Лыжина Светлана Сергеевна : другие произведения.

Любовь моя, румянцем щёк ты розе повод хмуриться тайком дала...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   40-я газель из "Дивана Авни", официального собрания стихов Мехмеда
   Перевод по книге "Диван Фатиха..." 2014 года
  
  
   Любовь моя, румянцем щёк ты розе повод хмуриться тайком дала.
   Ты кипариса сделала рабом и распрощаться с рабским тем ярмом дала.
  
   С тех пор, как урожай своей красы дополнила ты родинки крупинкой,
   Моей душе и сердцу, как соломе, разнестись ты по ветру кругом дала.
  
   Мечом рассерженного взгляда ты взмахнула, всех убила. Я остался.
   Им радость, мне - несчастье! Хоть бы умереть ты мне потом дала!
  
   Ты мне сказала: "Мучаю поклонников и одинаково со всеми поступаю".
   Так я среди толпы! А ты отказов столько, что не выразить числом, дала.
  
   Авни, ты тот, кто без конца влюбляется в волшебную красу. Так хватит!
   С ума сойдёшь. Какую пользу та любовь тебе бы в случае таком дала?
  
   _______________
  
   Поначалу текст привлёк меня тем, что в нём встречается слово "родинка". Казалось, что это часть истории о христианине с "индийской родинкой", но в итоге выяснилось, что нет, и речь скорее о женщине, потому что в конце мы встречаем упоминание о "волшебной красе", а дословно это переводится "краса, как у девы-пери".
  
   К тому же, Мехмед (Авни) говорит "с тех пор как", и значит, родинка была не всегда, то есть она накладная или рисованная, но Мехмеду всё равно нравится.
  
   События, о которых рассказывает эта газель, разворачиваются явно не в столицах, как в случае с обладателем "индийской родинки". Всё происходит где-то в деревне в начале осени, если говорится про сбор урожая и про солому. Может быть, даже в походе, и значит, возлюбленная, о которой пишет Мехмед (Авни) может оказаться даже не мусульманкой.
  
   Вот представьте ситуацию, то турецкая армия топчет какое-то поле, где растут зерновые. Тут появляется хозяйка поля (хозяйка близлежащего имения), которой сам чёрт не страшен, и требует уйти прочь с поля, потому что урожай уже вот-вот убирать.
  
   Свидетелем этой сцены становится Мехмед. Он приказывает своим воинам подчиниться требованиям хозяйки имения, поскольку она женщина молодая и привлекательная, а затем заводит с ней беседу (он ведь умел говорить по-албански, по-славянски и по-гречески):
   - Значит, ты совсем нас не боишься? На воинов моих кричишь.
   Женщина:
   - А что ни делай, всё равно беда. Знаю, что если кричать, так можно и жизни лишиться. А если не кричать, так вы поле потопчете, и мы с голоду умрём. Так лучше уж кричать.
   - О! Боевая! Огонь-женщина!
   - Остынь!
   - Зачем же так?
   - Много вас тут ходит! А я честная, не шлюха какая-нибудь!
   - И что же? Всем отказываешь?
   - Всем. И ты тоже обо мне не мечтай.
  
   В общем, что-то такое приходит в голову при чтении этой газели.
  
   Также примечательно, что здесь Мехмед (Авни) как будто смеётся над собой, ведь заявление о том, что незачем сходить с ума от любви, резко контрастирует со многими другими газелями, где говорится о том, что страдания из-за любви ценны, даже если в итоге не приводят к счастью.
  
   Судя по всему, привязанность к обладательнице фальшивой родинки не была такой уж сильной. Следовательно, о своих любовных страданиях Мехмед (Авни) тоже должен был говорить полушутя. Я попыталась отразить это стилистически, хотя начинается всё не с шутки, а очень серьёзно и возвышенно - щёки красавицы сравниваются с розой, причём сравнение не в пользу розы. Затем говорится, что красавица своими прелестями поработила некоего юношу (кипариса), но решила отпустить на свободу...
  
   ...а после этого газель превращается в деревенский анекдот.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"