведущей на второй этаж. Она холодно улыбалась, видимо, позабавленная моей нерешительностью, после чего даже не сказала -- почти пропела:
   -- Твои друзья ждут нас в гостиной. В такую погоду было бы не лишним взбодриться бокалом горячего вина со специями. Не правда ли?
   Я кашлянула, пытаясь скрыть недовольную руладу своего желудка. Если честно, я бы не отказалась от чего-нибудь более существенного. Завтрак был так давно, если им вообще можно назвать сухую краюшку хлеба и глоток обычной воды. Боюсь, от первого же бокала я захмелею и натворю глупостей.
   "Стоит заметить, трезвой ты тоже способна на полнейшее безрассудство, -- язвительно напомнил Эдриан. -- Как говорится, зачем тебе пьяная дурость, если и своей с избытком".
   Я мысленно фыркнула. Ишь ты, какие речи завел. Вообще-то, я могу и обидеться.
   -- Впрочем, я думаю, ты вряд ли откажешься и от горячего обеда, -- продолжила после короткой паузы арахния.
   Мой желудок опять неприлично забурчал, и я невольно покраснела, заметив усмешку арахнии. Ну что поделать, если я не властна над таким проявлением своеволия со стороны своего тела!
   -- Не извиняйся, -- милостиво обронила незнакомка, заметив, что я открыла было рот. -- Не надо. Я прекрасно помню свой ненасытный аппетит до превращения. Казалось, будто я могу есть днями напролет. Крайне неприятная особенность организма. Хорошо, что сейчас все иначе.
   Я опустила голову и прикусила губу, удерживая себя от резкого замечания. Хорошо, что сейчас все иначе? Для кого хорошо-то, хотелось бы знать? Неужели для ее мужа? Что-то мне кажется, что он мертв, и в его смерти виновата именно супруга, предпочитающая питаться жизненной энергией бедолаг, волею случая оказавшихся рядом с нею.
   -- Пойдем, -- мягко проговорила арахния. Склонив голову, она рассматривала меня с таким интересом, будто перед ней предстала неведомая прежде зверушка. -- Твои друзья заждались.
   Я с молчаливым вызовом вскинула подбородок и сжала кулаки, пытаясь не обращать внимания на мучительную тревогу, исподволь снедающую мои внутренности. Ну ладно, посмотрим, что хозяйка странного дома сделала с моими товарищами. Надеюсь, они живы.
   Между тем арахния, не дожидаясь моего ответа, развернулась и неспешно проплыла мимо лестницы к дальней двери. Ее невесомое платье с тихим змеиным шорохом подметало пол.
   Я последовала за ней, на всякий случай приготовившись к самому худшему. В глубине души я предполагала, что увижу своих друзей связанными, возможно, без сознания. И еще повезет, если при этом они не будут раненными.
   Реальность оказалась совершенно иной.
   Когда я вошла в гостиную, мучимая самыми дурными предположениями, то увидела всю троицу мирно распивающей вино около растопленного камина.
   Это была настолько невероятная картина, что я остановилась как вкопанная, зажмурилась и как следует потрясла головой, после чего опять взглянула на сие безобразие.
   Нет, я, конечно, была очень рада, что с моими друзьями все в полном порядке. Но я ведь переживала за них, волновалась, думала, что они угодили в страшную беду! А эти нехорошие личности, оказывается, и в ус себе не дуют. Сидят и винцо попивают.
   -- О, Мика, привет! -- Ульрика, удобно расположившаяся на спинке одного из кресел, отсалютовала мне бокалом, после чего пригубила его и аж зажмурилась от удовольствия.
   Мышка, вольготно разлегшаяся на диване, поставила ушки торчком и тявкнула в знак приветствия.
   А вот Фрей и Морган не обратили на мое появление ни малейшего желания. Они сидели вплотную к камину и зачарованно смотрели в огонь, меланхолично попивая вино.
   Я опять потрясла головой. Разожженный камин в такое летнее пекло? Ну это уж чересчур!
   "Не торопись с выводами, Мика, -- предостерег меня Эдриан. -- Смотри, какой странный огонь. Не ярко-оранжевый, а какой-то зеленоватый с сиреневыми тонами. Ну-ка, подойди ближе!"
   Я повиновалась, пытаясь при этом взглядом испепелить моих нерадивых товарищей. Ну надо же! Хотя бы слово или взгляд в мою сторону кинули, показав, что увидели меня.
   Когда до камина оставался всего шаг, я остановилась от удивления. Да, Эдриан прав, этот огонь очень и очень необычный. От него идет не жар, а приятная морозная свежесть. А еще...
   Я вздрогнула и торопливо отвела взгляд, почувствовав, как мой разум словно засасывает в глубину пламени. Переливы холодных тонов завораживали. Темно-зеленый переходил в сиреневый, сиреневый -- в фиолетовый, а тот через черный вновь возвращался к зеленому. Хотелось смотреть и смотреть на это волшебство.
   "Еще одно одурманивающее заклинание, -- недовольно пробурчал Эдриан. -- По всей видимости, хозяйка этого дома настоящий мастер в подобного рода вещах. И, сдается, Морган и Фрей не просто так не отреагировали на твое появление. По-моему, они находятся под властью этих чар и не способны даже моргнуть без разрешения арахнии".
   В этот самый момент Морган вздрогнул и с усилием перевел взгляд на меня. Очень медленно произнес, странно растягивая слога:
   -- Привет, Тамика! Рад, что ты наконец-то дошла до нас. Сядь, отдохни. Этот огонь -- настоящее чудо!
   -- О да, вижу! -- с сарказмом воскликнула я. -- Морган, ты в своем уме? А еще стихийник, вроде как сильнейший маг! Сидишь тут как ни в чем не бывало. Ты вообще в курсе, что тебя околдовали?
   Морган растерянно моргнул, да так и замер с закрытыми глазами. На мгновение мне показалось, что он заснул, но маг опять посмотрел на меня. Его глаза казались совершенно черными из-за неестественно расширенных зрачков. Однако чем дольше он смотрел на меня, тем сильнее они сужались, медленно, но верно возвращаясь к своему обычному размеру.
   -- Тамика, -- опять произнес Морган мое имя. Но теперь его голос звучал обычно. Ну, почти. Некая заторможенность в его речи еще присутствовала. -- Тамика, что со мной?
   -- Откуда мне знать? -- Я флегматично пожала плечами. -- Когда я вошла, то ты сидел и чуть ли не пускал слюни, глазея в огонь. Вон, Фрей и сейчас этим занимается.
   Морган искоса глянул на нашего общего приятеля, который продолжал завороженно наблюдать за танцем огня, неосторожно перевел взгляд на пламя, но почти сразу зажмурился и со всей силой стукнулся затылком о высокую спинку кресла.
   -- Странная магия, -- прошептал он. -- Очень странная. Действует не в лоб, а околдовывает постепенно. И я едва не угодил в эту ловушку.
   -- Вообще-то, угодил, -- подала голос Ульрика, которая с язвительной усмешкой наблюдала за нашим разговором. -- Так что не льсти себе. Если бы не Мика -- то ты бы так и продолжал делиться энергией с паучихой, свившей гнездо в этом доме. Вполне вероятно, она бы выдоила тебя досуха, после чего кинула умирать в лесу.
   -- Так ты была в курсе? -- Морган встал, стараясь при этом держаться так, чтобы даже ненароком не увидеть камина, который остался у него за спиной.
   -- Угу. -- Ульрика кивнула, по всей видимости, не испытывая никаких угрызений совести по этому поводу.
   Морган явно опешил от столь наглого заявления. Он промычал что-то неразборчивое и шагнул к фее, словно став выше ростом. Та, сообразив-таки, что в очередной раз переступила через грань дозволенного, испуганно пискнула и взмыла под потолок, правда, при этом не забыла прихватить с собой бокал вина.
   -- Почему? -- взвыл Морган, и воздух вокруг него начал опасно потрескивать, говоря о том, что он, будучи во власти эмоций, начал формулировать какое-то заклинание. -- Ульрика, во имя всех богов, почему ты не предупредила меня?
   -- Хотела посмотреть, чем все это закончится, -- простодушно призналась она, после чего с негромким хлопком поспешила стать невидимой, поскольку Морган начал поднимать руку, а его пальцы при этом грозно засветились ярко-алым.
   -- Зараза! -- горячо выругался тот, обнаружив, что цель исчезла. -- Какая же она все-таки... -- покосился на меня и с тяжелым вздохом завершил: -- Какая же она все-таки нехорошая! Сколько лет знаю -- а все никак не могу привыкнуть к ее отвратительному характеру и страстному желанию делать пакости окружающим.
   -- Между прочим, если бы вам грозило нечто действительно серьезное, то Мышка предупредила бы хозяина, -- обиженно отозвалась Ульрика, благоразумно не показываясь на глаза Моргану. -- А она между тем разлеглась на диване и блаженствует. Значит, все в порядке.
   Мышка, сообразив, что речь идет о ней, подняла голову. Затем спрыгнула с дивана и отправилась к Фрею. Села подле его ног и пару раз внушительно гавкнула, будто пытаясь таким образом показать нам, что несмотря ни на что остается на страже хозяина.
   -- Я думаю, стоит отвернуть Фрея от огня, -- предложила я. -- Полагаю, после этого он быстро придет в себя.
   -- А я никуда и не уходил, чтобы приходить в себя, -- неожиданно отозвался тот. Причем, что самое удивительное, голос у него при этом был совершенно обычным. Ни на намека на ту разнеженную слабость, которая нет-нет, да проскальзывала еще в тоне Моргана.
   -- С тобой все в порядке? -- удивленно поинтересовалась я.
   -- Ага! -- довольно подтвердил Фрей. Одним глотком осушил бокал, который до того баюкал в ладони, и посмотрел на меня совершенно чистым, незамутненным никаким колдовством взором.
   -- Ну а ты-то почему не пришел ко мне на помощь?! -- взвыл Морган, видимо, пораженный этим обстоятельством до глубины души. -- Друг, называется! Ладно бы Ульрика -- но ты!
   -- А что случилось-то? -- Фрей недоуменно нахмурился и в свою очередь поднялся с кресла. -- Я понятия не имел, что что-то идет не так. Думал, что ты расслабляешься, как и я. Ух, какой прилив энергии я чувствую! Будто отсыпался неделю кряду! Разве с тобой не так?
   -- Не так, -- хмуро обронил Морган. -- Далеко не так. Я, напротив, чувствую себя так, будто на мне пахали несколько суток подряд. Все мышцы ноют.
   -- Бедный! -- искренне посочувствовал ему Фрей. -- Но я же не знал!
   -- Так, хватит жалеть друг друга! -- приказала я. -- Кто тут бедный, так это я! Какого демона вы оставили меня на том поле загорать? Я думала, что вы попали в беду! А вы тут прохлаждались, оказывается! Винцо попивали, в камин глазели!
   -- Лучше бы я остался загорать с тобой, -- с жалобным вздохом выдавил из себя Морган и устало опустился в кресло, прежде мудро развернув его спинкой к колдовскому огню. Понурился, тяжело уронив между коленей руки, после чего задумчиво добавил: -- Видимо, этот огонь действует только на магов. Что же, далеко не лишняя предосторожность. Хозяин этого дома явно не желает, чтобы кто-нибудь из гостей сумел причинить ему вред.
   Резон в словах Моргана, несомненно, присутствовал. Если честно, выглядел сейчас маг действительно так себе. Под глазами залегли глубокие черные тени, и без того высокие скулы заострились еще сильнее, грозя прорвать кожу. Создавалось такое впечатление, будто бедняге на самом деле пришлось долго и упорно трудиться.
   Я ощутила укол жалости к несчастному. Судя по тому, как Фрей смущенно потупился, ему тоже стало не по себе. И только Ульрике оказалась по душе промашка мага, приведшая к таким последствиям. Об этом можно было судить по ядовитому смешку, раздавшемуся из пустоты.
   -- Как вижу, разговор друзей в самом разгаре, -- прервал затянувшуюся неловкую паузу мелодичный голос арахнии.
   Я стремительно обернулась к порогу. Незнакомка, приведшая меня сюда и почти сразу выскользнувшая из гостиной, вернулась, успев за время своего краткого отсутствия сменить телесного цвета платье на огненно-алый наряд, подчеркивающий необычный оттенок ее волос. Она улыбнулась мне и словно нехотя скрестила на груди руки.
   Сверкнули пламенем драгоценных камней массивные перстни, украшающие ее тонкие пальцы. В унисон этому за окном новая молния разорвала низкую хмарь затянутого тучами неба. Но грома я не услышала. Лишь в камине особенно громко треснула какая-то ветка, пожираемая странным огнем.
   -- Что все это значит? -- спросила я, глядя на арахнию в упор. -- Зачем ты пыталась одурманить моих друзей?
   -- Если бы я пыталась это сделать, то сделала бы, -- негромко отозвалась арахния. -- И тогда ты обнаружила бы их крепко спящими. Нет, у меня и в мыслях не было подобного.
   -- А что насчет него? -- сухо поинтересовалась я, кивком указав на бледного после перенесенного испытания Моргана, который внимательно прислушивался к нашему разговору, но не делал попытки вмешаться.
   -- О, это не моя вина. -- Арахния смущенно пожала плечами. -- В этом доме... Здесь многое осталось от моего мужа. Не уверена, что знаю все его секреты и ловушки, оставленные мне в наследство. Право слово, я предположить не могла, что ваш друг отреагирует на огонь подобным образом. По всей видимости, это какая-то индивидуальная реакция. Ведь другой ваш приятель чувствует себя в полном порядке, не так ли?
   -- О да! -- заверил ее Фрей, здраво рассудив, что речь идет именно о нем.
   -- Чем больше я узнаю о вашем муже, тем больше он мне не нравится, -- буркнула я, в очередной раз вспомнив скорбящую статую в саду.
   -- Самое забавное, что я некогда думала так же, -- флегматично сказала арахния. -- Чем больше я узнавала о своем муже, тем больше он мне не нравился. Хорошо, что времена нашего счастливого супружества в прошлом.
   -- А что насчет меня? -- продолжила я наседать на хозяйку дома, не дав свернуть разговору в другую сторону. -- Почему вы использовали сонное заклятие на мне?
   -- Ну... -- Арахния неожиданно смутилась и едва заметно покраснела. -- Ты все-таки паучок. Пусть маленький, но все же. Укусить ты меня могла пребольно. Поверь, я не замышляла ничего дурного против тебя. Просто желала обезопасить себя и сделать так, чтобы наш разговор прошел по возможности мирно.
   -- О чем нам с вами разговаривать? -- ляпнула я.
   Да, это прозвучало грубо, даже очень, но я в упор не понимала, что делаю в этом доме. Зачем арахния заманила сюда моих друзей? Я не сомневалась, что по доброй воле они бы ни за что не пришли в логово паучихи. Получается, они все-таки находятся под властью ее чар, пусть и не осознают их. А потом, вызнав, что в их компании был еще один участник, она вернулась за мной. Ох, как-то мне все это очень не нравится!
   И я выразительно передернула плечами, продолжая в упор смотреть на арахнию.
   -- Не беспокойся, на твоих друзьях нет никакого заклятья, -- проговорила та, опять поразив меня своим умением отгадывать мои мысли. -- Происшествие с камином -- это досадное недоразумение. Клянусь тенью, что у меня и в мыслях не было причинить вред какому-нибудь из твоих спутников! И пришли они в мой дом сами, не будучи под моим влиянием.
   -- И зачем же им было это делать? -- недоверчиво поинтересовалась я.
   -- Она нам понравилась, -- вмешалась в разговор Ульрика. Противная фея материализовалась на спинке самого дальнего от Моргана кресла.
   Понравилась? Я удивленно вскинула бровь. Пожалуй, любое иное объяснение прозвучало бы менее дико и неправдоподобно, чем это. С каких это пор Морган, этот недоверчивый скептик, пренебрегает собственной безопасностью из-за симпатии к первой встречной и бездумно отправляется в чужой дом? Причем ладно бы пригласил их человек. Но хозяйкой сего жилища является арахния, и тот же Морган не мог этого не заметить! Что скрывать очевидное, пауков не любят и опасаются почти все.
   -- Кстати, если ты думаешь обо мне, то я был против, -- в этот же момент подал голос маг. -- Но мне пришлось подчиниться мнению большинства.
   -- Каюсь, это я настоял, -- виновато пробасил Фрей. -- Просто сия милая незнакомка выглядела такой расстроенной, что я просто не мог не предложить ей нашу помощь.
   -- А давайте вы начнете сначала, -- предложила я, почувствовав, что окончательно запуталась во всем этом. -- Итак, вы отправились на разведку местности ранним утром, еще до того, как начало жарить солнце. И что же было потом?
   Мои товарищи переглянулись, и слово взял Фрей. По всей видимости, именно он считал себя ответственным за знакомство с арахнией и визит в ее дом.
   Итак, они отправились к ближайшему лесу, надеясь при помощи магии и природной ловкости добыть кролика или какую-нибудь жирную куропатку на обед. Помимо этого фея утверждала, будто чувствует запах жилья с той стороны. А значит, при должном везении они рассчитывали отыскать хижину местного отшельника и напроситься на постой. В крайнем случае, разузнать о новостях и разжиться нехитрой снедью за пару медяков.
   Но ожидала их иная находка. На опушке перед темным загадочным еловым лесом, словно сошедшим со страниц какой-нибудь детской страшной сказки, сидела незнакомая красавица и горько лила слезы.
   При этих словах я недоверчиво взглянула на арахнию, которая внимала рассказу Фрея с едва заметной улыбкой на губах. По всей видимости, речь идет именно о ней. Но при всем своем буйном воображении я не могла представить ее плачущей.
   -- Да-да, ты правильно поняла, -- спокойно и без малейшего стеснения подтвердила арахния. -- Это была я. И я действительно плакала.
   -- И часто вы оглашаете окрестные леса своими рыданиями? -- со скепсисом вопросила я.
   -- Бывает. -- Арахния слабо хмыкнула и задумчиво потерла ладони, от чего перстни на ее пальцах вспыхнули стократ сильнее, отразив свет магического шара, плавающего под потолком. А паучиха уже продолжала, сделав какой-то неопределенный жест: -- Мне часто бывает грустно. И сейчас ты поймешь, почему.
   -- Морган не хотел пускать меня, -- продолжил Фрей, дождавшись паузы в нашем недолгом обмене репликами. -- Он сразу разгадал, кто перед нами, и посчитал это ловушкой. Но я... В общем, я не мог пройти мимо. Просто не мог. Да, я тоже слышал про арахний много чего плохого. Но в конце концов, ты ведь тоже почти принадлежишь к этому племени. И я бы не назвал тебя исчадием Альтиса.
   -- К тому же вас сопровождала собака, -- тихо добавила арахния и косо глянула на Мышку, которая по-прежнему нежилась на диване. -- Пожирательница теней... Да ни одно сумеречное создание в здравом уме не осмелится напасть на вас, пока она рядом!
   -- Мышка добрая, -- привычно возразил Фрей. -- Она никогда и никому...
   И тут же осекся, видимо, вспомнив наши недавние приключения в драконьем замке. Полагаю, очень многие тамошние обитатели не согласились бы с его утверждением. Вспомнить хотя бы бедного теневого привратника по имени Сумрак. Или нейну Деяну, чью тень изрядно потрепали.
   -- В общем, это все равно не относится к теме нашего разговора, -- пробурчал Фрей, благоразумно решив не углубляться в спорный вопрос о характере своего питомца. -- Так или иначе, но я подошел к Миколике и спросил, почему она, собственно, слезы льет.
   Миколика? Я сделала мысленную заметку. Вот как зовут нашу новую знакомую. Красивое имя.
   "А самое забавное, что сокращенно ее наверняка тоже кличут Микой", -- фыркнул Эдриан.
   -- Естественно, тогда я еще не знал, как ее зовут, -- исправился Фрей. -- Мы разговорились, она сказала свое имя, я назвал свое. И оказалось, что ее дом совсем рядом. А плачет она потому, что супруг чарами привязал ее к этому жилищу. Она может гулять по окрестностям без ограничений, но с закатом обязана возвращаться домой.
   -- Это мое проклятье, -- тяжело вздохнула Миколика. -- Мой муж... Он был великим магом. И, как у многих могущественных колдунов, у него имелось множество странных привычек. В начале нашей совместной жизни я считала, что мне очень повезло. Как все присутствующие прекрасно знают, арахниям необходимо питаться жизненной энергией окружающих. Без этого они не смогут существовать. Но далеко не всех нас приводит в восторг эта вынужденная мера. Да, нас принято называть любимицами Альтиса, что вроде как подразумевает нашу природную испорченность и изначальную принадлежность к злым силам. Но это не так, совсем не так. Многие из нас стыдятся своей натуры, многие пытаются изменить ее. Лично я до замужества редко где останавливалась более чем на полгода, максимум -- год. Это было очень тяжело. Не жизнь, а постоянное бегство от собственной тени, медленно, но неотвратимо убивающей тех, кто стал мне дорог. И чем сильнее я любила человека, тем скорее действовал мой яд. Приходилось рвать свое сердце на части. Каждое расставание -- как маленькая смерть, но смерть моя. С этим я могла смириться. Эта была моя цена за красоту, которую я не просила, и за тень, которую возненавидела.
   Арахния замолчала. В ее глазах дрожали, переливаясь, крупные слезы. Я отвела взгляд. Да, теперь я понимала, почему Фрей поверил ей. Если она играла -- то делала это просто гениально! К тому же, что скрывать, ее переживания были слишком близки мне. Я тоже пыталась изменить свою судьбу, не желая принимать тень паука.
   -- Так или иначе, но после встречи со сьером Виллоби Эйром все изменилось, -- тихо проговорила Миколика, небрежно смахнув слезы тыльной стороной ладони. -- Как ни странно, мы повстречались случайно на постоялом дворе. Я была в очередной дороге, искала новый дом, где смогла бы спокойно провести несколько месяцев до тех пор, пока не лицах окружающих людей не выступит тень усталости и изнеможения. Как это часто бывает, одинокая красивая женщина привлекла ненужное внимание отребья. Когда я возвращалась к себе в комнату, то на меня напали и попытались затащить в темную пустующую каморку. Надеюсь, не стоит объяснять, для каких целей. Внутренне я даже возликовала. Да, совесть не давала мне "питаться" в свое удовольствие обычными людьми, но я не чувствовала никаких угрызений, когда в мои руки попадали мерзавцы. Их я могла выпить досуха, а столь обильная трапеза гарантировала, что еще долгое время я не буду испытывать особой нужды в пропитании. И вот в процессе моего так называемого ужина меня застал Виллоби. Он услышал шум, выглянул из своей комнаты и увидел, как парочка мужчин весьма разбойной наружности куда-то тащат незнакомую женщину. Естественно, он решил помочь, не подозревая, что помощь на самом деле требуется тем, кто на меня напал. И явился в тот самый момент, когда я уже выпустила своего паука на волю. -- Миколика сделала паузу, провела языком по пересохшим губам и прищелкнула пальцами. Тотчас же со столика сам собою взмыл бокал, наполнился вином из ближайшей бутылки и ловко спланировал ей в руки.
   Мои брови сами собой поползли на лоб. Ого, я тоже так хочу!
   "Дешевый трюк, -- со снисходительным презрением мгновенно отозвался Эдриан. -- Ничего сложного тут нет. Как будет свободное время -- я тебя научу".
   -- Я испугалась, что незнакомец поднимет шум, и меня схватят, -- продолжила свой нелегкий рассказ Миколика. -- Тем более доказательства моей вины были очевидны. Они валялись у моих ног, пока еще живые, но бесчувственные. Однако мужчина лишь криво усмехнулся и предложил мне завершить свою трапезу. Мол, он не имеет ничего против, если я сделаю сразу два добрых дела: уменьшу количество негодяев в нашей стране и заодно утолю свой голод. Я... Я послушалась его. Мой паук слишком давно голодал, довольствуясь жалкими крохами энергии. Аромат духов приближающейся странницы в белом будоражил его, он почти не подчинялся мне. И я убила этих мерзавцев. Выпила до дна, как я выпиваю вино. Осудишь меня за это?
   С этими словами она в упор посмотрела на меня и одним глотком осушила бокал, после чего он вновь по воздуху вернулся за добавкой к столику с напитками.
   Вместо ответа я пробурчала нечто невразумительное и неопределенно пожала плечами. Осуждаю ли я ее за это? Нет, не осуждаю. Вспомнился герпентол, принявший облик деревенского священника. Я не испытала ни капли сожаления, когда Фрей уничтожил его тень, а ведь для сумеречных созданий подобная участь куда хуже смерти.
   -- После всего этого Виллоби помог мне спрятать тела, -- глухо сказала Миколика, разглядывая вернувшийся в ее руки полный бокал вина на просвет. -- Мы разговорились. Удивительное дело, но я рассказала ему все. Всю правду о себе. Никогда и ни с кем я не была настолько откровенной. Казалось, будто этого человека я знаю с самого рождения. Он выслушал про мое постоянное бегство от своей тени. А затем предложил выйти за него замуж. Это было так... странно. Он произнес это настолько спокойным голосом, будто для него все происходящее являлось в порядке вещей. Помню, я даже пошутила, много ли у него было жен, раз он так легко относится к ритуалу связывания судеб. А Виллоби таким же равнодушно-отстраненным тоном признался, что я буду второй. Он пообещал мне, что мое вечное бегство после замужества прекратится. Он найдет способ снабдить меня достаточным количеством энергии, и мне не придется больше жить за счет других. Ведь все арахнии, как ни прискорбно осознавать, но своего рода паразиты. А я больше не хотела так жить! Не хотела и не могла!
   -- И ты согласилась? -- спросила я, сама не заметив при этом, что оставила свой подчеркнуто вежливый тон. Слишком захватила меня эта удивительная история, чтобы обращать внимания на подобные мелочи.
   -- Если честно, я не приняла предложение Виллоби всерьез. -- Миколика грустно улыбнулось. -- Оно выглядело как неловкая шутка, розыгрыш, попытка развеселить меня после произошедшего. Поэтому, да, понимаю, что глупо, но я ответила, что согласна. Думала, что он после этого рассмеется или же, скорее всего, смутится и начнет извиняться, будто я его неверно поняла. Однако Виллоби обрадовался и потащил меня в ближайший храм. Признаюсь, наверное, в тот момент я была пьяна и не совсем осознавала, что происходит. Такое количество энергии после долгого периода воздержания... Оно не могло не ударить мне в голову. Чудилось, будто я могу изменить весь мир.
   Миколика опустила голову и потерла переносицу. Ее пальцы дрожали все сильнее и сильнее, видимо, она приближалась к самому неприятному моменту в своем рассказе.
   -- Когда я проснулась утром и обнаружила Виллоби в постели с собой, то события минувшей ночи обрушились на меня подобно карающему молоту богов, -- негромко проговорила она, невидящим взглядом уставившись в окно, заливаемое снаружи потоками бушующего ливня. -- И я вспомнила, что Виллоби ночью все-таки удалось разбудить священника. Тот долго кричал, грозил нам всевозможными карами небесными. Но золото заставило его замолчать. Понятия не имею, сколько Виллоби ему заплатил. Думаю, что много, очень много. И заспанный священник в глухую полночь провел свадебный ритуал.
   Миколика подняла правую руку, продемонстрировав покрытый зеленой патиной времени медный браслет, туго обхвативший ее хрупкое запястье.
   -- Не могу снять, -- с кривой усмешкой проговорила она, изо всех сил дернув его. -- Одно время я даже собиралась воспользоваться топором. Ну, знаете, как лиса, попавшая в западню, отгрызает себе лапу...
   Я передернулась от отвращения и ужаса, сообразив, о чем она говорит. О небо, да какое же чудовище скрывалось под маской ее мужа, раз несчастная готова была пойти на столь крайнюю меру, лишь бы избавиться от напоминания о своем несчастливом браке?
   -- Виллоби извинился, что не успел подыскать браслета лучше. -- Миколика не заметила моей реакции. Она стояла, словно не чувствуя, какие напряженные взоры на ней сейчас сосредоточены. Фрей смотрел на нее с тревогой и жалостью, Морган -- с хмурой сосредоточенностью, даже во взгляде Ульрики проскальзывало сочувствие. -- Он видел, в каком я была смятении из-за столь резкого поворота в своей судьбе, но лишь смеялся и уговаривал меня не тревожиться. Мол, он помнит свои обещания и исполнит их. Если я буду верна ему, то он сделает так, чтобы я навсегда забыла о страхе быть разоблаченной. И я в очередной раз поверила ему. Он умел быть убедительным.
   Миколика неторопливо прошлась по комнате, рассыпав по дорогому старинному паркету дробь своих высоких каблуков. Распущенные волосы обнимали ее багряными всполохами, будто огонь плясал в ее прическе.
   -- Виллоби привез меня сюда. -- Миколика остановилась напротив окна и приложила ладонь к стеклу. В смутном отражении я видела, что слезы начали струиться по ее лицу. -- Некоторое время я считала, будто угодила в сказку. Виллоби предугадывал малейшее мое желание. Он действительно с избытком снабжал меня энергией, принося ее в стеклянных сосудах. Тогда я понятия не имела, откуда он ее добывал. Конечно, я пыталась расспрашивать, но Виллоби лишь отшучивался. Он вообще очень любил смеяться. Мог расхохотаться при самом серьезном разговоре. Это удивляло, но я решила, что у каждого должны быть свои недостатки и небольшие странности. Безупречных людей не существует. Однако достаточно скоро я убедилась, что у моего супруга тараканов в голове было намного больше, чем мне представлялось. Да что там -- тараканы! В его разуме жили настоящие чудовища, до поры до времени скрывающие свой кровожадный нрав.
   Миколика вздохнула. Стекло запотело от этого, и она бездумно провела по нему пальцем, нарисовав глаз, перечеркнутый молнией. При виде этого символа я вздрогнула. Знак Альтиса! Неужели Виллоби оказался слугой бога мертвых?
   Впрочем, Миколика почти сразу стерла свое художество, повернулась к нам и виновато улыбнулась.
   -- Первым звоночком стало заклятие, привязавшее меня к дому, -- проговорила она, вновь скрестив на груди руки. -- Как вы успели заметить, мой муж предпочитал одиночество. Здесь на много миль не найдешь другого жилья. И очень скоро я стала задыхаться от скуки. Днем Виллоби чаще всего отсыпался, а ночью запирался в подвале, где проводил какие-то эксперименты. Хлопоты по хозяйству занимали мало времени, к грядкам и огороду душа у меня никогда не лежала. В еде мой муж был неприхотлив и никогда не требовал изысканных яств. В общем, свободного времени у меня оказалось с избытком. Что мне оставалось делать в этой глухомани? Только гулять. Я наматывала мили по окрестностям, благо, что муж не ограничивал меня в этом. Точнее, это мне так казалось. Однажды я не успела вернуться к закату. О небо, что тогда со мной было! Я упала на землю, задыхаясь от боли. Казалось, будто какое-то неведомое существо выкручивает все мои суставы, выжимает меня, безжалостно ломая кости. Я кричала. Кричала до тех пор, пока не сорвала горло. И мрак забытья стал настоящим спасением для меня. Когда я очнулась, то обнаружила, что лежу в своей постели. Мои руки были в крови -- я содрала ногти до мяса, царапая землю во время припадка. А рядом сидел Виллоби. Он сухо обронил, что лучше мне больше не опаздывать к ужину. Мол, на первый раз он прощает меня, но не гарантирует, что в следующий будет так же милосерден и успеет прийти ко мне на помощь. Так я узнала о чарах, привязавших меня к дому. Я могла гулять где угодно, но закат обязана была встречать подле мужа.
   Миколика опустила голову, скрыв выражение своего лица в тени. Но я видела, в какой гримасе гнева и бессильной ярости кривятся ее губы.
   -- Дальше события нарастали подобно снежному кому, -- тихо прошелестела она. -- Помните статую около дома? Меня всегда интересовало, что это за женщина и кто был мастером, создавшим столь дивное произведение искусства. Однажды Виллоби снизошел до моего любопытства и поведал, что это его первая жена. У них был сын. И однажды жена не уследила за ним. То ли задремала среди дня, то ли занималась приготовлением обеда. Ребенок выбрался из дома, дошел до речки, решил искупаться и утонул. Виллоби был первым, кто обнаружил его тело. Он пришел домой, сообщил об этом жене. Она замерла, не в силах поверить в столь жуткое известие. И тогда он обратил ее в камень. По его словам, это было наказанием за ее проступок. Его жена еще жива. Она все чувствует, будучи заключенной в камне. И вынуждена вечность страдать, переживая и переживая свой грех.
   -- О небо! -- слабо пискнула Ульрика. От язвительной улыбки, обычно гуляющей по губам феи, не осталось и следа. По всей видимости, история, рассказанная Миколикой, сильно потрясла ее. Она завернулась в крылья, словно в плащ, а из глубины столь своеобразного капюшона влажным блеском сверкали застывшие слезы.
   Я вспомнила слова Фрея о том, что у Ульрики некогда была дочь и что крылья феи опалены какой-то трагедией. Интересно, имеет ли ее реакция какое-либо отношение к собственному прошлому?
   -- Да, я тоже не могла поверить во все это. -- Миколика печально склонила голову. -- Смерть ребенка для любой нормальной матери -- страшное горе. А Виллоби приговорил свою жену к бесконечным мучениям. Но на такое способны лишь боги. Люди не могут, не должны ведать подобными вопросами. И уже тогда я начала понимать, что мой муж считает себя выше всех остальных. Дальнейшие события это лишь подтвердили.
   И еще одна неторопливая прогулка по комнате. Миколика смотрела себе под ноги, собираясь с мыслями. Затем остановилась около странного камина, и я заметила, что огонь в нем изменил цвет. Из голубовато-сиреневого он стал обычным, оранжево-алым. Теперь от пламени шло тепло. Наверное, это имело смысл, поскольку ливень за окнами все продолжался, а следовательно, становилось все прохладнее.
   -- Как видите, мой муж -- великий колдун, -- проговорила Миколика, протягивая дрожащие ладони к весело трещащему огню. -- Я живу в этом доме без малого десять лет и до сих пор не разгадала всех его тайн. Виллоби занимался магическими опытами. Он без устали преумножал свое искусство. Сразу после ужина он запирался в подвале, откуда мог не выходить ночами напролет. Естественно, мне было очень интересно, что же он там делает. Иногда я подкрадывалась к дверям и надолго замирала, прижавшись к ним и пытаясь определить, что там происходит. Я слышала невнятные бормотания Виллоби. Иногда он начинал ругаться на незнакомом мне языке, по всей видимости, итаррийском. Виллоби как-то раз обмолвился мне, что его учитель был из этой страны. А однажды... Однажды я услышала детский плач. От ужаса волосы зашевелились у меня на голове. Ребенок? Здесь? Но откуда? И я решила, что мой муж в своем безумии дошел до того, что похитил невинное дитя и сейчас мучает его своими экспериментами.
   Пламя почти лизало пальцы арахнии. Наверняка она чувствовала боль, но ей было все равно. Дым воспоминаний стоял в ее глазах. Она смотрела на огонь -- но видела дверь, ведущую в подвал, и опять слышала детский плач.
   -- Арахний принято считать чудовищами, -- после долгой паузы хрипло проговорила Миколика. -- Возможно, это так, и мы на самом деле являемся выродками, тварями Альтиса. Но я не могла, просто не могла забыть об этом. Каждый день я видела лицо первой жены Виллоби, навечно застывшей в своем горе. И я боялась даже предположить, что мой муж может делать с этим ребенком. Поэтому... Да, я решила проникнуть в подвал и освободить несчастное дитя. Я понимала, что не смогу сбежать после этого. Привязь, на которую меня посадил Виллоби, была крепче железных оков. Но ребенок мог спастись. И мне было плевать, какому наказанию после этого меня бы подверг мой жестокосердный супруг. Живя здесь, я начала чувствовать себя мертвой. Думаю, настоящую смерть я бы восприняла с радостью и облегчением. Как избавление.
   Да, я прекрасно понимала, о чем говорила Миколика. Я не могла представить, как бы поступила я на ее месте. Одна мысль о подобном испугала меня до холодной дрожи. Нет, все, что угодно, только не это!
   -- За ужином я добавила Виллоби в вино несколько капель сонного отвара, -- негромко сказала Миколика. -- Несколько месяцев назад он сам сделал его для меня, когда я пожаловалась на бессонницу. Правда, после первого же применения я перестала пить отвар. Да, он помог мне заснуть, но этот сон... Я так и не запомнила, что видела в ту ночь. Я куда-то бежала, с кем-то спорила, слышала ужасные крики... В общем, утро встретила еще более уставшей, чем ложилась. Благо, что Виллоби никогда особенно не интересовался моими делами и занятиями. Если не дергаю его -- то все в порядке. Я боялась, что отвар не подействует на него, но ошибалась. Виллоби заснул прямо за столом. Я осторожно отцепила от его пояса ключи от подвала и отправилась туда. Мое сердце от страха билось так громко, что мне казалось, будто его стук разносился по всему дому. Когда я добралась до подвала, то меня трясло так, что я долго не могла попасть ключом в замочную скважину. Наконец, я открыла дверь и долго стояла на пороге, не решаясь войти. Я понимала, что после этого пути назад не будет. Мое чувство самосохранения умоляло повернуть назад, вернуться к Виллоби и прицепить ключи к его поясу, а потом смиренно дождаться его пробуждения. Но я не могла, просто не могла. Если бы я так поступила, то это означало бы, что для меня все кончено. Я бы проиграла своему мужу, признала бы таким образом его полную власть надо мной. Поэтому я глубоко вздохнула -- и шагнула вперед.
   Миколика надолго замолчала. Она выпрямилась, убрав наконец-таки руки от огня, и зябко обхватила себя за плечи, хотя в комнате было тепло, я бы даже сказала -- жарко.
   -- Я нашла ребенка, -- глухо сказала она. -- Он лежал на столе для экспериментов. Это был мальчик лет пяти. Он был мертв. Очень давно мертв. Виллоби выкачал жидкость из его тела и заменил ее на какое-то бальзамирующее вещество. Но следы разложения были слишком заметны. И тем большим оказался мой ужас, когда ребенок открыл глаза и посмотрел на меня.
   Голос Миколики прервался. Она судорожно вздохнула, вновь переживая те страшные мгновения.
   -- Как оказалось, ребенок может говорить, -- чуть слышно выдохнула она. -- И он сказал, что его зовут Антуан Эйр. Именно так, как звали сына Виллоби, утонувшего в реке. Совпадал и возраст. А потом бедный мальчик начал кричать. Он умолял меня убить его, просил, чтобы злой отец больше не приходил и не мучил его. Я пыталась успокоить его, а в итоге сама расплакалась. Именно в таком виде нас застал Виллоби. При виде его несчастный мальчуган зашелся в слезной истерике. Но мой муж просто прищелкнул пальцами -- и ребенок словно умер. Его глаза остекленели, рот так и остался немо раззявлен в крике. А затем Виллоби посмотрел на меня -- и я попятилась. Его глаза... В общем, это были глаза уже не человека, хотя понимаю, насколько это глупо и смешно звучит из уст арахнии. Муж приказал мне дождаться его в кабинете, пока он устранит последствия моего неуемного любопытства. Я повиновалась, понимая, что мне это не сулит ничего хорошего. Но к моему величайшему удивлению, Виллоби не стал кричать или наказывать меня. Вместо этого он ответил на все мои вопросы. Да, мальчик, которого я обнаружила в подвале, действительно являлся его некогда утонувшим сыном. Когда он обнаружил его тело на берегу реки, то решил кинуть вызов богу мертвых и вырвать из царства теней душу ребенка. Все эти годы он искал способ возродить сына к жизни, по мере сил и возможностей борясь с неминуемым разложением. И я должна помочь ему. Как известно, арахнии питаются жизненной энергией. Он собирается повернуть этот процесс вспять. То бишь, я стану донором для его сына, начну вливать в него энергию, которую буду получать от Виллоби. -- Миколика остановилась и грустно улыбнулась, когда Морган, до сего момент слушавший ее более чем внимательно, вскинулся было что-то возразить или спросить. Виновато пожала плечами, обронив: -- Не спрашивайте меня о деталях. Я не специалист в подобного рода вещах, к тому же слушала мужа невнимательно, занятая совсем другими мыслями и переживаниями. Я была почти уверена, что он обманывает меня. Антуан не утонул. Это Виллоби убил его, желая получить материал для своих опытов. И по этой же причине он поторопился избавиться от первой жены, зная, что никакая мать не согласится на подобную участь для своего ребенка. И тогда я поняла, что он убьет и меня тоже. Это лишь вопрос времени. Как только я стану ему неинтересна и более не нужна -- он расправится со мной. И мне еще очень повезет, если меня не постигнет такая же судьба, как и мальчика. Стать подопытным материалом для его жутких экспериментов страшило меня сильнее всего. Я решила бежать. Прекрасно понимала, что на закате умру от удушья, не вернувшись под защиту стен дома, но, как говорится, лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
   Миколика замолчала, кусая губы. К ней подлетела Ульрика и протянула бокал с вином. При виде столь необычной заботы со стороны феи я не удержалась и изумленно вскинула бровь. Ну надо же, Ульрика действительно приняла рассказ арахнии очень близко к сердцу! Если честно, не ожидала от нее такого понимания и сострадания.
   -- Я не хотела, чтобы Виллоби заподозрил о моем намерении, -- продолжила арахния, поблагодарив фею легким кивком. -- Поэтому пыталась вести себя, как обычно. Не уверена, что у меня это получилось, но я старалась. Почти сразу я удалилась в свою комнату, соврав, будто плохо себя чувствую. Виллоби ни о чем не спрашивал. Я ждала, когда он, наконец-таки, отправится в свой проклятый подвал. Но время шло, а мой муж не покидал кабинета. Наконец, я не выдержала и поднялась к нему спросить, стоит ли готовить обед. И увидела...
   Миколика сделала слишком большой глоток вина и закашлялась. Несколько капель кроваво-красного напитка упали ей на грудь, но она, по-моему, этого даже не заметила.
   -- Я понятия не имею, жив ли в данный момент мой муж, -- так тихо, что мне пришлось напрячь весь свой слух, проговорила она. -- Он сидел за своим столом. В той же позе, в которой я его видела в последний раз. А перед ним на столе лежала книга. За пару дней до этого к нам приезжал какой-то мужчина, долго разговаривал с Виллоби у него в кабинете, а потом уехал с очень довольной улыбкой. Наверное, он и продал моему мужу эту вещь. Это старинный фолиант с металлическим окладом, а почти по центру его находится огромный рубин.
   Услышав это описание, я замерла. Горло мгновенно пересохло от волнения. Книга, которую я ищу! Неужели она находится здесь, в этом доме?
   -- Виллоби сидел, уставившись на рубин. -- Миколика вряд ли заметила мою реакцию на ее слова. Ее голос лился по-прежнему тихо и спокойно. -- Я пыталась растолкать его, но он ни на что не реагировал. Не пошевелился он и тогда, когда я отцепила от его пояса связку ключей. Но вернуться в подвал я не смогла. Понимала, что необходимо освободить бедного мальчика, вернуть его душу в мир покоя и темноты. Но я не была уверена, что сумею это сделать. Магия подобного рода... Она пугает меня. Считается, что арахнии -- любимицы Альтиса, но подобные игры со смертью даже для меня отвратительны, неправильны и порочны по сути.
   -- Сколько времени с тех пор прошло? -- кашлянув, перебил ее Морган.
   -- Около недели, -- честно призналась Миколика. -- И за все это время мой муж ни разу не пошевелился, не вздохнул, но не уверена, что он на самом деле мертв. По крайней мере, никаких следов разложения на его теле не заметно. Кроме того, всем известно, что со смертью мага заклинания, созданные им, исчезают. В случае с моим мужем этого не произошло. Я по-прежнему сижу на привязи, а насчастная Анира, первая жена Виллоби, все так же украшает сад в виде статуи. А потом я почувствовала, что в окрестностях дома появились чужаки. Позволила себе подслушать несколько ваших разговоров, из которых узнала, что вы ищите некую книгу. Потому и привела вас к себе в дом.
   Миколика сделала паузу. Она посмотрела прямо мне в глаза, и я не сомневалась, что ее слова предназначаются только для меня.
   -- Я отдам вам книгу, -- сказала арахния. -- Но при условии, что вы освободите меня от привязи. Я даже не прошу убить моего мужа. Просто позвольте мне уйти. И я буду бежать прочь до тех пор, пока во мне будет теплиться хотя бы искорка жизни.
  
   ***
  
   За окнами по-прежнему стеной лил дождь. Как это часто бывает в ненастный день, вечер наступил необычно рано, но здесь, в ярко освещенной гостиной, было тепло, светло и уютно. Огонь в камине негромко потрескивал, правда, Морган все так же избегал смотреть на пламя, которое однажды уже сыграло с ним злую шутку.
   Хозяйка дома удалилась, обронив напоследок, что понимает наше желание остаться в своей тесной компании и обсудить услышанное. А вскоре по дому поплыл чарующий аромат специй и жареного мяса, видимо, Миколика занялась приготовлением ужина.
   Я пыталась не обращать внимания на аппетитные запахи, от которых ощутимо подводило живот.
   -- Как думаешь, Миколика говорила о той книге, которую ты ищешь? -- спросил Морган, для верности развернув свое кресло спинкой к камину.
   -- Да, -- без тени сомнений ответила я.
   -- И почему же этот самый Виллоби впал в прострацию, стоило ему только прикоснуться к ней? -- поинтересовался Морган, глядя при этом на меня в упор.
   "Дело не в прикосновении, -- немедленно отозвался Эдриан. -- Я более чем уверен, что маг попытался взломать защиту, установленную на камне. Понимаешь, Мика, я лично зачаровал этот рубин. Это своего рода хранилище для моей души. Когда я погиб, то оказался привязан к книге, но таким образом избежал путешествия в мир мертвых. Естественно, я потратил много сил и энергии, желая защитить свое временное пристанище. Правда, тогда я еще не подозревал, что на самом деле вскоре погибну и потому поступаю мудро и прозорливо, но все же. Как показало время, моя предусмотрительность оказалась весьма кстати".
   -- Я полагаю, сперва нам надлежит взглянуть на мага, а потом уже делать выводы и высказывать предположения о произошедшем, -- осторожно отозвалась я, выслушав мудреные и путанные рассуждения Эдриана вполуха.
   -- Ты же понимаешь, что все это не приводит меня в восторг. -- Морган сделал какой-то замысловатый жест рукой. -- Тамика, ты что-то скрываешь от меня. Я знаю, что эта книга прежде принадлежала Арчеру. Почему она настолько важна для тебя? И почему между тобой и ею существует незримая связь?
   -- Я говорила тебе прежде и могу повторить опять, -- сухо отчеканила я, гордо задрав подбородок. -- Мне нужна книга. Очень нужна! Даже не спрашивай, почему и зачем. Я все равно не отвечу. Не желаешь помогать -- не помогай! Я не обижусь.
   -- О женщины! -- почти прорычал Морган, зло скрипнув при этом зубами. Несколько раз сжал и разжал кулаки, видимо, силясь взять под контроль разбушевавшиеся эмоции, но больше ничего не сказал.
   -- Да к демонам эту книгу! -- вмешался Фрей, который сидел на диване и гладил по голове разомлевшую в тепле Мышку. -- Мы все равно должны помочь Миколике. Просто обязаны! Даже не будь у нее того, что нам надо -- я бы не ушел отсюда, прежде не освободив ее. Неужели это непонятно?
   Я ожидала, что Ульрика не утерпит и вмешается, по своему обыкновению высмеяв добрые намерения Фрея и его чистое сердце. Но фея к моему величайшему удивлению вдруг поддержала его.
   -- Он прав, -- сказала Ульрика, старательно не глядя никому в глаза. -- Мы должны разобраться с Виллоби. Но прежде всего -- мы должны спасти мальчика, который томится в подвале. Сделать так, чтобы душа несчастного ребенка наконец-таки упокоилась. А потом каким-нибудь образом освободить его мать. Она достаточно страдала за преступление, которого не совершала.
   -- Ульрика, ты ли это?! -- с сарказмом воскликнул Морган. -- От кого угодно ожидал подобных речей, но не от тебя. С чего вдруг такое человеколюбие?
   Ульрика, как и следовало ожидать, не снизошла до ответа. Лишь раздраженно фыркнула себе под нос и демонстративно уткнулась в бокал вина.
   -- Редкое единодушие в наших обычно весьма разобщенных рядах, -- резюмировал Морган. -- Итак, вы все считаете, что мы обязаны остаться и помочь этой самой арахнии?
   -- Миколике, -- напомнил имя хозяйки дома Фрей. -- Называй ее так.
   -- А вы не думаете, что все это может быть ловушкой? -- не успокаивался Морган, сделав вид, будто не услышал уточнения Фрея. -- Что нас специально заманили в этот дом?
   -- Ну, стоит заметить, что нам не впервой засовывать головы в пасть дракону, -- неловко пошутила я.
   -- Да, один дракон уже подавился насмерть, попробовав съесть тебя, Мика, -- отозвалась Ульрика, прозрачно намекнув на погибшего патриарха рода Ульер, Шериона.
   -- Ну хорошо, -- между тем продолжил Морган, не обратив ни малейшего внимания на наш обмен репликами. Помолчал немного и добавил с обезоруживающей улыбкой: -- Говоря откровенно, мне самому до жути интересно, что же за фрукт этот самый Виллоби. Живая статуя, попытки обмануть смерть, чары, посадившие арахнию на привязь... Никогда прежде я о подобном не слышал. По всей видимости, он был действительно одним из самых сильных магов.
   "Сила имеет мало общего с мастерством, -- немедленно отозвался Эдриан. -- Я чувствую, что твой ненаглядный Морган просто трусит столкнуться с тем, кто многократно превосходит его. Успокой его. Скажи, что стихийники обладают огромным запасом энергии. Главное -- знать, как ее применить. А в этом я ему помогу".
   Я лишь покачала головой. Во-первых, Морган -- не мой ненаглядный, а весьма ядовитый тип, который частенько раздражает меня до такой степени, что хочется как следует треснуть его по голове. А во-вторых, если ему озвучить все это, то Морган вцепиться в меня, словно клещ в бродячую собаку, и не отстанет, пока я не объясню ему, каким образом собираюсь потягаться в мастерстве с Виллоби.
   "Да, пожалуй, ты права, и я несколько погорячился, -- нехотя признал Эдриан. -- Пока не стоит открывать всех козырей. Вряд ли твоих друзей обрадует, что все это время ты таила от них столь важную вещь, как дух погибшего знаменитого мага, поселившийся в твоем сознании. Ульрика так точно ядом изойдет, особенно когда узнает, что твое тело почтил визитом известнейший драконоборец".
   Последняя фраза Эдриана заставила меня слегка покраснеть. Уж очень двусмысленно она прозвучала. Ишь ты, почтил он мое тело визитом.
   "Да ладно придираться, -- смущенно отозвался Эдриан. -- Ты прекрасно поняла, что я имею в виду".
   -- Отлично! -- с преувеличенным энтузиазмом воскликнула я, пытаясь не обращать внимания на угрюмый сверлящий взгляд Моргана, намертво прикованный ко мне. -- Получается, мы пришли к всеобщему согласию! И это здорово!
   -- Угу, здорово, -- буркнул себе под нос Морган. -- А еще лучше будет, когда один маленький паучок попадет наконец-таки в мои руки и расскажет мне всю правду о себе.
   Я сделала вид, будто не услышала его обещания, более всего напоминающего самую обычную угрозу. Ему придется весьма постараться, чтобы загнать меня в угол и начать изучать в свое удовольствие. Я ему не Фрей, без боя не дамся!
   -- С чего начнем? -- деловито осведомился Фрей, в свою очередь проигнорировав невнятное бормотание Моргана. -- С мага или с его подвала?
   -- С подвала! -- воскликнула Ульрика. -- Там же мальчик! Надо освободить его душу! Бедняжка так долго мучился, не стоит продлевать его страдания!
   -- В том-то и дело, что мальчуган долго терпел и вполне способен подождать еще денек-другой, -- хмуро проговорил Морган. -- Тем более, насколько я понял, сейчас он все равно пребывает в состоянии трупа и вряд ли испытывает страдания. Я бы предпочел сначала наведаться в кабинет Виллоби. Мало ли какие ловушки нас ждут в подвале. Вдруг в кабинете мы найдем какие-нибудь бумаги, книги, рабочие тетради, способные помочь нам.
   -- Да, но что если наш визит разбудит Виллоби? -- заартачилась Ульрика. -- Насколько я поняла, Миколика не уверена, что он мертв. И тогда нам придется спасаться бегством. Или же принять бой. А я бы желала, чтобы к этому моменту душа мальчика была в безопасности и счастливо упокоилась в мире теней.
   Я не удержалась и изумленно переглянулась с Фреем. Ну надо же! Ульрика удивляет меня все больше и больше. Надо бы расспросить приятеля, какую страшную трагедию он увидел в ее прошлом. У феи была дочь, это я помню. По всей видимости, это как-то связано с ней.
   -- Не беспокойся, -- очень мягко произнес Морган. -- Ульрика, даю слово, что мы не уйдем из дома, не упокоив прежде душу несчастного ребенка. Ты мне веришь?
   -- Да, -- после долгой паузы тихо отозвалась фея.
   Комнату некоторое время после заполняла вязкая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в камине и шумом дождя за окном.
   Я смотрела в веселый рыжий огонь и не верила, что совсем недавно он давал прохладу и мерцал ледяными искрами. Морган думал о чем-то своем, и изредка я ощущала на себе его тяжелый внимательный взгляд, но не спешила отвечать на него. А Фрей просто гладил задремавшую Мышку, которой для счастья надо было лишь присутствие хозяина рядом.
   -- Прошу к столу, -- неожиданно нарушил затянувшееся молчание негромкий голос Миколики.
   Арахния стояла у порога и со слабой улыбкой глядела на нашу компанию. Почему-то я не сомневалась, что она точно знает, какое решение мы приняли. И сердце внезапно сжала когтистая лапа дурного предчувствия. А не угодим ли мы в ловушку из-за собственного мягкосердечия и излишней чувствительности? Как говорится, муж и жена служат одному богу.
  
   ***
  
   Ужин оказался выше всяческих похвал. Нежнейшее жаркое так и таяло во рту, тушеные под особым острым соусом овощи прекрасно дополняли его. В высоких хрустальных бокалах искрилось великолепнейшее вино, куда Миколика добавила умело подобранные специи. Я чувствовала вкус корицы, розмарина, гвоздики.
   Хозяйка дома не стала зажигать магический шар, который давал слишком яркий свет, вместо этого ограничилась свечами. Живое пламя бликами дробилось в зеркалах, оранжевыми отблесками танцевало в капельках дождя, усеивающих снаружи окна. Было очень уютно и спокойно. Впервые за долгое время я почувствовала себя так, будто вернулась после долгого странствия домой, хотя прекрасно осознавала, что это ощущение ложно, более того -- опасно.
   -- А откуда вы берете продукты? -- неожиданно прервал затянувшееся молчание, нарушаемое лишь негромким позвякиванием столовых приборов, Морган.
   Я заметила, что он почти не притронулся к своей порции. И мгновенно кусок встал мне поперек горла. Ой, а в самом деле, откуда? Или же услышанный слезоточивый рассказ был обманом, попыткой запудрить нам мозги? Но если бы в еде был какой-нибудь яд или усыпляющее вещество, то меня наверняка бы предупредил Эдриан.
   -- Не беспокойтесь, я не планирую с вами расправиться, -- спокойно ответила Миколика, без особых проблем поняв подоплеку этого вопроса. -- Скоро вы убедитесь, что подвалы этого дома воистину огромны. В них поместилась не только лаборатория моего мужа, но и хранилище, где магией поддерживается необходимая температура, которая не позволяет продуктам портиться.
   "Я определенно жажду на это взглянуть! -- восторженно взвыл в моей голове Эдриан. -- Это же просто... Просто невероятно!"
   -- Ого! -- ограничился кратким Морган и словно нехотя наконец-то поднес вилку ко рту.
   Я заметила, что Миколика тоже почти ничего не ела. Она вяло ковырялась в тарелке, пока не превратила свою порцию в настоящую размазню, правда, к вину прикладывалась часто, поэтому Фрею, сидящему рядом, пришлось на правах представителя сильного пола несколько раз ей подливать, тогда как сам он цедил все еще первый бокал.
   Я в свою очередь к алкоголю почти не притронулась. Что скрывать очевидное, я с огромной опаской относилась к возможности напиться в столь странном и зловещем месте.
   Наконец, после великолепного десерта в виде вишневого пирога Миколика встала и смерила всех нас изучающим взором.
   -- Если вы не против, то я провожу вас, -- проговорила она, нервно комкая салфетку, прежде лежавшую на ее коленях. -- Что вы решили изучить в первую очередь?
   -- Кабинет вашего мужа, -- ответил Морган, поспешно вставая вслед за ней.
   Миколика склонила голову, показывая, что услышала его. Развернулась и неспешно отправилась прочь.
   Нашей компании ничего не оставалось, как поторопиться за ней. Первым шел Морган, затем я, замыкал своеобразное шествие Фрей, несущий под мышкой Мышку. Хм-м... Несколько чудно прозвучало, ну да ладно. Ульрика тоже сопровождала нас, но я ее не видела. По каким-то причинам фея предпочитала стать невидимой.
   Подъем на второй этаж не занял у нас много времени. По дороге я заглядывала во все открытые двери, не в силах совладать со своим любопытством. Но везде видела одну и ту же картину: мебель, накрытая от пыли белыми тряпичными чехлами, тусклый свет магических шаров, плавающих под потолком, и тишина. Казалось, будто дом вымер. Наши шаги звучали слишком громко и нагло в этом царстве вечного спокойствия. И внезапно я осознала, что стараюсь идти на цыпочках, лишь бы создавать как можно меньше шума.
   Наконец, Миколика остановилась около очередной ничем не примечательной двери. Потянулась к связке ключей, которая висела на ее поясе.
   -- Если вы не против, то я бы осталась в коридоре, -- сдавленным голосом проговорила она. -- Виллоби... Мне больно видеть его в таком состоянии. Я одновременно и ненавижу его, и жалею. Сама не понимаю, какие чувства я к нему испытываю. Иногда я думаю, что была бы счастлива, если бы он действительно умер. Но потом вспоминаю наши разговоры, наши ночи... Нет, пожалуй, я была бы рада, если бы он остался жить. Но я при этом находилась бы как можно дальше от него.
   Если честно, я мало что поняла из сбивчивого объяснения арахнии. Что это значит? Она или любит мужа, или ненавидит. Третьего, по-моему, не дано.
   "Ох, какая же ты еще все-таки маленькая и глупенькая", -- тяжело вздохнул Эдриан.
   Я немедленно оскорбилась. Это я-то маленькая и глупенькая? Кто бы говорил! Еще от Моргана я бы приняла это как аргумент, но Эдриан, помнится, сам погиб в весьма юном возрасте и будучи при этом девственником!
   "Телесный опыт -- ничто по сравнению с духовным!" -- очень высокопарно и очень непонятно выразился Эдриан и замолчал. Наверное, обиделся на мое в высшей степени справедливое замечание.
   Но я не обратила на это особого внимания, занятая совсем иным. Как раз в этот момент Миколика отомкнула замок и отошла в сторону, безмолвно позволяя нам войти в комнату.
   Первым порог пересек Морган. За ним -- Фрей. А я все медлила, почему-то страшась окунуться во тьму, плескавшуюся за порогом.
   -- Иди сюда! -- вдруг услышала я голос Фрея. -- Скажи -- это твоя книга? Вроде бы, та самая, но тебе виднее должно быть.
   Я в последний раз покосилась на бледную Миколику, прильнувшую к стене. Зачем-то набрала полную грудь воздуха. И нырнула в сумрак позднего дождливого вечера.
   Впрочем, Морган к тому моменту уже разбудил магический шар, плавающий под потолком, и мгновенно кабинет оказался залит ярким светом, заставившим меня зажмуриться. Затем я осторожно открыла один глаз, но почти сразу изумленно распахнула оба. И было чему удивляться.
   Я оказалась в небольшом помещении. Точнее, думаю, некогда эта комната была поистине огромной, но ныне большую часть ее занимали шкафы, опасно вспухшие от своего бумажного содержимого. А прямо перед нами стоял письменный стол, за которым сидел хозяин этого дома.
   Стоило заметить, сьер Виллоби Эйр оказался гораздо младше, чем я представляла себе из рассказов Миколики. На мой взгляд, он был ровесником Моргана. И стоило заметить -- весьма симпатичным мужчиной.
   Белокурые волосы аккуратным каре падали на плечи. Синие глаза смотрели прямо и твердо, правда, их взгляд был устремлен в никуда. На губах мага застыла приятная улыбка, от которой на его щеках образовались симпатичные и очень приветливые ямочки.
   Я изумленно хмыкнула про себя. Ну надо же! Встретишь такого господина на улице -- ни за что не подумаешь, что он увлекается опытами над телами умерших и забавляется прочим темным и запрещенным колдовством.
   "Во всем этом есть особый смысл, -- немедленно отозвался Эдриан. -- Мика, зло обязано быть привлекательным и манящим. Иначе никто и ни за что не последует за ним. Как убедить человека продать душу Альтису? Только заверив, что после этого не произойдет ничего страшного, и ты не превратишься в чудовище. Личный пример для этого подходит наилучшим образом".
   Я повела плечами, не имея ни малейшего желания вступать в спор с Эдрианом. Мое внимание тем временем привлекло совсем иное. Книга! Та самая злополучная книга в тяжелом металлическом окладе! Она лежала на столе перед Виллоби, и маг любовно приложил пальцы к темно-багровому рубину неприличных размеров на обложке.
   "Да, по всей видимости, одна из моих ловушек сработала, -- между тем задумчиво продолжил Эдриан. -- Но необходимо убедиться в этом. Для этого тебе надлежит подойти ближе и..."
   Он не успел закончить предложение. Стоило мне только сделать шаг вперед, как на мое плечо опустилась тяжелая длань Моргана, и маг прошипел:
   -- Куда? Тамика, с ума сошла, что ли? Хочешь уподобиться этому самому Виллоби и застыть навеки рядом с ним?
   -- Не беспокойся, я знаю, что делаю, -- снисходительно обронила я, попытавшись таким образом утихомирить разволновавшегося друга.
   Тот ответил настолько тяжелым взглядом, что мгновенно язык присох к моему нёбу. Ой, что-то мне это не нравится! Спрашивается, и чего он на меня так уставился? Будто у меня рог на лбу вырос.
   Я на всякий случай украдкой кинула взгляд в запыленное зеркало, висящее за спиной Виллоби. Убедилась, что на моем лице не появилось никаких дополнительных украшений, и с вызовом вскинула подбородок, попытавшись с достоинством выдержать неподвижный немигающий взор мага. Правда, практически сразу поняла, что эту битву мне не суждено выиграть. Нестерпимо захотелось упасть на колени и на всякий случай прикрыть голову руками, а затем разрыдаться, умоляя о пощаде. Уж больно грозным был сейчас видок у Моргана. Даже не припомню, когда я в последний раз видела его настолько разгневанным.
   Я на всякий случай жалобно поджала губки и наивно захлопала длинными ресницами, вспомнив уроки Моргана о том, как надлежало вести себя в замке рода Ульер. Пожалуй, сейчас это тоже нелишним будет.
   Но мои кривляния не произвели должного впечатления на Моргана. Тот как-то странно ухмыльнулся и перевел взгляд на Миколику, которая, все так же не смея пересечь порога кабинета, наблюдала за нашими действиями из коридора.
   -- Могу ли я попросить глубокоуважаемую хозяйку выделить мне для разговора с одной особой какую-нибудь комнату? -- медленно процедил маг.
   -- Весь дом в вашем полном распоряжении, -- немедленно отозвалась она. -- В следующей по коридору комнате спальня Виллоби. Она открыта. Там вас никто не потревожит...
   Морган дослушивал Миколику уже на ходу. Он крепко взял меня за руку и потащил прочь в указанном направлении.
   -- Эй! -- возмутилась Ульрика. -- Куда это вы? Морган, вообще-то, Мика все еще вроде как невеста Арчера. И вообще, это очень неприлично: среди белого дня уединяться в спальне.
   -- А может, их страсть обуяла? -- предположил Фрей и тут же громогласно засмеялся над своей неуклюжей шуткой.
   Фея в ответ буркнула что-то ядовито-саркастическое, но что именно -- я не расслышала. Морган уже дотащил меня до соседней комнаты и втолкнул через порог, после чего плотно закрыл за нами дверь, отсекая от разговорчиков и шуточек друзей. Но этого ему показалось мало. Легкий щелчок пальцами -- и по стенам поползли ядовито-зеленые зигзаги незнакомого мне заклинания. Тотчас же раздался какой-то глухой звук, как будто кто-то с размаха врезался в стену, и жалобный вскрик Ульрики.
   -- Ишь ты, магией еще воспользовался! -- запричитала она. -- Предупреждать надо! Такую шишку себе на лбу набила!
   Морган наверняка услышал крик феи, но лишь злобно улыбнулся. После чего скрестил на груди руки и выжидающе уставился на меня. Нехорошо так уставился, будто в уме уже прикидывал, куда девать мое тело, если разговор пойдет не так, как он хочет.
   -- Дырку проглядишь, -- брякнула я, чувствуя, как от столь пристального внимания по моему позвоночнику немедленно принялись маршировать отряды ледяных мурашек.
   -- Рассказывай! -- сурово потребовал Морган. -- Заметь, я долго терпел, очень долго. Но теперь мое терпение иссякло. Итак, что это за книга? Почему она так важна тебе? И с чего вдруг ты уверена, что она не причинит тебе никакого вреда?
   -- Я уже говорила, что не собираюсь отвечать ни на какие вопросы, связанные с книгой, -- огрызнулась я. -- Не хочешь мне помогать -- и не надо! Сама справлюсь!
   -- "Сама справлюсь!" -- тоненьким голосочком передразнил меня Морган.
   Я обиженно насупилась. Да, справлюсь! В конце концов, я несколько раз говорила, что это дело касается только меня.
   -- Так и будешь молчать? -- звенящим от непонятного напряжения голоса спросил Морган.
   -- Ну что ты так завелся? -- вопросом на вопрос ответила я. -- Послушай, я ведь в самом деле не требую помощи. Если хочешь остаться в стороне...
   Завершить фразу я не успела. Как-то вдруг оказалось, что я смотрю Моргану прямо в глаза, а мой нос почти упирается в его подбородок. Маг преодолел разделяющее нас расстояние так стремительно, что я просто не заметила его движения.
   Я попятилась было, но руки Моргана уже лежали на моей талии, не давая мне двинуться с места.
   -- Отпусти меня! -- хрипло потребовала я. -- Морган, если только вздумаешь применить на мне свои колдовские шуточки, то так и знай: я очень и очень сильно обижусь!
   -- Ты думаешь, я не обижаюсь на тебя? -- Морган покачал головой, и в его темно-карих глазах заплясали огоньки раздражения. -- Тамика, я думал, мы друзья. Мы столько перенесли вместе, я рисковал жизнью, когда вытаскивал тебя из покоев Шериона, хотя думал, что замок вот-вот рухнет. И твое недоверие не просто обижает -- оно оскорбляет меня! Почему ты не хочешь рассказать мне про книгу? Неужели с ней связана настолько страшная тайна?
   -- Да нет там никакой тайны! -- с демонстративным пренебрежением фыркнула я, занятая совсем другими мыслями и переживаниями.
   Я отчаянно пыталась не покраснеть. Морган стоял так близко от меня, что я ощущала его дыхание на моих губах. И, стоит заметить, это весьма и весьма отвлекало меня от разговора. Наверное, надо было потребовать, чтобы он немедленно отошел прочь и не смел прикасаться ко мне. Но я боялась, что вместо категорического приказа у меня получится какое-то невнятное бормотание, способное лишь развеселить Моргана.
   -- Тогда расскажи мне, -- вкрадчиво попросил он. -- Расскажи все, и я клянусь своим именем и своим магическим даром, что ни слова не выйдет из этой комнаты. Все останется только между нами!
   Я совершенно растерялась. Мои многочисленные веснушки пылали сейчас так ярко, что, наверное, сами по себе могли осветить и согреть комнату в этой ненастный вечер.
   "Да расскажи ты ему, -- устало посоветовал Эдриан. -- Я разрешаю. Он ведь все равно от тебя не отстанет. Лучше так, чем наблюдать, как он примется соблазнять тебя и таким образом попытается исподволь вызнать интересующий его секрет".
   Морган примется соблазнять меня? Я недоверчиво хмыкнула. Что за бред? Да он никогда...
   А в следующее мгновение маг поднял руку и тыльной стороной ладони ласково провел по моей щеке, убирая растрепавшиеся волосы назад. Кожа на том месте, где он прикасался ко мне, загорелась так сильно, будто я получила ожог. О небо, хорошо хоть сильнее покраснеть я при всем желании не могу!
   -- Или ты не веришь в мои добрые намерения? -- прошептал Морган, доверительно наклонившись ко мне. Беда была в том, что при этом между нашими губами осталось до неприличия маленькое расстояние. Да что там, я уже буквально ощущала вкус поцелуя мага.
   "Да, это тебе не простофиля и раззява Арчер, -- язвительно констатировал Эдриан. -- Понабрался опыта с Клариссой и принялся на тебе свои умения оттачивать".
   Удивительное дело, но саркастическое замечание Эдриана привело меня в чувство, а воспоминание о том, как совсем недавно Морган услужливым ковриком стелился под ноги Клариссе, так вообще разъярило. Ишь ты, он действительно думает, что стоит ему только поманить меня пальчиком, как я тут же забуду обо всем на свете и рухну в его объятия? В таком случае он серьезно ошибается!
   -- Извини, не мог бы ты отодвинуться от меня? -- холодно поинтересовалась я. -- Комната достаточно велика, чтобы не тесниться вдвоем на одном пятачке.
   -- А может быть, мне нравится тесниться на одном пятачке, -- заупрямился было Морган, даже не подумав сделать шаг назад.
   -- У Клариссы научился таким методам? -- поинтересовалась я.
   Мой удар попал в цель. При упоминании имени бывшей возлюбленной, жестоко посмеявшейся над его чувствами, бедняга побледнел и так стремительно отшатнулся от меня, будто я ударила его наотмашь.
   -- Ты еще не паук, а уже так больно кусаешься, -- пробормотал он, передернув плечами.
   "С драконами жить -- по-драконьи разить", -- хотела было ответить я известной присказкой, но в последний момент передумала. Мне почему-то стало стыдно. В конце концов, Морган ведь не виноват, что его избранница оказалась настолько двуличной и подлой особой. Он до сих пор переживает ее обман, а я бью по еще не зажившей ране.
   "Да расскажи ты ему про книгу! -- настойчиво повторил свой призыв Эдриан. -- Хватит переругиваться! Еще не хватало, чтобы Морган обиделся и в самом деле уехал, оставив тебя на произвол судьбы в этом странном доме с его не менее странными обитателями. Говорю же, что разрешаю. Только пусть даст слово, что Ульрике ничего не передаст. Это будет, мягко говоря, некстати, особенно если учесть мою... хм-м... специфическую славу среди драконов".
   -- Ладно, не дуйся, -- примиряюще протянула я, вняв убеждениям Эдриана. -- Расскажу я тебе все. Только чур -- фее ни слова!
   Морган по-прежнему усердно изображал оскорбленную невинность, но на самом дне его зрачков зажегся огонь любопытства. Он словно нехотя кивнул и сел на кровать, приглашающе похлопав рядом с собой. В ответ на столь любезное предложение я гневно сверкнула глазами. Вот еще! За кого он меня принимает? Затем начала озираться в поисках какого-нибудь стула, но тут меня поджидало разочарование. В спальне Виллоби кроме гигантских размеров ложа под серым от пыли балдахином и крошечного прикроватного столика, на котором стоял графин с плотно притертой пробкой и стакан, больше ничего не было. Ну и не надо. Обойдусь как-нибудь. Как-то это неприлично -- сидеть на одной кровати с неженатым молодым человеком.
   "Что-то ты поздновато вспомнила о правилах приличия, -- премерзко хихикнул Эдриан. -- Помнится, не так давно ты с этим самым неженатым молодым человеком не только сидела на одной кровати, но и лежала в одной постели, будучи при этом практически не одетой".
   Мои щеки потеплели от этого высказывания, но я почти сразу раздраженно мотнула головой. Тогда у меня не было другого выбора! Дверь ломали, и мне необходимо было придумать способ, чтобы отвлечь внимание штурмующих комнату от бездыханного тела одного из Ульеров, спрятанного под пресловутой кроватью.
   -- Я жду, -- терпеливо напомнил мне Морган, и я мысленно осеклась, сообразив, что слишком увлеклась перебранкой с Эдрианом.
   -- В общем, я делю свое тело с мужчиной! -- на одном дыхании выпалила я жуткое признание и замолчала.
   Морган аж поперхнулся от такого заявления. Уставился на меня круглыми от изумления глазами, откашлялся и слабым голосом проговорил:
   -- Тамика Пристон, я уже давно понял, что ты полна всевозможных сюрпризов, но подобного, право слово, даже от тебя не ожидал. А немного поподробнее можно? С каким именно мужчиной ты делишь свое тело?
   -- С автором той злосчастной книги, -- сказала я. -- Найном Эдрианом Жиральдом.
   -- Эдрианом Жиральдом? -- переспросил Морган, и его глаза стали еще круглее. -- То бишь, ты делишь тело с известным драконоборцем? Но он же погиб два века назад!
   -- Ну, если говорить честно, как раз мое тело мы делим очень редко, -- неохотно проговорила я. Запнулась, осознав, что это прозвучало еще более двусмысленно, и затараторила, спеша объясниться: -- В общем, та книга... Я действительно нашла ее в кабинете Арчера, причем сам Арчер ее не мог увидеть, поскольку на нее была наложена завеса, отводящая глаза драконам. Я прикоснулась к камню на окладе и... В общем, каким-то образом душа Эдриана после смерти не упокоилась, а оказалась привязана к рубину. Он пытался объяснить мне, как это произошло, но я, право слово, не слушала. Все равно ничего не понимаю в магии. И мы заключили сделку. Он должен был помочь мне войти в род Ульер, а я обязалась после выполнения его части договора подарить рубину капельку своей крови.
   Естественно, я скромно умолчала о том, что помимо этого должна была помочь Эдриану отомстить за его гибель. Пожалуй, не стоит быть настолько откровенной с Морганом. Как-никак он почти всю жизнь прожил с драконами бок о бок, до недавних пор был без ума от одной из Ульер. А любовь -- это чувство, которое может вернуться в самый неподходящий момент. Пусть уж лучше все считают, что гибель Шериона была случайностью, к которой я имею весьма опосредованное отношение.
   -- О небо! -- взмолился Морган. -- Подожди, не части так. Дай мне хоть немного уложить все это в голове.
   Я послушно замолчала. Скромно потупилась и принялась расковыривать носком сапога светлый бежевый ковер.
   -- Тамика, пожалуй, я впервые в жизни встречаю особу, которая настолько обожает заключать всевозможные сделки и договоры, -- наконец, буркнул он.
   Я в ответ усиленно захлопала ресницами, пытаясь придать себе как можно более невинный вид. Интересно, что сказал бы Морган, если бы узнал о кинжале, надежно спрятанном в голенище моего правого сапога? Не думаю, что ему бы понравилось известие о том, что я едва не связала себя соглашением с так называемым мастером клинков, а в действительности -- с самым обычным герпентолом.
   -- Даже страшно представить, какие еще тайны ты хранишь от меня, -- негромко проговорил Морган, но, хвала всем богам, углубляться в столь опасную тему не стал. Вместо этого он потер переносицу, словно страдая от головной боли, затем принялся массировать виски и слабо попросил: -- Продолжай. Я слушаю.
   -- Да я, в общем-то, почти все рассказала. -- Я смущенно пожала плечами. -- После заключения договора сознание Эдриана переселилось в мой разум. Теперь он постоянно изводит меня своими замечаниями и шуточками. Но вроде бы он обещал покинуть меня, как только я завершу сделку и обагрю рубин своей кровью. -- Подумала немного и негромко добавила: -- Если честно, никак дождаться не могу, когда это наконец произойдет.
   "Вот как? -- мгновенно оскорбился Эдриан. -- Это что получается -- я тебе надоел? Вот и вся благодарность за мою помощь!"
   И Эдриан принялся обиженно вздыхать, видимо, ожидая, что я немедленно примусь его разубеждать.
   -- Значит, вот оно как, -- между тем задумчиво протянул Морган. -- Ну что же, теперь мне многое становится понятно. Например, почему у тебя так часто бывает отсутствующий вид. Наверное, непросто иметь постоянного спутника, которому известны все твои мысли, переживания...
   -- Ох, если бы ты только знал, насколько непросто! -- жалобно вздохнула я. -- Этот самый Эдриан достал меня уже до печени, если не глубже. Ему до всего есть дело. А как он начинает возмущаться, когда я оказываюсь с кем-нибудь в пикантной ситуации...
   Я тут же пожалела о том, что брякнула. Лицо Моргана мгновенно стало темно-багровым, по цвету соперничая с перезрелым помидором. Казалось -- тронь пальцем, и кожица расползется, являя под собой сочную мякоть плода.
   -- То есть, -- медленно потянул он, багровея на глазах все сильнее, -- он и сейчас...
   И замолчал, видимо, не в силах осмыслить тот факт, что свидетелем его недавнего порыва стал посторонний мужчина.
   "Передай ему, что я уже привык, -- мрачно попросил Эдриан. -- Пусть не стесняется так сильно".
   Понятное дело, я промолчала. Иначе, боюсь, у несчастного Моргана мог бы приключиться разрыв сердца от такого утешения.
   -- В общем, теперь ты понимаешь, какие отношения меня связывают с книгой, -- поторопилась я перевести разговор на менее опасную тему. -- Между нами действительно существует незримая и очень крепкая связь. И я уверена, что мне ничего не грозит, если я прикоснусь к ней. Просто дай мне выполнить свою часть сделки. Капля крови на рубин -- и я освобожусь от этого надоеды Эдриана.
   "Сама надоеда, -- немедленно отозвался тот. -- И вообще... Троллиха и паучиха, вот ты кто!"
   Я не стала отвечать на эти оскорбления, иначе наша перебранка могла бы весьма затянуться. Да, я дочь тролля и арахнии. И что? По крайней мере, я не пытала людей, силясь разгадать тайну сумеречных драконов.
   "Между прочим, некоторым даже нравится, когда им причиняют боль", -- огрызнулся Эдриан.
   И опять я проигнорировала его более чем спорное утверждение. Ишь ты, оказывается, он не садистом был. Что еще придумает в свое оправдание?
   -- Ох, не нравится мне это, Тамика! -- между тем проговорил Морган, который вряд ли догадывался, какой напряженный диалог идет в моем сознании. -- Сделка и кровь... Для меня эти две вещи ассоциируются с чем-то весьма нехорошим. Ты уверена, что все пройдет должным образом?
   -- Я специально уточнила у Эдриана, не грозит ли мне выполнение моей части договора какими-нибудь неприятными сюрпризами, -- ответила я. -- К примеру, потерей души. Тот заверил, что нет. Мол, моя кровь ему нужна будет как сувенир. Приятное напоминание о том, как ловко он провел драконов, вынудив принять дочь тролля и арахнии за равную.
   -- Да, но как раз свою часть сделки он и не выполнил, -- резонно возразил Морган. -- Смею напомнить, что тебя все-таки не приняли в род Ульер.
   Я нахмурилась. Кстати, и в самом деле, как-то раньше мне это не приходило в голову. Я ведь так и не стала одной из Ульер.
   "Но ты же сама отказалась от предложения Арчера!" -- вскричал Эдриан.
   А вот и неправда! Я ему не отказала. Я просто отложила принятие столь судьбоносного решения на потом. И в любом случае, даже если бы я согласилась, то нашу свадьбу надлежало ждать целый год -- пока минует траур по Шериону Ульеру, патриарху рода. Так что получается, что Эдриан остается мне должен.
   "Ну хорошо, хорошо, пусть будет так, -- мрачно забубнил Эдриан, видимо, исчерпав свои возражения. -- Только почему-то мне кажется, что теперь ты и сама не желаешь войти в драконий род. Разве не так?"
   Я неопределенно пожала плечами. Неважно, чего я хочу, а чего нет. Ни нейна Деяна, ни ее муж, нейн Ильрис, занявший отныне место патриарха, не стояли передо мной на коленях, умоляя стать одной из них, как того обещал Эдриан. И это непреложный факт.
   "Ладно, согласен, -- неохотно отозвался Эдриан. -- За мной должок. Заверши свою часть соглашения -- и я постараюсь придумать достойную компенсацию своего невыполненного обязательства".
   Хм-м... Я еще суровее сдвинула брови. Ох, сдается, Эдриан темнит. Если я обагрю рубин своей кровью, то его душа должна упокоиться и прямым ходом отправиться к престолу Альтиса. Разве не так? И с кого в таком случае мне требовать этой самой компенсации?
   "Какая же ты все-таки вредная и въедливая особа! -- не выдержав, раздраженно фыркнул Эдриан. -- Одно и то же нудишь и нудишь. Между прочим, если бы не моя помощь, то ты бы погибла еще в замке рода Ульер, поскольку не сумела бы справиться с Шерионом. Это моя и только моя заслуга, что ты выжила тогда!"
   Я лишь криво ухмыльнулась. Ну уж нет, мой дорогой, убийство патриарха драконьего рода было выгодно прежде всего тебе. Это ты жаждал мести за свою смерть. А я послужила лишь орудием твоей воли.
   "Материальная компенсация подойдет? -- внезапно очень по-деловому предложил Эдриан. -- Капля твоей крови в обмен на все мое состояние. Некогда я был весьма обеспеченным человеком, Мика. Маги всегда и во все времена неплохо зарабатывали своим искусством, а я без лишней скромности был одним из лучших. Поскольку я предчувствовал, что над моей головой сгущаются тучи, то перевел большую часть своих сбережений в драгоценные камни. Все равно материальные блага мне больше ни к чему, а тебе они могут пригодиться. К тому же надо ведь как-нибудь отблагодарить тебя. Согласись, мы неплохо вместе провели время".
   Я алчно сглотнула вязкую от волнения слюну. Ого, сразу бы так! И перед моим мысленным взором замелькали горы сапфиров, алмазов, рубинов. Я стану богатой, очень богатой, баснословно богатой!
   -- А вот теперь я верю тебе, -- вдруг прервал мой напряженный мысленный разговор Морган.
   Я очнулась и недоуменно посмотрела на него. О чем это он? Кстати, если Эдриан не обманывает, то я, так и быть, поделюсь с друзьями. Я не жадная. Полагаю, тот же Фрей немало обрадуется, узнав, что ему отныне не надо возвращаться в родную деревню и зарабатывать себе на хлеб насущный тяжелым крестьянским трудом.
   -- Признаюсь, я частенько удивлялся тому, что ты вдруг замирала посреди беседы и устремляла невидящий взгляд куда-то вдаль, -- пояснил Морган. -- А теперь я понимаю, что в это время ты разговаривала с Эдрианом. Ну и что он говорит по поводу того, что остался тебе должен?
   -- Мы пришли к соглашению, -- уклончиво ответила я, не имея ни малейшего желания ставить Моргана в известность о моем грядущем богатстве.
   Не то, чтобы я ему не доверяла, но... Просто здравый смысл подсказывал, что не стоит смешивать дружеские отношения с материальными заботами. Золото порой разъедает сердца и самые крепкие узы, как ржа ест железо. Так что пусть это пока останется секретом. Тем более, как верно выразился Морган, у меня и без того хватает тайн от него. Одной больше или меньше -- не все ли равно.
   -- Могу я узнать, к какому именно? -- настороженно поинтересовался Морган.
   -- Как бы то ни было, выполнил Эдриан или нет свою часть договора, но делить с ним тело и разум я больше не намерена, -- честно сказала я. -- И он пообещал, что покинет меня...
   -- Дай угадаю -- как только ты обагришь рубин на книге каплей своей крови, -- перебил меня Морган и поморщился. -- Ох, не знаю, Тамика. Не нравится мне это. Сделка, требующая для своего завершения крови... Как-то это очень подозрительно.
   -- Но в любом случае нам надо разобраться, что там не так с Виллоби, -- парировала я. -- Эдриан обещал, что поможет. Кому, как не создателю этой книги, знать, в какую именно ловушку угодил хозяин дома. Разве не так?
   -- Ну, между прочим, у этой проблемы есть намного более простое решение, -- неожиданно проговорил Морган, и его глаза как-то нехорошо блеснули при этом. -- Насколько я понимаю, Миколика не будет сильно горевать, если станет настоящей вдовой. И, как она верно заметила, со смертью мага все созданные им заклятия развеются. Чем не выход из положения?
   "Вот! -- возликовал Эдриан. -- Вот видишь, на что способен твой ненаглядный Морган: на убийство абсолютно беспомощного человека! А все на меня бочку катишь. Мол, жестокий я, нехороший. Теперь ему все это повтори".
   -- Так, давай сначала закончим с книгой, -- предложила я, мгновенно растерявшись от столь внезапного поворота темы. -- А потом уже займемся Виллоби. -- Подумала немного и добавила с немалой долей сомнения: -- Если честно, я и сама не особо желаю, чтобы он пришел в себя. Но расправиться с ним? Как-то это... негуманно.
   -- Негуманно? -- растерянно переспросил Морган, должно быть, не ожидая услышать подобного аргумента. -- Ну... да, негуманно. Но жизнь, однако, вообще жестокая штука.
   Я лишь пожала плечами, не имея ни малейшего желания ввязываться в столь сложный философский спор. Морган еще неполную минуту молча смотрел на меня, затем тяжело вздохнул, осознав, что продолжения не последует, и прищелкнул пальцами. Тотчас же блокирующее заклинание, защищающее наш разговор от чужих ушей, с тихим хлопком исчезло.
  
   ***
  
   Ульрика очень обиделась на то, что Морган не дал ей подслушать нашу беседу. Естественно, прямо она ничего не сказала, но так красноречиво поджала губы при нашем появлении, что все стало ясно и без слов.
   -- Наговорились, голубки? -- ядовито поинтересовалась она. -- Или что вы там так долго делали? Мика, насколько я понимаю, чувства Арчера тебя совсем не заботят, так?
   -- Не твое дело, -- огрызнулась я.
   -- Как раз мое! -- Ульрика гордо подбоченилась, но этого ей оказалось мало. Она взмыла под самый потолок, одарила меня оттуда взглядом, полным превосходства, и процедила: -- Смею тебе напомнить, что я -- хранительница рода Ульер, к которому принадлежит и Арчер. И, позоря своего жениха, ты тем самым позоришь и меня. И вообще, возможно, я отправилась с тобой в это путешествие лишь с одной целью: не позволить тебе пуститься во все тяжкие и утонуть в пучине разврата.
   -- Да ладно? -- искренне удивился Морган, ради разнообразия решивший выступить на моей стороне. -- А мне показалось, что ты увязалась за нами исключительно из-за скуки и желания поразвлечься. К тому же не стоит забывать и про твои весьма напряженные отношения с родом, хранительницей которого ты вроде как являешься. Уверен, что почти каждый из Ульеров в глубине души мечтает придушить тебя в укромном уголке.
   Ульрика так и застыла с открытым ртом, не в силах найти достойного ответа. Она сделала несколько кульбитов, затем фыркнула что-то неразборчиво-ругательное о Моргане и приняла нарочито обиженный вид, усевшись на верх одного из книжных шкафов.
   -- Хватит ругаться, -- примирительно пробасил Фрей, затем нагнулся и поставил на пол Мышку, которую все это время таскал на руках. Собака широко зевнула и неторопливо протрусила к столу. Внимательно обнюхала ноги Виллоби, после чего совершенно неожиданно присела -- и напрудила около него целую лужу, обильно оросив брызгами штаны.
   -- Мышка! -- обескуражено взвыл Фрей. -- Ты чего себе позволяешь?
   -- Ничего страшного, -- поспешила заверить его Миколика, которая лишь негромко рассмеялась, глядя на выходку собаки. Все еще улыбаясь, она тепло посмотрела на Мышку и добавила: -- Если честно, Виллоби заслуживает гораздо худшего.
   "Ладно, давай разберемся, что там не так с этим магом, -- предложил Эдриан. -- А потом уже завершим сделку. Подойди и положи руки поверх его. Постараюсь сканировать его разум".
   Последнюю фразу я, признаться честно, не поняла. Да и вообще, приказ Эдриана вызвал во мне весьма противоречивые чувства. Подойти к Виллоби я могла, все-таки он вряд ли бы укусил меня. Но прикасаться к нему? А вдруг он очнется в самый неподходящий момент и, не разобравшись в происходящем, вмажет по мне какими-нибудь чарами? И тогда, не приведи небо, я тоже превращусь в живую статую, неспособную даже моргнуть.
   "Да ничего тебе не грозит! -- снисходительно заверил меня Эдриан. -- Не забывай, что ты являешься носителем автора этой книги!"
   Носитель. Слово-то какое выбрал! Ну да ладно, надеюсь, он меня не обманывает.
   -- Эй, куда? -- попытался меня остановить Фрей. -- Мика, ты чего задумала?
   -- Пусть, -- поторопился вмешаться Морган. Добавил со странной усмешкой: -- Поверь, она лучше кого бы то ни было знает, что надлежит делать.
   Этот короткий обмен репликами не остался незамеченным. Краем глаза я заметила, как Ульрика с жадным любопытством подалась вперед, едва не свалившись со шкафа. Но фея ничего не стала спрашивать, видимо, осознав, что ответа все равно не дождется.
   Я несколько раз сжала и разжала кулаки, пытаясь успокоиться. Затем сделала шаг к столу и брезгливо сморщилась, поскольку едва не наступила в лужу, оставленную Мышкой. Собака сидела чуть поодаль с совершенно невинным выражением на морде, однако меня не оставляло чувство уверенности, что она сделала это специально, выразив таким образом свое отношение к поступкам Виллоби, о которых услышала от Миколики.
   -- Ну ладно, -- пробормотала я и неохотно положила свои ладони поверх ледяных рук Виллоби, словно приклеившихся к рубину на окладе.
   Тотчас же подушечки моих пальцев загорелись огнем. Я тут же попыталась одернуть их, но потерпела в этом неудачу. А спустя еще мгновение мне стало не до этого. Нестерпимо заболела голова. Казалось, будто раскаленные иглы вонзились мне в глазницы и сейчас тяжело ворочаются в них. Окружающая комната померкла, а затем и вовсе исчезла. Я больше ничего не видела: ни стол, ни застывшего в беспамятстве мага, ни моих друзей. Вокруг разлился непроглядный мрак.
   "Так-так-так..."
   Наверное, это сказал Эдриан, но я не была в этом уверена. Было тихо. Так тихо, что удары моего сердца молотом отдавались в ушах.
   "Хм-м, странно, что-то я этого не припомню".
   А вот это высказывание абсолютно точно принадлежало Эдриану. И мне очень не понравился его тон: удивленно-растерянный, словно он встретился с тем, что совершенно не предполагал тут увидеть.
   Внезапно мрак резко посерел. Теперь он напоминал кофе, щедро разбавленный молоком. И через эту мглу проступил письменный стол -- как две капли похожий на тот, который стоял в кабинете Виллоби. И за этим столом в такой же позе сидел мужчина.
   Это начинало мне не нравиться. Сдается, передо мной находится сам загадочный хозяин дома, который, как выяснилось, обожает проводить опыты над людьми.
   В этот самый момент мужчина поднял голову, и я увидела, что не ошиблась в своих предположениях. Те же белокурые волосы, те же приветливые ямочки на щеках. И невольно я улыбнулась в ответ. Правда, почти сразу насупилась, гадая, что все это означает.
   -- Я знал, что ты придешь, -- проговорил Виллоби.
   Я предпочла промолчать. Ох, не нравится мне такое начало, очень не нравится! Сдается, по вине Эдриана я в очередной раз угодила в беду.
   Виллоби встал, и я в унисон этому попятилась, хотя не представляла, куда и как мне бежать из этой темницы. Я прекрасно понимала, что всего этого не существовало. На самом деле я нахожусь сейчас в другом месте. Точнее, там находится мое тело. А вот мой разум, по всей видимости, угодил в ловушку. В ту самую, где все это время томилось сознание Виллоби.
   -- Не бойся меня. -- Виллоби сделал шаг навстречу ко мне. -- Честное слово, я не трону тебя! -- после чего улыбнулся и словно невзначай обронил: -- К тому же одна арахния у меня уже есть. К чему мне вторая? Я не увлекаюсь коллекционированием пауков.
   -- Это радует, -- буркнула я, настороженно наблюдая за ним.
   -- Если только поменять жену на более молодую особь, -- задумчиво продолжил Виллоби, и у меня внутри все похолодело от этого предложения, а особенно -- от равнодушного тона, которым оно было сделано. По всей видимости, маг действительно неполную минуту раздумывал над возможной рокировкой, после чего покачал головой и сказал: -- Пожалуй, нет. Я привык к Миколике. Мне пришлось потратить немало сил, чтобы выдрессировать ее должным образом. Не хотелось бы начинать все заново.
   -- Вот спасибо! -- не удержавшись, с сарказмом фыркнула я. Помолчала немного и опасливо поинтересовалась, заинтригованная его загадочным выражением: -- То бишь, как это -- выдрессировать? Миколика не животное, чтобы обучать ее трюкам.
   -- Я образно выражаюсь, -- с усмешкой отозвался маг. Затем вкрадчиво добавил: -- Но одному трюку я ее действительно научил: рассказывать слезливые истории, заставляющие проезжающих мимо срочно забывать свои дела и тратить все силы на спасение прекрасной незнакомки, якобы попавшей в беду.
   -- То есть? -- переспросила я, не уловив смысла столь витиеватой фразы. Почти сразу охнула: -- Миколика лгала нам? Это все ловушка?
   -- Самая убедительная ложь всегда базируется на правде, -- загадочно ответил Виллоби. -- Чем искуснее ты переплетешь истину и вымысел -- тем охотнее тебе поверят и предложат помощь. Поэтому многое в рассказе моей жены правда. Даже очень многое. На мой взгляд, кое-что можно было бы и утаить от чужих. К примеру, мне не понравилось, что она рассказала вам о моей первой жене и нашем сыне. Эта только моя трагедия и ничья больше.
   -- Вот как? -- Я напряженно прислушивалась к тишине в своей голове, силясь уловить хотя бы одну подсказку Эдриана. Но тот по непонятной причине молчал, и я отчаянно пыталась не впасть по этому поводу в панику.
   -- Правда и то, что я посадил Миколику на привязь, -- продолжил Виллоби, словно не замечая нервозности в моем голосе. -- И я действительно занимаюсь некоторыми опытами, пытаясь вырвать сознание своего сына из царства теней. Он погиб таким юным... Я так и не смирился с его смертью и никогда не смирюсь!
   Я вспомнила предположение Миколики о том, что Виллоби сам мог быть причастен к смерти сына, желая таким образом получить материал для своих отвратительных опытов, но вслух ничего не сказала. Видите, общение с драконами все-таки научило меня держать в нужный момент язык за зубами.
   -- И в чем же тогда заключается ложь? -- спросила я, уже догадываясь, каким будет ответ.
   -- Неправда то, что мой разум попал в ловушку, -- как и следовало ожидать, проговорил Виллоби. Я даже загордилась от своей проницательности, а маг уже продолжал: -- Предположение о том, что настолько великий колдун, как я, способный кинуть вызов самой страннице в белом, угодит в смехотворную ловушку -- дикость и несусветная глупость! Я заставил Миколику ввести себя в транс, так похожий на смерть. Как оказалось, паучихи умеют кусаться, и их яд способен оказать нужный эффект. А вы поверили моему представлению. Впрочем, найна Эдриана Жиральда извиняет то, что с момента его смерти прошло два века, поэтому он не знает, каких высот достигло развитие магического искусства за это время. Мне хватило одного дня, чтобы досконально изучить книгу и привратника.
   Привратника? Я нахмурилась, не понимая, о чем это он, но тут мой взгляд упал на рубин. Ах да, конечно. Помнится, при нашем первом разговоре Эдриан тоже упоминал о том, что я разбудила привратника. Должно быть, его роль выполняет камень
   -- И я понял, что рубин долгие годы хранил в себе частичку души создателя книги, -- продолжил тем временем Виллоби. -- А значит, он обязательно вернется к ней. Вернется не сам, понятное дело, а заставит вернуться своего носителя.
   И опять это неприятное слово. Носитель. Сразу видно, что Эдриан и Виллоби -- ягодки одного поля. Даже выражения одинаковые выбирают.
   -- Зачем понадобился весь этот спектакль? -- хриплым от волнения голосом спросила я. -- Если ты на самом деле не угодил в ловушку, то почему так усердно старался выглядеть жертвой?
   -- Чтобы в ловушку угодила уже ты. -- Виллоби широко и обескураживающе улыбнулся. -- Видишь ли, носитель. -- Меня в очередной раз передернуло от такого обращения, но Виллоби предпочел сделать вид, будто не заметил этого, и проговорил с особым упором: -- Надеюсь, ты не будешь возражать, если я начну называть тебя именно так. Да даже если и будешь -- мне все равно, если честно. Для меня ты лишь носитель разума одного из самых могущественных магов прошлого. Я ознакомился с трудами Эдриана и убедился, что наши взгляды во многом схожи. К примеру, я тоже не люблю сумеречных созданий. Умение скрывать свою истинную суть в тенях кажется мне... подлым, что ли. Раз уж родился пауком -- то имей смелость заявить об этом всему миру. Более того, как и Эдриан, я считаю, что вся эта мелкая теневая шушера обязана служить обычным людям. Мы на шаг выше по эволюционной лестнице.
   -- Чем же вы выше? -- не удержавшись, полюбопытствовала я. К слову, я понятия не имела, что такое "эволюционная лестница", но уж очень мне не понравилось надменное выражение лица Виллоби в тот момент, когда он о ней говорил. Ишь ты, сдается, кто-кто, а он не страдает манией величия, а искренне ею наслаждается.
   -- Да всем! -- Виллоби подарил мне еще одну чарующую улыбку, от которой меня бросило в холод. -- По крайней мере, мы не стыдимся того, кем являемся. Это вам, а не нам приходится маскироваться и приспосабливаться к окружающему миру. Это вы, а не мы годами храним свою суть в тайне даже от самых близких и любимых. Как это можно назвать? Лишь изменой и предательством, самым низким и подлым предательством, какое только возможно придумать.
   Виллоби замолчал, пытаясь отдышаться после своей прочувственной и полной эмоций тирады. Я тоже не торопилась нарушить воцарившуюся тишину, ощущая, как мои уши наливаются жаром от гнева. Да как он смеет так говорить?! Он же ничего не знает ни обо мне, ни о тех же драконах!
   А еще меня все сильнее и сильнее злила и нервировала странная тишина со стороны Эдриана. Неужели Виллоби блокирует его? Да нет, зачем ему это. К тому же в самом начале нашего разговора до меня доносились реплики Эдриана. Такое чувство, будто мой постоянный спутник сам решил по какой-то причине взять паузу, внимательно прислушиваясь при этом к аргументам хозяина дома.
   -- Конечно, кое в чем Эдриан, на мой взгляд, перегнул палку, -- продолжил Виллоби. -- Пусть не сочтет это за обиду. Но я считаю, что не стоит уничтожать всех сумеречных созданий. Зачем? Намного выгоднее и правильнее заставить их служить человечеству. И я продемонстрировал это на примере моей второй жены. Как оказалось, арахнии весьма трусливы и чувствительны к боли. Мне не составило особого труда превратить Миколику в свою рабу. Она и шага не смеет ступить без моего позволения. Да, приходится кормить ее, но я нашел способ, как заготовить впрок энергию умирающих людей. Моя... м-м-м... профессия помогает мне в этом. Правда, первое время Миколика убеждала меня, будто ей противно осознавать, что она питается за счет смертей других. Ну ничего, привыкла и приспособилась. Изредка, когда она радует меня послушанием, то я позволяю ей полакомиться своей жизненной силой. Думаю, когда я закончу с тобой, то мою супругу ожидает настоящее пиршество. Свидетели мне не нужны, так что пусть выпивает досуха твоих друзей. А их тела в свою очередь пригодятся мне для экспериментов.
   И маг с нескрываемым вожделением потер руки, должно быть, воочию представив, что собирается сделать с моими товарищами.
   Я в очередной раз содрогнулась от омерзения. Тоскливо огляделась по сторонам, не представляя, как выбраться из этой нематериальной западни. Эх, попала-то как! А все Эдриан! Кстати, что же он так долго молчит? Неужели в самом деле предал меня?
   -- Впрочем, я немного отвлекся, -- опомнившись, сказал Виллоби. -- О чем мы там говорили до моих рассуждений об истинном месте сумеречных созданий в нашем мире?
   -- Ты собирался поведать мне, зачем устроил эту ловушку, -- проговорила я и с мелочной радостью заметила, как от моего слишком фамильярного обращения по лицу мага пробежала едва заметная тень неудовольствия.
   Ага, не нравится, стало быть, когда ему "тыкают". А пусть привыкает! Причем я не первая начала!
   -- Я хочу возродить найна Эдриана Жиральда! -- между тем громогласно провозгласил Виллоби. -- Я думаю, мы прекрасно поладим. И мне нужен товарищ. Друг, способный оценить все мои опыты по достоинству и дать нужный совет. Как говорится, одна голова хорошо, а две -- лучше!
   -- И каким же образом ты собираешься этого добиться? -- полюбопытствовала я, уже понимая, что ответ мне очень и очень не понравится.
   Виллоби сделал еще один шаг ко мне. Я с огромнейшим удовольствием держалась бы от этого ненормального как можно дальше, но отступать было некуда: моя спина прижалась к какой-то пружинящей поверхности, по всей видимости, ограничивающей периметр этой небольшой своеобразной темницы.
   -- Гордись: ты послужишь вместилищем разума этого великого человека! -- прошипел, брызгая слюной, Виллоби и ткнул меня в грудь указательным пальцем.
   Я некогда сочла его симпатичным? В таком случае я сильно ошибалась. Сейчас он выглядел преотвратно: голубые глаза горели огнем безумия, губы кривились от беспрестанных гримас, куда-то исчезли симпатичные ямочки. И внезапно я осознала, что передо мной действительно сумасшедший. Что самое страшное: абсолютно уверенный в верности своих поступков.
   -- Твое тело легко примет его, -- продолжал шептать Виллоби. -- За время вашего путешествия его разум уже сроднился с ним. Поэтому смирись и расслабься. Ты, конечно, почувствуешь нечто неприятное, но больно не будет. Не должно быть. И в любом случае, ты обязана быть счастлива, что послужишь во благо человечества! Кем тебе суждено было бы стать? Одной из племени паучих, презренным существом, прячущим свой неприглядный облик к тенях. Тьфу, да и только!
   Я покорно утерлась, поскольку Виллоби, увлекшись своей речью, на самом деле плюнул мне в лицо.
   -- А так ты обретешь иную судьбу, станешь иным человеком, -- продолжал разглагольствовать маг.
   -- Другими словами, я умру, -- оборвала его я.
   -- И что тебя не устраивает? -- искренне удивился он, уловив горькую иронию в моем голосе. -- Да, как арахния ты погибнешь. Не останется ничего от прежней тебя: ни воспоминаний, ни рассуждений. Зато твое тело займет он. Это ли не величайшее благо на свете: послужить сосудом для гениальнейшего разума?
   Я открыла было рот, собираясь послать этого радетеля за судьбы человечества куда подальше. Ишь ты, величайшее благо для человечества. Да плевать мне на человечество, если честно! Сейчас самое главное для меня -- выжить любой ценой!
   -- Нет, -- пробормотала я, с отчаянием оглядываясь по сторонам в поисках хоть какого-нибудь пути к спасению. -- Нет, нет, нет! Я не желаю становиться никаким сосудом. Я хочу быть только собой!
   -- Прости. -- Виллоби пожал плечами. -- Но это не обсуждается. Все решено.
   После чего повелительно вздел руку и направил указательный палец мне в лоб.
   -- Нет! -- во все горло закричала я. -- Я не позволю...
   И ринулась вперед с намерением вцепиться магу в горло. Пусть я погибну, но прежде как следует вмажу этому холеному мерзавцу! Он навсегда запомнит Тамику Пристон!
   Что-то ослепительно громыхнуло, и меня откинуло далеко назад. При падении я пребольно ударилась затылком. Сознание замерцало, готовое в любой момент покинуть меня.
   Помнится, я еще удивилась этому. Неужели будучи без сознания можно опять упасть в обморок? Но это была моя последняя мысль. Затем черное небытие поглотило меня.
  
   ***
  
   -- Вредная противная девчонка.
   Мне было так хорошо и спокойно. Пожалуй, уже очень давно я не чувствовала себя настолько защищенной от любых невзгод. Казалось, что все испытания далеко позади, и я наконец-то обрела долгожданное счастье. Единственное, что омрачало мою расслабленную негу: какой-то смутно знакомый голос, который без устали ругал меня.
   -- Сколько раз мне уже приходилось выручать тебя из беды! А сколько раз из-за собственной беспечности ты оказывалась на краю гибели! Тамика Пристон, рано или поздно, но боги отвернутся от тебя, да и я не всегда буду рядом.
   Я уныло вздохнула. Морган. Только он называет меня полным именем. А то, что он упомянул к тому же и мою фамилию, доказывает, что стихийник сейчас в настоящем бешенстве. И что же я натворила на сей раз?
   Стоило мне только задать этот вопрос, как на меня нахлынул вал воспоминаний. Виллоби! Этот подлый маг собирался использовать мое тело как сосуд для возрождения Эдриана!
   От этой мысли я даже подскочила. Всю мою расслабленность и дрёму как дракон языком слизнул. Я резко распахнула глаза и принялась испуганно озираться. Оказалось, что я возлежу на кровати в спальне этого самого мерзавца, завлекшего меня в ловушку, а рядом, на самом краешке постели, скромно притулился Морган, который, вопреки своему суровому тону, при этом ласково гладил меня по руке. Больше в комнате никого не было.
   -- Очнулась наконец-таки, -- хмуро произнес Морган, мгновенно выпустив мою ладонь из своей. Придал себе еще более грозный вид, сурово сдвинув брови.
   -- Я тоже рада тебя видеть, -- отозвалась я, села и принялась беспорядочно хлопать по себе руками, проверяя, все ли в порядке.
   Да нет, вроде бы, все хорошо. Я по-прежнему нахожусь в своем теле. Тогда что же получается, затея Виллоби провалилась? Но по какой причине? И почему я до сих пор не услышала мнения Эдриана по поводу произошедшего? Знаю я этого болтуна, давным-давно бы уже высказал все, добавив парочку весьма ехидных комментариев.
   -- Я слышу голоса, стало быть, Мика очнулась, -- вдруг раздался приятный мужской баритон. А в следующее мгновение дверь распахнулась, и на пороге предстал сам негодяй и мерзавец Виллоби собственной персоной.
   Первым моим порывом было спрятаться под одеялом с головой, хотя вряд ли столь смехотворная преграда смогла бы защитить меня от мага. Но куда больше меня изумила реакция Моргана на появление хозяина дома, который вроде как должен был находиться в прострации. Приятель пожал плечами, не выказав ни малейшего удивления, и подтвердил:
   -- Очнулась, куда же она денется. Если у кошек девять жизней, то у арахний наверняка несколько десятков про запас.
   -- Да ладно, не злись на нее, -- благодушно попросил Виллоби и сделал шаг к кровати, прежде едва заметно подмигнув мне: -- Мика ведь не знала, что это ловушка.
   -- Э-э-э... -- промычала я что-то нечленораздельное, поскольку голос предательски отказался служить мне. Невоспитанно ткнула пальцем в Виллоби: -- А-а-а?
   -- Правда, неожиданный поворот? -- поинтересовался тот, широко улыбаясь при этом. И опять заговорщицки подмигнул.
   В этот миг у меня в голове что-то отчетливо щелкнуло. Сдается, я узнаю эти насмешливые интонации.
   -- Эдриан? -- неуверенно спросила я. -- Это ты?
   -- Ага, -- подтвердил тот, лучась от удовольствия.
   -- Но... как? -- изумленно воскликнула я. -- Как такое возможно?
   -- Видишь ли, моя подруженька, -- снисходительно начал Эдриан в новом теле, сделав вид, будто не заметил, как меня передернуло от этого обращения, -- излишняя уверенность в собственных силах, пожалуй, один из главных недостатков магов. И Виллоби не был исключением. Да что там кривить душой, своей самонадеянностью он превзошел даже меня!
   -- Да ладно? -- не удержалась я от язвительной реплики, вспомнив, как не так давно из-за Эдриана угодила в плен герпентолу, жаждущему обзавестись потомством.
   Тогда мой постоянный спутник тоже утверждал, что просто желает посмотреть на тварь Альтиса. Мол, удовлетворит свое любопытство -- и без особых трудностей расправится со змеюкой. А какими проблемами все в итоге обернулось!
   -- Ну да, я тоже порой перегибал палку, -- неохотно признал Эдриан, видимо, подумав о том же самом приключении. -- Но, тем не менее, именно я победил Виллоби. Пока он заливался соловьем, пугая тебя ужасным будущем, я не терял даром времени. Впрочем, ты и сама могла бы догадаться, что предложение Виллоби не приведет меня в восторг. Я уже не раз и не два заявлял, что не желаю возрождения в девичьем теле. Иначе давным-давно захватил бы власть над твоим разумом. Но мне это было не надо. В конце концов, я мужчина! Из меня бы вышла весьма странная женщина.
   -- И что ты сделал? -- перебила его я, осознав, что иначе еще долго буду вынуждена выслушивать его рассуждения о преимуществах мужского пола над женским.
   -- Я исследовал ловушку, созданную Виллоби, -- послушно ответил Эдриан. -- Понял, что могу преобразовать ее для собственных целей. Вряд ли этот самоуверенный наглец предполагал, что я пойду на такое. По его мнению, я должен был прыгать от радости и не думать ни о чем ином, как о скором возвращении в мир живых. Извини, но поставить тебя в известность о своих планах я побоялся, поскольку Виллоби мог подслушать твои мысли. Но ты и без того вела себя на удивление правильно. Разговаривала, задавала все новые и новые вопросы, тянула время. В общем -- умничка!
   -- Естественно, -- буркнула я. -- Я ведь думала, что в конце беседы Виллоби уничтожит меня.
   -- Не тебя, а твой разум, -- исправил меня Эдриан. Подумал немного и добавил: -- Но, в принципе, это почти одно и то же. Однако в итоге я сжег сознание Виллоби и получил его тело в свое полное распоряжение.
   Все это было просто замечательно, однако мне никак не давал покоя странный неприятный запах, исходящий от Эдриана. Не выдержав, я с любопытством вытянула шею, уставившись на его штаны. Хм-м, интересно, а он в курсе, что Мышка пометила его?
   -- Да-да, -- раздраженно махнул он рукой, без лишних слов поняв, по какой причине я расплылась в пакостливой улыбке. -- Миколика обещала найти мне одежду. Жду не дождусь, когда переоденусь. Но не могу же я расхаживать по дому без штанов! Вот ведь вредная собаченция, нашла, на ком показывать свой норов!
   -- Миколика в курсе того, что случилось с ее мужем? -- оборвала я его нытье. Дождалась утвердительного кивка и с искренним интересом спросила: -- И как же она отнеслась к этому? Насколько я поняла, она была сообщницей Виллоби.
   -- Миколика помогала ему из-за страха, -- вместо Эдриана ответил Морган. -- Виллоби пригрозил, что в противном случае она займет место его сына на столе для опытов в подвале. И я тебя уверяю: она просто счастлива от того, что ее муж больше не сможет ее мучить.
   -- А почему она его сама не убила? -- продолжила я недоумевать. -- Это ведь было так просто! Виллоби некоторое время был совершенно беспомощным и не смог бы дать отпор.
   Морган лишь пожал плечами. Открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не успел. Вместо его мне ответила сама Миколика, которая неожиданно появилась на пороге; войдя, Эдриан забыл закрыть за собой дверь.
   -- Это хороший вопрос, -- сказала она очень грустно. -- Очень хороший, но, увы, боюсь, я и сама не сумею объяснить свой поступок, точнее говоря, как раз отсутствие какого-либо действия. Понимаешь, Тамика, я ведь действительно любила своего мужа. Боялась, ужасалась тем, какими вещами он занимался в своем проклятом подвале, и все равно продолжала любить. Даже сейчас мне хочется плакать от мысли, что теперь в его теле живет совсем другой человек, а следовательно, я больше никогда не услышу голос Виллоби, своего Виллоби. И я презираю себя за это.
   Морган и Эдриан переглянулись. На лицах обоих мужчин было написано нескрываемое недоумение. По всей видимости, они были не способны понять все те чувства и переживания, которые терзали сердце и душу несчастной Миколики. А вот я ее как раз очень хорошо понимала.
   "Наверное, тем женщины и отличаются от мужчин, -- пробормотал внутренний голос, который немедленно оживился после ухода Эдриана из моего сознания. -- А именно: неспособностью разобраться, чего же они хотят на самом деле. Так и ты мечешься, не в силах разобраться, кого же на самом деле любишь".
   Я проигнорировала это в высшей степени справедливое высказывание. Просто не понимала, что бы могла сказать в собственное оправдание. Да, все так. И это очень печально.
   -- Впрочем, не обращайте на мое нытье внимания! -- тем временем с демонстративной бравадой воскликнула Миколика и тряхнула головой, позволив волосам красиво разметаться по плечам. -- Я сама не осознаю, что говорю! Конечно же, я рада, что все позади. Виллоби... Он был чудовищем, а я -- красавицей, заточенной в его доме.
   -- В таком случае предлагаю заняться наследством, оставшимся после него, -- сказал Морган и первым поднялся на ноги. Посмотрел на меня совершенно непроницаемым взглядом, и спросил: -- Побудешь здесь или пойдешь с нами? Мы бы хотели осмотреть подвал и выяснить, чем же там занимался Виллоби. Заодно проверим, что с лошадьми, не нуждаются ли они в чем. Миколика убеждала меня, что с ними все в порядке, но я бы хотел убедиться в этом самолично. Тем более что в этом доме весьма... хм-м... своеобразные слуги. Опять-таки, никак не могу понять, почему Миколика так уверена, что животные не испугаются их. Но ты, наверное, устала и нуждаешься в отдыхе после всех этих треволнений.
   -- Нет, все в порядке! -- воскликнула я, испугавшись, что иначе меня оставят в полном одиночестве в этой комнате.
   Что скрывать очевидное, я чувствовала себя здесь несколько... неуютно, что ли. Все вокруг было словно напитано духом самоуверенного мага, который готовил ловушку мне, но в итоге сам туда угодил. Казалось, будто в любой момент настоящий хозяин дома вернется и вряд ли обрадуется, увидев меня в своей постели.
   -- Так я и думал, -- с затаенной улыбкой отозвался Морган и протянул мне руку. -- Пойдем. А то Фрей там, наверное, с ума от волнения сходит, гадая, что с тобой.
   И он был прав. Стоило мне только пересечь порог гостиной, как я очутилась в крепких объятиях Фрея. Он с такой силой стиснул мои несчастные ребра, что я жалобно пискнула, испугавшись, не сломается ли какое-либо из них. Затем Мышка удостоила меня своим вниманием и тщательно вылизала лицо. Одна Ульрика, которая, по своему обыкновению, примостилась на высокой спинке одного из кресел, никак не отреагировала на мое появление. Как только она меня увидела, то презрительно фыркнула и с демонстративным пренебрежением уселась так, чтобы оказаться ко мне спиной.
   Мои брови при виде такого странного отношения сами собой полезли на лоб. Что это еще за представление? Я прекрасно понимала, что мы с Ульрикой вряд ли когда-нибудь станем лучшими подругами, но никак не могла догадаться, какая муха ее укусила на сей раз. Вроде бы, в обозримом прошлом мы с ней не ссорились. Ну, то есть, ссорились, конечно. Говоря откровенно, я с ней каждый день ссорюсь. Однако Ульрика быстро забывала свои обиды и почти сразу после очередного скандала принималась вновь доставать меня своими шуточками. А сейчас она скорчила настолько недовольную мину, будто я всерьез ее чем-то оскорбила.
   "Эдриан! -- внезапно осенило меня. -- Он же известный драконоборец! И теперь Ульрика в курсе, что все это время я была своеобразной носительницей его разума".
   Да, это означало для меня определенные трудности. Если Ульрика когда-нибудь вернется в род, чьей хранительницей вроде как является, то она непременно расскажет обо всем этом. Болтливая фея ни за что не сумеет удержать язык за зубами и растреплет каждому встречному о том, как я помогла возродиться магу, печально известному в прошлом своими деяниями и войной против всех сумеречных созданий. А там, глядишь, кто-нибудь задастся вопросом: не стал ли Шерион Ульер первой жертвой возродившегося драконоборца?
   Я со свистом втянула в себя воздух и усилием воли заставила отвлечься от непростых раздумий. Ладно, трудности надлежит решать по мере их возникновения. Сначала разберемся с наследием Виллоби.
   -- Как ты себя чувствуешь? -- с неподдельной заботой спросил Фрей, вновь заключив меня в свои объятия. -- Знаешь, я так испугался! Ты прикоснулась к этой проклятой книге и вдруг рухнула, как подкошенная! Благо, что Морган успел поймать тебя, иначе ты бы сильно расшиблась. А потом ты лежала, холодная и почти мертвая. Он пытался привести тебя в чувство, но ничего не помогало! Это было так страшно, ты себе не представляешь! Но еще страшнее стало, когда Виллоби вдруг пошевелился, а затем и вовсе очнулся. Я так перетрухал, что чуть в обморок не упал. А Морган схватил его за грудки и как прорычит, мол, что ты сделал с Тамикой! А потом...
   На этом месте Фрей сделал паузу, жадно глотая воздух после столь проникновенной тирады, которую он выпалил на одном дыхании.
   -- Думаю, Мика прекрасно понимает, что произошло дальше, -- неожиданно подала голос Ульрика. -- Полагаю, не стоит описывать ей наше удивление, когда очнувшийся Виллоби открыл рот и поведал, что он на самом деле -- найн Эдриан Жиральд. И что все это время он, оказывается, скрывался в твоей голове! -- После чего выдохнула с трагизмом: -- Как ты могла?!
   Я виновато опустила голову, предчувствуя град обвинений, которые наверняка поспешит выплеснуть на меня Ульрика. Эдриан был хорошо известен в первую очередь своими поисками драконов и попытками разоблачить их истинную суть. Получается, что я привела в замок рода Ульер их самого заклятого врага.
   Но фея опять замолчала, мудро решив не тратить времени на пустые пререкания. Видимо, она и без того понимала, что я осознаю всю степень своей ответственности, но вряд ли примусь громогласно каяться и просить у нее прощения.
   -- Я сперва подумал, что Виллоби рехнулся маленько, -- пробасил тем временем Фрей. -- Но по какой-то причине Морган ему поверил. Затем они вдвоем перетащили тебя в соседнюю комнату и там долго о чем-то шушукались. Потом Морган остался ждать, когда ты очнешься, а Виллоби... или правильнее называть его Эдрианом?.. Неважно, впрочем. В общем, этот Виллоби-Эдриан вернулся и приказал нам идти в гостиную. Мол, вина хлебните, фруктами перекусите. Наверное, не желал оставлять нас в кабинете без присмотра. Ну я-то что? Я вообще всех этих магических штучек боюсь, как огня, поэтому отправился восвояси. Ульрика попыталась спорить, но ее тоже быстро выгнали. И вовремя: она как раз нацелилась порыться в одном из шкафов.
   -- Неправда! -- оскорблено взвыла фея. -- И в мыслях не было! Вот еще -- шариться по чужим вещам! Просто... просто я заметила там очень редкую книгу, которую давно хотела прочитать, вот и собиралась полистать ее, пока остальные всякими глупостями заняты.
   Фрей скептически хмыкнул, но спорить не стал, вместо этого выразительно изогнул бровь и подарил мне красноречивый взгляд, словно говорящий: ну ты же понимаешь, кому из нас двоих надо верить.
   Ульрика перехватила нас молчаливый обмен взорами и обиженно засопела, вновь развернувшись ко мне спиной и почти целиком спрятавшись в коконе крыльев.
   Я слабо улыбнулась при виде этой картины. Наивная Ульрика думает, будто наказывает меня своим молчанием, а на самом деле я просто счастлива, что некоторое время буду избавлена от суровой необходимости выслушивать ее язвительные замечания! Затем я озадаченно принялась озираться по сторонам. Кстати, а где Морган и Эдриан? Эта парочка привела меня к гостиной, но, по всей видимости, в комнату заходить почему-то не стала. А я и не обратила на это внимание, вынужденная сражаться за каждый глоток воздуха в медвежьих объятиях Фрея. И Миколики здесь нет, хотя она сопровождала нас.
   И очень нехорошее предчувствие зашевелилось в моей душе. Кажется, я догадываюсь, куда они все направились!
   -- Кстати, а где Морган? -- в этот же момент поинтересовался Фрей. -- Он вроде как маячил за твоей спиной. Куда смылся-то? И где остальные?
   -- В подвале, -- процедила я. -- По всей видимости, господа великие маги неплохо спелись и решили самым интересным заняться без нас.
   Как я ни старалась, но мой голос при последней фразе предательски дрогнул, а губы затряслись. Вот ведь негодяи! Знают же, что мне до смерти любопытно, какие же страшные тайны скрываются в подвале этого зловещего дома. И все равно отправились туда без меня. А ведь я рисковала своей жизнью, добыв Эдриану новое тело!
   "Вообще-то, он сам добыл себе новое вместилище, -- резонно возразил смелеющий с каждым мгновением внутренний голос. -- И тем самым спас тебя, поскольку в противном случае ты бы погибла".
   Я досадливо поморщилась. Кажется, я начинаю скучать по тем временам, когда голос Эдриана заглушал этот надоедливый шепоток. По крайней мере, последнему можно было приказать заткнуться.
   -- Так чего же мы сидим? -- встрепенулась Ульрика и стремительно взмыла в воздух, мгновенно забыв про все свои обиды. -- Пойдемте! Иначе пропустим все на свете!
   -- А может, не надо? -- проныл Фрей, бережно и несколько боязливо прижимая к груди Мышку. -- Кто знает, что этот безумец в подвале хранил. Миколика сказала, что видела там тело его сына. А вдруг там что пострашнее имеется?
   -- Наверняка имеется! -- кровожадно заверила его Ульрика, нарезая беспорядочные круги по комнате. -- Этот Виллоби, насколько я поняла, увлекался некромантией. Значит, там у него и зомби могут быть припрятаны.
   -- Зомби? -- Фрей даже не побледнел -- посерел от ужаса и гулко сглотнул.
   -- Ну, ходячие мертвецы, -- небрежно просветила его фея. -- Говорят, из них получаются великолепные слуги! Послушные, молчаливые, очень сильные и нечувствительные к боли...
   -- Только запашок от них, должно быть, тот еще исходит, -- не удержалась я от ядовитого дополнения.
   -- Ну и что? -- Ульрика флегматично пожала плечами. -- У каждого есть свои недостатки. Зато они и помыслить не могут о воровстве, к примеру. А запах... Это же такая мелочь!
   Я брезгливо скривилась. Мелочь? Я бы не сказала. Представить себе не могу, чтобы мне прислуживало нечто, воняющее тленом и разложением.
   -- Ладно, хватит спорить! -- Ульрика от нетерпения аж заплясала, перебирая в воздухе своими тоненькими ножками. -- В конце концов, запах можно и магией победить, разве это проблема? Лучше пойдемте, пойдемте скорее!
   И, не дожидаясь нашего решения, первой вылетела прочь из гостиной.
   Мы с Фреем переглянулись. Судя по всему, мой приятель отнюдь не горел желанием отправляться в зловещую тьму, плескавшуюся в подвале сего дома. И я вполне его понимала. Мало ли какие кошмары там скрываются? Игры со смертью никогда и никого до добра не доводили. Но мое любопытство, мое неуемное любопытство утверждало, что я жить не смогу, если не увижу все воочию и не потрогаю своими руками.
   -- Оставайся здесь, -- милостиво предложила я насупленному Фрею.
   -- Правда? -- Тот мгновенно воссиял счастливой улыбкой. Но почти сразу усилием воли согнал ее со своих губ и осторожно спросил: -- А я тебе точно не буду нужен? Мало ли что...
   -- Да что со мной там может случиться? -- Я с нарочитым равнодушием пожала плечами. -- Виллоби мертв, и это самое главное. Не думаю, что этот дом еще таит в себе опасности. К тому же там целая толпа народа! Морган, Эдриан, Миколика, Ульрика! Уж как-нибудь справимся без твоей помощи.
   -- Спасибо, -- с огромнейшим облегчением выдохнул Фрей. Плюхнулся в ближайшее кресло и отсалютовал мне поднятой рукой. -- Спасибо, Мика! Ты и представить себе не можешь, как я боюсь мертвых!
   -- Ну почему же, могу, -- буркнула я себе под нос, вспомнив, как в замке рода Ульер Фрей отреагировал на тело бедняги Авериуса.
   Но Фрей меня уже не слушал. Он подхватил с подлокотника почти полный бокал вина и сейчас блаженствовал, неспешно потягивая его и поглаживая свободной рукой Мышку, вальяжно разлегшуюся на его коленях.
   Я с нескрываемой завистью посмотрела на столь идиллическую картину, испытывая почти непреодолимое желание присоединиться к другу в распитии бутылки. Но развернулась и отправилась прочь. В самом деле, что мне может тут грозить? Все беды и неприятности позади.
   Тогда я даже представить себе не могла, насколько сильно ошибаюсь...
  
   ***
  
   Поиск загадочного подвала не занял у меня много времени. В прихожей я увидела небольшую дверцу, распахнутую настежь. Сразу от порога начинались крутые деревянные ступени, ведущие во тьму. Я неполную минуту стояла и с сомнением смотрела в непроглядный мрак, который плескался почти у самого начала спуска. Наверное, стоило бы захватить с собой какой-нибудь источник света. Но магический шар, плавающий под потолком прихожей, наотрез отказался спускаться ко мне. Искать свечи или масляную лампу мне было некогда. Нетерпение жгло мои ступни, принуждая отправиться вниз по этой лестнице немедленно.
   Я угрюмо вздохнула. Не сомневаюсь, что предыдущие мои спутники не испытали подобного затруднения. Эдриан и Морган -- маги, следовательно, сами создали какой-нибудь шар пламени. У Ульрики крылья светятся. А вот мне приходится тяжелее всего.
   Я попыталась вспомнить заклинание, которому учил меня Эдриан. Пару раз у меня получалось создать нечто вроде лепестка огня. Но, увы, с момента наших уроков прошло столько времени, что первая моя попытка окончилась оглушительным провалом, как, впрочем, и вторая. Наверное, если бы я сосредоточилась и успокоилась, то в конечном итоге добилась бы успеха. Но мне казалось, что именно сейчас внизу происходит самое интересное. В конце концов, чего именно я боюсь? Ведь в подвале уже находится целая толпа народа! И потом, не стоит забывать про свои способности арахнии. Пусть не очень хорошо, но я все же вижу в темноте. Правда, не уверена, что мое зрение окажется способным совладать с настолько непроницаемым мраком.
   Я еще раз с сомнением посмотрела на плотную стену темноты. Чудилось нечто неправильное в этом мраке. Он словно был живым. То и дело щупальца его поднимались, силясь дотянуться до моих ног, но раз за разом отступали, наткнувшись на солнечный свет.
   "А может, ну его? -- боязливо шепнул глас моего рассудка. -- Вернись к Фрею в гостиную. Он с радостью нальет тебе бокал вина. На столике с напитками была ваза с фруктами. Вы неплохо проведете час, другой за беседой, пока остальные рыскают во тьме. Как в старые добрые времена. Сдался тебе этот подвал! Или желаешь обзавестись парочкой новых ночных кошмаров?"
   Я задумчиво пожевала губами. Затем почесала переносицу. Хотела еще что-нибудь сделать, но усилием воли остановила свою нервную чесотку. Мне настолько сильно не хотелось идти в эту тьму, что я начала чувствовать физическую боль. Комок тошноты свил свое гнездо в низу моего живота и начал медленно, но верно подниматься к горлу. Меня то бросало в холод, то сразу же -- в жар.
   -- Ну ладно, хватит, -- пробормотала я себе под нос. -- Это становится уже смешным! Чего, ну чего я так боюсь?
   Естественно, мне никто не ответил. Только очередной отросток мрака поднялся в бессильной попытке обвиться вокруг моей ноги, но тут же торопливо нырнул обратно.
   Я с такой силой прикусила губу, что ощутила во рту солоноватый привкус крови. Сжала кулаки и смело опустилась на одну ступеньку. Потом, помедлив мгновение, еще на одну. Теперь мои ноги до щиколоток погрузились в мрак. Ничего не случилось. Из темноты не вынырнуло никакого чудовища и ничто не вцепилось мне в кожу. Я чувствовала себя как обычно, и это обнадеживало. Я крепко взялась за перила, опасаясь оступиться, поскольку не видела, куда ставлю ногу, и продолжила спуск.
   Когда тьма поднялась до моего горла, то я остановилась. Несколько раз глубоко вздохнула и сама улыбнулась этому. Надо же, я веду себя так, будто вот-вот нырну в черную непрозрачную воду, где нельзя дышать, тогда как передо мной всего лишь обычная лестница.
   "Еще не поздно вернуться", -- сделал последнюю попытку воззвать к моему разуму внутренний голос.
   Я подняла голову. Залитый светом прямоугольник распахнутой настежь двери сиял высоко над моей головой. Чудилось, будто с каждой секундой он удаляется от меня и становится все меньше.
   Я пожала плечами и отвела взгляд. Это наверняка лишь обман зрения, эффект волнения и моего страха. Не буду отвлекаться. И я смело сделала очередной шаг, с головой погрузившись во тьму.
   Мрак окутывал меня со всех сторон подобно теплому пушистому меху. Я подождала несколько секунд, надеясь, что вот-вот пробудятся мои способности арахнии, и темнота привычным образом посереет. Но по какой-то причине этого не произошло. Вокруг было по-прежнему хоть глаз коли.
   -- Странно, -- пробурчала я и тут же испуганно осеклась.
   Простое слово, сказанное к тому же очень тихо, оцарапало мое горло. Казалось кощунственным нарушать царившую на лестнице тишину. Если бы я была способна -- то приглушила бы даже отчаянный стук своего сердца, потому что он мог выдать... На этом месте своих рассуждений я недоуменно нахмурилась. О чем это я? Кому может выдать меня биение сердца? Виллоби, зловещий хозяин дома, мертв, к тому же совсем недавно здесь прошла целая толпа народа и ничего не заметила. Почему в таком случае я так отчаянно трушу, будто совсем рядом скрывается неведомый монстр?
   Эти простые рассуждения помогли мне собраться с духом и не впасть окончательно в нервную истерику. Я еще раз глубоко вздохнула и вдруг насторожилась.
   Разложение. Этот тяжелый запах, отголоски которого я почуяла еще на верху лестницы, стал отчетливее и ближе. Но теперь к нему примешивался горький аромат полыни и еще чего-то. Можжевельника? Да, пожалуй. Наверное, таким образом Виллоби пытался хоть немного замаскировать отвратительную вонь, обязательно сопровождающую любые опыты по некромантии. Но почему у меня такое чувство, будто источник ее не неподвижен, а перемещается? Разве такое возможно?
   Я вся оборотилась в слух. Лишенная зрения, я как никогда раньше четко слышала любой звук. Вот где-то вдалеке медленно капает вода. Вот скрипнула выше ступенька. Но почему я не слышу своих друзей? Ладно, Морган и Эдриан вполне способны молчать долгое время, но Ульрика? Эта фея и минуты бы не прожила, не сказав хоть слова. Ничего не понимаю!
   "Миколика говорила, что ее муж занимался опытами за надежными запорами, -- неожиданно вспомнила я. -- Так что ничего странного..."
   Додумать свою мысль я не успела. Где-то неподалеку вдруг раздался звук шагов. Кто-то двигался в темноте, медленно шаркая ногами. И это мне очень и очень не понравилось. Тот, кто ходил в подвале, был не человеком. Точнее, возможно, он и был когда-то человеком, но не сейчас.
   Вонь гниющего мяса в этот момент стала невыносимой. Этот запах залеплял мне ноздри, словно расплавленный воск. Тошнота подкатила к горлу, и я с усилием сглотнула, не дав ей попроситься наружу.
   -- Ох...
   От этого приглушенного то ли вздоха, то ли стона я едва не рванула наверх со всей возможной скоростью. Какие там друзья! В этот момент я думала только о спасении своей жизни. Но мои ноги словно приросли к ступеньке проклятой лестницы. Я стояла, обливаясь ледяным потом, и слушала тишину.
   Спустя минуту я осмелилась сделать небольшой вздох, заверив себя, что чудовище его не услышит. Если бы оно догадалось о моем присутствии, то наверняка бы уже напало на меня. Резонное соображение. И я медленно втянула в свои горящие огнем легкие спасительный воздух.
   В голове перепуганными птицами метались самые разнообразные мысли. Но одна не давал мне покоя сильнее остальных: где же мои друзья? В подвал ведет только одна лестница, следовательно, они должны были пройти до меня. И Морган, и Эдриан -- сильнейшие маги. Вряд ли бы они сдались без боя. О нет, они дали бы такой отпор, что, скорее всего, дом бы рухнул. А Ульрика? После неприятного приключения в замке рода Ульер фея стала осторожнее. При малейшей опасности она спряталась бы за чарами невидимости. Если только...
   "Если только я по собственной дурости не забрела в какой-нибудь другой подвал", -- мрачно подумала я.
   В самом деле, кто сказал, что под столь огромным особняком скрывается всего одно подземное помещение? Хотя, возможно, оно и одно, просто разделено на своеобразные отсеки, и в каждый такой отсек ведет отдельный вход. Если Виллоби действительно увлекался некромантией, то такое устройство подвальных помещений было бы для него чрезвычайно удобно. В каждой комнате сидит по опыту. Вроде бы я слышала, что оживленные мертвецы чрезвычайно агрессивны и подчиняются только создателю, да и то лишь в его присутствии. Если их собрать в одном помещении, то они самым элементарным образом передерутся и перегрызутся между собой.
   Столь логичное и простое объяснение не привело меня в восторг. При мысли, что где-то рядом бродит злющий зомби, меня опять кинуло в холодный пот. Одного не понимаю: почему дверь была открыта? Неужели Миколика или Виллоби не боялись, что эта тварь выберется на свободу? Хотя... Вдруг она на привязи?
   -- Ох... -- раздалось в очередной раз, но теперь намного ближе.
   Я едва не взвизгнула в полный голос. Попятилась, пяткой пытаясь нащупать верхнюю ступеньку. Да ну этот подвал! Сдался он мне! Что такого интересного я бы здесь увидела? Надо было остаться с Фреем.
   Я задрала голову, пытаясь увидеть наверху светлый прямоугольник двери, ведущей к долгожданному спасению от ужасов этого странного дома. И в следующее мгновение все же закричала во весь голос. Потому что ощутила, как что-то мягкое, склизкое и очень холодное прикоснулось к моей лодыжке, каким-то образом забравшись под штанину.
   -- Ма... мамочки! -- выдохнула я и ринулась вверх по лестнице. Правда, при первом же шаге неудачно подвернула ногу и кубарем полетела вниз.
   "Не везет-то как!" -- последнее, что вспыхнуло в моей голове. И я потеряла сознание.
  
   ***
  
   Ногу жгло огнем. Эта боль была первой, что я почувствовала, когда очнулась. А еще -- запах. Отвратительный, чуть сладковатый запах сырой земли и гниения. Он окутывал меня, подобно могильному савану, и от его тяжести я начала задыхаться.
   -- Ох...
   Этот возглас раздался прямо над моим ухом. Я вздрогнула всем телом, открыла было рот, собираясь завизжать от ужаса, но тут же подавилась собственным криком, когда почувствовала, как мою несчастную лодыжку крепко обхватили чьи-то на редкость костлявые пальцы. Но спустя пару мгновений мне все же удалось продавить жалобный писк через горло, намертво перехваченное спазмом.
   -- Не надо, -- взмолилась я. Попыталась было поджать ноги, оберегая их от новых прикосновений, но тут же застонала от боли. В лодыжке вспыхнула такая горячая боль, что я опять едва не лишилась сознания.
   -- О, вы очнулись, -- вдруг удивленно прозвучало рядом. -- Как вы себя чувствуете?
   Я нервно хихикнула. Вежливый зомби? Оригинально, даже очень. Интересно, он попросит у меня прощение перед тем, как примется пожирать мое тело?
   -- У вас вывих, -- продолжил разглагольствовать невидимый из-за полной темноты оживший мертвец. -- Чудо, что вы вообще не сломали себе шею -- таким впечатляющим получилось ваше падение с лестницы. И если вы позволите...
   Я закричала не своим голосом, почувствовав, как холодные мертвые пальцы вновь забираются под штанину, намереваясь обхватить мою лодыжку. А в следующее мгновение мою щеку обожгла несильная, но чувствительная пощечина, и я замолчала, немо хватая открытым ртом воздух. Это еще что такое?
   -- Простите, не выношу истерик, -- извинился неведомый кто-то. -- Да, я понимаю, что вам больно. Но это еще не повод устраивать сцен. Потерпите немного, и, обещаю, вам сразу же станет легче.
   -- Не трогайте меня! -- взмолилась я, слепо тараща глаза в окружающий меня мрак. -- И не ешьте, пожалуйста!
   Мой мучитель аж поперхнулся от такого заявления. Затем осторожно прокашлялся и осведомился:
   -- Что именно я не должен есть?
   -- Меня! -- Я не выдержала и всхлипнула, в красках представив себе столь жуткую гибель.
   Еще одна долгая озадаченная пауза. Я воспользовалась ей и с трудом села. Морщась от боли, ощупала свою голову и прочие конечности, избегая, впрочем, прикасаться к пострадавшей ноге. Вроде бы, больше травм у меня нет. И это не может не радовать. Как говорится, боги соломку подстелили. Хотя благодарить скорее надо папеньку и его кровь, текущую в моих жилах. Помнится, Арчер утверждал, что родство с троллями делает меня крепче и выносливее обычных людей. Теперь я убедилась, что он был прав. Падение у меня действительно вышло впечатляющим.
   -- Еще раз прошу простить меня за глупый вопрос, но почему я должен вас есть? -- наконец, вкрадчиво полюбопытствовал незнакомец.
   Теперь настала моя очередь давиться от столь странного вопроса. Неужели я должна озвучить, кем именно он является и чем обычно занимаются зомби?
   "Если уж на то пошло, то зомби он явно необычный, -- вдруг подумала я. -- Вежливый. Разговаривать умеет. Еще бы не пах так отвратно -- вообще бы за живого человека сошел".
   -- И все-таки, почему я должен вас съесть? -- напомнило свой вопрос чудовище, когда пауза чрезмерно затянулась.
   -- Ну... -- Я сделала неопределенный жест рукой, почему-то стесняясь назвать его в лицо зомби. -- Вам вроде как положено так делать...
   -- Кому -- нам? -- не отставал с расспросами незнакомец.
   Я досадливо вздохнула. Вот ведь привязался! Как клещ к бродячей собаке.
   -- Только не обижайтесь, пожалуйста, но вы вроде как ходячий мертвец, -- виновато проговорила я.
   Воцарилась тишина. Такая полная, что я вновь услышала, как где-то неподалеку монотонно капает вода. А вот дыхание своего собеседника при всем желании расслышать не могла, что опять-таки укрепило мою уверенность в том, кем он является.
   -- А с чего вы решили, что я мертвец? -- спросил после продолжительной паузы незнакомец, и я невольно втянула голову в плечи, расслышав в его тоне нотки гнева.
   -- Ну... -- опять замямлила я. -- Запах, темнота и все такое прочее.
   -- Ах да, темнота, -- пробормотали из мрака. Что-то защелкало, и я на всякий случай зажмурилась, уже догадываясь, что последует дальше.
   И вовремя! Почти сразу после этого все вокруг затопил приятный оранжевый свет небольшого шара пламени.
   Я подождала пару мгновений, дожидаясь, когда глаза привыкнут к перемене освещения, затем кинула любопытствующий взгляд на то место, где по предположениям должен был находиться мой собеседник. Изумленно вскинула брови, не обнаружив его там, и принялась испуганно озираться. А то вдруг он в это мгновение подкрадывается ко мне со спины, желая оглушить и все-таки полакомиться моим молодым телом.
   Помещение, в которое я угодила, было просторным и очень, очень захламленным. Наверное, это обстоятельство и уберегло меня от более значительных повреждений, а возможно, и смерти, поскольку упала я как раз на груду какой-то древней ветоши, складированной у подножия лестницы.
   Пахло это тряпье ужасно. Я содрогнулась от отвращения, к тому же заметив на нем жирных мерзких мокриц, и поторопилась встать. Правда, тут же охнула и тяжело привалилась спиной к перилам, держа пострадавшую ногу согнутой в колене и не рискуя на нее опереться.
   -- Ну и где же вы? -- спросила я, убедившись, что никакое чудовище не стоит рядом со мной.
   -- Прямо рядом с вами, моя прекрасная дама, -- отозвался незнакомец. -- Только не пугайтесь, пожалуйста, когда я проявлюсь.
   Проявлюсь? Я изумленно хмыкнула от столь чудного определения. И что это значит?
   Неожиданно рядом со мной воздух задрожал и налился молочной белизной. Этот клочок тумана густел на глазах, принимая облик человеческой фигуры. Мгновение, другое -- и передо мной материализовался самый настоящий призрак.
   Я не испугалась и не закричала лишь по той причине, что твердо помнила из объяснений Моргана: призраки не могут причинить физический вред человеку. Точнее, могут, но лишь опосредованно, так сказать. Например, скинуть на голову что-нибудь тяжелое, выбить из-под ног табуретку и всякое такое прочее. К тому же этот призрак не выглядел как призрак. Ну, то есть, он, конечно, был полупрозрачным и мерцал, рискуя в любой момент растаять, но при этом он не гремел костьми, не щерился оскалом черепа и не завывал жутким голосом, угрожая всяческими бедами. Напротив меня стоял высокий пожилой мужчина с длинными седыми волосами, спускающимися на плечи, смешным и незнакомым мне приспособлением на носу в виде двух круглых стекляшек, скрепленных между собой каким-то хитрым образом, и одежде старомодного покроя. Так бы мог выглядеть мой дедушка. Хм-м, интересно, кстати, а у меня есть хоть один дедушка? Бабушку со стороны отца я знаю, как и моих многочисленных теток. Но сьерра Вайара Пристон никогда не упоминала о том, куда делся ее муж. А вот со стороны матери я ни разу не видела никого из родственников. В принципе, в этом нет ничего удивительного, учитывая, кем именно она является.
   -- Еще раз приношу свои глубочайшие извинения за то, что дал вам пощечину, -- витиевато произнес призрак и склонил голову в почтительном поклоне. -- Позвольте представиться: сьер Гаррисон Вуер.
   -- Да ничего страшного, -- отозвалась я, невольно потерев все еще зудящую после оплеухи щеку. Но так и застыла с поднятой рукой, не успев представиться в свою очередь. Кстати, а как он это сделал-то?
   Моментально на меня накатил ужас. Получается, все мои прежние рассуждения были в корне ошибочными! Передо мной призрак, который умеет оказывать непосредственное физическое влияние на людей! Вспомнить хотя бы костлявое прикосновение к моей ноге!
   -- О небо! -- потрясенно прошептала я, силясь запрыгнуть на следующую ступеньку, чтобы быть хоть немного дальше от призрака. Но при малейшей попытке опереться на пострадавшую ногу ее пронзила острая вспышка боли, и я невольно вскрикнула.
   -- Вас зовут -- о небо? -- Сьер Гаррисон слабо усмехнулся. -- Оригинальное имя, ничего не скажешь.
   -- Не приближайтесь ко мне! -- взмолилась я, заметив, что призрак подплыл ко мне.
   -- Почему вы меня так боитесь? -- спокойно осведомился он, однако послушно остановился, не делая больше попыток подлететь ближе.
   -- Вы призрак! -- возмущенно напомнила я. -- Любой нормальный человек обязан бояться призраков!
   -- Любой нормальный человек на вашем месте не сунулся бы в темный подвал дома, в котором живет могущественный некромант, -- парировал сьер Гаррисон. Затем перевел взгляд на пол, где испуганно корчилась моя тень, и насмешливо добавил: -- К тому же, смею напомнить, вряд ли вас можно назвать человеком. Про нормальность тоже не берусь рассуждать.
   Я вспыхнула от смущения. В свою очередь посмотрела на тень, которая в очередной раз выпустила тонкие паучьи лапки, силясь преобразоваться. Усилием воли заставила себя успокоиться, и тотчас же все пришло в норму. Н-да, мне все тяжелее и тяжелее себя контролировать. Но что поделать, если весь окружающий мир словно сговорился меня пугать и злить. Я сильно удивлюсь, если окажется, что после сошествия в этот проклятый подвал у меня не появились первые седые волосы.
   "А самое обидное то, что тебе некого обвинять в своих бедах, -- не преминул ядовито добавить внутренний голос. -- Кто тебя гнал сюда? Да никто. Напротив, Фрей всеми силами убеждал остаться и испить с ним винца. Но нет, ты же у нас самая умная, самая бесстрашная и самая любопытная на свете!"
   -- Итак, моя юная гостья, как же мне вас величать? -- напомнил свой вопрос сьер Гаррисон. -- Или будете настаивать на соблюдении своего инкогнито?
   Инкогнито? Я раздраженно фыркнула себе под нос, не желая признаваться призраку в собственном невежестве. А это еще что за слово? Ох, как все-таки жаль, что Эдриан покинул меня! Да, порой он доводил меня до белого каления своими высокомерными шуточками, но всегда отвечал на вопросы, поясняя то, что я не знала в силу крайней скудности своего образования.
   -- Меня зовут Тамика Пристон, -- хмуро проговорила я. Подумала немного и исправилась: -- Сьерра Тамика Пристон.
   -- Очень приятно! -- Призрак воссиял улыбкой. Приветливо протянул мне руку.
   Недоумевая, я вытянула вперед свою. И вздрогнула, когда почувствовала, как прохладные сильные пальцы обхватили мое запястье, а через мгновение ощутила легкий поцелуй, запечатленный на тыльной стороне ладони.
   -- Но... как?.. -- потрясенно воскликнула я, торопливо отдернув руку, благо, что сьер Гаррисон не удерживал ее. -- Вы же призрак! Но при этом я чувствую ваши прикосновения! Как такое возможно?
   -- Логичнее всего предположить, что я не совсем обычный призрак, не правда ли? -- лукаво заметил сьер Гаррисон. Но почти сразу прогнал улыбку со своих уст и уже серьезно потребовал: -- Милая Тамика, давайте оставим расспросы на потом. Я понимаю, какое жадное любопытство вас гложет. Но все же у нас есть проблемы поважнее. Предлагаю сначала заняться вашей ногой, а потом я отвечу на все вопросы, которые, несомненно, тревожат вас. Но в свою очередь и вы поведаете мне, какие причины привели вас в это жуткое обиталище порока и зла.
   Я кивнула, не видя ничего дурного в таком обмене информацией. После чего сьер Гаррисон вновь протянул ко мне руку.
   Не буду скрывать, мне было не по себе, когда он опять дотронулся до меня. Я осознавала, что это совершенно невозможно, однако вновь почувствовала его руку. Правда, она была не теплой, как у обычного человека, а прохладной. Прохладной, но не ледяной, как у трупа. Демоны, да у меня самой руки часто бывают намного холоднее! Что поделать, если я уродилась мерзлячкой.
   Тем временем призрак помог мне сесть обратно на кучу тряпья. Я брезгливо сморщила нос. Ну и запах все-таки от него идет! Ничего удивительного в том, что сначала я решила, будто в подвале обитает самый настоящий ходячий мертвец.
   -- Простите, -- виновато извинился сьер Гаррисон, заметив мою недовольную гримасу. -- Я понимаю, что вас тревожит. Сам я, хвала небесам, лишен обоняния, но осознаю, что от моего соседа запах идет тот еще.
   От соседа?! Я подпрыгнула на месте и лишь величайшим усилием воли удержалась от того, чтобы не вскочить на ноги. О каком еще соседе он говорит? Неужели среди всего этого хлама действительно прячется мертвец?
   -- Не волнуйтесь так, -- попросил призрак, задрав мою штанину, благо, она была достаточно широкой для этого, и принялся легонько поглаживать мою вспухшую покрасневшую лодыжку. -- Эдвард -- чудесный малый. Тихий, спокойный, молчаливый. Любит животных, и они, что удивительно, отвечают ему взаимностью. И очень стеснительный. Видите, даже нос боится показать. Понимает, что вы сильно испугаетесь и, скорее всего, опять упадете в обморок.
   Естественно, после такого признания я могла думать только об этом загадочном Эдварде. Где же он прячется? А вдруг он выжидает лишь удобный момент для нападения?
   "Стоит заметить, что удобных моментов у него было уже предостаточно, -- язвительно проговорил глас моего рассудка. -- Хотя бы те минуты, когда ты валялась без сознания у подножия этой лестницы. Если бы Эдвард и сьер Гаррисон желали тебя убить и съесть -- то уже давным-давно бы сделали это".
   Это простое соображение меня немного успокоило. Но я продолжала крутить головой, напряженно выискивая среди залежей рухляди и ветоши таинственного Эдварда.
   -- Не беспокойтесь, если желаете -- я познакомлю вас с ним, -- сказал сьер Гаррисон. -- Только пожалуйста -- перестаньте ерзать! Я никак не могу сосредоточиться.
   Я глубоко вздохнула и кивком показала, что услышала его. Сжала кулаки с такой силой, что ногти пребольно вонзились в ладони, а костяшки побелели от напряжения. Но это помогло мне сосредоточиться и хоть немного умерить свой интерес.
   А в следующее мгновение я ощутила, как по моей ноге пробежала волна холода. Взглянула на то, чем был занят сьер Гаррисон, и удивленно охнула. Призрак колдовал. Нет, вы представляете: призрак колдовал! С его полупрозрачных рук струился голубоватый прохладный свет, который окутывал мою лодыжку, неся с собой избавление от боли. Но это было невозможно! И ребенку известно, что призраки не способны на это. Даже неупокоенная душа могущественного мага будет совершенно бессильна создать простейшее заклинание. Искусство невидимого подвластно лишь живым.
   -- Как я уже говорил, я очень необычный призрак, -- с улыбкой сказал сьер Гаррисон, без особых проблем поняв, по какой причине я уставилась на него, неприлично раззявив рот.
   Его заклинание заиграло всеми цветами радуги -- и исчезло. И я принялась неверяще ощупывать свою ногу. Затем встала, опершись на любезно выставленный локоть своего нового знакомого. Попрыгала и даже несколько раз присела. Моя нога была в полном порядке! Словно и не было неудачного падения.
   -- Тамика! -- вдруг услышала я встревоженный крик, донесшийся откуда-то сверху. -- Где ты, Тамика?
   Я узнала голос Моргана. Хотела было радостно завопить в ответ, дав о себе знать, но в следующее мгновение призрачная ладонь сьера Гаррисона закрыла мне рот.
   "Ну вот и все, -- обреченно подумала я, глядя в бесстрастные глаза призрака, оказавшегося вплотную от меня. -- Игры в доброго целителя закончились. Сейчас со мной жестоко расправятся, не дав выбраться из проклятого подвала".
   -- Пожалуйста, перед тем, как ваши друзья спустятся за вами, обещайте одну вещь, -- попросил сьер Гаррисон.
   Я изумленно вскинула брови. Нет, сдается, нападать на меня не собираются. После чего кивнула, показывая, что внимательно слушаю призрака.
   -- Маги обычно скоры на расправу. -- Сьер Гаррисон грустно вздохнул. -- Сужу по себе, когда мне еще светило солнце живых. Поэтому, прошу, убедите их сначала выслушать меня, а уже потом пытаться упокоить. А еще пусть держат себя в руках, когда увидят Эдварда. Как я уже говорил, он чудесный малый, и смерть его нисколько не испортила. -- Сьер Гаррисон на неуловимый миг замялся, задумчиво пожевал губами и неохотно исправился: -- Точнее, смерть не испортила его душу. С телом все обстоит намного сложнее.
   -- Хорошо, -- проговорила я, воспользовавшись тем, что призрак отнял ладонь от моих губ. -- Я постараюсь убедить Моргана и Эдриана, так сказать, не рубить с плеча.
   -- Спасибо. -- Фигура сьера Гаррисона начала таять, стекая на гнилую ветошь под нашими ногами крупными прозрачными каплями. И совсем уже тихо он добавил: -- С вашего позволения я предпочту выслушать ваш разговор в нематериальном виде. Думаю, не стоит пугать ваших друзей с первых же минут.
   Я согласно кивнула и вновь задрала голову к далекой двери, ведущей из подвала наружу.
   Там, на фоне светлого прямоугольника отчетливо выделялся чей-то силуэт. Кто-то стоял, напряженно прислушиваясь к тому, что творилось внизу.
   -- Морган, я здесь! -- крикнула я.
   В следующее мгновение лестница затряслась от торопливого бега. Было такое чувство, будто на меня летело целое стадо лосей. Я едва успела отпрыгнуть в сторону, не желая, чтобы Морган сбил меня с ног, как он уже был рядом.
   -- Ты!.. -- прорычал он, тяжело дыша после стремительного спуска. -- Ты... Ты...
   -- Дрянная девчонка? -- робко подсказала я, с недоуменной опаской наблюдая за его реакцией. Спрашивается, и чего он так распереживался?
   Морган гневно фыркнул себе под нос и вдруг с силой прижал меня к себе.
   Странное дело, совсем недавно я побывала в крепких объятиях Фрея. Помнится, тогда я даже испугалась, что от избытка чувств приятель может ненароком меня придушить. Но сейчас я ощущала себя совсем по-другому. Почему-то хотелось, чтобы этот момент как можно дольше не заканчивался. Я стояла, прижавшись щекой к груди Моргана, и слушала, как отчаянно громко бьется его сердце. Самая чудесная музыка на свете!
   -- Выпороть тебя мало, -- глухо сказал Морган, не торопясь выпускать меня. Я чувствовала, как свободной рукой он гладит меня по волосам. -- Ты хоть представляешь, как напугала всех нас? Я что только не передумал! Фрей так вообще почти все волосы у себя на голове выдрал от досады и переживаний. Плакал в полный голос, что не должен был отпускать тебя одну.
   -- Боюсь, если бы Фрей пошел со мной, то умер бы на месте от разрыва сердца, -- неловко пошутила я.
   Морган отстранился, при этом продолжая сжимать мои плечи, и строго посмотрел мне в лицо.
   -- Что это значит? -- спросил он. -- Что ты нашла здесь? Кстати, пахнет тут как от выгребной ямы!
   И маг брезгливо сморщился.
   Я открыла рот, собираясь рассказать ему о странном призраке по имени Гаррисон и таинственном Эдварде, стесняющимся показаться на глаза. Но не успела. Светлый прямоугольник раскрытой двери наверху опять закрыла какая-то фигура.
   -- Эй, вы там? -- раздался новый голос.
   По лицу Моргана пробежала тень неудовольствия. Он торопливо разжал руки, выпустив меня, затем задрал голову и прокричал:
   -- Спускайся, Эдриан! Наша птичка нашлась!
   -- Я бы сказал, любопытный сверх всякой меры паучок, -- отозвался тот.
   В отличие от Моргана, Эдриан не стал спешить. Он спускался по крутой скользкой лестнице медленно, тщательно выверяя каждый шаг. Наконец, остановившись подле меня, он смущенно улыбнулся, заметив, что я наблюдаю за ним. Пожал плечами и шутливо проговорил, объясняя свою осторожность:
   -- Знаешь ли, было бы очень обидно погибнуть от неудачного падения, когда только-только обрел новое тело.
   -- Да, падать с этой лестницы больно, -- ответила я и невольно потерла лодыжку.
   Морган заметил мое движение. Его ноздри затрепетали, словно у гончей, берущей след, но почти сразу маг перестал принюхиваться, с отвращением скривившись.
   -- Воняет здесь так, что этот запах, наверное, будет преследовать меня отныне вечность, -- проговорил он. -- Но вроде бы я ощутил что-то странное. На тебе словно след от какого-то колдовства. Так?
   Я изумленно хмыкнула про себя. Ну надо же! Оказывается, Морган действительно многого набрался от драконов. Они, помнится, тоже определяли магию по запаху.
   -- В общем, вы только не пугайтесь, -- произнесла я то же самое предупреждение, которое недавно услышала от сьерра Гаррисона.
   Морган с Эдрианом недоуменно переглянулись и уставились на меня.
   -- Мы не из пугливых, -- хвастливо сказал Эдриан. -- Ну? И что ты нам хочешь показать?
   -- Не "что", а "кого", -- исправила его я. Но тут же замялась, сомневаясь в своей правоте.
   А в самом деле, можно ли приравнивать призраков и ходячих мертвецов к одушевленным существам? Они ведь не живые. Хотя призраки в некотором смысле есть воплощение души. Хм-м, сложный вопрос.
   -- Мика! -- рявкнул Эдриан. -- Начала -- так продолжай! Что за отвратительная привычка замолкать на полуслове?
   -- Прости. -- Я виновато усмехнулась. -- Задумалась о своем. Так вот, обещайте, что не сделаете ничего дурного тому, кто сейчас здесь появится!
   -- Не сделаю, если он первым не начнет махать кулаками, -- тут же отозвался Морган, глядя на меня со все возрастающим любопытством.
   -- Поддерживаю, -- сухо сказал Эдриан. -- Если твой загадочный "некто" не полезет в драку, то я не вижу причин, по которым должен был бы...
   Эдриан не договорил фразу. Его глаза вдруг изумленно округлились, и он уставился на что-то за моей спиной. Морган проследил за его взглядом и напряженно выпрямился, сжав кулаки. В мгновение ока воздух в подвале сгустился от напряжения до такой степени, что, казалось, его можно было есть ложкой или намазывать на хлеб.
   Я обернулась, уже догадываясь, что происходит. Передо мной стоял сам сьер Гаррисон Вуер собственной персоной. Призрак провел раскрытой ладонью по седым волосам, словно проверяя, не растрепались ли они. Затем поклонился.
   -- Рад приветствовать достопочтенных магов в сем скромном обиталище, не по моей воле ставшим моим жилищем, -- глухим от волнения голосом проговорил он. Затем выпрямился, глубоко вздохнул и продолжил: -- Меня зовут сьер Гаррисон Вуер. А сейчас я бы хотел представить вам своего товарища по несчастью. И помните, вы обещали своей юной спутнице, что не причините нам вреда. Уверяю, что мы не собираемся нападать на вас, но в случае необходимости будем защищаться!
   Морган недоуменно сдвинул брови, озадаченный столь суровой и грозной тирадой. Эдриан тоже недовольно нахмурился. А затем...
   -- О боги! -- испуганно пискнула я, когда груда ветоши, лежащая на полу совсем рядом от нас, внезапно зашевелилась и начала подниматься.
   Я попятилась, натолкнулась на Моргана, стоящего сзади, и чуть не полетела на пол, благо, что в последнее мгновение он подхватил меня под локоть, уберегая от падения. Я неосознанно прижалась к нему, чувствуя, как крик ужаса бьется в моем горле, рискуя в любой момент вырваться наружу. И Морган так же машинально отстранил меня за свою спину, а его пальцы грозно засветились ярко-алым огнем почти сформулированного заклинания, готового ринуться на противника.
   -- Вы обещали, -- свистящим шепотом напомнил сьер Гаррисон, который не отводил глаз от моих друзей.
   Морган с усилием моргнул и чуть разжал кулаки. Свечение атакующих чар стало слабее, но полностью не исчезло.
   А вот Эдриан воспринял появление нового участника разговора намного спокойнее. Он лишь чуть побледнел, но на устах продолжала играть нарочито равнодушная усмешка.
   Мгновение, другое -- и перед нами воздвиглось нечто, которое словно состояло из гнилого тряпья. Эта гора была выше Моргана на голову, а то и две, своей вершиной почти достигая потолка. А затем в глубине этого месива внезапно вспыхнули два багрово-черных огонька, напоминающие тлеющие угли в почти погасшем камине.
   Я до боли прикусила губу, не позволяя себе закричать. Глаза, это чудовище уставилось на меня своими жуткими красными глазами! Наверное, ощутило мой страх и поняло, что я самая слабая среди всех собравшихся. И сейчас оно кинется на меня и славно отобедает...
   -- Это Эдвард, -- прервал мои жуткие фантазии сьер Гаррисон. -- Пожалуйста, не обращайте внимания на его неприглядный вид. Более славного и доброго существа я не встречал.
   -- А... кто он? -- немного запинаясь, поинтересовался Эдриан.
   -- При жизни был глухонемым крестьянином, -- пояснил сьер Гаррисон. -- Огромным и добрым как дитя. Впрочем, его ум тоже оставался на уровне младенца. Вы знаете, должно быть, как люди не любят и опасаются тех, кто хоть немного выходят за рамки обыденного. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Эдварда не любили в родной деревне.
   -- Эдвард -- необычное имя для крестьянина, -- подал голос Морган.
   -- Его так назвал священник. -- Сьер Гаррисон грустно улыбнулся. -- Родители, поняв, что их сын родился неполноценным, отказались от него. Оставили у дверей храма. Священник тоже не пришел в восторг, осознав, что ему на воспитание подбросили ребенка, который никогда не научится сам за себя отвечать и до глубокой старости останется великовозрастным дитятей. Поэтому отдал Эдварда сьеру Виллоби Эйру.
   -- Как это -- отдал? -- пискнула я, по-прежнему не смея выйти из-за надежной спины Моргана. -- Он что -- безмолвная скотина, что ли, чтобы его можно было просто отдать?
   -- Увы, практически все, кто повстречался бедняге Эдварду на жизненном пути, считали его именно безмолвной скотиной, -- хмуро ответил призрак. При этом от скрытого негодования он начал так сильно мерцать, что на какой-то миг почудилось, будто наш новый знакомый вот-вот развоплотится. Но сьер Гаррисон быстро взял свои эмоции под контроль и продолжил уже спокойнее: -- Я не буду винить священника в том, что он сделал. Вряд ли он мог предположить, что респектабельный и уважаемый в обществе маг, которым выглядел сьер Виллоби, на самом деле увлекается некромантией. Кстати, это в вашей стране она запрещена к изучению и практике. В той же Итаррии, из которой я родом, некромантов нередко встретишь на государственной службе. И, между прочим, поэтому нашему королю частенько приходится обращаться за помощью к соседям. Ну, вы понимаете.
   На самом деле я понятия не имела, о чем это он. Вопросительно ткнула Моргана в спину, и тот, не оборачиваясь, буркнул:
   -- Иногда допрашивать приходиться именно мертвецов. Потому как живые могут сопротивляться и не отвечать на вопросы. А мертвые лишены воли к сопротивлению.
   Ох, лучше бы я не спрашивала! Меня прошиб холодный пот, когда я поняла, о какой мерзости говорит Морган. Стало быть, если какой-нибудь упрямец наотрез отказывается говорить, то его просто убивают? Фу, ужас какой!
   -- Так или иначе, но Эдвард попал в этот дом, -- продолжил сьер Гаррисон, сделав вид, будто не услышал маленького пояснения, данного мне Морганом. -- В то время я уже пребывал в... хм-м... нематериальном облике, поэтому мог следить за всем, что происходило в доме. Какое-то время Эдварду жилось тут неплохо. Сьер Виллоби использовал его на тяжелых хозяйственных работах, которые не требовали многого ума. Ну, знаете, бревно какое из леса притащить и на дрова порубить. Подержать телегу на весу, пока ей колесо меняют. Ничего сложного. Эдвард радовался, как ребенок. Его вдоволь кормили, не требовали молиться богам, существование которых он никак не мог осмыслить, почти не ругали за небольшие оплошности. Но потом сьер Виллоби решил улучшить его.
   И призрак надолго замолчал, вновь принявшись искриться всеми цветами радуги от испытываемого возмущения.
   -- Улучшить? -- переспросила я, хотя понимала, что продолжение истории мне вряд ли понравится.
   -- По мнению сьера Виллоби, Эдвард слишком много ел, -- ответил Гаррисон. -- А еще он влюбился в хозяйку дома и при любой удобной, да и неудобной, возможности шел в дом, что ему было, вообще-то, строжайше запрещено. Нет, он не донимал сьерру Миколику. Просто ходил по пятам и глупо улыбался. И она не жаловалась мужу на это. Здраво опасалась, что Эдварда после этого сурово накажут. Но однажды сьер Виллоби сам увидел, как его слуга самым неприличным образом пялится на его супругу. И решил раз и навсегда лишить Эдварда всех человеческих эмоций и потребностей. Кто ничего не чувствует и ничего не хочет?
   -- Мертвец, -- глухо отозвался Эдриан. Теперь он смотрел на смирно стоящего перед нами Эдварда не с отвращением, а с нескрываемым сочувствием.
   -- Да, вот именно, -- подтвердил Гаррисон. -- Мертвец. Но я уверен, что не только запретная симпатия к хозяйке дома предопределила судьбу Эдварда. Она была решена в тот самый момент, когда сьер Виллоби забрал его у священника. Ему нужны были, так сказать, экземпляры для опытов. И бедняга подходил на эту роль наилучшим образом. Никто не стал бы его искать, никто бы не поинтересовался, как ему живется у мага. И однажды сьер Виллоби привел Эдварда в этот подвал, где уже обитал я. И начал убивать его.
   В этот момент неопрятная груда за спиной призрака зашевелилась и издала печальный то ли вздох, то ли стон. Я глядела на несчастного Эдварда во все глаза, но никак не могла узнать в нем человека. Я все равно видела перед собой ожившую гору вещей, в глубине которых посверкивали красным глаза.
   -- Я не буду в деталях описывать этот процесс. -- Сьер Гаррисон выразительно поморщился и посмотрел на меня. -- Пощажу чувства прекрасной дамы. К тому же, полагаю, господа маги должны понимать, что действие было весьма продолжительным во времени и крайне болезненным для Эдварда. Когда Виллоби закончил, то бедняга слуга больше не напоминал человека. Но что-то пошло не так. Те крохи разума, которые теплились в теле глухонемого крестьянина, по непонятной причине сохранились и после смерти. Эдвард прекрасно осознает, что его тело разлагается. Виллоби удалось замедлить этот процесс, но полностью остановить его не удалось. Поэтому бедняга Эдвард натянул на себя всю одежду, какую только ему посчастливилось найти. Подумал, что таким образом сумеет спрятать свое уродство. Какие-то вещи ему отдала сьерра Миколика. По иронии судьбы ее душа и сердце намного чище и добрее, чем у супруга.
   -- Ясно, -- протянул Морган. Его голос дрожал от сдерживаемого с трудом бешенства. Помолчал немного и спросил: -- Ну а вы? Вы каким образом оказались в этом подвале?
   -- А я -- учитель Виллоби, -- ответил призрак. -- Когда-то он был милым смышленым мальчиком. Единственным сыном богатого семейства, глава которого лишь из-за собственной лени и нежелания ехать в столицу все никак не мог приобрести дворянство и войти в первое сословие. Уже в самом юном возрасте было понятно, что Виллоби родился с необычным талантом. И опять-таки его отец не пожелал отдавать ребенка в надежные руки столичных учителей, способных воспитать из него достойного представителя магического общества. Наверное, он боялся, что в Ерионе окажется слишком много соблазнов для мальчишки, проведшего всю свою недолгую жизнь в таком захолустье, как это. А возможно, понимал, что дар его сына слишком необычен. Как я уже говорил, в нашей стране не жалуют некромантов. Именно к этой области искусства невидимого более всего тяготил юный Виллоби. Когда я приехал в это поместье, которое, как вы уже наверняка догадались, является родовым для семейства Эйр, мальчуган уже умел оживлять мелких пичуг и грызунов. И его отцу сильно не нравилось, что нередко сын сам убивал несчастных зверушек, порой жестоко калечил их перед смертью, чтобы проверить, насколько далеко простираются границы его странного и зачастую пугающего таланта.
   И опять я вопросительно толкнула Моргана в спину. Ничего не понимаю! О каких границах говорит Гаррисон?
   -- Чем сильнее повреждено тело, тем сложнее поднять его из мертвых, -- кратко ответил он, без особых проблем догадавшись, что именно меня тревожит.
   -- Вот именно. -- Призрак печально поджал губы. Нервно поправил высокий воротничок своего сюртука, застегнутого на все пуговицы, и продолжил: -- Признаюсь честно, я и сам увлекался всякими... фокусами с мертвыми. Начал еще в Итаррии, где некромантию считают просто одной из разновидностей магической науки. В Прерисии мне пришлось скрывать от окружающих свое хобби. Но слухи о моих способностях давно ходили в столичном обществе. Именно поэтому выбор сьера Альфа Эйра, отца Виллоби, пал на меня. Он полагал, что я сумею помочь его сыну и объясню, какая гигантская ответственность лежит на плечах некромантов. Я не имел никакого желания возиться с сопливым мальчишкой и быть ему наставником, поэтому запросил буквально неприличную сумму. Однако сьер Альф заплатил мне, не моргнув и глазом. В то время у меня были определенные денежные трудности из-за излишнего увлечения женщинами и дорогим алкоголем. А еще азартные игры. Конечно же, какая же хорошая дружеская посиделка обходится без игры в карты или пакорт! Таким образом сьер Альф поймал меня на крючок. Право слово, если бы я знал, каким ужасом обернется моя поездка в это имение, то отказался бы. Уж лучше было объявить себя банкротом и прослыть бесчестным человеком, не способным заплатить по счетам, но, по крайней мере, я бы сохранил себе жизнь! Но тогда будущее рисовалось мне в радужном свете. Я полагал, что три года, на которые я подписал договор со сьером Альфом, пролетят незаметно. Я отдохну в деревенской тиши, подправлю здоровье, изрядно испорченное неумеренным употреблением алкоголя и многочисленными ночами, проведенными без сна на балах и пирушках, прочитаю наконец-таки все те книги, которые откладывал для изучения. Возможно, заведу роман с симпатичной молоденькой служанкой. А затем, посвежевший и помолодевший, вновь окунусь в шумную круговерть столичной жизни, правда, мои карманы впервые за долгое время не будут удручающе пусты. -- Сьер Гаррисон сделал паузу, словно у него пересохло горло после столь долгой и проникновенной тирады. Затем совсем тихо завершил: -- Кто бы знал, что в ближайшем будущем меня ждет смерть.
   -- Что произошло? -- спросил Морган. -- Вас убил Виллоби?
   -- Когда я приехал сюда, мальчику исполнилось одиннадцать, -- глухо продолжил призрак, с трудом выталкивая каждое слово из себя. -- Симпатичный белобрысый мальчуган. Вот его глаза... Они были мертвы. Я понимаю, это прозвучит смешно и нелепо, но когда я впервые посмотрел ему в глаза, то хотел сразу же развернуться и уехать прочь. Эти глаза не могли принадлежать ребенку. В них таилось что-то очень древнее и очень злое. Но потом я убедил себя, что стал жертвой собственного слишком разбушевавшегося воображения. Да и что скрывать, я уже приметил среди служанок ту, которая, как мне тогда казалось, могла бы скрасить мое временное вынужденное отшельничество. И деньги... Я словно слышал в ушах звон золота, обещанного мне за обучение этого мальца. И я остался.
   И еще одна невыносимо долгая пауза. Я сжала зубы, не позволяя себе поторопить призрака. По всему было видно, что ему очень тяжело вспоминать события давно минувшего. Кстати, интересно, а когда это было?
   Я украдкой покосилась на Эдриана, занявшего тело Виллоби. Он выглядел примерно на тридцать, то бишь, с момента появления в этом доме Гаррисона миновало около двадцати лет, годом больше или меньше -- не суть. Да, приличный срок. Но все-таки, куда подевались родители Виллоби? Слуг можно рассчитать, но отец и мать должны были остаться в родовом поместье. По моим расчетам выходило, что к сегодняшнему дню они вряд ли успели бы достичь преклонного возраста.
   Я пожала плечами, ведя с собой мысленный спор. Но с другой стороны, я могу ошибаться. Тяжело определить возраст мага, поскольку в их арсенале множество уловок, с помощью которых они ведут игры в прятки со странницей в белом. С таким же успехом Виллоби могло стукнуть целый век. Да и его родители не обязаны были оставаться здесь. Возможно, переехали в столицу...
   "Или же стали первыми жертвами опытов своего ненаглядного сыночка", -- завершил фразу мой внутренний голос.
   Я покачала головой. Да нет, не может быть! Убить своих родителей... Каким же чудовищем надо быть, чтобы пойти на такое!
   -- Первое время все шло прекрасно, -- между тем с явной неохотой разомкнул свои губы Гаррисон, и я вся обратилась в слух, оставив свои рассуждения. -- Жизнь была великолепна! Солнце светило ярко, кормили меня отменно, даже прелестница служанка благосклонно отнеслась к моим знакам внимания. Я одаривал ее небольшими подарочками, но при этом не забывал использовать определенные меры предосторожности.
   Я опять подняла было руку, собираясь в очередной раз толкнуть несчастного Моргана в спину, но тот, предчувствуя это, сделал шаг в сторону. Причем отпрянул от меня так быстро, что я с трудом удержалась на ногах, на какое-то мгновение потеряв равновесие. Эта сценка не прошла незамеченной мимо глаз призрака. Он смущенно хмыкнул и обронил, обращаясь прежде всего ко мне:
   -- К тому моменту мне исполнилось шестьдесят. Для мага это возраст зрелости, расцвета, а не упадка сил. Но дети по-прежнему не входили в мои жизненные планы. И уж тем более я не собирался обзаводиться ребенком от мимолетной интрижки на стороне.
   -- Ага, -- сказала я только потому, что надо было что-то сказать, и попыталась не покраснеть при этом.
   -- Виллоби тоже радовал меня успехами, -- продолжил Гаррисон. -- Порой мне казалось, что он знает и понимает в некромантии гораздо больше, чем я. Только искусно маскирует свои умения. И скоро, очень скоро я понял, насколько был прав.
   Эдвард за спиной призрака вздохнул. Точнее, это прозвучало как рык дикого животного, и я невольно подпрыгнула на месте, после чего шустро нырнула обратно под защиту спины Моргана.
   -- Только чур -- больше не толкаться! -- предупредил тот, в свою очередь попятившись, так как Эдвард переступил с ноги на ногу. Правда, почти сразу остановился и с нарочитым вызовом выпрямился.
   -- Не беспокойтесь, -- попросил его Гаррисон. -- Эдвард просто понимает, что я приближаюсь к самой сути. Да, он мертв, но не утратил способности сопереживать. Эдвард знает, что мне до сих пор больно вспоминать события той ночи. -- Сьер Гаррисон крепко зажмурился, помедлил мгновение, собираясь с мыслями, после чего принялся беспорядочно сыпать фразами: -- Итак, была первая годовщина моего появления в имении. По этому случаю отец Виллоби устроил небольшой семейный праздник. Он вообще был очень добрым и великодушным человеком, который никогда не позволял в общении со слугами и со мной ноток превосходства. Но я чувствовал себя неважно. С самого утра у меня болела голова, немного подташнивало. Словно накануне я перебрал вина. Поэтому я достаточно быстро удалился от стола. Извинился, сослался на плохое самочувствие и ушел. Эх, если бы в тот момент я догадался посмотреть на Виллоби! Наверное, я бы сумел увидеть на его лице выражение торжества и принял бы хоть какие-нибудь меры предосторожности! Но, увы, этого не произошло. В комнате я свалился на кровать и почти сразу заснул. Это был странный сон, в котором я куда-то шел. Уже потом, когда у меня появилось много свободного времени на размышления, я понял, что Виллоби использовал заклинание подчинения, которое мы как раз накануне разучили. Каким-то образом он раздобыл мои волосы, сплел из них человечка, и заставил меня через него выполнять все свои приказы. Виллоби не хотел убивать меня в доме. Опасался, должно быть, что в самый неподходящий момент его могут прервать. Хотя бы та же Олия, моя любовница, могла заглянуть и осведомиться о том, как я себя чувствую. Поэтому он приготовил место в лесу, зная, что там никто не услышит мои крики и не помешает ему. Окончательно проснулся я лишь в тот момент, когда мальчишка занес надо мной нож. Я лежал на плоском валуне и был не в силах оказать ему сопротивление. Но Виллоби просчитался. Он не планировал опробовать на мне свои магические умения, просто желал устранить надоевшего учителя, который в любой миг мог заглянуть под его маску благовоспитанного мальчика из хорошего семейства. Однако он не знал, что некроманта можно убить, но его душа, если не принять соответствующих мер, еще долго будет блуждать неупокоенной, будучи привязанной к тому месту, где произошла трагедия. Когда Виллоби понял свою ошибку, было уже слишком поздно. Сьер Гаррисон Вуер умер, но появился призрак Гаррисон. И я мог бы многое рассказать родителям мальчика о том, как погиб. К моему несчастью и к несчастью обитателей дома, как я уже говорил, трагедия произошла в лесу. Господа маги должны знать, что призраки привязаны к месту, где некогда убили их земную оболочку. Но чем меньше времени прошло с этого момента, тем на меньшее расстояние может передвигаться неупокоенная душа. Я очень хотел предупредить хотя бы Олию об опасности, сказать, чтобы она бежала со всех ног из этого жуткого дома. Как ни крути, но с ней мне было очень славно. Однако я оказался не в состоянии выйти за пределы крохотной лесной полянки, а местные обитатели не увлекались прогулками по окрестностям. Не знаю, сколько дней с тех пор миновало. Лето сменилось зимой, зима -- летом. Для призраков время течет иначе. Но однажды Виллоби вернулся за мной. Выкопал мое тело и перенес в этот подвал. Моя душа последовала за своей оболочкой. Дом был пуст. Я понятия не имею, куда делись слуги и родители Виллоби, но догадываюсь, что их судьба вряд ли была счастливой. Мой бывший ученик изредка приходил ко мне. Советовался по тому или иному поводу. Я пытался молчать, но... Он был слишком силен. Я не мог игнорировать его приказы, хотя очень старался. Однажды, когда я проявил чрезмерное упорство, он преподал мне жестокий урок: вернул мою душу в почти разложившееся тело. Это было... отвратительно. Осознавать, что заперт в этой гниющей оболочке, чувствовать вонь и понимать, что она исходит от тебя... Хвала небесам, это не продлилось долго. Виллоби не угрожал мне. Это было и не надо. И без того я понял, какой будет моя участь, если вздумаю упорствовать и досаждать ему. Но с тех пор я получил возможность частичной материализации. Наверное, эти два события как-то связаны, но не берусь судить, как именно. Я не показывал Виллоби своего нового умения. Испугался, что это послужит поводом для новых экспериментов по переселению меня в разлагающееся тело. Ну а дальше... Он женился, завел ребенка, потом овдовел. Знаю, что с его сыном произошло нечто страшное, но мне был запрещен вход в другое подвальное помещение, где расположен его кабинет. Через какое-то время Виллоби опять женился. Затем он привел сюда Эдварда. Пошутил еще, что нашел мне нового друга. А потом явились вы. Вот и все.
   Сьер Гаррисон замолчал. Печально склонил голову и с преувеличенным вниманием принялся рассматривать носки своих ботинок.
   -- Н-да, -- первым нарушил затянувшееся молчание Эдриан. С брезгливой физиономией похлопал себя по бокам: -- Сдается, я поступил верно, когда забрал у Виллоби тело.
   -- Но вы не убили его, -- подал голос Гаррисон.
   -- Убил! -- самоуверенно заявил Эдриан. -- В одном теле может быть заключен только один разум...
   После чего осекся и уставился на меня. Должно быть, вспомнил, как долго я была носителем его сознания.
   -- Вы не убили его, -- уже тверже повторил Гаррисон. -- Только подавили. Как только ваш контроль над телом ослабнет -- Виллоби вернется.
   -- Мой контроль над телом никогда не ослабнет! -- презрительно фыркнул Эдриан, но я заметила в его глазах огонек неуверенности, который, что скрывать, напугал меня до дрожи в коленях.
   -- А что насчет сна? -- мягко поинтересовался призрак. -- Во сне вы тоже будете полностью контролировать себя?
   Эдриану было нечего ответить. Он беспомощно посмотрел на Моргана, словно ожидая от него какой-то подсказки.
   -- Эй, не глазей так на меня! -- потребовал тот и вскинул вверх руки, словно шутливо сдавался. -- Я -- не некромант. Я -- стихийник и не имею ни малейшего понятия о магии смерти! Пожалуй, даже Тамика смыслит в этом больше, чем я.
   -- Почему это? -- мгновенно оскорбилась я.
   -- Ну... -- Морган заметно смутился, видимо, не ожидая, что я приму его высказывание близко к сердцу. -- Арахнии вроде как любимицы Альтиса, а тот в свою очередь бог мертвых... И все такое прочее...
   -- Я -- не арахния! -- в тысячный, наверное, раз заявила я. -- И не имею ни малейшего желания ею становиться. И ты, между прочим, обещал мне найти способ избежать этого!
   -- Да я помню, -- совсем уже тихо проговорил пристыженный Морган. -- Просто к слову пришлось. Так или иначе, но о некромантии я вообще ничего не знаю.
   -- У нас есть записи этого типа, -- воодушевленно проговорил Эдриан. -- Если он собирался воплотить меня в теле Мики, то, следовательно, знал, каким образом обойти это затруднение.
   -- И у вас есть я! -- Гаррисон воссиял своей призрачной улыбкой. -- А я, смею напомнить, некогда был самым настоящим некромантом, более того, могу судить о магии смерти не со стороны живых, а с противоположной!
   Я кисло поморщилась от этого заявления. Если честно, я нисколько не разделяла воодушевления призрака. Говоря начистоту, словосочетание "мертвый некромант" звучало откровенно жалко. Но, тем не менее, лучшего советника на данный момент у нас не было. Придется довольствоваться тем, что есть.
   Я неслышно прошмыгнула к Эдриану, который озадаченно тер себе лоб, видимо, силясь уложить в голове все те факты, которые узнал. Негромко спросила:
   -- Ты как? Надеюсь, спать не хочешь?
   -- Не хочу тебя расстраивать, но я бы не отказался вздремнуть, -- совершенно несчастным голосом отозвался тот и вдруг душераздирающе зевнул. После чего виновато посмотрел на меня и добавил: -- Понятия не имею, почему так. Пока призрак не сказал, что мне нельзя спать -- я чувствовал себя как никогда ранее бодрым. А сейчас еле на ногах стою. Глаза так и закрываются.
   -- Терпи! -- процедил сквозь зубы Морган. -- Иначе, клянусь небесами, я лично сверну тебе шею, не дав этому уроду некроманту возродиться.
   Я тяжело вздохнула. Вот так проблема! Ну что же, будем надеяться, мы найдем способ разрешить ее в ближайшем будущем!
  

Часть вторая

Большие проблемы для маленькой компании

  
   Бедняга Фрей испуганно жался ко мне, не смея лишний раз поднять глаза. И я вполне понимала и отчасти даже разделяла его страх. Действительно, приятного мало, когда в комнате рядом с тобой присутствует самый настоящий призрак. Хорошо еще, что по негласной договоренности мы решили не посвящать нашего приятеля, так сильно боящегося мертвецов, в существование Эдварда. Морган отправил его погулять во двор, здраво рассудив, что в гостиной его присутствие будет, мягко говоря, неуместным. Нет, никто из нас не имел ничего против Эдварда, который и без того натерпелся при жизни и после смерти, но при нашем совете хотелось дышать полной грудью и не чувствовать при этом отвратительной вони разложения.
   Итак, мы удобно расположились в гостиной. Гроза к этому моменту закончилась, но дождь продолжал идти, наполняя комнату умиротворяющими и навевающими дрему звуками. Миколика вызвалась сварить крепкого кофе для Эдриана, который то и дело украдкой зевал. Да что там, даже я не могла избавиться от чувства сонливости. Этот день был таким долгим и так наполнен событиями и треволнениями, что хотелось рухнуть на кровать и надолго отключиться от всех проблем этого мира.
   В отличие от меня и Эдриана Ульрика не выказывала малейших признаков усталости, восторженно нарезая круги под потолком и играя роль светляка-переростка. Она то и дело принималась громогласно страдать из-за того, что не последовала за Морганом и Эдрианом, когда они отправились меня спасать. Мол, если бы она спустилась с ними в подвал, то призраку пришлось бы очень несладко.
   Я кусала губы, силясь сдержать неуместную в данной ситуации улыбку. Ну да, ну да, Ульрика -- спасительница и гроза неупокоенных духов. Боюсь, при виде того же Эдварда она впала бы в панику и своим криком перебудоражила бы всю округу. Хорошо, если не сделала бы какую-нибудь несусветную глупость при этом.
   А еще меня очень тревожило поведение Мышки. При появлении в гостиной нашей процессии она встрепенулась и спрыгнула с колен Фрея. И вот сейчас она сидела подле его ног и настолько вожделенно смотрела на сьера Гаррисона, что слюна капала с ее клыков, собравшись небольшой лужицей у лап. Ох, что-то мне это не нравится! И я вспомнила, как легко и непринужденно в свое время она разделалась с Эваном и Сумраком. Вроде бы, Мышка уже давно не ела. Естественно, я имею в виду не обычную еду, а ту, которой она на самом деле подкрепляет свои силы. У нашего неожиданного помощника есть все шансы наконец-то прекратить свое затянувшееся земное существование и навсегда переселиться в мир мертвых, где Альтис его наверняка заждался на свой последний суд.
   Заметил реакцию Мышки и Морган. Хмыкнул и потер подбородок, после чего кратко приказал Фрею:
   -- Приглядывай за своей собакой! Нам очень нужна помощь сьера Гаррисона. Будет печально и обидно, если мы по недосмотру потеряем столь ценного советника.
   -- А?.. -- вопросительно протянул Фрей, с трудом оторвал взгляд от призрака и перевел его на свою питомицу, напряженно следившую за каждым перемещением сьера Гаррисона по комнате. После чего понятливо кивнул и положил руку ей на холку, проговорив: -- Не беспокойся, я контролирую ситуацию.
   Я скептически кашлянула, заметив, что Мышка еще усерднее стала нахлестывать хвостом себя по бокам. Фрей контролирует ситуацию? Ну-ну.
   -- О, тварь Альтиса! -- восхищенно воскликнул сьер Гаррисон, пристальнее вглядевшись в Мышку. -- Великолепный экземпляр! Даже не хочу спрашивать, где вы его раздобыли. Но теперь я спокоен за себя.
   Спокоен за себя? Я недоуменно переглянулась с Морганом, затем опять посмотрела на призрака некроманта. И что это значит, хотелось бы знать?
   -- Неужели вы думаете, что мое нынешнее существование устраивает меня? -- Гаррисон печально улыбнулся, без особых проблем поняв причины нашего замешательства. -- Что может быть хуже: застрять между двух миров? Я с превеликой радостью удалюсь в царство теней, коль вы решите натравить на меня тварь Альтиса. Говорят, они были созданы богом мертвых именно для того, чтобы выискивать и приводить к его престолу тех, кто по какой-то причине заблудился на пути к нему. Но прежде я хочу убедиться, что со сьером Виллоби Эйром раз и навсегда покончено. И еще одно. Пусть Эдвард тоже упокоится. Он не заслуживает такой участи. Никто не заслуживает. Я уверен, что Альтис дарует ему еще одну жизнь, которая должна быть очень счастливой, чтобы компенсировать все то зло и всю ту боль, которые он испытал в этой.
   -- Кто такой Эдвард? -- тихо спросил меня Фрей, прежде пихнув локтем и пользуясь тем, что я выбрала место на диване подле него.
   Я тяжело вздохнула, не имея ни малейшего желания отвечать на этот вопрос. И прежде всего я руководствовалась при этом интересами своего товарища. Не хочу, чтобы он испуганно вздрагивал от малейшей тени!
   -- Да так... -- уклончиво проговорила я, заметив, что Фрей продолжает вопросительно смотреть на меня. -- Еще одна жертва опытов Виллоби.
   -- Жертва опытов? -- Фрей аж подпрыгнул на месте и взволнованно затараторил, в мгновение ока засыпав меня целым валом вопросов. -- Это призрак? Зомби? Где он? В комнате?
   Морган одарил меня разгневанным взглядом и выразительно повертел указательным пальцем у виска, безмолвно спрашивая -- все ли в порядке у меня с головой, раз я накручиваю Фрея. Я в ответ лишь беспомощно пожала плечами и виновато улыбнулась. А что мне оставалось делать, если сьер Гаррисон первым проговорился?
   -- Полагаю, Эдвард -- эта та гнилая громадина, которая неприкаянно шастает по двору, -- внезапно подала голос Ульрика.
   Это объяснение заставило Фрея побелеть от ужаса. А Морган разъяренно уставился уже на фею.
   -- Что ты так смотришь? -- с нарочитым удивлением фыркнула она себе под нос. -- Я как-никак фея, то бишь, чувствую все, что происходит в этом доме.
   -- Ах так? -- вступила в разговор я.
   Надо же, совсем забыла об этой способности Ульрики. Но тогда она должна объяснить мне одну вещь!
   И я медовым голоском продолжила:
   -- Полагаю, ты ощутила и то, что я попала в беду. Верно?
   -- Ты про свои злоключения в подвале? -- уточнила Ульрика и на всякий случай поднялась повыше, стараясь держаться подальше и от меня, и от остальных. -- Ну да, я понимала, что с тобой происходит нечто неладное.
   -- Почему тогда нам ничего не сказала? -- вступил в разговор Эдриан, от неожиданности даже забыв сделать очередной зевок.
   -- А зачем? -- невежливо вопросом на вопрос ответила Ульрика. -- Мика -- верткая девица. Она и не в такие передряги попадала. Я не сомневалась, что она без труда выкрутиться. К тому же вы были настолько заняты исследованием рабочего места Виллоби, что я не хотела вам мешать. Бедного мальчика надо было упокоить! Он так мучился... Это казалось мне первостепенной задачей!
   Я зло сжала кулаки от столь смехотворного объяснения. Вот ведь летающая мелкость! Наверняка чувствовала, как сильно я боюсь, но лишь потешалась над моим страхом. А что насчет сына Виллоби... Он ждал своего окончательного упокоения столько лет, мог бы потерпеть еще пару часов!
   -- Не дуйся, -- попросила меня Ульрика и кокетливо захлопала длинными ресницами, обронив напоследок: -- Уверяю, если призрак или та громада тухлого мяса, что сейчас шляется по двору, принялись бы тебя заживо есть, то я бы дала знать об этом остальным.
   -- Но успели бы мы на помощь в этом случае? -- скептически вопросил Морган.
   Ульрика мелодично рассмеялась и закружилась в воздухе, показывая таким образом, что ее ни капли не волнуют подобные мелочи.
   Я несколько раз втянула в себя воздух, выпуская его через рот и пытаясь таким образом взять под контроль разбушевавшиеся эмоции. Стоило заметить: Ульрика обладает просто-таки уникальной возможностью выводить окружающих из себя. Сколько раз я обещала оборвать ей все крылья!
   -- Подождите ругаться! -- вмешался в нашу перебранку Фрей и на всякий случай сделал попытку спрятаться за моей спиной, тем самым едва не столкнув меня с дивана на пол. Убедившись, что это у него не получится, спросил голосом, преисполненным ужаса: -- Так это правда? По двору бродит зомби?
   -- Если вы подразумеваете под этим словом оживленного мертвеца, то да, -- любезно отозвался Гаррисон.
   Поскольку бледнеть Фрею было дальше некуда, то он начал зеленеть. Ой, что-то мне это не нравится! Как бы его не стошнило прямо на меня!
   -- Не думай об этом, -- прошептала я и успокаивающим жестом положила руку ему на плечо. -- Просто не думай. Он далеко от тебя и не войдет в дом без разрешения. Честное слово!
   -- Как я могу не думать об этом, если знаю, что он там? -- ошеломленно простонал Фрей, раздавленный новостью о таком близком присутствии зомби. -- А вдруг он ворвется сюда и набросится на меня?
   -- Я его победю и тебя защитю! -- храбро заверила его я. Нахмурилась, осознав, что эта фраза прозвучала несколько странно, и неуверенно исправилась: -- Или правильнее сказать: его побежу и тебя защищу? -- Обескураженно махнула рукой, запутавшись во всех этих словах, и завершила: -- В общем, неважно. Суть ты понял.
   Фрей скептически смерил меня взглядом, явно не поверив в мои возможности по борьбе с ожившими мертвецами. Но в этот момент сьер Гаррисон тихонько кашлянул и негромко сказал, ни к кому конкретному, в сущности, не обращаясь:
   -- Господа! Не хотелось бы прерывать ваш дружеский междусобойчик, но время идет. Давайте займемся наследием, оставшимся после моего воспитанника. Иначе мы имеем все шансы в ближайшем будущем лицезреть его возвращение.
   -- Не имеем, -- хмуро исправил его Морган. Прямо посмотрел на Эдриана и сделал красноречивый жест, как будто кому-то сворачивал шею. При этом он так кровожадно ухмыльнулся, что теперь я сделала попытку спрятаться за спину Фрея.
   "Вот ведь странная вещь, -- внезапно подумала я, пока два мага мерились взглядами. -- Порой мне кажется, что я знаю Моргана целую вечность. А порой понятия не имею, какие мысли блуждают у него в голове, когда он говорит правду, а когда шутит. А Эдриан? В некотором смысле слова мы были единым целым очень и очень долго. За это время он узнал все мои воспоминания и переживания. А что я узнала о нем? Только какие-то крохи, которые, увы, не характеризуют его как хорошего человека, скорее, наоборот. Одно совершенно точно: некогда он полагал целью своей жизни борьбу с сумеречными созданиями. Во имя этого даже занимался такими вещами, о которых мне совершенно не хочется думать. Теперь, получив тело, не примется ли он за старое? Но самое главное: не начнет ли он с меня, поскольку абсолютно точно знает, что не так с моей тенью?"
   Это были очень неприятные мысли. Я вздрогнула всем телом и тряхнула головой, заставив себя прогнать их. В конце концов, в голенище моего сапога все еще спрятан кинжал -- подарок герпентола. Если жизнь загонит меня в угол, то мне придется пойти на сделку с представителем змеиного народа. Правда, жаль, что тот же Эдриан прекрасно осведомлен об этом козыре в рукаве, как он любит говорить.
   Я еще раз тряхнула головой. Нет, это просто смешно! По-моему, я становлюсь каким-то истеричным параноиком! Эдриан не сделал еще ничего такого, что позволило бы мне заподозрить его в возвращении к прежнему образу жизни, а я уже планирую, как буду защищаться от него. Видимо, воздух этого дома отравлен долгим пребыванием здесь жестокого убийцы, не пощадившего даже собственных родителей.
   -- Кофе подан, -- негромко возвестила Миколика, появившись на пороге гостиной. Тихой тенью скользнула к столику с напитками и поставила на него поднос с кофейником, несколькими чашками и тарелкой еще горячей сдобы.
   -- Отлично! -- Эдриан первым и с нескрываемым облегчением отвел взгляд от Моргана. Рухнул в ближайшее кресло и довольно потянулся. -- Итак, оставим пустые споры и ненужные разговоры. У нас есть дело поважнее. Будем искать записи Виллоби о том, как возможно душу изгнать из тела, предоставив ее место другой личности. Где начнем? В его подвальной лаборатории или наверху, в кабинете?
   -- Если честно, не имею ни малейшего желания возвращаться в подвал, -- проговорил Морган, прежде первым пригубив крепкий напиток. -- К тому же за то время, которое мы в нем провели, я не заметил никаких записей.
   -- Ну, говоря откровенно, мы и не осмотрелись там толком, -- исправил его Эдриан. -- Были заняты мальчиком.
   -- Что вы с ним сделали? -- негромко спросила Миколика, занявшая самый дальний и самый темный угол гостиной, куда почти не долетал ни свет от магического шара, плавающего под потолком, ни отблески камина.
   -- Душа несчастного ушла дорогой теней, -- заверил ее Морган. Тяжело вздохнул и добавил: -- Но это было нелегко. Судя по всему, ваш муж достиг невиданных успехов в изучении некромантии. То, что он создал из своего сына... В некотором роде это шедевр. Отвратительный, гнусный, тошнотворный, но шедевр магии смерти.
   Интересно, мне показалось, или по губам Миколики действительно промелькнула довольная усмешка, словно ей была приятна столь своеобразная похвала, обращенная в адрес ее мужа? Да ну, бред! Она сама призналась, что считала Виллоби чудовищем и мечтала об освобождении.
   "Но при этом добавляла, что не желала мужу смерти, -- неожиданно вспомнила я. -- Мол, она была бы счастлива, зная, что с ним все в порядке, но при этом он никогда более не сумеет добраться до нее".
   Я покачала головой. Нет, я не понимала подобного. Любовь есть любовь, ненависть есть ненависть. К чему смешивать два этих столь разных чувства? Да, порой тяжело разобраться, кого именно ты искренне любишь, а к кому испытываешь лишь сильную дружескую привязанность, но все же. Я никогда и помыслить не смела о смерти ни Моргана, ни Арчера. Хотя гибель одного из них, бесспорно, самым кардинальным образом разрешила бы мои душевные терзания и метания.
   -- Чудесный кофе! -- похвалил Морган.
   Потянулся к столику и Фрей. Одна я проигнорировала содержимое принесенного подноса. Да, было бы неплохо взбодриться, но я в известной мере испытывала равнодушие к кофе. Это был не мой напиток. Поэтому я удовлетворилась тем, что украдкой стащила с блюда несколько булочек. Все равно мужчины не обратили на угощение никакого внимания, а Ульрике хватит и одного пончика. Вон как вцепилась в него и носится по комнате, не обращая внимания, что усеивает пол под собой крошками и сахарной пудрой.
   -- Значит, начнем с кабинета! -- решительно воскликнул Эдриан.
   Вскочил было на ноги, но тут же вновь опустился в кресло и несколько ошарашенно помотал головой.
   -- Никак не привыкну к тому, что у меня теперь есть тело, -- извиняющимся тоном сказал он, заметив, что я смотрю на него с недоумением. -- Слишком резко встал, наверное. Перед глазами все потемнело.
   -- Да, нам надо идти в кабинет, -- как-то очень сонно пробормотал Фрей. Душераздирающе зевнул и вдруг откинул голову на спинку дивана, громко захрапев.
   -- Ну, его помощь нам и не была нужна, -- очень медленно произнес Морган. Он отчаянно тер глаза кулаком, видимо, тоже страдая от желания заснуть.
   Это начинало мне не нравиться. Очень сильно не нравиться! Именно в этот момент Ульрика тяжко опустилась на ковер подле камина и сладко засопела, подоткнув под щеку кулачок.
   -- Что происходит? -- раздался голос сьера Гаррисона. Призрак с нескрываемым изумлением наблюдал за этой картиной.
   Морган клюнул носом, с огромным усилием приподнял голову, но тут же уронил ее вновь, выдав негромкую руладу носом.
   Я перевела взгляд на Миколику. Та уже не скрывала широкой улыбки. Ее глаза блестели от непонятного мне возбуждения.
   -- Почему? -- прошептала я, чувствуя, как мои мысли тоже начинают путаться, а голова вдруг стала очень и очень тяжелой. Держать ее прямо с каждой секундой становилось все труднее.
   -- Виллоби мой муж. -- Миколика пожала плечами, словно удивленная, что надо объяснять столь очевидные вещи. -- Да, иногда он пугает меня. Но я люблю его. И он любит меня.
   Я хотела было еще что-то сказать, крикнуть ей в лицо, какая она подлая и вероломная сволочь, но мой язык отказывался подчиняться мне. По телу пробежала теплая расслабленная дрожь.
   -- Ты знаешь, что арахнии устойчивы ко всем видам ядов. -- Миколика встала и нарочито медленно подошла ко мне. Ее платье шуршало, словно сухая змеиная шкурка. А затем она наклонилась ко мне и прошептала, нервно облизнув при этом губы: -- Очень скоро действие яда, которое я добавила в сдобу, пройдет, не причинив тебе особого вреда. Но знай, только одна вещь способна отравить арахнию -- слюна другой арахнии. Нет, она не убьет тебя, лишь парализует. Ты будешь все видеть, все чувствовать, но не сумеешь пошевелить и пальцем. Прекрасный подарок моему мужу на его день рождения!
   Я хотела плюнуть ей в лицо, но не успела. В следующее мгновение Миколика лизнула свой палец и прикрыла им мои губы, которые немедленно защипало. Еще одна волна дрожи прошла по моему телу. Я дернулась и замерла, бессильно откинувшись на подушки.
   Волей случая в поле моего зрения оказалось кресло, в котором спал Эдриан. С замиранием сердца я увидела, как неожиданно маг пошевелился, потянулся и открыл глаза.
   Тотчас же Миколика скользнула к нему. Опустилась перед ним на колени, подобострастно глядя снизу вверх.
   -- Я выполнила ваш приказ, мой господин, -- прошептала она.
   Виллоби Эйр довольно усмехнулся и потрепал ее по щеке. Затем он нагнулся и поцеловал ее. Миколика издала приглушенный стон, полный блаженства. Если бы я была способна, то с огромным удовольствием застонала бы тоже, только от ужаса, поскольку при этом некромант, не отрываясь, глядел на меня поверх головы своей жены.
   Наконец, он выпрямился и негромко обронил тоном, от которого кровь заледенела в моих жилах:
   -- А вот теперь повеселимся.
  
   ***
  
   Я уныло разглядывала низкий дощатый потолок. За время моего вынужденного паралича я выучила этот потолок до малейшей трещинки и обрывка паутины, поскольку ничего иного в поле моего зрения все равно не попадало.
   Сразу после того, как разум Виллоби Эйра вернулся в его тело, проклятый некромант перенес меня в подвал, где привязал к широкому низкому столу, снабженному кожаными ручными и ножными ремнями. Естественно, я пыталась сопротивляться. Но, увы, по-прежнему была не способна пошевелить и мизинцем. Здраво рассудив, что мои дела обстоят отвратительнее некуда, и никакая моя выходка не способна их ухудшить, я принялась поливать мерзавца, пленившего меня и моих друзей, самыми изощренными и грязными ругательствами, которые только знала. Но Виллоби Эйр сохранял молчание, лишь однажды негромко хохотнул, когда я сравнила его с могильной сороконожкой, которая, как известно, пожирает тела мертвых. Затем он дернул для верности несколько раз ремни, проверяя надежность креплений, и ушел, так ничего мне и не сказав.
   Понятия не имею, сколько времени прошло с того момента. По моим представлениям, я провела в этом подвале целую вечность. Тут было очень холодно и очень страшно. До моего слуха доносилась размеренная капель воды. А однажды кто-то протяжно и очень громко застонал с таким горьким отчаянием, будто жаловался всему миру на какую-то несправедливость. Неполную минуту после этого я опасалась вздохнуть, чтобы не привлечь к себе внимание того, кто скрывался в окружающей темноте. Затем, набравшись храбрости, непривычно тоненьким голоском позвала:
   -- Эй! Тут есть кто-нибудь?
   И еще одна вечность, наполненная ужасом ожидания, -- а вдруг на призыв на меня кинется из мрака какой-нибудь оживший мертвец, алчущий свежего мяса и горячей крови. Но проходили мгновения -- и ничего не происходило. Лишь однажды я вроде бы услышала еще один полувздох-полустон, однако он прозвучал так тихо, что я не была уверена в этом.
   Странное дело, больше всего в сложившейся ситуации меня беспокоила не моя дальнейшая судьба, а участь моих друзей. Интересно, что с ними сделал Виллоби? Неужели уже убил? Тогда надежды не осталось и для меня. Но почему-то мне казалось, что некромант относится к числу тех людей, которые не разбрасываются, так сказать, подопытным материалом. Следовательно, он обязательно попытается провести с моими товарищами парочку своих отвратительных экспериментов. И эта мысль пугала меня даже сильнее, чем вероятность того, что они погибли.
   Я глубоко вздохнула. В тысячный, наверное, раз попробовала пошевелить пальцами. Ага, сдается, большой палец на ноге согнулся! Следовательно, действие яда предательницы Миколики проходит! Правда, не уверена, что мне надлежит этому радоваться. Боюсь, это означает, что в скором времени меня почтит визитом сам хозяин дома.
   Стоило мне так подумать, как рядом со мной что-то произошло. Я все еще была не способна повернуть голову, но стало тяжелее дышать. Воздух сгустился и заметно потеплел. Я, насколько было возможно, скосила глаза и увидела, что около стола стоит сьер Гаррисон собственной персоной.
   -- Как вы себя чувствуете? -- с искренней, как мне показалось, заботой в голосе осведомился он.
   -- Да не особо, -- честно ответила я. Помолчала немного и с опаской спросила: -- Так вы тоже с самого начала участвовали в этой игре?
   -- Нет! -- Сьер Гаррисон яростно затряс головой. -- Клянусь всем, что у меня только осталось -- надеждой на перерождение -- нет! Я понятия не имел, что сьерра Миколика предаст вас. Да что там, я не в силах представить, как можно любить такое чудовище как Виллоби! Он же... Он же и с ней творил всякие гадости! Даже не хочу пересказывать, что он делал, пощажу ваши девичьи чувства. Но ей, по всей видимости, пришлось это по нраву. Немыслимо!
   Если бы сьер Гаррисон оставался человеком, то он бы забрызгал меня слюной от возмущения. Но он был призраком, поэтому лишь начал мерцать всеми цветами радуги, выказывая высшую степень негодования. Но неожиданно он замолчал и почти растаял. Чуть слышно прошелестело:
   -- Все пропало! Эдвард обречен мучиться вечность, будучи заперт в разлагающемся теле. А я... Я никогда не закончу свой путь и не обрету покоя.
   -- Постойте! -- окликнула его я, испугавшись, что он сейчас полностью исчезнет, поспешив вернуться в свой подвальный закуток. -- Вы видели моих друзей? Они живы?
   -- Пока да, -- грустно донеслось из окружающего меня пространства. -- Но не думаю, что это продлится долго. Сьер Виллоби... В общем, пока он заинтересовался тварью Альтиса. Пытается заставить ее съесть тень феи. Стоит отдать должное собаке -- она упорно показывает, будто не понимает, о чем речь. Но вряд ли она сможет долго сопротивляться искушению.
   -- Ульрика очнулась? -- продолжила я осторожные расспросы, пытаясь выведать обстановку в доме.
   -- К ее несчастью -- да, -- ответил сьер Гаррисон, постепенно проявляясь около стола. Видимо, он тоже пока передумал исчезать и прятаться. -- Что за удовольствие проводить эксперименты над бесчувственными созданиями? Мой воспитанник знает толк в подобных развлечениях. И, предупреждая дальнейшие вопросы, сразу скажу, что маг и здоровяк пока без сознания. Ну, или искусно притворяются.
   Я с такой силой сжала кулаки, что костяшки неприятно заныли, и только потом осознала, что именно сделала. Ого! Власть над телом почти ко мне вернулась. Еще бы каким-нибудь образом ослабить ремни...
   -- Освободите меня! -- жалобно попросила я, почти не веря в успех своей затеи. -- Пожалуйста!
   -- Зачем? -- резонно возразил сьер Гаррисон. -- Неужели вы считаете, милая девочка, будто способны без чьей-либо помощи совладать с одним из самых могущественных некромантов в этой стране? Или планируете бежать, пока он занят с вашими друзьями? Хотя нет, вряд ли. Почему-то мне кажется, что вы на подобное не способны. Ваша тень почти превратилась в паучью, но сердце остается человечьим.
   -- Я хочу его остановить! -- твердо заявила я, сама не веря своим словам. -- И я его остановлю!
   -- Маленький недопаучок против мага? -- Сьер Гаррисон негромко фыркнул от сдерживаемого с трудом смеха. -- Вы погибнете!
   -- Зато погибну быстро, -- возразила я. -- Иначе сколько времени я проведу в подвале, испытывая на себе всю извращенность фантазии этого страшного человека?
   Мой довод попал в цель и заставил призрака засомневаться. К тому моменту он успел полностью проявиться подле стола и опять замерцал радужными бликами.
   -- Если сьер Виллоби узнает, что я вам помог... -- нерешительно прошелестел голос призрака.
   -- И что он сделает тогда? -- Я презрительно хмыкнула. -- Вы все равно мертвы. Нет такого наказания...
   -- О, поверьте мне, есть, -- с горькими интонациями перебил меня сьер Гаррисон. -- Например, он может заточить мою душу в чужое мертвое тело или же вернуть ее в те жалкие останки, которые остались от моего. И я уподоблюсь бедняге Эдварду. А может придумать еще что-нибудь столь же тошнотворное.
   Я промолчала. Мне было просто нечего сказать. В самом деле, если все сорвется, и мой план потерпит крах, то именно сьеру Гаррисону придется расплачиваться за мою излишнюю самоуверенность.
   "План? У тебя есть план? -- оживился внутренний голос. -- Как интересно! И какой же он? Ну, кроме твоего самоубийственного намерения подкрасться к сьеру Виллоби со спины и напасть на него. Кстати, возможно, в этом случае тебя действительно ожидает успех. Вдруг некромант умрет от смеха, наблюдая за твоими потугами прикончить его".
   -- Но с другой стороны -- разве я рискую чем-то существенным? -- задумчиво продолжил сьер Гаррисон. -- Что так, что эдак -- мое существование представляет собой крайне жалкое зрелище. К тому же остается мизерный шанс, что боги улыбнутся вам. В конце концов, даже им должны быть противны занятия этого испорченного мальчишки.
   В этот момент я вспомнила про то, что Фрей отмечен благословением Атириса, верховного бога. Интересно, почему это еще никак нам не помогло? Помнится, в драконьем замке метка Атириса спасла Фрею жизнь.
   Но я тут же оборвала свои мысленные рассуждения, почувствовав знакомое ледяное прикосновение рук сьера Гаррисона к своим лодыжкам. Призрак склонился надо мной, сосредоточенно дергая за ремни.
   Я прикусила губу, буквально чувствуя, как драгоценное время протекает между пальцев золотым песком. Волей-неволей я начала думать об Ульрике. Интересно, сколько еще несчастная Мышка сможет противостоять искушению? В последний раз она ела должным образом аж в замке рода Ульер, когда отхватила от тени нейны Деяны изрядный кус. Боюсь, собаченция скоро сдастся и решит хорошенько отобедать. А это в свою очередь означает неминуемую смерть для Ульрики.
   Очень тоненький и подленький голосок глубоко в моей душе неожиданно шепнул -- ну и пусть. Но я тотчас же мысленно отругала себя за это. Да, Ульрика никогда не входила в число моих лучших друзей. Демоны, да ее даже моей подругой можно назвать с большой натяжкой! Но, тем не менее, я не желаю ей смерти. Пусть живет, хоть это и означает, что она наверняка продолжит делать мне и прочим гадости по мере своих сил и возможностей.
   -- Вот так, -- спустя несколько минут довольно проговорил сьер Гаррисон, и я мгновенно вернулась в неприглядную реальность.
   Ремни настолько туго стягивали мои конечности, что сейчас, после освобождения, кончики пальцев начало нестерпимо жечь огнем. Я села на столе и несколько раз сжала и разжала кулаки, стараясь при этом не сорваться на стон. Затем принялась растирать щиколотки, на которых багровели широкие темные полосы.
   -- И что дальше? -- осведомился сьер Гаррисон, с искренним любопытством наблюдая за моими действиями.
   -- Где некромант и его жена? -- сухо спросила я, спустив ноги со стола. Затем встала и сделала несколько шагов, мудро придерживаясь за стол на случай возможного падения.
   -- В гостиной, -- любезно ответил призрак. -- По всей видимости, сьер Виллоби решил не торопиться особо и сначала заручиться поддержкой твари Альтиса. К тому же всем известно, что феи чрезвычайно живучи и быстро оправляются от действия любых ядов. Вот он и захотел избавиться разом от двух проблем. Два других ваших друга там же, но пока без сознания. Когда Виллоби закончит с феей, то займется ими. Думаю, вас он оставит на потом.
   Интересно, почему так? На месте некроманта я бы поступила с точностью до наоборот -- сначала избавилась бы от навязчивого незванного голоса в своей голове, переселив Эдриана в мое тело, а потом бы занялась другими проблемами. Но, с другой стороны, определенный резон в поступках Виллоби, несомненно, присутствует. Он наверняка знает, что Морган -- стихийник, то бишь, вполне способен дать ему бой. А следовательно, опасность с его стороны надлежит устранить в первую очередь. Фрей тоже опасен, поскольку носит на себе метку верховного бога. Хотя я не уверена, что Виллоби в курсе этого. Все-таки он не обладает драконьим чутьем. Помнится, самому Моргану пришлось провести определенное исследование, чтобы увидеть печать Атириса.
   Впрочем, сейчас не время для рассуждений подобного толка! Я не имею права терять время. Надо действовать! Правда, придумать бы еще, как именно. Троллю понятно, что я не смогу оказать достойный отпор Виллоби, если доведется столкнуться с ним лицом к лицу. Необходимо нечто иное, но что?
   Я с немым отчаянием всплеснула руками. Еще никогда на свете я не чувствовала себя настолько беспомощной перед лицом противника. На моей стороне был эффект неожиданности -- и все. Даже в драконьем замке я постоянно ощущала незримую поддержку Эдриана, слышала его советы. Теперь же у меня нет даже этой малости.
   Кстати, насчет Эдриана. Интересно, если его сознание сейчас заключено в теле Виллоби, как ранее в моем, то почему он не попытается перехватить контроль над ним? Пару раз это у него получалось.
   "Да, но не сравнивай себя с могущественным некромантом, -- возразил внутренний голос. -- Наверняка Виллоби обезопасил себя от нового поражения, воспользовавшись каким-нибудь заклинанием подчинения".
   -- И что дальше? -- повторил свой недавний вопрос сьер Гаррисон. -- Что вы намерены делать?
   Я пригорюнилась. Хотела бы я знать ответ! Я могу, конечно, с диким криком ворваться в гостиную и запустить в Виллоби чем-нибудь тяжелым, надеясь, что от неожиданности он остолбенеет и не успеет увернуться. Хотя вероятность этого, что уж скрывать очевидное, ничтожно мала. А Миколика? Что делать с ней? Она арахния, тогда как я все никак не могу принять собственную тень. Не уверена, что в нашем поединке победа останется за мной, даже если предположить, что Виллоби допустит это.
   "Если захочет повеселиться, то допустит", -- язвительно шепнул внутренний голос.
   Я поморщилась и беспомощно уставилась на призрака. Сдается, ситуация абсолютно безнадежная.
   -- Просто к сведению. -- Сьер Гаррисон понимающе и грустно усмехнулся, наверняка догадавшись, какие невеселые мысли меня гложут. -- Если у вас припрятан какой-нибудь козырь в рукаве -- то воспользуйтесь им прямо сейчас. Тварь Альтиса почти себя не контролирует. Еще несколько минут -- и для вашей знакомой феи все будет кончено.
   Я печально опустила голову. Затем нагнулась и вытащила из ножен в голенище правого сапога кинжал -- подарок мастера клинков. Это единственный шанс на наше спасение. Хотя чует мое сердце, что герпентол потребует несоразмерной платы.
   Глаза сьера Гаррисона удивленно округлились, и он негромко присвистнул при виде кинжала. Затем он совсем по-собачьи втянул в себя воздух, словно еще нуждался в воздухе, и недовольно покачал головой.
   -- Вы уверены? -- сухо спросил он. -- Я догадываюсь, кто дал вам это. Магия герпентолов близка к магии смерти. Но... Вы действительно уверены, что хотите обратиться за помощью именно к этому существу? Возможно, провести остаток дней в качестве сосуда для другого разума будет не так страшно, как то, что потребуется от вас взамен, если вы пойдете на эту сделку.
   -- Если бы дело касалось только меня. -- Я горько хмыкнула. -- Но там мои друзья! Вы понимаете? Морган, Фрей... Демоны, да мне даже Ульрику жаль!
   -- Как знаете... -- чуть слышно отозвался сьер Гаррисон, и его фигура принялась призрачно мерцать, истончаясь по краям. По всей видимости, неупокоенный дух пожилого некроманта совершенно не желал встречи с мастером клинков.
   Я глубоко вздохнула и зачем-то задержала дыхание. Затем провела остро наточенным лезвием по левой ладони.
   Удивительное дело, я совсем без нажима прикоснулась к коже. Однако острие кинжала оставило после себя глубокий порез. Какое-то мгновение края его были чистыми, затем наполнились темной и очень вязкой кровью.
   Я испуганно всхлипнула. Нет, я не чувствовала боли. Просто кожу слегка защипало. Но крови оказалось много, слишком много, так много, что она принялась размеренно капать на грязный замызганный пол. И меня невольно замутило от этого зрелища.
   -- О, наконец-то! -- неожиданно услышала я позади себя знакомый змеиный присвист. -- Мой крохотный паучок наконец-то вспомнил обо мне и о моем подарке.
   Я обернулась на звук знакомого голоса, краем глаза успев заметить, как торопливо исчез сьер Гаррисон, явно не желая присутствовать при нашем разговоре. И удивленно вскинула брови, увидев перед собой незнакомого молодого черноволосого парня. Это еще кто такой? Мастер клинков был хромым стариком!
   При виде моего изумления незнакомец звонко рассмеялся. Впрочем, его приступ веселья не продлился долго. Почти сразу он осекся, видимо, сообразив, что сейчас не время и не место для этого, и лукаво подмигнул мне.
   -- Впечатляет? -- спросил он, с нескрываемой гордостью ткнув себе в грудь указательным пальцем. -- Я же говорил -- линька близится. Нет ничего приятнее, как сбросить старую шкуру и вспомнить, каково это -- быть молодым.
   Я невольно вспомнила отца Чериара. Точнее, герпентола, который скрывался под именем этого несчастного священника. А вот для него не было ничего приятнее, как замучить парочку детишек.
   -- О, я осведомлен о твоем подвиге, -- вальяжно произнес мастер клинков, и я невольно прикусила язык, досадуя на себя. Надо же, совсем забыла о противной способности герпентолов читать чужие мысли! А юноша уже продолжал: -- Когда один из нас умирает, то подробности его смерти немедля становятся известны всем остальным. Мы -- братья. Мы связаны слишком тесными узами. Потеря любого из нас -- страшное горе для остальных.
   Я настороженно молчала. Что-то мне очень не нравится обвиняющий тон герпентола. Попробуй попроси о помощи после такого начала разговора.
   -- Вообще-то, этот герпентол сам был виноват, -- промямлила я, заметив, что мастер клинков как-то странно смотрит на меня. Словно ждал моих оправданий.
   -- Он следовал зову своей природы, -- непреклонно отрезал тот. -- Мечта о потомстве... Я его понимаю, очень хорошо понимаю. Да что там, любой из герпентолов считает, что лишь после рождения змееныша, способного разделить с тобой тень, можно считать жизнь состоявшейся.
   -- Да, но он не спросил, желаю ли я принять участие в осуществлении его мечты, -- с кривой усмешкой перебила его я. Заколебалась на мгновение, но все же добавила: -- Я уж промолчу о способе, при помощи которого он копил энергию для продолжения рода. Это... это чудовищно!
   -- Чудовищно? -- насмешливо переспросил мастер клинков. -- Позволь не согласиться. Люди -- чрезвычайно плодовитые создания. Ребенком больше, ребенком меньше -- не все ли равно? Если не ограничивать размножение людского племени, то очень скоро они заполонят всю землю, не оставив пространства для сумеречных существ.
   Я раздраженно дернула щекой, будто сгоняла невидимого комара. Наверное, было бы легче лбом пробить каменную стену, чем переубедить герпентола. Его логика слишком отличалась от моей. То, что для меня являлось злом, и злом страшным и отвратительным, для него было лишь средством продолжения змеиного рода.
   -- Ладно, оставим этот спор, -- проговорила я. -- Я позвала вас для другого.
   -- Я в курсе. -- Юноша чарующе улыбнулся. -- Ты созрела для заключения сделки. Я вижу, в насколько безвыходную ситуацию ты угодила. Твои друзья в полной власти некроманта, который вот-вот закончит с ними и займется тобой. Что же, я искренне надеюсь, что твоя смерть будет долгой и мучительной.
   -- Что? -- переспросила я, не смея поверить собственным ушам. -- Что это значит?
   -- То, что сделки не будет. -- Герпентол негромко захихикал, позабавленный выражением недоумения на моем лице. Довольно потянулся, противно хрустнув суставами, и обронил: -- После того, что ты и твои друзья сотворили с беднягой Ашшаром, тем самым, который принял облик священника, мы все поклялись. Никто и никогда из змеиного племени не придет тебе и твоим друзьям на помощь. Более того, тебя и того здоровяка, который скормил тень Ашшара твари Альтиса, заочно приговорили к смерти. И я бы с огромнейшим удовольствием привел этот приговор в исполнение, но не хочу облегчать твою участь. Некромант выполнит за меня грязную работу. Более того, твоя смерть будет долгой и мучительной, тогда как я убил бы тебя быстро.
   Из пространства раздался приглушенный вздох, преисполненный отчаяния и сожаления. По всей видимости, сьер Гаррисон не отказал себе в удовольствии подслушать нашу беседу.
   -- Ясно, -- протянула я, мучительно соображая, как же поступить дальше. Затем посмотрела исподлобья на лучившегося удовольствием герпентола и на всякий случай уточнила: -- Получается, вы мне не поможете?
   -- Нет! -- Тот аж зажмурился от наслаждения, воскликнув это. -- Есть всего две причины, по которым я явился на твой зов. Первая: сказать тебе, собственно, о том, что сделка отменяется. А вторая...
   После этого он стремительно шагнул вперед и резко выдернул из моих рук кинжал. Благо, что я держала его за рукоять, иначе бы наверняка глубоко разрезала пальцы.
   -- А вторая причина -- я пришел вернуть свою вещь, -- проговорил он. -- Кинжал мне еще пригодится. И гордись: ты первый клиент, с которым я расторгаю сделку по собственному почину.
   -- Горжусь, -- глухо буркнула я, мечтательно представляя, как было бы здорово скормить тень этого негодяя Мышке. И ей польза, и мне благо.
   -- Счастливо оставаться, -- бросил напоследок мастер клинков. -- От всей души желаю тебе как можно дольше мучиться перед смертью и не обрести окончательного покоя после нее.
   Я передернула плечами от столь искреннего пожелания и суеверно поплевала через оба плеча, надеясь, что боги не услышат его. А герпентол послал мне напоследок шутливый воздушный поцелуй, затем медленно попятился от меня в темноту, плескавшуюся в углу. С каждым шагом он уменьшался в размере, словно оседал в собственную тень. Мгновение, другое -- и он исчез окончательно.
   -- Вот ведь сволочь! -- выругалась я. Хотела было добавить еще парочку ругательств, но вздрогнула, когда до меня донесся отзвук далекого смешка. Однако герпентол не стал возвращаться, ограничившись лишь этим.
   Я несколько секунд тупо смотрела на свою пораненную руку. Кровь уже перестала идти, скопившись в центре ладони вязкой темно-багровой, почти черной жидкостью.
   -- Мне очень жаль, -- прошелестел сьер Гаррисон, появляясь рядом. -- Если желаете, я могу вновь привязать вас к столу. Тогда Виллоби не рассердится, узнав, что вы пытались бежать.
   Я хмуро глянула на призрака, и тот осекся. В его глазах замерцал отблеск вины. Да не обо мне он сейчас беспокоился. Боится, что и ему достанется за помощь мне.
   -- Ну уж нет! -- фыркнула я. -- Тамика Пристон так просто не сдается.
   При виде крови в голове забрезжило слабое подобие плана. Сдается, я знаю, как мне надлежит поступить. Правда, не уверена, что моя затея увенчается успехом. Но лучше уж как-нибудь действовать, чем смиренно сидеть на одном месте и дожидаться, когда тебя настигнет кара в лице обозленного некроманта.
   После чего я развернулась и кинулась прочь из подвала. Я потратила слишком много времени на разговор с герпентолом, который ничего не дал. Если прежде жизнь Ульрики висела на волоске, то теперь и этой малости почти не осталось. В любой момент фея может отправиться в странствие по дороге теней. И я не намерена это допустить, хоть и не питаю к ней добрых чувств!
  
   ***
  
   Как я и ожидала, недолгая дорога в кабинет Виллоби, где мы впервые увидели некроманта, прошла без особых приключений. Дверь, ведущая из прихожей в гостиную, была плотно закрыта. Из-за нее то и дело доносились взрывы мелодичного смеха Миколики. Видимо, предательнице-арахнии очень нравились забавы ее мужа.
   Я невольно замедлила шаг, но тут же упрямо тряхнула волосами и поспешила на второй этаж. Нет, если я сейчас ворвусь в комнату, то ничем не помогу моим друзьям. Посмотрим, удастся ли мне осуществить другой план по их спасению.
   Как я и предполагала, на столе у некроманта по-прежнему лежала до боли знакомая мне книга в тяжелом металлическом окладе. Крупный рубин, вмурованный в его центр, зловеще багровел, отражая в своей глубине отблеск плавающего под потолком магического шара. Тот едва тлел, очерчивая лишь крохотный кружок света в центре комнаты, а ее углы утопали в плотном чернильном мраке.
   Я невольно посмотрела в окно, силясь понять, сколько времени провела в подвале. Благо, что никто не потрудился задернуть тяжелые бархатные гардины.
   Край небес уже алел, предвещая скорый рассвет. Летние ночи быстротечны. Правда, вот ведь беда, утро не принесет избавления от кошмара, как это обычно бывает в детских сказках.
   -- Что вы намерены делать? -- поинтересовался сьер Гаррисон, материализуясь рядом.
   От неожиданности я вздрогнула, на какой-то жуткий момент поверив, будто по мою душу явился сам некромант. Затем недовольно покачала головой. Предупреждать надо о своем появлении!
   -- Никогда бы не подумала, что призракам ведомо такое чувство, как любопытство, -- пробурчала я и в один гигантский шаг преодолела расстояние, отделяющее меня от стола с книгой.
   -- Я не совсем обычный призрак. -- Сьер Гаррисон смущенно улыбнулся. -- И по-прежнему способен испытывать человеческие эмоции. И все же. Зачем вы сюда пришли?
   -- Я не смогу победить Виллоби в открытом бою, -- ответила я, задумчиво глядя на рубин в центре оклада. -- Он маг. Сражаться против него может только маг. Морган сейчас без сознания. Но в нашей компании он был не единственным, кому подвластно искусство невидимого.
   -- Вы о той личности, которая на время заняла тело моего бывшего воспитанника? -- спросил сьер Гаррисон. Дождался утвердительного кивка и с нескрываемым удивлением продолжил: -- Но как вы собираетесь освободить его разум? Сознание вашего друга заперто...
   -- Привратник, -- невоспитанно перебила я призрака. Ткнула пальцем в рубин. -- Этот камень играет роль привратника. Каким-то образом он связан с душой Эдриана и долгие годы играл роль ее вместилища. Я должна даровать камню каплю своей крови, чтобы наше соглашение оказалось выполненным.
   -- И все равно я не понимаю. -- Сьер Гаррисон покачал головой. -- Что именно произойдет, когда вы это сделаете? Душа вашего приятеля освободится? Но тогда как это поможет вам?
   -- А вот сейчас проверим, -- ответила я. -- Что гадать? Все равно у меня нет никакой другой идеи, как можно помочь остальным.
   -- Да, но... -- запротестовал сьер Гаррисон, по всей видимости, готовый бесконечно вести этот пустой спор, наполненный одними предположениями.
   Я не дала ему договорить. Просто взяла -- и прикоснулась своей порезанной ладонью к рубину.
   Какое-то мгновение ничего не происходило. Даже сьер Гаррисон замолчал, с очевидным нетерпением оглядываясь по сторонам. Было тихо. Небо, как же было тихо! Лишь биение сердца молотом отдавалось в моих ушах.
   А затем рубин заиграл всеми оттенками красного. Ослепительно вспыхнул, и мою кисть обожгло болью. Казалось, будто ее охватило невидимое пламя, пожирающее плоть. Но я продолжала стоять, изо всех сил прижимая руку к драгоценному камню. Пусть этот проклятый рубин выпьет столько моей крови, сколько сможет! И еще одно бесконечно долгое мгновение, наполненное ядом сомнений и страха -- вдруг ничего не получится, вдруг я ошиблась в своей догадке.
   "И века не прошло, -- внезапно услышала я голос со знакомыми ядовитыми интонациями. -- Я уж думал, что все пропало, и тебе не хватит ума сопоставить очевидные вещи. Почему так долго ждать пришлось? Неужели с самого начала ты не понимала, что кровь активирует привратник, и тот призовет меня обратно?"
   Я едва не разрыдалась в полный голос от облегчения. Эдриан! Он вернулся в мое тело!
   "Ладно, я потом поругаю тебя за недогадливость, -- продолжил тот сыпать беспорядочными торопливыми фразами, не дав мне вклинить и словечко в свое оправдание. -- Сейчас некогда. А ну-ка, подруга, подвинься. Уступи свое тело на время -- и я покажу этой парочке, где некроманты и пауки зимуют".
   -- Ну? -- спросил сьер Гаррисон, который при всем своем желании не мог услышать реплики вернувшегося Эдриана. -- Получилось?
   Я не ответила ему. Была занята тем, что глубоко дышала, стремясь до предела насытить свои легкие кислородом. Наконец, меня охватило знакомое головокружение. И мое тело перестало принадлежать мне.
   -- Надеюсь, Мышка продержится еще пару минут, -- со стороны услышала я свой голос. -- К тому же Фрей уже очнулся и изо всех сил пытается успокоить своего питомца. Надо же, никогда не думал, что метка Атириса придает определенную устойчивость к ядам и прочим веществам.
   -- Почему вы вдруг начали говорить о себе в мужском роде? -- Сьер Гаррисон аж заискрился от любопытства. -- Что произошло?
   -- А произошло то, что сейчас этому испорченному мальчишке Виллоби надерут уши. Ему придется ответить за все, что он натворил, -- ответил Эдриан.
   -- Да, но...
   Это восклицание призрака полетело уже в мою спину. Эдриан выбежал из кабинета и кинулся вниз, перескакивая сразу через две ступени.
   Я невольно заволновалась. Только бы не оступился и не полетел кувырком по лестнице! Как ни прискорбно осознавать, но в случае его оплошности все травмы достанутся именно мне.
   Эдриан никак не отреагировал на мое беспокойство, хотя наверняка ощутил его. Он был занят более насущными проблемами. Бесшумно прокравшись мимо по-прежнему закрытых дверей гостиной, он выскользнул во двор.
   Я напряглась. А это еще что такое? Неужели Эдриан и не собирался спасать друзей, а решил постыдно бежать? Я не сомневалась, что это у него получится без особых проблем. Что-что, а следы запутать у него мастерства хватит. Но все равно. Как это... нечестно, что ли. Так бахвалился, будто не знает себе равных в магическом таланте, а на проверку оказалось, что все его слова -- пустой пшик.
   Я попыталась было сосредоточиться и вернуть себе власть над телом. Раз так, то не нужна мне помощь этого труса и слабака! Я пойду и лично сражусь с Виллоби!
   -- Да успокойся ты, -- прошептал Эдриан, ощутив мои старания и прислонившись к перилам крыльца, при этом не делая попытки спуститься. -- Я и не думаю бежать. Но и лезть в драку сломя голову не собираюсь. Слишком часто за последнее время убеждался, что излишняя самоуверенность до добра не доводит. Поэтому хочу заручиться поддержкой кое-кого.
   Но кого? Я мысленно пожала плечами. Чьей поддержкой собирается заручиться Эдриан в этом захолустье?
   Ответ не заставил себя долго ждать. Из сгустка темноты, притаившимся под старой яблоней и казавшимся особенно плотным, вдруг раздался негромкий всхлип. Я похолодела от ужаса, вспомнив про Эдварда, который после освобождения из подвала неприкаянно бродил по двору. О небо, неужели Эдриан имеет в виду его?
   -- А ты счастливица, что не чувствуешь сейчас этой жуткой вони, -- пробормотал тот, косвенно подтвердив тем самым мою догадку.
   Я скептически хмыкнула. Предположим, я надышалась этим запахом еще при первом знакомстве с Гаррисоном и Эдвардом. До конца дней своих буду вспоминать те жуткие минуты.
   -- К ноге! -- вдруг скомандовал Эдриан, будто имел дело с собакой.
   Еще один всхлип. Затем во тьме кто-то заворочался, и я увидела знакомую фигуру, словно слепленную из множества разнообразнейших вещей.
   -- Хочешь поквитаться со своим создателем? -- спросил Эдриан, когда оживший мертвец приблизился к крыльцу, тяжело подволакивая одну ногу.
   Тишину летней ночи разорвал отчаянный вопль Эдварда. Тот запрокинул голову к далеким безразличным небесам, и в его крике послышалась такая кровожадная радость, что мне стало не по себе.
   Впрочем, была у меня и другая причина для испуга. Что творит Эдриан? Теперь наш противник в курсе, где мы и что задумали.
   -- Зато он отстанет на время от Мышки и Ульрики, -- снисходительно пояснил мне Эдриан. Прищелкнул пальцами -- и Эдварда вдруг окутало плотное облако сиреневого цвета. Тот рыкнул от неожиданности, попятился, но заклинание мгновенно впиталось в него, не оставив после себя и следа.
   -- Теперь ты неуязвим, -- объяснил Эдриан. -- Твой хозяин не сможет причинить тебе вреда.
   И опять окрестности потряс вопль живого мертвеца, от которого, по-моему, даже стены дома задрожали.
   Эдриан благоразумно посторонился, когда Эдвард, тяжело топая, влез на крыльцо. Любезно распахнул перед ним дверь -- и тот ввалился в прихожую, затем сразу же отправился к дверям гостиной. Видимо, Виллоби успел их запереть, заподозрив неладное. Но продвижение Эдварда это не сильно замедлило. Он лишь легонько двинул плечом -- и преграда оказалась устранена.
   Эдриан по какой-то причине совершенно не торопился войти в гостиную. Поэтому все самое интересное было скрыто от моих глаз. Я слышала непонятные щелчки, один раз кто-то жалобно вскрикнул, сразу после этого разбилось стекло. И все стихло.
   -- А теперь посмотрим, что там натворил наш мертвый знакомый, -- произнес Эдриан. И неторопливо зашел в комнату, переступив через выбитую дверь.
   Первым делом я увидела Моргана. Стихийник лежал на полу, и его темные густые волосы закрывали лицо, не позволяя увидеть, спит ли он, или уже очнулся. Рядышком притулился Фрей. Приятель сидел, вытянув перед собой длинные ноги. Его руки были безжалостно вывернуты назад таким образом, что он словно обнимал кресло, к которому прижимался спиной. На его бледном от пережитого лице был написан самый настоящий ужас, нижняя челюсть некрасиво отвисла, как будто он до сих пор не мог оправиться от сильнейшего потрясения.
   Я заволновалась. Бедняга, как ему, должно быть, досталось!
   -- Он просто боится Эдварда, -- обронил Эдриан. -- А так я не чувствую на нем ран.
   Затем мой взгляд уперся в Мышку. Пасть собаки была покрыта пеной, глаза, налитые кровью, бешено вращались в орбитах, неизменно возвращаясь взглядом к фее, которая была привязана к столу, стоящему неподалеку.
   -- Мика! -- жалобно взвизгнула фея. -- Мика, прошу, оттащи ее от меня! Она вот-вот откусит мне голову! Или еще страшнее -- сожрет мою тень!
   Эдриан торопливо шагнул вперед и принялся распутывать веревки на запястьях Ульрики. Краем глаза при этом я заметила Эдварда. Тот высился своей неопрятной громадиной в углу, словно не давал кому-то выйти.
   "А где Виллоби? -- подумала я. -- Неужели именно его загнало в угол собственное творение?"
   Эдриан проигнорировал мой вопрос, занятый более насущными проблемами.
   Именно в этот момент нервы Мышки не выдержали. Она, осознав, что вскоре распрощается с возможностью полакомиться чужой тенью, вдруг издала протяжный вой и ринулась на Ульрику.
   -- Нет, стой! -- крикнул Фрей. -- Мышка, не смей!
   Увы, все было зря. Тонкая ниточка самоконтроля, которая не позволяла Мышке прежде наброситься на фею, наконец-то порвалась, и милая собаченция показала свой истинный норов твари Альтиса.
   Я понимала, что Эдриан не сумеет остановить Мышку. Напротив, он отпрыгнул в сторону, видимо, опасаясь, что взбесившаяся собака способна наброситься и на мою тень, а следовательно, погибнем мы оба. Ульрика жалобно взвизгнула, предчувствуя свою неминуемую гибель. Но воздух перед ней неожиданно задрожал, и материализовавшийся сьер Гаррисон смело встал между беспомощной Ульрикой и Мышкой.
   Собака даже не попыталась притормозить перед призраком. Она врезалась в него со всего маха. Очертания фигуры пожилого некроманта замерцали, навсегда исчезая.
   -- Мышка...
   Я так и не поняла, кому принадлежал этот укоризненный полустон-полувздох: мне, Эдриану или Фрею. А возможно, он был общим.
   Поразительно, но все это время сьер Гаррисон улыбался, будто не понимал, что его существованию приходит конец.
   "Нет, не так, -- мысленно исправилась я. -- Скорее всего, он прекрасно понимает это, потому и радуется".
   -- Спасибо, -- напоследок выдохнул сьер Гаррисон. И навсегда исчез. Тотчас же Мышка села и принялась довольно вылизывать себя, а затем и вовсе легла, будто лапы отказались держать ее.
   Эдриан сделал широкий круг, обойдя сытую животину стороной. Затем вновь занялся узами феи. Никто из нас не проронил и слова, никак не прокомментировав случившееся. Все было и так понятно.
   Едва только Эдриан распутал узлы, как Ульрика стремительно взмыла под потолок, разумно решив держаться подальше от Мышки, которая млела в сытой истоме на полу.
   -- Я с самого начала была против, чтобы эта тварь Альтиса сопровождала нас, -- совершенно некстати плачущим голосом заявила Ульрика, дрожащими от волнения руками безуспешно пытаясь пригладить свои волосы, дыбом стоящие на голове. -- Ты даже не представляешь, Мика, через какой ужас мне пришлось пройти! Я думала, что пришел мой последний миг на этой земле!
   Я вспомнила собственные невеселые приключения в подвале этого жуткого дома и скептически хмыкнула. Ну да, ну да, а я, стало быть, просто прохлаждалась на увеселительной прогулке. Мне ведь тоже пришлось побывать привязанной к столу и тоже пришлось пережить немало неприятных минут в ожидании скорой расправы.
   Но мне было не до споров с Ульрикой. В этот момент Эдриан встал и подошел к Моргану, который по-прежнему не подавал признаков жизни, лежа на полу.
   Мое сердце защемило от страха за друга. Что с ним? Почему он не шевелится? Неужели Виллоби убил его, здраво рассудив, что из всех так называемых гостей поневоле именно Морган представляет для него наибольшую опасность?
   Я видела, как Эдриан осторожно перевернул несчастного на спину. Темные волосы разметались по ковру, открыв бледное бесчувственное лицо Моргана. Губы плотно сжаты, скулы заострились, под глазами залегли глубокие тени. Пожалуй, даже на погребальный костер краше кладут.
   -- Морган...
   Даже Ульрика замолчала, на время забыв о перечислении своих бед, а Фрей прекратил нашептывать какие-то нежности Мышке, которая, рыча, пыталась перегрызть его веревки.
   Моя рука провела по щеке мага, убирая волосы назад. В этот момент его ресницы чуть дрогнули, и Эдриан с явным облегчением вздохнул, вторя моему мысленному радостному восклицанию.
   -- Тамика, -- с трудом разлепив спекшиеся, покрытые кровавыми корочками губы, прошептал Морган. Не открывая глаз, перехватил мою ладонь и прильнул к ней в долгом поцелуе.
   -- Ну уж нет, приятель, все эти нежности оставь на потом, когда меня не будет в этом теле! -- возмутился Эдриан, поспешно отдернув руку. Затем встал и с нескрываемой брезгливостью вытер ее о штанину, пробурчав: -- Вот поэтому я и не желаю возрождения в женском теле! Этот проклятый Виллоби настоящий безумец, если думал, что я соглашусь на подобное!
   -- Эдриан? -- Морган тут же распахнул глаза и воззрился на меня, тогда как на его щеках начал тлеть румянец смущения.
   -- Ну конечно же я, -- ворчливо отозвался тот. -- Благо, что у Мики хватило ума пробраться в кабинет этого сопляка некроманта и призвать меня обратно в свое тело при помощи активации привратника. А уже я спас всех вас. И можете не благодарить.
   -- Даже не собирались, -- фыркнула Ульрика.
   -- Прошу прощения, что напоминаю, -- кашлянув, проговорил Фрей. -- Но не мог бы кто-нибудь развязать и меня? А то я чувствую себя крайне неуверенно и незащищенно. Тем более что в комнате находятся и прочие... существа.
   И он изогнул бровь в сторону угла, где по-прежнему молчаливо высился Эдвард.
   Морган попытался было встать, но тут же опасно покачнулся и был вынужден опуститься обратно. Его лицо приобрело отчетливый зеленоватый оттенок.
   -- Я помогу, -- проговорил Эдриан, снисходительно хлопнув его по плечу. -- Сиди уж.
   -- А я к тому же хочу напомнить, что сам Виллоби сбежал, -- ворчливо заявила Ульрика. -- Драпанул через окно, как перепуганный заяц. И возможно, с секунды на секунду ворвется обратно во главе армии оживших мертвецов.
   -- Вот как? -- удивленно переспросил Эдриан. -- А кто же тогда там?
   И рукой указал на угол за спиной Эдварда.
   -- Уберите его от меня, -- в то же мгновение раздалась чуть слышный женский голос. -- Прошу вас во имя всех богов -- уберите! Я уже задыхаюсь от этого запаха. Будьте милосердны! И я расскажу вам все тайны моего мужа.
   -- Знакомое обещание, -- проворчал Морган, с гримасой страдания растирая виски. -- Очень знакомое. Один раз вы уже обманули нас. Почему мы должны поверить вам во второй?
   Миколика молчала, видимо, не найдя, что сказать в свое оправдание. А Эдриан тем временем закончил возиться с путами Фрея, встал и кровожадно заявил:
   -- А давайте отдадим ее Эдварду! Сьер Гаррисон говорил, будто этот несчастный глухонемой крестьянин при жизни был влюблен в свою госпожу. Полагаю, после смерти он сохранил тень своих чувств. Вон как не отходит от паучихи. Ну так даруем бедняге немного радости перед окончательным переходом в мир теней. Пусть голубки проведут пару недель в объятиях друг друга, разделив одну могилу на двоих.
   В этот момент я порадовалась, что власть над телом принадлежала не мне. Иначе, боюсь, мне не удалось бы удержать рвотного позыва. Уж больно тошнотворным выглядело предложение Эдриана.
   Судя по еще более позеленевшему лицу Моргана, так думала не одна я. А бедняга Фрей так вообще простонал что-то невнятное и спрятал лицо в ладонях, после чего я уловила слова молитвы, обращенной им к Атирису.
   -- Давайте! -- только Ульрика восторженно приняла предложение Эдриана. -- Отличная идея. Но почему ты говоришь о парочке недель? Думаю, несчастный Эдвард заслужил пару месяцев, а то и лет. Пусть паучиха с лихвой оплатит то зло, которое ее муж причинил бедняге!
   -- Нет! -- истерично закричала Миколика, видимо, поверив в наши кровожадные замыслы. -- Прошу вас, нет, только не это! Я... Я сделаю все, что угодно. Расскажу, где скрывается мой муж. У него есть убежище недалеко от дома. Без меня вы его не найдете, поскольку оно защищено магией от поисковых заклинаний. Прошу вас, поверьте мне!
   -- Чтобы ты опять заманила нас в ловушку? -- скептически поинтересовался Эдриан.
   -- Я клянусь тенью, что не предам вас! -- Миколика теперь рыдала в полный голос, перемежая горькие всхлипывания и слова убеждения. Эдвард переступил с ноги на ногу, чуть придвинувшись к ней, и арахния издала столь пронзительный крик отвращения и ужаса, что кровь заледенела в моих жилах. Затем затараторила, силясь убедить нас отказаться от жуткого намерения отдать ее ожившему мертвецу и обращаясь, по всей видимости, ко мне: -- И еще. Я знаю, что ты не принимаешь свою тень. Я чувствую, как страдает она, желая слиться с тобой в единое целое. Ты не хочешь становиться арахнией. Что же, это твой выбор. И я могу помочь тебе в этом.
   -- Помочь? -- с сарказмом переспросил Эдриан, не давая мне вставить и словечко. -- Каким это образом, интересно?
   -- Я заберу твою тень, -- просто ответила Миколика. -- Арахнии недаром считаются любимицами Альтиса. Никто кроме нас не разбирается лучше в подобного рода делах. Я знаю ритуал. Ты не умрешь и не сойдешь с ума от боли. Ты просто станешь обычным человеком. А твоя тень... Я сохраню ее для себя. Рано или поздно, но я захочу ребенка. Девочку с багрово-красными волосами и синими глазами. Чтобы смотреть на нее и видеть себя. Она станет моим продолжением. Ты наверняка в курсе, как тяжело даются арахниям вопросы размножения. Но лишняя тень поможет мне не забыть, кем я являюсь на самом деле, поможет мне с честью пережить это испытание.
   Миколика выпалила это на одном дыхании. В комнате после ее горячечного предложения воцарилась тишина. Даже Эдриан настолько оторопел, что слегка ослабил контроль за моим телом. И я поспешила воспользоваться этим, лично задав тот вопрос, который терзал меня.
   -- Зачем тебе ребенок? -- спросила я. -- Разве арахнии способны любить своих детей?
   -- О, я чувствую обиду в твоих словах. -- Миколика понимающе хмыкнула. -- По всей видимости, ты не простила свою мать, когда та выгнала тебя, повелев держаться подальше. Но она дала тебе жизнь, и ты даже представить себе не можешь, как тяжело ей пришлось во время беременности. Более того, она отослала тебя прочь, понимая, что иначе одной из вас придется умереть. Тамика, то, что сделала для тебя твоя мать -- высшее проявление любви и самоотверженности, на которое только способна арахния.
   Я вспомнила про ритуал соединения судеб, к тому же проведенный моей матерью. Пожалуй, в чем-то Миколика права. Моя мать заботилась обо мне так, как умела. И не мне винить ее в том, что не всегда это у нее получалось.
   -- Я и не знал, что арахнии способны на такое, -- сказал Морган, и в его интонациях мне послышалась непонятная досада.
   -- Я могу забрать тень только у другой арахнии и только по ее взаимному желанию, -- ответила Миколика.
   -- Для тебя это будет настоящим решением всех твоих бед, -- продолжил Морган, обращаясь ко мне. И опять в его словах мне почудился странный ядовитый сарказм. -- Ведь тогда ты сможешь вернуться к Арчеру. Полагаю, его родители не будут возражать против вашей свадьбы, если ты станешь человеком. И ты уже знаешь о том, какой ритуал тебя ждет после.
   Я хотела бы поморщиться, но не смогла. Эдриан вновь самолично распоряжался моим телом. Да, драконий свадебный ритуал -- тема для отдельного разговора. Как-то не хочется мне получить удар кинжалом в грудь от любимого супруга. И стоит ли избавляться от одной тени, чтобы тут же обзавестись новой?
   -- Нейна Тамика Ульер. -- Лицо Моргана кривилось от переполнявших его эмоций. Правда, я никак не могла взять в толк, почему он принимает это настолько близко к сердцу. -- Звучит, ничего не скажешь.
   -- А я-то думал, Мика уже отказалась от сумасшедшей идеи войти в род этих психов, -- простодушно удивился Фрей. Хихикнул: -- Как представлю, что она будет сидеть в гнезде и высиживать яйца -- так смех разбирает. Мика -- несушка!
   -- Ну ладно, достаточно язвить! -- резко осадил разошедшихся друзей Эдриан. -- В конце концов, вопрос о том, желает ли Мика стать одной из Ульеров, касается исключительно ее и никого более. В любом случае, от тени-то она желает избавиться. И я не вижу ничего дурного в этом ее желании. Пусть уж лучше будет человеком, чем паучихой.
   -- Да кто же спорит, -- согласился с ним Морган, по-прежнему не отрывая от меня какого-то болезненно-воспаленного взгляда. Хотел было еще что-то добавить, но в последнее мгновение замялся и промолчал.
   -- Ладно, мы принимаем твое предложение, -- проговорил Эдриан, обращаясь к Миколике, по-прежнему невидимой из-за широкой спины Эдварда. -- Давай, выкладывай, где искать твоего муженька.
   -- Пусть сначала он отойдет! -- жалобно взмолилась арахния. -- Прошу! Я уже задыхаюсь от его запаха!
   Эдвард что-то промычал себе под нос и, не дожидаясь приказа Эдриана, сам отступил. По всей видимости, бедняга действительно сохранил какое-то подобие сердечной привязанности к хозяйке дома, раз выполнил ее просьбу.
   -- Спасибо! -- с чувством выдохнула Миколика, выходя из угла, куда ее загнал Эдвард. Дрожащими руками принялась отряхивать свое платье, на котором остались комья земли и еще какие-то жирные неопрятные следы, напоминающие отпечатки гигантских ладоней.
   -- Где твой муж? -- сухо спросил Эдриан, не дожидаясь, когда она приведет себя в порядок. -- И не юли! Иначе я действительно позволю Эдварду немного пообжиматься с тобой.
   -- Я покажу. -- Миколика смиренно опустила голову. -- Иначе вы все равно не пройдете через завесу. Да и как объяснить, какое дерево искать в лесу, если на нем нет никаких отметин?
   -- Не нравится мне это! -- воскликнула Ульрика, присев на один из шкаф и по-прежнему не рискуя спуститься вниз. -- Очень не нравится! Клянусь пыльцой со своих крыльев, эта паучиха опять приведет вас в ловушку!
   Миколика не стала возмущаться и опровергать слова феи. Она по-прежнему смотрела в пол, не позволяя себе ни одного лишнего движения.
   -- Да, я тоже не в восторге от всего этого, -- с тяжелым вздохом отозвался Эдриан. -- Но что поделать? Мне нужно собственное тело! Не могу же я вечно пользоваться добротой Мики. К тому же, что скрывать, меня уже достали все ее девичьи переживания и пустые треволнения. Эдак я скоро сам начну поглядывать с интересом на окружающих мужчин.
   Я покраснела. Точнее, я бы покраснела, если бы была в состоянии. Ну Эдриан, ну негодяй! С него станется еще выдать все мои сердечные тайны.
   -- Ого! -- присвистнула Ульрика и перелетела с шкафа на спинку одного из кресел, донельзя заинтригованная высказыванием Эдриана. Драматично понизила голос, на одном дыхании выдохнув целый ворох вопросов: -- И кто же тревожит ее покой? Кто герой ее фантазий? И насколько они разнузданны?
   -- Довольно, -- пробурчал Фрей и приподнял Мышку так, чтобы ее морда оказалась поближе к изнемогающей от любопытства фее. Последняя испуганно вскрикнула и опять взмыла к потолку, а мой приятель продолжил: -- У меня нет никакого желания выслушивать, чем или кем заняты мысли Мики. По-моему, это сродни чтению чужого дневника или писем. И хватит на этом! Иначе проканителимся сверх всякой меры, позволив Виллоби приготовиться к нападению. А то он и сам перейдет в атаку, желая застать нас врасплох.
   Ульрика раздосадовано цокнула языком, но спорить не осмелилась.
   -- Я думаю, будет лучше, если Ульрика, Фрей и Мышка останутся в доме, -- подал голос Морган. -- Если придется сражаться с Виллоби, а тот без боя точно не сдастся, то они окажутся легкой мишенью для него. Вряд ли он откажет себе в удовольствии проредить наши ряды. А Эдвард пусть присмотрит за ними.
   -- Я с ним в одной комнате не останусь! -- Фрей аж подскочил на месте от слов Моргана. -- Ни за что!
   -- И я тоже, -- пропищала Ульрика. -- И потом, кто сказал, что я -- легкая мишень? Вот еще, выдумки какие! Ты просто не видел меня в бою!
   -- И не горю особым желанием, -- огрызнулся Морган. -- Но будет глупо, если мы отправимся на поиски такой толпой! Виллоби узнает о нашем приближении задолго до того, как мы подберемся к нему.
   -- Он и без того знает, что мы отправимся его искать, -- сказал Фрей, встал и принялся разминать свои пудовые кулачищи. При этом его лицо напоминало маску древнего демона, запечатленного в момент предвкушения скорой кровавой битвы.
   -- Да, но эффект неожиданности... -- запротестовал Морган, однако ему опять не дали договорить.
   -- Не забывай, что я умею становиться невидимой, -- перебила его Ульрика. -- Следовательно, я смогу незаметно пробраться ближе и выяснить, не западня ли это.
   -- А я все равно пойду, что бы ты ни сказал, -- пробасил Фрей, мрачно ухмыляясь.
   Морган беспомощно вздохнул, осознав, что от этой парочки ему не удастся избавиться при всем желании. Затем ткнул в меня указательным пальцем.
   -- А ты останешься! -- непреклонно повелел он. -- Присмотришь за Мышкой и...
   -- Еще чего! -- возмутился Эдриан, не дав ему закончить фразу. -- Дружище, не забывай, что сейчас этим телом распоряжаюсь я. И некогда я считался очень даже неплохим магом.
   -- Но Мика может пострадать, -- жалобно забормотал Морган. -- Неужели...
   -- И я должен проследить за сохранностью своей будущей оболочки, -- опять не дал ему договорить Эдриан. -- Мне понравилось тело Виллоби. Оно полностью устраивает меня по физическим данным. Так что даже не проси меня пропустить такое веселье. А Мышка сейчас настолько объелась, что спокойно проспит сутки, если не больше. Что за ней следить? Чай, дурных нет на тварь Альтиса набрасываться.
   -- Как знаешь, -- устало проговорил Морган, осознав, что в этом споре ему не суждено победить. -- Только прошу -- сохраняй осторожность! Не забывай, что ты ответственен и за жизнь Мики.
   -- Да-да, конечно, -- рассеянно отозвался Эдриан, думая совсем об ином.
   Почему-то мне было не по себе. Ох, не делаем ли мы величайшую глупость, собравшись последовать в глубину таинственного леса за арахнией, уже однажды предавшей нас? Но с другой стороны: слишком жирную наживку она предложила. Если я не сделаю хотя бы попытку выяснить, правда ли, что от своей тени можно отказаться, то никогда себе этого не прощу!
  
   ***
  
   Рассвет был влажным и очень душным. Прошедший ливень не принес долгожданного облегчения от жары. Тучи продолжали цепляться своим мягким подбрюшием за верхушки высоких елей, словно укутывая землю в тяжелое пуховое одеяло. На пламенеющим зарей востоке раздавалось глухое ворчание грома, напоминая рычание готового к нападению зверя.
   -- Быть еще грозе, -- пробормотал Морган, остановившись у крыльца и наблюдая, как я, точнее, Эдриан в моем теле спускается.
   -- Да, наверное, -- равнодушно согласился тот. Затем вдруг крепко схватил Моргана за руку, принуждая его остановиться, когда тот двинулся было дальше к статуе скорбящей женщины, у которой нас ждал Фрей, сторожащий Миколику. Я видела эту парочку, поскольку на них падал свет от крылышек Ульрики, удобно расположившейся на плече мрачного творения Виллоби.
   -- Что-то случилось? -- с плохо скрытой тревогой спросил Морган, моментально обернувшись. -- Ты передумал и желаешь вернуться?
   -- Не дождешься, -- с кривой ухмылкой фыркнул Эдриан. -- Просто, полагаю, это последняя возможность поговорить с тобой по душам, пока не началась заварушка. Хотя нет, не поговорить, а дать тебе совет. Готов его выслушать?
   -- Мне кажется, сейчас не совсем подходящее время, -- мягко отозвался Морган и сделал попытку высвободиться из хватки Эдриана. Однако тот лишь сильнее сжал пальцы.
   -- Вот как раз сейчас самое подходящее время, -- ответил он. -- Потом, боюсь, будет слишком поздно. Ты любишь Мику?
   Я мысленно поперхнулась от столь бесцеремонного вопроса. Изо всех сил напряглась, пытаясь вновь получить контроль над своим телом. Что Эдриан творит? Какого демона он спрашивает об этом?
   Судя по всему, Морган тоже не ожидал подобного. Предрассветный сумрак, окутывающий нас, не мог скрыть густого румянца, выступившего на его щеках.
   -- По-моему, это тебя совершенно не касается, -- глухо проговорил он, прежде кинув опасливый взгляд в сторону Ульрики, словно прикидывая, в силах ли та услышать этот разговор.
   -- Да мне, собственно, было бы совершенно начхать на твои чувства к кому-либо, но Мика -- особое дело, -- произнес Эдриан. -- Я испытываю к ней, скажем так, привязанность.
   От этого признания Морган окаменел и сурово задвигал желваками.
   -- Расслабься, я не имею в виду влюбленность, -- развязно хохотнул Эдриан. -- За то время, пока мы были вместе, я стал относиться к Мике как к младшей сестренке, которой у меня никогда не было. Да, порой она поступала глупо и взбалмошно, порой раздражала меня до зубового скрежета, но ей еще нет и восемнадцати, а сколько испытаний и приключений выпало на ее долю! И я знаю, что у Мики доброе сердце. Поэтому я не желаю, чтобы она совершила величайшую ошибку в своей жизни.
   -- Вот как? -- Морган не сумел скрыть интереса, который явственно прозвучал в его голосе. -- И о чем же речь?
   -- Мика будет полной дурой, если станет одной из Ульеров, -- ответил Эдриан. -- Она зачахнет в драконьем замке, не сможет жить среди вечной грызни и грязных интриг. Если бы Арчер сумел ее увезти и начать новую жизнь вдали от своих слишком заботливых и слишком настырных родственников, от неуемного любопытства которых нигде не спрятаться... Но он все-таки слишком слабовольный. В ближайшее время он вряд ли сумеет освободиться от влияния матери. Даже Кларисса по сравнению с ним выглядит более решительной, не говорю уж о Тессе. Нейна Деяна позволила сыну жить отдельно лишь потому, что опасалась его встречи с тобой и последующего неминуемого поединка. Но теперь разногласия между вами улажены, следовательно, она потребует, чтобы младший и самый любимый сыночек вернулся под родительское крылышко.
   -- Зачем ты мне это говоришь? -- перебил его Морган, и его лицо искривилось от гримасы страдания. -- Повторяю еще раз: меня не касаются отношения между Тамикой и Арчером! И потом, смею тебе напомнить, что нейн Ильрис вроде как разрешил брак между ними. Тамика сама решила отказаться от свадебного ритуала, опасаясь за жизнь Арчера. Но если она найдет способ избавиться от своей тени...
   -- Вот именно! -- Эдриан повелительно вздел указательный палец. Повторил, делая многозначительную паузу после каждого слова. -- Если. Она. Избавится. От тени.
   В глазах Моргана зажегся огонек понимания. А вот я к своему стыду никак не могла сообразить, к чему ведет Эдриан. Одно осознавала совершенно точно: мне не нравится этот разговор. Очень не нравится!
   -- Но она не хочет быть арахнией, -- тихо проговорил Морган, словно обращаясь сам к себе. -- Вправе ли мы...
   -- Она не хочет ею быть, потому что боится за окружающих, -- фыркнул Эдриан. -- Я же говорю: у нее доброе сердце. Пожалуй, даже слишком доброе. Но ты прекрасно знаешь, что ей совершенно необязательно питаться жизненной энергией окружающих. Есть и другие способы...
   -- И все-таки это ее выбор, -- упрямо повторил Морган после крохотной паузы. -- Нельзя принимать такие решения за нее. Иначе она возненавидит и тебя, и меня. И, кстати, будет абсолютно права.
   -- Ну и дурак! -- зло огрызнулся Эдриан. -- Отказываешься от собственного счастья!
   Если бы у меня оставалась власть над телом, я бы непременно принялась грызть ногти от жадного любопытства и напряжения. О каком счастье говорит Эдриан? Неужели Морган действительно испытывает ко мне какие-то чувства? Да ну, бред. Он столько лет любил Клариссу, хранил ей верность несмотря на все те гадости, которые она ему делала... Зачем ему рыжая конопатая девица, у которой к тому же столько проблем?
   "И ты тоже дура! -- поспешил наградить меня ругательством Эдриан, для которого не стали секретом мои раздумья. -- Ох, ну и парочка мне попалась. Да ну вас к Альтису! Для полного счастья мне только сводником стать не хватает!"
   -- Эй, вы чего там застряли? -- крикнула Ульрика, по всей видимости, поняв, что начало похода за головой злобного некроманта откладывается на неопределенный срок. -- Давайте быстрее! Или вы там план разрабатываете, как застать этого негодяя и мерзавца врасплох?
   -- Они выясняют отношения, -- скорее прочитала я по губам Миколики, чем услышала на самом деле. Арахния растянула губы в донельзя противной улыбке и заключила: -- Сдается, один маленький паучок сам запутался в своей паутине.
   -- Нашли время и место, -- пробасил Фрей, и сейчас как никогда я была с ним согласна.
   -- Идем! -- потребовал Морган, сочтя это высказывание более чем справедливым. -- Мы и без того слишком медлим. Боюсь, мы дали Виллоби достаточно времени для подготовки и отражения нашей атаки.
   Я чувствовала, что Эдриан хочет сказать еще что-то. По всей видимости, его не удовлетворил итог проведенной беседы. Но маг смолчал и первым отправился к Фрею, Ульрике и Миколике, которые дожидались нас в глубине сада.
  
   ***
  
   Я никогда не причисляла себя к трусливым созданиям. Да, принято считать, что женщины обязаны бояться темноты. Но чаще всего все было как раз наоборот. Я чувствовала себя во мраке спокойно и защищенно. Естественно, я не говорю о тех случаях, когда окружающая тьма носила явно магический характер. Например, в подвале жилища проклятого некроманта, где я познакомилась со сьером Гаррисоном и Эдвардом, ныне оставленным сторожить Мышку. Хотя еще вопрос -- кто кого сторожить будет. А вообще, я была твердо уверена, что темнота в некотором смысле друг мне. Это была своего рода детская убежденность в собственной неуязвимости. Если я не вижу чудовищ, то и они не смогут добраться до меня.
   Но в лесу, грозной темной громадиной вздымающемся за имением сьера Виллоби Эйра, все было иначе. Здесь совершенно не чувствовалось приближение рассвета, занимающегося на востоке. Я будто окунулась в ужас и отчаяние глухой полночи, когда кажется, что утро никогда не наступит. Опять нахлынуло чувство полнейшей безысходности и беспомощности, которое я уже ощутила прежде -- когда была уверена, что мне не суждено выбраться из подвала проклятого дома и что призраки, скрывающиеся там, непременно мною полакомятся.
   На какой-то момент я даже порадовалась, что сейчас именно Эдриан распоряжается моим телом. Иначе к своему величайшему стыду и позору я могла закатить самую настоящую истерику, заявив, что не желаю идти навстречу к собственной погибели. Ко всему прочему не оставляло меня чувство смутного раздражения. Все эти месяцы, которые я и Эдриан провели, можно сказать, бок о бок друг с другом, маг не уставал повторять, будто в нашей паре именно я являюсь ведущей, то есть, могу в любой момент изгнать его в глубины подсознания. Но только сейчас я поняла, что он обманывал меня. Как я ни старалась, но не могла пошевелить и пальцем. Глубокое дыхание, попытки сосредоточиться -- все было впустую. Как ни печально осознавать, но теперь именно я стала незваной гостьей в собственном теле.
   Я мысленно вздохнула, в тысячный, наверное, раз призвав все беды на голову вероломного Эдриана, затем сосредоточилась на том, что происходило вокруг.
   Отблеск от светящейся пыльцы на крыльях Ульрики мелькал далеко впереди. Фея возглавляла наш небольшой отряд, тенью сопровождая Миколику. Там же, впереди, шел Морган. Он поторопился избавиться от присутствия Эдриана, оставив того защищать тылы нашей компании. И я вполне понимала поступок стихийника. Действительно, в недавнем разговоре Эдриан перешел через всяческие рамки приличия. Нельзя задавать настолько личные и откровенные вопросы!
   -- Кто это сказал -- нельзя? -- пробурчал себе под нос Эдриан, доказав тем самым, что самым неприличным образом подслушивает мои мысли. -- Да даже если и так, то что мне остается еще делать? Ты и Морган ведете себя попросту глупо, если не сказать грубее!
   Глупо? Я гневно фыркнула. Интересно, и в чем же заключается эта так называемая глупость?
   -- Да во всем! -- тяжело дыша, отозвался Эдриан, в этот момент пролезая под мощным стволом поваленного дуба. -- Я готов поспорить, что, едва избавившись от тени, ты стремглав ринешься в замок рода Ульер. И не для того, чтобы воссоединиться с любимым женихом, а прежде всего желая доказать ему, будто совершила невозможное во имя вашей любви. Ты думаешь, он оценит это? По-моему, малыш Арчер давным-давно определил, откуда дует ветер, и осознал, что был слишком поспешен, назвав тебя любовью всей его жизни. Иначе он не отпустил бы тебя так просто, отправив в столь безнадежное путешествие. Избавиться от своей тени! Да я до сих пор уверен, что эта паучиха пудрит нам мозги, каким-то образом узнав твое самое сокровенное желание.
   Эдриан замолчал, сберегая дыхание, и вновь нырнул под очередной ствол поваленного дерева.
   Я тоже не желала продолжать этот разговор. Если честно, я слишком запуталась во всем происходящем. Как, оказывается, сложно быть взрослой! Какие-то проблемы, недомолвки, интриги... Эх, раньше все было намного проще!
   Эдриан опять нагнулся, желая пронырнуть под толстой ветвью разлапистой ели, но вдруг замер. Я насторожилась, уловив его волнение, и в этот момент увидела паутину. Она едва светилась в темноте, выдавая свое присутствие изумрудными бликами по краям. Эдриан чуть ли не ткнулся в нее носом, благо, успел остановиться в последний момент.
   -- Не нравится мне это, -- прошептал он. Протянул было руку к изящной ажурной вязи, но тут же отдернул ее, когда между кончиком его указательного пальца и центром паутины проскользнула ярко-алая искра. Она не попала в цель, бесследно растаяв во мраке окружающего леса, и Эдриан испустил вздох, полный нескрываемого облегчения.
   -- Не нравится мне это, -- уже тверже повторил он. Повысил голос: -- Эй, Морган! Будь осторожнее! Тут некий паучок постарался, развесил кое-что между деревьев.
   -- Ой! -- неожиданно раздался взволнованный бас Фрея. -- Ой-ой! Кажись, я во что-то вляпался! И это "что-то" очень жжется!
   -- Ай -- эхом отозвалась Ульрика. -- Ай-ай-ай! Мои крылышки! Я... утопаю....
   -- А ну, всем замереть! -- повелительно раздался из мрака голос Моргана. -- Немедленно! Сейчас я...
   Окончание его фразы захлебнулось в каком-то очень неприятном натужном кашле, будто нечто неизвестное заткнуло горло Моргану. Тот несколько раз с усилием втянул в себя воздух, задыхаясь от его нехватки, затем засипел и умолк.
   Морган! Я бушевала в своей темнице собственного тела! Морган попал в беду! Необходимо его выручить. Прямо сейчас, немедля, пока он не умер от удушья...
   Тишина вокруг меня буквально звенела от напряжения. Эдриан замер, не рискуя пошевелить и мизинцем. А в следующее мгновение тишину ночного леса разорвал суховатый кашель.
   -- Вы в самом деле надеялись застать меня врасплох? -- с сарказмом осведомился знакомый голос. Мое сердце замерло, пропустив удар. Виллоби Эйр! А некромант уже продолжал, и я никак не могла определить, в какой стороне он скрывается: -- Даже смешно. Два могущественных мага, а ведут себя, как дети. И такие же беспомощные, наивные и доверчивые. На вашем месте я бы выжег этот лес дотла. И пусть погиб бы кто-нибудь посторонний -- что из этого? А вы все играете в благородство. Какие-то соглашения, договоры... Как вы могли поверить моей жене после того, как однажды она предала вас? Вы обязаны были ее пытать до тех пор, пока она не стала бы плевать кровью под ваши ноги, умоляя о пощаде. Нет, эта охота не принесла мне удовольствия. Слишком легко, слишком быстро, слишком скучно и слишком предсказуемо.
   -- Да неужели? -- вдруг с насмешкой осведомился кто-то, скрывающийся во мраке.
   Я замерла от неожиданности. А это еще кто такой? Морган или Фрей? Да нет, этот мужской голос мне совершенно незнаком. Хриплый, будто его обладатель страдает от затянувшейся простуды, и с весьма заметным певучим акцентом.
   "Это итаррийский акцент, -- любезно просветил меня Эдриан. -- Но, право слово, я тоже не совсем понимаю..."
   Завершить фразу он не успел. Опять заговорил Виллоби, и Эдриан поспешно замолчал, не желая пропустить ни слова.
   -- А ты еще кто такой? -- грубо осведомился некромант. -- Если путник -- то давай, иди по своим делам, да пошевеливайся, пока я тобой не занялся. И можешь не благодарить меня за доброту. Просто ближайшие дни я буду очень занят своими гостями. Придется преподать им парочку уроков хорошего поведения.
   -- Беда в том, что мое дело -- это вы, сьер Виллоби Эйр, и ваша жена, сьерра Миколика Эйр, -- с ядовитым сарказмом отозвался незнакомец. -- И я рад, что поспел именно в тот момент, когда доказательства вашей вины очевидны и не требуют дальнейшего разбирательства.
   -- Что? -- Виллоби не удержался и рассмеялся в полный голос. Простонал в перерывах между раскатами громового хохота: -- Что за чушь ты мелешь, странник? Проваливай прочь, пока я не потерял терпения! Доказательства моей вины очевидны, видишь ли. Кто ты такой, чтобы судить меня?
   -- Хорошо, что вы спросили, -- спокойно отозвался незнакомец. -- Седрик. Седрик из Черной Грязи. Королевский дознаватель по особо важным делам.
   Я мысленно нахмурилась. Это имя было мне знакомо. Не так давно я слышала его. Еще бы вспомнить, где и в связи с чем.
   -- Это бывший хозяин дома, в котором поселился Арчер, -- чуть слышно проговорил Эдриан, обращаясь ко мне. Затем задумчиво протянул, уже рассуждая сам с собою: -- Некромант на королевской службе... Что же, теперь понятно, почему у него итаррийский акцент. В нашей стране изучение магии смерти находится под строжайшим запретом, поэтому иногда приходится прибегать к помощи иностранных специалистов.
   Эдриан почти дословно повторил сьера Гаррисона, когда тот рассказывал о своей непростой судьбе, занесшей его в имение рода Эйр.
   -- Королевский дознаватель? -- В тоне Виллоби впервые послышалось легкое замешательство. Но почти сразу он продолжил с прежней непоколебимой самоуверенностью: -- Ну что же, тем лучше! Значит, судьба сделала мне еще один подарок, и веселье ожидается знатным!
   -- Вы даже не представляете себе, насколько, -- с легкой насмешкой отозвался пока еще невидимый Седрик. Чуть повысил голос и приказал: -- Кто бы ни присутствовал тут еще -- не шевелитесь! И, во имя всех богов, не вмешивайтесь!
   А затем тишину предрассветного леса разорвал тонкий женский визг. Я вздрогнула, заметив, что паутина, в которую мы едва не попали, вдруг слабо засветилась, и по ней черным потоком заструились крошечные паучки.
   -- Какая гадость! -- в сердцах выплюнул Эдриан, и я почувствовала, как он вздрогнул всем телом от омерзения. Где-то неподалеку в непередаваемой муке застонал кто-то из моих друзей.
   -- Не шевелиться! -- рявкнул Седрик, повторяя свой приказ. -- Что бы вы ни увидели, что бы ни почувствовали -- ни шага в сторону! Это иллюзии. Арахния пытается...
   Его слова прервал преисполненный ужаса крик Ульрики.
   -- Пауки! -- захлебывалась она в вопле. -- О легендарный Диритос, спаси меня! Они повсюду. Тьфу, только не в рот, только не в уши! Они сожрут меня изнутри!
   И фея как-то странно заклекотала, захлебнувшись от отвращения.
   -- Держите рот закрытым, если не желаете, чтобы в него попали пауки, -- хладнокровно посоветовал ей Седрик.
   В этот момент я порадовалась, что власть над телом принадлежит Эдриану. Боюсь, иначе я не сумела бы удержаться и ударилась бы в постыдное бегство, позабыв о предупреждении неожиданного спасителя и тем самым, вполне вероятно, погубив бы себя. В отблесках мерцающей паутины было видно, что черная волна мерзких созданий достигла моих ног и принялась взбираться по ним.
   -- Ненавижу! -- простонал Эдриан, но каким-то чудом ограничил свой выплеск наверняка зашкаливающих эмоций лишь этим словом.
   На его месте я бы уже давным-давно каталась по земле, пытаясь скинуть с себя пауков. Но тот превратился в подобие статуи, поднял голову и устремил взгляд на верхушки елей, не позволяя себе посмотреть на то, что творится внизу.
   -- А теперь мой ход, -- нарочито размеренно произнес Седрик, и я готова была крикнуть ему в полный голос: "Чего же ты медлишь?!"
   Целое мгновение после этого ничего не происходило. По-моему, это было самое долгое мгновение в моей жизни. А затем лес вокруг заполыхал.
   Эдриан подавил новый стон ужаса. Огонь бушевал так близко от меня, что почти лизал мои щеки. Но, что очень странно, он нес с собой не жар и не боль ожогов, а холод. Тот самый холод, что я уже однажды почувствовала -- когда вошла в гостиную дома некроманта и посмотрела на разожженный камин.
   -- О Диритос, -- захныкала Ульрика. -- Диритос, прости и спаси меня. Я больше никогда...
   Ее обещание оборвал непонятный треск, будто где-то рядом разорвали огромный отрез материи. Эдриан позволил себе чуть скосить глаза, и я увидела, что сиреневое пламя уже охватило мои ноги, от чего они заледенели. Но паукам пришлось куда хуже. Они падали с моей одежды сотнями, тысячами, сгорая в воздухе и не достигая земли.
   -- Виллоби! -- внезапно раздался вскрик Миколики, заглушивший даже рев пламени, бушевавшего вокруг. -- Виллоби, муж мой! Я... Я не могу больше терпеть. Огонь убивает меня. Он забирает мою энергию. Я... Я...
   Арахния сорвалась на стон и затихла.
   Некромант молчал, никак не отреагировав на жалобу своей преданной супруги. Зато вместо него вдруг раздалась мольба Моргана:
   -- Не убивайте ее! Она нам нужна!
   -- Дурак! -- Эдриан не удержался и презрительно сплюнул на землю, по какой-то причине очень эмоционально отреагировав на просьбу приятеля. -- Благородный дурак! Смотреть противно, как он собственными руками гробит свое счастье!
   Не уверена, что Седрик услышал пожелание Моргана, но странный огонь начал тускнеть. Из ярко-синего, цвета весеннего неба, он стал светло-голубым, почти прозрачным. И, наконец, схлынул так же стремительно, как и разгорелся.
   Эдриан испустил долгий протяжный вздох облегчения. Принялся охлопывать себя ладонями, видимо, желая убедиться, что ни одного паука не затаилось в складках одежды.
   Между тем мрак, плескавшийся в тени деревьев, начал медленно сереть, будто в крепкий черный кофе тоненькой струйкой вливали молоко.
   Эдриан поспешил воспользоваться этим и огляделся, а следовательно, и я получила возможность изучить окружающую обстановку.
   Первым я увидела Фрея. Приятель стоял всего в нескольких шагах от меня. Он как-то странно подскакивал на месте, беспрестанно передергивал плечами и кривился.
   -- Ненавижу пауков! -- простонал он, и я поняла, что ему все еще кажется, будто по нему ползают эти крохотные создания.
   Чуть дальше замер Морган. В отличие от Фрея, он не шевелился, лишь нервно то сжимал, то разжимал кулаки, уставившись куда-то в сторону.
   Я проследила за его взглядом и вздрогнула. Между двумя высоченными елями тонким серебристым светом сияла по какой-то причине нетронутая огнем паутина. И в центре ее застыла Миколика, широко раскинув руки и безжизненно уронив голову так, что лицо закрыли волосы.
   -- Понятия не имею, зачем она вам нужна, но паучиха жива, -- раздался уже знакомый голос. Помолчал немного и добавил с плохо скрытой угрозой: -- Пока жива.
   Эдриан обернулся, и я увидела высокого темноволосого мужчину в изрядно поношенном сюртуке, наглухо застегнутом на все пуговицы. И это в такую-то погоду!
   -- И как вам только не жарко! -- невольно вырвалось у Эдриана, доказав тем самым, что он подумал о том же.
   Незнакомец лишь слабо улыбнулся. Подошел ближе, двигаясь так ловко и беззвучно, что под его сапогами не хрустнуло ни единой веточки, и пристально уставился на меня.
   -- Еще одна паучиха, -- скорее утвердительно, чем вопросительно протянул он. -- Еще не вылупилась из тени, но скоро, очень скоро... Две арахнии не поделили территорию?
   -- Это долгая история, -- уклончиво проговорил Эдриан, не желая рассказывать новому знакомому долгую вереницу событий, произошедших с нами в этом месте.
   -- А я никуда не спешу, -- резонно возразил Седрик. -- Кстати, милочка, если уж на то пошло, то я не люблю арахний. Пусть даже будущих. Тебе придется сильно потрудиться, чтобы я изменил о тебе свое мнение.
   -- Не смей ей угрожать! -- в этот момент очнулся Морган.
   Понятия не имею, как он это проделал, но в следующее мгновение мой нос уже упирался в его спину. При этом я не заметила, каким образом ему удалось так быстро преодолеть разделяющее нас расстояние.
   -- Приятель, не забывай, что я еще здесь, -- недовольно проворчал Эдриан и хлопнул Моргана по плечу. -- А ну, посторонись! Как-никак я был единственным, кто не угодил в ловушку, то бишь, сил-то у меня побольше, чем у тебя.
   Морган неохотно повиновался, и я заметила, с каким нескрываемым удивлением Седрик вскинул брови, выслушав этот краткий обмен репликами.
   -- Ого! -- присвистнул он. -- Сдается, история-то и впрямь ожидается интересной. Ладно, будем считать, что только что маленький будущий паучок отвоевал себе право быть выслушанным мною. А там посмотрим.
   Стоит ли говорить, что мне очень не понравился равнодушный тон Седрика. Он произнес эти слова так, будто в уме уже вынес смертный приговор и сейчас ждет лишь удобной возможности, дабы привести его в исполнение.
   Эдриан передернул плечами, открыл было рот, желая что-то сказать или спросить, но не успел. Откуда-то сверху на мою голову в этот момент посыпались кусочки коры и еловые иголки, и Ульрика жалобно попросила:
   -- Эй там, внизу, снимите меня!
   Седрик немедленно задрал голову. В его серо-зеленых глазах промелькнул всполох настоящего восторга.
   -- Фея! -- прошептал он. -- Самая настоящая фея!
   И в самом деле, Ульрика собственной персоной висела на верхушке одной из елей вверх тормашками. Ее крылышки безжизненно поникли, но сама фея была жива и, должно быть, не получила особых травм. По крайней мере, руками она размахивала весьма бодро.
   -- Снимите меня! -- заверещала она, убедившись, что мы ее видим. -- Немедленно! Пока на меня опять не накинулись пауки.
   -- Не беспокойтесь, никакие пауки на вас больше не накинутся, -- заверил ее Седрик. Затем опустил голову и обвел нас хмурым взглядом.
   -- Ну-с, -- проговорил он. -- Я отправлялся на поиски одного преступника, а в итоге повстречался с настоящей шайкой. Так, что ли?
   -- Мы не шайка, -- мрачно возразил Эдриан. -- Точнее, шайка, но не преступников, а полных идиотов!
   И дружный грустный вздох послужил подтверждением его слов. Даже Ульрика не стала возражать, что-то тоскливо пропищав себе под нос.
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"