Последняя строка
 
И солнца нет, но падают лучи,
в строке последней каждый раз - молитва!
От слабости лечи меня, лечи,
открой мне то, что было не открыто.

Удар в лицо, потом ещё удар - 
так рифма бьёт безжалостно и больно. 
Строка, спаси! Мне образ яркий дай,
и звуки станут рифмой колокольной.  

Спешу, быстрей, бросая зёрна слов,
поля тоски вспахав наполовину,
и вот финал! Прогромыхал засов!
Строка сошла с высоких гор лавиной!

***
Болею стихами - 
хронический случай:
душа полыхает,
рассудок измучен.

И утром и ночью - 
то боли, то стоны.
Всё что-то пророчит
мой дух воспалённый.

Лечить бесполезно,
болеют все чувства!
От этой болезни 
лечиться - кощунство!

***
Черти не моются в бане - 
им по душе чернота.
Мы попадаем в капканы,
там ждёт не чёрт, а черта:

слева - "нельзя", справа - "можно",
трудно идти по прямой,
и потому так несложно  
к чёрту послать, не домой!

Эта традиция наша
слепо ведёт за черту...
В баню тебя и меня же!
Выпарить всю черноту!

Непережитое

Я, как в хмельном бреду,
тело набито ватой,
просто вперёд иду,
ноги ведут куда-то.

Ты наложил запрет - 
губ не касаться боле.
Прав ты и всё же - нет,
это больнее боли. 

Сердце пора менять - 
вывернулось наружу.
Не отпускай меня,
раз отпустить - не лучше.

Ты мне сказал, и нож
всё распорол под кожей:
"Если сейчас уйдёшь,
не возвращайся больше!"

...Ветер слегка подул,
хлопнула крышка гроба!
Я умирать иду,
так мы решили оба!

***
Я устала, и ты устал,
расставанье уже не ново...
Досчитай про себя до ста,
я уйду, чтоб вернуться снова:

через год или день, другой - 
как порвутся обиды сети... 
Попрощайся сейчас со мной,
чтобы снова с улыбкой встретить!

Полянкою пройду к твоей избе...

Полянкою пройду
к твоей избе:
там печка - Змей Горыныч
жарко дышит.
Меня опять зовёт
под эту крышу,
и я бросаю всё,
иду к тебе.

Открыта дверь,
и сердце просит шаг
поторопить,
скипел сердитый чайник.
- Ну, здравствуй, это я -
твой грустный странник,
который не согреется никак.

Под кожу заберётся
жаркий дух,
и взгляды прорастут
тогда, как лозы...
Полянкой ухожу.
Когда замёрзну,
опять к тебе,
забытая, приду.

***
Ты метёшь всё крыльями дорогу -
тяжела заспинная сума,
и от солнца - красные ожоги,
треснул нимб - пора его снимать.

Жду тебя, разжалованный ангел,
пусть горит всё чёрным языком!
На земле за многих ты отплакал,
возвращайся в мир моих икон!

***
В. Б.

Художник рисует картину: 
есть только она, мира нет.
Цвета щедро льют свои вина,
а кисть впала в творческий бред!

Сегодня всё немо и глухо, 
у мысли другая волна - 
услышит не каждое ухо. 
- Вы слышите? 
- Нет. Тишина.

Мне образ, как веер павлина, 
раскрылся легко, не спеша.
Я долго смотрела в картину
и ахнула: там же душа...

Родные прощаются люди...

Родные прощаются люди,
отрезаны к счастью пути.
...Он боль свою в гневе остудит,
отпустит тебя.
Уходи!

Уйдёшь! 
Ты уже уходила,
но тянет опять на порог 
какая-то страшная сила,
что в муках находит свой прок. 

Стрелой ранит каждое слово,
терпения кончился бинт.
Тебя потеряет он снова
и будет сильнее любить!

Сестрой хочешь быть ему?
Глупо!
Он каждую ночь видит сон:
твои пересохшие губы
и страсти раскрытый бутон.

Но всё это было когда-то,
а если и будет - тупик.
Страшней не бывает заката... 
Губу прикуси и терпи!

***
Бог дал живому множество имён,
на день шестой ОН нас с тобою создал,
потом ушёл,
ушёл к далёким звёздам,
но в час молитвы 
возле сердца ОН.

ТЫ жизнь мою открыл, как будто дверь,
и день шестой тогда переназначил.      
Мой Бог, 
мы расстаёмся! 
Это значит -
что возле сердца 
ТЫ живёшь теперь.