Полночи не спалось. Бабочка по комнате летала. Этой весной настоящее нашествие бабочек, а комаров нет до сих пор, хотя им, наверное, проще проникнуть... Бабочек не трогаем. Символ души, только не помню в какой именно мифологии. Зачастили ко мне души, которым тоже не спится. Мысленно в путешествие эту пригласил. Подумал, а не пройтись ли немного по дорогам? Вспомнить разные-разные дороги, по которым ходил, да и тропинки, если и они в памяти остались...
Почему бы и нет?
Просто с ними общаться, с бабочками, почти также как с облаками - мысленно говоришь: "Мисс Бабочка, не могла бы ты притихнуть? Присесть, отдохнуть, поскольку очень громко для ночного насекомого летаешь! Не шурши! Давай, ты попробуешь настроиться на мои мысли, а я тебе про дороги расскажу".
И если затихает она, пусть и не сразу, а секунд через двадцать, то можно сказать: "Спасибо, Мисс, за понимание. Слушай!"
Первая дорога была бесконечной, как Китайская стена, о существовании которой я еще не знал. Маленьким был, пяти лет еще не исполнилось. Дед с папой землянику приносили из леса, и мне очень хотелось в настоящем лесу побывать. Меня не брали, говорили - в парке погуляем, а я возмущался, поскольку уже нагулялся там. Я требовал, чтобы меня взяли в самую заросшую чащу. Мне хотелось посмотреть на настоящих волков и медведей, мне казалось, что лес должен быть таким, как его рисуют в детских книжках. Все звери там свободные, и никаких клеток.
Знаешь, Мисс, я вот пытаюсь сейчас вспомнить, а как обстояло дело с лешими? Да, верил ли я тогда в леших, водяных и прочую нечисть? Пытаюсь, пытаюсь, и не могу... Получается, что не верил, но вместо леших появляется в памяти какое-то темное пятно, и не знаю, с чем его сравнить, понимаешь? Силуэт, сгусток, не подберу названия, но страх это вызывало настоящий. Где я с ним встречался? Не помню, но вот оно, черт его дери, выплывает из воспоминаний, но не так уж и страшно, да? Мы тут вдвоем, да? Это значит, что и страх этот на две половинки разделился. Мне стр, а тебе - ах... Или наоборот? Не исключаю, что страх этот из очень раннего детства, когда, по словам мамы, я чуть не умер от пневмонии. Бабочка моя! Уже смешно, так? Почти умереть, это, наверное, как почти забеременеть. Но метка остается, зачем-то... Нужный кому-то отличительный знак. Напоминание. Помнишь, как страшно было? Когда чуть не умер? Эй, ты, Черное пятно, иди сюда! Будь рядом с этим парнем, чтобы не забывал или не забывался.
Прости, Мисс, ты снова по комнате разлеталась. Я ведь про дороги обещал, а забрел в чащу какую-то подсознательную. Боль от уколов в попу четырехмесячную почувствовал, совсем неожиданно...
Я требовал.
И меня взяли в лес.
"Все по-настоящему?", - спросил я папу.
"Да. Только не ныть там!", - ответил он.
Я к игрушкам, фляжку детскую нашел, из белой пластмассы, на красном шнурке. Компас очень долго искал. Клянчил нож, но мне его не дали. Не настаивал, в первый раз и без ножа можно.
Заснул сразу! Сейчас бы так, да не получается.
Разбудили меня в шесть утра. Я специально умылся холодной водой. Так суровее, ведь мы в лес пойдем!
На улице - непривычно прохладно, солнца не видно - в облаках небо. Зябко, зеваю. На мне свитер, трико (Мисс, так мерзко тогда спортивные штаны называли), и синие резиновые сапоги. И идти я стараюсь чуть-ли не строевым шагом, как солдат. Фляжка через плечо. Мама хотела компота налить, но я отказался. Очень гордо отказался. Только воду. Солдаты не пьют компот! Он для девочек.
Интересно! Дома ранним утром кажутся незнакомыми. Редкая машина удивляет, будто что-то новое увидел. Потому что тихо-тихо вокруг, как сейчас.
И вот он - лес. И дорога, широкая, грунтовая, только тогда я слова "грунтовая" не знал. Никакого асфальта.
Идем-идем-идем.
Я по сторонам смотрю. Если лужу вижу, то в нее сворачиваю, чтобы прошлепать, потому что... Сапоги уже грязные, а штаны еще - чистые. А они одинаковыми должны быть! Мисс, ты не заскучала? Поверь, я сам не знаю, почему я так думал, но ведь думал, точно помню! Про сапоги и штаны. И про то, что желательно порвать эти штаны, чтобы все взаправду было, ведь мы в настоящий лес идем, а не в какой-то там зоопарк. Ссадины тоже обязательны, кстати!
Говорил им: "Мы уже пришли! Почему мы в лес не заходим?"
Мне отвечали: "Здесь нет земляники!"
"Откуда вы знаете?"
"Знаем!"
"А волки здесь есть?"
"Нет"
"А там будут?"
"Не знаем!"
Долго шли по большой дороге, потом свернули на маленькую, совсем лесную, на которой луж было больше, и лягушки появились, и какая-то серая птица промелькнула пятном. Воздух изменился, насыщеннее стал. И бабочки, на тебя, Мисс, похожие, взлетали, если я палкой по кустам бил. Прости, а? Просто... Скучно столько времени идти, и ничего, о чем фантазировал, не увидеть. Да и не палка это была, а ветка большая, потому что комары уже проснулись, а я терпел мужественно (хорошее слово, а?), только увидел, что и дед веткой машет, и отец... Сдался. Разочаровался немного, а как иначе? Вот он лес - справа, слева... Ты словно в нем, и одновременно - на дороге.
Наконец свернули. В лес!
Облака к тому времени исчезли, а солнца стало до духоты много.
Я увидел землянику, тут же, как первооткрыватель, закричал: "Вот она! Вот! Пришли!" Ага, Мисс, мне сказали, чтобы не кричал, а то придут волки, а земляники здесь мало, поэтому надо идти дальше, пробираясь через крапиву, кусты и поваленные, заросшие мхом деревья.
"Ты не устал?"
"Нет!"
Какое там устал? Успевал попутно козявок-гусениц в специальную коробочку собирать. Снова прости, Мисс! Но они, то есть вы, то есть, прости, но такие интересные! И комары не замечаются, когда пытаешься найти кого-чего-нибудь.
Поляна. Земляничная! Присели. Попили. Они чай, я - воду. Они закурили, я нюхал дым. Да, вредно, но ведь и приятно почему-то? Хороший запах табака, Мисс.
У папы в рюкзаке две большие банки, у деда - три маленькие. О своем личном рюкзаке я только вчера мечтать начал. Не успел выклянчить. Папа взял маленькую банку, и дед тоже, а я закапризничал. Психологически проще собирать в маленькую, а потом пересыпать в большую. А если сразу в трехлитровую, то время останавливается... Она всегда на дне, эта земляника. Ее просто невозможно насобирать в достаточном количестве. Признаться в этом стыдно, остается только смотреть, как у них наполняются маленькие баночки, и они ее - бах! В большую! И сразу результат виден. А я кидаю ягодки, кидаю, а толку... Жарко в свитере, но не снять, ведь комары... хуже волков! Скоро и слепни прилетели, это было мое первое в жизни знакомство с ними... Дед научил шутке - если поймать слепня, эту огромную кровососущую муху, наплевать ей в глаза хорошенько, а потом отпустить, то, словно с ума сходит! Не знает куда лететь, не видит! Я представлял, что внутри слепней сидят маленькие летчики-фашисты, и плевал на стекла их самолетов, и они взлетали свечкой вверх, или врезались в деревья... Про ягоды я забыл. Я вел неравный бой с насекомыми! Все стало неинтересным, Мисс... Нет ни волков, ни медведей. Только жгучее солнце, комары и слепни. И некуда бежать.
"Ты ведь обещал не ныть".
И... стараюсь не ныть. Молча мучаюсь. Но получается плохо. То и дело ною, говорю, что никогда больше не стану кушать эту дурную землянику. Пытаюсь, одним словом, ругаться, но через жару проникает:
"Ты ведь обещал не ныть".
И я снова не ною, какое-то время.
Знаешь, Бабочка, а ведь они собрали полные банки. Не иначе им леший помог. Я не понял, как это произошло, но смотрю - вот они, банки, стоят в траве, до краев, невесомая прозрачно-зеленая тля гуляет по ягодам. Как им это удалось?
Дед сверток из рюкзака достал, развернул, а там - сало и хлеб. А я сало в детстве и из колбасы выковыривал, не знаю почему, Мисс, невкусным оно казалось. К тому же тут оно подтаявшее было, неприятное на вид. Хлеб пожевал. Батона бы, с компотом, но... Нет!!! Для девочек. Все правильно, жую черный хлеб. Сурово! Но запиваю чаем, потому что вода очень теплой стала, невкусной.
На обратном пути я очень плохо себя вел. До большой дороги я терпел изо всех сил. Фляжка казалась тяжелой, я вылил из нее воду. Мне дали чаю. Я, Мисс, как-то не подумал, и допил его, понимаешь? Совсем допил. А меня не остановили. Не ходил я так много своими ногами, вот в чем беда. Они словно и не мои стали. Неподъемные. Я попросился на руки. А папа посмотрел так, будто обдумывал что-то, и отказал мне в этом. И дед отказался взять меня на руки.
Я обругал их всеми ругательствами, которые знал к тому времени! Странно, но матерных слов я тогда не знал, а знал бы, и матерными бы обругал. Потому что... Я был в отчаянии, Мисс, я не мог идти.
"Я не могу идти! Аааааааа!". - Я разревелся по-настоящему.
"Тогда тебе придется остаться здесь", - сказал папа.
Такое было страшно слышать от отца. Как остаться? До ночи? Навсегда? А как же волки?
А они пошли вперед. И я ощутил полное отчаяние. Безнадежное. И побежал, когда они скрылись за поворотом. Посмотрел направо-налево, волков не увидел, но что-то подстегнуло меня так, что побежал! Несмотря на сапоги, облепленные высохшей грязью.
Они!
Обманщики!
Они не хотели уйти. Они сидели на обочине, курили, и о чем-то говорили.
Они ждали меня.
Я... От пережитого я все забыл, и что чая нет, и попросил пить... У меня от страха пересохло горло.
"Ты все выпил. Терпи, мы тоже хотим пить"
Я не помню, как дошел до города. Но помню, что я отстал от них, подошел к заросшей тиной луже, лег на землю, и сделал пару глотков. Пару таких кайфовых глотков из лужи! Я бы и больше выпил, Мисс, но увидел маленьких головастиков, и испугался, что проглочу одного...
Было мне Мисс, тогда около пяти лет.
А сейчас я чувствую, что усну... Я хотел про разные дороги тебе рассказать... Про счастливые, по которым летишь, как на мотоцикле... Про печальные и грустные... ах... Эта... может и скучной тебе покажется, но она первой была, понимаешь? Я ее первой запомнил, а это, Мисс, важно... Э... Ты это, прилетай... про другие расскажу... Могу про страшные... У меня есть еще истории для тебе, про дороги... Дороги... Пока, Мисс...
Сплю.
2.
Продолжим? Хм, как бы обратную связь наладить? Тебя, Мисс, послушать хочется. Вот интересно мне, как бабочки без дорог обходятся? Про пчел знаю, что есть у них трассы свои, так ведь там одна цель - меда больше собрать. Работяги! Нельзя им без оптимально рассчитанной дороги - обестолковится труд, если каждая пчелка своим путем полетит. Я и про птиц знаю, что влияет на них магнитное поле Земли, что вот отмени его, и закружат хаотично, без ориентиров. Не доберутся до Африки из нашего леса. Думаю, тебе не доводится летать на такие расстояния. Ты ведь не бабочка-монарх, в конце концов. Получается - нет у тебя дороги. Только не придумывай, что есть, иначе не сидела бы здесь... И вот как оно? Без пути? А? Молчишь. Не хочешь говорить на эту тему? Тогда, как тебе другая? Не поможешь разобраться? Вот меня ночь все больше и больше к себе забирает, руки у нее черные и холодные, но я не сопротивляюсь. Люди, как и бабочки - дневными и ночными бывают. Дневным быть, это как бы норма такая, почти обязательная. Не получается, Мисс. Забирает меня ночь, ворует у дня. Большинство людей уже сны видят, а мои еще не готовы, видимо. К утру подоспеют. Молчишь. И ничего мне не остается, кроме как рассказать тебе еще про одну дорогу. По ней можно было и не идти, а точнее - не бежать, распугивая-расталкивая случайных прохожих. Ну, это я так сказал, чтобы понятно было... Лично я в случайных прохожих не верю, и хватит об этом. Так вот, по той дороге можно было и не спешить, если хорошенько подумать. Но не получилось, наоборот - запыхался. Словно усилилась какая-то магнитная линия Земли, и потянула меня...
И было мне уже не около пяти, а целых двадцать лет! Замечу, что немного перевоспитался к тому времени - сало из колбасы уже не выковыривал. Да и не было тогда никакой колбасы... Рис был, кубики бульонные были, да ноги куриные, и то - не всегда. Вся страна так жила, то есть не вся, но почти... Я жил один, работал. Какая разница где, все равно тебе это неинтересно. Вместе со мной работала девушка, только я тогда называл её женщиной. Она была старше меня на четыре года, понимаешь? Прожитые года толкают, как локомотив, все установки, сдвигают их... Вот покажи мне сейчас девушку лет двадцати семи, и ни за что не посмею назвать ее женщиной.
У нее был полуторагодовалый сын. И больше никого. Не знаю про её папу, маму, может и были, только... Сразу видно, что она одна, с сыном. Согласен, Мисс, язык людей очень интересен, часто - парадоксален. Я тоже был один, хотя у меня и папа, и мама, и сестра! Бабушка с дедушкой еще не умерли. Потому и рассказываю тебе, что очень уж наши отношения с той девушкой поначалу оказались на ваши, бабочкины, похожи... Как-то быстро мы сошлись. Она воспитывала не только своего сына, но и меня. Нет, вместе не жили. Не дошло до этого. Группу "The CURE" ты тоже не знаешь, Мисс... Но я к тому, что есть у них песня, которая, если не ошибаюсь, называется: "Пятница - День Любви". Подписываюсь под этим утверждением, только с оговоркой. Это, Мисс, не любовь, пусть и похоже, по движениям... Это - как у бабочек, а вот потом - как повезет. Но где пятница, кстати, там и суббота.
Постепенно зародилась скорее привязанность, чем любовь. Да и легче было переживать те времена не в одиночку. Уверен, она не отказалась бы тогда от мужа, если б кто нашелся на эту роль. Не нашлось, потому что таких, какой ей был нужен, оказалось мало. Я вот писал выше - "почти вся страна". Но ведь не вся? И вот ей был нужен человек, живущий по другую сторону границы по имени "почти". Мы нравились друг другу. Мы скучали, когда расставались... Но ведь этого мало, как думаешь, Мисс? Я в то время больше на мотылька был похож, что один день живет. Никаких путей не видел перед собой, лишь где-то внутри меня, глубоко-глубоко сидела какая-то уверенность, что именно так мне и надо сейчас жить.
Как-то раз я вошел в курилку. Она сидела с девушками-женщинами-коллегами на банкетке, и рассказывала им что-то волнительное. У нее были испуганные глаза.
- Может в милицию? - спросила Вика-наборщица у нее.
- Я разберусь, - только и ответила она.
Вышла.
- Что случилось? - поинтересовался я у всех сразу.
- Ничего-ничего...
"Милиция", "разберусь", "ничего", - эти три слова разве что идиота не заставят поволноваться. А если добавить: "просила тебе не говорить", то сразу ясно, что пахнет дерьмом.
Поспешил в кабинет, а она уже ушла. Ну, бабочка, у нас работа такая была, можно уйти раньше, придти позже. Иначе, может, я бы и не работал там.
Минут через пять я все разузнал у Вики. По ее словам, мою девушку навестил вышедший из тюрьмы бывший ухажер, и произошел нехороший разговор, и он ее вроде бы даже как ударил, больно. И назначил ей встречу, сказав, чтобы не опоздала, поскольку станет ждать возле дома, и что "дело серьезное".
Бабочка, это не любовь, это только пятница и суббота, плюс праздники. На Новый Год, к слову, она подарила мне целый килограмм сосисек. Хороший подарок, учитывая, что почти у всех жителей страны зарплаты были маленькими, а цены на сосиски - большие.
Посмотрел на часы, и понял, что надо либо срочно её спасать, либо... Да мало ли что может произойти? Она ведь не к дантисту направилась.
На улице было солнечно, я подбежал к остановке, но её автобус, вместе с ней, уже отъехал, оставляя меня в непростой ситуации. На такси денег не нашлось. Её дом, к счастью, находился не так далеко от работы, но и не очень уж близко. Километра три, не меньше.
Эта история, и эта дорога, Мисс, интересна мне тем, что я пережил, пока бежал...
У меня не было богатого опыта выяснения отношений с бандитами. По ходу я перебрал много вариантов на тему: "Как это будет?", и каждый заканчивался не очень хорошо для меня, да и для нее тоже. В груди, словно трансформатор перегревшийся гудел, а я все бежал, бежал, люди удивленно смотрели - и куда он так несется, а? Ой, Мисс, я реально представлял, как меня сегодня убьют, и мгновенно, тут же, думал - надо бы камень взять, только не кирпич, а именно пролетарский такой булыжник, и сразу бить бандита по голове. Жалел, что не взял на работе кухонный нож, которым девушки-женщины-коллеги резали продукты во время пьянок. Самое ценное в этом, Мисс, что все было по-настоящему. Я летел на самом быстром, самом качественном адреналине! Зачем он её бил? В ней весу-то и пятидесяти килограмм не будет, что там бить? И волны страха, Мисс, ледяные, словно из самой Арктики. Потому что страшно. То есть бегу, не зная, что ожидает на финише. И курю в это же время, от волнения, сразу видно, что не спортсмен...
Мисс, подлети поближе, посмотри, как я сейчас улыбаюсь. Почти как идиот, да? Немногие воспоминания смогут вызвать у меня такую вот улыбку.
Притормозил за пару домов. Восстановить дыхание. Сердце - как попугайчик, сошедший в клетке с ума. Мускулы, навыки, Мисс, хороши, но опыту знал, что если уж предстоит бой, то дыхание в нем - главное. Очень уж быстро, за секунды, расходуется оно.
Я добежал быстрее, чем она доехала на автобусе. Просто он соблюдал правила дорожного движения, останавливался на перекрестках, а я нет. К тому же я выбрал, как пчелка, оптимальный путь - почти прямую.
Возле подъезда никого не было. Все верно. Он ведь бандит! Зачем ему ждать её на улице, где так многолюдно в это время? Потопал по лестнице, заглядывая за мусоропроводы. Её этаж. Поднялся выше. Никого! Снова закурил.
Что за фигня происходит?
Не успел докурить, как загудел лифт. Стою на площадке, между этажами, а из лифта выходит моя девушка. Открывает дверь.
- Эй! Все хорошо?
Она испуганно обернулась, увидела меня.
- Ты что здесь делаешь?
- А где бандит?
Мисс, у нее глаза такими стали, вот никогда не забуду. Через нее на меня смотрела Родина-мать. В них столько всего перемешалось. Ну, я сказал, что все знаю, про бандита. Только вот не могу вспомнить, что она мне отвечала. Не сохранились те её слова, понимаешь? Или не записались во мне, поскольку мандраж еще не прошел.
На следующий день все стало ясно. Мисс, меня развели, как последнего идиота. Во время перекура они, оказывается, выясняли перспективу её отношений со мной. Проку, выходило, от меня совсем немного, по большинству параметрам, так как даже намека на желание оказаться по ту сторону "почти" не было. Она меня защищала. Говорила, что есть очень хорошие пятницы, и даже субботы, и что я еще шибко молодой. И кому из них пришла в голову мысль проверить меня подлым таким образом? Мисс, повторюсь, для меня, когда я несся по улицам, все было по-настоящему. Это важно. Я понял, что не так и сложно бежать, думая о том, что тебя могут убить. То есть после пробежки я это понял, а иначе может и не узнал бы... Но такое надо знать. Ну, мне так кажется. Нервы от этого не начинают активно размножаться, но само знание о том, что есть магнитные (или какие там, как их правильно назвать?) линии и для людей. Оптимальные, как у пчелок, и прямые, как черта между двумя точками... или между двумя людьми. И сложно не следовать им, в особых случаях, даже если кажется, что все наоборот.
Не спишь?
Мне после вчерашней беседы сон приснился, Мисс... Странный, и провокационный. Будто бы стала Россия лидером, и война прошла, вроде ядерной, на Ближнем Востоке, и все посмотрели, что из этого получилось, и вроде мириться принялись, а у нас сама знаешь - всего хватает... И стала страна наша доминировать. Ну, там самое интересно в конце: Президент наш в ООН выступает, и речь такая, что, мол, ребята, объявляем о победе Мировой революции! А кто против, тот... И вроде против никого нет, и только шушуканье в воздухе: А где же демократия? Вы ведь говорил, что выбрали демократический путь! Ах! Ох! Я ответ запомнил... Долго смеялся во сне. Ну, им ответили, что ребята, неужели вы могли подумать, что мы предадим наши идеалы? Это тактический маневр был, чтобы усыпить вашу бдительность...
Мисс, блин, вы, бабочки, ничего в этой белиберде-политике не понимаете, поэтому я лучше про девушку закончу рассказ. Насколько я знаю, она до сих пор одна, с сыном, который уже вырос. Мы как-то естественно расстались, после того случая. Правильно, кстати, сделали. Потому что приди потом к ней не выдуманный, а настоящий бандит... Хо-хо! Я бы не побежал после такой учебной тревоги еще раз, Мисс. Я бы не смог воспринять её серьезно. Второе дыхание не открылось бы! Да-да, как в сказке про пастушка, все верно. А откуда вы наши сказки знаете?
Ну, вот и все. Хватит на сегодня... Чувствую, сны на подходе, вдруг они снова про Мировую Революции? Хоть ты и не понимаешь ни черта...
3.
Давай я расскажу о великой силе сказанного слова. Это очень смешная история. Брошенная просто так, без умысла фраза, может и до кладбища довести, как случилось однажды со мной.
Отмотаем назад пленку бобины на которой написано: "Время". На том месте еще песенка должна быть записана, очень плохого качества, про маму-анархию, и папу-стакан портвейна. Восьмой класс, Мисс! Точнее - летние каникулы после седьмого. Я снова в том городке, где лес с земляникой.
Поздний вечер или ранняя ночь весной. И звезды, куда уж без них. Под плакучей ивой - скрипучие качели. Конструкция из чугуна, к которой приделана деревянная скамейка. Если долго качаться, то можно протереть подошвы кроссовок. Ноги в качестве двигателя. "Солнышко" на этих качелях не сделаешь. Маленькие дети презирают такие качели за медлительность. Но, думаю, они могли бы быть полезны гипнотизерам своей монотонностью. Для влюбленных, впрочем, тоже хороши.
Я уже умел бренчать на гитаре. Да-да, именно так, бренчать. Петь пытался. Каждый вечер мы встречались на этих качелях. Человек десять мальчиков и девочек. Места хватало - на таких качелях можно сидеть не только на лавке, но и использовать саму конструкцию. Кстати, они и турник легко заменяли. Видела дерево, облепленное обезьянами? Да? Не ври, нету в окрестностях обезьян...
И чем больше звезд, тем меньше мальчиков и девочек остается на качелях. Родители, Мисс, волнуются, сама понимаешь. И вот совсем немного нас осталось, к половине второго ночи. Если хорошенько подумать, то уже можно было шайку разбойников организовывать, из оставшихся друзей и подружек. Пусть малочисленную, но отчаянную! И назвать её "Вышедшие из под родительского контроля". ВРК, если сокращенно.
Сидим. Спели все, что я умел бренчать. По несколько раз. Разговаривали о чем-то, разговаривали, а потом почему-то на тему смерти и кладбищ переключились. Страшилки всякие разные друг другу рассказывать стали. Еще позже кто-то сказал, что ночью, на кладбище, наверное, невыносимо неприятно, а кто-то возразил. А я уже тогда подходил к познанию мира эмпирическим путем, хоть и не знал такого слова.
- Ну и зачем спорить? - сказал я. - Пойдемте, проверим.
Все притихли. Чиркнула спичка, кто-то закурил. И тут одна девочка, пухленькая такая, говорит:
- Пойдем!
Я встал с качелей, ожидая, что и остальные последуют примеру, только... Никто, кроме этой девочки не шелохнулся. А ей весело, будто она каждую ночь по кладбищам гуляет.
- Мы не идиоты! Хочется вам, вот и идите! Что мы там забыли? - посыпались на меня предательские реплики.
Блин!
Такое развитие событий меня не устраивало. Всей компанией идти, пусть и небольшой - это почти нормально, но вот с этой толстушечкой... Она и бегает, наверное, плохо, если что... Да к черту! Я ведь просто так ляпнул. Хорошо, Мисс, пусть не просто. Выпендреж сие называется. И попался моментально. Я и днем кладбища не любил посещать! А в этом городке оно в лесу располагалось, и топать до него далековато.
- А! - Они что-то почуяли. - Тебе самому страшно.
- Пошли, - сказал я. - Не страшно. - Это я соврал, конечно.
Ой, Мисс, мне еще страшнее стало, когда девочка эта сказала, гордо так:
- Мне с ним ничего не страшно!
Понимаешь? Вся ответственность теперь на мне! То есть ей не страшно, потому что я рядом, поскольку она себе это внушала, что со мной не страшно, а мне эту эстафету передать некому...
- Так вы идете? Долго-о-о собираетесь...
И мы, Мисс, пошли... Я подумал, что она еще не осознала в полной мере своего желания. Ляпнула, как и я, просто так... Но очень скоро девочка эта одумается, и произнесет спасительное:
- Холодно стало, пошли обратно.
А можно и так:
- Ой, меня родители искать станут. Они не одобряют, когда я с мальчиками по кладбищам ночами шляюсь.
Нет! Она шла и весело болтала о школе, учителях, словно мы на линейку шли.
Минут через десять я не выдержал:
- Слушай, ты не замерзнешь?
Глупый вопрос. Уж она-то точно не замерзнет.
- Я? Нет, я не мерзлявая, - ответила она. - А ты?
- Иногда, - сказал я.
- Давай я тебе свой свитер дам, - предложила она. - До кладбища еще далеко, совсем замерзнешь.
Внутри меня что-то тихо простонало.
- Спасибо, - отвечаю. - Не надо.
Вот и окраина. Последний фонарь, под которым я наступил на жабу.
- Я, - говорю, - жабу, кажется, раздавил. Где-то читал, что это очень плохая примета.
- Жалко, - вздыхает она. - У нее детки, скорее всего, есть. Слушай, а здорово, да? Никогда ночью на кладбище не была.
Мисс, она и не думала поворачивать назад.
- Смотри, - говорю, - там совсем темно, дороги почти не видно.
- Ерунда! - Показывает ручкой на небо. - Сейчас луна должна полностью взойти. Пойдем по луне!
Мы подошли к перекрестку. Луна еще не взошла полностью.
- Да, - произнесла она, - как-то немного не по себе, да? Все-таки страшновато ходить ночью на кладбище.
Я насторожился.
- ...но и интересно! - закончила она. - Завтра им расскажем, на качелях, они еще и позавидуют нам!
Мысленно ругаюсь.
Идем! Метров шестьсот, держась за ручки, прошли. Впереди появился прыгающий огонек. Навстречу нам ехал мотоцикл! Девочка прислушалась.
- "Урал", - сказала она. - У моего папы такой же.
- Может это твой папа с рыбалки едет?
- Нет, он в ночную смену сегодня работает.
Городок - маленький.
Мы не догадались спрятаться. Хорошо, что на мотоцикле ехал не её папа. Но на нем ехал кто-то из знакомых её папы. Он очень резко затормозил, когда мы попали под свет фары, прижавшись к обочине. Сначала он не узнал мою попутчицу. Он произнес:
- Никогда такого не видел. Непослушные дети гуляют ночью недалеко от кладбища, надо бы их наказать.
Ага, Мисс, он сказал не так. Но я не хочу при тебе говорить те слова, что сказал он. Я только постарался максимально точно передать смысл.
Хорошо, что мобильных телефонов тогда не было, иначе бы и папа, и мама её появились. Но ведь я-то обрадовался этому мужику. Я даже делал ему знаки, мол, сажай дочку своих друзей в коляску, меня - назад, и поехали отсюда. И все будут довольны. Так, Мисс, наверное, ведут себя заложники под прицелом. Они не могут прокричать: "Спасите наши души!" Они только и могут делать знаки. Мне показалось, что он меня понял.
- А ну в коляску! - приказал он ей. - А ты сзади садись!
О!!! Сработало...
- Еще чего! - возразила она. - Чего это вы в мою личную жизнь лезете? Я уже взрослая! - Она взяла меня под ручку, и прошептала в ухо: Не обращай на него внимания.
Мы с мужиком опешили. Он - от наглости, а я от полной потери надежды.
- Тебя завтра ремнем отдерут, - пригрозил он.
- Меня? Никогда! Ладно, дядя Сеня, некогда нам с вами разговаривать - Шурик замерзнет совсем. Вы нас отвлекаете!
Шурик - это я. Меня к тому времени и вправду нехило начало колотило.
- Ну и идите, - сказал мужик. - Завтра не обижайся.
Ну, не совсем так сказал, но смысл такой.
Он... Он уехал. Он бросил нас! На дороге, ночью. Мисс, он такая сволочь...
- Доносчик!!! - прокричала девочка ему вслед. Очень громко, надо заметить прокричала.
Взошла луна. Идем "по луне".
- Почти уже пришли, - радостно сказала она, слегка прижавшись ко мне.
Поворот. Еще метров сто. И вот оно, кладбище. Пустая сторожка. Ограда.
Знаешь, Мисс, ничего там страшного нет, даже ночью. Что-то мне подсказывает, что и со смертью так дела обстоят. Страшен, может быть, только путь к ней...
На следующий день, когда мы собрались на качелях, когда облепили их, как обезьяны, девочка рассказала всем, что я такой смелый, что мы гуляли по ночному кладбищу, и что ей за это ничего не было, несмотря на дядьку-доносчика. Я сидел и краснел. Но теперь я знаю, Мисс, что если чего-то очень боишься, или не хочешь делать, то стоит, думаю, сказать кому-нибудь: "Нет, мне не страшно, и я это сделаю!" Помогает, Мисс, потому что деваться-то после этого некуда, понимаешь?
