Аннотация: Великая Отечественная война через 80 лет
Немногим, которым обязаны слишком многие.
-1-
Скоро уйдут последние солдаты Великой Отечественной. Остаётся всё меньше тех, кто собственными глазами видел, как выглядела эта война.
Тут проходит черта. Мы, следующие поколения, не перестанем воссоздавать военные полотна, но как же, бывает, грешат наши построения той умозрительной приблизительностью, что удивила бы и фронтовиков, и очевидцев! Но возразить всё чаще теперь некому.
В первую очередь это касается художественных образов, особенно кино, но затрагивает порой и работы, претендующие на точность научных истин.
Здесь пойдёт речь о пейзаже войны в прямом смысле этого слова. Недавно изданная, а до того известная в сети, книга Егора Кобякова "Неизвестный Сталинград" привлекает к себе всё больше внимания. Взявшись показать в конкретных подробностях читателям, "как это было", автор совместил имеющийся документальный архив с массивом фотоснимков (в том числе с воздуха), карт и кинофрагментов и достиг удивительной наглядности реконструкций боёв за город в сентябре-октябре 1942-го.
Этот редкий ныне пример исследовательской добросовестности вызывает и восхищение, и горечь. Впервые нам показали войну в Сталинграде так наглядно, так объемно - но как же, почему, никто не догадался пойти этим путём раньше? Секрет метода Е. Кобякова на мой взгляд прост: в его основе безоглядная увлечённость и та сила любви к прошлому, что гарантирует чистоту исследовательских целей. Не каждый историк подходил к сталинградской теме с таким самозабвением, - печальная мысль, возникшая после знакомства с книгой. Но это в скобках, на полях. Важней, на мой взгляд, что покачнулась целая колоннада приблизительных умозрений об этих событиях и среди них - укоренённый в массовом сознании миф о том, что судьбоносная битва вершилась в "сплошной руине Сталинграда".
-2-
Отправной точкой этого мифа стала варварская бомбардировка города 23 августа 1942 года. Жестокий размах, с которым разрушались жилые кварталы города и уничтожались мирные жители, был и остался безусловным фактом истории. Но он же, этот размах, по словам автора книги "Сталинград" британца Э. Бивора, "превратил город в идеальное место боя для русских против немцев же".
Британец читал много литературы, не видел сам войны и повторил вещь как бы общеизвестную. Трудно сказать, кто первым ввёл в исторический обиход это утверждение, но образ оказался эффектным. Мысль о том, что военное преступление гитлеровцев обернулось против них самих, легла, разумеется, и на русский слух. Отдал дань ей и известный российский историк Алексей Исаев: "Разрушив Сталинград, немцы сами создали себе проблемы при его штурме. Танки - основная ударная сила вермахта - не могли преодолеть груды битого кирпича и развалины зданий". Утверждение стало общим местом, кочующим по страницам. Открываю альбом "Сталинград день за днём. Величайшая победа над смертью" (Джейсон Тёрнер, перевод с английского): "По иронии судьбы, именно разрушения, нанесённые люфтваффе, создали огромные завалы, ставшие серьёзным препятствием на пути продвижения немецких войск".
Так с двух сторон, в западной и в отечественной историографии, повторяясь, обрастая "деталями", укрепляясь, как ёмкий образ, этот миф вошёл в сознание людей. Образом свирепого сопротивления самой сталинградской земли захватчикам - у нас. Образом ужасающей апокалиптичности битвы у берега Волги - на западе.
Историк А. Богданов: "Плохо подготовленный к обороне и неразрушенный город мог бы быть взят вермахтом с ходу. Однако, превратив город в руины, немцы сами создали советским войскам удобные позиции для обороны и баррикад..."
А. Исаев: "Из любого угла, подвала, разрушенной балки в "панцеры" летели гранаты или бутылки с зажигательной смесью. Немецким лётчикам всё труднее было находить в руинах города ориентиры для сбрасывания бомб, поскольку разобрать с воздуха, где среди серых развалин находятся свои войска, где чужие, было трудно".
Э. Бивор в унисон с ним рисовал картины одна красочней другой: "Когда снаряд попадал в многоэтажное здание, сверху градом летели осколки и битый кирпич. В этом чужом мире развалин и гор обломков немецкие пехотинцы начинали терять ощущение времени". Или: "В предрассветные часы 14 сентября Чуйков вместе со своим штабом на двух машинах перебрался через разрушенный город на юг, в туннель у Царицы. Проехать по заваленным битым кирпичом улицам было крайне трудно. Приходилось то и дело останавливаться".
А правда, что ещё могло быть на улицах разрушаемого боями города, как не однообразные многоэтажные руины-скелеты домов в клетке бывших улиц и горы битого камня? Есть же фотографии Дрездена и Берлина, уничтоженной Варшавы. Война сложила твёрдый стереотип того, как может выглядеть разрушенный городской пейзаж - и жертвой этих общих представлений стали большинство писавших о Сталинграде. Ещё рельефней продемонстрировал такие приблизительности кинематограф: франко-германо-британский "Враг у ворот" (2001), российские "Сталинград" (2013) и "Жизнь и судьба" (2017).
В этих кинолентах видим типичный, с плотной каменной застройкой, город европейского типа. Помпезно-мрачный, с налётом тяжелой пошловатой монументальности (любимые на западе и в нашей либеральной среде аллюзии к образу Сталина как абсолютного деспота) в двух первых случаях. И более безличный, усреднённо-русско-провинциальный в третьем.
-3-
Но город Сталинград и близко не был таким.
Никто из названных авторов не попытался прочувствовать особенность поселения в глубине России, на самом краю мира отделенного великой рекой от пыльной безжизненности Ногайских степей. Сперва сторожевой пост и цепь сёл и хуторов, вытянувшихся по берегу Волги. Причалы, мелкая промышленность, железная дорога и первые немногие каменные постройки по обе стороны от речки Царицы превратили деревни Ельшанку, Отраду, Бекетовку, Мечетную в административное целое уездного масштаба. К концу 30-х годов ХХ века тракторно-танковый гигант Сталинград лишь понемногу, отдельными частями стал проступать сквозь рисунок патриархально-слободской архитектуры Царицына.
Сталинград в 1942 году - тотально недостроенный город. В силу этого он разительно отличался от традиционной внешности большинства советских, а тем более, европейских городов.
Как и везде, советское строительство здесь было подчинено исключительно прагматическим задачам: сперва всё необходимое - промышленные объекты, потом - жилые посёлки при заводах на севере, и лишь затем, начиная с середины 30-х годов, общественные и жилые здания в центральном районе города. Это видно отчётливо: ранние посёлки (западнее завода "Красный Октябрь") - застроены сплошь деревянными домиками финского типа, среди которых высокими редкими островами возвышались каменные 4-этажные школы, баня, фабрики-кухни. Появившиеся позднее рабочие городки СТЗ и завода "Баррикады" представляли собой группы двух- и четырёхэтажных домов из капитальных материалов. Был построен даже "дом-коммуна" (переходный на пути к коммунистическому быту экспериментальный тип жилища), общественные здания, те же школы, даже здание цирка.
Реконструкцию Ерманского (Центрального) района города начали помалу лишь во второй половине 30-х. Новый центр не случайно строили северней существовавших каменных (одно-двухэтажных) старых кварталов: деревянный усадебный сектор, прокладывая по нему новые проспекты и площади, жалеть не стоило. На снимках с воздуха и на схемах довоенного города видно, например, как сформированная новыми домами прямая линия улицы Пензенской пересекает Нижегородскую и Курскую под произвольным углом, прямо "по живому".
Характерно! - Ни одна из реконструируемых улиц перед войной не получила своего полного завершения. Новые 4-5-6-этажные здания оформляли собой, как правило, одну сторону улицы, - напротив них оставались либо старые усадебные домишки, либо расчищенные под застройку пустыри. В большинстве случаев новостройки даже не создавали своими фасадами сплошного фронта. Исключений немного - это массивы западнее площади Павших борцов в кварталах, прилегавших к Кубанской - Коммунистической - улице Гоголя, где рядом с новыми домами остались стоять старые двухэтажные каменные строения.
И две новые намеченные грандиозные площади будущего центра (в отличие от прежних небольших и окружённых застройкой рекреационных мест в старых кварталах, Городского сквера и Комсомольского сада) были только едва обозначены в своих контурах.
В мирном городе это были покрытые клумбами цветов и пешеходными аллеями пространства, соответствовавшие советской градостроительной доктрине. Площадь Павших борцов успели обстроить немного плотнее, площадь Девятого января - только наметили. К её северной границе всё ещё примыкала целая деревянная слободка, так называемые "Балканы".
Так что вызывает удивление фраза А.В. Исаева: "В полдень командиры танков справа на горизонте увидели красивые очертания города Сталинграда, протянувшегося вдоль Волги на 40 километров. Водонапорные башни, заводские трубы и высокие дома виднелись сквозь дым пожаров. Очень далеко на севере, в пустынной дали, вдруг проступил собор".
Всё это просто красное словцо. Перед глазами немцев было море одноэтажных деревянных домишек, какая-то безмерно разросшаяся вдоль реки деревня, в которую были вбиты редкие крупные постройки. Проще поверить, что гитлеровцы, недоумевая, спрашивали: "Как? Это и есть город Сталина?"
Да, вдалеке видны были длинные низкие крыши заводских цехов, "гребёнка" доменных труб "Красного Октября". Но - красивые очертания "на сорок километров", высокие дома?.. Одиноко торчали над морем усадеб школы, магазины, клубы в фанерных посёлках. Низенький вокзал (знаменитый фонтан перед ним), кооперативная семиэтажка на Краснознамённой, да несколько вытянутых в один ряд по берегу 4-6-этажных кирпично-бетонных лент: дома специалистов, Госбанк, НКВД, мельница, дом железнодорожников - вот всё, что открывалось взгляду.
Пожалуй, по-настоящему высокой в том ландшафте сталинградских слободок кроме заводских труб была одна постройка - сталинградский элеватор. Это его изобразили на солдатском значке в честь несостоявшейся победы: он и стал символом города в глазах немцев...
-4-
"Обессилевшая женщина (...) спокойным от усталости голосом рассказывала о том, как сгорел Сталинград". Это первая фраза, начало повести Константина Симонова о битве за город. Это о дне 23 августа 1942 года. Видимо, здесь действительно лежит начало всему, всем событиям, всем особенностям того, что произошло потом.
Вернёмся к этому дню, и с другими глазами пройдём теперь весь путь. Сталинград сгорел, именно сгорел, - сколько, восемьдесят, девяносто процентов его построек были деревянными? Сначала под августовскими зажигательными бомбами, потом под бомбёжками и артиллерийскими обстрелами в ходе осенних боёв - в том числе и под нашими обстрелами из-за Волги, - центр города и рабочие заводские посёлки (один за другим к северу по мере того, как туда сдвигались немецкие удары), превращались в пустыри с лесом печных труб, морем окружавшие стоявшие редкими островами крепкие советские дома разной степени разрушенности, сыгравшие потом важную роль в уличных боях.
Особенность Сталинграда - это обилие прямых, как по линейке протянутых просторных улиц - таких, как Коммунистическая, Солнечная, Смоленская, Республиканская, Пензенская, Тульская. Это не раз акцентировано и в книге Е. Кобякова. "По обочинам широкой Оренбургской улицы, лязгая гусеницами, пылило несколько "штугов"". "Широкой Республиканской улицей и выжженными кварталами отделялся комплекс НКВД от военторга". И - ""Балканы" горели", выгорал частный сектор.
В условиях городских боёв эти улицы становились широкими нейтральными полосами. По обеим сторонам не было домов такой высоты, чтобы завалить их руинами, помешавшими бы движению танков. В сентябре-ноябре многократные бомбёжки, методичный артиллерийский огонь, добивали, разносили вдребезги торчавшие над землёй печи сгоревших усадеб, ровняя всё под ноль. Этот расчерченный клеткой улиц пустынный ландшафт создавал впечатление действий какого-то безумного брадобрея, орудовавшего огромной машинкой для стрижки. Только пятна от пожарищ на месте выгоревших домов - ни руин, ни баррикад, никаких заметных препятствий действиям военной техники.
И площади центра Сталинграда (площадь Девятого января, площадь Павших борцов) - стали огромными пустырями посреди этого лунного пейзажа.
А потом плотным слоем лёг на всё снег.
Центр города, Ерманский район, и прилежащие с севера Баррикадный и Краснооктябрьский, по словам современных волгоградских краеведов, были сметены в прямом смысле слова. Неслучайно после освобождения центр города сместился за Царицу на юг, в Кировский район, где сохранилось примерно семь тысяч одноэтажных домов.
Они уцелели в сентябре благодаря быстроте немецкого прорыва к Волге у посёлка Купоросного, - борьбу за них не вели и их не выжгли.
-5-
Вот эти обстоятельства - пустыри на месте сгоревшей деревянной застройки, лунная, практически, пустота городского пространства, - и определили особенности боевых действий в городе.
"Ночью небольшой плацдарм оживал и напоминал муравейник, - отмечал Е. Кобяков. - Днём улицы и развалины города вымирали. Любое движение - будь то боец, перебегающий из подъезда в подъезд, или гражданский в поисках пропитания, - вызывало огонь. Огромные руины зданий, открытые пространства и стабильная линия фронта способствовали тому, что разрушенный центр города стал подходящей ареной для снайперских дуэлей".
Всю осень велась борьба за эти точечные опорные пункты. Их окопали по периметру траншеями, окружили колючей проволокой. Открытые броски штурмовых групп через улицы и площади, дневные и даже ночные, вели к неоправданным потерям и всё чаще сменялись рытьём и подводкой траншей, той самой "крысиной войной", по слову возненавидевших её немцев.
Есть смысл уточнить, какое содержание вкладывали в этот термин сами немцы. Это не просто ползанье, стрельба и подрывы противника среди изуродованных конструкций. Это профессиональная работа сапёров, в том числе и скрытая, то есть подземная. Именно для таких целей командующий 6-й армией Паулюс отбирал один за другим сапёрные батальоны у расположенных вне города соединений и посылал в Сталинград.
Интуитивно, чтобы не попадать под удары авиации и артиллерии, наша пехота сходилась с немецкой на предельно близкое расстояние. - Как? Всё тем же "крысиным" способом: закапываясь в землю. "Мы могли ходить только по траншеям", - рассказывал весной 1943 года Комиссии по Истории Великой Отечественной войны командир легендарной 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор А.И. Родимцев.
"Вскоре в уличных боях, часто переходивших в рукопашные схватки, немцы утратили своё главное преимущество: чёткое взаимодействие авиации, артиллерии, танков и пехоты, которое было отработано за годы войны, - писал в своих книгах о Сталинграде А.В. Исаев. - Постепенно бои превратились в отдельные ожесточённые схватки за отдельные здания и даже руины".
Это и так, и не так - и верно, и опять слишком общо для того, чтобы дать зримое представление о боях.
А.И. Родимцев рассказывал в 1943 году: "Расстояние до противника 40-50 метров, в одном месте Г-образный дом, во втором Дом железнодорожников, школа номер 38 - метров 100. Перебегать нужно было площадь 9 Января, которая сильно обстреливалась противником (...) Начали подкапываться вплотную днями и ночами и почти дошли на 20-30 метров. Ночью они рыли траншею, а днём (она) скрывалась от противника. Это они сделали дней за 8, прокопали метров 60. Это была подготовка для штурма (...) Под домом железнодорожников подкоп у нас 50 метров был прорыт под землёй на глубине 5 метров. Туда было заложено толу 3 тонны. Потом была подготовлена штурмующая группа".
К концу осени поле боя - сталинградские пустыри - было изрыто вдоль и поперёк траншеями и ходами сообщений. Вымерший, выжженный безлюдный ландшафт, точечные удары пикировщиков, огневые налёты с немецкой стороны и из-за Волги, возникавшие тут и там короткие перестрелки (действия велись небольшими штурмовыми группами), бывшие следствием какой-то невидимой, возможно долгой, предварявшей работы, - такая данность меняет привычные представления даже о самой интенсивности сражений той войны.
И наоборот - парадоксальным образом! - сближая некоторые черты сталинградского октября 1942-го с нашими днями, с особенностями войны, которую армия России ведёт на Донбассе...
-6-
"Никогда ещё столь многие не были обязаны столь немногим". - Эту некогда произнесённую фразу следует безоговорочно адресовать именно им, защитникам последних пядей правого берега Волги, если только попытаться представить себе, судьба скольких миллионов зависела от исхода сражения на пятачках выжженной земли.
При том следует разрушить и ещё одно бытующее ложное умозрение - о немыслимом числе участников и человеческих жертв Сталинграда. Да, в развернувшемся в ноябре контрнаступлении трёх фронтов на огромном пространстве участвовали сотни тысяч человек. Но тем удивительней была немногочисленность этих немногих здесь.
Е. Кобяков успешно возвратил реалистические размеры целому ряду событий сталинградской битвы от сентября до середины октября. Оставаясь безусловно судьбоносной по своей сути, эта битва состояла не только из трёх немецких рывков к казавшейся близкой победе - трёх кровавых пиков, требовавших особых усилий и жертв. В повседневности своей она велась удивительно малыми силами, полками, в лучшем случае насчитывавшими две-три сотни штыков, батальонами, исчислявшимися десятками солдат, то и дело исчезавшими полностью. Сточенный до этих сотен бойцов в каждой, десяток стрелковых дивизий армии генерала Чуйкова стачивал пехотные и танковые дивизии вермахта. (Генерал-майор Ганс Дёрр в своих мемуарах отмечал, что во время боёв за Сталинград в пехотных ротах немецких дивизий редко насчитывалось более 60 человек в среднем, а в танковых дивизиях - всего 60-80 боеспособных отремонтированных танков.)
В условиях осеннего кризиса людских ресурсов пополнения в Сталинград с обеих сторон осуществлялись тяжело: громкие позднейшие идеологизированные слова, проникшие также и в литературу, - о вовлеченности миллионов и о миллионных потерях, о "сталинградском молохе", о "невиданной бойне", о её апокалиптическом сходстве разве что с Верденом, - требуют внимательной корректировки. Не бесконечные людские потоки, а всего 82 тысячи солдат и командиров переправили в город через Волгу за всё время битвы. И 53 тысячи перевезли обратно - раненых и гражданских.
Это была беспощаднейшая кровавая битва, но всё же очень непохожая на ту, какой преподносят её кинофильмы или тот же Э. Бивор в своей броско написанной книге, "бестселлере номер один в Великобритании", о Сталинграде.
Есть надежда, что Евгений Кобяков, доведший исследования до событий 14-го октября 1942-го, продолжит свою работу. Открытий будет немало. Забегая вперёд, к тому, о чём ещё предстоит рассказать, удивлюсь, например, таким вот малоизвестным воспоминаниям командующего 64-й армией генерала М.С. Шумилова об освобождении центра города в январе 1943-го, предшествовавшем капитуляции армии Паулюса. Эти факты займут своё место в истории битвы:
"Не располагая достаточно живой силой, мы начали маневрировать артиллерией, выкатывали по 20-40 орудий на прямую наводку, вплоть до 122-миллиметровых орудий и, сосредотачивая их против одного какого-либо дома, выпускали залп, после чего предлагали немцам сдаваться. Если они не сдавались, мы повторяли один-два залпа и снова предлагали сдаваться. Как правило, после двух-трёх залпов один за одним опорные пункты в домах падали".
Быстрота, с которой в активных боях сразу же выбивалась большая часть пехотинцев в стрелковых подразделениях, повторялась на протяжение всей войны. Это тоже следует принять и помнить, какой бы "непатриотичной" не покажется кому-то сейчас эта истина. Так было в сентябре 1942-го, когда переправляли в Сталинград, спасая город, очередную стрелковую дивизию. Так будет всю вторую половину 1943-го при движении к Днепру и в боях за Киев. Так будет и весной 1945-го в Берлинской наступательной операции. Соединения держались мощной артиллерийской поддержкой.
Трудно поверить? - Но пехота победно наступавших в январе в Сталинграде дивизий и бригад к концу боёв была выбита настолько, что в штурмовые группы вместо стрелков брали, например, миномётчиков. Начальник политотдела 38-й стрелковой бригады майор Егоров спустя месяц рассказывал Комиссии по истории Великой Отечественной войны: в бой шли очень мелкими группами, 7-8 человек.
"Преимущественно орудовали гранатой. Револьверов порядочно было у бойцов... С автоматом не везде развернёшься, тем более в подвалах темно. Наступали и днём, и ночью. Этот ночной мрак помогал, немцы не могли установить численность, сколько вошло в подвал. Такие орлы, как Карпов, Дука, те сейчас же скомандовали: рота, пли!.. Этот Дука забрал 500 человек в плен. Помогал ему майор Солдатов. Они вдвоём сотни забрали. Важно, что он ворвался в подвал, а там полным-полно, словно сельди в бочке. Они буквально могли растерзать этих двоих вошедших..."
Крепкие вместительные подвалы были у многих сталинградских домов-руин ведомственной советской постройки (Госбанк, НКВД, универмаги). В сентябре-ноябре часть из них служила нашим бойцам и остаткам мирного населения убежищем от немецких бомбардировок и артобстрелов. Очень необычным образом - это ещё одна незнакомая нам особенность Сталинграда - их использовали немцы зимой, в последние дни боёв в центре города: промёрзшие и голодные, оставляя пулемётные расчёты наверху в разрушенных помещениях, они сотнями набивались в подвалы, чтобы как-то согреться.
Сам младший сержант Александр Дука, миномётчик из 38-й стрелковой бригады, рассказал об этом так:
"Мы ожидали, что вот подойдёт танк и мы за танком сможем дальше продвинуться. Танк начал занимать другое здание. Видим, одно здание занял, повели пленных, другое, и, наконец, занял здание, из которого пулемёты нас обстреливали. Мы всё это наблюдали. Начали вылезать за стенками... Я спустился в подвал, открываю дверь. Полно их там, набито битком, а подвал большой - две комнаты. Сначала, как я вошёл, я крикнул: "Бух". Они: "Никс бух, никс бух". Я им сказал: собирайтесь... В общем, вывели мы их. Я тут оружие собирал в кучу, майор их отправлял. Когда я вышел во двор, они свободно могли меня прикончить... Вышел во двор - нет никого. Прошёл за угол, где наступал мой батальон, а батальон дальше ушёл..."
Танк "занимал" уже следующее здание...
-7-
История сталинградской битвы, зримая и подлинная, будет-таки написана. Её расскажут негромкими голосами вдумчивые, умеющие вглядываться в прошлое неравнодушные к нему люди.
А черту под сказанным я подвёл бы так.
Сталинград, Сталин, - с именем, которое носил город, долгие годы была связана целая магия преувеличений. В информационном пространстве той войны и послевоенных лет каждая из противоборствовавших сторон преувеличивала представления и о городе, и о событиях в нём по своим собственным, в корне различным причинам, в итоге и в том, и в том случае наделяя эти представления силами особой символики.
Есть один великолепный символ сталинградского подвига - фигура женщины над Мамаевым курганом. Этот символ всегда будет предельно равен правде о совершенном здесь. Ему (и, значит, нам) не нужен какой-то особо приукрашенный - или окарикатуренный - Сталинград, как не нужны мифические миллионы сталинградских жертв или слышные ещё до сих пор стоны об особо горькой участи солдат Шестой армии вермахта в русском плену.
Историческая правда, мне кажется, добывается руками поисковиков, а не публицистов. Приблизительность суждений тех или иных историков об этих событиях имеет, наверно, свои причины у каждого. Думаю, Энтони Бивору, увидевшему в 90-х годах ровные плотные кварталы домов на местах былых руин, показалась, что всё-то о городе на Волге он понимает и знает. Наверное, какую-то роль играла и его русофобия, которую он не скрывал на страницах книги, посвященной русскому триумфу.
Мне нравятся работы Алексея Валерьевича Исаева, я далёк от мысли, что природа его небрежностей та же, что и у англичанина. Кажется, его подводит объём взваленных на собственные плечи трудов. Автор замечательных исследований о Приграничном сражении, операции "Багратион" и битве за Берлин, он уже в своей "Истории Великой отечественной войны в одном томе" печально доказал очевидное: прописать на одинаковом уровне все эпизоды войны - одному человеку просто невозможно... Видимо, ритмы и скорости современной жизни берут своё. Некоторая лёгкость, отстранённость от событий, с которой А. Исаев смело берётся о них говорить, всё-таки настораживает.
Что касается нынешнего кино - им откровенно правят законы коммерции. Достаточно посмотреть, в какой архитектурный контекст помещали сталинградский привокзальный фонтан "Бармалей" - знаменитый символ разрушенного города - француз, режиссёр "Врага у ворот", и Ф. Бондарчук в своём "Сталинграде". Хорошо, хоть Сергей Урсуляк в "Жизни и судьбе" обошёлся без этого...
Однако, есть ещё один "Сталинград" - фильм, снятый режиссёром-фронтовиком Юрием Озеровым на излёте лет, в 1989 году, в непростые для советского кино и вообще для всего советского времена.
Двумя эпизодами фильм заслужил упоминания Егором Кобяковым в его книге. Оказывается, это не выдумка - закопанные в землю бутылки с зажигательной смесью, которые расстрелял боец-пулемётчик. Такое действительно делали в городке СТЗ на проспекте Стаханова - широком, никаких загромождавших обломков не было на нём, - чтобы задержать немецкие танки. И захват разведчиками четырёхэтажной школы, чтобы оттуда направлять артиллерийский огонь из-за Волги - так тоже было. Даже фамилия командира разведроты - лейтенант Костерин - в фильме подлинная.
А я добавлю ещё сцену в конце фильма, когда по широкому пустому пространству к макету здания универмага (в его подвале - штаб генерал-фельдмаршала Паулюса) выкатывают на прямую наводку дивизионные пушки ЗИС-3. Прямо в соответствии с рассказом генерала Шумилова. Пехоты не было! - жиденькие группки бойцов на броне тридцатьчетвёрок, и артиллерия, бог войны!
Как мало я знал о Сталинграде, когда смотрел этот фильм, сделанный на небольшие (в сравнении с прежними масштабными озеровскими лентами) и к тому же частично американские деньги! Казалось: всё плохо, эти пустыри вместо площади Павших борцов, - ведь я-то шёл увидеть битву в каменных лабиринтах, материализовать всё скопище расхожих представлений, подхваченных там и тут в мои молодые годы. Юрий Николаевич, это я был неправ.
Фронтовик Юрий Озеров своими глазами видел войну. Не знаю, видел ли он Сталинград, но при том, что не всё он мог рассказать так, как хотел бы, он обладал без сомнений той степенью ответственности за правдивость им сказанного, какой и близко не имели все бравшиеся позднее за эту тему режиссёры.
Вот, собственно, всё.
Читайте, думайте об Отечественной войне. Помните о её солдатах.
Свет их памяти. С наступающим днём Победы!
2025, январь-март
_______________
На снимках:
Слева и в центре - немногочисленные многоэтажные здания среди выжженных и выбитых артиллерией кварталов одноэтажной застройки в Сталинграде.
Справа - схема предвоенного центра города от площади Павших борцов до площади Девятого января и оврага Крутого. Показаны практически все капитальные многоэтажные здания. Остальное, белые прямоугольники, - кварталы усадебной (в основном деревянной) застройки. Они сгорят.
_______________
Литература:
Бивор Э. Сталинград / Пер. с англ. М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2015.
Богданов А. Город-герой Сталинград. Ради чего немецкие войска решили уничтожить город? https://lenta.ru/articles/2021/10/19/stalingrad/
Дёрр Г. Поход на Сталинград / Пер. с нем. М.: Военное издательство Министерства обороны СССР, 1957.
Исаев А.В.. Драбкин А.В. История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в одном томе. М.: Яуза, 2018.
Кобяков Е. Неизвестный Сталинград. Новый взгляд на величайшую битву. М.: Яуза-пресс, 2023.
Сталинградская битва: свидетельства участников и очевидцев (по материалам Комиссии по истории Великой Отечественной войны) / Пер. с нем.; отв. ред. Й. Хальбек. М.: Новое литературное обозрение, 2018.
Тёрнер Д. Сталинград день за днём. Величайшая победа над смертью. 1942-1943 / Пер. с англ. М.: Центрполиграф, 2013.
![[]](/img/l/lykow_g_g/auauua/image10.jpg)