12-я газель из "Дивана Авни", официального собрания стихов Мехмеда
Перевод по книге "Диван Фатиха..." 2014 года
Мои ресницы-тучи, о любимый, роняют жемчуг слёз к твоим ногам.
А сердце моё зеркалом послужит. Красу свою ты можешь видеть там.
Молю тебя, хозяин отраженья, приди как гость к дворцу моей души!
Тебя я встречу бледными щеками, подобными моим златым коврам.
Изнылось сердце - яд разлуки оказался очень сильным,
Но мне свиданья нашего целебное вино несут к устам.
Увижу ль пред собою острый меч рассерженного взгляда?
Мне глаз кольнёт пыль с ног твоих, приставшая к ступням?
Авни, кого бы ни любил ты, будет то судьбою и удачей,
Хоть и даёт любовь всегда обремененья нам.
_______________
В отличие от 14-й газели, которую считают посвящённой юному Якову Нотарасу, вызвавшему у Мехмеда в 1453 году сексуальный интерес, 12-я газель подходит ко всей этой ситуации гораздо больше. Если бы мне сказали, что исследователями доказана её взаимосвязь с событиями времён взятия Константинополя, я бы поверила, несмотря на то, что неоднократно повторяю - мы можем лишь предполагать, когда написана та или иная газель Мехмеда (Авни) и кому посвящена.
Итак, здесь рассказывается про встречу воздыхателя с предметом своей любви. Объект воздыханий - не обязательно юноша (может быть и девушка), но юноша в данном случае более вероятен.
Мехмед (Авни) вскользь рисует нам обстановку: дворец, личные покои, где на столике стоит зеркало, а на полу лежат златотканые ковры. Упоминание о столике есть в подстрочнике, но у меня оно не влезло в строку, поэтому пришлось опустить эту деталь.
Что касается ковров, то профессор Мухаммет Нур Доган в примечаниях к стиху говорит, что в Османской империи было принято стелить под ноги султанскому коню дорогие шёлковые ткани или ковры, когда султану устраивали торжественную встречу где-либо в стране. Иными словами, Мехмед (Авни) сам встречает своего возлюбленного, как султана, и осыпает драгоценностями (жемчугом), однако возлюбленный всё равно рассержен. Почему же?
Очевидно, его привели насильно, но Мехмед (Авни) игнорирует этот факт и обращается с гостем так, как будто рассерженный взгляд - явление временное. Надо лишь сказать больше красивых слов и подарить больше подарков.
Отдельный вопрос, как должны сложиться обстоятельства, чтобы пыль с ног гостя попала в глаза Мехмеду (Авни). В какой позе должен оказаться гость, чтобы его ступни оказались перед лицом воздыхателя? (Карате и кун-фу гость точно не знал). Возможно, гость мог оказаться опрокинутым на спину.
А с кем Мехмед мог так поступить? С уже упомянутым Яковом Нотарасом, которого, по некоторым сведениям, хотел сделать своим возлюбленным. А ещё султан мог так поступить с юным Иоанном Сфрандзисом, который тоже принадлежал к византийской знати, но оказался захвачен в плен, а затем продан Мехмеду как раб.
В газели есть ещё одна деталь, косвенно указывающая, что основой послужил эпизод 1453 года - Мехмед (Авни) говорит, что щёки, от волнения лишившиеся румянца, имеют золотой оттенок, то есть они хоть и бледные, но загорелые. А где султану загореть как не в походе? Напомню, что взятие и разграбление Константинополя состоялось в конце весны - начале лета.
Кстати, султан заодно купил и сестру Иоанна, которую звали Тамар. Описанная в стихе ситуация могла произойти и с ней. Лично я всё это поэтичным не считаю, но Мехмед, судя по всему, считал иначе, раз сочинил газель.