Страшная жара и мы трясемся в скрипящем, завывающем, прокуренно-душном, пропахшим бензином, а может соляркой, стареньком автобусе КАВЗ. Мы, это несколько работников Тенгизского газоперерабатывающего завода. Мы едем в Кульсаринский райком партии для постановки на учет. Потому что мы - члены КПСС. А согласно партийного Устава, если член партии меняет свое место жительства, он должен стать на учет по новому адресу проживания. Таков порядок, установленный еще товарищем Сталиным и... не только для коммунистов. Вся страна была на учете, только называлось это "пропиской".
Конечно, давно прошли те времена, когда при упоминании имени этого сатрапа, содрогались руки и ноги любого советского человека. Но дисциплина, основанная на страхе, осталась. Оставался также порядок, когда каждый руководитель в любой отрасли народного хозяйства, начиная от мастера и кончая директором предприятия, должен быть членом партии. Иначе надо забыть о карьере, о продвижении по работе, о повышении зарплаты. Вот и приходилось большинству специалистов с высшим образованием, невзирая на свои принципы и мировоззрения, вступать в члены КПСС.
Позади нас идет громадная стройка. Правительство решило взять тенгизскую нефть, которая лежит на глубине более 5 км под солью, сдавленная невероятно-высоким давлением и напичканная ядовитым сероводородом. Такого джина будет взять непросто. Но нет таких высот (глубин), которые не могли бы не взять большевики-ленинцы. Так утверждала партийная пропаганда. Хотя официально для достижения этой цели... надо всем партийцам встать на учет в райкоме !
Показался город Кульсары. Это даже не город, это поселок городского типа. Но со всеми атрибутами власти, суд, прокуратура, милиция, райисполком, райком партии и пр., пр., пр. Правда, довольно-таки, убогий населенный пункт Казахстана. На память сразу приходят кадры из документальных фильмов об "интернациональной" помощи братскому Афганистану. Там также мелькали подобные дувалы, полуразвалившееся жилье, замазанные глиной оконные рамы. И это в богатейшей, нефтяной советско-казахской провинции под названием Гурьевская область !
Здание райкома партии величественно выплыло перед нами в виде стандартного для всех райцентров СССР двухэтажного здания с несколькими колоннами перед входом. Справа в зеленом скверике виднелся Владимир Ильич, как всегда с протянутой рукой, как будто о чем-то просил нас.
После выполнения необходимых формальностей для постановки на учет, пройдя по скрипящему паркету в кабинет пока еще первого секретаря тов. Сагата Тугельбаева (через несколько дней этот действительно честный человек был снят со своей должности за какую-то провинность решением бюро обкома партии) и получив соответствующее напутствие, мы по совету секретарши первого вышли во внутренний дворик и нырнули в прохладный, полуподземный сарайчик, который показался нам раем. Там был полумрак и стоял запах свежего молока и земляной сырости. Идеальный микроклимат в условиях невероятной июньской жары 1987 года.
На полу, прямо на земляном полу, лежал большой махровый ковер. На нем стоял стол ручной работы, сбитый из некрашеных досок со щелями в палец толщиной. Стол окружали такие же грубые табуретки и, казалось, что мы находились в берложей избушке, какие изображали в русских сказках про медведей.
- Сынки, - послышался женский голос, - проходите, садитесь. В дверном проеме смежной комнатки появилась аккуратно одетая в белый халат невысокая "апашка". - Садитесь, устраивайтесь, пива нету, но свежего кумыса (кобылье молоко) и хмельного шубата (верблюжье молоко) хватит на всех.
Она оценивающе, по-женски, оглядела нас и спросила: - Что, из России ? Новенькие ? Ничего, привыкните. Я помню, во время войны вот также приезжали к нам эвакуированные, правда с семьями, детьми. Трудно было. Но то была война. А сейчас, чего. Никто не воюет, все мы живем дружно. Присоединяйтесь. Вместе будем этот Тенгиз осваивать.
Видно было, что эта тетка в курсе всех дел. За те полчаса, что мы провели в ее обществе, мы узнали массу новостей, кто руководит районом, объединением, кто с кем спит, кто с кем пьет, кто ворует, и кто ищет всех этих воров. На производстве это называется вводным инструктажем.
Но особо понравился нам кумыс. Такого я потом не пил. Настоящий, холодный, с градусом. Как оказалось, особого приготовления, специально для райкома партии. На рынках Кульсаров такого кумыса не продавали. Во всяком случае, не видел.
Когда ехали обратно, молчали, каждый думал о своем. Всех нас потрясало одно, такая глушь, а люди живут. Никакой цивилизации, а люди живут. Жара, песок, пыль, а люди живут и радуются.
- Родина, - не выдержав, произнес кто-то, угадав наши мысли. И мы сразу все разом загалдели, начав обсуждать увиденное и услышанное. А ведь никто из нас еще не мог себе представить, что скоро мы также станем жителями этого края, чтобы "из сказки сделать былью" то, что вскоре назовется совместным американо-казахстанским предприятием, знаменитой компанией Тенгизшевройл (ТШО).