Додумать мне не дали солдаты гурьбой стоящие вокруг Шустрого на крыльце. Грязнов, шедший за мной, остановился и поглядывал из-за плеча. Я давно чуял, что моему подразделению чего-то не хватает. Особенно когда возвращался на заставу со стороны той или иной дороги. А теперь я понял: вот нам чего надо всем. Очень. А то как еду, так и помню. А как на заставу ввалимся, так заботы и проблемы давят в злобе своей и приходится оставлять на потом, то что стоит сделать не жалея сна. Этаким добрым пауком, к которому сходятся все тропки и дорожки раскинулась застава меж двух водоразделов. Она, уютно расположилась у горных подножий. Раскинулась паутинами пересекающихся путей, системы, МЗП, спотыкача старой, ещё ртутной ЭСЗ, морщинами расщелков и шапкой ОППЗ над ней справа. Я гляжу на знакомые, как родной дом очертания и меня гложет мысль, что чего-то в этом облике не хватает. Вроде, как прячемся мы, что ли в собственной погранзоне, где каждый камешек ночью обойду без ПНВ и ФАСа с закрытыми глазами и не споткнусь. Знамя. Почему над моей суверенной территорией нет этого маленького атрибута государственности, справедливости и порядка? "Ну что ж, Будем исправлять недостатки по мере их выявления" - парторг комендатуры так говорил, когда я служил солдатом. Исправим. Пускай знают, кто в погранзоне хозяин. И Шустрый, похоже, больший патриот, чем я. И его инициатива или будет мной наказуема, что вряд-ли, или поощрена незамедлительно. Ведь не пожалел времени, сшил флаг со товарищи вместо собственного сна, личный штандарт заставы сотворил. А то, что сотворил, а не сделал как ремесленник это, несомненно.
- Шустрый это ты из чего флаг сделал? - с угрозой говорит из-за моего плеча старшина и показывает пальцем на выглаженное, без единой морщинки, полутораметровое полотнище, разложенное на перекошенном столе возле флагштока. Мы стоим на крыльце и глазеем, как каптёр обмётывает последними стежками крепления знамени. Слева от крыльца ажурная антенна для "Сокола-М", а справа самодельный флагшток из длинной трубы с двумя катушками. Одна вверху, а вторая внизу.
- Так из чего было, тащ старший прапорщик, - отвечает, подняв голову на нас, стоящих на крыльце, над ним каптенариус.
- Ну, белое, я так понимаю, ты из простыни сделал, которую у меня с НЗ утащил..., - начинает Виктор Иванович, но его перебивает голос Пирмухамедова сверху, почти от самого неба.
- Серый, бляд, сколько мне исчо тут сидеть? Верёвку свяжи, руки устали, - наверху, над заставой, почти на уровне кончика штыря антенны качается на конце трубы флагштока маленький и лёгкий Ибрагим, обвив её своими руками и босыми ногами.
- Ё - забыл, - каптёр кидается к двум концам верёвок и пропускает их под нижний ролик, натягивает и завязывает шнуры вместе хитрым рыбацким узлом, - Слазь, теперь не развяжется, - командует он Пирмухамедову и тот медленно перебирает руками по трубе вниз, спускаясь на землю. Не знаю даже что и сказать. Не солдаты, а реввоенсовет на своих двоих, только кожанок не хватает и крейсера "Аврора" в Чулинке. Шустрый снова отвечает Грязнову. Я безмолвствую, разглядывая произведение искусства солдатской мысли.
- Виктор Иванович, - наглеет Шустрый вежливо, - Я ж маленький кусочек отрезал. Смотрите, отут подвернули, сделали заподлицо, чтоб нитки не распускались, а оттут - пришили к синему куску. Видите двойной шов, крепкий, никаким ветром не порвёт, нитка вчетверо собрана, - Шустрый демонстрирует шов спустившемуся с крыльца Грязнову. Солдаты смотрят встревожено за действиями старшего прапорщика. Оно и понятно, вручную шили. Небось, все пальцы искололи, уйму времени потратили, - вдруг Грязнов их порыв сейчас зарубит на корню своим снайперским авторитетом. Каптенармус расхваливает изделие и поясняет.
- Беда в другом была, тащ прапорщик, - укорачивает каптёриус звание Грязнова, - на заставе синего материала нет! Хоть трусы на клаптики режь! - услыхав такое, меня, как начальника, тут же обуревает бес поиска. И действительно, кроме трусов армейских, никакой материал, что есть в моей памяти, на синь полосы Российского символа государства не тянет по цвету. А при приёме должности я основательно прошерстил все склады, а привезённое имущество вещевой службы принимал лично. Улыбка сама расползается по лицу, не смотря на загруженность мозга проблемами, связанными с Кушаком и Иранскими притязаниями к нашему подгорному комплексу. От же смекалка ж у них, у моих пограничников. Пока Шустрый расплывается словами, междометиями и эпитетами перед Грязновым в описании трудностей пошива, я пытаюсь отгадать, где он взял синий материал для среднего лоскута трёхцветного стяга далёкого от нас Отечества. Отгадать никак не удаётся.
- Покрасил что-ли? - выдаёт свою версию Грязнов и грубо мнёт пальцами синюю материю флага на столе.
- Товарищ старший прапорщик, - обиженно заявляет каптер, видя, как топорщится помятая лапой старшины ткань, - Только погладили, помнётся же!
- Да нет, - сам себе и остальным, а в основном мне, говорит Грязнов, - фабричная покраска.
- Шустрый - колись! Где такие большие трусы достал? - не выдерживаю я, и чувствую затылком, как от смеха валится на стул за моей спиной один из ефрейторов Бойко за окном комнаты узла связи. Остальные тоже хохочут всласть, кроме меня с Грязновым. Уже девять моих бравых воинов стоит вокруг крылечка, стола и флагштока и наслаждаются нашей со старшиной неосведомлённостью и выражениями удивления и бессилия командирских лиц. Пирмухамед согнулся напополам и сел на бетон крылечка в припадке, представив трусы, из которых вырезали полосу для государственного флага Российской Федерации. Повар держится за Борю плечом, чтоб не упасть, руками он пытается обуздать и показать размер нижнего солдатского белья, который, как мы сказали, отыскал и порезал каптёр для создания развевающегося имиджа наших потешных войск над заставой. Смех косит наши ряды так, что и мы с Грязновым тоже степенно ржём от образа моего предположения. Наконец веселье утихает, и каптёр раскрывает загадку.
- Та всё просто - аккумуляторная.
- Шо аккумуляторная? - одновременно со старшиной спрашиваю я. Разгадка на поверхности. Я поворачиваюсь к окошку аккумуляторной комнаты, откуда на меня смотрит ефрейтор Володька Бэць (Бец) облачённый в синий халат - принадлежность всех технарей. Их как имущество прямого расхода даже на склад не сдают по накладной, а напрямую отдают командирам тех отделений, или вообще кидают в дверь аккумуляторной. Аккумуляторщик с фланга придёт и начнёт уровень электролита проверять в батареях - разберётся.
Однако красного материала на заставе тоже нет. Но красная полоса прикрыта крепкой, прижжёной до коричневого цвета во многих местах плотной тряпочкой, через которую Шустрый и гладил последнюю часть знамени на столе. Эта полоса почти вдвое шире пришитых к ней сверху белых и синих кусков вместе взятых, поэтому композиция выглядит несколько непривычно. Когда прапорщик убирает высохшую под утюгом тряпку, я просто балдею от увиденного мной рисунка. Правая рука начинает автоматически подниматься к виску. Виктор Иванович также застывает в изумлении и держит на весу гладильную ткань, открывшую красную бархатистость основания знамени, над которым пришиты белая полоса старой солдатской простыни и кусок халата заставского техника. На раритетном шёлке, толи бархате, в обрамлении богатой бахромы, золотом чёткой вышивки горит герб Союза Советских Социалистических Республик, с колосьями обвитыми алой парчой, на которой даже можно прочитать надпись: "Пролетарии всех стран соединяйтесь!" на всех пятнадцати языках союзных республик. Земной шар,повёнутый Северным полушарием с картой СССР на нём. А наверху звезда, серп и молот посредине глобуса. Аккуратным полукругом над гербом легко читается гвардейская надпись: "За нашу Советскую Родину!" Мало того, две кисти на шнурах золотого плетения свешиваются с торца красного полотна, там где намертво вшито солдатскими руками ухо через, которое будет пропущен шнур флагштока. Грязнов не верит своим глазам и вопросительно поворачивается ко мне.
- Вот это да! Деж он его взял? - вопрос чисто риторический, но каптёр хитро перекидывается с Борей на крыльце, понимающими взглядами и отвечает на полном серьёзе.
- На дембель берегли, это ж наше. Переходящее. Мы его последними на комендатуре завоевали. Оно и пылилось в каптёрке на полке. А как оружие и боеприпасы выдавать начал, тут оно и свалилось сверху мне на голову. Думал запрятать. А тут ничего красного не нашлось. Та, и когда тот дембель у нас теперь будет. Зато мы теперь как настоящая воинская часть. Со своим знаменем. Как прадед говорил. У них на фронте если знамени нет, то всех расформировывали и по разным частям рассылали. А нам нельзя по разным частям. Мы тут застава, а не шурупы какие-то.
- Молодец Шустрый! - хвалю я его, а он краснеет.
- Так то все, тащ летенант: связисты вон - халат нашли, стрелки кроили и шили, Боря придумал, Бойки шнур принесли, Бондарь катушки отремонил, Муха наконечник повесил. Вы, небось, и не заметили? - точно. Мы поднимаем вверх головы и видим, что на конце флагштока торчит никелированный наконечник древка с серпом и молотом в остроконечной плавности обвода конуса завершенного остриём пятиконечной звёздочки. Вот он, почему там так долго висел - Муха. Он навершие для красоты прилаживал и крепил.
- Тогда так, орлы высокогорные, провести проверочный подъём флага, проверить, что всё держится и не сорвётся. Затем спустить, оставить на шнуре, а на Боевой расчёт строиться здесь. Будем флаг подымать. Пусть знают супостаты, кто в погранзоне хозяева - мы российские пограничники! - мой пафос не остаётся без одобрения, даже майор выбрался на крыльцо и с удивлением изучает знакомые цвета и рисунки на новом знамени пограничной заставы "Чайка".
- Ну, вы даёте, погранцы! - восхищается он, читая слова, вышитые на красном "фундаменте" флага с забытым благоговеянием перед символом могучего государства, - Охринеть! Даже бахрома есть! А ведь прав твой каптёр лейтенант! - неожиданно хвалит он Шустрого с грусью в голосе, и последний краснеет, как первоклассник у доски, получивший единственную в классе отличную оценку за выполненный урок. Мы уходим соображать, как взять Кушак без потерь и лишений, а народ гомонит у крыльца, обсуждая штандарт, который весомо плывёт вверх по шнуру к конечной точке и торжественно шевелит на ветру тяжёлыми золотыми кистями вдоль алого крепкого шёлка. Теперь, официально обозначенные, мы часть государственной структуры, власть и закон на этой территории. И если кто полезет, то он будет иметь дело не с теми, кто боится высунуться из развалин, а с войсковой частью двадцать один ноль три, индекс "Т" - Потешных Войск Федеральной Службы Безопасности Российской Федерации! Шустрый опускает знамя, но народ не расходится, щупает шёлк, трогает жёлтые помпоны праздничных кистей.
- Бойко? - орёт Петров-дежурный.
- Я, - недовольно отвечает Сашка, высовываясь из окошка, - Что надо?
- Отвечаешь за прапор до Боевого! Усёк?
- Легко, - подтверждает связист и серьёзно кладёт на подоконник свой АКСУ с двойной перевязью присоединённых магазинов, звякнув при этом антабкой о воронёный ствол автомата.
![Знамя []](/img/l/lukoshkin_m_r/text_0140/377272_172318702863878_940356184_n.jpg)