Миха
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Миха
Лариса Львова
Сергей ощутил жжение и боль в щеке. Он попытался поднять голову, открыть глаза. Перед ними сразу же закружился серый калейдоскоп. Сергей оторвал ладонь от тверди, на которой лежал, провёл ею по щеке. На пол посыпался строительный мусор. Сергей отряхнулся, попробовал сесть. Калейдоскоп остановился, принял очертания огромной бетонной коробки.
Итак, его угораздило оказаться на новостройке. В три оконных проёма искоса заглядывало солнце. Помещение пустовало, если не считать рюкзака и сумок. И самого Сергея, естественно.
Как он здесь очутился? В памяти замаячили два стакана с крепким сладким чаем. Его отравили? Или с ним случился приступ вроде лунатизма? Однако хорошо, что удаётся размышлять. Это означает перспективу прийти в себя.
Шевелясь, как раздавленный жук, -- медленно, неуклюже, срываясь при каждом движении, он подобрался к сумке, достал минералку, отвинтил крышку почти не гнувшимися пальцами. Напился. Самое время заняться восстановлением событий, которые закончились здесь, на этой новостройке. Всё остальное потом. И в зависимости от того, что он вспомнит.
Ему повезло только со знаменитой фамилией - Оболенский. И то относительно: в институте он получил кликуху Корнет, которую потом переименовали в Кор-да из-за его привычки соглашаться с преподами. Во всём другом судьба его обошла: мама-библиотекарь, нищее детство, пединститут из-за неожиданно низких баллов ЕГЭ.
После защиты диплома на стенде деканата появилось странное объявление: имелась одна вакансия в закрытый город, обещались подъёмные в сумме полугодовой стипендии, жильё, приличная зарплата. Охотников оказалось мало: все, в основном, просидели пять лет на студенческой скамье из-за корочек и работать по специальности не собирались. Но только его выбрал Песочный человек, который явился на собеседование с несколькими претендентами.
Сергей не зря назвал его Песочным: представившийся Координатором мужчина был тощ, желтоглаз, костюм и даже зализанные на лысину волосы напоминали цветом песок. Ещё он имел привычку говорить не мигая, уставившись в глаза собеседнику.
Мама вбила Сергею в голову, что легче всего добиться своего, со всеми соглашаясь и говоря именно то, что требовалось. Вот и Сергей уставился в песочные глаза и протарахтел ожидаемое от молодого педагога-выпускника: служение Родине, воспитание молодого поколения, привитие интереса к предмету, формирование глубоких познаний. Песочный человек и Сергей моргнули одновременно после его стандартно-патетичной речи.
-- Вы нам подходите. Желаю успеха, -- проскрипел Песочный человек.
Сергей встретился с ним, когда поезд был переведён на одноколейную дорогу до Северска. Песочный человек просто зашёл в купе, поприветствовал молодого специалиста, достал газету и замер. Только один раз шевельнулся: махнул рукой кому-то вроде троих пограничников. Проводник принёс два стакана чая. После этого Сергей ничего не запомнил. Очнулся в недострое.
Он подошёл к оконному пролёту и высунулся чуть ли не по пояс.
Обычный, славный провинциальный город, очень чистенький и зелёный, с аккуратными квадратами районов из стандартных пятиэтажек. Далеко внизу -- уличное движение: игрушечные машинки, люди-лилипуты. На горизонте -- стеной дымы заводов. Совсем близко - такая же высотка, только нарядно сверкающая облицовкой и окнами. "Эти многоэтажки как рога у чёрта на макушке, -- почему-то подумал Сергей. - Только один из них шелудивый".
Особенно поразили густо расположенные кирпичные здания с такими же заборами. На плоских крышах прохаживались крохотные охранники. Даже поблёскивали антенны вроде тех, что использует ПВО. Похоже на НИИ, которых Сергей повидал в родном городе.
Само собой, бессмысленно орать с высоты двадцатого -- двадцать пятого этажа.
Сергей осмотрел вещи: всё на месте, даже документы, деньги и банковская карточка.
Вдруг этажом ниже послышался хруст бетонных крошек под шагами нескольких людей. Захотелось заорать, позвать на помощь... Но шаги сопровождались звуками волочения. И привычка выжидать, вникать в суть, да и вообще вести себя осторожно взяла верх. А вдруг это грабители или, хуже того, убийцы? "Мамины мысли, -- усмехнулся Сергей. - Чем слабее человек, тем больше опасности видит вокруг себя". И он счёл нужным затаиться.
Солнце золотым огнём ворвалось в зал, где сидел Сергей. Он решил, что пора выбираться. Его шаги порождали тот же хруст, который он слышал раньше.
Но лестничный пролёт обрывался. Даже если связать рукава рубашек, попробовать прыгнуть на площадку внизу, то предстоит лететь метра четыре. Велик риск не только поломаться, но и промахнуться. Ещё ожили детские кошмары, когда ему снились крошившиеся под ногами лестницы.
Но те, кто ходил в здании до него, как-то выбрались? Значит, нужно искать другой спуск.
Сергей отбросил осторожность, зашагал, громко топая, через зал. Потянуло холодным сквозняком и гнилью. Сергей уже знал, что обнаружит пропасть между двумя помещениями. Интуиция его не подвела.
Чёрная расщелина, из стен которой торчали концы арматуры, была бездонной. Похоже, она делила здание на две части. Сергей взял кусочек бетона и бросил его вниз. Ответного звука не услышал.
Странное дело, паники не было, как будто Сергей знал: запаникуешь - пропадёшь. Оставалось только желание -- выбраться отсюда побыстрее к жаркому августовскому дню, обычным зданиям, людям, машинам. Может, пробудились защитные инстинкты? Раньше-то он был трусоват. Или осторожен, по словам мамы.
Сергей не нашёл другого выхода, как спуститься по шахте, или провалу, или трещине между половинами этой чёртовой многоэтажки.
Солнце пока ещё ярко освещало часть пропасти и её стены. Между ними сверкали тонкие нити, послушные сквозняку. Концы арматуры торчали очень удобно: если шагнуть вбок, наступить на нижнюю, держась за верхнюю, то можно одолеть шахту. Сергей сменил туфли на кроссовки, обвязался полотенцами, сверху натянул ветровку. Сбросил сумки и рюкзак вниз.
Нагнулся над пропастью - ледяной вонючий поток заставил отскочить. Ничего, придётся потерпеть. Ибо иного пути нет.
Он перехватил покрепче арматуру и коснулся ногой нижней. Поди, не хуже, чем прыгать. Но спуск показался лёгким только поначалу. Скоро стало сводить руки и ноги. Да и сквозняк превратился в ветер. Сверкавшие нити вызывали чувство смертельной опасности. Они не раз пролетали у самой щеки. Приходилось выгадывать каждый миг перед очередным движением.
Но хуже всего оказались голоса. Скорее всего, галлюцинации.
-- Эй! Помоги мне!
-- Ты... ты откуда, бро?..
-- Постой!
-- Подожди, и я тоже!
Он ясно их слышал, и все были разными. Словно бы узники других залов обращались к нему за помощью. Но Сергей не поворачивал голову, глядел только перед собой, опасаясь на самом деле увидеть чьё-то отчаявшееся лицо. Он не захотел ни задавать вопросов, ни отвечать на них. Боле того, на голову полетел мусор, будто кто-то решился спускаться следом. Сергей отказал себе в желании глянуть вверх. Ну, увидит своего "последователя", а дальше-то что? Ждать-помогать? Нет, конечно. У него своя цель.
Сергей сначала считал залы, которые соответствовали этажам, а потом перестал. Важнее было заметить паутины из металла. Одна такая срезала рукав ветровки, как бритвой. Ладони уже стёрлись до крови. Прижавшись к стене, он одной рукой размотал полотенце, разорвал его об арматуру и обернул руки. Но это не помогло, ткань быстро промокла.
Чем ниже он спускался, тем меньше свету было из залов. Но Сергей заставил себя отключиться от всех чувств и ощущений. И чуть было не погиб: сверху раздался крик, и что-то громоздкое пролетело мимо него. Если бы в этот момент он не прижался к стене, его бы просто сшибло. А так только на шею и за шиворот упало несколько капель кровяного душа.
Какой же ужас почувствовал он, не нашарив ногой очередного куска арматуры! Глянул вниз: в рассеянном свете из каких-то щелей виднелись его вещи и тело разбившегося. Сергей прижался лицом к бетону, который тут же стал влажным то ли от слёз, то ли от пота. Он разжал руки и позволил себе упасть.
Многое сейчас для него стало другим: и труп, на который он свалился, и отношение ко всему происшедшему. Главное - он выбрался!
Сергей толкнул незакрытую створку железной двери шахты, при мягком свете душистого вечера кое-как привёл себя в порядок: отбросил совершенно негодные кроссовки, прикрыл труп в окровавленных обносках джинсами и ветровкой, достал брюки, туфли и тенниску. Что-то хотел сказать над телом, но смолчал. Взял рюкзак, сумки и вышел. Долго щурился на забор из профлиста, подметённые асфальтовые дорожки, клумбы и старался вытолкнуть из лёгких смрад шахты. Сделал неуверенно несколько шагов.
И тотчас ощутил металл, прижавшийся к его стриженому затылку.
-- Твой номер? - глухо, как через ткань, спросил кто-то.
-- Нету номера, -- ответил Сергей.
-- Такого просто не может быть. - Послышался звук взведённого спускового крючка.
-- Правда, нету. Я молодой специалист, только вчера или сегодня приехал вместе с Координатором. Уснул, видимо. Случился то ли приступ лунатизма, то ли ещё что-то. Очнулся в этом недострое.
-- Молодой специалист? - голос говорившего потеплел. Ступай до КПП, там с тобой побеседуют.
Сергей хотел обернуться, но его снова ткнули стволом в ухо: иди, мол.
Тяжело ступая от боли в ногах, Сергей доковылял до ворот и КПП. Повторил всё, что только что сказал кому-то вооружённому, в зарешёченное переговорное устройство.
-- Ступайте в Административ. Это высотка в следующем квартале. Спросите Координатора номер четыреста сорок два, -- ответили ему.
-- Сейчас же вечер, -- возразил Сергей. - Мне бы в гостиницу, помыться, привести себя в порядок.
-- Административ круглосуточный.
И переговорник отключился.
Разъехались ворота - сначала одни, в виде решётки, к которым тянулись провода. А потом и другие, из профлиста.
Сергей поплёлся к Административу. Его манили кафе и продуктовые магазины, но он просто побоялся вдруг снова очутиться где-нибудь, кроме нужной высотки. Выпьет чего-нибудь или съест... и по новой.
Зеркальные двери сами раздвинулись перед ним, однако он оказался в каком-то "предбаннике", или камере. Металлический голос сообщил, что ему предстоит пройти "две стадии". Они оказались воздушно-световыми потоками. Наверное, для дезинфекции или ещё чего-то.
Как только он вышел из последней камеры, увидел Песочного человека. На бейджике Координатора был номер - четыреста сорок два.
-- Я давно вас жду, -- проскрипел Песочный. - Город осматривали?
Сергею мгновенно в голову стукнула мысль: он ничего не расскажет этому Координатору.
-- Да, конечно, -- ответил он.
-- Ну и как вам наш Североуральск после вашего города-миллионника?
-- Просто чудо, -- еле выдавил из себя Сергей и попытался улыбнуться.
-- Пройдёмте на минуту в совещательную комнату, -- пригласил Песочный, развернулся и зашагал из холла по коридору.
В совещательной он ухмыльнулся:
-- Чая, кофе... или минералки?
Сергей помотал головой.
Песочные глаза немного посветлели, в них заплясали золотистые точки, и Координатор мягко сказал:
-- Я думаю, вам по плечу выполнять гораздо более сложные задачи, чем обучение недорослей. Тем более что в школах нет предмета "история". Предлагаю вам поработать в штабе нашей местной газеты "Таёжный искрень". Оклад выше, обязанности интереснее. Карьерный рост гарантируется при определённых усилиях с вашей стороны. Неплохо? Правда, Кор-да?
Сергей даже не вздрогнул, услышав своё студенческое погоняло. Конечно, о нём навели сведения. И Песочный знает о превращении Корнета в Кор-ду. Сергей ведь не только соглашался с деканом, но и не отказывался стучать на студентов. Да и чёрт с этим, добраться бы до ванной и постели. А потом сделать отсюда ноги.
Координатор выдал ему карту маршрутов автобусов, упомянув бесплатный проезд; вручил карточку гостиницы.
-- Она, конечно, недалеко от Газового завода, добираться до центра труднее, зато ближе к цели вашей творческой деятельности - освещению достижений тружеников нашего города, -- добавил Песочный. - Завтра утром вас ждут в редакции. Успехов.
Сергей не помнил, как ему удалось без особого напряга лучезарно улыбнуться и по-джентльменски откланяться, а также найти обратный путь к выходу. Камеры проводили его скользящими синими лучами.
Гостиничный сервис оказался на высоте. Сергей належался в ванне, достал из сумки расплющенные мамины пирожки, запил минералкой. И стал думать обо всей бессмыслице.
Уснуть так и не смог. Скоро раздались звуки неотложки, в соседнюю комнату вошли люди. Он выглянул в коридор. Двое не то полицейских, не то бойцов в форме подозвали его:
-- Случилось несчастье. Умер ваш сосед. Врачи напишут акт, а вы вместе с нами поставите подпись свидетелей. Вас не затруднит? Пройдите в номер.
Сергей подумал: "Что за бред-то? Полиция обычно допрашивает свидетелей, на одного из которых он явно не тянет. Но подписывать медицинский акт? Ладно, сейчас я сделаю всё, что захотите. А утром хоть пешком, хоть на карачках смоюсь из города". Сергей вошёл в номер умершего.
На кровати лежало тело, у стола эскулапы обсуждали диагноз:
-- Такой здоровый мужчина, совсем молодой. Внезапная коронарная смерть?
-- Да, именно так.
Сергей волей-неволей посмотрел на покойника.
И словно вернулся назад. К тому времени, когда получил кровавый душ за шиворот, когда упал на тело. Его тогда словно отключило от реальности желание выжить в условиях, несовместимых со здравым смыслом. Он даже не сказал: "Прощай, брат" трупу. А ведь хотел! Память обошлась без моральных установок и инстинктов самого Сергея и впечатала в себя облик погибшего.
Перед ним лежал тот, кто стал спускаться за ним! И упал, порезанный сверкавшими нитями, разбился.
И сплюснутая от удара голова, страшные раны - это внезапная коронарная смерть?!
Сергея осенило: всё просто фарс, проверка. Хрен знает чего и для чего. Но Корда сыграет по вашим правилам. И он подписал какой-то подсунутый ему лист.
-- Я могу идти? - скорбно спросил у полицейских.
Один из них благосклонно кивнул.
Сергей раскрыл окно и лёг перед ним на пол. Холод не дал сомкнуть глаза. А ему это и было нужно. Что творится в этом Североуральске? Его явно испытывали на выживаемость, на устойчивость психики. Или на способность быть зомби. Уехать или скрыться ему явно не дадут. Что делать-то?
С тумбочки раздался знакомый рингтон. Его мобильник сдох после падения с высоты. Он поднялся, взял трубку.
Металлический голос сообщил:
-- Вам разрешён один звонок.
Сергей набрал маму. Она кричала, волновалась, твердила, что этого города нет даже на гуглокартах, где он, что с ним?
Сергей её успокоил: город закрытый, приехать к нему нельзя, звонить тоже, оборона страны - таки не публичное дело. Нет, он в оборонке и производстве не при делах. Будет журналистом, что в сто раз лучше и престижнее учителя. Всё хорошо, при случае снова позвонит. Вышлет деньги. И не пора ли ей отпустить его для собственной мужской жизни? Ещё он напомнил о подписанном им мифическом контракте, о государственной тайне. Такие вещи мама-библиотекарь воспринимала на веру, не пытаясь вникнуть в суть.
Разговор с мамой подвёл итог всей его прожитой жизни. Её больше нет и не будет. Может статься, всё для него завершится "внезапной коронарной смертью". А если приложить усилия, стать Корнетом, прикрывшись маской Корды?
Утром его сердечно встретили сотрудники редакции, которая располагалась в отдельном трёхэтажном здании. Появление нового сотрудника в штате отметили чаем и пирожными, которые Сергей с наслаждением проглотил. Потом был разговор с главредом. Он так восхвалял газовый завод, на который предстояло отправиться Сергею с первым заданием, что вообразился гигант современной промышленности.
Сергей рванул на завод сразу же после выхода из кабинета редактора. И это тоже было наукой мамы-библиотекаря: сначала поручение, потом всё остальное.
Перед мини-комбинатом, состоящим из газового и нефтеперегонного завода, сильно ощущался специфический запах тухлого яйца. Три ряда решёток на столбах с проводами, вспаханная земля между ними и опоясывающий круг фонарей, которые горели даже днём, -- всё это наводило на представления о какой-то Зоне. В офисной трёхэтажке его уже ждали, выдали костюм, каску и повели на объект.
Вот там-то Сергей нюхнул настоящего заводского аромата. Гигант промышленности оказался старьём, которое не красили, наверное, лет сорок. На башнях с заглушками не хватало даже подъёмных скоб. Всё это напомнило какой-то фантастический роман, в котором люди пыхтели от бега, считая себя едущими в автомобилях.
Конечно, внутрь цехов его не пустили, зато рассказали об успехах. Сергей, улыбаясь и делая отметки в блокноте, тут же выбрасывал всё из головы. Потому что он почуял дрожь от ближней башни. Причём не реальную, а ту, от которой затрясётся земля через какое-то время. Предчувствие, одним словом. Ему хотелось бежать отсюда, как вчера из недостроя.
Придя в редакцию, он открыл файлы с архивами газеты, нашёл статью одного из коллег о газовом заводе и скопировал её. Дома Корда напишет о "гиганте" всё то же самое, но по-другому.
Так он и сделал. Сунул с глаз долой позорную писанину и заснул.
Во сне он пережил последний момент в недострое, только покойник, придерживая рукой вытекший от падения глаз и щуря другой, говорил ему: "Я Миха, Михаил. Ты, конечно, будь настороже, иначе пропадёшь. Запомни: я - Миха".
Сергей проснулся ещё затемно. Чёрт, он здесь, за четверть километра от завода, чувствовал давешнюю дрожь. И она была реальна!
Не иначе как этот же чёрт погнал его к автобусной остановке. Транспорт здесь, как и Административ, и вообще всё другое, был круглосуточным. В салон автобуса набилось много народу, видимо, люди ехали к утренней смене. Он вышел вместе со всеми, но к проходным не направился. Синие прожекторы пронизывали каждого так, что начинала светиться одежда. Внезапно с одной из башен вырвался красный луч и чиркнул по земле почти рядом с остановкой. "Ага, контроль за теми, кто вне территории, -- подумал Сергей и отошёл подальше.
Всё равно он мог наблюдать за горящими окнами цехов, за освещёнными башнями. Создалось впечатление инфернального механизма, в котором люди - всего лишь шестерёнки и гайки. Зачем ему были нужны наблюдения? Он о них всё равно не напишет. Потом он скажет себе: чтобы знать правду.
А правда заявила о себе усилившейся дрожью земли. Внезапно верхняя заглушка башни испустила вонючий рыжий пар. К ней по скобам уже карабкались несколько человек. Но заглушка не стала ждать, с рёвом взлетела в светлевшее небо и стала падать куда-то за территорию завода. Это не спасло ситуацию, с громовым звуком башня развалилась, и на её месте зацвёл огненный тюльпан.
Сергей впервые увидел катастрофу такого масштаба и застыл столбом. Он даже пропустил момент, когда рядом что-то упало.
Из проходной стали выходить люди, громко переговариваясь:
-- Теперь ждать дня три, пока прогорит.
-- В прошлый раз неделю ждали.
-- Так то ж на нефтеперегонке было.
Окна других цехов продолжили светиться. Когда столбняк отпустил Сергея, он глянул на упавшие предметы. Нога... голова...
Сергея вывернуло наизнанку. Но он нашёл силы вместе со всеми дождаться автобуса. Почему-то не услышал ни слова о погибших, о причинах аварии. Сложилось такое впечатление, что, взорвись весь завод, оставшиеся в живых обсуждали бы спокойно дни простоя. Шестерёнки и винтики, которым не положено рассуждать. Или зомби...
На работу он пришёл первым и положил на стол секретарю свою статью. Потом стал рыться в архивах. Да что это за пресса такая - сплошной оптимизм, трудовые свершения, выступление глав каких-то "секторов", репортажи с праздников...
Боже, а праздники-то какие! День Победы в октябре, День Обновления в январе, День единства в мае и Фестиваль трудовых побед в июле! Встретилось несколько раз - "наш край, одержавший экономическую победу", "наш город - рай на отдельной части земли". Ого, а Северск-то поставил на колени оборонку и промышленность той части страны, что находилась за колючей проволокой и КП с пограничниками. Их он видел, проезжая в поезде. И не забыл. А может, его пребывание в недострое и было средством вышибить всё из памяти?
Секретарь позвала его к главреду. Он широко улыбнулся Сергею, постучал ручкой по страницам и сказал:
-- Ну-с, с почином! Да ещё каким - только для передовицы!
Сергей улыбнулся в ответ. Но он чуял кожей, сердцем, печёнкой что-то дурное. Украдкой, пока главред зачитывал цитаты из Серёгиной статьи, оглядел кабинет. Ага, в углу узкая открытая дверь. Кто за ней? Военные-полицейские? Песочный человек?
Внезапно главред строго задал вопрос не по теме:
-- А на завод зачем ездил ночью?
Сергей уже знал, что при такой обслуге в гостинице его об этом спросят, и заранее придумал самый дурацкий ответ. Мама говорила, что дуракам больше верят.
-- Хотел снимок сделать: ночь, свет в цехах завода. Рабочие, которые спешат на смену как на главное дело жизни. Но мой телефон разбит. А с того, что в номере, я не смог ничего снять, -- сказа он.
-- И всё? Ничего, кроме света в цехах и рабочих?
-- Конечно, -- твёрдо ответил Сергей.
-- Ну-ну... -- главред оглянулся на дверцу в углу и сказал:
-- Иди работай.
Вечером его ожидал сюрприз: красавица Аглая, председатель профкома, принесла ему папку, на которой лежали ключи. Сергей изобразил радость - ему дали квартиру!
-- Не ожидал так скоро, -- сказал он. - Думал, буду в очереди стоять.
-- Что? - подняла ухоженные бровки Аглая. - В нашем городе все обеспечены жильём. Вообще всем обеспечены.
-- Ждём новоселья! - счастливо закричал весь отдел.
Ему даже выделили два дня на обустройство.
Сергей ещё два раза за вечер встретил столбняк: в квартире была новая мебель, за неё вычитался мизерный процент из зарплаты. Можно было взять в кредит обстановку по своему вкусу, только при этом процент возрастал. А в магазинах отсутствовал алкоголь и табачные изделия. Зато всего остального - хоть завались, но сугубо местного производства.
И в этот же вечер он познакомился с соседом, который столкнулся с ним в подъезде.
-- А... новый, значит, -- сказал лысенький толстячок средних лет.
-- Я и за старого сойду, -- откликнулся Сергей.
-- За Миху ты не сойдёшь при всём желании, -- молвил толстяк. - Ибо Миха мёртв. А ты пока живчик.
"Ну и юмор у него", -- подумал Сергей.
-- Я к тебе на кофеёк загляну. Дмитрий, -- сообщил сосед.
-- Хорошо, сбегаю в магазин, -- покладисто откликнулся Сергей. - Но я не Дмитрий, Сергеем зовут.
-- Дмитрий - это я. А по магазинам бегать недосуг, ибо заведую больницей, профилакторием, крематорием - всем сразу, -- сказал сосед и вошёл в свою дверь.
Сергей сходил в магазин, набил полную сумку, не пощадив своих подъёмных. Не из-за новоселья, ему нужен был кто-то адекватный, способный объяснить, что здесь творится. А Дмитрий, судя по его речи, именно таким и был.
Их лоджии находились рядом, в комнату Сергея лилась августовская теплынь, разбавленная могучим храпом соседа. Когда храп прекратился, Сергей поставил на плиту новенький чайник. Ровно в ту минуту, как он издал сверлящий мозг свист, постучал в дверь Сергей с двумя кружками в руках.
-- Ну-с, приступим, -- сказал Дмитрий. - В другой раз бери зерновой, не эту растворимую муть.
И эта нахрапистость тоже почему-то порадовала Сергея. Словно он оказался в студенческой общаге.
После первых глотков Дмитрий спросил:
-- Ну, признавайся, в чём ты так накосорезил, если очутился в нашем Североуральске?
Сергей понял: это тоже была проверка. Но совершенно другая. Сергея не подгоняли, как шуруп к гайке, наоборот, пытались вытащить его суть. Дмитрий не такой, как Песочный, главред, его новые коллеги.
-- А вот представь себе - ни в чём не накосорезил. Обычный выпускник педвуза, историк. Правда, в ваших школах нет предмета истории, -- сказал Сергей.
Дмитрий залился смехом. Он хохотал до тех пор, пока его лысина не стала багровой.
-- Ну ты и насмешил, историк. У нас нет школ вообще! - сказал он, утирая слёзы.
Сергей молча уставился на него.
-- Рождение, уход, обучение человекоединицы стоят время- и трудозатрат. Это экономически невыгодно, -- сказал Дмитрий.
-- А как же прирост населения... -- начал было Сергей.
-- У нас привоз, приволакивание, подконвойное перемещение, -- ответил Дмитрий, -- трудоспособных, здоровых, обученных человекоединиц. А ты что, не так здесь появился?
-- Так, -- признался Сергей. - Но ты мне лучше скажи про любовь и семьи.
-- А что тут говорить? - усмехнулся Дмитрий. - Семьи есть... по любви или решению профкома. А детей нет из-за лучшей в мире медицины. Лучи синие видел? Во-о-от.
-- Это что получается, теперь я бездетным останусь? - спросил, особо не огорчившись, Сергей.
-- И не спрашивай, -- засмеялся Дмитрий. - Дети всегда отвлекают от главных задач, поставленных обществом перед индивидом. Зато приятна и цветиста жизнь истинного эгоиста. Ты же эгоист?
-- Да.
-- И всё-таки скажи, как долго тебя ломали? - Глаза врача и заведующего стали жёсткими, изучающими.
-- Никто не ломал, -- признался Сергей. - Заснул и, видимо, в приступе лунатизма оказался в высотке-недострое. Спустился по шахте, вот и всё.
Лицо Дмитрия недоверчиво вытянулось:
-- И как быстро?
-- За день управился, -- ответил Сергей и налил себе ещё кофе. - А теперь твоя очередь признаваться.
-- Ничем не могу порадовать. Я - преступник. Спёр разработки НИИ собственной мамы. Хотел продать... но перехватили. Месяц ломали, под землёй жил, тараканов жрал. Хитин, знаешь ли, полезен для организма и мозга. Теперь вот мамиными исследованиями пользуюсь. Народ здоров и трудоспособен. А я гений. У меня вот тут - Сергей постучал по макушке - три НИИ разом.
Сергей взял и рассказал ему о превращении Корнета в Корду. Мол, единственный его грех - жить "премудрым пискарём",* поддакивать и постукивать.
-- А что это за недострой такой? - поинтересовался он.
-- Это, друг, страшное место - Тюряга. Оттуда выберется только самый хладнокровный, рациональный эгоист, у которого человечности - ноль. Из неё вылупляются будущие Координаторы, -- ответил Дмитрий, рассматривая Сергея.
Сергей хотел съязвить, но воздержался, только поднял брови, мол, всё может быть.
-- А кем был Миха? - спросил он.
-- Миха, Миха... он был человеком. Ошибался, оступался, убивал. Но оставался человеком, -- горько молвил Дмитрий. - Талант у него был. Начал здесь сразу начальником охраны. А потом...
Дмитрий побледнел, обмяк, внезапно откинулся назад и упал вместе со стулом.
Сергей лил ему воду на лицо, хлопал по щекам, даже пытался сделать искусственное дыхание. Врач и заведующий очнулся сам.
-- Такое со мной бывает. Я ведь гений только благодаря маминым разработкам. А без особых процедур - туповатый сердечник. Миха меня не раз спасал, -- проговорил Дмитрий. - Из-за меня и спалился. Но не выдал.
Квартира находилась на первом этаже, и Сергей уловил звуки в подвальной части. Видимо, у него была или развилась особая интуиция, сверхчувствительность к движению грунта. Ведь он ощутил дрожь земли задолго и далеко от места катастрофы. Но и в этот раз не выдал себя ничем. А вот Дмитрий, тоже всё услышавший, напрягся.
-- Ну ладно, пошёл я досыпать. Неделями дома не бываю, -- сказал он.
-- Если что, обращайся, -- откликнулся Сергей. - Я, конечно, не Миха... но по-соседски помогу. Не поверишь, если скажу, что ты мне сегодня глаза открыл?
Дмитрий помахал рукой и вышел. Дверь на его лоджии захлопнулась.
Сергей задумался. Отвлечённо, чисто теоретически, его устраивала жизнь в "краю победившей экономики"". Может, он "вылупился" из Тюряги Координатором и займёт своё место в Административе.
А практически невозможно выдрать из памяти ни Миху, труп которого превратили в средство проверки, ни погибших во время аварии. Возможно, что эта "победившая экономика" весьма кровава, и есть перспектива угодить в её жернова.
Вот это движение, тихий стук под землёй на уровне подвала... Дмитрий тоже его слышал. Что он означает? Вдруг одну из неожиданных опасностей? Надо бы проверить. Уснуть-то из-за лошадиной дозы кофе не удастся. И вообще, сон здесь - непозволительная роскошь.
Сергей обшарил встроенные кладовки - везде стерильная чистота и только одна из гантелей. Зато на такой же чистой лоджии поднимался подоконник над крохотной нишей. И там обнаружились фонарик, моток верёвки, заточенный кусок железа, ещё какая-то мелочь.
Сергей взял необходимое и застыл, вглядываясь в темноту. Скоро исчезли с земли пятна света из окон. Можно приступать.
Сергей, стараясь действовать неслышно, спустился к подвальной двери. Запаяно наглухо. Вышел на улицу - подвальное окно открыто, но мощная решётка снаружи на очень хитром массивном замке не позволит забраться внутрь. Сергей снова поднялся к себе и стал всматриваться в темноту. Жутко захотелось спать. Но... Вот оно!
По двору от дерева к дереву, от кустов сирени к беседке скользнула тень - невысокая, подростковая. Тень шмыгнула к последнему в доме подвальному окну.
Скорее туда! Сергей так торопился, что хлопнул дверью квартиры. Чертыхнулся и дальше стал контролировать каждый шаг.
На решётке был такой же навешенный замок, но он оказался фикцией. Сергей ободрал рубашку, протискиваясь в окно. Он не мог и подумать, что в квартире Дмитрия чуть отодвинется занавеска, и заведующий профилакторием-крематорием дождётся его возвращения.
Подвал оказался самым обычным, но сухим и чистым. Сергей уже собрался уходить, но носком туфли зацепил что-то. А именно - врытый в пыль люк.
Действуя заточенным куском железа, он сдвинул крышку. Из чёрной дыры потянуло запахом бездны. Сергей посветил фонариком - на стенках колодца были скобы. Отполированные постоянными прикосновениями!
Он начал спуск, который дался гораздо легче, чем в Тюряге. Включать фонарик не пришлось: он по движению воздуха, запахам почувствовал, что из центрального колодца отходят коридоры или рукава. Пропустил первый, второй. Интуиция подсказала заглянуть в третий.
Смрад от мочи чуть не заставил повернуть назад. Сергей включил фонарик и увидел три клетки с крупными отожравшимися крысами. Твари почему-то не среагировали на свет. Глаза у них были совершенно белыми, незрячими. Чуть подальше стояли ящики, закрытые стеклом. Сергей нагнулся над одним: по прозрачной поверхности ползали насекомые, лишь отдалённо напоминавшие тараканов.
Сергей отключил все эмоции, как это сделал раньше в Тюряге. Ему показалось, что и здесь требуется прежде всего выжить. Но другим способом - не сбежать, а узнать правду. Кому же нужны эти крысино-тараканьи фермы?
Он зашагал дальше и наткнулся на подобие деревянной кладовки, которая была у них с мамой в хрущёвке. И там явно кто-то был! Ноздри в общем смраде различили запах немытого тела.
Он резко дёрнул за дверцу и посветил фонариком внутрь. Съёжившийся чертёнок трясся от страха. Вообще-то не чертёнок, а невозможно грязный подросток.
"Вроде у них тут детей нет? А как же этот? Эх, наврал Димка", -- подумал Сергей.
-- Теперь это мой бизнес! - сказал, вздрагивая, мальчишка. - Папка-то сдох!
-- Сдох? Ты не любил своего папку?
-- Ты что, любил! Он же меня не сдал, вырастил! Но сдох почему-то, -- ответил мальчишка. - От голода, наверное. Прибыли-то давно не было. Вон те - и он кивнул на крыс и тараканов - друг друга жрут, иначе бы не выдержали. А вы вместо Михи? Теперь вы Жиряге хавчик носить будете?
-- Сам-то ты что тут ешь?
-- Ворую из ящиков в парках. Долбанутые туда остатки бросают, -- буркнул мальчишка и развернул крохотный свёрточек.
В нём были объедки, которые горожане бросали в урны.
Писк из клеток сделался пронзительным.
-- Чуют хавчик, -- сказал мальчишка. - А ты чего-нибудь принёс?
Его мутные глазёнки сверкнули.
-- Нет, я на разведку, -- ответил Сергей.
-- Тогда и товар не получишь. - Голос мальчонки стал грозным.
Сергей понял, что перед ним не просто голодный и запаршивевший ребёнок.
Это подземный зверёныш. Интуиция спасла его от броска мальчишки и открытого рта с заточенными зубами. Сергей почти не участвовал в детских и юношеских драках, но секцию бокса в институте посещал. Он двинул мальца под ложечку так, что наглец свалился с вытаращенными глазами. И прекрасно понял, что значат руки Сергея, обхватившие его сзади за подбородок и плечи.
-- Ты не вместо Михи... -- попытался оправдаться он. - Ты неизвестно откуда. Значит, долбанутый. Мне же есть что-то нужно? Тебя всем: и мне, и этим - он снова кивнул на крыс -- на месяц бы хватило.
Сергей не отпустил его, пока не вызнал всё, что творится под землёй. Оказалась, фриды (так пацан назвал свой народ) жили на этой земле до прихода долбанутых, которые окружили решётками под током всю территорию, понастроили всего. Местных они не жаловали. Только один из ста попадал к долбанутым. Потом у них что-то произошло, какая-то победа, и местным пришлось уйти или в тайгу, или под землю. Если кого-то ловили, убивали или отдавали для опытов Жиряге. Сейчас городским фридам плохо. Их осталось очень мало. Приходится изворачиваться. Вот благодаря Жиряге выживают. Он передаёт им спирт, который вместе с хлебом - главная валюта. Часть спирта берут владельцы подземной бабьей фермы. Баб шпилят, но делают так, чтобы они скинули плод. Выкидышей консервируют в ядовитой воде, которую доставляют от Жиряги. А он из них берёт какие-то клетки. Платит спиртом. Кто-нибудь может выкупить бабу и шпилить её сам. Даже может дождаться ребёнка. Но потом бабу нужно будет всё равно вернуть обратно. У Вика был лучший отец. Вырастил его. Девчонку бы у него отобрали. На них хороший спрос.
-- А зачем Жиряге крысы и тараканы? - спросил Сергей.
-- Он их жрёт. Пристрастился, пока под землёй жил. Некоторые из наших тоже запали на крысиные окорочка. И тараканов хрумкают только так. А из чёрных лекарства делают - от отёков и заразы.
-- Почему же Жиряга сам за ними не приходит?
-- Боится подземелий до дрисни, -- презрительно добавил Вик. - У меня хороший бизнес. Но Михи уже долго нету.
-- А почему Миха в таком плохом деле участвовал? Как хочешь, но шпилить баб и торговать выкидышами - это самое последнее дело, -- сказал Сергей.
-- Не, Миха уговаривал всех фридов рыть подкопы под решётки и бежать. В лесу искал народ. А помощь Жиряге - это просто чтоб наши его слушали. Кто ж пальцем пошевелит без своей выгоды? -- ответил Вик.
-- Я бы на вашем месте стал долбанутым. Хоть есть можно вволю и преступлений не совершать, -- сказал Сергей.
-- Я ж сказал, что фридов мочат! Или берут их органы - глаза, ливер, даже руки или ноги! - возмутился Вик. - И потом, если долбанутые примут, нужно работать. Фриды не работают.
-- Вообще-то такое есть там, за решёткой. Органы мёртвого могут спасти живого. Что здесь плохого-то? - попытался просветить Вика Сергей.
-- Вот поэтому мы за решётку и не уходим. Мы сами по себе, -- отрезал Вик. - Делаем что хотим и как хотим.
-- Теперь я буду за Миху, -- неожиданно для себя сказал Сергей. - Как только Жиряга появится у себя дома, тотчас принесу спирт. А ты, Вик, завтра ночью подойди к окну в подвал. Там будет еда для тебя.
Сергея очень увлекла мысль воспользоваться подкопами фридов и уйти из Североуральска-19. Одному, без кого-либо.
Откуда-то донёсся крик, слабо слышный, но преисполненный боли.
-- Во, кто-то из баб несётся, -- сказал Вик.
-- Куда несётся? - удивился Сергей.
-- Ну ты долбанутый, -- засмеялся Вик. - Не куда, а кем. Ребёнка сейчас снесёт.
Сергей быстро поднялся наверх, удивляясь, как тело быстро запомнило навыки. Он ещё ожидал нападения Вика, но интуиция говорила, что всё будет нормально.
Удалось поспать часа полтора. Затем в дверь постучали. Сергей даже во сне ждал этого стука.
-- А ты сгодишься, -- промолвил вместо "здравствуйте" Дмитрий.
-- Я же говорил тебе. А ты: Миха, Миха... -- в тон ему произнёс Сергей.
-- Вот. Там литр. Тараканов заберёшь всех в этот же мешок. Крысам свернёте головы и вот сюда положите, -- распорядился Дмитрий-Жиряга. - Через три дня пойдёшь за биоматериалом. За литр они мне много должны.
-- А я что буду иметь с того? - спросил Сергей.
-- Денежку, -- сладко пропел Жиряга. - Очень большую.
-- А Миху-то в крематории сжёг? Или на органы пустил? - с расчётом на эффект неожиданности спросил Сергей.
-- Миху сжёг, -- признался Жиряга. - Как преступника. Но он был че-ло-ве-чи-ще! Меня не сдал.
-- Зато ты его сдал. А то увёл бы этих подземных фридов за решётку. И куда б подевалась твоя гениальность без биоматериала?
-- Ну Пит, ну старый болтун, -- обозлился Жиряга. - Если б не моя фобия, которая не лечится, я б ему...
-- Это не Пит, а Вик, его сынок, -- сказал Сергей, -- Пит не то сдох, не то был сынком сожран. Человека ведь на месяц хватает и сынку, и крыскам.
-- Верно говоришь... -- вздохнул Жиряга. - Я это познал на собственной шкуре.
Сергей отшатнулся.
-- Аа... провёл, провёл тебя! Испугал! Ты ж у нас ещё нежнятина! - засмеялся Жиряга. - Нормальный я, нормальный поедатель крыс и тараканов. Человечина не для меня.
-- Иди уж давай... на свою работу заведующего профилакторием и крематорием, -- сказал Сергей, подталкивая Жирягу к двери.
-- А у меня сегодня выходной... в ожидании... -- сказал Жиряга.
И тут Сергей ударил его по голове гантелей, найденной в кладовке.
Жиряга рухнул на пол ничком.
Сергея не хватятся - у него последний отгул, данный на новоселье. Значит, нужно всё закончить сегодня.
Ночью он подошёл к подвальному окну с Жирягой, обмотанным скотчем с головы до пояса, и аккуратно увязанной поклажей. Отчётливо почуял Вика. Приложил кулаком по виску Жирягу и сказал "подельнику":
-- Хорош хавчик?
Вик с той стороны шумно втянул слюну.
-- Вот только мне не втолкнуть его. Сам вчера едва пролез, -- посетовал Сергей.
-- Наклоняй его башку сюда, -- каким-то странным голосом сказал Вик.
Сергей аккуратно всунул голову Жиряги в проём. Ноги толстяка несколько раз дёрнулись. Сергей услышал лишь звук ножовки, бульканье и удары струй крови о таз.
-- А теперь руки и ноги по одной, -- скомандовал Вик.
Парнишка работал, как кухонный комбайн. Запах крови, казалось, налип на кожу. Брюки и недавно купленные кроссовки промокли. Что же делается с той стороны?