Комментарий с форума "Одноклассники": "Андрей,прочитал твои рассказы и не удивлён ничему, всё правда, я за мою службу навидался всякого, читали вчера вместе с женой. Нам понравилось, особенно твой стиль изложения.Спасибо что пишешь. С уважением Герман."
Строительный отряд Министерства строительства в зонах Дальнего Востока разместился на окраине рабочего городка Амурск, что в свою очередь раскинулся на правом берегу могучей реки Амур в пятидесяти километрах от своего старшего брата Комсомольска-на-Амуре. В конце 50 х годов Советское правительство постановило построить в тех местах завод по производству целлюлозы и на призыв комсомола уже к июню 1958 года слетелись со всех уголков необъятного Советского Союза его первые ласточки и стрижи. Четверть века спустя, когда бурный энтузиазм молодёжи напрочь иссяк, то на смену постаревшим от времени комсомольцам, пришли славные воины строители, что как бы стало вторым дыханием этого великого строительства.
На дне долины красного цвета, что словно граница пролегла между городом и бескрайней тайгой с её верхушками сосен купавшихся своими пожелтевшими кронами в облаках хлора и прочих химикатов изливавшихся обильно из жерла Амурского ЦКК, укромно расположились два военно строительных отряда. Личный состав одного из этих отрядов, под командованием комбата Дерюшева, о котором дальше и пойдёт речь, состоял из трёх рот военных строителей азиатских национальностей, набранных в районах Северного Казахстана и четвёртой роты состоящей исключительно из лиц досрочно освобождённых из мест лишения Свободы для дальнейшего прохождения воинской службы, то есть из представителей русской братии. Тогда как второй отряд под командованием Вахреева, разместившийся неподалёку, вот уже несколько лет продолжал мёрзнуть в сыры и покрывшихся обильно изнутри зелёной плесенью деревянных бараках щитового типа. Не смотря на то, что по сравнению с высоченными казахами, наш брат был зачастую ростом мал, но как говорится, весьма удал. Офицерский же состав представлял из себя небольшую кучку лиц весьма потрёпанного вида из сосланных сюда в наказание со всех родов вооружённых сил, и разве что не было тут моряков из Мурманска. Порядок в воинской части держался исключительно на энтузиазме комбата - человеке ниже среднего наполеоновского росточка и потому весьма активного и жизнедеятельного. У него было огромное брюхо на которое в редкие моменты хорошего расположения духа он мог сложить крестиком свои пухленькие ручки, а поверх его безобразного тела покоящегося на тоненьких пружинистых ножках красовалась широкополая фуражка типа "Аэродром", что в свою очередь как шляпка сказочного гриба скрывала маленькую головёнку, из за щёк которой поблёскивали недобрым светом поросячьи глазки. Так же комбат славился своим зычным и весьма пронзительным голосом, который порой можно было услышать за версту ибо он однажды выпущенный из лужённой глотки словно глас вопиющего в пустыне мог ещё долго держался глухим эхом не выходя за пределы этой мрачной котловины. Хвалёная дисциплина в вверенной ему части, держалась на весьма эффективном методе под названием "Собеседование в кабинете", где в одном из ящиков его учительского стола лежал полуметровый гибкий шланг от маслопровода со стальными насадками на обеих его концах и терпеливо дожидался очередного провинившегося бойца и стоило ему пару раз звучно пройтись по ребристо-костистому телу своей жертвы, словно как по стиральной доске, то провинившийся на какое то время обязательно исправляясь вёл себя хорошо.
1986 по Китайскому календарю был объявлен годом Тигра и кто-то мог не верить в суеверия, но в этом казалось бы образцовом отряде товарища Декрюшева призрак Тигра день за днём уносил свои жертвы. Всё началось сразу же в конце февраля с несчастного случая когда на производстве с крыши строящегося здания упал тщедушный солдатик и только его успели оформить грузом 200-ти, как ещё трое солдатиков насмерть угорели в одной из землянок, коих было разбросанно в большом количестве по тайге вокруг отряда. Военные строители часто убегали, чтобы отсидеться в тайге неделю другую и лишь изрядно отощав, как ни в чём не бывало тащились на построение в отряд и их уже особо не страшил вызов к комбату на ковёр ибо по сравнению с сиюминутным наказанием гораздо мучительнее было ежедневное прибывать на стройке при сорокаградусном морозе, да ещё и попадать почти каждую ночь под раздачу на разборках в казарме. Но после того, как люди угорели в лесной землянке, командование срочно начало поиск и разгром всех злачных мест где могли бы по ночам скапливаться солдаты. Как говорится "Где огонь там и вода" и солдатики, потеряв излюбленные теплушки, где они могли погреться и отдохнуть выпив алкоголя выделенного специальным методом из клея БФ известного так же под названием "Борис Фёдорович", стали искать новые места для своих посиделок и нашли их в колодцах теплоцентрали, что были повсюду натыканы в земле вокруг строящегося предприятия. В одном из таких колодцев, где сходились трубы центрального отопления, одним морозным мартовским деньком собралось погреться человек так восемь, на ту беду совсем рядом бульдозер марки "Камацу" взрыхлял землю для прокладки какой то очередной коммуникации при помощи некое крюка, походившего на зуб динозавра и этим ужасным крюком он зацепил одну из труб ведущую в тот самый колодец, где собрались несчастные солдатики... Никто из них не смог выпрыгнуть на свежий воздух так как давление и температура в трубе было настолько высоки, что все они сварились там до единого в крутую. Зима прошла и уже пришедшая ей на смену весна стала творить новые гадости и при разборке старого овощехранилища снова завалило трёх бойцов: солдатики, посланных во внутрь подземного помещения. Для ускорения работ горе стахановцы срубили центральный столб, на котором покоились все изрядно прогнившие перекрытия, а так же толстый слой земли что покоился поверх них. Понадобилось несколько дней, чтобы выкопать из земли их обезображенные тела и не смотря на то, что майор Дерюшев в этих историях потерял не только свои стальные нервы, но и по одной звезде на погонах, то всё равно он рвал и метал и только благодаря всему этому, дисциплина в отряде всё ещё держалась в настоящих ежовых рукавицах.
Что же касается личного состава, то трагические потери как будто бы никого не смущали и выжившие после полутора лет службы в экстремальных условиях бойцы, скаля белые зубы, готовились на дембель! Всюду клеились и разрисовывались дембельские альбомы, усердно ушивалось до крайнего состояния обмундирование, наращивались каблуки на выглаженных до зеркального блеска кирзовых сапогах, а в погоны загонялись алюминиевые прокладки...
К тому же несчастных случаев как будто поубавилось, и если бы зэки не зарезали по пьяному недоразумению своего же водителя, то можно было смело рапортовать: "ОК-ей"!
Долгожданное тепло действовало положительно во всём и концу лета красного комбат вернул себе былое расположение духа и подчинённые ему солдаты и офицеры по прежнему опасались его, а начальство из ГЛАВКа уже пообещало вернуть ему на погоны утерянные звёзды. В общем, жизнь как бы входила в свою наезженную колею и если бы не привычный десяток дезертиров да без вести пропавших бойцов то было всё как в песне: Всё хорошо, прекрасная Маркиза!"
Три молодых лейтенанта - выпускники Хабаровского Военного Училища прибыли в отряд Дерюшего для дальнейшего прохождения службы. Это утро выдалось погожим и ничем не предвещало дурных сюрпризов да и август жаловал отличной погодой и даже зловонные выхлопы с Комбината куда-то испарились или ветер их стал уносить в другую сторону. На плацу во всей своей красе выстроились почти двухметровые казахи выглядевшие как настоящие дембеля. Росту им прибавляли набитые каблуки и форма сидела как надо, то есть почти в обтяжку, и казалось, что эти танцовщики сейчас хором станцуют на кончиках своих начищенных до блеска кирзовых сапог танец "Маленьких Лебедей". Начальство отряда немного задерживалось, но вот... "Святая Троица" чинно выплыла из здания штаба и впереди, вышагивал в роли "Духа Святого" замполит отряда - сухонький майор, за ним "сыном божьим" моложавый начальник штаба с рожей красной от перепоев, но всё ещё весьма накачанный капитан, и сам "Бог Отец" комбат Дерюшев замыкал сие шествие. В момент явления Святой Троицы началось странное волнение среди личного состава и солдаты в пол голоса стали переговариваться между собой в удивлении тому, что начальство было вооружено и в руках у замполита красовался обычный, но судя по всему хорошо наточенный топорик, а начальник штаба помахивал длинным арабским кинжалом, тогда как комбат Дерюшев для своего нерадивого стада приготовил ручную машинку для стрижки волос. Должно быть, эта акция возмездия и была приурочена к прибытию в часть молодых офицеров, чтобы тем самым произвести на молодняк больше впечатления и по его приказу, выданному могучим голосом, первая шеренга всего отряда вздрогнула и дружно сделала вперёд несколько вялых шагов вперёд. Солдаты явно недоумевали и по их сконфуженным физиономиям было видно, что они ещё и не догадывались о той скорбной участи, которую судьба им уготовила в лице комбата, который стал выстригать одним ловким движением руки каждому заросшему бойцу всего одну лишь борозду ото лба до затылка, тогда как начальник штаба двумя движениями дамасской сталью легко вспарывал по швам брюки, что только что так красиво облегали мускулистые икры двадцатилетних богатырей, а замполит каким то тоже наработанным жестом обрубал топором здоровенные каблуки и делал это с таким усердием, с каким он обрубал бы копыта дьяволам. Ровно через час такого утреннего осмотра все четыре сотни красавцев дембелей превратились в изрядно ощипанных оборванцев. Солдаты с хмурым видом нестройными колоннами потопали в столовку, что размещалась в щитовом бараке по соседству, где их каждого ждала миска наполненная кашей перловой, кружка чёрной жидкости называемая чаем, ложка маргарина и пайка хлеба. Комбат Дерюшев буквально покатывался со смеху и его зычный басок как бы слегка дополнялся козлиным тенором замполита, а что же касается начальника штаба - то тот просто молча ухмылялся ибо только происшедшее всех явно позабавило. Молодые лейтенанты, ошарашенные увиденным, с некоторой долей смущения подошли к сильным мира сего. Началось представление, которое было нарушено чьим-то покашливанием со стороны. Неизвестно откуда появившийся старичок, похожий на сказочного лесовика, от души прокашлявшись вежливо спросил: "А не трупик ли вашего солдатика я нашёл в лесу, господа офицеры?"
Вмешательство старичка явно испортило настроение "богу-отцу" и он скорчив мину, как после приступа зубной боли, разразился: "Откуда ты, взял, что это наш труп?!"
На что старик испуганно, что вякнул: "Да я то, да я то? Ну, солдатик мертвец..."
Немного поразмыслив, комбат ткнул пальцем в молодого офицера: "Как тебя там? Львов?!Иди со стариком, пусть покажет труп! Это твоё первое боевое!" Они пошли, молодой не видевший ещё жизни молокосос, и повидавший всякое старик. В каких то пятистах метрах от расположения воинской части на залитой солнцем опушке в тени от мохнатой сосны лежало мёртвое тело. Уже по обмундированию, что было на трупе, можно было судить о том, что покойник из стройбата. Лейтенант взял мёртвое тело за плечо и слегка толкнул его в сторону и оно как то слишком легко перевернулось. Лицо трупа наполовину разложилось и одна его часть представляла из себя обнажённый череп, тогда как друга половина лица стала что была всё это время к солнцу, стала засохшим пергаментом, по которому ещё можно было представить себе лицо человека. Куртка защитного цвета была расстёгнута и когда-то грудь молодецкая уже представляла из себя лишь рёбра грязно жёлтого цвета. На усохшей шее была затянутая петля, связанная из брючного ремня и куска электрического кабеля. Сказал старик,почёсывая затылок, много значительно сказал: " Видимо повисел да и грохнулся". Из нагрудного кармана выглядывала красная корочка и лейтенант достал её, это оказался комсомольский билет из которого следовало, что повесившимся являлся рядовым Юлдашевым и билет был выдан в воинской части Дерюшева. Снова старик подал голос: "Мусульманин и комсомолец.. а вот тоже... вешаются." Вернувшись с первого боевого задания в часть, лейтенант доложил всё как положено по Уставу, и потому как он говорил, Дерюшев буквально бледнел на глазах и тихо, как то совсем не привычно для него манере комбат выдавил из себя: "Не видать мне звёзд как своих ушей!" Согласно нового приказа, лейтенант вместе с двумя солдатами вернулись к висельнику и стали дожидаться на опушке леса, когда следователи военной прокуратуры изволят приехать. Солдаты из ранее судимых оказались весьма словоохотливыми и за весь день, проведённый около трупа, они поведали целый воз ценнейшей информации о методах самоубийствах процветавших в местных отрядах. В первую очередь травились все кому было не лень и чаще всего техническим спиртом или клеем БФ. Бывший ЗЕК захлёбываясь и брызгаясь слюной рассказал о том, что один чудик из соседнего отряда не так давно выпил целый литр Лезила ( дезинфицирующего раствора)и закончил он своё повествование с таким выражением лица,как будто сообщил радостную новость о том, что завтра будет Новый год: "Так он корячился сутки прежде чем двинуть копыта! Не успел то замолчать как напарник будто бы подхватил эстафету: "Айзера обычно не убиваются! Эти недоноски чаще кладут руку под поезд, что бы домой уехать, как будто у них рука снова вырастет. Не так давно из соседнего отряда двое айзеров пошли на рельсы где один хотел голову сунуть, но испугался и отпрянул, а другой кисть положил, но его затянуло по самый локоть и за то лето уже человек так десять домой без рук уехало" Лейтенант как бы до конца ещё не веря услышанному спросил явно с издёвкой: "Что все из соседнего отряда?" Но за него вступил в разговор первый солдат: " Это из всех шести отрядов, что при Амурске, но из соседнего имени Вахреева целых пятеро кто пальцы себе резал! Часто вешаются, но в основном их за провинности вешают другие, но прокурорские пускают всё как самоубийство! Мы ведь ребята из стройбата и по этому нам оружие не положено, а так бы давно бы друг друга бы помочили..." Разговор затянулся, а военной прокуратуры всё не было и солдаты отключившись в своих рассказах от трупов, стали трещать о том, что рядом с казармами Дерюшева размещается в щитовых бараках ещё один отряд комбата Вахреева и он состоит почти из русских и как бы обеспокоенно почти хором выдали: "В эту ночь русских будут бить казахи с "Хим. завода". Наши ребята уже арматурой запаслись и встретят казахов как надо, но лишь бы наши казахи не попёрли!" Внешне оба зэка походили друг на друга как два брата акробата и лейтенант, что бы хоть как то сменить тему разговора ненавязчиво спросил: " А что Дерюшев вас не обрил?" На что получил от них в ответ: "Мы русские волосы коротко стрижём, да и не обшиваемся, как гандоны. Это казахи выкаблучиваются, вот и заполучили, бараны! А этот лежит себе обросший какой, полёживает, а мы тут сиди около него. Тоже мне... муслим!" Сказав это, солдат словно выпалив очередь из пулемёта, смачно сплюнул в сторону трупа...
Следователи прокуратуры пришли в лес лишь к шести вечера и щёлкнув пару раз вспышкой фотоаппарата, выписали бумажку для морга и убрались восвояси. Чуть позже из отряда два санинструктора принесли носилки на которых труп доставили в отряд и положили на плацу. К этому времени солдаты строем возвращались с ужина и комбат выступил перед личным составом с невероятно короткой речью и ткнув пальцем в сторону трупа и сказал: "Вот, добегался!" Куда то явно спеша, вместе с заместителями потопали к санитарной машине и уже залезая в кабину бросив летёхе: " Мы, домой! Когда вернётся машина, то отвези эту падаль в морг и бумажку от прокуратуры не забудь" Машина чихнув чёрным дымом рванула и скрылась во сумерках, солдаты разошлись по помещениям, труп остался лежать на плацу. Какое то время молодой офицер простоял около трупа трупа молодого солдата задавая себе извечный вопрос: "Что делать?" Но скоро последовал ответ от собственного недовольно бурлящего желудка ибо жизнь продолжалась и ему надо было срочно подкрепиться? Тогда лейтенант с раздражением посмотрел на труп солдата Юлдашева или на то, что от того осталось: "Вот, лежишь тут мёртвый и тебя уже ничего больше не колышет!". Вдруг, как глас с неба, из окна дежурного помещения разместившегося на первом этаже казармы донёсся крик: "Товарищ лейтенант, кушать подано!" Театральность обращения немного рассмешила, но зайдя в дежурку он увидел суетящегося словно в трактире какого-то ару. Оказалось, что чеченца по национальности состоящего на должности заместителя начальника Продсклада и потому на столе его уже дожидались несколько открытых банок тушёнки и камбалы в томатном соусе, горсть сахара рафинада, буханка хлеба и чайник кипящий на видавшей виды электроплитке. Ему хотелось сходу наброситься на пищу, но солидности ради лейтенант сухо осведомился: "А где дежурный по части?" В ответ чеченец совершенно непринуждённо бросил:" А лейтенант Букин!? Он помогает лейтенанту Белоусову усмирять роту, где Юлдашев служил." Странный внутренний голос выдал нравоучение: "Вот и не завидуй! Начальство то ваше поразбежалось, а на твоих однокашников брошена толпа взбешённая утренним разводом да и трупом Юлдашева." Это показалось странным, но лейтенант не стал этим морочить себе голову ибо жизнь продолжалась и камбала в томатном соусе была ей в подмогу! Но не успел он зацепить алюминиевой вилкой кусочек рыбы, как в окне дежурки появилась испуганная морда ары - худая с вылупленными глазищами узника концлагеря изрыгнула: "МагазЫн ограбЫ-лЫ!"
В свою очередь чеченец разливая кипяток по гранёным стаканам, куда он предварительно разбросал по щепотке заварки, по свойски стал успокаивать лейтенанта: "Не переживайте вы, товарищ лейтенант, магазин - это дело дежурного по части. Вы пейте чай - настоящий из Грузии!" Какой то чёрт снова дёрнул лейтенанта и он забыв про чай грузинский рванулся к магазину, который размещался на стыке хозяйств комбата Дерюшего и подполковника Вахрееву Чуть позже выяснилось, что Вахреев был утончённым человеком, педантом и отъявленным садистом. Если Дерюшев, как мясник, просто глушил своих мерзавцев шлангом от маслопровода как быков, то комбат Вахреев - худощавый и очень выдержанный человек предпочитал впиваться в кадык своей жертвы двумя стальными пальчиками и при этом мягким голосом приговаривать: " Не нарушай устав, не нарушай!"
Жертва подёргавшись в его стальном захвате, падала на пол и побывав на мгновение в ином мире, как будто бы меняла свои взгляды к уставу воинской службы. Лейтенант в сопровождение чеченца добежали до магазина, что размешался в обыкновенном строительном вагончике с пристройкой, где наткнулись на какого-то офицера странного вида и вооружённого обыкновенной двухстволкой. Офицер в звании майора имел при себе пониже его майорского брюха на портупее настоящую кобуру от пистолета и встретил вновь прибывших слегка заикаясь: " Зря прибежали! Это наши вскрыли, но сигнализация сработала! И... только что разлили мы водочки по стаканам, а тут такой облом!"
Лейтенанта вдруг разобрал дурацкий смех и он смотря на этого несчастного майора в засаленной рубахе и с двухстволкой на плече не выдержав спросил: "На гусей собрались?"
На что майор явно не повёлся и флегматично ответил:"Не на гусей! Мы ждём нападения на наш отряд, вот и двухстволочка сгодится." Но молодой явно не унимался: "А кобура то зачем или вам что пистолеты раздали?" Таким же равнодушным голосом и достав из кобуры свежий огурец майор ответил: " Кобура так, для острастки. А вот ружьё настоящее и патроны тоже настоящие. Жалко, что с мелкой дробью взял, а не с картечью. Вот, так и хочется с десяток сук завалить..." Далее последовала нецензурная лексика сказанная всё тем же флегматичным голосом. Чеченец кладовщик засуетился и явно желая переговорить с майором каким то мягким голоском стал спроваживать лейтенанта: "Товарищ лейтенант,там чай остынет да и тушёнку могут взять... вы идите, а я с товарищем майором покараулю" Лейтенант послушавшись мудрого совета, потопал в дежурку, ибо голод стал совсем донимать и по приходу он всё таки успел навернуть пару банок тушёнки и даже намазать кусок хлеба маслом, но только хотел было глотнуть настоящего грузинского чая, как в окошке дежурке появилась испуганная морда... чеченца: "Ещё два трупа.... их током поубивало!" На что лейтенант проглотив очередную ложку тушёнки спокойным голосом спросил:"От куда дровишки вестимо?" Чеченец явно не читавший Некрасова и испуганный зрелищем, что его только что потрясло, продолжал: "Иду... а там трое и двоим хана, а третий орёт... "Ток, Ток..." Лейтенант успел отхлебнуть чая спросил: "Где там?" Чеченец уже стал успокаиваться и уточнил: "Да там, у недостроенной чайной"
Немного подумав и машинально давясь бутербродом с настоящим маслом выдал: "Слушай, дорогой, трупы никуда не убегут. Один уже лежит на плацу... давай чаю допьём. Сытые мы будем нужнее. Сейчас комбат приедет"По дороге к стройке, где его ждали новые трупа какая-то мысль ехидно пробила его сознание: "Комбату не то что звёзд не видать, но и в ад попадёт!" Вместе с санинструктором - молоденьким казахом и с ошарашенным чеченцем они подошли к заброшенной Солдатской чайной - заброшенной уже пару лет около которой в грязи валялось три тела. Уже было темно и накрапывал мерзкий дождь, воздух стал наполняться зловонием заводских труб. Вдруг, тело зашевелилось и запричитало: "Тох, тох..." Это был казах из части Дерюшева и чеченец их сразу же всех узнал словами: "Казахи из третьей роты" Второе тело подало знак жизни, но как-то очень вяло, тогда как третий солдатик уже смотрел на мир как-то по казахски прищурившись застеклёнными глазами. Надо было действовать и летёха приказал санинструктору: "Гони в часть может быть "санитарка" уже вернулась?" Довольно быстро послышался гул мотора, и жуткую картину осветили фары санитарного бобика, послышался знакомый говор, то были те же зэки с которыми летёха провёл весь день. Их послал дежурный по части лейтенант Букин и явно обрадовавшись подмоге летёха им лихо скомандовал, указывая на полуживого и не живого:"Так, этих двоих в машину. А...третьего в санчасть до прибытия комбата, нам надо в машине ещё место для Юлдашика" Подогнали "бобик" и помимо этих жертв они загрузили тело Юлдашева, которое весьма промокло под дождём и стало пованивать всё сильнее и сильнее, как бы споря с вонью исходящей от завода. И пока мчались в город, кузов наполнился запахом тухлятины, которая забивала собой вонь исходящую от давно не мывшихся живых бойцов. Машина урча и всеми правдами и не правдами пыталась вырваться наверх из котловины выбрасывая из под колёс куски грязи. Но наконец-то на последнем усилии они вырвались на трассу и покатили легко в центр города. Было скучно и крайне вонюче. Тишину нарушил один из эеков и бравируя, солдат стал вспоминать историю с трупами на Колыме: "Дело было зимой и те мертвяки были заморожены..." На этот раз лейтенант перебил его словами: "Там трупы, здесь трупы..., я как-то за первый день службы успел запариться..." Благо машина буквально влетела во двор городской больницы и зацепила бортом одну из створок железных ворот. Шофер явно спешил отделаться от неприятного груза. Позже выяснилось то: что три казаха пошли копать картошку на дачные участки где одна сердитая дачница пустила электрический ток по колючей проволоке: Первого казаха убило сразу на месте, тогда как второй пытался оттащить убитого сослуживца и тоже получил разряд. Вдвоём они всё же смогли доволочь тело до части, но второму ударенному током стало очень плохо и через несколько дней он тоже скончался от остановки сердца, но в приличных условиях здания городской больницы.
С шумом и гамом ещё долго дребезжащих ворот санитарный УАЗик заявил больничному сообществу о своём прибытие, но ему на встречу никто из медицинского персонала так и не высыпался. Во дворе сохранялась тишь да благодать и летёха выскочив из машины на свежий воздух, ринулся в приёмный покой где за стойкой подрёмывала очень даже приятная медсестра. Молодой человек подкрался к ней почти на цыпочках и как можно вежливее обратился к девушке лет так двадцати от роду: "Девушка, там у меня два трупика и один полуживой, куда прикажете их всех доставить?" Медсестра даже не вздрогнула и слегка потянувшись, мило так зевнула, что совершенно не испортила её слегка полненькое личико ( кровь с молоком) таким же добрым и приятным голоском ответила: " Трупики пожалуйста в морг, а того кто жив.. несите сюда, вот вам ключики от морга, когда положите, то не забудьте мне вернуть". Сказав сие, она уткнулась с сосредоточенным видом в какую-то старенькую книжку и молодой человек почувствовал прилив сил и новых желаний: "А позвольте поинтересоваться, девушка, что вы читаете? Меня зовут Андрей и можно узнать ваше имя?" Явно кокетничая медсестра: "Оля! Книжка? Книжка "три мушкетёра", но несите же вашего живого" Отдавать приказание не было нужды и его солдаты уже тащили ещё живого казаха и довольно небрежно бросив его на каталку, молча потопали к выходу, а летёха попытался подыграть ей, но видимо это было явно не уместно и чего-то у него ничего не получалось: " Вы, Оля, присмотрите за нашим солдатом, а я пойду другими заниматься. А где находится ваше мрачное заведение?" Медсестра Оля ещё раз оторвалась от книжки и слегка раздражённо, но довольно вежливо всё рассказала: "Морг находится на бугорке и не перепутайте дверь, она с правой стороны здания и... сейчас санитары придут за вашим раненым, они только, что кого-то понесли..." Последнюю фразу она договаривала уже вся снова поглощённая чтением. Здание морга больше походило на хохляцкую избу свежевыкрашенную белой известью и находилось там где ему было положено находиться - на бугре и был вынужден сдавать задом санитарный бобик по узкой дороге ведущей к Моргу. Летёха открыл дверь морга и прошмыгнул во внутрь здания. Он попал в довольно длинный коридор выкрашенный свинцовой краской, напоминающий любое штабное помещение где слева и справа от него были двери кабинетов. Открыв первую попавшуюся тяжёлую дверь, он был меньше удивлён, но больше заинтригован. Такого он ещё нигде и никогда не видывал: В сравнительно небольшом помещение девять метров квадратных на полу буквально всё было завалено трупами. Умершие граждане лежали в разных позах, зачастую в искорёженных позах - в тех самых в каких их смерть застала и в некоторых местах эти тела лежали прямо друг на друге. Одетые и голые, в крови и совершенно обескровлено синюшные, молодые и старые... все лежали до единой кучи и ему подумалось:" А чё так много?" Это была единственная мысль что как бы нехотя скользнула в его сознание. А потом ему подумалось ещё: "А куда я своих то положу?" В это самое время, когда он стоял посреди комнаты заваленной под завязку всякими трупами и о чём-то глубоко размышляя, тяжёлая входная дверь обитая изнутри алюминиевыми пластинами медленно открылась и в дверном проёме появилась рожа зэка с явно испуганными глазами и буквально дрожащей нижней челюстью как в фильмах ужасах, запинаясь выдала: "Т-това-р-рищ лейтена-а-нт, а м-мы в-вас поте-ряли!"
По стране Советов шла широким фронтом борьба с Пьянством и под ногами у нашего летёхи, словно на поле брани после битвы на Куликовском поле лежали вповалку уже должно быть не первые её жертвы и как бы не обращая внимания на перепуганного солдата и будучи состояния глубокой задумчивости он задал в слух вопрос: "А вот куда мы наших положим?"
В это момент на него смотрел одним лишь глазом труп какого-то худощавого гражданина лет сорока, что оказался прямо у лейтенантских заляпанных грязью сапог. Прямо поверх этого худосочного трупа лежала руки на распашку тело огромной женщины с красным лицом, живот дамочки весом в полтора центнера был раздут до безобразия и с вылезшем из своей орбиты лиловым пупом и на всю её левую руку вплоть до локтя красовалась кривая наколка "Мотя".
Худосочному трупу мужчины было уже совершенно всё равно кто или что там на нём покоится, на на пальцах правой рука что когда-то замерла в судорожном движение можно было разглядеть слово "Вася". Почти как в постановке "Ромео и Джульета!" лейтенант стоя над трупами, видимо от скрыто перенесённого стресса, произнёс с выражением как в кино с выражением: "Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульете"!
Но тут же придя в себя и не дожидаясь когда побледневший зэк рухнет тут же в обморок, распорядился: "Вот этих двоих надо отодвинуть в строну. Вокруг них много места. Тут наших и положим..." В ответ раздался настоящий вопль, который испустил испуганный солдат:" Не-е-ет!!!" Это у солдата стали сдавать нервишки и он как бы спохватившись и пытаясь восстановить хладнокровие всё так же запинаясь предложил: "А м-может м-мы их в кор-ридоре бросим?" Лейтенант попытался урезонить: "Нет, ребята, как-то неприлично. Завтра люди придут, а в коридоре скелет валяется..." Но не успел он закончить эти слова как в комнату заглянули ещё две любопытные рожи солдата - зэка и и совсем уж детское личико санинструктора казаха, который буквально взвыл и этот визг так же буквально заразил истерией всю троицу и солдаты бросив брезентовые носилки с трупами в коридоре, выскочили из морга прочь. Ему подумалось: "Но не буду же я их всех ворочать? А оно мне надо?" Смерть в стране советов совсем не красивой! Так закончился первый день его службы... Часы показывали полночь, но впереди была ещё ночь с её массой странных сюрпризов. Зэки не спешили сесть в машину и открыв все её двери пытались избавиться от трупного запаху, которого может быть уже и не было, но он продолжал всем чудиться ибо им пропиталась вся их нечистая одежда. Летёха тоже как-то не спешил вернуться в часть, представляя там бешеного комбата бегающего туда -сюда по кабинету и сотрясающего своим зычным голосом бетонные стены и барабанные перепонки своим подчинённым. Поэтому как-бы совсем не спеша наш крещённый первым днём службы поплёлся в Приёмный покой больницы с одной только мыслью: "Попытаться ещё раз пообщаться с Олей ибо он таких пышек любил!"
К этому моменту перестала читать книжку или глаза устали или решила помечтать. А тут как тут наш амурский Дартаньян заходит и если не в шляпе то в форменной фуражке. На этот раз Оленька была благосклонна и даже как-то защебетала: Не волнуйтесь..."
Лейтенант ей сразу же напомнил: "Андрей..." Но она продолжила своё милой и ласкающее его слух щебетание: "Да, да, не волнуйтесь Андрей, вашего живого поместили там где надо и им займётся дежурный врач..." Андрей превратился в саму нежность и учтивость: "А я и не волнуюсь, Оленька!Знаю, что наша медицина сделает всё от неё зависящее. Вы уж лучше скажите: как вы тут одна со всем справляетесь и не сильно ли устаёте?" Разговор завязывался легко и медсестра Оля так много о себе успела рассказать, когда всю их идиллию испортил этот маленького роста казах и за их спинами раздался почти девичий голос: "Товарищ лейтенант, я бумагу для Юлдашева от прокуратуры забыл положить!"
Лейтенант уже позабыв о пережитых ещё совсем недавно минутах огорчения,нехотя протянул ключи санинструктору со словами: " Сходи в морг и брось бумажку на труп." Снова раздался настоящий, но весьма многозначащий вопль: " Н-е-е!!!" Казах стал красноречиво отмахиваться от летёхи держащего ключи словно от какого-то призрака - с ним случилась настоящая истерика и летёха не понимая таких реакций и видевший такую сцену в первый раз в своей жизни, явно с досадой сказал:"Ну, прям всё как в кино ужасов! Ладно, дай ключи зэку, он на зоне и не таких грузил!" Казах схватив ключи побежал прочь и через минут пять он вернулся с ключами и тем самым снова перебив целенаправленную беседу... на что лейтенант рявкнул: "В общем и в части пожрать толком не дали и тут всё та же проблема..." Оборвав себя на полуслове он сжал зубы так, что они заскрипели и ему захотелось вмазать санинструктору по его физиономии, но быстро взяв себя в руки, почти спокойно обратился к Оленьке ласковым голоском: "Вы через два дня дежурите?"
Трудно сказать положил ли зэк бумажку от прокуратуры на труп или нет, но всё равно надо было возвращаться в часть, так и не успев толком договориться с Оленькой... На обратном пути их машину сильно трясло, всё в ней гремело и в часть они ехали в полном молчание, шёл дождь и дворники на лобовом стекле мотались "туда сюда". думать ни о чём не хотелось, но жутко хотелось лишь жрать и спать... жрать и спать... жрать и спать...
Вдруг кто-то резко вмазал лейтенанту по его щеке. Как будто это была звонкая пощёчина... но поднял голову и увидел шикарную сцену: Чуть выше сопок вдали на расчищенном от чёрных туч небе сияли звёзды, а внизу всеми огнями светилась казарма и здание штаба, справа горел ясным пламенем один из бараков и с трудом подняв тяжёлые веки он пытался сообразить: в верху небо всё звёздах, а внизу казармы в огне, неужели он летит над землёй и ему даже подумалось: "Вот кажется и бог пожаловал!"
В этот момент за стеклом он увидел очертание Призрака то ли в белом плаще, но похожем на банный халат под полами которого в долине была виднелась горящее здание. Прозрачное лицо смотрела на летёху не выражая никаких эмоций... Видение внезапно исчезло и он продрав глаза, увидел мирно спящего за баранкой солдата шофера. Потом он посмотрел в перёд и увидел то что они уже несутся на всей скорости в пропасть... Со словом бля-я, летёха стал левой рукой, выкручивать баранку в левую сторону и тут уже очнулся шофер и стал судорожно тоже крутить... Машина даже не перевернулся и им удалось вывернуть её за несколько метров от кромки не высокой пропасти высотой метров пять или в восемь после которой начинался резкий спуск в долину "Газов". Шофер уснул и сбился с дороги которая вела в отряд. Казалось в эти несколько секунд борьбы за жизнь уместилась целая вечность. И вот: Они все впятером остались живыми и машина оказалась не разбитой. Тогда как внизу в отряде шла настоящая бойня и они выбравшись из машины смотрели сверху, как внизу в зареве огня барака мечутся фигурки людей... Всё увиденное чем-то напоминало собой сцену из библейского ада и лейтенант невольно вообразил себя римским кесарем на фоне горящего Рима. Он стоял на краю пропасти на дне которой уже должны были лежать его искорёженное или даже обгорелое тело, но он стоял живым и невредимым тогда, а в "газовой" долине шла настоящая бойня, ибо уже пришли казахи с Химического завода и дружно атаковали русский отряд подполковника Вахреева, что проживал в одноэтажных бараках. В окна казарм полетела словно копья строительная арматура, но обороняющаяся сторона заблаговременно забаррикадировала изнутри окна помещения сетками от кроватей и страшные копья не нанесли ощутимого вреда среди осаждённых. Лишь были выбиты стёкла и вскоре эти куски стёкол полетели в сторону казахов. Вот тогда то в толпе не ожидающей скорых ответных действий раздались вопли - куски стёкол достигли своей цели.
Неожиданно из окон и дверей казарм на казахов ринулась толпа русских солдат - ЗЭКов. И как дополнение в казахов полетели заточенные металлические обрубки, а так же град заблаговременно заготовленных камней... Дежурный по части напрасно палил из своего ружья в верх... Никто внимания на него и его выстрелы не обращал, а вот пальнуть по толпе он так и не решился. В это время заполыхало общежитие для молодых офицеров и к всеобщему шуму и гаму прибавился женский визг и детский плачь. Нападающие казахи стали отступать под ударами русских. Многие из казахов оставшись без камней просто ложились на землю и позволяли себя больно пинать. В это время подполковник Дерюшев успевший приехать в часть стоял с лопатой у входа в своё здание тогда как все окна казармы были заделаны решётками по третий этаж. Никто этих бьющихся не разнимал и не разгонял, ибо все офицеры были заняты спасением из объятого пламенем барака своих жён, детей и нехитрого имущества. Только один лишь комбат Дерюшев поначалу нёс стойкую оборону у входа в свою казарму стоя со штыковой лопатой на перевес, через который уже никто и не пытался проскочить. Неожиданно Дерюшев увидел своих же казахов, что благополучно спустившись на землю, с четвёртого этажа по канатам сплетённым из простыней и стали тонкими струйками вливаться в бьющуюся на смерть море людей бьющихся в кровь между собой. Как всегда уверенный в себе самом бравый комбат тоже бросился туда и даже попытался выловить своих непутёвых казахов. Но... тут же он наткнулся на старшину одной из русских рот отряда Вахреева. Этот русский старшина почему-то не любил подполковника Дерюшева и под прикрытием темноты влепил бравому комбату лопатой по башке... наотмашь. Естественно комбат упал как будто сражённым на поле брани и естественно кто-то из казахов поддал ему ещё пинками по казалось бы бездыханному телу. Бойня могла бы продолжаться не мерено времени, но тут подоспел вызванный кем то комендантский взвод и на плацдарм выехала хлебовозка по правую и левую сторону от которой шли парни с черенками в руках. Эти краснопогонники били тех и этих зло без разбора на своих и чужих. Толпа бьющихся дрогнула и бросилась в россыпную. Утром строительные отряды подсчитывали свои потери. Удивительно то, что не смотря на высокую степень ожесточения ночного побоища не было зафиксировано ни одного трупа. Да, побитых было очень много, но ни одного убитого и даже в горящем бараке общежития никто из его жильцов не сгорел.
Утром после построения отряда подполковника Вахреева можно было увидеть странную сцену. Перед лицом личного состава оба комбата Дерюшев и Вахреев ожесточённо били старшину роты посмевшего ночью влепить комбату лопатой по башке и ещё долго на всю долину "газов" раздавался зычный голос: "Дай я ему козлу ещё влеплю... он меня больнее ударил!"