Вячеслав Маликов

	У окна


	Ей нравилось стоять у окна. Ей нравилось смотреть на величественные
сосны и ели, что росли вокруг Её замка. Вокруг лежал снег, - белый, искрящийся,
манящий. За лесом начинались горы: величавые, убелённые сединой снежных вершин,
будто старцы, что немало повидали на своём веку. Это был чужой мир. Мир
Северный. Мир, живущий по своим, одному ему понятным законам. Мир, для
неженок-южан кажущийся жестоким. Если хотите, мир природного, гармоничного
насилия. Здесь каждый боролся за лишний вздох, за лишний глоток ледяного
северного воздуха, обжигающего гортань и лёгкие, но с тем и более желанного,
как нечто запретное. От самой маленькой белочки и до самого грозного человека,
все боролись за свой вздох. У зверей это было просто: зубы, когти; у человека
позамысловатей: мечи, ножи, булавы, топоры... чаще всё-таки мечи. Со свистом
рассекающие хрусталь ледяного воздуха: вжи-и-их, вжи-и-их,... ударяющие по
доспехам или чужому мечу: кланк, кланк,... пронзающие плоть...

	С этих звуков началось третье на Её памяти нападение северян на Её
родную деревню. Первое она застала, когда Ей было всего пять лет. Во время
второго Ей чуть-чуть не исполнилось одиннадцать. На этот раз Ей было уже
полных восемнадцать. Нападение началось внезапно: был жаркий полдень, часть
мужчин работала в поле (да и будь они все здесь, ничего бы не изменилось).
В соседнем дворике играла гитара, все отдыхали. И в это мгновение с гиканьем,
с криками в село влетело несколько десятков всадников. Юг - это светлые,
тёплые цвета, дышащие Солнцем и зноем; во всадниках же, напротив, всё было
холодным: чёрные как смоль кони с синеватым отливом грив. Прочная северная
сталь доспехов и оружия, кожаные одежды, расшитые кусочками ледяного металла,
решительные жесткие лица...
	В мгновение все, кто был в состоянии защищаться, схватили оружие. Но
сельчане - не северяне: не то оружие, не та выучка. Северные всадники вихрем
пронеслись по селу, сокрушая всех, кто оказывал сопротивление, и обыскивая
дома в поисках молодых девушек. Ей всегда раньше почему-то казалось, что
всадники приходят за золотом или, на крайний случай, за хлебом. Но когда
широкоплечий детина схватил Её поперёк талии и без особых усилий водрузил
себе на плечё, чтобы ехать дальше, Она поняла, что была не права. Северянин
хотел было пристроить свою добыче поперёк седла своего вороного коня, как из
дому выбежал молоденький паренёк, моложе девушки. В руках он держал явно
тяжёлую для него укороченную пику.
	- Отстань от неё! - выкрикнул паренёк. Северянин, чуя весёлую забаву,
хотел поиграться с мальчуганом, прежде чем всё-таки заколоть его и даже
пропустил пару ударов пикой, впрочем, не поцарапавших даже стальных пластин,
вшитых в кожу его доспеха, как Она, оставленная у коня, закричала:
	- Оставь его, это мой брат!
	Северянин, дядька "поперёк себя шире", нахмурился, потерял всякий
интерес к игре в войну с ребёнком, грубо ударил того наотмашь в голову
рукоятью меча и, когда паренёк упал без сознания, вернулся к Ней. Северяне
всегда во время набегов говорили на чужом наречии, но, видимо, без труда
понимали и южан. Усадив Её в седло своего крепкого коня, воин двинулся дальше
по улице, заходя в каждый дом. В руки ему попались ещё две девушки, но они
уже шли рядом с конём, одна из них тихо всхлипывала.
	Они постепенно продвигались к центру деревни, и вскоре оказались на
деревенской площади. Часть селян, не успевших скрыться, стояла у края площади
плотной толпой в окружении десятка чёрных всадников, которые поигрывали
длинными обоюдоострыми мечами. В центре площади сбились в кучу девушки. Её
отправили туда же. Потом их построили в ряд. Перед ними на нетерпеливом коне,
переминавшемся с ноги на ногу и всё время фыркавшем, восседал молодой воин, по
бокам которого на своих конях расположились крепкие седые мужчины, что-то
вполголоса наставительно говорившие юноше.
	Выслушав их советы, он подъехал к девушкам, и три раза объехал строй,
выбирая из него то ту, то другую испуганную фигуру. Затем он вернулся к седым
воинам, а несколько всадников, спешившись, выгнали из строя тех, на кого не
указал воин. Отвергнутые девушки попали в общую толпу селян. Послышались
радостные крики, кто-то облегчённо прижимал к себе любимое чадо. Её в строю
оставили.
	Седые северяне одобрительно оглядели оставшихся девушек, что-то около
двух дюжин, покивали, а потом один из них, обращаясь к воинам, щёлкнул пальцами
и указал на оставшихся.
	Она думала, что сейчас умрёт. От стыда. Она не перед кем ещё не
обнажалась. А тут воины просто подходили к каждой девушке и срывали с неё её
одежды. Одна из девушек упала в обморок; другая истошно завопила (Она могла бы
поклясться, что это была самая тихая в их деревне); третья бросилась бежать,
но её сбили с ног, правда очень нежно. Седые таких девичьих истерик не
одобрили, молодой северянин мог лицезреть их погрустневшие лица.
	Когда очередь дошла до Неё, Она просто выпрямила спину и чуть развела
руки в стороны, чтобы воинам легче было срывать с Неё рукава. Один из воинов
потянул за ленту, обхватывающую Её волосы, и чёрные локоны разметались по Её
плечам. Она с вызовом посмотрела в лица трёх всадников.
	Воины хотели взяться за следующую жертву, но седой всадник, стоящий
по правую руку юноши, жестом остановил их. Затем, перекинувшись взглядом с
другим седовласым воином, повернул голову к юноше и приглашающим жестом указал
на Неё.
	Юноша вытянул левую руку и седой вложил в неё алую мантию. Воины тем
временем увели девушек к толпе, оставив Её одну посреди площади. Юноша
спешился, медленно подошёл к девушке, обошёл Её вокруг, любуясь Её стройным
телом. Затем Он встал перед Её лицом, расправил сложенную материю и на плечи
девушки легла алая накидка, расшитая золотом. Повязав узелок на Её груди, Он
сделал шаг назад, и протянул к Ней свою ладонь.
	В широкую ладонь, упрятанную в кожу перчатки, осторожно легла
маленькая девичья ладошка. Его светлые северные глаза встретились с Её южными
тёмными омутами. Он осторожно повёл Её к ожидавшему их коню. Все северяне
дружно приветствовали выбор молодого воина...

	Потом был долгий месячный переход на Север. Шли сперва лугами, потом
через лес, остальной путь лежал в горах. Из добычи везли только Её - таков
обычай. Если кому-то из повзрослевших северян приходила пора жениться,
собирались воины и ехали ему помогать. Таков был обычай. Таков был закон. У
каждого из них были земли, - много земли, богатой и лесом, и зверем, и
драгоценным камнем. Много простых людей работало на них. Но в походы Воины
всегда ходили сами. Ни один простолюдин не в праве был ехать с ними. По их
странным законам только мужчины делились на знатных и незнатных; а женщины -
это женщины. И у большинства из воинов матери были с юга, взятые в плен их
отцами...
	Он учил Её жизни в северных землях. Учил языку. Языку северян и языку
любви. Учил отличать гербы на латах. Учил лепить снежки и кататься с ледяных
горок. Водил на прогулки в заснеженные горные леса. Учил дышать звенящим льдом
воздуха. Учил ездить на коне. Осыпал драгоценными камнями и подарками.
Беззаветно любил Её.
	И Она любила Его. Он был для Неё воплощением мужественности. Он был
силён, красив, Он был не такой как южане, - мягкие, сонные, которые и жили, и
любили как во сне. Он был всегда в движении: объезжал верхом окрестности,
ездил на эти странные дружеские битвы, когда соседние замки объявляли друг
другу войну по любому поводу, и с которых, денёк помахав оружием, все
возвращались целые и невредимые. За то никаких затаённых обид, никакого
недовольства. Часто Он пировал с друзьями у них в замке или у соседей. Это
были шумные попойки, все пили по много и долго. Ей не очень нравилось это,
но Она всегда сопровождала мужа на вечерах, потому что любила Его и знала,
что это и есть жизнь, что так северяне отдыхают от тягот Севера.
	Она словно родилась заново: весь Её жизненный опыт не годился для
Севера. Ей пришлось заново научиться говорить, ходить, дышать,... любить...

	Два месяца назад их сосед отпраздновал совершеннолетие своего сына.
Набирались добровольцы в поход на Юг. Он вызвался первым, - сосед был Его
кузеном. Месяц назад они ушли. Начиналась буря, снег, погоняемый яростным
ветром, висел сплошной завесой. Она не пыталась Его остановить. Она слишком
хорошо знала Мужчину. Настоящего Северного Мужчину. Он и сам всё видел в Её
глазах. Северяне чуткий народ. Нежно обняв Её, Он вскочил в седло своего
нетерпеливого, дикого коня, и влился в отряд, уходящий через перевалы.
	Каждый день Она стояла у окна. Она знала, что дорога туда и обратно
занимает два месяца, а в сезон буранов и того больше, но Она каждый день стояла
у окна, ждала, что из леса вылетит чёрной стрелой быстрый скакун, а Он на ходу
снимет шлем и пепельные кудри окутают Его голову. Она ждала. Каждый день.
	Но сегодня утром Она поняла, что Он не вернётся. Поняла и всё.
В груди просто стало пусто. И холодно. Только сейчас Она поняла, что здесь,
в горах, очень холодно для Неё. Без Него, без Его тепла. Её знобило. Он не
вернётся. Никогда.
	Но часть Его тепла уже жила в Ней. Эта частичка согревала Её: под
самым сердцем, чуть ниже, Она чувствовала биение нового маленького сердечка.
	Возможно, до этого момента, пока не нашла в себе искру новой жизни,
Она чувствовала себя, - подсознательно, нечётко, - в какой-то степени узницей
Севера, но теперь Она ощутила себя свободной... Она уже знала, как воспитает
своего сына... Его сына. Она научит Его быть стойким, храбрым и честным. Она
научит Его быть Сыном Севера. Дядья Его Отца научат держать меч, ездить на
коне, стрелять из лука. Он вырастит мужчиной. Таким, каким был Его Отец...
	За окном снова занималась метель, но Она чувствовала тепло.
Его тепло.

					Создано 15.01.2000.06.-16.01.2000.07.
					Набрано 18.01.2000.02.-04.02.2000.05.