Бек-Пуладу благосклонно отнесся к появлению Мунке-батора и Исы-бека. Языка он сразу забрал к себе на допрос. Он сообщил достаточно важные сведенья о войсках возле Отрара и подтвердил данные о том, что Тимур находиться сейчас в Иране Иса-бек ушёл в ставку Бек-Пуладу. Тохтамышу было всё доложено. Чтобы не было стычек и резни между тысячниками, Бек-Пуладу определил Мунке-батора в правое крыло, а Кадана в левое.
Когда Мунке-батор прибыл на место расположения тысячи, нашел работу по её формированию почти завершенной. Болдок постарался. Даже Мунке-батор, не любивший хвалить своих подчиненных, сказал:
- Нормально, - что было высшим выражением похвалы.
Это Болдок знал и был рад, что угодил командиру. Он был воин, а в лагере было всё пропитано войной. Он, как и все, ждал её. Мунке-батор, при всем его воинском таланте, все-таки был реалистом и предвидел окончание войны. Славы Тохтамышу эта война не могла принести. Болдок заметив его настроение, спросил, почему он столь скептически относится к этому походу, но батыр не стал давать разъяснения. Как и у многих, кто много воевал, у него было какое-то чувство предвиденья будущего.
-Там много крепостей и нам их не взять, да и гулямы обучены лучше наших воинов, - только и сказал он Болдоку. Тот не стал дальше расспрашивать батыра о его соображениях по поводу предстоящей войны, но он стал уделять особое внимание подготовке её к войне, особенно дисциплине в тысяче.
Конец лета и начало осени Мунке-батор и Болдок были заняты обучением подразделения и готовили его к походу. Особое внимание он уделял слаживанию десятков, сотен и самой тысячи. На индивидуальное обучению воинов время оставалось мало, но они добиться того, что тысяча стала послушным орудием в руках командира. Хотя Мунке-батор и был по-прежнему недоволен подготовкой тысячи, но к походу она была одной из лучших во всём войске Тохтамыша.