Роман фольк-хистори & нон-фикшн с элементами экзистенции, натурфилософии и протчего, с выбросами в физиологию, биологию, культурологию и основы безопасности и жизнедеятельности, с грёзопоэтическими и эпическими вставками, литературоведческими экстраполяциями и просветлениями сознания при отказе от сопутствующих модных средств, с диалогической и монологической речью, с трехчленным нарративом в комплекте с контрапунктом и линейным историческим подходом, осложненным досужими размышлениями. Объем 2 МБ, шрифт Calibri 24, количество знаков с пробелами более 983 000, более 80 слайдов.
Роман в стиле нон-фикшн о вхождении в спортивное плавание больного мальчика, который вел дневниковые записи о преодоленных километрах и пережитых ощущениях, о некоторых мыслях и шагах в личной жизни и поведении во враждебном советском окружении. В представленном бревисном варианте имеются купюры: ограничено количество информативных скриншотов (по лимиту - до 100 илл.), не завершены три строчки одного стихотворения и опущен тактический эпизод (описание спортивного обмана) с парадоксальным подходом для неизбежного выигрыша на дистанции. Полный вариант - 32 МБ, 486 стр., 253 тыс. знаков с пробелами. Шрифт Arial, кегль 22.
Роман авантюрно-культурно-детективно-архитектурно-катастрофический, связанный с приключениями чокнутого профессора и помогающим ему в похождениях криминальным журналистом. Одновременно с этим читатель вникает в хитросплетения современного состояния оперно-балетной культуры и гигантского воровства в ремонтно-культурной сфере.
В постинфарктном состоянии человек обычно подводит черту над смыслом прожитой жизни. Однако часто получается, что сердце свое он ставил давно и где-то там, в афганских горах.
Трехгодичная поствузовская отработка в сибирской деревне оборачивается для советского выпускника неизбежным мужанием и деградацией. Нон-фикшн с элементами мокьюментари.
Вместо доброй встречи двух давних выпускников вуза произошла конфронтация ввиду того, что один сидел в своем саду и пел, как соловей, а второй попытался вынуть подноготную сладкого пения, но не получилось, и тогда соловью сказали, что он на самом деле поет.