СКАЗКА СЕДЬМАЯ

 ОДНА ИЗ ЛЕГЕНД О КОРОЛЕ АРТУРЕ

Давно известны рыцари Артура,
Известен широко и Камелот,
Известна короля высокая натура,
Он - справедливости оплот.
И круглый стол собрал людей не мало,
Что славою покрыли имена,
И им лукавить, трусить не пристало,
А слава их - на времена.
О них легенды разбрелись по свету,
Любой пересказать их рад,
Я, не лукавствуя, избрал лишь эту-
Продолжив сказочный парад.

Летит. Спешит вперед охота,
А во главе ее король,
Когда минули лишь болота
Его попутал может Троль
Или какой еще нечистый,
Но он оленя увидал.
И шел тот тихо. Шаг не быстрый
Артура в сторону позвал.
Он крался за оленем долго,
Но зверя в чаще не терял,
И шел он время ровно столько,
Что и во времени застрял.
Ступив на землю Сына Лета,
Его стрела добычу догнала..
Его хозяин встретил без привета,
И предъявил на жизнь его права:
За то, что он убил его добычу,
За то, что он вступил в его надел,
За то, что он нарушил и обычай,
Пусть даже он того и не хотел.
Хозяин был и в шлеме, в латах,
С мечем в руке и щит держал,
Но чрезмерной была плата,
Но взять ее хозяин угрожал.
Артур был храбр - не из последних
В кругу храбрейших круглого стола-
Но в тех условьях далеко не средних
Победа призрачной была.
Тогда Артур пошел на хитрость,
Иной уловки не найдя,
А благородство в его бытность
Еще ценилось не шутя.
Король сказал слова такие:
"Вы, сэр, с оружьем, а я - нет.
Вы видимо не больно то лихие-
Коль потерять на склоне лет
Готовы честь, убив меня,
Но я в обмен на вашу милость,
Жизнь несколько свою ценя,
Исполнить я готов не малость-
Желание любое для тебя".
С ответом рыцарь не промедлил:
"Ну, хорошо, - согласен я.
Ты через год, чтоб дня не медлил,
Сюда прийти обязан вновь.
Один. Без лат, без помыслов лихих,
Чтоб не пролить напрасно кровь
Лишь в мыслях ты одних своих
Ответ мне должен принести,
И честь уже свою уже спасти,
На мой вопрос, что я задам, сейчас
Ответишь через год, как раз:
"Что женщина втайне желает
Превыше рая в небесах?"
И пусть Артур ответ узнает,
И смерть он встретит не в лесах".
И рыцарь скрылся меж деревьев
И слова больше не сказал,
И шлем его с пучком из перьев
Не долго меж кустов мелькал.
Артур разделал между тем оленя:
Все удивлялся встрече он,
Не думая, что это только звенья
Цепи событий, где лишь пешка он.
Отметив место, он домой пустился,
Но рок преследовать его решился:
Вдруг женщина возникла ни откуда,
Как призрак проявившись в темноте.
Была она страшнее, чем паскуда,
Лишь вид ее приводит к тошноте.
Она была толста, как бочка,
Нос в бородавках ниже губ свисал,
Хотя глаза виднелись словно точка,
Но гной обильный с них бежал.
Кривые зубы изо рта торчали,
И над губами страшно нависали.
Артур старуху пожалел,
И далее проследовать хотел,
Лишь вежливо он к даме обратился,
Приветствуя ее, слегка смутился.
Но дама к королю пристала,
Себя Рагнелою назвала,
Сказала, что ответ она лишь знает,
На ту загадку, рыцарь что задал,
За жизнь Артура дама предлагает,
Чтоб  Гавэна  в мужья он ей отдал.
Гавэн был лучший и в бою, и в этикете,
И много дам его имели на примете;
Он был любим и королем, и свитой,
Артур, старухой с толку сбитый,
Сказал, что это не возможно...
И не красиво. Очень сложно.
Старуха лишь плечами повела,
И речь такую завела:
 "И у совы должна быть пара,
И я еще совсем не стара,
Я выбрала Гавэна лишь в мужья,
И срок наступит - подойду и я!"
Она коня, окончив, повернула
И с глаз в минуту улизнула.

Артур сказать об этом не решился,
И по началу думать не стремился,
Но месяц к месяцу, так дни минули,
И все спокойствие с Артура сдули.
Он на Совете рассказал о встречи,
Но об ответе не было и речи:
А рыцари дивились той загадке,
И мысли, что ведьмаки падки
На лучших рыцарей и благородство,
И возмущались, что порой уродство
Готово сук рубить не под себя.
Но Гавэн, короля любя,
Сказал, что жениться на леди,
Хоть все сочтут слова за бредни.
Но браки редко удаются,
Не многие счастливцы здесь найдутся,
Похвастать милою женой,
А выбор мой останется такой,
Что лучше смерти короля от колдовства,
Уродство-свойство естества.
Рагнела к сроку во дворец явилась,
И дама не одна напрасно злилась,
Когда Гавэн ее к Артуру проводил,
Хотя на двор он ужас наводил,
И попросил не трогать даму,
Не делая из брака драму.
Все рыцари Гавэну подчинились-
Слова презренья больше с уст не лились.
Она ответ Артуру сообщила
И жизнь ему тем самым сохранила.
Артур уехал к Сыну Лета.
Вернулся скоро. Слово это
Уплатой стало колдунам,
И дама в свет вступила там.
Она горбатилась, как утка,
И колыхалась словно будка
По всем колдобинам, ухабам,
Пыхтела при усилье слабом,
Ногами шаркала, по полу волочась
И к этикету даже не стремясь
Себе под нос твердила что-то,
И мокла от обилья пота.
Но Гавэн верность даме показал,
И недовольства ей не указал,
Лишь ласково он с нею говорил,
И слов презренья так не обронил;
Хотя она вела и далее прескверно:
А за столом свинью вы видели наверно?
Так дама Регнел на пиру вела
И все подряд тогда жрала,
И жадно рвала пищу всю руками,
И чавкала, глотая так кусками.
Но Гавэн говорил любезно все ж с женой,
И пил вина крепчайшего настой
Из кубка дамы не побрезговав питьем,
Оставшись верен был он в выборе своем.
Хотя она вниманья не ценила,
Лишь только ела до отвала, пила.
Пока насытила утробу,
Сняв со всего что было пробу
И заявила так гостям,
Кривляясь и смеясь при том:
"Я буду, Гавэн, женщиной красивой,
А не кобылой этой сивой,
Поскольку хочешь ты все это,
Не буду я насмешкой света".
Но Гавэн только улыбнулся
И на слова ее не огрызнулся,
Лишь только ей помог подняться,
Не став над глупостью смеяться,
Повел ее в опочивальню
Или иначе просто спальню.
Когда остались там одни,
Разговорились там они:
"Ты должен выполнить одно условие.
Каким бы не было злословье,
Ты должен лечь в постель с женой,
И я прошу тебя лишь об услуги той".
Гавэн ответил с рыцарством достойным,
И словом точным и пристойным:
"Конечно, леди, я же твой супруг,
И не случайный встречный, друг".
Он отвернулся снять свой меч и пояс,
И не заметил, к ней спиною стоя,
Как женщина мгновенно изменилась
И перед ним красавицей явилась.
Меч выпал с поясом из рук:
"Кто ты?" - спросил невольно, вдруг
Гавэн увидал незваную красотку.
Но та смеялась во всю глотку:
"Конечно же, твоя жена!"
И объяснила все ему она:
"Я нахожусь под чарами большими,
И я обязана считаться с ними.
Ты можешь выбрать лишь одно из двух,
Как пожелаешь, как подскажет дух:
Я буду пред одним тобой красоткой,
Пред светом оставаясь я старухой, обормоткой,
Иль буду я старухой для тебя,
Красавицу во свет меня введя?" 
"Но, леди, - Гавэн отвечал, -
Печальней выбора лучше бы не знал:
Я должен потерять иль честь в глазах двора,
Иль удовольствие в любви. Проблема, так стара".
"Но выбор все же за тобой?"
"И он, как видишь не простой:
Ты поступи, как ты желаешь,
Так будет лучше. Ты же знаешь".
"Ты выполнил сейчас условья все,
Что чары предрекали мне:
Ты выбор сам мне предложил
И чары все с меня сложил,
И навсегда останусь в этом виде:
И при дворе с тобой. Ты не в обиде?"
Он свет в опочивальне погасил,
И только утром он спросил:
"Какую же загадку загадали королю?
Я любопытен, пусть тебя люблю".
"Что жаждут женщины превыше всех на свете?"
"Что ж было все же в правильном ответе?" 
"Власть над мужчинами", - красотка засмеялась
И навсегда такой же и осталась,
Прожив не долго в этом свете:
Лет пять. Оставив сказки эти,
Родив Гавэну сына Джингалина,
Хотя совсем не исполина,
Но рыцаря достойного отца.
Тот помнил даму до конца,
Оплакивал ее до самой смерти,
Скрыв боль о ней в земной лишь тверди.
Артур же еще долго жил,
Народ о нем легенду ту сложил.
О нем сложил и рыцарях стола,
Но смерть их всех с собою позвала,
Оставив память и листок бумаги,
Чтоб я переписал вам эти саги.