Монголы были спокойны. Они были уверены, что им никто и ни что не угрожает, и потому дисциплина упала. Невесть для чего они попёрлись в этот забытый богом угол дальнего улуса, так считали большинство воинов. Особых выгод от этого рейда не было, поскольку население здесь было редким и бедным, да и те, узнав о приближении монголов, снялись со своих кочевий и стали уходить на запад или в горы. Горы монголы не любили, как истинные степняки и даже плохо ориентировались. Кто-то думал, что причиной похода в это захолустье была сора знатных нойонов или давняя месть. Впрочем, всё было просто, командир монголов хотел с наименьшим риском поживиться.
Монголы знали только то, что кыркызы разбегаются, и никаких серьёзных военных сил в округе на три дня пути нет. Едва ли кыркызы были способен собрать более двухсот человек, подмога от сильных северо-западных улусов могла подойти только недели через две, но монголы собирались переловить убегающих людишек и обобрать их и убраться гораздо раньше этого срока. Потому они и были столь беспечны, но перед рассветом примчался табунщик с известием, что кыркызы угнали лошадей и скот. Все, у кого были лошади, вскочили в сёдла и понеслись в погоню за угонщиками. Таких собралось около двухсот человек. Но лошадей успели довольно далеко угнать, так как нападение было совершено ночью, когда рассмотреть следы даже табуна невозможно, то погоня, в сущности, началась только с рассветом. Часа через четыре преследователи увидели, наконец, табун. Даже удалось захватить отбившихся от него лошадей, около сотни. Спасаясь, угонщики повернули к реке и по песчаной полосе между сопкой и водой, погнали табун в горы. Вслед за ними устремились и монголы. Последние даже на обратили внимание на то, что в самом узком месте, как только пронесся табун, внезапно ощетинился копьями строй всадников.
Пять человек монгольских воинов сразу были выбиты из сёдел. Кроме того строй преследователей растянулся, так что многие влетали в мясорубку, так и не поняв толком, что там происходит.
Кыркызские латники стояли плотным строем, кроме того из-за их спины и со склона горы стреляли лучники. Стрелы, пущенные почти наугад, всегда находили цели, попадая то в людей, то в лошадей. Монголы просто не могли рассредоточиться, поскольку вновь прибывшие напирали на передних, насаживая их прямо на копья кыркызских латников. За минут пятнадцать монголы потеряли больше тридцати человек, ранеными и убитыми, которые валялись перед фронтом, создав завал перед строем латников, обеспечивая им дополнительную защиту. У большинства монголов не был одеты даже кожаные куяки, а те рядовые кыркызы, у кого были только кожаные куяки или доспехи усиленные металлическими пластинами, прятались за латников и почти не несли потерь, а латники своим железным волнорезом останавливали волны более многочисленных монголов.
Попытки сбить стрелков со склона, не увенчались успехом. Дальше наступать на прекрасно вооруженных кыргызов - нести лишь потери. Потому наскоро собрав раненых, прикрываясь немногочисленным арьергардом, через полчаса монголы отступили, оставив победителям поле боя, трофеи и половину лошадей. Когда они возвратились в полной экипировке и с решимостью отомстить коварным кыркызам, то нашли только тела убитых монголов, но обобранных до последней нитки, без оружия, одежды. Противник собрал всё, что могло им пригодиться не только на войне, но и в быту, унеся с собой всё, вплоть до последней стрелы, что была выпущена на месте стычки.
Тотчас была организована погоня. Кыркызы ушли по следам табуна. Но теперь у кыркызов были в распоряжении заводные лошади и в изобилии, а у монголов оставалось по одной, редко у кого была одна заводная. Сначала кыркызы угоняли табун в предгорья, но пройдя по курумникам, пытаясь сбить монголов со следа, повернули в степь. Но так считали монголы, но по-другому считали кыркызы. В степь ушли только погонщики и подростки, но не войны. Осторожно ступая по камням, более сотни воинов поднялись по ним на гору, не оставив следов, спустились в распадок, где ждали их уже другие лошади и двинулись к лагерю монголов, которых осталось в нём почти столько же, сколько и их, но лучшие из них ушли в погоню. В бесполезную погоню. Не имея заводных лошадей и огромную фору во времени, они просто не могли догнать табун, где преимущественно были крепкие лошади и мальчики, которые были ловкими быстрыми наездниками, как и взрослые, но гораздо легче последних. Их не обременяли ни латы, ни оружие. Всего несколько человек взрослых было и с ними, но это были умные и сметливые люди, которые прекрасно знали местность, в отличие от их преследователей.