Автор благодарит thelonewolf за работу над текстом. Без этого рассказ был бы совсем другим
В центре, словно отутюженная рубашка, стоял старик. Его длинная серебряная борода сбилась в клочья. Мятый и штопаный, как прошлогодняя скатерть, кафтан отлично дополнял весёлую улыбку. Лысая голова старика, словно черепаха на солнце, блестела от пота.
- Здравствуй Шестой, - прищурился старик, - я уж думал, не свидимся боле.
- Тайд, дружище! - кинулся к нему Шестой. - Да как же тебе удалось-то, старый ты чёрт?
- Обещаю, - приложив к сердцу руку, торжественно сказал Шестой.
- Я притворился жёлтой резиновой уточкой.
- ?!
- Ну вот. Так и знал, что не надо было говорить.
Шестой потер виски.
- Ладно, Тайд, я тебя не осуждаю. Конечно, можно было...
- Всё, забыли!
- Ну хорошо. Забыли, так забыли.
В воздухе, как бельевая веревка, натянулась пауза.
- Ну, рассказывай Шестой, - вздохнул старик, когда веревка начала провисать, - как ты тут без меня? Шесть лет как-никак.
- Да... как шведы под Полтавой, ей-богу. Этот ваш мир хрен разберешь. Как муравейник на потолке, ни черту ладан, ни богу свечка. Тьфу ты, даже говорить уже по-вашему стал.
- Ха-ха - рассмеялся старик в голос, - муравейник на потолке, ну ты, Шестой, даёшь.
- А что? - обиделся тот.
- Ничего, - заикаясь от смеха, выговорил Тайд.
- Да хорош уже ржать!
"Вот ведь старый пердун, шесть лет не виделись, а он, ржёт" - подумал Шестой.
Друзья стояли на небольшом холме, чем-то похожем на старый хромосос. Вокруг простирались дневные заросли картошки и банки с огуречным рассолом. В желтом прозрачном небе летали Московские голуби и песни Юры Антонова. Где-то по левую руку от Шестого гречнево чавкал бобросуслик.
- Смеркается, - сказал Тайд, и голос его прозвучал неожиданно глухо. - Нужно развести костёр и готовиться ко сну.
Шестой вздохнул и отправился собирать селедочные головы для разжига.
В свете костра старик выглядел пугающе. Его серебряная борода блестела словно тысячи маленьких змеек, ядовито копошащихся под порывом внезапного ветра. Но глаза, глаза были добрыми, как всегда.
- Какой восхитительный вкус у этого бобросуслика! Тайд, как ты умудрился его поймать?
- Они тупые, как Буш.
- А-а-а, - протянул Шестой, - тогда понятно. А кто такой этот Буш?
- Большой Урюпинский Шупутушок.
- Серьёзно?
- Нет, это президент США, - рассмеялся старик.
- Ах вот оно что... Тайд, а расскажи про бороду, она ведь не простая.
- Это не борода.
- А что же?
- Labor Anima.
- И что это значит?
- Завтра узнаешь, - старик подмигнул Шестому и улыбнулся, - перед тем, как я отправлю тебя домой.
- Домой... эх, поскорей бы. Я так соскучился по дому. Как лыжи по санкам.
- Потерпи до завтра. А сейчас давай укладываться спать.
Шестой долго не мог уснуть. Коварная луна, неровным треугольником висевшая в фиолетовом небе, тускло светила прямо в глаза. Казалось, будто бы весь это мир нарисовал какой-то ребёнок. Цветными карандашами на листе жёлтого картона. Как скошенный колосок ржи тоскует по земле, так душа Шестого ныла от непонятной тревоги. Комок страха, прочно засевший в груди, рос каждую минуту. Под его гнетущий гул он и заснул.
* * *
- Вставай, Шестой, нам пора идти, а то опоздаем, как гопники на поезд.
- Тайд... - прохрипел Шестой
- Чего?
- Тайд...
- Да чего тебе? - Старик удивленно наклонился к Шестому.
- Тайд или кипячение? - Шестой разразился хохотом, как дождливый летний день громом.
- Очень смешно... Вставай давай, а то ещё на шесть лет у нас останешься.
Шестой, продолжая истерично смеяться, встал и начал собираться в дорогу.
Примерно через час пути они оказались у входа в пещеру. По обе стороны от него горели синим пламенем факелы. Как газовая горелка, подумал Шестой и удивился самому себе. Старик сел, закрыл глаза и стал рукой расчёсывать серебряную бороду, что-то шепча себе под нос.
Гора, в которой находилась пещера, была поистине огромной, ее пик скрывался высоко в небесах, словно боинг-747. Всё подножие было покрыто маленькими подсолнухами, размером с одуванчик. Шестой сорвал один и понюхал - он почему-то пах мармеладом. Но странно: несмотря на то, что подсолнухов вокруг было как гастарбайтеров в Москве, запах мармелада не ощущался в вязком горном воздухе.
- Эй, ботаник, так и будешь цветочки нюхать?
- Что? - Шестой сразу заметил изменения в старике, даже не заметил, а почувствовал, потому что сказать, что именно изменилось, он не мог.
- Следуй за мной, шаг в шаг. Ясно?
- Ясно.
- Тогда вперед.
Как только они вошли в пещеру, по обе стороны тут же зажглись ряды факелов, таких же, как те, что были при входе. Осторожно ступая за Тайдом, Шестой пытался понять, что же изменилось в старике.
Минут через пять старик остановился. Они оказались в большом зале, в центре которого, словно лягушка на подносе, лежал невысокий плоский камень.
- Пришли. Шестой, видишь этот алтарь? Встань на него.
Шестой послушно выполнил указание Тайда.
- На колени.
Шестой встал на колени.
- Моя борода, Шестой, - начал старик. - Я обещал рассказать. Ты был прав, это не простая борода, вернее это и не борода вовсе. Это Labor Anima.
- Тайд, это я уже...
- Не перебивай - резко оборвал его старик. - Каждый серебряный волосок в моей бороде - это чья-то душа. - Он осторожно погладил свою бороду. - Я собиратель душ. Тысячи лет такие, как ты, приходят в мой мир, а я забираю их души. Кто-то из них ищет истину, кто-то счастье, другие же и вовсе по глупости... Ты, Шестой, не исключение.
Яркий свет больно ударил Шестому в глаза. В последнюю секунду он всё-таки успел понять, что изменилось в старике. Глаза. Казалось, будто бы на него одновременно смотрят тысячи людей. Как звёздное небо...
Старик вышел из пещеры. В его бороде маленькой змейкой светился и извивался новый серебряный волосок.
Мир дрогнул и перевернулся, как подгоревшая оладья. "Добро пожаловать" - подумал старик и поспешил к новому гостю.