- Надеюсь, ты не собираешься разрушить Землю? - спросил Арсен с нервным смешком.
Максим расхохотался.
- Я?! Я добрейшее существо! Мне нужны сети, я в них живу и кормлюсь. Поэтому мне надо, чтобы сетей было больше. Поэтому я пекусь о прогрессе, я хочу, чтобы компьютер стоял в каждой деревне, в каждой зачуханной избушке на экваторе и за Полярным кругом! Мне это выгодно - но и человечеству это выгодно тоже! Это симбиоз разумных существ!
М. и С. Дяченко. Цифровой.
1. Homo Informaticus
Нынешнее столетие нередко называют "веком информации", хотя термин "информационное общество" вошел в научный оборот еще в начале 1960-х годов. Действительно, бурный прогресс в области обработки, хранения и передачи информации, начавшийся во второй половине XX века, затронул большинство сфер общественной жизни. Индустриальный социум менялся прямо на глазах, опережая все попытки как-то осмыслить происходящее. Название вышедшей в 1970 году книги знаменитого американского футуролога Элвина Тоффлера "Шок будущего" хорошо отражает царящее тогда состояние умов.
При этом, несмотря на множество тревожных тенденций, создатели постиндустриальных концепций смотрели в будущее скорее с оптимизмом: "Информационное общество рассматривается исследователями в качестве социального уклада, возникшего в ходе телекоммуникационной революции, развернувшейся одновременно со становлением постиндустриального общества. В информационном обществе доминирует информационный сектор экономики, связанный с ведущей ролью информации и знания" [1, с. 49].
В 1970-80-е годы еще можно было надеяться, что производство информации автоматически повлечет за собой производство знаний и научных открытий, которые полностью изменят мир - разумеется, к лучшему. Однако на практике все оказалось гораздо сложнее и запутаннее. Сейчас приходит понимание, что информатизация в качестве новой движущей силы социального и экономического развития не столько разрешила старые проблемы, сколько породила новые. Главной проблемой, как ни странно, стал сам возросший объем информации.
Качественный скачок произошел в 1990-е, когда процесс информатизации приобрел поистине глобальный характер. Благодаря "Всемирной паутине" возможность доступа к информации "в любое время, в любом месте, на любом устройстве" из фантастики превратилась в реальность. Информационно-коммуникативная сфера отныне развивается по своим собственным (и во многом неведомым нам) законам, формируя совершенно особый тип отношений с внешним миром. Ведь современные информационные технологии с легкостью позволяют, даже не выходя из дома, работать в "виртуальном офисе" и общаться с друзьями по "скайпу" или "аське":
"Такой работник буквально "растворен" в информационной среде и целиком от нее зависит, тогда как роль социальной, привычной всем нам, среды здесь вторична. По сути это означает смену среды обитания современного человека! Последствия превращения "человека общественного" в "человека информационного" трудно предсказуемы, поскольку процесс этот идет постепенно и незаметно для нашего сознания" [2, с. 127].
Пребывание в столь искусственных условиях не просто меняет поведение человека, но сопровождается трансформацией всей человеческой природы. По крайней мере, последние исследования опровергли устоявшееся мнение, что с наступлением зрелости мозг уже достаточно жестко "запрограммирован" на выполнение конкретных функций. Как выяснилось, он сохраняет пластичность на протяжении всей человеческой жизни и способен реорганизовывать связи между своими нейронами таким образом, чтобы оптимизировать обработку информации, поступающей извне [3].
Теперь представим, что человек в подобных условиях родился и вырос. Как это скажется на его психике? Какие из функций мозга получат преимущественное развитие, а какие, наоборот, останутся "в загоне"?
2. Эффект Флинна
Существует любопытная статистическая закономерность: начиная с первых десятилетий XX века каждое последующее поколение детей становится умнее и сообразительнее предыдущего. Такая тенденция получила название "эффект Флинна" - в честь американского ученого-политолога Джеймса Флинна, который почти тридцать лет назад решил уточнить среднюю величину интеллекта на основе тестов IQ.
Сами тесты IQ традиционно разрабатываются с тем расчетом, чтобы результаты описывались нормальным распределением со средним значением IQ = 100. Именно эту величину коэффициента интеллекта и должен, по идее, иметь среднестатистический индивид. Но когда Флинн поднял в американских архивах данные о результатах тестирования, то выяснилось, что они вовсе не являются стабильными. Мало того, с 1934 по 1978 годы средний IQ жителей США увеличился на 15 пунктов - примерно на 3 пункта за каждое десятилетие [4].
За прошедшие годы аналогичные исследования были проведены более чем в двадцати странах мира, включая не только индустриально развитые, но и такие, как Бразилия или Кения. И везде их обитатели продемонстрировали сходные результаты, причем в разных странах общая тенденция имеет свои национальные особенности: где-то средний IQ увеличился на 10 пунктов, а где-то - на целых 20!
На данный момент имеется множество теорий, пытающихся объяснить феномен массового поумнения, однако общепризнанной нет до сих пор. Исследователи сходятся на том, что он связан с целой совокупностью факторов, среди которых важнейшую роль играет информационно-насыщенная среда. Логика простая: функционируя на более высоком интеллектуальном уровне, общество тем самым предлагает подрастающим поколениям больше сложных проблем и образцов для подражания.
Здесь напрашивается сравнение с акселерацией - ускоренным физиологическим развитием детей школьного возраста, впервые обнаруженным в середине позапрошлого века. Ученые разных стран долго спорили о причинах столь бурного взросления, так и не придя в итоге к какой-то единой версии. Между тем в середине 1980-х годов темпы акселерации стали постепенно снижаться, и к настоящему времени уже можно говорить о ее полном затухании. Впрочем, в последние годы появляется все больше свидетельств снижения темпов "интеллектуальной акселерации":
"В 2004 году норвежский ученый Йон Мартин Сундет из Университета Осло в соавторстве с коллегами из психологической службы норвежских вооруженных сил опубликовал в журнале "Интеллект" ("Intelligence") данные об эволюции результатов тестирования призывников в период с 1950 по 2002 год. Отметив, что на протяжении первых двух десятилетий эффект Флинна имел место, причем даже более выраженный, чем зафиксированный самим Флинном, Сундет указал, что темпы прироста в 70-80-е годы стали заметно замедляться, а к середине 90-х рост и вовсе прекратился. Что же касается частных показателей, а именно результатов тестирования арифметических навыков, то с указанного времени они начали медленно, но неуклонно снижаться" [5, с. 82].
Обратим внимание, что прекращение действия эффекта Флинна совпадает по времени с массовым распространением широкополосных мультисервисных сетей, призванных обеспечить всеобщий доступ к мировым информационным ресурсам... Парадоксально, не правда ли?
3. Феномен Индиго
Последнее десятилетие прошлого века выделяется множеством событий, так или иначе связанных с глобализацией информационных процессов. Одно из наиболее примечательных - ажиотаж вокруг детей "со сверхспособностями" (или "детей индиго", так как они якобы обладают непривычной аурой темно-синего "индигового" цвета), поднятый представителями оккультно-мистического движения "Нью Эйдж". Первооткрывательницей феномена принято считать американскую "ясновидящую" Нэнси Энн Тэпп, которая еще в 1982 году поспешила объявить о первых зримых свидетельствах "новой ступени человеческой эволюции".
После выхода в конце 1990-х годов книги американского эзотерика Ли Кэрролла и его жены Джен Тоубер "Дети Индиго" одноименный термин превратился в популярнейший бренд современной культуры. Однако очередная вариация мифа о "приходе нового общества, основанного на честности, сотрудничестве и любви" вряд ли была способна сама по себе взбудоражить миллионы людей по всему миру. Кэрролл и Тоубер невольно затронули по-настоящему злободневную проблему, волновавшую родителей и учителей в самых разных странах:
"Тревогу вызывает тот факт, что в последнее время газеты вовсю трубят о том, что дети не проходят должной подготовки в средней школе и сдают тесты на уровне ниже среднего. Сейчас уже очевидно, что современные дети гораздо более ментально развиты, чем дети предыдущего поколения. Школы, действующие по старым программам обучения, с большим трудом могут поддерживать необходимый уровень образования" [6, с. 25].
Если отбросить эзотерическую подоплеку, то в цитируемой книге просто зафиксированы некоторые реальные отличия в поведении детей, рожденных в "компьютерную" эпоху. Помимо школьной дезадаптации, стоит выделить запредельное чувство собственной значимости, а также нежелание признавать авторитет взрослых (равно как и любые иные авторитеты), соблюдать даже элементарную дисциплину и хоть немного тормозить свою активность. Понятно, что традиционные методы воспитания в этом случае малопригодны независимо от степени одаренности самого ребенка:
"Сторонники теории "индиго" утверждают, что талантливых, нестандартных детей в последнее время становится всё больше. Вот тут непременно требуется уточнение: всё же талантливых или нестандартных? Нестандартность, отклонение от нормы отнюдь не обязательно несёт положительный знак. Детские психиатры констатируют: маленьких пациентов с синдромом дефицита концентрации внимания (СДКВ) и гипервозбудимостью действительно становится всё больше. К сожалению, считать эти отклонения очевидными признаками таланта возможно отнюдь не всегда" [7, с. 98].
Осталось добавить отклонения в области здоровья: плохой иммунитет и проблемы с нервной или эндокринной системой идут рука об руку с типичным набором "индиговых" черт. Не случайно, как уже отмечалось в предыдущей главе, акселерацию в середине 1980-х сменил противоположный процесс, получивший в отечественной прессе название децеларации. Нынешние дети-децелераты по всем физическим параметрам уступают своим сверстникам-акселератам 1960-70-х годов, при этом число "практически здоровых" детей продолжает стремительно сокращаться.
4. Компьютерное поколение
Если долгое сидение за компьютером и способствует "ментальному развитию", то здоровья оно точно не прибавляет. Тем более что недостаток физических движений усугубляется нервно-психической перегрузками, порой довольно значительными. Недаром сами создатели мифа об "особо одаренные детях с особыми проблемами" подчеркивают: "Индиго - это компьютеризированные дети, а это значит, что в своих поступках они руководствуются больше головой, чем сердцем" [6, с. 14-15].
Рационализма (точнее, прагматизма) в современных детях и впрямь стало больше, но на практике "головной" подход нередко оборачивается крайним эгоцентризмом, плавно переходящим в аутизм:
"По приблизительной оценке, у 6 человек из 1000 сейчас встречаются расстройства аутистического спектра, или РАС (их много, этих расстройств, и они разные), у мальчиков в четыре раза чаще, чем у девочек. Причем количество диагностированных нарушений за последние 20 лет выросло чуть ли не в десять раз, особенно в США и Европе. Цифры так впечатляют, что некоторые говорят об эпидемии" [8, с. 21].
И хотя большинство современных специалистов отнюдь не разделяют вышеупомянутый миф, они не отрицают и массу совершенно новых проблем, которую принесла всеобщая компьютеризация. Приведем в качестве примера мнение признанного специалиста в области психических и поведенческих расстройств, доктора медицинских наук Г. Я. Пилягиной:
"Если трезво оценивать, то дети индиго - всего лишь одно из названий современного поколения детей, которые, конечно, отличаются от своих отцов. Причин, которые меняют сегодняшнего ребенка, в основном две. Это, во-первых, переизбыток информации, который из-за амбиций родителей очень рано обрушивается на ребенка (так называемая виртуализация детей), а во-вторых, нарушенные детско-родительские отношения. Еще 25 лет назад ребенок не был центром существования семьи и не получал несвойственные для него полномочия неформального главы. Сегодня это повсеместное явление. И многие дети, пользуясь широкими правами, тем не менее, не могут выдержать ответственности, к которой эти права обязывают. Ведь рядом с правами идет и не меньшее количество требований к ребенку - в первую очередь, это желание современных родителей иметь интеллектуально развитое чадо (знающее языки, компьютерные технологии и имеющее высокую эрудицию и т. д.)" [9].
Еще один важный момент связан с самими средствами массовой информации, давно уже ставшими "законодателями мод" едва ли не во всех сферах жизни. И чем меньше у человека собственного опыта и навыков аналитического мышления, тем более бездумно и некритично он воспринимает любую информацию из "авторитетного" источника. А ведь многие печатные и электронные издания традиционно имеют высокий градус доверия. Транслируя информацию об определенных поведенческих императивах, они невольно влияют на поведение множества людей. Родители, убежденные в том, что их ребенок - потенциальный вундеркинд, и относятся к нему соответствующе:
"Идея "детей-индиго", овладевая массами, творит "детей-индиго". И будьте уверены, маленький ребенок, услышав о себе подобное предположение, будет выкладываться изо всех сил, чтобы подтвердить, что он такой и есть. И если линия поведения родителей по отношению к нему избрана неверно, он будет культивировать в себе психопатические отклонения, которые раньше социально пресекались. На всех этапах развития у детей есть масса девиантных, неправильных вариантов поведения, которые могут только усиливаться. Когда он живёт с сознанием своей избранности, то ему море по колено" [7, с. 98-99].
Подобно тому, как сильное гравитационное поле изменяет движение физических тел, так и информационно-насыщенная среда модифицирует человеческую психику. И это воздействие вовсе не ограничивается одним только "раздуванием" детской эгоцентричности.
5. Интеллект и креативность
Сами профессиональные психологи предпочитают более объективные методы, нежели сомнительная "диагностика ауры". И для характеристики "нестандартных" детей у них имеется свой специальный термин - "креативность". Последний получил в отечественной психологии настолько широкое распространение, что даже специалисты нередко используют его в качестве синонима творческих способностей.
К подлинному творчеству "креативная" деятельность зачастую имеет весьма отдаленное отношение, а нестандартность подхода еще не гарантирует его правильность. Но эти "мелочи" уже мало интересуют "компьютерное" поколение. Достаточно соединить всем известные вещи или смыслы в необычной комбинации - и готов очередной дизайнерский "шедевр" или эксклюзивный "концепт-арт"!
С другой стороны, по-настоящему оригинальное мышление далеко не всегда означает высокий интеллект. Это подтверждают результаты тестометрических исследований интеллекта, полученные еще в начале 1960-х годов:
"В частности, выяснилось, что профессиональные и жизненные успехи вовсе не напрямую связаны с уровнем интеллекта, вычисляемым с помощью тестов IQ. Опыт свидетельствовал, что люди с не очень высоким IQ оказываются способны на незаурядные достижения, а многие другие, чей IQ значительно выше, нередко от них отстают. Было высказано предположение, что здесь решающую роль играют какие-то иные качества ума, которые не охвачены традиционным тестированием" [10].
Креативность по отношению к интеллекту и является тем альтернативным фактором, который становится актуальным, когда не существует заранее предписанного пути решения. Как показал целый ряд экспериментов, оба фактора действуют независимо друг от друга, хотя функционально они полные антиподы: ситуации, благоприятствующие проявлению интеллекта, по своим характеристикам противоположны ситуациям, в которых проявляется креативность. Известный российский психолог В. Н. Дружинин особо выделяет последнее обстоятельство:
"В исследованиях, проведенных сотрудниками лаборатории психологии способностей ИП РАН, выявлена парадоксальная зависимость: высококреативные личности хуже решают задачи на репродуктивное мышление (к ним относятся практически все тесты интеллекта), чем все прочие испытуемые.
Поскольку креативность противоположна интеллекту как способности к универсальной адаптации именно по этому критерию (творчество антиадаптивно!), - то на практике возникает эффект неспособности креативов решать простые интеллектуальные задачи" [11, с. 62].
Учитывая, что в мире растет число "высококреативных личностей", не приходится удивляться всеобщему снижению интеллектуального уровня. Чтобы понять причины этого роста, следует обратить внимание на соотношение врожденных и приобретенных составляющих обоих факторов:
"Наибольшей генетической детерминацией характеризуется вербальный интеллект, наследуемость невербального интеллекта несколько ниже. Тестовая креативность, как оказалось, в значительно меньшей степени зависит от генетических факторов, чем вербальный и невербальный интеллект" [12, с. 16].
Если в случае креативности решающая роль принадлежит внешней среде, то напрашивается вывод, что именно ее изменение и спровоцировало всплеск численности "вундеркиндов-недоучек", неспособных к сколько-нибудь длительным интеллектуальным усилиям.
6. Кризис образования
Вплоть до начала XX века школа была для ребенка единственным источником информации об окружающем мире. Появление радиовещания, а затем и телевидения стимулировало развитие средств массовой информации, быстро превратившихся в важнейший институт современного общества. Как полагает петербургский исследователь С. Б. Переслегин, именно это обстоятельство перевернуло все прежние представления о значимости школьного обучения:
"В 1960-е годы в связи с распространением телевидения школа утратила свое главное преимущество перед СМИ - наглядность. К концу десятилетия, то есть еще до повсеместного перехода к многоканальному цветному вещанию, телевизор взял на себя большую часть социальных функций, ранее выполняемых системой образования.
В последующие годы СМИ, как институт социализации, практически вытеснили школу. На сегодняшний день задача интеграции человека в текущую систему общественных отношений решается рекламой, телевидением (причем все большую роль играют интерактивные и "реальные" каналы), электронными СМИ, таблоидами. Роль школы в процессе социокультурной переработки пренебрежимо мала" [13, с. 520].
Выходит, в определенном смысле апологеты "детей индиго" правы. Ведь традиционное обучение как раз и ориентировано на "простые интеллектуальные задачи", которые для выраженных креативов хуже горькой редьки. Помимо того, что для них такой образовательный формат крайне неэффективен, он еще и отнимает массу времени, мешая приобретать знания и навыки из альтернативных источников. Иначе говоря, современная школа не способна функционировать даже в качестве информационного "усилителя-повторителя". Она скорее блокируют информацию, чем предоставляет к ней доступ. Итоговый результат по-своему закономерен:
"В начале 1980-х годов было проведено исследование эффективности школы как обучающей системы. <...> Исследование показало, что для элитных ленинградских школ коэффициент усвоения знаний составлял от 10% до 30% при средневзвешенном значении около 15%. <...> За последующие двадцать лет ситуация ухудшилась и, судя по всему, значительно. Сейчас можно говорить о коэффициенте усвоения знаний 3-10%, причем последняя цифра характеризует высшую элиту учащихся" [13, с. 522].
Все специалисты в один голос говорят о деградации школьного образования. Однако этот процесс не является какой-то особенностью российской образовательной системы, а лишь отражает общемировую тенденцию. По мнению Переслегина, его системный характер указывает на существование единого фактора деградации:
"Поскольку прослеживается отчетливая положительная корреляция между глубиной кризиса образования и уровнем развития телекоммуникационных систем в регионе, есть искушение связать дегенерационные процессы в обучении с распространением сериально-клиповой культуры" [13, с. 523].
Добавим лишь, что любое существенное изменение информационного пространства с неизбежностью приводит и к изменению способа его освоения.
7. Клиповое мышление
Понятие "клиповое мышление" (или "клиповое сознание") появилось в 1990-х годах и быстро завоевало популярность. Само слово clip переводится с английского как "стрижка; быстрота (движения); вырезка (из газеты); отрывок из фильма, нарезка". Последнее значение отсылает к принципам построения музыкальных клипов, видеоряд которых обычно представляет набор слабо связанных между собой образов.
По аналогии с видеоклипами, окружающий мир для потребителя "сериально-клиповой культуры" превращается в мозаику разрозненных фактов, которые, словно в калейдоскопе, сменяют друг друга, образуя каждый раз новые узоры. Такая специфика восприятия позволяет оперировать только короткими смысловыми блоками, что неизбежно приводит к утрате связности индивидуального мышления. Внимание становится поверхностным (как бы "порхающим"), выхватывая из общей картины лишь требуемую деталь и тут же переключаясь на другой объект.
"С одной стороны, это объяснимо, - пишет обозреватель журнала "Наука и жизнь" Е. Вешняковская, - с пришествием сетевых коммуникаций букв вокруг нас стало слишком много, чтобы осиливать их все. С другой, интеллектуальная производительность "многозадачного" человека падает, по данным лондонского профессора психологии Глена Уилсона, на величину, эквивалентную десяти пунктам IQ, из-за так называемых затрат на переключение" [14, с. 2-3].
Вот, кстати, и одно из объяснений замедления действия эффекта Флинна. Люди, выросшие в эпоху бума компьютерных и телекоммуникационных технологий, буквально вынуждены культивировать в себе способность к многозадачности, чтобы не "утонуть" в океане информации. И пока нет никаких оснований считать данное явление исключительно негативным. Культуролог К. Г. Фрумкин, например, считает, что перед нами типичное развитие одних когнитивных навыков за счет других:
"Суть клипового мышления заключается в том, что оно умеет - и любит - быстро переключаться между разрозненными смысловыми фрагментами. Главное достоинство "клипового восприятия" - большая скорость обработки информации. Другая его особенность - предпочтение нетекстовой, образной информации" [15].
Разумеется, способность к сосредоточению также крайне важна, и сокращение времени, которое современный ребенок может, не испытывая стресса, провести в отсутствие каких-либо внешних стимулов, отражается на качестве обучения. Зато он гораздо быстрее "включается" в новую задачу или ориентируется в незнакомой ситуации. "Парадокс в том, что эти навыки, одинаково необходимые человеку, во многом антагонистичны - реактивность развивается за счет сосредоточенности, и наоборот" [15].
Здесь напрашивается сравнение с интеллектом и креативностью, чьи проявления имеют столь же противоположный характер. Такое совпадение нельзя считать случайным. Под креативностью чаще всего понимается способность "использовать данную в задачах информацию разными способами и в быстром темпе" [16, с. 175], что хорошо соответствует особенностям клипового мышления.
8. Социальная ткань
Умение концентрироваться и запоминать, видеть в кажущемся хаосе разнородных элементов целостную структуру и вообще системно мыслить до недавнего времени считалось признаком развитого интеллекта, а его обладатели имели неоспоримое преимущество при работе с информацией. Сейчас это преимущество в значительной степени утрачено. Ведь интеллект отвечает за адаптивные способности, а в последние десятилетия внешняя среда претерпела радикальные изменения.
Мир стал не только сложнее, но и быстрее. Ускорение темпов жизни в условиях непрерывного возрастания общего объема информации выдвигает на первый план проблему ее отбора и сокращения, т.е. выделения главного и фильтрации лишнего. В этой ситуации уже не до семантических или эстетических тонкостей. Требуется не только "поймать" актуальную новость до того, как она устареет, но и суметь вовремя найти источник "свежей" информации.
"Все эти обстоятельства породили особую культуру восприятия информации, которую - учитывая негативное отношение к понятию "клиповое мышление" - можно было бы назвать альтернационной (от слова "альтернация" - "чередование"). Родовыми чертами альтернационной культуры являются: высокая фрагментарность информационного потока, большое разнообразие и полная разнородность поступающей информации и навык быстрого переключения между фрагментами" [15].
Формирование новых - "альтернационных" - качеств происходит настолько стремительно, что возникает впечатление какой-то глобальной психической мутации, превращающей "компьютерное" поколение в неуправляемых и невежественных "андроидов". В то же время они в совершенстве владеют многими навыками, необходимыми для работы с мультимедийными данными в режиме дефицита времени. Просто еще не разработаны тесты, которые могли бы адекватно оценивать "альтернационность".
А поскольку прогресс в области электронных коммуникаций продолжает наращивать обороты, то следует ожидать дальнейшего крена в сторону "клипового" восприятия. В ближайшей перспективе его носители займут (если уже не заняли) место традиционных "обывателей", еще сильнее понизив средний уровень интеллекта. Всех подобных "альтернативно одаренных" потребителей "культуры переключений" Переслегин выделяет в особую группу:
"Их мышление случайно по своему содержанию, эклектично по форме, не обладает предсказательной силой, не способно к развитию. Собственно, оно и мышлением не является: в современных социальных моделях такие люди названы немыслящим большинством" [17].
Словно рыбы в воде, они "плавают" в информационно-насыщенной среде, постепенно становясь ее неотъемлемой частью. Колоссальное информационное давление не страшно тем, кто бездумно пропускает информацию через себя, реагируя лишь на "ключевые слова". Социализация подменяется сетевым общением, а сами его участники образуют полноценную информационную систему - "социальную ткань" в терминологии Переслегина:
"Да, индивидуумы не способны ни мыслить, ни действовать. Но ткань как целое способна и к тому, и к другому. Она гораздо лучше приспособлена к современной эпохе, нежели те немногие, кто позволяет себе оставаться личностями и мыслить свободно. Можно предположить, что в течение всего горизонта прогнозирования социальная ткань будет вытеснять "обычных людей" на социальную периферию" [17].
9. Гений сети
"Немыслящее большинство" сегодня составляет основу среднего класса - "офисного планктона" постиндустриального (информационного) сектора экономики. Да и в собственно промышленной сфере центральной фигурой отныне является не инженер, а менеджер, который "утвердит бренд, сочинит легенду бренда, составит пресс-релизы, утвердит фирменный стиль, узнаваемые логотипы и привлекательный дизайн упаковки... Даже если со стороны кому-то кажется, будто вся эта переработка заключается в наклеивании этикетки с логотипом. <...> Но эта этикетка стоит больше, чем все, что под ней" [18, с. 268-269].
О других сферах деятельности нечего и говорить. Там уже давно правит бал "альтернационная" элита среднего класса, которую американский экономист Ричард Флорида назвал "креативным классом". Его представителей отличает, в первую очередь, стремление к самовыражению, заслоняющее все прочие интересы, включая карьерные и материально-денежные. Как правило, это люди творческих профессий (или считающихся таковыми): артисты и художники, имиджмейкеры и бренд-дизайнеры, "акулы" пера и шоу-бизнеса, специалисты PR и IT, и т.п. "высококреативные личности".
Но виртуозы информационных технологий/манипуляций чувствуют себя комфортно лишь в сетевых чатах и блогах, где виртуальное и реальное сливается в одно нерасторжимое целое. Нет ничего удивительного в том, что на вершине "информационной пирамиды" находятся создатели подобных сетей. Например, Марк Цукерберг, основатель самой массовой на сегодняшний день социальной сети Facebook, а заодно - самый молодой в истории миллиардер. Человек-символ (или этикетка?), буквальное олицетворение самоорганизующейся информации.
Истории создания Facebook посвящен фильм Дэвида Финчера "Социальная сеть", в котором маститый режиссер попытался проникнуть во внутренний мир компьютерного гения. И, на взгляд кинокритика Натальи Сиривли, потерпел блистательную неудачу. За душой персонажа, изображающего Цукерберга, нет ничего, способного хоть как-то объяснить его феноменальный взлет:
"Остается предположить, что всеми действиями героя руководят не индивидуальные фрустрации и желания, но исключительно сам "Facebook". Необходимость появления этой штуки на свет и неизбежность ее стремительного расползания по планете. Марк - медиум, человек-аттрактор, который поймал волну и уловил тренд. <...> Не случайно все поступки героя, более чем сомнительные с точки зрения закона, нравственности и житейского здравого смысла, абсолютно безошибочны с точки зрения интересов "Facebook"" [19, с. 209-210].
Последнее десятилетие вообще отмечено безудержным ростом социальных сетей. Благодаря их влиянию произошло окончательное оформление "тканого мира", а основная жизненная функция людей, в свою очередь, свелась к поддержке существования этих сетей. Круг замкнулся. По отношению к функции самой сети ее формальный владелец-основатель - такая же компьютерная марионетка, как и рядовой сетевой пользователь.
"Чистая" креативность обернулась фикцией, не способной дать адекватный ответ на информационную агрессию. Но отсюда еще не следует, что резервы человеческого мозга исчерпаны. Возможно, мы убедимся в этом совсем скоро...
Январь, 2013 г.
Список литературы
1. Якунин В.И., Сулакшин С.С., Багдасарян В.Э., Кара-Мурза С.Г., Деева М.А., Сафонова Ю.А. Постиндустриализм. Опыт критического анализа. - М.: Научный эксперт, 2012. - 288 с.
2. Абрамов М.Г. Человек и компьютер: от Homo Faber к Homo Informaticus. // Человек. - 2000. - N 4. - С. 127-134.
3. Дойдж Н. Пластичность мозга. - М.: Эксмо, 2011. - 544 с.
4. Flynn J.R. The mean IQ of Americans: Massive gains 1932 to 1978. // Psychological Bulletin. - 1984. - V. 95. - P. 29-51.
5. Степанов С. Всемирное замедление. // Школьный психолог. - 2006. - N 24. - С. 81-84.
6. Кэрролл Л., Тоубер Дж. Дети Индиго. - К.: София, 2003. - 240 с.
7. Руденко Б. "Синие" дети. // Наука и жизнь. - 2008. - N 10. - С. 97-99.
8. Благутина В. Другие. // Химия и жизнь. - 2012. - N 10. - С. 20-24.
9. Гук Л. Дети цвета ультрамарин. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://24.ua/gazeta/show/id/48842.htm.htm
10. Блинов О.А. Моделирование креативного потенциала современных организаций. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.econ.asu.ru/inet_conf_kaf.Menedgmenta_2012/blinov.pdf
11. Дружинин В.Н. Диагностика общих познавательных способностей. // Когнитивное обучение: современное состояние и перспективы. - М.: ИП РАН, 1997. - С. 60-69.
12. Тихомирова Т.Н. Интеллект и креативность в условиях социальной среды. - М.: Институт психологии РАН, 2010. - 232 с.
13. Переслегин С.Б. Самоучитель игры на мировой шахматной доске. - М.: АСТ; СПб.: Terra Fantastica, 2005. - 619 с.
14. Вешняковская Е. Информационная эволюция: в кого мы превращаемся? // Наука и жизнь. - 2012. - N 1. - С. 2-9.
15. Фрумкин К.Г. Клиповое мышление и судьба линейного текста. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://nounivers.narod.ru/pub/kf_clip.htm
16. Акимова М.К. Изучение индивидуальных различий по интеллекту. // Вопросы психологии. - 1977. - N 2. - С. 175-186.
17. Переслегин С.Б. Информация и мышление. Как золотой миллиард отвечает на новые вызовы. // Независимая газета. - 2008. - N 126, 24 июня.
18. Каганов Л. Лена Сквоттер и парагон возмездия. - М.: АСТ, Астрель; Владимир: ВКТ, 2010. - 384 с.
19. Сиривли Н. "Социальная сеть". // Новый мир. - 2011. - N 1. - С. 207-210.