"Конспирация, конспирация, и ещё раз Конспирация" - говорил обычно господин Y.
"Секретность есть наше все" - не уставал повторять Z.
"Истинный властитель довольствуется малым - властью" - усмехался Алеф, но с ним соглашались не все.
"Анонимность претит мне, но публичность чревата ..."- утверждал Х.
Ижица помалкивал, но так тяжело дышал, что все понимали - ему есть что сказать.
Уже наступила ночь, и в комнате было темно. "Тьма египетская" - сказал бы Алеф, но он промолчал, что случалось с ним редко.
Сидевшие вокруг стола участники совещания друг-друга не видели, но слышали, и этого было достаточно. Председательствовал, как всегда, Х.
"Итак, господа, сегодня мы собрались, что бы обсудить проблему Сталина."
"Сталин великий человек" - тут же сказал Y.
"Estestvenno, mileishii, kto by sporil" - усмехнулся Алеф.
"Извольте говорить по русски" - взвился Ижица - "Мы же условились ...".
"Ваша ирония не уместна, господин Алеф" - вмешался председательствующий - "Дело не в его виличии, а в том что с ним делать?".
"С величием?" - уточнил Z.
"Нет, со Сталиным".
"Ни чего с ним не надо делать" - отрезал Y.
"Ну почему же ..." - задумчево протянул Алеф - "на кадык, на кодык жми" - процетировал он вдруг.
"И кто же ему на кодык жать будет? Жданова что ли попросить? - Х был не на шутку раздражен оборотом, какой принял разговор.
"Ну почему сразу Жданов?" - усмехнулся Ижица - " В словах господина Алефа есть смысл. Отравленный табак, снайперская винтовка, яд курары в бокале Цинандали ... да мало ли есть способов. Главное принять принципиальное решение."
"Вот именно" - сказал Х - "Вот именно. Мы должны принять принципиальное решение. Политика Сталина безупречна в тактической плоскости, но чревата серъезными проблемами для России в плоскости глобальной геостратегии ..."
"Протестую!" - завопил Y, и все зашикали на него.
Но Y не собирался здаваться - " Протестую! Это провокация! Сталин - наше все, знамя, символ, вождь ..."
"Позвольте ..." - попытался вставить слово Ижица.
"Не позволю" - отрезал Y.
"Сталин преобразовал страну - из России лапотной она превратилась в локомотив мировой истории".
"Мы не на митинге" - вставил Х, но остановить Y не представлялось возможным.
Дискуссия привычно втягивалась в колею спора, бесконечного и бессмысленного. В следующие несколько часов были с разной степень тщательности разобраны все достоинства и недостатки Сталина, которые в зависимости от позиции дискусантов неоднократно менялись местами. Однако, ближе к утру Х все же смог вернуть дискусии характерный для делового обсуждения рационализм.
"Допустим" - сказал он - "Что Сталин умрет ... скажем, завтра.", и уловив как Y набирарт воздух для очередной инвективы, поспешил добавить: "Рассмотрим это как альтернативу. Ведь Сталин не молод и не здоров. Все может случиться ...".
"Ну что ж ..." - Алеф был склонен к академизму -"Допустим, инсульт. Острое нарушение мозгового кровообращения вызовет одномоментное впрыскивание ...".
"Садист!" - заорал Y.
"Не надо эмоций" - спокойно возразил Алеф "мы рассматриваем альтернативу, или где? Я, например, как представитель всемирной жидо-массонской закулисы настаиваю на рассмотрении варианта А7 - СССР без Сталина."
"В этом есть смысл" - поддержал Алефа Х -"Как представитель девяти неизвестных, я то же хотел бы рассмотреть эту альтернативу, хотя мне больше нравится вариан А8-бис: СССР без Сталина и без евреев."
"А мне нравится Б6" - встрял Ижица "Собор исключительно заинтересован в восстановлении языческой державы ..."
"Истинные Коммунисты на это не пойдут"- Y не мог сдержать рвущегося наружу возмущения.
Z хотел что то возразить от имени Шамбалы, но не успел. Дверь стремительно распахнулась, щелкнул выключатель ... и в следующие несколько минут комнату наполняли уже только хриплые крики, вопли, мат и визг.
ХХХ
Доктор Ильичев, с миной сожаления на худом интеллигентном лице, наблюдал за тем как санитары крутят руки его несчастным психам. Психам досталось по первое число. Санитары не церемонились и нестеснялись даже присутсвовавшего здесь доктора Ильичева. А Ильичев думал о том, что застаствляет этих столь разных людей, страдающих столь разными психическими заболеваниями, с маниакальным упорством и поистине нечеловеческой изобретательностью ускользать из своих палат 2-3 раза в месяц, что бы вместе провести ночь в палате N6. В палате, куда по традиции, существующей уже почти пол-столетия больных не кладут.Что они там делают целую ночь в пятером? Почему именно они? Все это было за гранью понимания доктора Ильичева.
Наконец скрутили всех и начали выводить. И в этот момент больной Изаксон - каррикатурный еврей (кривой нос, блуждающие глаза на выкате, перхоть), страдающий редкой формой маниакально-депрессивного психоза - заорал на весь коридор:" Мене, Текел, Упарсум! А7! ". "В шахматы, они чтоли играют" - с удивлением подумал Доктор, а Изаксону уже заткнули рот и потащили во второй блок, где содержались относительно тихие, но от того не менее опасные хроники.
ХХХ
Доктор Ильичев слушал сообщение стоя. "... состояние ... дыхание Чейн-Стокса ... ". Он испытал страшное потрясение и был готов зарыдать, как рыдали сейчас многие советские люди, услышавшие этим утром сообщение о смерти Сталина. Известие было столь грандиозно, что мозг отказывался переварить его, принять, постигнуть. Но одна мысль не оставляла Ильичева. Сквозь хаос растерянности пробивал себе дорогу страшный вопрос:"Что же дальше?"