Краткое вступительное слово.
Обычно я пишу очень медленно. Медленно...медленно...медленно...а потом вообще затухаю. И вот чтобы подстегнуть себя делаю такие марафонские забеги. Такими были Зуб (удивило, что он получил неплохую оценку), Загадка Зенона и Диалог за минуту до пробуждения. Так о чем это я? А... не судите слишком строго ;) Хоккей!
Теперь о самом рассказе. В основу его легла настоящая история. К сожалению, мне не удалось пообщаться с её героинями, в силу понятных обстоятельств, но зато я смог ознакомиться с материалами дела... по очень большому блату.
Конечно же, мой рассказ не имеет ничего общего с действительно происходившими событиями, за исключением ключевых сцен...почти ничего общего... Рассказ относиться к жанру городских страшилок.
Сразу предупреждаю! В рассказе есть кровь... насилие и секс... Я с похмелья... так что сказка будет злой ;)
Вера пулей влетела в квартиру, лихо закинула пакет с учебниками на холодильник, щелкнула выключателем, распахнула дверь в туалет и, приспустив на ходу до колен шелковые трусики вместе с узенькой плиссированной юбочкой, плюхнулась на унитаз.
-Ух! - шумно выдохнула она, чувствуя, как напряжение внизу живота уходит, сменяясь чувством легкой эйфории. - Успела...
Некоторое время она еще сидела на унитазе, отдыхая после стремительного бега. А потом, вдруг вспомнив о Надежде, взглянула вниз. Старшая сестра, по большому секрету сказала, что как только с Верой случится это в первый раз, то у нее начнут расти волосы и грудь. Однако к великому разочарованию ничего такого с ней пока не происходило, а ведь она занималась сексом уже четыре раза! Для достоверности Вера все же пощупала грудь - нет, не растет, наверное, рано еще. Грудь действительно не росла, но под нежными руками вдруг окрепла, и Вера почувствовала волну возбуждения и тепло внизу живота. Боже! Что скажет мама, если узнает что обе её дочери уже не девственницы! Но ведь она не узнает, во всяком случае, не сейчас - может быть через несколько лет. Если, конечно, ей вообще это интересно. Ведь она вечно занята делами своей фирмы, и мужиками.
- Ой! - испуганно вскрикнула Вера и прижала к аккуратненькому ротику ладошку. Это была не её мысль, чужая - так говорила Надька. Ведь до недавнего времени Вера все же надеялась, что мать её любит, несмотря на то, что совсем редко бывает дома, и практически не общается с дочерьми. Единственным человеком в доме, которому уделялось хоть какое-то материнское внимание, был Лютик, их трехлетний братик. Именно ему доставались смазанные поцелуи, легкие любовные хлопки по попке, и самые дорогие подарки. Вера нисколько не завидовала брату, так как считала все это детскими сюсюканиями. А ведь она уже взрослая женщина, пусть ей всего четырнадцать, зато, как говорит Надька она нормальная баба с дырой в нужном месте.
Оторвав от рулона кусок туалетной бумаги, Вера аккуратно сложила его в несколько раз и вытерла свою "киску". Этому её тоже научила Надька. Как впрочем, и всему что она умела в жизни. Почти всему.
Всполоснув в ванной руки, Вера зашла на кухню, включила чайник и села к окну. Телевизор ей смотреть не хотелось, днем там обычно идет всякая бредятина, а вот музыку?... музыку она послушает с удовольствием. Говорят у неё идеальный слух и неплохой голос. Так говорил её учитель в музыкальной школе и Надя. Она может если захочет стать звездой. Лицом и фигурой, слава богу, не обделена, разве что нос чуток длинноват. Может... но чего-то не хочется. Как-то впадлу корячится на сцене. Во всяком случае, так считает Надя. А она редко ошибается. Угадала же она что Вера гиперсексуальна, как и мать. Она говорит это наследственное. От того мать и фирму создала, и за мужиками таскается - это она так свое либидо реализует. Правда Вера не очень представляла себе, что это такое, но по её мнению Надя была права.
Вера выжала на совершено еще новехоньком соневском однокассетнике кнопу "плей", и из динамиков полились нежные голоса "Тату". Говорят, они лесбиянки. Кстати, Надя предлагала ей попробовать, но Вера отказалась - это не её. Вот с мужиками, с мужиками она никогда не прочь. Первый раз, правда, было немного больно, но все последующие - просто улет. Эх, знала бы мать, чем они с Надькой занимаются, её бы кондрашка хватила. А потом бы она взялась за выбивалку... дура... Нашла инструмент для воспитания.
Встав из-за стола, Вера отнесла пакет в комнату. Вернулась она через минуту, неся в руках маленького плюшевого мишку. Мишку ей подарил Олег - после первого раза. Он вообще лапочка - добрый, интеллигентный, да и Андрей не хуже - настоящий красавец. То, что они старше её на пять лет Веру совсем не смущало, и даже наоборот...
Щелкнул закипевший чайник. Лена придвинула к себе стоящую на столе кружку.
Интересно где Надьку черти носят, скоро за Лютиком в садик идти.
Надя бежала в садик как угорелая - опаздывала. Черт бы побрал Олега, он никак не хотел её отпускать. Если честно, она и сама не вылезала бы из кровати, если бы не Лютик.
Это круто, что Олежка нашел свободную квартиру, теперь они могут и днем перепихнуться, а не только когда их мать уезжает на несколько дней в "командировки". Тоже мне мрида, так бы и сказала, что блядануть хочется. Ну да это её проблемы. Какой все-таки Олежка молодец, это же он придумал Верку развести. Правда, Надя и сама об этом подумывала, но боялась предложить - вдруг не поймут. Он даже на камеру её уговорил сняться. А Верка, Верка то... Ух и вертихвостка. Кто же знал, что её так попрет. Она и с двоими, наверное, не откажется, во всяком случае, была не против когда Надя её на камеру снимала. Похоже, она от этого кайфует.
В свои шестнадцать, кроме секса, Надя больше не могла ни о чем думать. Все началось с душа и мастурбации щеткой. Больше всего ей нравилась почему-то именно мамина, хотя вроде ничем и не отличавшаяся от всех остальных, а закончилось, знакомством с Олегом и Андреем. Именно с ними она в первый раз почувствовала себя женщиной - любимой, желанной, и обласканной вниманием. Она, даже не моргнув глазом, согласилась на групповуху. Словно чувствовала, что понравится.
Из-за угла "Универсама" показался детский садик. Надя перешла на шаг, и попыталась отдышаться. Глянула на часы. Все-таки, опоздала. На пятнадцать минут, но опоздала. Хорошо если воспитатель не позвонит матери, иначе скандала не избежать, а может и выбивалки.
Когда до ворот садика оставалось чуть меньше десяти метров. Надя увидела выходящую на улицу Веру, за руку она вела Лютика.
- Привет сестренка! - радостно выкрикнула Надя, и помахала Вере рукой. - Спасибо что выручила!
- Не за что, - улыбнулась Вера. Девочки чмокнули друг друга в щечку.
- Ну что пошли домой?
Любовь Константиновна, Мать Веры и Надежды, спешила, и поэтому, несколько раз проскочила на красный свет. Ей хотелось как можно быстрее добраться до дома. Нужно хоть пару часов провести с детьми. И как можно деликатней сообщить об очередной "командировке". Она давно не питала не каких иллюзий, и предполагала что дочери догадываются о назначении её поездок. Она даже хотела поговорить с ними об этом, но все время откладывала разговор "до лучших времен". Существующий уклад жизни вполне удовлетворял её, и если девочки знают, то ничего страшного в этом нет. Ведь для них не секрет, что у них разные папы. Смирились... и с этим смирятся.
Задумавшись Любовь Константиновна чуть не проскочила свой поворот. Лихо вывернув руль, она все же вписалась в изгиб дороги.
- Ну, вот и дома, - сказала она сама себе, паркуя годовалый "Пассат" у подъезда. Взглянула в окна - света нет. Значит девочки еще в садике - забирают Лютика. Что ж, это на руку, может, успеет, принят душ.
Придя домой, Любовь Константиновна юркнула в свою комнату, скинула одежду. На секунду задержалась перед зеркалом. В свои сорок она очень даже ничего. Грудь высокая, живота нет, ягодицы подтянутые, и это после третьего ребенка! Накинув халат, прошла в ванную, и только здесь вспомнила что совсем забыла о том что во время прошлого отъезда оставила лезвие в гостинице. Может у Нади в шкафу есть? - мелькнула в голове мысль.
Лезвий у Нади в шкафу не оказалось, зато обнаружилась видеокассета - без лэйб - что сразу насторожило. Неужели порнушка? Взяв кассету, Надежда Константиновна прошла в зал, вставила кассету в видеомагнитофон и включила телевизор.
Когда в дверь позвонили, Любовь Константиновна сгорала от стыда и ярости, рождаясь и умирая каждую секунду.
- А! Явились! - глаза матери полыхнули огнем. - Ну, я вам сейчас устрою.
Выключив телевизор, на котором её младшая дочь, занималась полной непристойностью, поддерживаемая старшей - снимавшей весь этот срам - Любовь Константиновна вытащила из видеомагнитофона кассету и пошла открывать дверь.
На пороге стояли дети. Девочкам хватило одного беглого взгляда на зажатую в побелевшей руке матери видеокассету, что бы понять что происходит.
- Лютик марш в свою комнату! - резко бросила Любовь Константиновна сыну. Повторять не пришлось. Мальчонка, знающий как сурова мать в гневе, тут же скользнул в детскую.
- Ну что шлюшки входите! - это уже дочерям. - Кино не желаете посмотреть!
Ярко-пунцовые щеки и неуверенные покачивания головой. Любовь Константиновна захлопнула за вошедшими дочерьми дверь.
Бух!
- Молчите! - срывающийся на сип голос, и первая звонкая пощечина Вере.
- Шлюхи! - на этот раз Надежде, и не рукой, а всей плоскостью кассеты. Из носа тонкой струйкой хлынула кровь. - Твоя работа? Ты что ж это вытворяешь блядь подзаборная!
- На себя посмотри! - голос Нади дрожит. - Яблочки от яблони...
Она не успевает договорить. Очередная оплеуха, теперь все же рукой, лишает её дара речи.
- Заткнись! Ты кого учить собралась... - рука матери тянется к висящей на вешалке выбивалке. А дальше.... Дальше для девочек разверзся ад. Плачь, хлесткие, точные удары матери, мат и мольба о пощаде.
Поздно вечером девочки сидели в комнате Лютика, и пили вино, подаренное им Олегом и Андреем. Заплаканные глаза, опухшие лица, вдрызг разбитые души. Их младший братик мирно посапывал в своей кроватке, крепко прижав к себе плюшевого мишку - того самого, что подарил Олег. Девочки были уже изрядно пьяны. Но все же разговаривали, тихо, боясь разбудить брата, а еще больше мать, спящую в своей спальне за стеной.
- Вот сука, да Вер?
Молчаливый кивок.
- Как же я её ненавижу...
- Она же теперь с нас семь шкур сдерет.
- И тете Вале все расскажет...
- Что же делать Надя? Она нас на весь город может опозорить....Ей же это раз плюнуть... Что же делать... - задавая этот вопрос Вера, взглянула на плюшевого мишку, и в какой-то момент ей показалось что тот подмигнул ей своим пластмассовым глазом.
- Давайте убьем маму! - сказал мишка. Или это был не мишка? Девочки взглянули на младшего брата. Лютик лежал с открытыми глазами.
- Что ты сказал? - спросила Надя, и голос её дрогнул. Но Лютик молчал, он несколько раз хлопнул глазами, перевернулся на другой бок и снова сладко засопел.
Вера и Надя переглянулись. Щеки девчонок пылали огнем. Огнем пылали и их глаза - огнем решительности. Не сговариваясь, молча поднялись на ноги. Прислушались. Тишина. Аккуратно чуть покачиваясь, от выпитого, прокрались на кухню. Так же молча взяли по ножу. Теперь к комнате матери. Здесь легкая заминка у дверей. Затем Надя открыла дверь и вошла. За ней незримой тенью Вера. Мать мирно спала. А дальше без заминки с ходу. Нож Надежды взметнулся вверх, и неумелая рука нанесла первую рану. Лезвие чуть скользнуло по горлу Любви Константиновны, рассекая кожу у яремной вены. Кровь ручьем хлынула в лицо. Любовь Константиновна вскочила в кровати. Её широко открытые глаза светились непониманием, она даже не успела испугаться.
- Девочки, вы, что здесь делаете? - взгляд скользит по окровавленным лицам дочерей. - Что случилось! Почему вы в крови!
- Заткнись! Шлюха подзаборная - звучит скорей рык, чем голос, и рука наносит очередной удар....
П.С.
На следствие девочки говорили, что практически не помнят том, что было дальше. Их мозг, самосохраняясь вычеркнул из памяти кровавую сцену. Возможно это и к лучшему. Зачем им помнить о пятидесяти семи ножевых ранениях. О кровавом следе из спальни на кухню. Их мать проползла около десяти метров, а девочки шли следом и наносили удар за ударом...
А Вера до сих пор утверждает, что именно плюшевый мишка предложил убить мать. Возможно, так оно и есть...
Вот такая городская страшилка...
Уложился в 4-ре часа... гут....
|