Аннотация: Когда-то я долго и упорно творил эту нетленку.
Часть Первая
Глава 1. Знакомство.
Where do you go fantastic river?
Take me away to somewhere,
Take me away from here.
The Scorpions. A Song
Шел дождь. Вернее было бы сказать - разверзлись хляби небесные, но на Артье это называлось дождем. Потоки воды лили с неба как из ведра, на площади в сотни квадратных километров стремительным водопадом обрушиваясь вниз. В такое время улицы и поля Артье пустели - все живое спешило найти себе укрытие от разбушевавшейся стихии.
Детер также укрылся от стихии в задней комнате заправочной станции и, опустив на окно жалюзи, чтобы не видеть творящейся снаружи мерзости, занимался тем, что глушил нектар. Начал он еще с утра, в такую погоду ждать клиентов не приходилось, и сейчас уже порядком поднабрался. Опустив экран местного телевидения, он сидел с неподвижным взглядом, отвлекаясь только для того, чтобы сделать новый глоток. Покончив с очередной бутылкой, он тяжело поднялся и двинулся поперек комнаты к холодильнику за следующей. Осторожно обойдя стоявший посреди комнаты огромный и единственный стол, произведение еще доисторических времен, он со всего размаха налетел на старенький стул. Стул, жалобно скрипнув, развалился на части. Детер выругался и ударом ноги отбросил остатки стула к покосившемуся шкафу.
Вообще обстановка комнаты поражала своей живописностью и была достойна если уж не антикварного магазина, то лавки старьевщика точно. Каждая вещь, находившаяся там, была уникальна тем, что вы не нашли бы второй подобной во всем мире. Покосившиеся шкафы, разваливающиеся стулья, деревянный стол, каким-то чудом занесенный сюда, наверно, еще из XX века, - каждая вещь имела свою собственную и отнюдь не короткую историю, прежде чем попала на заправочную станцию. Наверно поэтому комната напоминала кабак, в котором вечно странствующий космический сброд присел отдохнуть на минутку.
Детер тяжело вздохнул. Оставалось всего четыре бутылки нектара, и их лучше было оставить на вечер. Пополнить запасы в такую погоду было делом невозможным. Оставалось только спать. Кровать жалобно застонала под опьяневшим Детером.
В последнее время дела у него шли неважно. Космический бродяга, он оказался на Артье совсем без денег и долго мыкался в столице, берясь за любую работу, чтобы заработать себе на пропитание. Гражданства у него не было, и надеяться на приличное место он вряд ли мог. Поэтому вариант с заправочной станцией показался ему улыбкой фортуны. Постоянная работа, крыша над головой - много ли надо человеку, особенно такому, как он. Основной обязанностью Детера, помимо продажи антигравитатора, что с успехом мог делать и делал автомат, когда Детер ненадолго куда-нибудь отлучался, было проведение технического обслуживания. Что ж без опытного механика ни одно, даже самое совершенное оборудование в мире не сможет провести диагностику и ремонт мобилей. А механиком Детер был неплохим: многому он научился за время службы в дальнем охранении. Зарплату он получал сдельную, а так как заправочная станция находилась на оживленной магистрали между столицей Артье Стагрой и Урнеу - новым большим промышленным городом на берегу океана, то на жизнь хватало. Впрочем, не на жизнь, а на существование. Так считал Детер. И в чем-то, конечно, был прав.
Странное существо человек. Не успел Детер проработать и трех месяцев на станции и почувствовать пусть небольшую, но уверенность, по крайней мере, в ближайшем будущем, как ощутил недовольство настоящим. Он мечтал выбраться с Артье, захолустной дыры на задворках вселенной. Но сделать этого не мог - не было денег на перелет. Компания хорошо экономила на нем, пользуясь тем, что у него не было гражданства. Не трать он такие суммы на выпивку и на женщин, когда изредка заезжал в От, то за год, пожалуй, мог бы заработать на билет. Но это было слишком долгим временем. И Детер спускал деньги с каждой поездкой. Впрочем, бегство с Артье было скорее мечтой. У Детера не было друзей на других планетах, а новые мытарства пусть даже и в более цивилизованных уголках вселенной не очень-то его прельщали. Другое дело если б у него были деньги. Тогда он сделал бы себе новые документы и вернулся домой. Домой! Лучше не думать об этом.
Детер зевнул. "Черт. Интересно, сколько же надо выпить, чтобы вообще ни о чем не думать?" Он перевернулся на другой бок.
Неожиданно раздался сильный, режущий слух звонок телефона - сигнал тревоги и просьбы о помощи, сопровождаемый миганием красной лампочки. Детер включил аппарат и одновременно посмотрел, откуда звонят. Звонивший находился примерно в 5-и километрах от станции, на дороге.
- Алло, - комнату заполнил тревожный голос человека, попавшего в беду, - Вы меня слышите?
- Угу, - ответил Детер, - Что случилось?
- Сломалась машина. Решил дойти до станции пешком. Меня смыло потоком и тащит по канаве вдоль дороги.
- Выезжаю. Не выключайте телефон. Попробую вас запеленговать.
Прокряхтели дверцы шкафа. Детер облачился в непромокаемый костюм, вышел в коридор и через тяжелую металлическую дверь попал в пристроенный к станции ангар. Здесь помещалось оборудование для ремонта мобилей. Ангар также служил гаражом для мобиля Детера. Точнее для мобиля компании, которым Детер пользовался, как своим собственным.
Детер сел в машину и пустил чуть слышно заработавший двигатель. Воздушные потоки загуляли по ангару. Мобиль наполнился мощью и, приподнявшись над полом сантиметров на тридцать, задним ходом выехал из ангара наружу. С помощью дистанционного управления Детер закрыл ворота и, спустившись по склону насыпного холма, на котором стояла станция, выехал на также насыпную дорогу.
Дорога метра на 2 возвышалась над окружающей плоской, как стол, равниной. Нигде не было ни бугорка, ни впадины, за исключением двух канав с каждой стороны дороги. Грунт, вырытый при их рытье, пошел на насыпь для дороги. Верх насыпи выровняли, а затем засадили вместе со склонами обычной артьеанской растительностью, обладавшей огромной прочностью и росшей не вверх, а в стороны и вниз. Причудливо переплетаясь между собой стеблями и корнями, надежно скреплявшими верхний слой грунта, растения по части прочности и дешевизны давали сто очков вперед любому другому материалу.
А дождь продолжался. Вода падала стеной. Это был так называемый весенний дождь. Каждую весну и осень на Артье начинались кратковременные, но весьма обильные дожди, зачастую сопровождаемые бурями и ураганами. Перепад температур между летом - артьеанским днем и зимой - артьеанской ночью, продолжавшихся каждая что-то около земного года, всякий раз вызывал громадные потрясения в обычно спокойной атмосфере гигантской планеты. Поднимался ветер, столь редкий на планете в другие времена года. Плотный слой облаков, простирающийся от одного края горизонта до другого и очень редко позволяющий видеть местное солнце, становился еще плотнее, увеличиваясь в размерах, спускаясь буквально до самой земли и обволакивая все густым туманом. Затем гремел гром, сверкали молнии, и вода начинала падать сплошным потоком.
Прибыв на Артье зимой, Детер еще не видел "весенних дождей". "Хорошо, что зимой осадки не выпадают, а осенние дожди не успевают превратиться в снег. А то при таянии вкупе с такими дождями пришлось бы строить новый ковчег",- думал он.
Действительно, окружающие дорогу бескрайние равнины были полностью затоплены. Вода поднялась почти на два с половиной метра над уровнем местности, добралась до дороги и скрыла ее под своим 30-сантиметровым слоем. Впрочем, это обстоятельство ничуть не мешало движению, так как все машины на Артье работали, грубо говоря, по принципу воздушной подушки. Сильный же ветер, поднимавший над равнинами нешуточные волны, вызывал над дорогой лишь легкую рябь, совсем не чувствовавшуюся в машине. Беспокоило только одно - почти полное отсутствие видимости.
Мобиль несся на бешеной скорости, оставляя за собой пенистый след. Детер спешил. Включенный и настроенный на мобили радиооповеститель предупредил бы встречных водителей о его приближении и наоборот. Детер достал банку "Опиума". Открыл, отхлебнул. "Как у вас дела", - спросил он по мобильнику незнакомца. И тут вдруг увидел внезапно возникший и стремительно надвигающийся на него знакомый до чертиков поворот, чуть было не пропущенный им из-за водной мглы. Детер всем телом навалился на гашетку управления, отклонив ее влево. Мелькнула перед лицом катящаяся волна и машина в последний момент вошла в поворот.
- Черт, - выдохнул Детер, взглянув на разбушевавшуюся над равнинами стихию.
- Ради бога поспешите, - достиг его сознания голос незнакомца, звучавший из динамика. - Кажется, я сломал ногу, - несмотря на опасность и физическую усталость, голос звучал спокойно. - Боюсь долго мне не продержаться.
Детеру почему-то почудилось, что, произнося эту фразу, незнакомец грустно улыбнулся. "Интересно, как бы я вел себя в подобной ситуации? "- подумал он и до отказа вдавил в пол сопротивляющуюся педаль газа. Машина рванулась, и Детер чуть было не проскочил незнакомца - определитель показывал, что тот где-то рядом.
Детер сбросил скорость и медленно поехал вперед, внимательно смотря по сторонам.
- Вы с какой стороны дороги? - спросил он незнакомца.
- Если ехать от Стагры, слева.
"Значит справа от меня". Детер сосредоточил внимание на правом боковом окне. Бесполезно. Дождь не позволял видеть что-нибудь дальше пяти метров, и вскоре определитель показал, что он отдаляется от незнакомца, оставив того позади. Детер развернулся, и чуть не врезался в оставленную незнакомцем с краю дороги машину.
- ...., - выругался Детер.
- Что? - не понял незнакомец.
- Далеко вы от дороги?
- Нет, рядом. В канаве. Я вижу ее, - незнакомец говорил с трудом, переводя дыхание, но голос его по-прежнему звучал спокойно.
Детер ехал возле самого края дороги. Его машина плясала над накатывавшими с равнины волнами, качкой своей вызывая легкое поташнивание.
Детер включил наружные микрофоны, повернув тумблер звука до упора. В салон машины ворвались дикие завывания ветра и плеск волн.
- Кричите, - сказал Детер незнакомцу. - Кричите, я постараюсь услышать вас.
Но сколько Детер не вслушивался, ничего кроме ветра и волн он не слышал. Внезапно незнакомец перестал кричать - динамики, подключенные к телефону, хрипло молчали.
- Орите же, черт вас побери, - сорвался вдруг Детер, - Орите во всю глотку.
Ответом на столь эмоциональное высказывание было молчание. ( Впоследствии, вспоминая происшествие, Детер удивлялся собственной глупости. Не было никакого смысла заставлять незнакомца кричать благим матом. Определитель был эффективнее. )
- Да скажите же что-нибудь.
- Все в порядке, - снова раздался голос незнакомца, - Я вижу вас.
- Держитесь, - крикнул Детер, схватил лежавший на соседнем сиденье спасательный жилет и выпрыгнул из машины, подняв целый фонтан брызг. Приземлился он неудачно. Нога скользнула по траве и поехала в сторону канавы, потянув за собой все тело. Детер охнул и схватился за открытую дверцу машины. Подтянул взбунтовавшиеся ноги. Выпрямился. Огляделся. Никого. Сизая мгла колпаком накрывала его, ограничивая поле зрения несколькими шагами.
Детер торопливо стал набирать номер незнакомца на мобильнике, висевшем на поясе. (Номер этот ранее высвечивался на телефонах в машине и дома на станции.)
Но не успел он закончить, как сквозь завывание ветра услышал слабый вскрик. Детер бросился на голос. Остановился, всмотрелся. Опять никого. И тут же увидел голову над водой. Незнакомец находился метрах в десяти от дороги и был едва различим в водной круговерти. Стихия извлекла его из придорожной канавы и несла в бесконечность равнины.
- Держись. Я здесь, - рявкнул Детер, разматывая веревку. Однако голова скрылась под водой.
"Ну же, давай. Давай!" - мысли в голове Детера беспорядочно метались, то и дело сталкиваясь. Он стоял напрягшийся, весь подобравшись для броска. Побелевшая рука сжимала жилет, другая держала веревку. Вот голова вновь показалась на поверхности. В тот же момент Детер бросил жилет, который упал точно по назначению. Но, похоже, незнакомец этого не увидел - он опять исчез под водой.
"Придурок! Придурок!" - зашелся в безмолвном крике Детер. Но вот над водой появилась рука, судорожным движением вцепившаяся в жилет. Затем рука начала медленно передвигаться к дальнему краю жилета, вытаскивая на свет божий голову.
А Детер тем временем тянул напрягшуюся веревку, упираясь скользящими сапогами в поверхность дороги. Пядь за пядью вытаскивал он, отбирая жертву у обезумевшей стихии. Вода застилала ему глаза, ветер сбивал с ног, а он ничего не чувствовал кроме жегшей руки веревки. Когда незнакомец достиг края дороги, Детер уже сам еле держался на ногах. Однако, собравшись, он последним усилием вытащил бедолагу на насыпь, нагнулся и, неуклюже обхватив за пояс, потащил к машине. Потеряв равновесие, чуть не упал, но, ударившись о машину, остался стоять на ногах и даже не уронил незнакомца.
Процедура помещения спасенного в машину, висевшую в тридцати сантиметрах над водной поверхностью, оказалась весьма сложной. Измученный Детер, стоявший по колено в воде, никак не мог поднять слабо помогавшее тело незнакомца на нужную высоту. Два раза его изощренные попытки шли прахом. Незнакомец рушился в воду, причем во второй раз прихватив с собой Детера.
Грязно ругнувшись, Детер поменял тактику. Прислонив спасенного к машине и наказав ему продержаться в таком положении во что бы то ни стало хотя бы тридцать секунд, Детер забрался в кабину с противоположной стороны и буквально за уши втащил незнакомца внутрь.
Перегнувшись через бревном лежащее тело, Детер захлопнул дверцу и облегченно вздохнул. Отдышался. Опустил спинку кресла незнакомца.
- Так удобней?
Незнакомец кивнул. Это был совсем молодой парень, лет 20. Высокий, хорошо сложенный.
- "Опиум" хочешь? - Детер перешел на ты.
- Спасибо. Сегодня я попил на 10 лет вперед, - усмехнулся незнакомец.
Незнакомец, заботливо укрытый одеялом, в детеровской пижаме мирно спал на полосатом диване с поломанными пружинами. Видимых серьезных повреждений на его теле не оказалось. Тем не менее Детер уже позвонил в От доктору, пообещавшему приехать как только распогодится. Теперь Детер сидел рядом с диваном и разглядывал бумаги незнакомца, которые нашел, вешая сушиться на кухне его одежду.
"Нилос. Нилос Эши, не хотел бы я оказаться на твоем месте", - освеженный душем, Детер задумчиво сделал длинный глоток нектара из бутылки с зеленой этикеткой. Затем прилег на кровать и включил экран.
Забавная это была штуковина. Она создавала эффект присутствия. Вы как будто переносились в другой мир. Протянуть руку и можно поздороваться с телегероем; встать, сделать шаг и вы окажетесь в прекрасном саду с миллионами благоухающих розовых кустов, или посреди джунглей, увитых лианами, или в безбрежном просторе океана, брызги волн которого солью смочат ваши губы. Лучше всего смотреть такое телевидение было, сидя посреди совершенно пустой комнаты, все стены которой, пол и потолок были экранами. Но и всего одна пластина экрана тоже давала неплохой эффект, если, конечно, не коситься по сторонам.
Показывали футбольный матч. Бесплатные программы давно уже закончились. А из ночных трансляций Детер, экономя деньги, подписался всего на два канала. По одному все время показывали спорт, по другому крутили порнушку. Ночь.
Ночь, день - эти слова на Артье имели двоякое значение. Времена суток на планете совпадали с временами года, но люди, сохраняя привычный жизненный ритм, поделили бесконечные день и ночь на 24 часа. Впрочем, сейчас благодаря непогоде было действительно темно. Детер переключился на вратаря бело-голубых. Портативные камеры, прикрепленные к каждому игроку, позволяли видеть картину матча его глазами. Последовал несильный удар, и вратарь даже не дернувшись пропустил глупейший гол.
"Козел", - Детер переключился на другой канал. Там танцевала полуголая красотка, высоко поднимая свои длинные ноги. Красивая правильной формы грудь с полосатыми сосками, огромные на пол-лица глаза с золотистыми зрачками и совершенное отсутствие растительности, по крайней мере, до пояса. Люди, расселяясь по бесчисленным мирам Галактики, мутировали, приспосабливаясь к местным условиям. Иногда процесс мутации был естественным, но шел он слишком долго, не всегда в нужном направлении, как с физиологических, так и с эстетических позиций. Поэтому чаще мутации вызывались искусственно. Многие же люди меняли свою внешность просто из прихоти, не руководствуясь утилитарными соображениями, правда стоили такие операции дорого и были не по карману простому люду. Спасаясь от возможного преследования имперских служб, Детеру также пришлось поменять свою внешность. Теперь у него была фиолетовая кожа, нос горбинкой и сорок четыре зуба, как у жителей Чун Ачаня. Зубы - для большего правдоподобия и совершенно бесплатно, по словам врача, делавшего операцию. Зеленые волосы Нилоса также, наверно, показались бы не слишком обычным зрелищем читателю.
"Стриптиз", - подумал Детер, глядя на экран. Красотка тем временем избавилась от жалкого кусочка ткани, называвшегося платьем. Повернулась задом и нагнулась, демострируя пышный зад. Затем подошла к дивану в форме сердца и принялась извиваться на нем, постепенно снимая с себя остатки одежды. Села, выпрямилась, раздвинув ноги. "Гм, там волос тоже нет", - с удовлетворением отметил Детер. Выскочили еще две женщины, совершенно голые под прозрачными накидками, с веселыми игрушками в руках. Протяни руку и дотронешься. Синтезатор телевизора наполнял комнату запахом духов и разгоряченного женского тела. Подошли к первой, ласково поглаживая ее опустились на колени.
Детер выключил телевизор и подсчитал имеющуюся наличность. "В воскресенье съезжу в От. Пора спать".
В двери ангара заглядывало ласковое солнце. Тучи исчезли бесследно - как сквозь землю провалились. Детер улыбнулся. Только что уехал доктор, и в открытые двери была видна его быстро удаляющаяся машина. Ничего серьезного он у Нилоса не обнаружил. Нога оказалась не сломана, а лишь вывихнута. Вправив ее, доктор для проформы дал Нилосу какие-то лекарства, выписал рецепт, а также назначил как минимум сутки абсолютного покоя. И сейчас, позвонив домой и успокоив родителей, Нилос бездельничал в задней комнате станции.
Детер вышел из ангара. Трава приятно пружинила под ногами. Детер огляделся. Во все стороны до самого горизонта простиралась водная гладь. На ленивых маленьких волнах то тут, то там качался мусор человеческой цивилизации - пакеты, упаковки, обертки и прочая гадость.
- Успели уже испортить планету, - скривился Детер и наклонился погладить тершегося у ног Иннокентия, здоровенного черного котяру, вслед за Детером выползшего погреться на солнышке. Лоснящаяся шерсть, хвост трубой, наглые зеленые глаза - котяра совсем неплохо себя чувствовал на чужой планете. И сейчас он был настроен по-боевому. Выполнив свой долг по отношению к хозяину, он решил вместе с Детером поохотиться на земляных червей. Это было не таким легким делом, как могло показаться на первый взгляд. Толстые тридцатисантиметровые твари, несмотря на кажущуюся неповоротливость, были довольно проворны. К тому же, питаясь артьеанской растительностью, имели мощные челюсти, способные чувствительно поранить кота. Спасаясь от воды на насыпи, черви буквально изрыли ее всю. И Детер в который уже раз занялся их выкуриванием. Если этого вовремя не сделать, то потом вы рискуете на каждом шагу проваливаться в ямы, оставленные червями и наполненные их вонючей слизью.
Детер зажег факел, сразу же обильно зачадивший, и, подойдя к ближайшей дыре, оставленной червем, сунул в нее факел. Вскоре земля неподалеку от того места, где стоял Детер, вспучилась. Плотная масса травы начала неохотно разрываться, и показалась плоская голова червя с маленькими глазками. Разлепив жесткую пленку, защищавшую глаза под землей, червь начал оглядываться. Не дав тому привыкнуть к дневному свету, Иннокентий прыгнул червю на спину и острыми когтями разорвал мягкую плоть. Через несколько секунд на земле валялась только бездыханная тушка. Утратив интерес к жертве, Иннокентий ожидающе посмотрел на Детера. Червями он не питался. Брезговал. "Ну что продолжим охоту, Иннокентий?" Котяра неспешно затрусил за Детером к следующей дырке. Факел в дыре. Прижатые ушки. Дергающаяся от напряжения охоты нижняя челюсть. Прыжок. Еще одна жертва. И опять стойка. Прыжок. Стойка. Прыжок. Когти, вырывающиеся из мягких подушечек лап. Чадящий дым от факела. Легкие шаги Детера по пружинящей траве. И вскоре только трупы валялись там и сям. "Иннокентий, что бы я без тебя делал?" Внезапно Детер почувствовал острую боль в левой ноге. Глянул. Обомлел. Стригун. Ткнул ожесточенно факелом в большую черепаху с двумя громадными клешнями, одна из которых вцепилась в ногу Детера. Черепаха дернулась и с невиданной для земного сородича скоростью бросилась прочь, не разбирая дороги от боли, и плюхнулась в воду.
Чертыхаясь, Детер вернулся на станцию. Скинул сапоги. Левый был с дыркой. Стригун легко порвал толстую резину. Раздирая клешнями сотни килограмм артьеанской травы, за что и получил имя, в поисках своей единственной пищи - жучков тум-тум, стригун с легкостью мог сломать человеку ногу.
Детер прохромал в комнату.
- Производственная травма, - ответил он на недоуменный взгляд Нилоса. - Лежи. Сам справлюсь.
Сняв штаны, Детер смазал йодом и забинтовал кровоточащую царапину на голени, окруженную внушительным синяком. Оделся. Сложил медикаменты в аптечку. Спрятал аптечку в шкаф. Заварил кофе. Разлил по чашкам. Вместе с джемом отнес кофе лежащему на диване Нилосу.
- Шикарно, шикарно, - отозвался тот и, тряхнув зелеными волосами, принялся за джем.
- Как здоровье?
- Нормально, - пожал плечами Нилос. - Так, синяков немного. Можно хоть сейчас ехать.
- Да нет, отдыхай. Ты меня не стеснишь. Сам видишь - один живу. Да и доктор так советовал.
- Надо же было ему что-то сказать, - улыбнулся Нилос.
За открытым окном раздался сигнал машины.
- О-о клиенты, - Детер поднялся. - Надо работать.
Это был необычный день. Никогда еще на станции у Детера никто не гостил. Давно уже Детер столько не разговаривал. Это оказалось полезным. В конце концов, человек существо общественное, и иногда ему надо почесать языком.
Нилос же оказался превосходным собеседником. Детер с удивлением обнаружил, что есть много тем, которые его волнуют. Волнуют в том смысле, что ему было интересно обсуждать их с Нилосом. После тупого черного безразличия почти ко всему в жизни он не ожидал от себя подобного интереса и потому был благодарен Нилосу.
Беседа их, прерываемая немногочисленными клиентами, продолжалась целый день. Вначале разговор зашел о спорте. Оба оказались страстными футбольными болельщиками. Были обсуждены матчи последнего тура артьеанского чемпионата. Затем выяснилось, что Нилос играет за команду Новоселок в региональной лиге.
- Значит ты из Новоселок? - спросил Детер.
- Да, я там родился. Вообще-то я фермер, помогаю отцу, а в футбол играю в свободное время.
- Новоселки, Новоселки. Знакомое название, - Детер сморщился, силясь припомнить, где он слышал это слово.
- Община ортодоксов, - подсказал Нилос.
- Вот это да! - Детер с интересом уставился на Нилоса. Знаменитая община религиозных ортодоксов, основанная чуть ли не одновременно с открытием Артье.
- Все почему-то удивляются, когда слышат это, - улыбнулся Нилос.
- Почему-то? После стольких легенд...- Детер покачал головой.
- Ерунда, - похоже было, что Нилос обиделся. - Все эти слухи рассказывают люди, которые в Новоселках и не были никогда. Там совсем не так мрачно. Даже наоборот. А басни пересказывают за неимением других.
- Ну, из пустого места слухи тоже не возникают, - Детер потянулся.
- Так съезди, сам убедись, - Нилос разгоряченный спором сидел на кровати.
- Тогда..., - Детер прервал себя на середине фразы. - Все. Закроем тему. Тебе доктор покой предписал.
Собеседники замолчали. Однако Детеру не давала покоя мысль о Новоселках. В скудном артьеанском фольклоре поселение ортодоксов занимало видное место. Колдуны. Жертвы. Ужасть, одним словом. Впрочем, в колдунов Детер не верил. Да и в жертвы не особенно. Он вполне допускал мысль, что население Артье, как, впрочем, большинство населения человеческого мира, давно уже не исповедовавшее ни одну из форм религии, просто преувеличивало обрядовые ритуалы теистов.
Религии исчезали. Общепринятым было мнение, что бог существует, а если его и нет, то было бы неплохо, чтобы он существовал; что верить надо в душе и обрядовые действия значения не имеют. Такая постановка вопроса задвинула веру в самый дальний угол человеческой жизни. Не было служителей. О вере вспоминали лишь изредка и обычно мимоходом. Немногочисленные же верующие всевозможных направлений, как правило, укрывались от мирской суеты в медвежьих уголках Вселенной, например на Артье.
Детер виновато улыбнулся Нилосу.
- Извини. Я сам не верю в эти кровавые страсти. Просто с языка сорвалось. Знаешь, как бывает, штампы массовой культуры.
- Да нет, ничего. Ты еще нормально воспринимаешь. Бывает хуже, - Нилос помолчал.
- Понимаешь, верить в этом мире стало, как бы это сказать, не совсем удобно, что ли. А когда еще узнают, что ты из Новоселок.
- Да. И ты веришь?
- Конечно.
- Во что?
- Не во что, а в кого. В бога.
- В бога? Благообразного старичка с белой бородой. В ад, в рай тоже веришь? В умильных ангелочков с крылышками, порхающих меж белогривых облачков.
-Откуда ты взял, что все это именно так и выглядит? А в бога я верю. Не в благообразного старца. А в бога. Понимаешь? Бог - это все.
- Понимаю. Все так все. И дьявол, значит, тоже часть бога? Добро и зло вместе. Этакий бог-природа. Зачем же тогда в него верить? Зачем молиться ему? Ну а если не так, то какого лешего всемогущий не уничтожил до сих пор зло?
Нилос посмотрел на Детера.
- Хороший вопрос. Может я, конечно, и не сумею объяснить. Но знаешь старинную легенду о Люцифере?
- О падшем ангеле?
- Да. О гордом ангеле, который отказался от бога, не желая служить ему и быть частью его. Он хотел остаться самодостаточной величиной и потому пожелал создать свой собственный мир. Божественный был основан на любви, предполагающей духовное единение по восходящей, пока все сущее, обладающее волей, не придет к богу, чтобы получить свою часть любви и счастья. Падший ангел не хотел возвращения к богу. Его мир потому не мог строиться на любви. А там, где кончается любовь, появляются ложь и насилие. Само творчество начинает принимать разрушительный характер. И такой мир без любви обречен на вырождение и смерть.
- А знаешь, почему бог не уничтожил дьявола? - Нилос перешел на шепот. - Он любит и его, как и всех своих детей.
Детер усмехнулся.
- Хороша любовь, кровью, страхом и болью омытая.
- Может ты и прав, - карие глаза Нилоса смотрели на Детера пристально, не отрываясь. Было в них какое-то отсутствующее выражение, отчего глаза его походили на бездонный колодец, ведущий в сердце Вселенной.
- Только пойми. Бог не всемогущ. Вернее, он всемогущ, но его всемогущество ограничено его всеблагостью. Его мир - это чистая любовь. Следовательно, в нем нет места насилию. Он не хочет заставлять любить себя насильно, а отказавшихся любить его лишь за одно это уничтожать. Свобода выбора. Свобода воли. Могущество господне ограничено свободой воли его детей, которую он даровал им. А боль. Больно делаем лишь мы сами друг другу, когда бог в гневе своем не хочет эту боль предотвратить.
Внезапно Детеру стало стыдно. Кто он такой, чтобы смеяться над верой этого юноши? "Он, по крайней мере, хоть во что-то верит. Причем искренне. И вера его не так уж глупа. По крайней мере может заслуживать уважения. Блажен, кто верует", - не удержался на серьезной ноте Детер, ерничая про себя по своему обыкновению. Находясь под впечатлением страстной убежденности Нилоса, Детер воздержался от критики. Но язвительность характера всё-таки сказалась и, вспомнив кое-что о верованиях теистов, он задал еще один вопрос.
- А что ритуальные песнопения вокруг голограмм розовопопых ангелочков помогают стать ближе к богу?
- Нет, конечно, - рассмеялся Нилос. - Да и нет никаких голограмм. Опять басни. Но молитвы помогают сохранить веру. Даже если ты чем-то взволнован и думаешь о чем-то другом, молитва возвращает мысли к богу.
" Вера нужна для слабых людей", - вспомнил Детер чье-то изречение и мысленно хмыкнул. "Вера укрепляет человека и делает его сильнее", - вспомнил Детер другое изречение и опять хмыкнул.
- А вера нужна, - продолжал Нилос, - как иначе можно принять этот мир, объяснить жизнь, смерть.
--
А нужны ли такие объяснения, которые ничего не объясняют?
Нилос пожал плечами:
- Почему? Объясняют, если хочешь получить объяснения. А вообще мне нравится, что ты думал над этим вопросом. Иногда мне становится страшно, когда я смотрю на людей и вижу, что они не хотят даже подумать о боге, о месте человека в жизни.
Детер не ответил. "Что ты знаешь о страхе парень? А впрочем, может ты и прав. Нет ничего страшнее, когда человек ни во что не верит, когда он перестает верить в себя. Отчаяние". Детер вспомнил пустоту. Было время в самом начале его пребывания на Артье, когда почти каждый вечер, ложась спать, он страстно хотел одного - не проснуться завтра утром. Ночью он долго не мог заснуть, а утром просыпался, с противным ощущением пустоты и осознанием нового бесполезного дня. Потом отчаяние поутихло, но ощущение пустоты осталось. Страх. Детер вспомнил себя, лежащего в тесном грузовом отсеке почтового челнока-автомата, летящего неизвестно куда в пустоте космоса. По своим размерам отсек напоминал гроб. Детер вспомнил затекшие руки и ноги, рубашку прилипшую к спине, капли пота на лбу и соль на языке. Еще он вспомнил остановившееся время и потолок. Бесконечный потолок прямо перед глазами. Откроешь глаза - потолок, закроешь - опять потолок. День ли прошел, неделя, вечность - и все потолок, потолок, потолок прямо перед глазами. Заживо похороненный, он даже не мог убить себя из-за тесноты отсека, открывавшегося только после приземления челнока. Еще Детер вспомнил Валеро. Смеющегося Валеро, исчезающего за закрывающимися бронированными дверями. Валеро думал, что Детеру некуда деться и смеялся, смеялся прямо в лицо. "Может быть ты удержал меня от самоубийиства, Валеро." Детер провел рукой по лбу. "Я так хотел увидеть тебя еще раз". Вспоминая потом свое бегство из части дальнего охранения имперцев на базу дальнего охранения Республики, он думал почти исключительно о времени, проведенном в челноке, и о том, как он вышел оттуда. Хотя и в предыдущих событиях хватало и боли и унижений. Но воспоминания о них почти ничего не будили в душе, словно это была и не его жизнь. Зато челнок Детер помнил хорошо. То ли потому, что оказавшись там, он уже ничего изменить не мог и был приговорен к безделью, тем более тягостному, что сопутствовали ему только самые мрачные размышления и чувства, то ли потому, что находясь в челноке, он как бы умер на время, подобно коматозному остановившись на грани между жизнью и смертью, и лишь случаю было суждено решить, станет ли эта временная смерть полной и окончательной, или же он сумеет родиться во второй раз. Он родился, причем не только в переносном смысле. Выйдя из челнока на базе республиканцев, Детер стал жить совершенно новой жизнью под новым именем и с новой внешностью.
Правда, было еще одно обстоятельство, немало мешавшее Детеру. В самоуправляемом почтовом челноке по вполне понятным причинам не было сортира. Убегая, он не думал об этом вроде бы незначительном, но оказавшемся столь важным обстоятельстве. Желудок у Детера никогда не отличался особой крепостью, и растревоженный беспорядочным и плохим питанием, а также большими физическими нагрузками, расстроился. Так что выходил Детер из челнока, благоухая, с трудом передвигая одеревеневшие ноги, ничего не видя отвыкшими от яркого света глазами, со штанами, прилипшими к коже, покрывшейся маленькими чешущимися язвочками. Солдаты республиканцы даже не пытались скрыть презрительные гримасы. Приняли, однако, его хорошо. Все-таки не каждый день к ним дезертировали из элитных частей Империи. К тому же служа в дальнем охранении, они научились с должным вниманием и уважением относиться к любому неординарному событию.
Столкнувшись на краю Ойкумены с чуждым разумом, старые противники: Республика и Империя - объединили свои усилия в борьбе с зелеными ящерицами. Впрочем, может быть и не зелеными и может быть даже не ящерицами. Никто толком не знал, как они выглядят, да и, вообще, обладают ли разумом в человеческом понимании. Просто было там нечто грозное и явно враждебное человечеству.
Вымывшись, переодевшись и поев, Детер был допрошен. Сочтя ситуацию, не угрожающей ни человечеству в целом, ни его позициям в данном регионе в частности, начальство республиканцев пальцем о палец не ударило, оставив умирать имперцев там, где их покинул Детер. Впрочем, упрекнуть республиканцев было трудно. Если Империя хочет так бездарно тратить жизни своих солдат, то на здоровье. Вместо помощи республиканцы задумали устроить маленькое шоу, решив трактовать дезертирство Детера, как вызванное моральным и идейным несогласием с политическим строем Империи. Детер не возражал - деваться все равно было некуда. Однако шоу по каким-то причинам осталось невостребованным, и Детеру, предварительно поменяв внешность, имя и автобиографию, предложили на выбор едва ли оплачиваемую должность младшего заместителя младшего интенданта на самой глухой базе дальнего охранения или n-ую сумму денег и убраться на все четыре стороны. Детер выбрал второе и отправился на Землю - прародину человечества, а потом оказался на Артье, как раз там, где мы, отвлекшись воспоминаниями, его оставили.
Глава 2. В дороге.
В дороге прекрасное время,
В дороге чуть-чуть по-другому.
Мир превратился бы в точку,
Не будь у людей дороги.
Автор.12 лет. Стихи
Ярко светило солнце. На небе кое-где редкие облачка. Соответствовало погоде и настроение Детера. Машина его плавно мчалась вдаль по широкому и прямому как стрела шоссе Стагра - Урнеу. Мелькали придорожные столбики и указатели. Изредка попадались встречные машины, в основном большие грузовики.
Чем была вызвана столь редкая для Артье ясная погода, оставалось загадкой. Скорее всего все теми же весенними пертурбациями атмосферы. Чем было вызвано ясное настроение Детера, напротив, загадкой не было. Во-первых, погодой, во-вторых, он ехал в отпуск.
Когда Детер позвонил своему шефу, изредка появлявшемуся в офисе компании в Оте, и сказал, что он хочет отдохнуть, шеф искренне удивился и попробовал объяснить Детеру, что поскольку Детер не обладает нормальными документами, то соответственно и прав у него нет никаких. На что Детер ответил, что держаться за это место на заправочной станции само по себе сущее идиотство, а если к тому же отсутствует отпуск, то это просто дебилизм, и он увольняется. Тогда шеф, немного подумав и много раз солидно почмокав губами, спросил на кой ему нужен отпуск. Детер ответил, что по личным мотивам и распространяться о них он не намерен. И шеф сдался, сказал, что ладно, пусть Детер идет в отпуск и помнит его доброту, но не долго, не более двух недель. Подразумевалось, конечно, что в отпуск недолго, доброту шефа, само собой, надо было помнить вечно. Однако, Детер уточнять эту подробность не стал, сказал, что вернется через две недели, обещал оставить ключи для сменщика в тайнике под порогом и выключил переговорное устройство.
Ехал он в гости к Нилосу. В тот раз Нилос пробыл у Детера два дня. А потом заезжал всякий раз, когда отвозил продукцию с фермы в От, а иногда и в Стагру. Детер починил сломанную машину Нилоса, решив не брать за это денег. А Нилос, заезжая, всякий раз привозил различные блюда домашнего приготовления, а надо сказать, что матушка у него готовила недурственно. В общем, дружеские отношения крепли, и Нилос частенько приглашал Детера в гости. Отдохнуть на домашних харчах, а заодно посмотреть на истинную жизнь Новоселок. Прием со стороны родителей Детеру, как спасителю единственного сына, Нилос обещал великолепный. Однако, Детера, бродягу, грубияна и полного невежду в вопросах нравственности и морали, смущала его возможная несовместимость под одной крышей с благоденствующим, миролюбивым, патриархальным и религиозным семейством Нилоса. И потому Детер долго колебался, но, в конце концов, кулинарное искусство матушки Нилоса победило. К тому же у Нилоса оказалась сестра, молодое голубоглазое голубоволосое в отличие от брата создание, очень симпатично смотревшееся на фотографиях.
Детер свернул с шоссе налево на Новоселки, проехав немного, остановился и вышел размяться. Трава приятно пружинила под ногами. Всегда бурая под серым тусклым небом, при солнце она все-таки обнаруживала оттенки зеленого. Плоская, как стол, равнина на горизонте сливалась с небосклоном. Что и говорить, однообразный пейзаж, но Детеру нравилась эта безбрежность. Казалось, она сливается с тобой, растворяя тебя в себе, раздвигая узкие границы тела до своего размера, впуская в душу ширь и размах, делая тебя таким же большим, сильным и вольным, как она сама. Сейчас у самой границы этой безбрежности кружились местные стервятники - немаленькие кожистые зубастые и горластые птицеящеры. Детер видел их лишь как смутные галочки у линии горизонта, и их противные голоса, не долетая до него, не нарушали тишину. В стороне беззаботно резвился Иннокентий, выскользнувший вслед за Детером в приоткрытую дверцу. Детер взял его с собой. Кот был смышленный, откликался на собственное имя и даже умел открывать двери, становясь на задние лапы и передними наваливаясь на ручку, и потому Детер наделся, что тот не пропадет во время путешествия. Поездку Иннокентий воспринял по-философски спокойно - чему быть, того не миновать - свернулся пушистым черным клубком на переднем сиденье и проспал всю дорогу, пока Детер не остановился.
Внезапно Иннокентий замер, подобрался и потихоньку попятился к Детеру, остановившись у его ног. Шерсть на коте поднялась дыбом. Спина выгнулась.
- Ты что, чукокола? - Детер попробовал погладить кота, но тот выскользнул из-под его руки. - Да в чем же дело?
Ничто в безмятежном покое просторного мира Артье не предвещало угрозы.
- Что к нам сейчас черти из-под земли пожалуют? - Детер укоризненно посмотрел на Иннокентия.
Однако кот не обратил никакого внимания на недовольство хозяина и упрямо продолжал бояться. Детер никогда прежде не видел Иннокентия столь испуганным. И странное дело страх постепенно передался и ему. Вначале это было легкое беспокойство, вызванное необычным поведением кота. Но оно все нарастало и нарастало, приближаясь к той степени, которую уже можно назвать страхом.
"Что за черт? Яркое солнце. Знакомый пейзаж. Чего бояться?" Однако бравада не помогала. Холодный пот уже прошибал Детера. Ноги приросли к земле. Ужас тугим холодным кольцом навалился на сердце. Детеру вдруг стало страшно сделать даже шаг, сдвинуться с места. Нет, страшно не то слово, он просто почувствовал, что не может двигаться, именно почувствовал, а не осознал, потому что в голове у него не осталось ни одной мысли, и только по нарастающей пульсировали волны страха. У Детера никогда не было ночных кошмаров, но сейчас его состояние, наверно, более всего походило на них. Ощущение ужаса и невозможности ничего сделать, как-то противостоять угрозе.
Спас Детера Иннокентий. В отличие от своего хозяина кот видел, как маленькая точка на горизонте стремительно увеличивалась, превращаясь в нечто большое, тяжелое, имеющее гигантский размах крыльев и стремительно летящее вперед. Поняв, что хозяин не в состоянии спасти ни себя, ни его, кот опрометью бросился прочь. Детеру жаль было терять пушистого друга. Вместе со страхом в нем постепенно крепло чувство ненависти к себе, вызванное трусостью и полной беспомощностью. Бегство Иннокентия стало последней каплей. Детер рванулся за ним и, повернув голову, увидел надвигающееся чудище. Движение почти заглушило страх в Детере. Разум возобладал. Резко развернувшись, Детер бросился к машине, кубарем скатился в придорожную канаву, на четвереньках вскарабкался на насыпь, обдирая в кровь пальцы, и нырнул в открытую дверь машины (двигатель был выключен, и мобиль не висел в воздухе, а мирно стоял на обочине). Дотянулся до водительского сиденья и нащупал в бардачке бластер. А монстр был уже рядом, и горячий смрад, исходящий от него, тяжелой воздушной волной толкнул машину и обволок Детера, заставив слезиться глаза, вызвав кашель и поташнивание. Почти ничего не видя, Детер выполз из машины с другой стороны, оставив машину между собой и монстром, облокотился на капот и вытянул вперед руки с крепко стиснутым в них бластером. Щелкнул предохранителем и с трудом разлепил веки. Прямо перед собой в воздухе он увидел длинное, что-то около десяти метров, туловище, заканчивавшееся хвостом и имевшее в центральной своей части полтора метра в обхвате. Впереди у чудища была большая вытянутая вперед голова безо лба, вся в каких-то тяжелых кожаных морщинах, складках, бесформенных буграх и наростах. Удерживали в воздухе гигантскую тушу два больших перепончатых крыла 10-15-и метров в размахе. Детеру даже показалось, что он разглядел два маленьких красных глаза, спрятанных в глубоких ямах по бокам головы, и понял их выражение. Ненависть. Не слепая, безрассудная, страшная, но легко укротимая ярость, а расчетливая, холодная, мстительная злоба.
Это был дракон, самый большой и страшный хищник Артье, редко встречающийся людям и ставший почти легендой, а заодно и символом планеты. Детер надавил гашетку бластера, но дракон за мгновение до того невообразимым способом осознав, что человек не так беспомощен, как хотелось бы, резко взмыл вверх и, не дожидаясь повторения стрельбы, стал быстро удаляться в сторону бросившихся врассыпную стервятников.
Детер устало опустился, прислонившись спиной к машине. Провел рукой по лицу, отирая пот. Он слышал много рассказов о драконах, но всегда считал их выдумками. Басни о проделках кровожадных страшилищ, а он считал их именно баснями, успели порядком надоесть ему, но сейчас он готов был выслушать сотню-другую и искренне поверить рассказчикам, лишь бы больше не встречать живого дракона.
О руку Детера потерлось что-то мягкое пушистое. Детер погладил спину кота и его трубой поднятый хвост.
- Мерзавец ты все-таки. Сбежал.
Иннокентий упрек проигнорировал, задумчиво смотря в сторону и всем своим видом говоря: "Ну, хозяин, в такой ситуации каждый сам за себя. Я ж тебя предупреждал, предупреждал. А ты..."
- Ладно. Давай в машину.
Детер поднялся, отряхнулся, подхватил Иннокентия и посадил его на пассажирское сиденье. Затем сел сам, захлопнул обе двери. Сердце все еще билось учащенно. Включил двигатель. Машина плавно поднялась над травой и, постепенно ускоряясь, двинулась вдаль по дороге.
Некоторое время Детер ехал молча, ни о чем не думая, тупо смотря на прекрасную прямую, как стрела, дорогу и постепенно приходя в себя. Потом потихоньку стал насвистывать непонятно откуда вспомнившийся, но очень привязчивый мотивчик. Между тем незаметно, но быстро, обычные для Артье плотные облака затянули солнце и как-то уж очень низко опустились над равниной, окутывая все вокруг туманом. Видимость снизилась, машин ни встречных, ни попутных не было вообще. Все это вместе с однообразностью дороги нагоняло на Детера сон, вынуждая его время от времени трясти и крутить головой и проводить по лицу рукой. Наверно поэтому он заметил стоящего на обочине и голосующего человека в самый последний момент, когда уже почти проехал его. Заметил и вздрогнул. Что-то зловеще-сказочное померещилось вдруг в этом унылом пейзаже и фигуре незнакомца, одетой в свободный непонятного бурого цвета, длинный, до земли, балахон с капюшоном, низко опущенным на голову и полностью скрывающим под собой лицо. Впрочем, несмотря на неприятное чувство, Детер остановился. Незнакомец подошел к открывшейся двери, откинул капюшон и произнес:
- Добрый день.
Наваждение тут же исчезло. Под капюшоном вместо страшного оскала монстра скрывалось обычное человеческое лицо с рыжей бородой и тусклыми голубыми глазами.
- Не подвезете до Новоселок? Я тут прогуливался, а теперь назад далековато пешком возвращаться.
- Да тут до Новоселок километров пятьдесят. Прогулка! - усмехнулся Детер.
- А я обычно по несколько дней в окрестностях гуляю. Вот и вещи у меня с собой.
Только теперь, проследив за взмахом руки незнакомца, Детер заметил большой бурый рюкзак на обочине.
- Так подвезете?
- Конечно, садитесь.
Рюкзак положили в багажник. Незнакомец сел впереди рядом с Детером, потеснив Иннокентия на заднее сиденье.
- Позвольте полюбопытствовать, если не секрет, конечно? Вы так просто гуляете или с какой-то целью?
- С целью? Да нет, так просто наверно. А цель обычно сама находится. Много любопытного можно найти. Ведь это заблуждение, что на этой плоской планете все однообразно и скучно, и почти все изучено. И это за какую-то сотню лет, - незнакомец усмехнулся.
- Вот, например, сегодня нашел.
Незнакомец протянул Детеру пару полупрозрачных камней с пятнистыми вкраплениями.
- Набрел случайно на целую кучу таких вот камушков. Лежат себе посреди травы. При таком климате их давно уже ветра и дожди разбросать и размельчить должны были. Значит, совсем недавно появились. А это уже с геологическим строением не вяжется. Интересные камушки, - подытожил новый попутчик.
- Вы геолог?
- Я и геолог, и зоолог, и этнолог. Краевед, одним словом. Или, если хотите, ведун
Детер покосился. "Так, значит, и о колдунах в Новоселках недаром рассказывают. Сказки-то все больше былью оказываются".
С обеих сторон дороги потянулись возделанные поля. Рос на них исключительно кебубель. На земле, вернее на вездесущей артьанской траве (немного более жидкой, чем обычно, из-за вспашки и прополки) в окружении мелких и издалека неразличимых бледно-зеленых листиков лежали большие серые продолговатые клубни. Клубни с листиками и назывались кебубелем. Клубни шли в пищу, и своей высокой калорийностью и богатым содержанием разнообразных витаминов уступали только собственному отвратительному вкусу. Поэтому напрямую артьеанцы кебубель в пищу не употребляли, предпочитая консервировать его различными способами и с различными специями. Полученные готовые продукты, в народе метко прозванные "завтраком космонавта" (из-за отсутствия вкуса и малого размера относительно питательности), артьеанцы ухитрялись продавать соседям. Те их, наверно, использовали как китайцы сою. Из большей же части кебубеля делался комбикорм для скота. А еще кебубель ели зобули. Они были единственными животными, которые, насколько знал Детер, ели кебубель добровольно безо всяких добавок.
Слева вдоль дороги началась проволочная изгородь. За ней на кебубельном поле как раз и паслись зобули. Были они величиной с лошадь, с большой головой и густой темной шерстью до самой земли, скрывающей тонкие голые ноги. Ноги эти подгибались в коленях вовнутрь под углом в 90 градусов подобно надломленному тростнику, и зобули в случае необходимости моментально падали, сливаясь с плоской равниной Артье, и только их большие чебурашечьи уши, словно местные лопухи, хлопали на ветру.
Зобули медленно ходили по полю, неспешно наклонялись, длинным языком отправляли кебубель в рот и так же неспешно его пережевывали, лениво помахивая ушами. Большие глуповато-добродушные влажные глаза их при этом печально смотрели вдаль.
"Я бы тоже, наверно, был печальным, если бы ел кебубель," - подумал Детер.
Незнакомец, к тому времени уже назвавшийся Феликсом, заметив интерес Детера к зобулям, развлекал его рассказом об их диких родичах. Оказалось, последние развивали скорость до 200 км/ч, носясь по равнине в поисках пропитания, а ударом могучих челюстей могли запросто сломать человеку руку. Домашние же зобули, несмотря на ускоренную селекцию, все еще не до конца утратили буйный нрав предков, проявляя его в самые неподходящие моменты.
Мирно пасшийся слева зобуль, закончив жевать, внимательно посмотрел на проезжающую машину и добродушно оскалился, обнажив два ряда великолепно крепких зубов, а дорога тем временем взобралась на ступеньку искусственной возвышенности. Приближались Новоселки.
Из-за тумана ничего не было видно. К тому же у Новоселок отсутствовал сколь-нибудь определенный план застройки, и без Феликса, умело выбиравшего нужный путь среди лабиринта бесчисленных дорог и дорожек, Детеру пришлось бы трудно. Поселок состоял из отдельных усадеб, беспорядочно разбросанных на большом расстоянии друг от друга. По-видимому, местные жители, подобно большинству артьеанцев, любили простор и не любили заглядывать в соседские окна.
Они выбрались на дорогу, ведущую к дому Эши, после чего Феликс хотел было распрощаться, но Детер не отпустил в мглистую ватную сырость нового знакомца, в котором ему за время недолгой поездки уже успели понравиться слегка ироничная сдержанность и богатая эрудиция. После недолгих уговоров Феликс сдался и они направились к его дому. По пути Феликс прочел краткий курс по истории Новоселок.
Оказалось, что Новоселки - одно из старейших поселений на Артье, и основано оно было раньше Стагры (столицы планеты). Устав от смрада цивилизованного мира, одна из общин теистов отправилась на самый край Ойкумены в поисках земли обетованной и осела на только начинавшем колонизоваться Артье. Здесь уже существовал небольшой городок Альфатун, основанный приверженцами Церкви Возрождения. Возможно, это и привлекло отцов-основателей Новоселок. Впрочем, поселились они довольно далеко от собратьев по вере и Альфатуна, важнейшего на тот момент населенного центра планеты. Искали они, наверно, покоя размеренной жизни и спасения от суеты больших городов. Но судьба посмеялась над их усилиями. Вначале была заложена Стагра. А совсем уж недавно на берегу океана возник Урнеу, и оживленная магистраль между двумя этими большими городами пролегла совсем недалеко по артьеанским понятиям от Новоселок. Альфатун же остался в стороне от больших городов.
Рассказывая, Феликс то и дело отвлекался, чтобы показать Детеру достопримечательности поселка, а заодно и ориентиры для обратной дороги.
- Смотрите дубяник.
Из тумана выплыло толстое высокое дерево с могучими ветвями.
- Его привезли с Каламаты и посадили отцы-основатели. Вначале было двенадцать деревьев. Но в здешнем климате выжило только это.
Узловатые, искривленные ветви дерева говорили о непрестанной борьбе с чужой планетой.
- Недалеко отсюда, вон по той дорожке, находится единственная в Новоселках лавка. Держит ее Кассип. Там можно достать все, в пределах разумного конечно. Если нет чего-нибудь на прилавке, просто спросите у хозяина. Он человек сообразительный и, думаю, продаст вам все, что будет нужно.
- Дело в том, что торговля в Новоселках - занятие малопочтенное в отличие от земледелия. К тому же жители стараются придерживаться простых и строгих нравов. Вот и приходится Кассипу крутиться вовсю. Он тут вроде паршивой овцы, и ему, наверно, будет приятно пообщаться с посторонним человеком, не обремененным общественным мнением. Впрочем, Кассип умудряется поддерживать со всеми, по крайней мере внешне, хорошие отношения, является членом общины и посещает храм. Думаю, даже в Новоселках нужен человек, умеющий договариваться и смотреть сквозь пальцы на некоторые моральные принципы, да и соль, в конце концов, надо где-нибудь покупать, - подвел итог характеристике Кассипа Феликс.
Миновали очередной перекресток, на котором одна из дорог вела к главной достопримечательности Новоселок - Новому Храму, располагавшемуся в центре села. Храм был сложен из белого камня, и его многочисленные высокие купола уходили вершинами в небо. (Впрочем, на Артье это было не трудно, так как небо часто опускалось очень низко.) Феликс посетовал, что из-за проклятого тумана Детер не видит храма.
- Но, - продолжал Феликс, - вы, несомненно, сможете полюбоваться его архитектурными достоинствами, так как по праздникам тучи разгоняют из специальных установок, и сияние златоглавых вершин видно на десятки километров вокруг.
Однако, главным достоинством Храма являлись мозаики и иконы, выполненные Грацианом. Детер слышал о художнике, хотя и не разбирался ни в живописи, ни в иконописи. Грациан был гордостью Артье. Слава о его творениях разошлась по всей Вселенной. Большинство своих работ Грациан написал в соборах Альфатуна и других центров Церкви Возрождения, но в конце жизни почему-то перебрался в Новоселки, где принял самое деятельное участие во внутреннем оформлении Нового Храма. Силой своего таланта Грациан на удивление быстро постиг новые для себя искусство мозаики и каноны писания икон. Под его руководством и при его участии были выполнены оконные мозаики храма и сделан богатый иконостас. Феликс до сих пор удивлялся, как это консервативные ортодоксы доверили такое важное дело чужаку, который непонятно даже стал ли ортодоксом или нет. Впрочем, последние годы жизни Грациана были сплошной загадкой для исследователей и почитателей его творчества. Жители же Новоселок по праву гордились своим храмом, вызывавшем зависть спесивых альфатунцев.
За разговором они незаметно добрались до дома Феликса, небольшого строения на искусственной насыпи, к которому вела лестница из десяти ступеней. Феликс выбрался из мобиля, и Детер, передавая ему рюкзак, спросил:
- Послушайте, а Феликс, если не ошибаюсь, на одном из древних языков означает счастливый?
- Да по-латыни.
- Ну и как имя? Оправдывает себя?
- Комси комса, - улыбнулся Феликс.
- Спасибо, что подвезли. Заходите, если будет время, - Феликс протянул Детеру карточку с номерами своих телефонов и стал подниматься по лестнице.
Глава 3. В гостях.
А не пойти ли нам в гости? Я как-то случайно подумал, а не пойти ли нам в гости?
Подходящая компания - это такая компания, где нас могут чем-то угостить.
Винни-Пух. Высказывания.
Детер проснулся на непривычно удобном ложе - просторной и мягкой кровати. Была она не новой, но и не слишком старой, скрипучей, из натурального дерева, с резным изголовьем, точеными ножками, завершавшимися прихотливо вычурными набалдашниками. Детеру нравилось думать, что живое тепло еще сохранилось в древесных волокнах лесных гигантов, и что по ночам они что-то шепчут ему, охраняя сон и передавая свои вековые спокойствие и мудрость.
Удивительно, но дом старого Эши, изнутри был обшит деревом. В нем были деревянные столы и стулья, деревянные шкафчики и полочки. Откуда и как старый Эши взял столько драгоценного материала осталось для Детера загадкой.
Он вспомнил день своего приезда. Его ждали. Стоило незнакомому мобилю появиться перед домом, как тяжелая дверь распахнулась и на крыльцо вышли Нилос с отцом. Радостно приветствуя гостя, зеленоволосый юноша спустился вниз, чтобы помочь с вещами. Величавый седовласый старик остался стоять на крыльце, наблюдая за молодыми людьми и едва заметно улыбаясь краешками губ. Поприветствовав поднявшегося Детера, отец провел его в дом.
Переступив порог, Детер впервые ощутил чудесное дыхание Новоселок. Стены прихожей были обшиты веселыми светлыми досками, покрытыми лаком. Внутрь дома убегал такой же веселый деревянный коридор. В прихожей Детера встречала матушка Нилоса - маленькая, полная, бойкая женщина с темными, но уже начинающими седеть волосами. Она повела Детера по длинному коридору, с одной стороны которого были служебные помещения: различные склады и кладовки, кухня и туалет с ванной - с другой стороны - жилые комнаты: гостиная, столовая и библиотека. Стены в комнатах тоже были из дерева, а в гостиной на полу лежал большой пушистый ковер. В маленьком холле они поднялись по деревянной лестнице на второй этаж и вошли в гостевую спальню. Показав, где что находится, матушка предложила Детеру спуститься через некоторое время в гостиную и удалилась. После нее в комнату ввалился Нилос с вещами, поставил сумки в угол, сказал, что у него внизу дела и тоже быстро исчез.
Оставшись один, Детер огляделся. В небольшой комнате было все необходимое и ничего излишнего. Просто и строго. Уже упоминавшаяся кровать, шкаф для одежды, два стула и стол. Стены в комнате, как и в прихожей, были обиты светлыми лакированными досками. Вообще только в приоткрытую дверь гостиной Детер разглядел темные деревянные панели на стенах и изысканно прихотливую мебель. В остальных помещениях дома он пока видел простую, но веселую обстановку.
Рядом с дверью, выходящей в общий коридор второго этажа, Детер заметил еще одну. Подошел, открыл. За ней находился небольшой закуток и двери в туалет и ванную. На противоположной торцевой стене комнаты было зашторенное окно. Не найдя никаких приспособлений, открывающих шторы, Детер раздвинул занавески руками. (Отсутствие механизмов старый Эши впоследствии объяснил необходимостью движения. "Жизнь в движении", - пояснил он в ответ на непонимающий взгляд. "И тела, и мысли, и души. В ленивом теле появляются ленивые, праздные мысли, а значит больше возможностей облениться душе.") За шторами Детер обнаружил дверь на балкон. Выйдя наружу, он попал в белесое мглистое облако, скрывавшее все вокруг, зябко передернул плечами и поспешил вернуться в комнату. Сел на кровать. Так как второй этаж фактически занимал место чердака, то потолок был низким и одна стена в комнате Детера была наклонной почти до самого пола. Кровать стояла как раз у той стены. Детер лег, разглядывая балку. На кровати было свежее белье, недавно вынутое из бельевого шкафа, пахнувшее чистотой и едва уловимой затхлостью старого дерева.
Детер потянулся в кровати и открыл глаза. Было темно, шторы были закрыты. Детер вспоминал, заново переживая, первый день в доме Эши. В доме, воскресившем в его памяти полузабытые ощущения и слова. Он вспоминал прошлое прикосновение к кровати, одновременно ощущая чистоту постели сейчас. В этой чистоте была прочность домашнего очага, забота и спокойная, уютная радость. "Это чужой дом", - напомнил себе Детер. Но это был правильный дом. Самый правильный, который он когда-либо видел. И сейчас, по истечении нескольких дней, он только укрепился в этом чувстве. Дом был живым и теплым, любившим своих хозяев и их привычки и защищавшим их всеми своими стенами. Детер понял, почему ему так нравился дом. Он построил бы себе такой же. Конечно, не абсолютно одинаковый, но похожий. Закрывая глаза, он видел большую, большую комнату с деревянными стенами, деревянными полом и потолком, с большим окном, завершающим перспективу комнаты. В углу массивная кровать. На полу шкуры животных. Напротив кровати, вместо части стены, большая пластина телевизионного экрана. (Будучи человеком, испорченным средствами массовой информации, Детер не представлял себе жилища без телевизора, как это было в доме Эши.) И еще одно отличие - за окном должен быть простор вместо мутной мглы. Например, дом на краю высокой скалы у моря и пенные барашки у ее подножия.
Детер вспомнил прекрасное земное ощущение. Он долго шел по темному густому еловому лесу. Была осень. Воздух был наполнен сыростью. Мохнатые ели скрадывали звуки и сильно ограничивали обзор. Плавно поднималась бесконечная дорожка. И вдруг лес закончился. Детер вышел на поляну, завершавшуюся с противоположной стороны крутым обрывом, за которым было раздолье. Бесконечными петлями по просторным лугам вилась широкая и спокойная речка. Возле речки располагались многочисленные озерки и болотца, обильно поросшие камышом. Заливные луга уходили вдаль, лишь на линии горизонта их окаймляли едва видимые ленточки лесов. На краю обрыва стоял бревенчатый дом. "Хочу такой же", - подумал Детер. Ему стало грустно, и он перевернулся на другой бок, продолжая вспоминать день приезда.
В тот день, приняв душ, Детер спустился в гостиную. Его встретила сестра Нилоса.
- Эя, - представилась она, сделав книксен.
- Полное имя Эйана.
На девушке было простое платье до колен, подчеркивавшее ее стройную фигуру. Длинные волнистые голубые волосы, собранные хвостом, украшал большой белый бант по тогдашней артьеанской моде.
Вошла матушка и что-то бойко затараторила. Детер понял, что все семейство уже пообедало, и ему предстояло есть в одиночестве. Окинув взглядом официальную гостиную, Детер попросил разрешения отобедать на кухне. Там, у блюдечка, уже крутился Иннокентий, уплетавший рыбную кашку. Оказалось, что сейчас пост и скоромной пищи в доме нет. Детер разочарованно вздохнул про себя и укоризненно посмотрел на вошедшего Нилоса. Тот лишь пожал плечами. А когда матушка вышла, проговорил улыбаясь:
- Если бы я сказал про пост, ты бы вообще никогда не приехал. Не бойся, он скоро кончится.
Детер решил, что в крайнем случае он сходит к Кассипу. Впрочем, волновался он зря. Домашняя кухня матушки Нилоса и без скоромных блюд оказалась великолепной.
Толкая перед собой поднос на колесиках, на котором стояли тарелки и чашки с едой, появился тяни-толкай - маленький лошачок с цепкими пальчатыми лапками, ходивший так словно все его четыре лапы тянули его в разные стороны. Иннокентий среагировал мгновенно, кинувшись на лошака. Последний, бросив поднос, взобрался вверх по занавеске, а собиравшегося последовать за ним Иннокентия успел схватить Детер. На шум прибежали матушка и Эйана и долго смеялись, узнав в чем дело.
- Придется их изолировать друг от друга, - решила матушка, снимая тяни-толкая с занавески и унося из кухни.
- Ты что же это, Кеша? - учил тем временем кота Детер, стуча ему ладонью по морде.
- Не знаешь, как надо себя вести?
- Мяу, - недовольно ответил Кеша, выскользнув из рук хозяина.
На кухню вернулась матушка.
- Ничего, ничего, - успокаивала она Детера, беря с подноса тарелки с овощным салатом, с жареными побегами муштука и с десертом - драконовым глазом - плодом величиной с грецкий орех, с тонкой скорлупой, сладкой мякотью и косточкой.
Проголодавшийся Детер ел с удовольствием, временами поглядывая на Эйану, колдовавшую у плиты над большой кастрюлей. Фотографии не передавали и десятой доли очарования девушки. Детер поинтересовался, что это так аппетитно булькает в кастрюле. Оказалось, что суп из трепыхангов, готовившийся специально для праздничного ужина в честь приезда Детера. Детер почувствовал себя польщенным.
- А как вы относитесь к жареной нарезке из зелюка? - поинтересовалась матушка.
- Положительно, - ответил Детер, немного удивившись тому, что в доме есть зелюк - не то гриб, не то еще какое-то растение, очень капризное и далеко не у всех приживавшееся
Детер много слышал о зелюках, пару раз пробовал блюда из них, но никогда их не видел., и потому выразил желание посмотреть гриб.
- Покажи, пожалуйста, - обратилась матушка к Эйане.
Девушка с голубыми волосами послушно кивнула, закончила колдовать над супом и, подождав пока Детер поднимется, направилась в заднюю часть дома. Там небольшая дверца вела в оранжерею, где и находился зелюк.
Переступив порог, Детер замер, пораженный буйством красок. Зеленые, синие, голубые, красные, белые, черные и снова зеленые растения, побеги, стволы, лианы, ветви, не говоря уже о всевозможнейшем многоцветье цветов, очаровывали глаз, одуряюще прекрасно пахли и занимали каждую пядь оранжереи, низко склоняясь над дорожками. "Какой там зелюк!" - подумал Детер. Эйане, похоже, понравился его восторг, но не подав виду, она подошла к большой кадке, стоявшей у входа в оранжерею.
- Вот, - произнесла девушка с голубыми волосами.
Смотреть было не на что. В желтоватой жижице плавало что-то темное и бесформенное.
- На самом деле за ним совсем не трудно ухаживать, - рассказывала Эя. - Надо только регулярно менять воду, добавлять питательный раствор, подвигать сосуд ближе или дальше от света по желанию зелюка.
"У этого гриба еще и желания есть", - подумал Детер.
- Он выражает их своим цветом, - пояснила девушка. - Вообще он добрый... - продолжала она.
"Ну да, щедро делится собой с ближними, а потом регенерирует, гад" - Детеру уже надоел зелюк.
Но тут гриб в кадке зашевелился, жижица, забулькав, издала какие-то странные звуки, отдаленно напоминавшие хрюканье свиньи.
"Теперь понятно почему говорят, что зелюки хрюкотают", - подумал Детер. "Осталось только узнать, кто такие мюмзики в мове"
- Давайте отойдем. Мы, кажется, ему мешаем, - предложила девушка с голубыми волосами.
Детер предложению обрадовался.
- Давай на ты. У нас не такая уж большая разница в возрасте, - сказал он.
Девушка, немного смутившись, кивнула.
- А чья это оранжерея? - спросил Детер. - В смысле кто занимается всеми этими растениями?
- Все понемногу, - ответила Эя. - Но в основном я. Отец с братом работают в поле, занимаются зобулями и теплицами с культурами на продажу. Матушка ведет домашнее хозяйство, а у меня остается много свободного времени.
- Тут такое великолепие. Может, покажешь что-нибудь интересное, - предложил Детер. - Какие-нибудь экзотические цветы.
Девушка с голубыми волосами кивнула, и они двинулись вглубь оранжереи мимо многочисленных свисающих откуда-то сверху флюксий и загадочно помаргивающих глюкоцинтов. Белый бантик бабочкой порхал среди листвы, указывая Детеру правильный путь в оказавшейся неожиданно большой оранжерее. В какой-то момент Детер понял, что различает тихие приятные высокие звуки, отдаленно напоминающие мелодичное пение.
- Мне это кажется или, в самом деле, кто-то поет, - поинтересовался он вслух.