Итак, в I тысячелетии и в начале II тысячелетия н.э. на южном побережье Балтики жили племена индоевропейского происхождения, которых немцы, скандинавы и англо-саксы именовали вендами или виндами. Историки говорят, что еще раньше на южнобалтийских земелях и в северной Италии жили венеты - народ, который прежде неоднократно отождествлялся с иллирийцами и славянами. Под именем вендов славяне были зафиксированы античными и византийскими авторами (Плинием, Тацитом, Птолемеем,
Иорданом). Североиталийских венетов, основавших Венецию, римский историк Тит Ливий (59 до н. э. - 17 н. э.) отождествлял с беглецами из Трои.
Расскажем о южнобалтийских славянах, следуя книге В.И. Меркулова "Откуда родом варяжские гости?" и очерку В.В. Фомина "Летописные варяги - выходцы с берегов Южной Балтики". Обратим внимание, что в очерке В.В. Фомина уделяется большое внимание существованию тесных торговых и политических связей южнобалтийских славян с северо-западной новгородской Русью. Надеюсь, что
прочтя компиляцию из работ этих двух замечательных историков, у Лузгиных больше не возникнут вопросы, каким образом их фамилия появились в Ленинградской области, Карелии и на побережье Баренцева и Белого морей. Возможности было две: или напрямую с Южного побережья по Балтике, или транзитом через Полоцкое княжество.
*
По историческим источникам известны несколько географических центров славян на южном и юго-восточном побережье Балтики.
Во-первых, самый западный центр, располагавшийся в федеральной земле Мекленбург на северо-востоке Германии (там, где сейчас города Щецин, Росток), - так называемая варяжская Русь или Варгия, откуда по летописной легенде были призваны Рюрик и его варяжские братья-князья Синеус и Трувор (Сивар и Триар). Это были земли бодричей или ободритов, куда входили также вагры, полабы, древане, глиняне, смоляне, рароги-рериги, варны и в которых правила "русская" династия. Себастьян Мюнстер в своей "Космографии" 1588 года говорил, что население Мекленбургского герцогства составляли венды, вандалы, герулы и ободриты. Королём вандалов на Балтике был Вислав, который считался прямым предком Радегаста, последнего короля вандалов и основателя династии королей вендов и ободритов.
Карта Вагрии - Варяжской земли в окрестностях Ростока
Во-вторых, славянским традиционно считается остров Рюген, жители кoторого именуются западноевропейскими источниками ругами, т.е. русскими, а также примыкающее к нему побережье Балтики на востоке и к юго-востоке до р. Одры, где жили лютичи. Южнее лютичей проживало еще одно крупное объединение полабских славян - сербы-лужичане.
В-третьих, район между Одрой, Вислой, Вартой и Нотецею, где жили поморяне, из которых особо выделяют кашубов и словинцев.
В-четвёртых, сущствовала "Русь" в устье Немана и Западной Двины. Некоторые авторы также выводили отсюда Рюрика.
В-пятых, западноэстонские провинции Роталия и Вик с островами Эзель и Даго были "русскими". Профессор А.Г. Кузьмин указывал, что в некоторых средневековых источниках эти провинции назывались Рутенией. Он же писал и о "русских селах" в Вике и Латгалии, содержащих в своих названиях компонент "венд". А.Г. Кузьмин обращал также внимание на то, что древнерусский Полоцк в сагах называется Палтиской. Город с таким названием существует до наших дней и в эстонской Роталии.
*
Северогерманский хронист Адам Бременский, живший в XI веке, в сочинении "Деяния архиепископов Гамбургской церкви" писал о ваграх и русах, причисляя их к "славянским народам". "Ваграми" в немецких источниках называли племeна с южного побережья Балтики, т.е. варягов. Они были прекрасными мореходами, совершавшими набеги на Англию в VIII - IX столетиях.
Происхождение термина "варяги" совершенно ясно: это "поморяне", "люди, живущие у моря" (от индоевропейского корня "вар" - "вода", "море"). Немецкий священник и миссионер XII века Гельмольд фон Бозау в "Славянских хрониках" сообщает:
"Перейдя реку Травну, мы попадаем в землю вагров. Городом этой земли был некогда приморский город Альденбург. < ... > Альденбург, тот, что на славянском языке зовётся Старигард, то есть "старый город", расположен в земле вагров, на западной стороне Балтийского моря, и является пределом Славии. Город же этот < ... > некогда населяли храбрейшие мужи, так как находясь на переднем крае всей Славии, они имели соседями датчан и саксов и все военные столкновения или сами первыми начинали, или, если нападали другие, то принимали удар на себя".
По свидетельствам Адама Бременского и Гельмольда, датчане называли Русь Острагардом, что говорит о её восточном по отношению к Дании расположении. Датский хронист конца XII века Саксон Грамматик в хронике "Деяния данов" (Gesta Danorum), написанных на средневековой латыни, сообщает, что в начале I века н.э. король данов Фротон I вёл войны на море с королём рутенов Транноном и даже захватил столицу русов Роталу.
Географические границы варяжской Руси описал в XVIII веке Самуэль Бухгольц в сочинении "Опыт по истории герцогства Мекленбург":
"Земли, которые составляют эту страну, следует перечислять друг за другом в герцогских титулах: герцогство Мекленбург, княжества Венден и Ратцебург, графство Шверин и владения Росток и Старгард".
Ссылаясь на Г. Клювера, Бухгольц, отождествляет город Старгард, располагавшисяся в марке Померания близ города Рерик, с Ольденбургом.
Посол Священной Римской империи Сигизмунд Герберштейн (1486 - 1566), посетивший Россию в 1517 и 1526 годах, в своих воспоминаниях "Записки о Московии" утверждал, что родиной варягов могла быть только Южно-Балтийская Вагрия, заселенная славянами-вандалами, которые "были могущественны, употребляли, наконец, русский язык и имели русские обычаи и религию". "На
основании всего этого, - писал Герберштейн, - мне представляется, что русские вызвали своих князей скорее из вагрийцев, или варягов, чем вручили власть иностранцам, разнящимся с ними верою, обычаями и языком".
Проректор гюстровской гимназии Фридрих Томас в 1716 г. издал труд, посвящённый свадьбе мекленбургского герцога Карла Леопольда и Екатерины, дочери царя Ивана V. Книга затрагивала вопросы генеалогического родства двух династий. Ссылаясь на манускрипт 1687 года, автором которого был уже умерший нотариус мекленбургского придворного суда Иоганн Фридрих фон Хемниц
(1611 - 1687), Томас писал, что в соответствии с этим документом Рюрик был сыном ободритского князя Годлиба, убитого в 808 году данами.
Француз Ксавье Мармье, побывававший во время своего путешествия в Мекленбурге, расположенном на бывших землях славян-ободритов, записал местную легенду о том, что у короля ободритов-реригов Годлава было три сына: Рюрик Миролюбивый, Сивар Победоносный и Трувор Верный, которые, идя на восток, освободили от тирании народ Русии и сели княжить соответственно в
Новгороде, Пскове и на Белоозере. Эту легенгу Мармье изложил в своих "Северных письмах" которые были изданы в 1840 г. в Париже.
В 1613 году в Кёльне был издан "Всеобщий исторический словарь", автором которого был французский учёный Клод Дюре. Он полагал, что варяжский князь Рюрик происходил из Вандалии и отождествлял варягов с вандалам, которых также называли вендами. Ф.Я. Спенер называет правителей Мекленбурга до XIII века "королями вандалов". Одним из самых известных вандалских вождей
прошлого был король Гензерих. Под его предводительством вандалы завоевали Северную Африку.
Король вандалов Гензерих
По свидетельству Прокопия Кесарийского, в своём завещании Гензерих установил систему наследования королевской власти, при которой престол всегда доставался старшему представителю королевского дома, независимо от степени родства с предшественником. Традиция вандальской "очередности" преемственности власти существовала и на Руси.
Существуют веские основания связывать варяго-русов с южного побережья Балтики с предшествующим вендо-вандальским населением. Немецкие письменные источники называют древнее население южной Балтики вандалами или венедами (вендами); варяги и русы происходили от этой группы племён или были ей родственны. На той территории, где создавались немецкие источники и
проживали их авторы, вплоть до конца XVIII века автохтонное "вендское" население сохраняло национальную самобытность и отличалось от пришлого немецкого. Однако, с XII века в связи с онемечиванием населения южно-балтийского побережья "варягов"
стали относить к западно-европейцам. В XV веке уже русские летописи писали, что Рюрик пришёл "от немцев".
*
В связи с приведённым рассказом В.И. Меркулова о вандалах и их короле Гензерихе сделаю одно маленькое дополнение, касающееся нас, Лузгиных. В польском языке слово "лузга" отсутствует, но есть слово "луска", которое имеет много различных значений, по существу совпадающих с русскими значениями этого слова. И всё же в Интернете я нашёл несколько текстов на польском языке, в которых содержалось слово "лузга". Все они, за исключением одного, использовали это слово, когда речь шла об иконах. Ясно, что в этих случаях значеним слова "лузга" был скос в иконной доске между полем и ковчегом. А вот с одним текстом я сам разобраться никак не смог. Пришлось спросить у знакомого поляка. Он сказал, что в польском языке такого слова нет, но в тексте речь идёт о путешествии польских моряков по Средиземному морю на яхте, и слово "лузга" по контексту означает
что-то типа ветра. Каково же было моё удивление, когда в каком-то заброшенном уголке Интернета я нашёл небольшой словарик уже давно не существующего языка вандалов, и в этом словаре было слово "лузга", означающее "ветер". Каким-то чудом в жаргоне польских моряков сохранилось это вандальское значение слова "лузга".
Что же касается завоевания вандалами Африки, то подозрения вызывают названия родственных африканских языков Lusoga (?LuSoga или Soga - language of the people of Busoga), Luganda и Lugwere, на которых говорят аборигены Уганды, и название столицы Замбии Лусака. Эти названия что-то уж больно сильно напоминают о кельтском боге Луге, с именем которого связано и само слово "лузга" (об этом я расскажу в другой раз).
*
Кем были "варяги" в этническом отношении? Несмотря на то, что некоторые древние источники отождествляют славян и вендов, многие историки тем не менее считают, что ни венды, ни вандалы изначально не были "славянского" происхождения. Они входили в группу "ингевонов" - племен с сильной примесью уральских элементов, которые не были ни германцами, ни славянами.
Антропологически установлена их близость к северной расовой группе. Западные "славяне" обнаруживают значительно меньше славянского культурного компонента, нежели восточные и, тем более, южные славяне.
Историки пишут, что на рубеже VIII и IX веков венды-варяги еще не были ассимилированы славянами. Начиная с середины IX века, они постепенно ассимилируются с пришедшими на Южную Балтику славянами и перенимают от них славянский язык. Объединение вендов и славян, возможно, произошло в связи с их совместным сопротивлением наступлению франков и саксов. Правда, чёткого ответа на вопрос кто такие славяне и откуда они пришли историки не дают. Не очень понятно также, как такая точка зрения согласуется со свидетельствами первоисточников, например, с приведённым выше свидетельством византийского историка начала VII в. Фиофилата Симоката, рассказавшего о встрече византийского императора и славянских послов с берегов Балтики.
Основным направлением переселений вендов-варягов, теснимых германскими племенами, стало восточное побережье Балтики. В "Повести временных лет" даётся двойное именование переселенцев - варяги-русь: "И пошли за море к варягам, к руси, ибо так звались те варяги - русь". При этом, "Повесть временных лет" специально оговаривает, что русь - это не шведы, не норвежцы и
не датчане.
В Восточной Европе варяги появляются в середине IX века. Варяги-русь приходят сначала в северо-западные земли к ильменским словенам, а затем спускаются к Среднему Поднепровью. Близость языка поморского славянства и нашего новгородского (северо-западного говора) и ряд других данных указывают на то, что связи между южно-балтийскими и восточными славянами были крепкими и постоянными.
*
Южная Балтика в последние века I тысячелетия и в начале II тысячелетия экономически бурно развивалась. Славяне возделывали пшеницу, рожь и ячмень, разводили скот, занимались птицеводством и пчеловодством, солеварением, охотились на диких животных и ловили рыбу. Высокого уровня достигли плотническое дело, храмовое деревянное зодчество, судостроение, выделка кож, ткачество, гончарное производство, ювелирное дело, производство оружия, домашней утвари, предметов роскоши, шитье золотом, скульптурные и живописные работы, металлообработка, литье и ковка из благородных металлов.
Процветала торговля. М.В. Ломоносов, характеризуя балтийских славян, писал, что они "издревле к купечеству прилежали". Крупнейшим святилищем был храм бога торговли Радегаста в Ретре, изображение которого было отлито из золота, и который, по свидетельству западноевропейских хронистов Титмара Мерзебургского и Адама Бременского, "пользовался чрезвычайным уважением и
почестями со стороны всех славян".
Центром балтийской торговли был город Волин, который Гельмольд вслед за Адамом Бременским называл "знаменитейшим", и писал, что "это действительно был самый большой город из всех имевшихся в Европе городов, населенный славянами вперемешку с другими народами". По размаху торговли Волин уступал только одному Константинополю. Другим крупным торговым центром был торговый порт бодричей Рарог (Рерик) на берегу Висмарского залива.
Торговлей занималось практически всё население южнобалтийских городов. Оттон Бамбергский, посетивший Поморье в 1124 - 1125 гг., крестил жителей ряда городов в два приема, так как многие из них во время первого крещения находились по торговым делам в чужих землях. Когда он явился первый раз в Колобрег, то город оказался практически пуст - его жители уплыли торговать на острова.
Уровень жизни балтийских славян был высок. О Поморье шла слава, что там не было нищих. Показательно сравнение уровня жизни датчан и южнобалтийских славян, сделанное спутниками Оттона Бамбергского во время его второй поездки с проповедью по Южной Балтике (1127 г.). Один из его приближенных побывал в Дании. Яркие краски, присущие в описании жизни и быта балтийских
славян, исчезают в описании жизни датчан. Церкви и дома людей бедны и убоги на вид, в одежде нет ни роскоши, ни изящества. Земледелие развито слабо, а жители занимаются в основном скотоводством, рыболовством и охотой.
Балтийские славяне, особенно вагры и руяне, занимались не только торговлей, но и разбоем на море. Они "гнездились" по всему юго-западному побережью и имели убежища в Швеции. Располагая многочисленным флотом, южнобалтийские славяне, по мнению И.А. Лебедева, "властвовали на море безраздельно и были передовым народом в мореплавании. Они отличались искусством в построении судов. Первые большие корабли, которые могли вмещать лошадей, были построены ими". Погружая на корабли коней и посредством их совершая быстрые вторжения вглубь территории, они грабили берега Дании и ходили в Англию. Многие исследователи пишут о поселениях южнобалтийских славян в Нидерландах и Англии.
*
В чьих же руках была сосредоточена торговля в Балтийском регионе в начале II тысячелетия? Долгое время в исторической науке господствовала норманская теория, в соответствии с которой считалось, что лидирующие политические, военные и торговые позиции в это время занимали народы Скандинавского полуострова, выходцем из которых был легендарный Рюрик.
Однако, уже в 1845 г. известный историк Т.Н. Грановский отмечал, что Скандинавию в торговлю с Востоком втянули "поморяне и преимущественно волинцы". Справедливость слов Грановского подтверждают многочисленные факты. Так, шведский и другие скандинавские языки большинство слов, связанных с торговлей, заимствовали у славян, например, "lodhia" - "лодья" (грузовое судно), "torg" - "торг, рынок, торговая площадь", "besman" - "безмен", "tolk" - "объяснение, перевод, толковиние", "pitschaft" - "печать", "cona" - "монета" (слово "куна" в древнерусском языке означало "куница, куний мех, деньги"), "zobel" - "соболь" и другие. На основании этого известный учёный С.Н. Сыромятников резонно заключал: "мы должны признать, что люди,
приходившие торговать в скандинавские страны и приносившие с собою арабские монеты, были славянами".
В 1903 г. историк В.И. Ламанский писал, что знаменитые восточноевропейские торговые пути были проложены словенами и кривичами, и именно "по их указанию и следам стали ходить затем и скандинавские торговцы".
Археологами давно установлено "безусловное родство" древнерусских и южнобалтийских кладов и вместе с тем их довольно "резкое" отличие от скандинавских, в том числе и от готландских кладов. В скандинавских кладах очень высокий процент составляли английские денарии, а в южнобалтийских и древнерусских кладах преобладали монеты германского чекана. По мнению В.М.Потина, это свидетельство того, что контрагентами восточных славян в балтийской торговле могли быть только южнобалтийские славяне. В 1956 г. В.Л. Янин пришел выводу, что торговые связи между восточными и южнобалтийскими славянами являлись "по существу внутриславянскими связями, развивавшимися без заметного участия скандинавов".
*
Теснейшие связи южнобалтийских и восточноевропейских славян не ограничивались торговлей. Герборд, оставивший жизнеописание Отгона Бамбергского, рассказывает, что польский король Болеслав Кривоустый (1102 - 1139), долго воюя с русскими, которых поддерживали половцы и поморяне, захватил в плен "короля русского" - перемышльского князя Володаря Ростиславича [Перемышль - город на юго-востоке Польши на границе с Украиной, в X веке входил в состав Киевской Руси]. Был заключен мир, по которому русские брали обязательство не оказывать помощь поморянам. Контакты русских земель с Поморьем, несмотря на потерю им самостоятельности во второй половине XII в., сохраняются в дальнейшем, что говорит о их давнем и устойчивом характере. По сообщению В.Н. Татищева и Н.М. Карамзина, в 1217 г. полоцкий князь Борис Давидович женился "вторым браком на Святохне, дочери померанского князя Казимира".
*
Тесные связи у балтийских славян были и с их соседями - датчанами. Их связывало многое: проживание по-соседству, боевая дружба и кровное родство. В начале XXI века на генетическом уровне было установлено близкое родство датчан с белорусами. Это, конечно, говорит в пользу гипотезы о славянских корнях датчан.
В знаменитой битве при Бравалле в 786 г. датчане и южнобалтийские славяне вместе сражались со шведами и норвежцами. Объединялись они и против агрессии немцев и их политики окатоличивания, вместе ходили в морские набеги. Например, около 940 г. они совместно напали на Норвегию.
Датчане признавали славянских богов. Так, Саксон Грамматик, говоря о боге Святовите, храм которого находился на о. Руяне (Рюгене) и который пользовался большим почетом у славянского населения Балтики, писал, что "даже соседние государи посылали ему подарки с благоговением: между прочими, король датский Свенон, для умилостивления его, принес в дар чашу искуснейшей отделки".
Датско-английский король Канут Великий (ум. 1035) был потомком ободритских князей по материнской линии. В Дании нашел себе приют будущий князь ободритов Готшалк, ставший затем родственником короля. С его именем связано возникновение славянского государства на Южной Балтике, опиравшегося на поддержку Дании.
*
Отношения южнобалтийских славян и датчан в начале II тысячелетия стали портиться. Причем исследователи констатируют, что по мере обострения отношений между Данией и Поморьем ухудшались отношения датчан и новгородцев. Новгородская летопись свидетельствует о противостоянии новгородцев и датчан, достигшем своего апогея в 1134 г.: "Том же лете рубоша новгородць за моремь в Дони". Подмечено, что этот конфликт совпадает по времени с вторжением датчан в земли
южнобалтийских славян. Это, конечно, говорит о тесной не только торговой, но и кровной связи южнобалтийского Поморья с Русью.
Южнобалтийские славяне и их соседи датчане в конце I и начале II тысячелетий стали испытывать сильное давление со стороны германских племён. По-видимому, в Дании уже в первые века II тысячелетия влияние германского элемента стало преобладать над славянским. Во всяком случае, в противостоянии славян и германских племён они уже принимали сторону последних. В середине XII в. многовековое противостояние германцев и прибалтийских славян, по словам Видукинда Корвейского,
первых - "ради славы, за великую и обширную державу", вторых - "за свободу, против угрозы величайшего рабства", вступило в свою финальную и трагическую для славян развязку, через несколько десятилетий завершившуюся окончательным покорением славян. Как повествует западноевропейский хронист Гельмольд, в 1147 г. крестоносцы по инициативе германского короля Конрада III предприняли поход против южнобалтийских славян. Этот, по словам К. Лампрехта, "безумный крестовый поход", благодаря действиям славянских мореходов с о. Рюген, разбивших датский флот у ободритского побережья, постигла полная неудача. Однако, вторгшиеся в Померанию и Пруссию войска Альбрехта Медведя, основателя бранденбургско-прусского государства, и саксонского герцога Генриха Льва, положили конец славянским государствам на берегах южной Балтики.
*
Массовый археологический, антропологический и нумизматический материал свидетельствует о самом широком присутствии в пределах Северо-Западной Руси южнобалтийских славян. Особенно впечатляют масштабы распространения южнобалтийской керамики. В Пскове, Изборске, Новгороде, Старой Ладоге, Великих Луках отложения, насыщенные южнобалтийскими формами Х - ХI веков,
представлены, по оценке С.В.Белецкого, "мощным слоем". В 1950 г. Я.В.Станкевич отмечала, что "широко распространенные в древнейших жилых комплексах" Старой Ладоги сосуды имеют многочисленные аналогии в керамике южнобалтийских славян междуречья Вислы, Одера и Эльбы. Так, на селище Новые Дубовики, датируемом IX веком, в 9 км вверх по течению от Старой Ладоги археологи
обнаружили многочисленную лепную керамическую посуду южнобалтийского типа. По сообщению Г.П. Смирновой в ранних археологических слоях Новгорода найдена керамика, которая "характерна только для поморских славян и может служить ориентиром для определения границ их обитания". Лепная керамика Рюрикова городища (IХ - Х вв.), куда, якобы, пришел из Ладоги Рюрик, абсолютно идентична древнейшей посуде Старой Ладоги и Новгорода, т. е. керамике южнобалтийского типа. В Изборске (Труворово городище) основу керамического набора лепных сосудов VIII - IХ вв. (более 60 %), подчеркивает С.В. Белецкий, "составляют сосуды, находящие себе соответствие в славянских древностях южного побережья Балтийского моря". В.В. Седов отмечал, что сосуды биоконических и реберчатых форм, найденных в новгородских сопках, являют собой характерную особенность славянской
культуры междуречья нижней Вислы и Эльбы.
Своей массовостью керамический материал, по словам А.В. Арциховского, служит "надежнейшим этническим признаком", причем лепная керамика является одним из наиболее ярких этнических индикаторов. В 1960-х гг. В.Д. Белецкий объяснял широкое присутствие южнобалтийского керамического материала в раскопах Пскова тем, что сюда переселилось славянское население "из северных областей Германии". В 1970 г. В.В. Седов, основываясь на сосудах нижнего горизонта Ладоги и Псковского городища, ближайшие аналогии которым известны на южнобалтийском Поморье, пришел к выводу "о происхождении новгородских славян с запада, из Венедской земли". В 1971 г. В.Л. Янин и М.Х. Алешковский отметили среди новгородского населения наличие "балто-славянского контингента", пришедшего с запада. В 1974 г. Г.П. Смирнова, исходя из "сравнительного анализа керамики Новгорода и керамики поморских славян", поддержала мнение о заселении Новгородской земли выходцами из северных районов Висло-Эльбского междуречья. В 1982 г. В.М.Горюнова, характеризуя западнославянские формы раннекруговой керамики Новгорода и Городка на Ловати, указала,
что "керамика этих форм < ... > скорее всего, принесена сюда выходцами с южного побережья Балтики".
В 1979 - 1980 гг. С.В. Белецкий связал появление керамики южнобалтийского типа в Изборске с его основанием (рубеж VIII - IХ вв.), а в конце IХ в. в Пскове - со временем кратковременного затухания Изборска. В новой группe населения в Пскове (вторая половина X в.) ученый также видит южнобалтийских славян. Причем он подчеркнул, что его территория увеличилась в 6 раз, и на поселении появились профессиональные ремесла и торговля (весы, разновес, монетные находки). В 1980 и 1982 гг. К.М. Плоткин, отметил, что "в генезисе древнерусского населения Псковщины участвовали западнославянские этнические элементы". В 1982 г. Й.Херрман высказался в пользу того, что южнобалтийские славяне могли "прибывать и в Новгород, и в Старую Ладогу, поселяясь в этих торгово-ремесленных центрах". В 1988 г. Е.Н. Носов, констатируя прибытие в VIII в. в центральное Приильменье новой группы славян с развитым земледельческим укладом хозяйства, значительно стимулировавшей социально-экономическую жизнь региона, предположил, что переселенцы могли придти с территории современного Польского Поморья. Через два года он отметил наличие "культурных связей поморских славян и населения истока р. Волхова". В 1990 г. С.В. Белецкий акцентировал внимание,
что на Труворовом городище "в VIII - IХ вв. находился ремесленно-торговый протогородской центр, основанный славянскими переселенцами с территории междуречья нижней Эльбы и Одера".
*
Заключения археологов подтверждаются выводами антропологов. В 1969 г. В.П. Алексеев установил факт наличия среди населения Северо-Западной Руси выходцев с Балтийского Поморья. В 1974 г. Т.И. Алексеева констатировала, что краниологические серии с территории Северо-Запада "тяготеют к балтийскому ареалу форм в славянском населении". Чуть позже В.В.Седов отмечал:
"Ближайшие аналогии раннесредневековым черепам новгородцев обнаруживаются среди краниологических серий, происходящих из славянских могильников Нижней Вислы и Одера. Таковы, в частности, славянские черепа из могильников Мекленбурга, принадлежащих ободритам". К тому же типу, добавляет ученый, относятся и черепа из курганов Ярославского и Костромского Поволжья, активно
осваиваемого новгородцами. Более того, подчеркивает В.В. Седов, по эаниологическим материалам связь славян новгородских и славян поднепровских "невероятна". Антропологические исследования, проведенные в 1977 г. Ю.Д.Беневоленской и Г.М. Давыдовой среди населения псковского обозерья, показали, что оно относится к западнобалтийскому типу, который "наиболее распространен у
населения южного побережья Балтийского моря". В 1995 г. антрополог Н.Н. Гончарова специальным исследованием доказала генетические связи новгородских словен с балтийскими славянами, а ее учитель Т.И. Алексеева сейчас видит в них исключительно "переселенцев с южного побережья Балтийского моря, в последствии смешавшиеся уже на новой территории их обитания с финно-угорским населением Приильменья".
*
С выводами археологов и антропологов о теснейшей связи Южной Балтики и Северо-Западной Руси и о переселении на территорию последней какой-то части южнобалтийского населения полностью согласовываются заключения лингвистов. Н.М. Петровский, проанализировав новгородские памятники, указал на наличие в них бесспорно западнославянских особенностей. Д.К. Зеленин, в свою очередь, обратил внимание на балтославянские элементы в говорах и этнографии новгородцев. Исходя из этих
фактов, оба исследователя пришли к выводу, что близость в языке и чертах народного быта новгородцев и балтийских славян можно объяснить лишь фактом переселения последних на озеро Ильмень.
В середине 1980-х годов А.А.Зализняк, основываясь на данных берестяных грамот, запечатлевших разговорный язык новгородцев XI - XV вв., заключил, что древненовгородский диалект отличен от юго-западнорусских диалектов, но близок к западнославянскому, особенно севернолехитскому.
Академик В.Л.Янин также писал, что "поиски аналогов особенностям древнего новгородского диалекта привели к пониманию того, что импульс передвижения основной массы славян на земли русского Северо-Запада исходил с южного побережья Балтики, откуда славяне были потеснены немецкой экспансией". Ученый обращал внимание, что эти наблюдения "совпали с выводами, полученными разными исследователями на материале курганных древностей, антропологии, истории древнерусских денежно-весовых систем и т. д.".
*
Историк А.Г. Кузьмин отмечал, что часть южнобалтийских славян (включая часть фризов) в конце VIII века под давлением Франкского государства начала движение на восток. Они и были теми пересенцами-колонизаторами, которые основали первые города-крепости на землях Северо-Западной Руси. "Кончанская система Новгорода - писал А.Г. Кузьмин, - близка аналогичному территориальному делению Штеттина. Даже необычайно важную роль архиепископа Новгорода мы поймем лишь в сравнении стой ролью, которую играли жрецы в жизни балтийских славян, по крайней мере, некоторых из них".
*
Здесь я отвлекусь от рассказа В.В. Фомина о южнобалтийских славянах и позволю себе немного поразмышлять. Судя по приведённой выше информации, северо-западная Новгородская Русь, а также, по-видимому, и Полоцкое княжество были основаны колоноизаторами-переселенцами с берегов южной Балтики. Давайте посмотрим на карту. Недалеко от границы с Белоруссией и от восточного побережья Балтийского моря к юго-востоку от современного города Калининграда (бывшего прусского города
Кёнигсберга) расположен Мазурский озёрный край, а в нём - польский город Элк (бывший прусский город Lyck). Именно здесь, вблизи торговых путей, связывающих Северо-Западную Русь и Полоцкое княжество с южнобалтийскими славянами, мы обнаруживаем в XVII веке жителей с фамильной кличкой Лузга. По всей видимости, это говорит о перемещении на северо-восток вместе с переселенцами с берегов южной Балтики фамильной клички Лузга.
Кстати, основным занятием древних жителей Полоцка, также как и южнобалтийских славян была торговля. Не случайно одна из ветвей знаменитого торгового пути из варяг в греки проходила через Полоцк. Полоцкие купцы вели обширную торговлю с народами, населявшими территорию современной России. Пселения полочан-кривичей постепенно всё дальше и дальше продвигались на восток, причём сами полочане смешишивались с местным преимущественно угро-финнским населением, славянизируя его. Так было в Муроме, где кривичи жили бок о бок с муромой, так было и в Рязани, где кривичи соседствовали с вятичами. Вместе с полочанами продвигалась на восток и фамильная кличка Лузга. Можно предположить, что муромской купеческий род Лузгиных имел полоцкие корни.
Известно, что основным населением Полоцка были кривичи, которых историки относят к славянскому племени. Однако, для захоронений кривичей на ранних этапах характерны не круглые курганы, как у остальных славян, а так называемые длинные курганы, характерные для испанских и португальских иберов, к которым относится и кельтоберийское племя лузитан (лузов). С другой стороны, этимологический анализ слова "лузга" явно указывает на его испанские корни - это одна из старинных форм испанского глагола "lucir" - "сиять мерцать", а имя легендатного вождя лузитан Луза, по-видимому, означает то же, что и имя легендарного родоначальника кривичей князя Крива - "одноглазый". Это, конечно же, наводит на подозрения о наличии кельтиберийских корней у племени кривичей. Тем более, что священные дубовые рощи пруссов подозрительно напоминают о культе
кельтского бога Луга, к имени которого слово "лузга" имеет самое непосредственное отношение.
Некоторые учёные считают и евреев ближайшими родственниками иберов, т.е. ибров или ивров (отсюда и название языка - иврит). Н.А. Морозов, например, писал: "Само слово еврей, - по французски hebreu, по немецки hebraer, по английски hebrew, - есть ничто иное, как ибериец, то есть испанец." И надо же быть такому совпадению - некоторые полоцкие князья имели еврейские имена! Так, В.Н. Татищев и Н.М. Карамзин упоминают полоцкого князя Бориса Давидовича, женившегося в 1217 "вторым браком на Святохне, дочери померанского князя Казимира". Впрочем, здесь просматривается след Хазарского каганата.
Конечно, всё это может быть и случайными совпадениями, но на определённые размышления всё же наводит.
*
В.В. Фомин и другие авторы обращают внимание, что у южнобалтийских славян и кельтов было много общего. В.В. Фомин в упомянутой выше работе, например, пишет: "Общий вид храма балтийских славян под Шверином и его детали находят очень близкие аналогии в соответствующих сооружениях кельтов." В связи с этим, интересно отметить, что в кельтском языке есть слово lusca, имеющее различные значения, главным из которых является "одноглазый, косой, кривой". Кельтский язык как известно, послужил основой ирландского языка. И что же - в Ирландии есть фамилии Lusk и Rusk, и даже Luskin и Ruskin!
Таким образом, казалось бы чисто славянское слово "луска" (или "лузга") оказывается есть и в кельтском языке! Значения этого слова в кельтском языке отличаются от славянских, но они тесно связаны между собой, так что кельтская и славянская "луска", по-сущству, есть одно и то же слово. Эти и многие другие факты (например, кельтский крест на стенах Изборска), о которых я расскажу в другом очерке, говорят о том, что кельты и славяне были родственными народами, проживавшими совместно длительное время или по соседству, или на одной территории.
В.В. Фомин писал: "Изначальную этническую принадлежность варяжской Руси трудно определить, но языком ее общения был славянский язык." Может быть, южнобалтийские венды - славяне только по языку и культуре, а этнически - они русы или кельты? Однозначного ответа на эти вопросы мы не знаем, как, впрочем, не знают его и историки. У них нет единого мнения и о происхождении славян и русов, но большинство историков сходится во мнении, что они были различными народами. Тем не менее, имеется достаточное количество фактов, на основании которых можно уверенно утверждать, что в венах русских течёт в том числе и кельтская кровь.
|