Белая машина скорой помощи, припаркованная прямо возле невысокой детской горки, что стояла на самом краю детской площадки, беззвучно сигналила установленными на крыше проблесковыми маячками. Бригада спасателей, под молчаливым контролем врачей, со всей возможной скоростью пыталась добраться до маленького щуплого тела, что покоилось внутри монструозного кокона, сплетенного из изогнутых труб. Единственное, что ограничивало скорость спасательных работ - это опасение нанести еще больше вреда пострадавшему.
Прибывшие на место происшествия врачи с первого взгляда оценили всю тяжесть трагедии. Изломанное тело мальчика, словно бабочка, было нанизано сразу на два штыря. Кровопотеря была огромной, о чем явно говорил красный от впитавшейся крови снег вокруг сжатых в один комок металлических труб, что раньше были комплексом детских турничков и лесенок.
Казалось бы, что спасать больше некого и незачем спешить, но, как ни удивительно, мальчик был еще жив. Облачко пара, отчетливо заметное на январском морозе, вырывалось из его груди, и дарило призрачный шанс на его спасение из этой смертельной ловушки, что, как ни странно, сыграла определенную роль в спасении ребенка...
Случившаяся трагедия была абсурдна и нелепа. Никто из присутствующих всё никак не мог взять в толк, как грузовик-рефрижератор для перевозки мяса оказался на детской площадке? Не мог же водитель додуматься срезать путь напрямик через городской парк, полный наслаждавшихся замечательной зимней погодой горожан?..
Или всё-таки мог?
Как показали свидетели трагедии, мужчина, выбравшийся из кабины после наезда на детскую спортплощадку, вел себя совсем неадекватно. С первого взгляда было ясно, что в крови у него не только алкоголь. Ведь даже пьяный осознает масштаб беды, что произошла по его вине. Этот же распевал похабные песенки, и пританцовывал вокруг своего грузовика... Точно без наркоты не обошлось.
Вызванная неравнодушными людьми полиция прибыла почти вовремя. Задержись они еще немного, и им бы пришлось арестовывать совершенно другого человека. Отец мальчишки, обезумевший от ужаса, с яростным рыком утрамбовывал голову наркомана-водителя в утоптанный снег, разбрызгивая кровь, срывающуюся при каждом взмахе с кулака.
А ведь еще самую малость, и всё - произошло бы убийство, что суд классифицировал бы как самосуд. Вполне возможно, обвинение смягчилось бы фразой "в состоянии аффекта", но срок грозил бы всё равно приличный.
Единственно как удалось успокоить отца прибывшим полицейским, это слова одного из них: "Хочешь мести - подавай заявление в суд. Если твой сын не выживет - поединок тебе разрешат гарантировано. А пока лучше дочерью займись."
Понимание того, что сын еще жив и здесь присутствует еще и требующая его заботы Микан, заставило мужчину прийти в себя. Помочь спасателям он никак не сможет. Будет только под ногами мешаться. Всё, что он сейчас может - позаботиться о младшенькой...
-- Это я виновата, - тихий тоненький голосок маленькой девочки, что сидела на руках своего отца немного поодаль от места трагедии, едва донесся до слуха наблюдавшего за суетой спасателей Сайбая.
Он отвлекся и погладил дочь по спине, тихо приговаривая:
-- Это не так, малыш. Тут нет твоей вины. И поверь мне, Микан, всё будет хорошо. Вот увидишь...
Девочка встрепенулась и отстранилась от мужчины, возле которого искала спасение от царящего вокруг кошмара, спрятавшись в самом безопасном, как для неё, месте - за отворотом куртки родного папы.
Пустым, ничего не выражающим взглядом, Микан посмотрела прямо ему в глаза. Болью в сердце отозвался этот взгляд. Красные, опухшие от слез глаза его малышки смотрели прямо ему в лицо, и будто бы искали признаки обмана или неуверенности в только что сказанном.
-- Нет, папа, - необычайно серьёзно сказала ему дочь, - не будет ничего хорошего...
Мужчина хотел было возразить, но перед его внутренним взором предстало вновь окровавленное лицо его десятилетнего сына, а рядом с ним бледное лицо жены, когда её увозили врачи в одной из карет "Скорой помощи", что прибыли сюда спасать его ребенка.
"Возможно, ты права", - подумал Юки Сайбай, но вслух хотел произнести совершенно другое, когда ему помешал посторонний голос:
-- Простите, Юки-сан, - к сидящим на лавочке отцу и дочери, подошел мужчина лет тридцати на вид, одетый в форменную куртку социальной службы. - Я психолог и хочу помочь вам и вашей дочери. Не могли бы вы проследовать за мной в более комфортабельное место?
Сил не было даже послать этого... психолога в пешее путешествие по известным во всем мире координатам, не то чтобы возмущаться. Поэтому Сайбай молча встал, аккуратно придерживая свою шестилетнюю дочь, и выжидающе уставился на психолога. Тот немного с запозданием (что странно для того, кто читает в людских душах, как любят они же сами и говорить) понял, что за ним готовы идти.
-- Пройдемте в вон ту машину, - рукой указывая на одну из трех машин с красными крестами на бортах, он поспешил вперед по заснеженной тропинке. Сайбай последовал за ним. А что еще делать остается? Рито он помочь не в состоянии - попытался уже полезть, так был с матом выгнан работающими там спасателями. Микан уже замерзла вся на морозе и ей срочно необходимо в тепло - а вдруг простудиться малышка? Вот и остается следовать указаниям, завуалированным под просьбы. Если бы еще Ринго не угодила в больницу, было бы немного проще. А так... А так все свалилось на плечи отца семейства Юки.
Нет, Сайбай ни в коей мере не винил свою жену за то, что та оставила его без поддержки, в догрузку добавив еще больше хлопот. Нет. Во всем виновато её слабое сердце, что дало сбой при виде сына в таком ужасном состоянии...
Уже минут через десять сидя в машине и небольшими глоточками попивая сдобренный успокоительными препаратами чай, Юки Сайбай услышал крики снаружи. Недолго думая, он осторожно приподнял голову уснувшей Микан со своего колена, а другой рукой подсунув свернутую рулоном куртку взамен подушки, и поспешил выбраться наружу.
-- Что случилось? - не скрывая тревоги, спросил он у водителя кареты СП, что ждал возле машины, в любой момент готовый ехать. Не зря же все это время двигатели автомобилей работали вхолостую?
-- Говорят, что извлекли наконец-то.
Услышав ответ, Юки-старший почувствовал непередаваемое облегчение при мысли о том, что его сына наконец-то смогли вытащить. Теперь, главное чтобы врачи спасли ему жизнь.
Сайбай, едва сдерживая эмоции, бросился бежать к бригаде спасателей, что аккуратно грузили носилки с его сынишкой в салон скорой помощи.
-- Стойте! - уже практически рядом перехватил его полицейский. - Вы только будете мешаться! Нельзя отвлекать врачей от спасения вашего сына!
Сайбай помимо воли остановился и только проводил тревожным взглядом, полным надежды, белую машину, на которой увозили его малыша. Он уже не мог видеть, как тело его сына выгнулось дугой, конвульсивно дернулось и затихло. Не мог видеть то, как по бледной детской коже, что была большей частью испачкана кровью, пробежали мелкие желтые искры, похожие на тусклые огоньки бенгальских свечей... Да и никто не мог этого видеть. Взгляду обычного человека это было не под силу разглядеть...
Акт первый
[Понедельник, 26 апреля 2010 года]
[Сцена первая][Акт 1]
-- Риитоо!!
Голос младшей сестренки заставил меня дернуться во сне, и, как всегда в такие моменты, моя неуклюжесть снова уронила меня на пол. Не сказал бы, что упал больно, но просыпаться так - мало приятного.
-- Э-эх... - тяжело вздохнув, я, не открывая заспанных глаз, пополз обратно на кровать.
Как же мне хочется спать...
Устроившись снова на свою мягкую кроватку, я все так же с закрытыми глазами зашарил рукой по полу в поисках одеяла. Терпеть не могу столь ранние побудки.
-- Ритусик! Раскудрить тебя налево! Сколько можно спать?
Протараторив это все скороговоркой, Микан ворвалась ко мне в комнату, потеряв надежду дозваться меня с коридора.
-- У-у, я тебя...
Рука рефлекторно без моего участия рванула вперед, перехватывая уже практически опустившийся на мою голову половник. Ну, сколько можно так меня будить?! Да и будить меня зачем, собственно? Дай поспать!
-- Я те дам поспать. - Опачки! Похоже, последнее я подумал вслух... - Ты забыл, что сегодня уже понедельник? В школу пора...
-- Ум-гхм.
Мягкие теплые ладошки аккуратненько взяли меня за ногу, что я так непредусмотрительно забыл спрятать под одеяло.
-- Риитоо, встааваай. - А голосок-то какой нежный. Хотелось бы его послушаться, но...
-- Нет. - Я зарылся с головой под одеяло, изготовившись к тому, что сейчас будет.
-- Ну, как знаешь.
Рывок. Короткое ощущение полета, и вот я задним кувырком отправляюсь к двери.
А ведь знал, что так будет! Но чувство протеста против такой несправедливости не позволило мне сказать "да". Ну не люблю я вставать утром. Тем более, когда лег только в четыре утра.
-- Жду тебя внизу, - Микан перешагнула через мою тушку, что лениво выпутывалась из одеяла, и покинула комнату.
Хорошая все же у меня сестра. Заботливая и ласковая.
Справившись со своими путами, я поднялся и потер лицо. Тяжелые от недосыпа веки так и норовили снова сомкнуться. Но низзя, если Микан придется обратно подниматься в мою комнату, я так легко не отделаюсь.
Поправив свои семейки, я подхватил со стула шорты и футболку.
Вы не думайте, что я сейчас с сарказмом говорю о её "заботливости и ласковости". Микан и вправду лучшая сестра, которая только могла бы быть. И пусть завидуют молча те, кто посчитает по-другому. Пример сегодняшней побудки лишь малый аспект наших отношений не стоящий абсолютно никакого внимания. Всё это лишь нежелание Микан дать мне проспать в школу.
Заботиться, сестренка.
С тех самых пор, как умерла наша мама, заботиться. Пусть и младше меня на три года, но могу сказать, что она, будто старшая сестра, постаралась заменить мать. И это тогда, когда её самой было семь лет.
Единственная женщина в доме - готовка, стирка, уборка... Практически всё она постаралась взвалить на себя. И даже тогда, когда отец женился во второй раз, Микан не прекратила следить за домом. И за мной в особенности.
Спустившись на первый этаж, я быстренько прошмыгнул в ванную. Холодная вода приятно омыла лицо, но остатки прерванного сна всё также довлели надо мной, пробуждая желание вновь завалиться на кровать и дать хропака до самого обеда...
Я был близок к тому, чтобы поддаться соблазну и вернуться в свою комнату, и скорей всего так бы и сделал, но... Но доносящиеся с кухни запахи приготовленного завтрака мотивировали меня отбросить глупые мысли, и я бегом направился к столу.
Млять, опять рис. Ну, что за наказание такое? Знает ведь, как я его терпеть не могу, а все равно каждый наш завтрак начинается с блюда, где обязательно должна присутствовать эта белая гадость. Благо хоть этот неприятный для меня момент компенсируется другими блюдами. Преимущественно мясными.
-- Доброе утро, сестренка. - Сказал я, усаживаясь за стол и придвигая к себе поближе тарелку с яичницей и ломтиками бекона.
-- Куда?
Она ловко выхватила у меня тарелку, а взамен подсунула мне блюдо с омусуби - рисовыми треугольниками.
-- И не надо так морщиться, - строгий взгляд золотистых глаз, ручки в бочки, правая сжимает любимый половничек. Зачем он ей сейчас? Неужто бить меня собралась? - Рис - лучший завтрак. Благодаря рису человек на весь день получает...
...И тут я как всегда отключил свой слух. Сто раз слышанная лекция о питательности и полезности этого продукта, о получаемой на весь день энергии, благодаря чему человек может с полной силой заниматься повседневными делами, учебой и прочим. Да меня если накачать снотворным, а потом резко разбудить, и спросить 'Чем полезен рис?', то я без запинки смогу протараторить фразу: 'Рис полезен своими минералами. На 100 грамм зерна приходится 70 мг калия, 40 мг магния, 30 мг кальция и около 100 мг фосфора'. А под конец не забуду упомянуть и о жирах, содержание которых в рисе не превышает и грамма. Хоть сейчас иди диетологом работать. А что? Буду консультировать всяких жиробасов о пользе риса. А как пример буду приводить себя - человека, что рисом завтракает каждый день последние года четыре... если не ошибаюсь.
-- Папа не жвонил?
-- Рито, - и укоризненный взгляд, - пережуй сначала.
Ага, я эту гадость, пусть и вкусно приготовленную, не жуя пытаюсь в себя протолкнуть.
-- Нет, утром не звонил. Но вчера вечером говорил, что в четверг приедет.
-- Угу. Хорошо.
Надеюсь, только без 'мамы' он собрался вернуться. Я, конечно, ничего против Марико не имею, но близких отношений у нас не сложилось. А вот Микан с ней хорошо сдружились. Всё-таки, ей тогда было только семь, когда отец привел в дом другую женщину. А это такой возраст, сами понимаете. А вот я не смог себя пересилить, хоть и не проявлял своего недовольства ни поступками, ни, тем более, словами. Отцу ведь тоже тяжело пришлось. Все же мужчина в рассвете сил.
Наверное, моя легкая неприязнь связана с тем обстоятельством, что именно Марико научила Микан 'здоровому питанию'. А мне теперь страдать каждый день. Тем более тогда, когда фрагменты памяти из предыдущих жизней, постоянно напоминают мне о том, как меня кормили раньше. Особенно те, что относятся к последним. Бр-р-р...
Да-да, не удивляйтесь так. Я частично помню свои предыдущие инкарнации. И говоря, частично, имею в виду совсем частично. На уровне образов и без особой конкретики. Из последней помню только комнату, обшитую мягкими матрацами, и не очень удобную тесную одежку. И еще кормили не очень вкусно. И скорее всего - чем-то рисовым. Иначе как объяснить то, что я, гордый житель Страны Восходящего Солнца, не люблю это зерно? Вот-вот, ничем. Но приходиться терпеть. Терпеть и есть.
Я, конечно, понимаю, что лукавлю. Микан готовит просто изумительно. Вот кому-то жена достанется. Э-эх, счастливчик...
-- Ну, ладно, не вздыхай ты так. Ешь.
Микан подсунула мне отобранную ранее тарелку.
Сестренка! Я тебя люблю!
Я молча накинулся на бекон. Такой нежный, хрустящий. Не забывая вилкой подхватывать яичницу. И очень опечалился, когда порция закончилась.
-- Добавки нету, - развела она руками в ответ на умоляющий блеск моих голодных глаз. - Утром тоже переедать вредно.
Пе-ечаль... Ну, да ладно. Я залпом влил в себя стакан сока и, поблагодарив Микан, вскочил из-за стола и побежал наверх собираться в школу.
На ходу стянув футболку, я извлек из шкафа свою школьную форму и кинул её на кровать. Не знаю, кто её придумал, но я бы руки поломал тому дизайнеру, что решил сделать клетчатые штаны зеленого цвета, еще и галстук зеленый. А вот зеленые юбочки в клеточку на девчонках смотрелись очень даже ничего. Я бы даже сказал - замечательно. Но все равно, предпочел бы более классический вид школьной формы. Темный пиджачок, а не это светло-кофейное недоразумение, Черные брюки... Ну, вы поняли. Единственное что примиряет меня так это то, что я не один такой клоун, а нас целая школа, и всем как-то побоку на одежду.
Так, брюки, рубашка. Я стал перед зеркалом, поправляя галстук.
А что? В принципе, не так уж и плохо я выгляжу. Светло-каштановые волосы, практически рыжие, как всегда в беспорядке, но стричься под 'ежик' я зарекся. Уж лучше так. Глаза можно сказать карие, но больше поойдет определение "золотистые". У Микан такие же. Они у нас от мамы. Лицо азиатского типа, но заметно влияние другой крови, что собственно, совсем не удивляет. Вполне обычное для этого мира.
Я сказал для этого мира? А так оно и есть.
Это всего лишь мое предположение, основанное на обрывочных воспоминаниях из прошлых жизней, но ниххонцы должны выглядеть несколько иначе. Ну, те, которых я когда-то знал.
Есть еще бесчисленное количество мелочей и нюансов, ставящих меня порой в тупик, и единственное, что пришло мне на ум - я перерождался в совсем других вариациях нашей Матушки-Земли.
Не знаю, какой генофонд у этой нации, но типажи внешности очень разнообразны. Я в то время, когда мне было только одиннадцать-двенадцать лет, еще не особо понимал, что меня так сильно напрягает, но со временем, осознал, что зеленый или синий цвет волос у людей - это как-то неправильно, мягко говоря.... И это всё без краски... Но вот все воспринимали факт такого дикого окраса как должное. Отец еще удивился, когда я начал об этом расспрашивать.
После непродолжительных размышлений на эту тему, я решил на этом не зацикливаться. Ну, ходит кто-то с зеленой шевелюрой, ну и пусть себе ходит. Рога не растут, клыки не выпирают, хвост не волочится позади... Да и ладно. Тем более, когда в памяти есть несколько еще более удивительных, скажем так, персонажей, на фоне которых тип с шевелюрой цвета весенней зелени смотрится бледновато.
А ведь, если подумать, у меня самого необычные глаза. Как и у Микан. Золотистые. Не желтые, не горчичные, а именно золотистые. Еще я фиолетовые видел... Умм, какие они красивые....
Дисгармония, вызванная несоответствием моей, - и в то же время, чужой, - памяти с окружающим меня миром, казалось, сведет меня с ума. Разнилось всё - история, обычаи, люди. Слава богам, мне помогли с этим справить, но расскажу об этом как-нибудь потом.
"Так, Рито! Потом будешь рассуждать о сложностях своего бытия, а сейчас соберись - в школу пора!" - попытался я себя мысленно подбодрить, но мысли подневольно всё равно скользнули не в том направлении, которое сейчас нужно. Уже пора выходить, а я перед зеркалом завис, как модница какая, и думаю об объекте своего "обожания".
Похлопав себя по щекам и тряхнув головой, все еще тяжёлой после непродолжительного сна, я встряхнулся и вышел из комнаты, прихватив с собой школьную сумку и пиджак.
Микан сидела в гостиной на диване и смотрела телевизор. Сейчас там транслировали утренние новости.
'...Акихиро Нагаси все же добился получения права на кровную месть. Комиссия уже назначила время проведения поединка. Сейчас оппонент Акихиро, Уцува Ямато, проходит медицинскую проверку...'
Кровная месть. Никогда не понимал, зачем вообще нужен данный законопроект. Вот еще какой-то Акихиро захотел убить Уцуве на вполне легальной основе. В чем суть дела и за что конкретно собрался мстить Акихиро, не знаю, не слышал, но похоже, дело громкое, иначе в новостях не стали бы упоминать об этом.
-- Пойдем, Микан, - позвал я сестренку, что сидела, поджав под себя ножки, и внимательно слушала женский голос диктора, что уже переключился на другую тему, пообещав подробнее рассказать о мстителе в вечернем выпуске. Что ж, может, и я гляну, в чем там дело?
-- А, Рито, - спохватилась она. - Уже собрался?
Хм, нет, блин, уже вернулся.
Я не ответил, а просто направился к двери на улицу. Микан выбежала за мной с секундной задержкой. Так-с, дверь закрыл, ключик под горшок с портулаком, что уже разросся так, что нужно пересаживать. Займусь завтра, пожалуй, а то в последнее время чет подзапустил свой сад. Плохо для образа, однако.
Микан в это время выбежала на улицу и, насвистывая какую-то песенку, зашагала по тротуару, не дожидаясь меня. Я взглянул на наручные часы, стрелки показывали без десяти восемь. В принципе, успеваем. Закинув сумку на плече, я зашагал вслед за сестрой, не пытаясь её догнать. Все равно через квартал она будет ждать свою одноклассницу, что каждое утро присоединяется к нам по пути в школу. И как всегда, я среди них лишний. Мне просто не о чем говорить с двумя тринадцатилетними девчонками, вот и не лезу к ним, а просто иду той же дорогой, только немного позади.
Как же мне не хочется сейчас в школу, вы бы знали. Тем более, когда первым уроком будет Всемирная история, с которой у меня вообще завал. Нет. Я вовсе не тупой балбес, неспособный выучить даты и факты. С этим у меня проблем нет. Все дело в моей ненормальной памяти, что иногда выбрасывает интересные и забавные фортели, замещая выученный мною материал совсем другими фактами. Теми, что я принес с собой из прошлой жизни, а то и не одной. А так как мир параллельный, то исторические моменты несколько отличаются, в большинстве своем очень существенно. Я, конечно, могу с этим бороться, но порой бывали казусы, где я выставлял себя в роли шутника или, что не охота признавать, придурка в глазах преподавателя и всего класса, с полной уверенностью в своей правоте рассказывая о тех или иных событиях.
Как, например, когда мы проходили тему 'Руссийская Империя конца XIX- начала XX веков'. Учитель тогда решил устроить опрос, и по счастливой случайности первым отвечающим был я.
-- Расскажи нам, Рито, какой была Руссия на рубеже XIX - XX веков, - начал он с довольно простенького вопроса.
Но тут, подчиняясь какому-то наитию, я начал отвечать совсем не то, что собирался в начале:
-- К началу XX века Россия оставалась едва ли не единственной европейской страной, где во всей незыблемости сохранялся абсолютизм. В Своде законов Российской империи торжественно провозглашалась обязанность полного послушания царю; власть его определялась как 'самодержавная и неограниченная'... - Я говорил довольно долго и меня никто не перебивал. Но когда добрался в своем рассказе до момента воцарения Николая Второго, преподаватель меня тормознул.
-- Юки, это шутка такая? - спросил Маэно Акияма, недоуменно всматриваясь в мое лицо.
-- Вы о чем, Маэно-сенсей? Что-то не так?
-- Мое знание русского языка не такое идеальное, как у тебя, но его хватает понять весь тот бред, что ты только что нам поведал. За сообразительность - хвалю, но знание предмета - неудовлетворительно. Садись на свое место.
Вот тогда я понял, что говорил только что на русском. На языке, который мы только начали изучать во втором классе старшей школы. И говорил совсем не то, что на кануне вечером учил по этой теме.
-- Ах да, Юки-кун, - наблюдая мою растерянность, с едва заметным вздохом произнес Маэно-сенсей. - Раз уж начал шутки шутить, пытаясь выкрутиться, то впредь хотя бы не надо перекручивать названия стран. Правильно говорить не "Россия", а "Руссия"...
Бам-с!
-- Браатик! - Веселый голос Микан. - Ты уже на ходу научился выходить в астрал?
Я потер ушибленный лоб. Это же надо было зазеваться и не заметить столб.
-- Только вот автопилот не научился включать. - Это уже её подружка свои пять йен вставила.
Вот, две язвы. Я тут шишку на лобешник наварил, едва нос не расквасил, а им лишь бы потешаться над бедным мной.
-- Скажу папе, чтобы тебе шлём подарил.
Ага, спасибо сестрица. Чтобы делал твой непутевый старший брат без твоей заботы?
Оставив этих двух хихикающих надо мной малявок без внимания, я, поправив ремень сумки, пошел вперед. Всё равно через квартал они сворачивают в другую сторону. Учимся-то мы в разных школах.
Непроизвольный легкий вздох вырвался у меня из груди.
И вот так всегда. Стоит Микан собраться вместе со своими подружками, и её язвительность вырастает прямо пропорционально количеству этих самых подружек. И в основном жертвой её шуточек становлюсь я. Во что же она вырастет через лет пять?! Страшно представить, как тяжело придется её мужу. Бедняга...
[Сцена вторая][Акт 1]
-- Эй, Рито! Опять преследуешь её как маньячина какой? Да еще средь бела дня...
Раздавшийся позади меня громкий голос Саруямы застал меня врасплох. От неожиданности я аж подскочил на месте...
-- Тьфу, блин, Кеничи! Зачем так подкрадываться? - И не дожидаясь ответа на вопрос, я добавил. - И ниче я не маньячина.
-- Даа? - стараясь интонацией подчеркнуть свое сомнение в честности моих слов, протянул он.
Ох уж этот Саруяма Кеничи. Вечно он хрень всякую несет.
-- Ты ведь опять следил за Харуной-тян? Неужто решил наконец-то признаться?
Ась? Признаться?
-- Окстись, Сару. Ты вообще с чего такое в голову взял?
-- Опять ты, Рито, непонятными словечками бросаешься, - он махнул на меня рукой и направился дальше по коридору к нашему классу. Обиделся на прозвище. Я усмехнулся ему вслед. Не нравиться, когда его обезьяной называют. А вот не надо чушь всякую нести.
Преследую... Скорее уж избегаю.
Не обращая внимания, на любопытные моськи девчонок, что заинтересовались нашим коротким разговором, я пошел вслед за товарищем. Через пять минут начнется урок. Слава богу, последний на сегодня. Осталось только его отсидеть и можно идти домой.
Эх, так долго тянется этот день...
Ну, ничего, часа через полтора буду дома. Завалюсь на диванчик, пощелкаю по каналам.
А там и Микан ужин сварганит. Затем покисну в ванной и спать. Ах, это сладкое слово 'спать'. После вчерашнего сил вообще нет. Ни моральных, ни физических. Организм истощен и требует отдыха.
Войдя в класс, я устроился на свое место возле окна, я достал из сумки необходимый конспект и ручку. Зачем мне это, не знаю. Все равно ничего писать не буду. Но видимость участия в процессе 'измельчения зубами' твердокаменного гранита науки создать необходимо. Хонекава-сенсей не только занудный, но еще и дотошный. Любого спящего на его уроке выгоняет к директору. Так само и любого другого бездельника.
Прозвенел звонок, и спустя несколько секунд в класс вошел как всегда пунктуальный Хонекава-сенсей в своих неизменных очках-биноклях. Этот аксессуар для слабо зрячих, в комплекте с лысиной, делал его похожим на каппу по имени Торутирра, еще до того момента, когда тот мигрировал из Японии в Европу, где и приобщился к сексменьшинствам, нацепил на голову панамку и принялся 'золотым ключиком' завлекать молоденьких мальчиков в свое 'болото'. Благо, наш учитель, по совместительству куратор класса, подобных извратных пристрастий не проявлял, но надень он такую же панамку - внешнее сходство было бы один в один.
Хонекава неспешно подошел к учительскому столу и сгрузил на него принесенные с собой книги. Зачем он их постоянно с собой носит, не совсем понятно. Ладно бы хоть раз их открыл, но нет. Все по памяти излагает. За столько лет преподавательской деятельности свой предмет он зазубрил от 'А' до 'Я'. Наверное опасается, что вследствие преклонного возраста все забудет в самый ответственный момент, вот и носит с собой шпаргалку в пяти томах.
Поприветствовав учителя, весь класс, и я вместе с ними, уселись обратно за свои парты и приготовились к самой скучной лекции. Нет, материал может и интересный, но неспешная манера изложения, старческий монотонный хрипловатый бубнеж - все это вызывало только скуку. Даже 'ботаники' чуть ли не спали, подперев руками свои, тяжелые от вложенных знаний, головы и с трудом карябая конспекты в своих тетрадях.
Мда, судя по всему, сегодня будет то же самое.
Ээх, уж лучше в окно буду смотреть. И то гораздо интересней.
Странный все же сегодня день. Настроение какое-то паршивое. Депресняк напал. И гложет чувство предстоящих неприятностей.
Ай, ладно. Чего это я? Не стоит поддаваться меланхолии. Вероятно, это я после вчерашнего перенапряжения и бессонной ночи чувствую себя так паршиво. Вон и друга обидел считай не за что. Хотя, да, достал он меня своими подколками. Заслужил.
Я оторвался от рассматривания школьного двора и потянулся, с трудом сдерживая зевоту. Неловкое движение, парта пошатнулась и заготовленная для антуража ручка, к которой я так и не прикоснулся за пол урока, покатилась и упала на пол.
Я проследил за ней взглядом и против своей воли посмотрел на сидевшую немного впереди в соседнем ряду Сайрэндзи Харуну...
...Короткая вибрация телефона в правом кармане брюк вывела меня из ступора.
Опять на меня накатило.
Я знаю, что я, буквально, не от мира сего, но подобные выверты моего сознания настораживают и заставляют задуматься о своей вменяемости. Я сейчас не говорю об урывочных воспоминаниях из жизни совсем незнакомых мне людей. Не о той каше, что твориться у меня в голове. С этим я более-менее справляюсь. Преимущественно, благодаря занятиям с Юу-семпаем и его друзьями. Я подразумеваю мою реакцию на вид этой девчонки, что действует на меня словно ЭМИ на электронику - напрочь вырубает. И дело тут не в фиолетовом цвете её волос и глаз. Это я проверил уже давно. На фиолетовый цвет у меня никакой 'аллергии' нет. А раз нет, то дело в самой Харуне.
Может Саруяма прав, и это любоффь?
Да нет, я был не в том возрасте, когда это началось. Такие чувства тогда возникнуть просто не могли...
А началось все, когда я перешёл во второй класс средней школы. Поначалу все было нормально и ничего не предвещало беды...
Нет, беды, конечно, не случилось, но в один прекрасный момент я завис. Конкретно завис. Можно сказать, прямо между этажами.
Я спускался по лестнице со второго этажа и услышал голоса двух девчонок, отлично доносившиеся до меня в практически пустом здании школы. Удивило то, что предметом их разговора был я, и мне, как обычному мальчишке, стало интересно, что же там обо мне говорят. Я быстренько присел, спрятавшись за каменные перила, и стал слушать.
-- Скажи, Харуна, - тонкий девчоночий голосок, - что ты думаешь?
-- Аа?
-- Насчет Рито, Юки Рито.
-- Я? Я хотела бы поверить Юки.
А, так они о той разоренной клумбе, возле которой меня увидели и списали сие злодеяние на меня. Не интересно. Заезженная тема, которая меня ни капельки не волнует. А я-то надеялся услышать что-то интересное.
Встав из-за своего укрытия, я посмотрел на своих одноклассниц, мелких сплетниц. Внизу, практически в пяти метрах от лестницы спиной ко мне стояла Котегава Юи, а напротив нее...
Ну, да вы поняли, кто там стоял.
Тогда-то впервые я и ощутил 'любоффь'. Девчушки моего присутствия, похоже, не заметили, а когда я уже пришел в себя, то их и след простыл.
Вот такой вот поворот. Пусть не с первого, но все же со взгляда, я 'влюбился'.
Тот год... Тот год был для меня сущим кошмаром. И мне не передать своего облегчения, когда в следующем году мы оказались в разных классах. Больше не нужно было опасаться повторения так надоевших мне беспричинных провалов сознания в бездну.
До начала этого учебного года.
Первого апреля, когда я пришел на линейку, посвященную началу школьных занятий, где наш директор должен был толкнуть речь на тему 'Как замечательно учится в нашей школе!', и, следуя за Саруямой, присоединился к нашему классу, то подневольно вспомнил детство... После того, как Саруяма толкнул меня в плече и меня отпустило.
Единственное, что радует, так это то, что сейчас, в свои без малого шестнадцать, я уже более-менее легче переношу приступы 'любффи'. По крайней мере, реже им подвергаюсь, чем было тогда, три года назад.
Но снова это пресловутое 'Но', без которого ничто не может обойтись.
Мне порой кажется, что она и вправду начинает мне нравиться. Красивая, милая, всегда спокойная, отличные манеры. Высокомерия же за ней замечено не было. Чем не отличная кандидатура в подруги. Тем более возраст у меня такой - так и хочется приобщиться к прекрасному.
Так-с, я кажется сообщение получил? Щас глянем.
Осторожно достав из кармана телефон, я, пряча его под партой, чтобы Хонекава-сенсей не заметил (зачем лишний раз тревожить старика?), открыл его и прочитал sms.
'Перезвони', - коротко и ясно.
Хм, и что случилось, что я должен перезвонить? Нет, я не возмущаюсь, просто интересно, что Юу-семпаю требуется от меня. Договаривались же на среду, как обычно. Сейчас я просто не способен тренироваться. Сил нет. И настроение паршивое. Но перезвонить надо. Минут через десять урок как раз подойдет к концу, тогда и наберу его.
Дождавшись звонка, я быстренько закинул тетрадь в сумку, поднял ручку с пола и выскользнул из класса. Петляя меж выходящих в коридор учеников других классов, я свернул в укромный закуток, в котором притаилась дверь в подсобку. Здесь мне не помешают. Кнопка быстрого набора номера.
Гудки.
-- Ааллёё! Привет, Кирито!
-- Хитоми, хватит меня так называть! Я же просил!
-- Нууу, Кирито, - протянула эта чертовка, - лапочка, не злись.
Я удержал крепкое словечко, готовое вот-вот сорваться, и, задержав дыхание, медленно выдохнул. Не хочу обижать ее. Но знает ведь, как меня бесит это её 'Кирито'! Только недавно привык к 'Шикитену'*, так она другое прозвище придумала.
-- Давай вернемся к прежнему варианту, - предложил я.
-- Как скажешь, мой Шикитен, - томным голосом, с нотками довольства собой, протянула она.
Ну, вот я сам дал согласие меня так называть. Добилась все же своего.
-- Позови Юу к телефону. Я как бы ему звоню.
-- А он сейчас не может подойти. Прохлаждается в "морозилке".
-- Хм, понятно. - Не дождался, значит, когда я перезвоню. - А чего он хотел? Вроде все обговорили вчера. В среду приеду.
-- А вот как раз по поводу вчерашнего и хотел.
-- Да? - Интересно-то как, чего я ещё не знаю.
-- Будь завтра к пяти часам после обеда, - и, не давая мне ответить, добавила. - На месте все узнаешь.
?! Как интригует...
-- Хорошо, - соглашаюсь. - Приеду.
А что еще делать, интересно же.
-- Ну, вот и чудненько, хи-хи. Пока, Шики-тян!
-- Эй! Мы так не договаривались! - Но она уже положила трубку.
Ну, я тебе дам и 'тян', и 'Шики'! Ох и побегаешь ты у меня, Хитоми!..
Позыркав злобным взглядом на ни в чём не повинный телефон, я снова медленно выдохнул, беря эмоции под контроль.
Нет смысла стоять в этом закутке и представлять, что я сделал бы с этой девятнадцатилетней девчонкой. Все равно ничего не смогу, ибо не дорос еще ни по возрасту, ни по возможностям. На ринге она меня уделает только так. Даже не смотря на мои успехи, что на фоне старших учеников выглядят не очень впечатляюще. Я ведь только вчера смог впервые высвободить анда-ки-ёр* за пределы своего тела...
Тьфу, до сих пор язык сломать боюсь, проговаривая такое. Неужто нормально нельзя было назвать 'внутреннюю силу'. Понапридумывали зарубежных словечек. Три года уже занимаюсь, а привыкнуть почему-то не могу.
Я то 'шагнул вперед' вчера, а Хитоми даже не было нужды особо напрягаться в начале своего обучения. Само как-то получалось. Вундер-няшка, блин. И одаренная, и милашка. Аццкая смесь.
Со стороны наши спарринги похожи больше на бой младенца с борцом сумо. Не в том плане, что Хитоми таких солидных габаритов. Вовсе нет. Очень даже стройная девушка. На ладонь выше меня и на десять килограмм легче. Худенькая, как тростиночка, с большими черными глазами и волосами, что темнее антрацита... Но когда она бьет в полную силу, то со мной происходит примерно то же самое, что и при виде Харуны - ухожу в нокаут.
Пожалуй, не буду даже ничего ей говорить, - размышлял я, шагая по опустевшему коридору. - Лучше включу игнор и покажу, что эти её подначки ни капельки меня не волнуют. Есть не хилый шанс, что она прекратит. Были уже случаи.
Покинув школу через центральный вход, я направился к воротам, что школьный сторож уже собрался закрывать. Наконец-то этот долгий день закончился, и я смогу нормально отдохнуть. А то после вчерашнего успеха настолько перевозбудился, что полночи не мог заснуть. Даже горячая ванна не помогла. И это не смотря на сильную усталость, что до сих пор не прошла. Пришлось до утра покорять интернет.
Надеюсь, сегодня хоть посплю. Надоело ходить, словно вареный краб, и тормозить на каждом шагу. Да еще и голова ко всему разболелась. Нет, бегом домой. Ужин, ванна, кровать. Растениями сегодня точно не буду заниматься. Придется портулаку немного потерпеть, прежде чем у меня появиться время пересадить его в горшок побольше. Это, конечно, нехорошо для моего образа юного флориста, да и растеньицу не очень. Но есть весомый довод для моей паранойи, а также совести: МНЕ ПРОСТО ЛЕНЬ.
Полчаса. Именно столько я добирался до дома. И это при том, что утром тот же путь я преодолел за четверть часа. Чертова усталость!
Толкнув невысокую калиточку, я направился к крыльцу родимой хаты, даже не потрудившись прикрыть её за собой. Доводчик сам справиться. А в защелке смысла никакого нет. Перепрыгнуть плевое дело.
Три метра по дорожке, мощенной каменной плиткой, и вот я уже на крыльце.
Двери не заперты. Из гостиной доноситься звук работающего телевизора. Я скинул обувь, поборов желание направиться в свою комнату так, не разуваясь. Закинул свои мокасины на полку и пошел к лестнице на второй этаж.
-- С возвращением, Рито!
Я повернулся на голос сестры. Микан сидела на диване перед включенным телевизором и держала одной рукой раскрытый журнал. Вторая же в этот момент держа пальчиками тонкую пластинку зажаренного в масле картофеля, замерла на полпути к её ротику.
-- Привет, - кивнул я, не останавливаясь.
-- Папа звонил. Сказал, что приедет вместе с Марико.
Очень хорошо. Если ты будешь на меня жаловаться ей, сетуя на то, что я не хочу правильно питаться, то я выдам твою маленькую тайну. Думаю, как минимум часовая лекция о вреде чипсов для желудка и всего организма в целом будет тебе обеспеченна, Микан.
Но ничего из этого я ей говорить не стал. Сама понимает.
Ух... Какое же я ничтожество... подумаете вы... что готов в отместку заложить младшую сестренку.
Да вы просто не знаете Марико! Она реально повернута на здоровом образе жизни. Диеты, фитнес, йога... И ладно бы сама себе всем этим страдала и никого не трогала. Так нет же, постоянно норовит и нас к такому приучить. Конечно, ничего плохого в этом нет. Она просто беспокоиться. Но меня уже это порядочно раздражает. Иногда я радуюсь, что она нашла работу заграницей и больше не имеет возможности постоянно предпринимать попытки все проконтролировать. Отец же, пусть и живет с нами, дома появляется редко. То в студии неделями пропадает, то в отъездах на всяких конференциях для отаку.
Точно! И как я сразу не подумал! Шыш Хитоми получит автограф на новом выпуске манги, что рисует отец. Мухаха! Будет знать, как давать мне прозвища в честь всяких анимешных персонажей. Кирито, блин... Начиталась SAO, заметила сходство в произношении и давай меня так величать. Я, конечно, против этого персонажа ничего не имею. Вполне достойный на фоне большинства слюнтяев. Но меня зовут Юки Рито, а не 'Нежный' Кирито.
-- Иээх...
Я завалился на кровать прямо в одежде и устало прикрыл глаза, почувствовав долгожданный расслабон.
Но насладиться ним не смог в полной мере. Вибрация телефона, что так и лежал в кармане брюк, заставил меня встрепенуться. А я ведь едва не заснул.
Нехотя достав мобильник, я принял вызов даже не глядя, кто звонит.
-- Наконец-то! - А звонит-то мне Саруяма. - Я тебя уже раз третий набираю.
Да? А я и не заметил вибрации.
-- Плохо набираешь. В следующий раз лучше старайся.
-- Ой, да знаю я, чем ты занимался, что прямо ответить не было когда.
-- Домой шел. Это тебе два шага ступить...
-- Ага-ага! Вроде тебе дальше! Признайся честно, опять Харуну преследовал? Ха-ха. А когда она тебя заметила, то ты снова впал в ступор и не смог вымолвить и слова.
И что ему сказать, зациклившемуся на своей догадке идиоту?
-- Гад ты, Кеничи. Нет, чтобы друга поддержать, так ты насмехаешься... - Уж лучше согласиться с ним. У меня сейчас ни сил, ни желания спорить нет.
-- Тебе надо быть более агрессивным, что ли. А то так и будешь за ней ходить без толку.
-- Да, спасибо за совет, Казанова. Это ты сейчас из порно-журнала вычитал?
-- Отку... А ну тебя...
Так и знал, что он сейчас листает или этти-мангу, или журнал с фотками моделей в неглиже, а то и вовсе нагишом.
Ох уж этот Саруяма...
-- Ты по делу или как?
-- Да просто решил набрать, а ты не отвечаешь.
-- Не слышал. Беззвучный после уроков не отключил. Ладно, давай до завтра. Я ужинать и спать.
-- Давай, пока.
Я нажал клавишу отбоя и кинул телефон на кровать.
Хватит валяться. Пойду, помокну в горячей водичке.