Старая Чама с тревогой ждала, пока закончится камлание. На душе у неё было беспокойно. Она обычно спокойно относилась к этому мероприятию, но сегодня она чувствовала, что что-то должно произойти. Когда гости покинули гору и проехали, молча, мимо юрты не остановившись, она, с трудом поймав лошадь, взгромоздилась на неё верхом поехала к догорающему костру на вершине горы.
Чахул лежал там же, где его оставили князья. Он был жив, но холоден как мертвец. Старуха с трудом привела мужа в чувство, помогла забраться на лошадь, собрала подарки, завернула их в кошму, даже не поворчав, что принесли мало. Один серебряный кубок, что кто-то оставил на кошме, мог превратить её недовольное ворчание в довольное сопение.
Приторочив кошму к седлу, она, взяв под уздцы лошадь, пошла вниз, придерживая старика, чтоб он не упал на землю.
Чахул пришел в себя только утром. Чама суетилась у очага. Никого в юрте не было. Услышав, что старик зашевелился, она подошла к хаму.
Улыбнувшись жене, он сказал:
- Всё, я ухожу. Меня забирают духи, - сказал он. - Духи меня отпустили, для того, чтобы попрощаться с тобой.
Старуха замерла, осознавая сказанное, а затем зарыдала, размазывая слёзы по своему грязному, давно не мытому, закопченному лицу.
- На кого ты меня оставишь? Кто будет твоим наследником?
- Не беспокойся, мой наследник сейчас придёт. Я его позвал. - С этими словами дверь тихонько приоткрылась и в неё просунулась голова внука.
- Дед, - тихо прошептал он, - ты меня звал?
- Да, - ответил шаман, - я сейчас умру. Ты теперь будешь здесь старшим Чоно.
С этим он протянул ему бубен.
- Теперь он твой. Иди, мне ещё надо попрощаться с бабушкой, - сказав так, легонько подтолкнул опешившего внука к выходу. - Не плачь, всём рано или поздно приходится уходить.
- Он же совсем ребёнок?
- Оно старше вас всех. В нём душа зверя. Прощай. Положи в могилу серебряный кубок, что сегодня привезли. - С этим он отвернулся и умер, только страшная гримаса муки застыла на его лице.
Старая Чама, как-то сразу постаревшая, спрятала кубок под его погребальным костром. Оно, вечно улыбчивый мальчик, вдруг перестал улыбаться, как-то быстро повзрослел и старшие, зная волю любимого деда, сразу стали относится к нему, как к ровеснику, а весной он ушел в горы, взяв только бубен старика.
Старые охотники пытались его найти, но когда они пошли по его следу началась такая страшная метель, что они не только не нашли мальчика, но и едва выбрались сами.
- Духи гор нас не пустили, - сказали они вернувшись.
Метель прекратилась сразу после их прихода. Все беспокоились, только старая Чама говорила:
- Дед его позвал. Он любит его и покровительствует. Не бойтесь, он придёт, - при этом тяжело вздыхала, и не прошеные слёзы являлись в её глазах Она швыркала носом, вытирала сопли под маленьким курносым носом и, по бабскому обычаю, размазывала слёзы по своему скуластому лицу, они застывали образовывая чёрные полосы на её загорелом лице. О чём она плакала, никто не мог сказать, то ли о своём внуке, то ли о муже.