У Манцюра Алиева была мать, отец, младший безногий брат и две сестры. Манцюр учился грамоте и ходил в лес стрелять из осинового лука. Его любили за покладистость и ругали за то, что порой он вел себя как малый ребенок: был вспыльчив, цеплялся к словам и нередко ругался с отцом и братом. Брата звали Бубоки. В детстве он играл на железной дороге и очнулся в яме без обеих ножек. Отец после очередной ссоры с сыном говорил в сердцах, что лучше бы Манцюр был безногим, ведь каким бы богатырем стал Бубоки.
И все же Манцюр Валех оглы Алиев был добрый парень, любил собак, восточную музыку и лаваш с пловом. Пошел Манцюр как-то в поле пострелять по сусликам из лука. Ходил долго, сидел в засаде, а грызунов как назло не было. Отправился тогда охотник в лес. Вдруг видит - в пятидесяти шагах огромный медведь сидит в кустах, ест землянику и смотрит прямо на него. Понял Манцюр, что это тот самый зверь, что в прошлом году укусил знакомого отца, аксакала Адыльбека, и удушил двух его овец. Охотник ловко выхватил лук и выстрелил навскидку в медведя. К радости Манцюра стрела попала в цель. Медведь бросил своё лукошко и ринулся на обидчика со стрелой в голове. Манцюр начал нервно пускать стрелы - две из них попали в косолапого, а остальные он перехватил могучими лапами. Колчан опустел и Манцюр решил, что лучше залезть на крепкое дерево, а не убегать, он уже убедился, что медведь вынослив и яростен. Охотник забрался на высокий и прочный сук. Медведь, тем временем, ходил кругами вокруг сосны и грозно ревел от злости - стрелы только разозлили его. Манцюр молча молился и крепко держался за ствол дерева.
Так прошло несколько часов. Манцюр даже задремал и проснулся оттого, что его вместе с деревом сильно качало. Он вцепился в ствол, по которому съезжал, и посмотрел вниз. Медведь стоял на задних лапах, а передними тряс сосну. Солнце уже зашло, и в лесу стремительно темнело.
- Уйди от меня! - закричал Манцюр.
Медведь перестал трясти, задрал морду и вдруг человеческим голосом проговорил:
- Ты же сын Валеха Алиева? Так?
- Что? - ошарашенно спросил Манцюр. От удивления и ужаса он чуть не свалился с ветки.
- Сомнений быть не может, это он, - глухо пробормотал медведь себе под нос, чем еще сильнее напугал охотника.
Манцюр так испугался, что всем телом вжался в ствол.
- Слезай, раз ты сын Валеха, я тебя не трону, - громко возвестил медведь.
Манцюр молчал.
- Да ты никак штаны намочил? - прищурил один глаз медведь.
- Нет! - возмущенно вскрикнул Манцюр. Такой обиды он стерпеть не мог даже от говорящего зверя. - Ничего я не намочил!
- Ну а что ты будто немой, - оскалился медведь, - слезай уже, не бойся.
Манцюр затряс головой.
- Я же сказал, не трону, ну! - Медведь раздраженно хлопнул лапой по стволу. - Я, может, поблагодарить тебя хочу.
- За что? - насторожился Манцюр, рассмотрев в сером полумраке на голове зверя засохшую кровь и рану от стрелы.
- Я не простой медведь, как ты уже успел заметить. Твоя стрела попала мне за ухо и голоса в голове, мучившие меня долгие годы, наконец, исчезли! - Медведь поднял лапы над головой. - Ты не представляешь, какое это облегчение.
- К-какие голоса? - поежившись, спросил Манцюр.
- Всякие, - махнул лапой медведь, - "поймай аксакала Адыльбека, выешь у него печень, а тело утащи в горы", или "уведи коня Адыльбека, пока тот спит и задери его в лесу", в общем, ничего хорошего. А теперь благодаря тебе их нет. И это очень хорошо!
- Кто же ты?
- Я див, - важно произнес медведь. - Теперь мы братья с тобой, слезай, по нашим законам я должен тебя обнять как брата.
Голова Манцюра гудела от напряжения - шутка ли - увидеть дива! Но, насколько он помнил рассказы деда, дивы - это злые духи, и верить им нельзя.
Из-за верхушек деревьев быстро показалась полная луна. Лес наполнился тенями, и сейчас силуэт медведя черной глыбой выделялся на фоне усыпанной шишками земли.
- Э, нет, вот этого я не могу, - нахмурил морду див, - давай загадывай, что вы там обычно хотите - славу, богатство, удачу - и я исполню.
- Ну, тогда богатство, - осторожно пожелал Манцюр.
- Все, принято, будешь богатым, - хлопнул лапами див. - Теперь слезай, обнимемся, наконец, и я пойду.
Манцюр не хотел злить или обидеть дива, но слезать, туда, в темноту...
- Откуда ты знаешь моего отца? - спросил охотник.
- Валеха? Как же не знать, он мне жизнь однажды спас, из капкана помог выбраться.
- Когда? - удивился Манцюр. Чтобы его отец полез выручать из капкана здоровенного медведя?
- Да ты еще маленький тогда был, давно, - отмахнулся медведь. - Я не понял, ты со мной обняться не хочешь что ли? С братом названным?
- Погоди, погоди минутку, - Манцюр пытался подобрать слова, - Так это ты подарил отцу этот лук? Он сказал, что добрый друг подарил когда-то на охоте в благодарность за помощь.
- Покажи-ка, - потребовал див.
Манцюр одной рукой вытащил лук из-за спины и показал на вытянутой руке. Так, чтобы свет луны попадал на рукоять и плечи оружия.
- Да, это он, - обрадовано закивал див, - тот самый лук, я подарил его Валеху через неделю после спасения от капкана. Ну, слезай уже, брат мой!
Манцюр почувствовал, как внутри у него что-то едва уловимо зазвенело. Этот лук он сделал сам после того, как участковый отобрал у него ружье в прошлом году.
Медведь вдруг бросил пронзительный взгляд на лицо Манцюра и взревел, да так, что Манцюр чуть не разжал руки:
- Хватит болтать, трусливое отродье! Я тебя сам сниму и выем твои внутренности!
Медведь, остервенело рыча, схватился за ствол молодой сосны, росшей рядом с той, где сидел не помнящий себя от ужаса охотник, раскачал и сломал ее в полутора метрах от земли. Вооружившись длинным стволом, див стал спихивать его кроной Манцюра с ветвей.
Манцюр почувствовал себя внутри бутылки, которую чистят ершиком. Иголки сильно кололи, но длины сосенки не хватало, чтобы подцепить Манцюра как следует и оторвать от ствола.
Див понял, что не достает до охотника и совершенно вышел из себя. Он бросил в сторону свое орудие, подскочил к сосне, обхватил ее когтями и рывками полез вверх.
Манцюр закричал, когда увидел приближающуюся из темноты морду чудовища.
- Кричи, кричи! - прорычал див, - скоро я доберусь до тебя и тогда...
- Что тебе нужно от меня? - завопил охотник.
- Ничего, просто я раздеру тебя на куски, но не сразу, а постепенно, - ответил медведь, жутко скалясь в лунном свете.
- Но я же не имею никакого отношения к Адыльбеку!
- Что? Да плевать на Адыльбека! - захохотал див. - Алиевы - вот мои вечные враги и моя цель. Еще со времен Исмаила Первого я охочусь за вашим родом и теперь, совсем скоро, я прикончу последних из вас, жалкие создания! Сегодня тебя, а в следующее полнолуние и остальных. И тогда, наконец, - свобода!
Медведь добрался до нижнего толстого сука и встал на него.
- Это ведь я забрал ноги у твоего братца, - усмехнулся он, зло блеснув глазами, - И деда твоего утопил тоже я.
- Прочь, нечистый! - закричал Манцюр. - Я убью тебя!
За поясом у него висел охотничий нож деда, который Манцюр еще будучи совсем ребенком отыскал в его сарае. "Надо вонзить его точно в глаз, когда подлезет", - подумал Манцюр.
- Нет, не убьешь, я же див, - самодовольно обнажил зубы медведь и снова полез вверх, - Я даже не знаю, кто меня может убить, разве что я сам. Ха-ха-ха! Да и голову на рассвете разве я стану себе рубить? Готовься к смерти, щенок.
Медведь подбирался все ближе, Манцюр начал пятиться по почти горизонтальному суку. Медведь поравнялся с ним и заворчал:
- Ползи-ползи, дотянусь, сгребу, потроха вырву... черный мех, мертвая земля, первая луна, черные воды текут, смерть несут...
Манцюр висел на самом кончике опасно согнувшейся ветви. Медведь немного замешкался, но потом встал задними лапами на нее, а передними взялся за растущий параллельно сук повыше. Медленно, неуклюжими приставными шагами, утробно урча, зверь приближался к Манцюру. Сердце охотника сжалось. "Так даже до глаза не достать, голова слишком высоко", - с мучительной тоской подумал он.
Див добрался до конца верхней ветви и, держась правой лапой за сук, левой потянулся к жертве.
- Вот и все, - сказал он и открыл пасть.
Раздался оглушительный треск, и человек вместе с ревущим медведем полетел вниз.
Манцюр открыл глаза. Светало. Где-то совсем недалеко просыпались птицы. По ноге кто-то скреб. Охотник отпрянул и увидел совсем рядом морду медведя. Тот, лежа на брюхе, мрачно смотрел на него тусклыми глазами, язык его вывалился набок. Из спины торчал тот самый полутораметровый острый, как пика, пенек, от которого медведь ночью отщепил верхнюю часть и пытался этим сосновым "веником" достать Манцюра.
- Зачем ты преследовал наш род? - охотник облокотился на локоть и сумел подняться на ноги.
Морду медведя на миг исказила ярость.
- К-кэд! - прохрипел он. - Шми-икид!..
Манцюр вытащил из-за пояса нож деда.
- Сам, говоришь, не станешь? Так я помогу.
Медведь зарычал и в глазах его, почти угасших, мелькнул ужас, он начал ворочаться и пытаться встать. Охотник, превозмогая боль, подобрался к нему сбоку и вонзил нож в могучую шею дива.
Поздним утром Манцюр пришел домой с медвежьей головой, а отец уже стоял с ремнем, мать нервно курила трубку в ванной, а сестры любопытно выглядывали из-за занавески. Даже не заметив такой внушительный трофей, отец ударил сына кожаным ремнем по щеке.
Манцюр оторопел, затем бросил голову и в гневе кинулся на отца. Бубоки подполз сзади и схватил брата за голень, умоляя не бить папу. После отрезвляющих криков матери и сестер, Манцюр остыл и отпустил перепуганного отца. Спустя некоторое время оба пошли с телегой в лес за обезглавленной тушей медведя. Там они его разделали и повезли домой. Манцюр хотел сжечь тушу, но отец сказал, что дива надо непременно съесть, а сжечь только потроха, кости и шкуру.
Угощая соседей медвежьим супом, Валех Алиев расхваливал своего старшего сына и приговаривал, что он самый счастливый отец. Манцюр сидел в стороне, мечтая о новых подвигах и приключениях.