Аннотация: Партией на бильярде можно выигрывать не только банальные денежные знаки. Можно попробовать выиграть, например, любовницу своего оппонента...
Всё началось с бильярдной партии – чужой. Бар, куда Павла пригласил его старый – и почти уже забытый – друг, был ему не знаком. Сложно было вообще представить, чтобы кому-нибудь пришло в голову открыть поильню в череде узких переулков, вечерами весьма скупо освещенными редкими фонарями. И тем не менее, прокуренное помещение было битком.
С трудом отыскав нужную дверь, Павел распахнул створку, тут же окунувшись в обычный шум столичных баров. Где-то справа сталкивались шары с кеглями; несколько впереди и слева вопили на все лады любители настольных игр; а в глубине помещения, словно на пьедестале – за невысокими тремя ступенями, – красовались пять бильярдных столов. Окутанные табачным дымом, они тут же приковали к себе внимание Пашки – он уже на ощупь спихнул одежу гардеробщице, машинально засунув номерок в карман брюк.
Раздражение от предстоящей встречи с «другом» тут же прошло – на кой черт он вообще согласился встретиться с ним! – при условии, конечно, что тот будет не против сыграть хотя бы пару партий.
Барная стойка, приютившаяся в пространстве между боулингом и бильярдными столами, призывно кивнула вошедшему Павлу головой бармена с профессионально-вежливой улыбкой спрашивая, что он желает испить.
– Пиво, – рассеянно ответил Пашка, забираясь на высокий стул и не сводя глаз с ближайшего бильярдного стола, – любое.
– Эмм, – замялись стойка с барменом вкупе, – у нас два десятка сортов пива.
– «Эфес», – смилостивился Паша, и высокий стакан с пенящимся напитком вырос перед ним уже через десяток секунд.
Игроки с киями в руках степенно обходили столы; не спеша выбирали позицию; склонялись к сукну, прицеливаясь… Павел лишь сейчас заметил, что столики для посетителей разбросаны за бильярдной – вскочив из-за одного, «друг» призывно махал ему рукой. Подхватив бокал с пивом, Пашка обогнул исполинских красавцев.
– Вов, ты играешь? – спросил вместо приветствия, словно желая прямо сейчас, не сходя с места, выяснить, не напрасно ли он принял приглашение.
– Нет, – опешил тот, – привет…
– Ага, – вздохнул Павел, – привет, – и рухнул на стул напротив «друга», тут же отключившись от всего, что тот сейчас скажет.
Володя был, мягко говоря, странным человеком. Еще со школьной скамьи вялый и безынициативный, он притягивал к себе всякого рода неприятности и насмешки. И даже Пашка, вроде как поначалу взявший его под свою опеку в те самые школьные годы, постепенно начал отдаляться от него подальше по этой скамье, пока, наконец, с треском не рухнул с нее, больно ударившись: мало того, что Вовка «притягивал», он еще и пискливо угрожал из-за спины своего спасителя. С фингалами, кои вряд ли украшают мужчину, ходил, в итоге, именно Павел.
Инициативности в Володе с годами прибавилось, а синяков у Пашки – убавилось, как только он перешел в другую школу по случаю переезда их семьи. На какое-то время «друзья» потерялись. Но в институте Павла ожидал сюрприз в виде радостно вопящего Вовки, бегущего к нему по коридору альма-матер: они оба поступили и даже попали в одну группу, как радостно сообщил тот.
– Точно… попал, – согласился Пашка, икнув.
И благополучно «потеряв» друга уже после института, Павел искренне надеялся, что это – навсегда. И вот же ж, гадина, нашелся.
Володя вещал о «годах без друга», распаляясь с каждым бокалом пива, услужливо приносимых официантами; Паша рассеянно кивал, мычал и поддакивал, больше заинтересованный ситуациями на бильярдных столах, так хорошо просматриваемых с их мест. Вовка что-то спрашивал – Павел отвечал машинально: да, была семья, уже в разводе; да, поросенок, не пригласил тебя на свадьбу, телефон потерял – разорвал в клочья, сжег и сожрал пепел, – а адрес забыл, сколько лет-то прошло; да, есть дети, два пацана-оболтусы, в школе, ради бога не напоминай наши школьные годы; да, бывшая жена умница-красавица, зовут Олей, откликается на всё, что угодно; конечно, все шефы – скоты бесчеловечные; Вовк, ты зачем меня пригласил-то?
– Ваши условия, молодой человек?
Негромкий голос, неожиданно перекрывший все звуки вокруг, утопил в себе хамоватый вопрос Павла. За столиками засуетились, начали шумно передвигать стулья, разворачиваясь к бильярдным монстрам…
На поручень[1] одного из столов присел невысокий мужчина, не спеша расчехляя кий; также не торопясь намелил набойку; отложив кий, одел перчатку на левую руку… Павел машинально отметил дорогие джинсы и не дешевый материал сорочки; и уже не оставалось сомнений, что кий – авторский, а перчатка – из чистого шелка.
Волосы мужчины, коротко постриженные и мастерски уложенные, кое-где уже тронула седина, у глаз пролегли хоть и редкие, но морщинки, но в общем и целом фигура выдавала любителя тренажерных залов, а отсутствие пивного животика явно намекало на ярого не любителя пива. Или не злоупотребляющего, по крайней мере.
– Биток не может касаться шара чужой группы, или класть его в лузу! – выдал соперник мужчины. – Даже оттяжкой, даже после касания прицельного шара, даже…
– Боюсь спросить, – усмехнувшись, перебил его мужчина, бережно выкладывая шары в треугольник, – может ли биток касаться вообще чего бы то ни было…
– Это кто? – Павел на мгновение посмотрел на «друга», уже забыв свой предыдущий вопрос.
– Местный гуру бильярда, – нехотя ответил Вовка. – Щас он закончит партию в два захода… Ну или в три, – разрешил милостиво.
– Восьмерка – заказная! – продолжал вещать оппонент «гуру»; опершись о кий, тот внимал, кивая головой в такт словам.
– Это всё? – спросил, наконец. – Разбивайте.
– Почему я? – не то удивился, не то возмутился оппонент.
– Хотите закончить партию всухую?
Брови Пашки взлетели вверх:
– Он настолько уверен в себе? – снова посмотрел на «друга»; тот лишь усмехнулся в ответ, и Павел, подхватив пиво, осторожно приблизился к столу, намереваясь насладиться спектаклем с наиудобнейшей точки.
Заметив движение краем глаза, «гуру» посмотрел на Пашку, слегка качнув головой в знак приветствия.
– Сегодня вам этого не удастся! – пообещал оппонент, склоняясь над столом.
– Прикупили лазерный прицел? – «гуру» проводил взглядом биток, со всего маху вписавшийся в пирамиду.
Звонко столкнувшись, шары разлетелись по столу; два шустро скрылись в лузах – на лице оппонента расплылась довольная улыбка Чеширского кота, объевшегося сметаной и запившего валерьянкой.
– Продолжайте, прошу вас, – «гуру» сделал широкий жест рукой, и его оппонент снова склонился над столом, прицеливаясь.
И замер он на добрую минуту, если не две. Павел даже засомневался, что он всё еще жив: позиция мужчины не менялась ни на йоту, он и моргать-то забыл. Вся бильярдная часть бара затаила дыхание. Пашка мог голову отдать на отсечение, что от предстоящего удара зависит, как минимум, судьба всего человечества, судя по напряжению.
Однако «гуру» молчал, ожидая удара и никак не поторапливая своего соперника. Разве что осторожно повернул голову в сторону бара, кивком сделав заказ. Ему успели принести коньяк в толстопузом бокале и пачку сигарет; у Пашки закончилось пиво; кто-то выиграл партию в боулинг на другом конце заведения, возвестив об этом диким криком… А оппонент «гуру» так и стоял, прицеливаясь.
И когда он, наконец, оттянул кий, приложив шафт[2] к битку, все вокруг вздрогнули от неожиданности.
Отпив коньяка, «гуру» облокотился о поручень соседнего стола и раскурил сигарету, выпустив тонкую струйку дыма и снова пригубив; кивком указал на стол, призывая своего оппонента продолжать, раз он положил в лузу еще один шар…
– Я успею поужинать? – спросил «гуру» после следующего шара, вымученного его соперником столь же трепетно.
– Сегодня вам не выиграть! – снова пообещал тот, обходя стол и выискивая наиболее удобную точку для удара.
«Гуру» затушил сигарету в пепельнице, тут же подхваченную словно из-под земли выросшей официанткой и замененную на чистую.
– Да я просто не ужинал еще, – мужчина пожал плечами, не отреагировав на столь смелое обещание его проигрыша.
После следующего удара Пашка вернулся к своему столику, по пути перехватив снующего официанта и заказав еще пива.
– А какая ставка? – спросил он «друга».
– Да пара тысяч, – прохрустел тот орешками.
– Зеленых?
– Смеешься? Наших, конечно. Весь цимус именно в выигрыше у него. А не в ставке.
Звякнули шары; биток глухо и натужно оттолкнулся от борта и затих за умело приготовленной маской[3]. Распрямившись, оппонент довольно посмотрел на «гуру» и широким жестом потребовал свой бокал, тут же кем-то ему поднесенным.
Маска была приготовлена по всем правилам грамотных подстав, надежно укрывая белый шар за скоплением «чужих». «Гуру» отлепился от поручня явно нехотя; немного побродил у стола, оценивая позиции; задумчиво утвердил кий на полу, снова опершись о него, и не на долго замер, что-то прикидывая в уме.
Пашка, ожидая обещанный ему «другом» цирк, тихонько, стараясь не производить шума, занял свою прежнюю обзорную точку; Вовка проводил его насмешливым взглядом и взмахом руки привлек внимание официанта. Его заказ разнесся по бильярдной, словно гром, и со всех сторон полетели шиканья.
– Я могу закончить партию, Дмитрий Валентинович? – ожил «гуру».
– А если я скажу «нет»? – левый глаз оппонента начал заметно подергиваться.
– Я извинюсь и закончу партию. Кушать очень хочется.
– Тогда зачем спрашиваете? – фыркнул Дмитрий Валентинович.
– Чертово воспитание…
Пашка вперился взглядом в бильярдный стол. Но как бы он ни пытался представить себе завершение партии – даже с учетом, что все законы физики неожиданно перестанут работать, – ему этого не удавалось. Да один только выход из маски обеспечит отыгрыш…
– Разрешите? – Вячеслав Викторович мягко подтолкнул Пашку в сторону, и тот послушно сделал несколько шагов. – Одолжите мне ваш кий, Дмитрий Валентинович?
Всё дальнейшее Павел наблюдал уже затаив дыхание. Точнее, он вообще забыл, как дышать и что сие необходимо организму. Сначала биток, повинуясь руке «гуру», послушно отпружинил от поверхности стола, с тихим «бум!» приземлившись за маской и, шустренько нагнав прицельный шар, галантно попросил его в лузу.
Вернув в руки авторское произведение искусства, Вячеслав Викторович склонился над столом…
Нет, шары не звякали, не разлетались со скоростью пули, не метались и не шарахались в стороны, словно чумные. Они плавно танцевали танго, а биток искусно вёл их всех, то и дело отталкиваясь от бортов, словно пловец – от стенки бассейна.
«Гуру», казалось, презирал прямые удары и не считал мертвые[5] шары весомым поводом, дабы тратить на них время: они укладывались в лузу походя, заранее продав себя, подобно шлюхе на Тверской.
Это была рапсодия… Поэма… Увертюра… И танец маленьких лебедей одновременно.
Павел успевал замечать позиционно выставленные шары – а в следующее мгновение ситуация на столе уже менялась: прошуршав мимо «чужих», биток касался борта-другого и мягко подталкивал прицельный в нужном направлении.
– Восьмой в верхнюю правую, – пообещал Вячеслав Викторович, тут же сдержав слово.
Пашка даже не успел удивиться, как он собирается положить завершающий партию шар в дальнюю лузу, окруженную «чужими», если как минимум два кармана – «под рукой». Черный красавец отпружинил от двух бортов, хамски растолкал полосатые шары у «верхней правой», оттолкнулся от одного из них и юркнул в лузу.
– Партия, – «гуру» выпрямился.
Дмитрий Валентинович снова фыркнул и залпом допил виски.
***
С тех пор Пашка стал завсегдатаем бара. «Гуру» Вячеслав Викторович появлялся у бильярдных столов как минимум пять раз в неделю – либо живет неподалеку, либо ему в принципе нечего делать, решил Павел. В общем зале он ужинал редко, только если собиралась компания хорошо знакомых ему людей из завсегдатаев. В основном же мужчина поднимался на второй этаж, скрываясь от посторонних глаз в одном из «приватных кабинетов» за тяжелой портьерой. И отужинав, снова спускался на партию-другую.
Чаще это было «дружеское катание шаров», без ставок, под разговор ни о чем и бокал коньяка-бренди. Соседние столы при этом не «замораживались», а бильярдная часть бара не замирала на вдохе, ожидая развязки поединка. Но хотя бы несколько раз в неделю Вячеславу Викторовичу бросали вызов. И он послушно поднимал перчатку, выслушивал условия оппонента, кивал и предлагал разбить.
– Фукс[6], – сплюнул как-то оппонент «гуру» на шар, ушедший в лузу от столкновения то ли с третьим, то ли с четвертым собратом в «паровозике».
– За ваше хамство, молодой человек, – Вячеслав Викторович не разгибаясь обернулся к противнику, – я сделаю вам подарок.
– Проиграете? – рассмеялся тот.
– На столько вы еще не нахамили, – заверил «гуру», прицеливаясь. – Отыгрыш, – предупредил он.
Положив прицельный шар, биток досадливо пнул борт и харкнул в сторону «чужого», презрительным взглядом загнав того в лузу. Вячеслав Викторович присел на поручень соседнего стола с замороженной партией в силу поединка с мастером.
Его противнику такой подарок, впрочем, не пошел впрок – партия осталась за «гуру».
Со временем Пашка узнал и о тотализаторе: все желающие могли сделать ставку у бармена. Как правило, выигрывали не много – все, как один, ставили на мастера, и лишь друзья его противников, порой с обреченным вздохом, приносили купюры в жертву, дабы морально поддержать своего фаворита.
И однажды проигранная Вячеславом Викторовичем партия взорвала бар.
– У меня только одно условие, – возвестил как-то очередной соперник «гуру». – Лузу для восьмерки заказывает противник.
Вячеслав Викторович, склонив голову на бок, долго смотрел в глаза своему оппоненту, раздумывая.
– Согласен, – решился он, наконец.
Соперником был парнишка, скорее всего еще студент. Высокий и худощавый, немного горбящийся от своего без малого метра-девяноста, он каждый раз задевал низко опущенный над столом светильник, уже привычным жестом придерживая его рукой, когда распрямлялся после удара. Он пришел один, насколько успел заметить Павел. Выпив пару бокалов пива, дождался Вячеслава Викторовича и вызвал его «на дуэль», выдвинув столь странное условие.
Пашка ожидал отказа «гуру»: это заведомо проигрышная партия. Но тот согласился.
Достигнув максимальной отметки еще на первых ударах, напряжение не желало спадать. Противники плавно перемещались вокруг стола, то и дело передавая ход друг другу: Пашка впервые видел, чтобы Вячеслав Викторович не разыгрывал серию шаров, а отыгрывался после каждого положенного в лузу кругляша. Никто из них не ставил маски и не подставлял шары своей группы под ход; оба играющих целенаправленно вели каждый свою игру, то и дело галантно уступая стол оппоненту.
Поле сукна методично расчищалось для решающего удара.
В какой-то момент Павел расслабился. Ему вдруг стал совершенно отчетливо понятен ход мыслей «гуру»: тот позволит студенту первым забить последний прицельный шар его группы, чтобы назначить лузу для восьмерки, и тем самым обречет его на проигрыш…
Этого не может быть, пронеслось в его голове. Вскочив со стула, Павел подошел к столу, лихорадочно соображая, на какую лузу укажет студент.
– Средняя правая, – еле слышно выдохнул двухметровый.
Нет-нет-нет, это еще не конец, уговаривал себя Пашка, словно это была его партия и ему брошенный вызов положить восьмерку в лузу, преодолев два соприкосновения с бортами и четко рассчитав угол «прохода» прицельного шара. Потому что и биток, и черный изволили стоять у длинного и как раз правого борта.
«Гуру» задумался, уперев кий в пол и положив голову на руки. Он долго смотрел на стол, провожая глазами невидимые шары; пытался выстроить возможные углы отражения; прикидывал вероятность успешного удара…
– Хорошо, вы выиграли, – ответил, наконец.
Парнишка поменялся в лице и посмотрел на соперника. Зависшая на мгновение мертвая тишина неожиданно взорвалась перестуком ножек стульев и топотом ног – зрители побежали к бармену.
– Как – выиграл? – прошептал студент.
– Вероятность успешного удара слишком мала, чтобы пытаться, – пояснил Вячеслав Викторович. – Мне проще отдать победу вам, чем затягивать партию отыгрышами до ночи.
Павел тяжело опустился на стул, на ощупь нашел бокал с пивом и жадно хлебнул, закусив остатками орешков.
***
Пашка решился на поединок лишь спустя два месяца.
Его уже давно узнавали бармены, приветливо улыбаясь и не спрашивая, «какое пиво» и «чем подкрепиться изволите?». Гардеробщицы: одна – молодая девочка, другая – пожилая худенькая бабулька, – встречали как родного, порой даже номерок не выдавая. Официанты привыкли приносить бокалы с пивом и чередовать закуски, не дожидаясь кивка или призывно поднятой руки. Пашка стал «своим», как шар в разыгранной партии «Американки».
– Можно всё! – Павел присел за стойку, когда этот возглас оповестил о начале очередного бильярдного поединка.
– То есть вы не будете против, если я положу восьмерку первым же ударом, завершив партию? – спокойно спросил голос Вячеслава Викторовича; зрители взорвались смехом.
– Чего-то сегодня рано началось, – Павел за руку поздоровался с барменом, поставившем перед ним бокал с пивом.
– Вячеслав Викторович здесь уже с час, – ответил тот. – Слышал, у него проблемы с машиной.
Какая машина у «гуру», Павел уже знал: Бентли. Бордовая красавица беззаботно украшала миниатюрную стоянку у бара, пока ее хозяин гонял шары и ужинал.
– Коробка, вроде, накрылась, – вещал бармен. – Вот и освободился у нашего мастера весь вечер. Да и не один, поди.
Как связана «накрывшаяся коробка» с занятостью «гуру», Павел уточнять не стал: бармен вряд ли знает, а предположить, что Вячеслав Викторович «бомбит» вечерами, не получалось.
Шары весело брякались друг о дружку и борты, зрители охали-ахали-вздыхали-смеялись… А Пашка в который раз прокручивал в голове, как он подойдет к Вячеславу Викторовичу, предложив ему партию, когда в его бокал прилетел биток.
Он уже приподнял стекляшку от стола, наклоняясь, и брызги осколков разлетелись по столешнице, поранили руку, впились в щеки… Павел успел интуитивно зажмуриться и отпрянуть, тут же рухнув на пол вместе с высоким стулом.
– А мы посетителей бара за «своих» или «чужих» считаем? – Вячеслав Викторович склонил голову, взглядом проводив падение Пашки.
– Ой, – только и выдохнул его оппонент, раскрыв рот и округлив глаза.
Набежали официанты, бармен выскочил из-за стойки, даже кто-то из посетителей проявил участие, поднимая Пашку и провожая до уборной… Предложили вызвать «скорую»…
– Нет-нет, я в порядке, – заверил Павел, осторожно ощупывая щеки и скрываясь за дверкой с буквой «М».
– Пожалуй, я закончу партию с вашего позволения, – Вячеслав Викторович «одолжил» биток с соседнего стола, – пока вы не отстрелили всех посетителей. Всё равно у вас фол[7].
Павел успел выдернуть из щек все осколки – словно в ежа превратился, ехидничал он про себя, – умыться и, стиснув зубы, героически промокал ранки бумажным полотенцем, когда в дверь тихонько поскреблись.
– Занято! – крикнул он, но створка осторожно приоткрылась на пару сантиметров:
– Можно? – спросил тихий женский голос.
От растерянности Пашка кивнул, даже не подумав, что девушка все еще не видит его. Приняв молчание за разрешение войти, в помещеньице уборной осторожно протиснулась высокая – но тонкая до прозрачности – блондинка. В руках она теребила упаковку с пластырями, прятала глаза и ежесекундно откашливалась.
– Вы извините, – проговорила она, наконец, переминувшись с ноги на ногу; высокие шпильки виновато цокнули о кафель, – у нас такое обычно не случается… То есть случается… То есть не часто…
– Я сам виноват: сидел на линии огня, – решил пошутить Павел, не желая раздувать из мухи слона.
– Давайте я вам помогу, – блондинка вскинула на него глаза, неловко демонстрируя коробочку с прямоугольниками телесного цвета, – прилеплю… налеплю… в общем…
– В общем, заделаете входные отверстия, – в голове Пашки эта фраза звучала не так пошло.
– Что-то… типа… – улыбнулась девушка.
Почему она так нервничала, Пашка узнает много позже – но еще долго будет благодарен тому рыхлому толстячку, оппоненту «гуру», что так прицельно отправил биток в его бокал с пивом. И тем самым заставил Галину возиться с ним, неловко приклеивая пластыри к его пустяшным ранам на щеках, постоянно извиняясь и вполголоса уговаривая потерпеть «еще чуть-чуть, вот уже последний»…
Пашка не хотел «последний». Он хотел, чтобы его «боевые ранения» никогда не закончились, а Галка так и стояла перед ним, сосредоточенно закусив губу, и неумело пришпандоливала эти пластыри бесконечно.
– А если я приглашу вас за мой столик? – спросил Пашка.
На шпильках она была одного с ним роста, и он уже пытался представить ее без обувки – она будет ему чуть выше плеча, «самое то»… Без обтягивающей юбки до колен – нужно всего лишь плавным движением ослабить молнию, чтобы ткань упала… Без строгой бежевой блузки – он будет мучительно долго расстегивать каждую пуговку…
– Я откажусь, – виноватый голос ввинтился в разгулявшееся воображение Пашки, а перед носом замаячила ее рука, демонстрируя обручальное кольцо.
– Помилуйте, я с исключительно чистыми помыслами! – пытался выкрутиться Павел.
– Также как-то сказал и мой муж, тогда еще будущий, – кивнула Галина. – А потом женился.
– Какой мерзавец, – согласился Пашка.
– Вы живы? – дверь уборной бесцеремонно распахнулась, и Павел с Галиной синхронно обернулись на «гуру» в проеме, также синхронно кивнув. – Я за вас отомстил, – усмехнулся Вячеслав Викторович, – он проиграл партию.
– Кто бы сомневался, – проворчал Пашка, взглядом провожая вышедшую из комнаты блондинку.
– Давайте я угощу вас ужином в качестве извинения за моего оппонента, – предложил «гуру», кивком головы приглашая Павла наконец-то покинуть уборную.
– Лучше сыграйте со мной, – брякнул Пашка, следуя за мужчиной.
– После ужина, – кивнул тот. – Иначе я съем все шары в порядке нумерации.
***
Аппетит «гуру» был на той же высоте, что и его игра. Павел успел погонять по тарелке овощи, втолкать в себя часть третьей смены блюд, а Вячеслав Викторович всё еще с удовольствием и достаточно быстро заталкивал в себя очередную порцию еды, запивая минералкой.
Устав бороться с ужином, Павел начал рассеянно осматривать приватную кабинку, где ему еще не доводилось побывать. Ничего, в принципе, неожиданного он не увидел: натуральное дерево, натуральная кожа, качественный бархат портьеры, серебряные столовые приборы и фарфоровая посуда… Как и машина мастера, это заведение, претендующее на звание «рядового столичного бара», удивляло и оставляло равнодушным одновременно.
Да мало ли кем он работает, этот «гуру». Или что продает. Или кого…
Подумаешь, два этажа у заурядного «барчика»… Подумаешь, пять приватных кабин, обстановка коих тянет на сумму всего здания, в котором эта поильня помещается… Подумаешь…
– Слав… – портьера неожиданно распахнулась, явив Галину. – Ой…
Тут же занавесив штору, блондинка скрылась, зацокав каблучками в сторону лестницы.
– Вот ведь женщины, – усмехнулся «гуру», – знает же, что я ужинаю с вами…
То ли потеряв аппетит, то ли просто решив, что насытился, мужчина резко отодвинул тарелку от себя и достал сигареты: «Вы не против?» Пашка не был против.
– Вы могли бы зарабатывать деньги игрой на бильярде, – протянул Павел, тут же поняв, какую глупость он сморозил.
– Нет уж, увольте, – покачал головой мастер, – эта забава для молодых. А мне уже давно не двадцать.
– Судя по тому, что вы знаете, что эта за «забава», – неожиданно для себя сказал вслух Пашка, – раньше вы этим баловались.
– Было дело, – сигарета метнулась к пепельнице, – надо же было на что-то жить.
Он представился еще по пути в кабинку: «Вячеслав Викторович», – как будто могли оставаться сомнения, что уже постоянный посетитель бара, кто приходит сюда исключительно ради его поединков, может его не знать. «Павел», – ответил молодой человек на любезность. «Я знаю, – бесхитростно кивнул мастер, – я спросил у бармена».
– Потом втянулся, – продолжил Вячеслав Викторович, – и вот до сих пор так и не могу… вытянуться. Впрочем, это всё не интересно, – поспешно подвел он итог. – Вы просили партию?
Пашка растерянно кивнул, тут же вскочив из-за стола и юркнув за портьеру вслед «гуру».
Все столы оказались заняты – что, впрочем, удивительным не было: каких-то полчаса, и бар закроется, посетители торопились закончить партии; и как на зло, все затеяли «долгоиграющие» поединки. Уже ожидая дежурное: «В следующий раз», – Пашка искренне удивился, когда мастер неожиданно подвел его к стойке бара, заказав: «Нам с Павлом обоим как обычно».
Коротко кивнув, бармен без тени сомнений шустро обслужил их, тут же тактично прошуршав в дальний угол.
Уже через двадцать минут официанты начали вежливо предупреждать посетителей о времени, без лишних слов принося счета; зал боулинга погасил фонари; настольные игры заснули, лишившись тока; и только бар продолжал работать ради двух посетителей. Вячеслав Викторович изредка кивал головой знакомым, взглядом провожая их к гардеробу.
– Ну вот а теперь можно и сыграть, – возвестил он, спрыгнув со стула, когда входная дверь лязгнула запором.
– Так ведь… – растерялся Пашка.
– Вячеслав Викторович? – бармен выглядел не менее растерянным, чем Павел.
– Иди, мы дальше сами, – кивнул ему «гуру».
Почему он сразу не догадался, стучало в мозгу молодого человека. Он появляется здесь каждый вечер, ужинает в приватной кабинке, играет пару партий, иногда проводит час-другой в общем зале среди друзей, а порой уводит «дорогих посетителей» наверх… Одним кивком головы делает заказ в баре из бильярдной… Всё, абсолютно всё – от услужливости официантов до его повадок – кричало, вопило и билось в истерике, что «гуру» – владелец этого заведения. Но Пашка почему-то никогда не подумал об этом.
– Это всегда было моей мечтой, – подмигнул Вячеслав Викторович, выставляя шары в треугольник, когда Павел поднялся по трем ступенькам в бильярдную, – иметь собственный бар и порой смешивать коктейли для старых друзей.
Бережно отложив треугольник на соседний стол, мастер жестом пригласил Павла разбить.
– Коктейли смешивать я так и не научился, – он кивнул сотрудникам, покидающим бар, – зато развлекаю бильярдными партиями. И сам отдыхаю.
Как во сне, Пашка подхватил первый попавшийся кий и склонился к столу, машинально прицелившись и разбив пирамиду.
– Но знаете, что я вам скажу, Павел, – Вячеслав Викторович склонил голову, оценивая положение шаров, – заведите две мечты. На случай, если одна, зараза, всё-таки исполнится, – обогнув стол, мастер присел на корточки, рассчитывая угол. – А давайте разыграем классическую позиционную партию? Без цирковых трюков. Вы не торопитесь? – карие глаза зацепили Пашку, неуверенно мотнувшего головой. – Завтра суббота, не говорите, что вы работаете…
***
Павел не появлялся в баре с полторы недели.
Его тянуло туда, словно магнитом, но он стоически держался – за кресло, за компьютер, за неожиданно возникшие, словно по мановению волшебной палочки, дела, которые всенепременно нужно решить именно вечером… А к концу второй недели сдался.
– Зализывал раны? – поздоровался бармен, выставляя перед Пашкой бокал с пивом.
– Что-то вроде, – поморщился тот.
– Ваши условия, молодой человек?
– А что, машина всё еще в ремонте? – Павел тут же отреагировал на голос Валентина Викторовича из «бильярдной зоны».
– Наверное, – бармен пожал плечами. – Он уже неделю кукует здесь по полдня.
Павел не знал, как теперь держаться с хозяином бара. Пока тот был для него просто «гуру бильярда», эдаким местным шутом, если уж называть вещи своими именами, – всё было предельно просто и понятно. Но неожиданно – и совершенно не к месту – раскрывшаяся личина Вячеслава Викторовича выбила Пашку из колеи.
В тот вечер они разыграли без малого три партии, и все «классически-позиционные», затянувшиеся до пяти утра. Одну ему позволили выиграть – он был уверен в этом. Ну, или законы физики вздремнули, авторский кий мастера стал мягким, а рука перестала его слушаться, что биток, описав совершенно немыслимую траекторию, недоуменно шмыгнул в лузу. «Устал», – помотал головой тогда Вячеслав Викторович.
Как же, устал…
– Во даёт, – хмыкнул бармен, покачав головой на стройный ряд условий от очередного оппонента мастера.
– Молодой человек, а вы сами не собираетесь играть? – вопросил Вячеслав Викторович.
Подхватив бокал с пивом, Павел поднялся по ступенькам, тут же попав в поле зрения «гуру». Тот протянул ему руку, здороваясь, и кивнул на один из столиков, украшенный толстопузым бокалом и чистой пепельницей…
– Галина проспорила, – оповестил Вячеслав Викторович, присаживаясь напротив Павла, когда партия закончилась. – Она рискнула поставить на то, что вы больше не появитесь здесь.
– Знай я о вашем пари, – Пашка всё еще раздумывал, оскорбиться, что стал предметом спора, или загордиться, – то непременно подыграл бы даме.
– Не стоит, – мотнул головой Вячеслав Викторович. – Она и так достаточно избалована.
– Кому достаточно? – Павел сам не поверил, что произнес это вслух.
– Мне – вполне, – тут же ответил мастер. – Вы сегодня играете?
Пашка играл.
Их партию постоянно прерывали. Она не была «заявлена» как вызов, поединок или дуэль, но тем не менее тут же собрала зрителей просто потому, что мастер играл, а не «катал шары с друзьями».
Первым в игру вклинился Вовка. Какого черта его принесло в бар именно сейчас, оставалось только гадать – Павел не афишировал своему «другу», что теперь часто наведывается сюда. Поднявшись по ступенькам, «недоразумение» широким жестом расставил руки, расплескав пиво, и громко вскрикнул:
– Пашка!!
– Ёп… – вырвалось у того; кий икнул вместе со своим хозяином, нервно дернулся, и биток, завершая картину удивления, раздраженно метнулся куда-то в сторону. – Ёпт… – вздохнул Павел.
– Перебейте, – Вячеслав Викторович уже выставлял все задетые шары на прежние позиции. – А вашему другу мы засчитаем фол в виде бокала пива за мой счет, – кивнул бармену.
– А я чё? – удивился Вовка, пятясь. – Подумаешь… – фыркнув, он обиженно ретировался обратно к бару за дармовым пивом.
А еще через несколько ударов к столу приблизилась Галина. И вроде бы уже прицелившийся, Вячеслав Викторович со вздохом отошел с ней в сторону. По своему обыкновению уперев кий турняком[8] в пол, он долго слушал, склонив голову.
Галя была чуть выше «гуру». Время от времени переминаясь с ноги на ногу на своих неизменных высоченных шпильках, она пыталась говорить как можно тише, вплотную приблизившись к Вячеславу Викторовичу. Отвечая, он приобнял блондинку за талию, нашептывая ей на ухо. Галина попыталась что-то возразить его словам, но «гуру» легонько дернул руку, призывая ее к молчанию.
Пашка скрипнул зубами.
– Может, в следующий раз? – спросил он, когда Вячеслав Викторович вернулся к столу.
– Вы решили сдаться? – удивился мастер.
– Нет, но… – Паша взглядом указал в спину удаляющейся Галины.
Лишь поморщившись, «гуру» склонился к столу и мягко подтолкнул биток, продолжая партию.
Они с Галей ушли вместе, еще до закрытия. Павел проводил их долгим взглядом от стойки бара и неожиданно для самого себя сорвался с места, кинувшись на выход – всё равно он уже давно и безнадежно потерял нить разговора с Вовкой.
– А пальтишко-то! – крикнула пожилая гардеробщица, мимо которой Павел проскочил, словно пуля.
Слякотная московская зима уже давно гуляла по улицам города мёрзлыми лужами, простудами и обманным теплом, заставляя людей неразумных пренебрегать полушубками, шарфами и головными уборами. Распахнув дверь – та звонко ударилась о стену, – Пашка проскочил миниатюрное крыльцо, тут же заскользив на льду тротуара.
«Гуру» стоял около уже раскрытой дверцы Ниссана; с кресла водителя перегнулась через коробку передач Галя, привлеченная шумом… А для Пашки она, значит, замужем, промелькнула злая мысль.
Подмигнув своему новому знакомцу, Вячеслав Викторович уселся на пассажирское сиденье, хлопнув дверцей, и машина тут же тронулась в сторону шумной магистрали.
***
– Вы сегодня на удивление рассеянны, – заметил Вячеслав Викторович, и Пашка невольно вздрогнул от звука его голоса.
Они снова играли в ночь, а Павел действительно был где угодно, только не в бильярдной. Вернее, он знал, где хотел бы быть сейчас. Но путь ему туда заказан. Потому что у него нет своего бара, своего – или хотя бы папиного – Бентли, нет даже шутовской популярности «гуру бильярда» в этом самом заведении. Зато всё это, и наверняка еще много чего, есть вот у этого невысокого и уже немолодого человека. А еще у него есть Галя.
– Все здоровы, всё в порядке? – снова подал голос Вячеслав Викторович, взглядом провожая шары по столу.
Пашка хотел бы сказать ему, насколько всё не в порядке. Крикнуть ему в лицо, насколько всё это несправедливо – правда, сам пока не понял, что именно и почему конкретно не справедливо; а еще лучше – замахнуться кием и вызвать «гуру» на серьезный разговор по душам с применением колюще-тыркающего оружия… На дуэль – неизменную спутницу всех мужских разногласий испокон веков…
– Вы бьете, или так и будете гипнотизировать меня взглядом?
Да он просто издевается над Пашкой! Стоит тут и форменно измывается над ним, выскочившем несколько дней назад в мёрзлую ночь, чтобы ткнуться носом в понимание: они действительно «ушли вместе».
Дуэль. Только дуэль восстановит честь, спасет репутацию… выиграет Галю.
Неожиданная мысль столь больно ущипнула Пашкино сознание, что он вздрогнул и неловко пнул биток кием. Возмущенно шаркнув о сукно, тот поспешил коснуться «чужого» шара и с чувством выполненного фола остановился неподалеку от него.
– Ну это уже ни в какие ворота, – вздохнул Вячеслав Викторович, снимая перчатку. – Мы сыграем в следующий раз.
– Нет! – поспешно выкрикнул Павел, и мастер приподнял бровь, потянувшись за чехлом для кия. – Научите меня…
Рука Вячеслава Викторовича чиркнула воздух в паре сантиметров от чехла; вторая бровь присоединилась к первой и обе замерли где-то в районе лба, грозясь ускользнуть на макушку.
– Что?
Ему нельзя просто бросить вызов – сейчас Пашке никак не одолеть «гуру». И дьявольский план, выстроивший стройную и прелестную по форме своей пирамиду в мозгу молодого человека, требовал действовать незамедлительно, не теряя ни мгновения. Ведь каждая секунда, вытекшая в прошлое, – это время, украденное у них с Галей.
– Я хотел вызвать вам такси, – протянул Вячеслав Викторович, – но, кажется, придется обойтись неотложкой…
Пашка не помнил ни слова, что он говорил дальше и как убеждал «гуру» взять его в ученики – он думал о Гале. Кажется, сначала он испробовал метод убеждения, балансирующий между здравым смыслом: ведь он уже играет, с ним не нужно возиться, как с новичком! – и желанием усовершенствовать уже имеющиеся навыки: у кого еще учиться, как не у лучшего игрока Москвы-страны-планеты-звездной системы.
– Вы хорошо играете, чему я должен учить вас? – отбивался «гуру», искренне желая сейчас, чтобы биток в свое время прилетел в висок его нынешнего знакомого, а не в бокал с пивом.
Далее Павел допустил крамольную мысль заплатить за обучение, чем поверг Вячеслава Викторовича в ступор: «Мне не нужны ваши деньги».
– А чьи нужны? – молодой человек широко улыбнулся, всё еще отказываясь отбрасывать сию идею. – Я уговорю его заплатить.
– Да вы и покойника уговорите жениться…
Около бара, щедро наливая себе коньяк, Вячеслав Викторович еще сопротивлялся; проходя мимо дорожек боулинга – уже понимал, что сказать твердое «нет» не получится, а накидывая полупальто в своем кабинете, куда Павел увязался за ним, не переставая говорить, сдался:
– Черт с вами.
***
– Я заказывал чистый дуплет, а не краузе!
Вот уже несколько месяцев Пашка стискивал зубы, про себя матерился и активно пытался отключиться от внешнего мира, поднимаясь в комнату, смежную с кабинетом Вячеслава Викторовича – в его «личную бильярдную» с дорогим столом, качественным сукном, «бриллиантовыми»[9] разметками на поручнях и тихой – по сравнению с общим залом – расслабляющей музыкой.
– Куда вы его мертвым повесили? Он должен был остановиться у борта…
Пашка никогда специально не учился игре на бильярде. Так, гонял шары, набивал руку, ставил пиво-другое на выигрыш… Разноцветные шары, совокупляющиеся с кием, так и не стали для него видом спорта.
– Но шары в разных концах поля, – пытался сопротивляться Павел, заранее зная, что «гуру» не смягчит условия.
– Не на разных же столах. Разыгрывайте.
Иногда к ним заходила Галя. Она с ногами забиралась на мягкий длинный диван вдоль стены и молча наблюдала за терзаниями Пашки.
– Оттяжки для вас еще не изобрели? – Вячеслав Викторович проводил биток взглядом – тот даже «по щучьему веленью» не исполнит теперь дуэта, укатившись совершенно в другую сторону.
Выставив шары обратно на стол, он начал обозначать углы отражения кием, попутно напоминая, с какой силой биток должен соприкоснуться с первым шаром…
– Галь, ты не против? – неожиданно спросил Вячеслав Викторович, запнувшись на полуслове.
Молча поднявшись, та юркнула в дверь и плотно прикрыла ее за собой.
Она определенно стоит всех этих мучений, в который уже раз решил Павел. А день, когда он разденет ее вполне физически, а не взглядом, будет отмечаться им наравне с новым годом, днем рождения и рождеством вместе взятыми.
– Любовь к чужим женам однажды погубит вас, – голос мастера вернул молодого человека на грешную землю.
Если бы взгляд мог убивать, Вячеслав Викторович лежал бы сейчас бездыханным: уж кто бы говорил, вертелось на языке Пашки. И биток, со злости отправленный в сторону первого шара, послушно закрутился, «оттянулся» назад после удара и звонко щелкнул по носу второй кругляш. Дуэт был разыгран как по нотам.
– …но зато выиграет вам партию, – завершил свою мысль Вячеслав Викторович. – Давайте-ка сыграем, – он протянул Павлу треугольник. – Выставляйте, разбивайте. Сделаем так: серия из трех шаров, третий – отыгрыш. Маскируйте, вешайте мертвых – делайте, что угодно, чтобы выиграть.
И Пашка выиграл.
Он сам не мог поверить, насколько послушно биток разрезал стол, лавировал между шарами чужой группы, четко клал в лузы, останавливался именно там, куда уже наметанный глаз молодого человека и «предполагал» его…
– Вам всего лишь не хватало отработки сложных ударов, – Вячеслав Викторович зачехлил свой кий. – Что вы делаете в субботу?
Вопрос был настолько неожиданным и будничным, что Павел растерялся.
Он не сказал бы, что за эти месяцы мастер как-то особенно «приблизил» его к себе. Он учил его «трюкам», рассказывал технику ударов, более-менее терпеливо «ставил руку» своего невольного ученика… Но разговоры вне бильярда не были чересчур откровенными.
Пашка так и не знал ничего о семье «гуру» и есть ли она вообще. Во время редких телефонных разговоров Вячеслав Викторович больше слушал, отвечал коротко и предпочитал побыстрее нажать «отбой»: «Не люблю я болтать по телефону». Вся рабочая суета за бар также проходила мимо Павла, они с мастером встречались только вечерами, когда тот был свободен.
И вопрос о «субботе», тянущий за собой, скорее всего, что-то личное, заставил Павла в растерянности замереть на месте: а что он делает в субботу, собственно?
– Если у вас нет особых планов, – продолжал Вячеслав Викторович, попутно набирая номер вызова такси на мобильном, – приходите к нам. У нас с женой годовщина свадьбы… – на другом конце провода, видимо, ответили, и «гуру» тут же переключился на разговор с диспетчером.
Подобное предложение не желало укладываться в сознании Павла. Но первой его мыслью, как бы абсурдно это ни звучало, было: а куда – «к нам»? Можно подумать, он знает хоть какие адреса Вячеслава Викторовича.
– Держите, – «гуру» уже протягивал Пашке визитку, на которой от руки приписал домашний адрес. – Приходите, будет весело. Надеюсь.
Обе машины такси подъехали уже через десять минут – Вячеслав Викторович всегда вызывал две, если сам был не за рулем: то ли не желал продлять общество Павла, то ли просто не любил идей «подвозов» и не видел ничего интересного в разъездах по ночной Москве… И вот, такое предложение…
Паша всю дорогу вертел в руках клочок картона. Ничего особенного, визитка, коих миллионы. Не самый дешевый кусочек спрессованной бумаги, конечно, но и ничего вычурного… Адрес, приписанный мелким почерком, начинался с не особо звучного «Подушкино».
– Одеялкино, прикроваткино… – бубнил себе под нос Пашка, желая уже как можно быстрее добраться до компьютера и рассмотреть, куда же его приглашают, повнимательнее…
Но праздника так и не случилось.
***
Все оставшиеся до субботы дни Вячеслав Викторович не появлялся в баре. Пашка объяснил сие самому себе подготовкой к торжеству. Вряд ли, конечно, болит голова за «устройство» и «подготовку» непосредственно у владельца бара… Но в качестве «сочувствующего» он вполне сойдет, решил молодой человек.
Завсегдатаи, избалованные присутствием «гуру», постоянно дёргали бармена одним и тем же вопросом, и в итоге тот поставил на стойку бумажный треугольник: «В.В. придет на следующей неделе!»
Пашке очень хотелось выяснить, кто же жена мастера. Или хотя бы как она выглядит. Или, что еще актуальнее, как относится к незнакомым ей людям на семейном и даже, наверное, интимном празднике. Вряд ли он имел удовольствие видеть ее хотя бы мельком или случайно… Но быть «подготовленным к ее образу» всё же не мешало.
Но всё еще раздумывал, как бы спросить хотя бы бармена, который, наверняка, уж точно видел сию матрону.
А еще из головы не выходила Галя. Интересно, она тоже приглашена на… «семейный» и «интимный»? Паша уже знал, что блондинка ни много ни мало, а управляющая баром. Что в прошлом были проблемы, вытекшие в судебные иски, из-за летающих по помещению бильярдных шаров – Галина не раз просила Вячеслава Викторовича поставить перегородки, но тот всегда отказывался, мотивируя это тем, что «бильярду нужны пространство и воздух».
Ну и тем, что тогда ему уже не удастся делать заказ в баре непосредственно от бильярдного стола, что, конечно же, весьма не удобно. Подобный аргумент злил Галину, но продолжать спорить было бесполезно.
– Сер, ты когда-нибудь видел жену Вячеслава Викторовича? – протянул Пашка, поёрзав на высоком стуле у стойки бара.
Бармен поднял на знакомца глаза и несколько секунд молчал.
– Конечно, – ответил, наконец.
Павел разве что край бокала не прикусил, дабы удержать вопрос: «Ну и как она?» – внутри себя. И что спрашивать дальше понятия не имел. Хвастаться приглашением на торжество казалось детской выходкой, а не раскрывая карт вряд ли получится объяснить свой интерес к этой женщине.
И на черта вообще заикнулся, спрашивается. Учила же его мама…
– Он тебя пригласил? – бармен встрял в Пашкино самобичевание, и он мотнул головой. – Если хочешь, могу взять тебя на своей машине, у моей смены как раз выходной в субботу, мы согласились обслужить праздник…
– Сереж, дай бутылку.
Пашка вздрогнул от голоса Галины – из-за музыки он не слышал, как она подошла.
– Ну! – она требовательно вытянула руку, сведя брови. – Водки, текилы… чего угодно, что там у тебя есть…
– Галина-Санна… – растерялся бармен.
Не сводя с нее глаз, он на ощупь вытянул откуда-то из-под стойки непочатую бутылку с прозрачной жидкостью. Галя тут же схватила ее, зацокав каблучками к лестнице.
– Что-то случилось, – закусил губу Сергей, когда управляющая скрылась из виду.
– Да может гости какие, – отмахнулся Павел. – Дорогие.
– «Гости» всегда на Вячеславе Викторовиче, – протянул бармен. – А Галина Александровна вообще не пьет…
Пашка сам не понял, почему он сорвался с места, метнувшись в сторону лестницы. Еще по пути в голове стучала мысль, какое ему вообще есть дело, что происходит. Да и какое его право-то вмешиваться во что бы то ни было.
Наверняка он сейчас ткнется в недоуменный взгляд Галины, отыскав ее на втором этаже. И даже скорее всего так оно и будет… Вячеслава Викторовича нет на месте, логично же, что управляющая…
И Пашкина мысль, и он сам запнулись, едва открылся обзор этажа с приватными кабинками. Портьера одной была настежь распахнута, а около рыдающей Галины беспорядочно метались несколько девушек-официанток. Периодически управляющая отнимала бумажные салфетки от лица и отпивала прямо из горла уже откупоренной бутылки.
– Что случилось… – только и сумел тихо выдохнуть Павел, неловко став у кабинки.
Подняв на него глаза, Галка протянула руку, и молодой человек присел на краешек углового дивана, тут же приняв всхлипывающую женщину в объятья.
– Слава… Вячеслав Викторович… – булькала Галя, щедро размазывая остатки косметики по сорочке Павла.
Внятно объяснить она не могла; Паша узнал от одной из официанток, что хозяина увезла «скорая» – инфаркт.
– Как инфаркт… – растерялся Пашка, уже больше машинально прижимая женщину к себе: он же так еще и не вызвал его на «дуэль за Галю», милостиво отложив сие мероприятие на «после торжества».
– Второй уже, – почему-то шепотом, словно Галина не могла так услышать ее, вещала официантка; вытянув руку, управляющая уже несколько неловко взяла бутылку и снова хлебнула.
– Да будет убиваться, – протянул Пашка, поглаживая Галю по спине, – всё обойдется… Жена пусть плачет… – брякнул он, не подумав; впрочем, он вообще мало представлял, что нужно сейчас говорить и нужно ли вообще. – Вернётся ваш гуру…
– Так она и есть жена, – официантка плюхнулась на диванчик, во все глаза уставившись на Павла, словно он не знал прописной истины.
Пашка открыл было рот сказать что-то, но слова не шли. Забыв утешать Галю, он взял у нее из рук бутылку и сделал несколько глотков, а затем приложил тяжелую стекляшку к виску, упершись локтями в стол из натурального дерева.
– Почему жена? – глупо спросил он.
***
Лето выдалось жарким. Кондиционеры в баре едва справлялись с нагрузкой, а мастера от обслуживающей фирмы уже давно протоптали дорожку к питейному заведению. Вот и сегодня Павел боролся с острым желанием раздеться до нижнего белья, в очередной раз обходя бильярдный стол по часовой стрелке.
– Дмитрий Валентинович, ну не первый же день замужем, – протянул он, не сводя глаз с шаров; давешний оппонент «гуру» по своему обыкновению фыркнул и уныло уставился на бережно вымученную им маску. – Взрослый человек… А маскируете, как не для своего, честное слово… – Павел склонился над столом.
Прицелившись, несколько раз «ударил на пробу»… когда к его уху склонилась официантка, что-то шепнув. Бросив Дмитрию Валентиновичу извинение, Паша быстро ушел к лестнице на второй этаж.
В последние месяцы Галка забыла, как улыбаться. Она стала еще «прозрачнее», под глазами то и дело пролегали темные круги. Как только позволяли дела, она уходила из бара и ехала в больницу; Павел совершенно точно знал, что дома она могла не показываться несколько дней подряд.
Знал, потому что уже не единожды ездил в трехэтажный особняк по просьбе Галины то за какими-то вещами Вячеславу Викторовичу в больницу, то для нее же… Больше просить оказалось некого.
Первая такая просьба повергла Павла в ступор: он никогда не считал себя хотя бы хорошим знакомым «гуру»… Но умоляющий взгляд Гали сыграл свою роль. Пашка сам не замечал, как с каждым днем и каждой просьбой высокой блондинки он сближается с этой несколько странной – и в чем-то слишком уж простоватой – четой всё теснее.
Он уже не представлял себе вечера без посещения бара, без партии-другой на бильярде и без пустой болтовни с барменом; а неделя показалась бы ему странной без поездки в Подушкино и визита к «гуру».
– Паш, ты не помнишь, где Слава хранит документы на машину? – спросила Галя, не переставая копошиться в столе мужа.
Несомненно, именно Паша и должен это помнить.
– Поищи в сейфе, – резонно предположил Павел, облокотившись о косяк. – Но дома.
– Поищешь? – Галя тут же вскинула голову, с надеждой посмотрев на него.
Пашка кивнул, уже давно устав удивляться ее просьбам и доверию. Впрочем, он был уверен, что соблазнись он хоть на что-нибудь более-менее ценное, крепыши из «службы охраны» заведеньица нашли бы его даже на Марсе.
– Ты сегодня поедешь в больницу? – продолжала допытываться Галя.
Паша снова кивнул, пройдя в кабинет и закурив; массивная пепельница еле слышно зажужжала створками, раскрываясь, когда он поднес сигарету стряхнуть пепел.
– А меня подбросишь? Я машину сегодня… царапнула.
Что-то Пашке подсказывало, что «царапнула» – не вполне точное определение, раз девушку надобно «подбросить».
– Конечно, – пожал он плечами, уже прикидывая, сможет ли он и забрать Галю утром из больницы, или сразу напомнить ей номер вызова такси.
– Я вот только перекушу, – засуетилась та. – Поужинаешь со мной?
– Галь… – Павел затушил сигарету и скормил окурок ненасытной пепельнице, – я пойду поиграю. Приятного тебе.
Он спустился вниз и закончил партию с Дмитрием Валентиновичем, а ему тут же бросил вызов кто-то другой, но уже не из завсегдатаев, давно примелькавшихся. Скорее всего, наблюдал за игрой Павла вечер-другой и решил попробовать свои силы.
Выставляя шары в треугольник, Паша посмотрел на мужчину:
– Ваши условия?..
Июль-Август, 2014. Португалия, Вузела
Примечания
1
Поручень – непокрытая сукном верхняя часть борта.
2
Шафт – тонкая часть кия.
3
Маска – позиция на игровом столе, когда биток закрыт от прицельного шара другим шаром и не может пройти к нему по прямой траектории.
4
Отыгрыш – удар с целью увода шара, чаще всего битка, в сложное для соперника положение.
5
Мертвый шар – ситуация, когда шар стоит в губах лузы и достаточно малейшего по нему толчка, чтобы он упал.
6
Фукс – шар, упавший неожиданно, непредвиденно.
7
Фол – нарушение игровых правил со стороны участников.
8
Турняк – толстый конец кия.
9
«Бриллиантовая» разметка – перламутровые метки, вделанные в деревянную часть бортов на лузном бильярде.
10
Дуэт – удар, при котором биток забивает два нужных шара.