Можно ли полнее быть униженной, нежели эта женщина, вышедшая ранним утром в чужой двор на окраине Петербурга? Присев на поломанную лавочку, она закуривает, стараясь сосредоточиться на сиюминутном - утро, солнышко летнее (конец июля)... Но об униженности и заброшенности, граничащих с богооставленностью, напоминает и сиюминутное - мусор под лавочкой, убожество дворика, набивший оскомину вкус сигареты - господи, которой за сутки?!
Что за дверь закрылась за нею несколько минут назад?
Что за дом - по соседству с этим, обшарпанным, из которого она только что вышла?
Что она, москвичка, делает в Питере этим ранним утром? Каким ветром ее сюда занесло? Выбросило? Именно выброшенной она себя чувствует, но если вчера, запрыгивая без билета в скорый-скорый поезд, ощущала себя выброшенной взрывом, то теперь - просто выброшенной на помойку за ненадобностью...
2.
...Тот дом по соседству - он совсем другой. Солидный, специального питерского благородно-коричневого цвета. Там за закрытой дверью спит человек, спросивший ее вчера из-за двери: "Что надо?" и пожелавший : "Спокойной ночи". К нему она приехала из Москвы. Просто возникла уверенность, что в этот день она должна быть тут. Ибо исполнился ровно год с тех пор как...
3.
...Книги, его гениальный роман - первая часть, - изданный советским еще немыслимым тиражом на самом исходе 90-х, громоздились у него в прихожей. Он задумался, надписывая ей экземпляр. "Я не умею писать,- сказал гениальный писатель. - Давай поставлю просто сегодняшнее число. Мы будем знать, что оно означает".
4.
...Как-то сразу стало понятно, что ей здесь нет места. Кот был чрезвычайно недоволен ее присутствием. Раскрыть книгу вменялось чуть ли не в преступление. "Мало ли что оттуда выпадет", - сказал он. Книг - самых разнообразных - было множество, причем явно прочитанных, и не раз, - нужных. Пишущая машинка - меж тем как перешагнул уже все пороги век компьютеров. Бедность, неприкрытая нищета изъела гипертрофированное самолюбие Гения, превратилась в незаживающую язву, и человек этот стоял с нею напоказ на паперти жизни, собирая урожай разнообразных эмоций, от сочувствия до презрения, и щедро даря презрение и озлобленность в ответ. "У меня нет хлеба",- говорил он, бросая обвинение Вселенной (и, возможно, вполне обоснованное), но попытки нечто предложить встречал вопросами типа: "И за что вы мне можете заплатить тысячу долларов? За титульный лист?" Отсутствие годами в доме чая и хлеба (почему и не приглашал гостей) органично совмещалось с презрением к тысяче долларов. С каждым унизительно - или возвышенно - голодным днем цена, за которую этот мир мог получить прощение, возрастала. И давно превысила все ресурсы этого мира.
5.
...Первое, что бросилось в глаза, - дешевый порнографический журнал на столе. Не отказала себе в удовольствии презрительно хмыкнуть. И получила в ответ: "Да, я занимаюсь онанизмом. Я одинокий мужчина. Это лучше, чем истекать слюной при виде любых колготок". На замечание о низкопробности порнухи - искреннее: "Да какая разница!"
6.
...Он отвел ее на берег Малой Невы. Бывший моряк и коренной питерец, знал всё об этом городе, его реках, пришедшем в упадок речном и корабельном хозяйстве. Солнце поднялось и склонилось к закату - день прошел здесь, на маленьком пирсе, на досках. Сидели, затем она лежала, положив голову ему на колени. Ни на минуту раньше, чем это стало неизбежно, не прикоснулся он к ней как мужчина - руку расположил выше груди.
Лишь когда они встали, чтобы идти домой,- обнял, и поцелуи были настоящими, созревшими.
7.
...Всё это было настоящим - не могло быть иного с этим человеком, чей взгляд проник сразу в самую ее суть. Ни до, ни после никто так не смотрел на нее. Внутрь. В самую глубину. Так прозревая суть всего, пишут такие книги, подумала она тогда. А он потом сказал: "Трудно было взгляд отвести - такая ты появилась красивая".
8.
...По дороге домой он держал ее за руку и если отпускал, тотчас спешил вновь сжать ее руку в своей. В этом виделась ей привязанность, нужда в ней этого гордого, независимого, насквозь настоящего человека.
Гениальный писатель и главный редактор издательства.
50-летний мужчина и 40-летняя женщина.
Скорпион и Телец.
Двое одиноких.
9.
"Разденься" - попросил он. "Мне пойти в душ?" - она была счастлива выполнять его команды. Он подумал секунду. "Нет. Я не утерплю. Раздвинь ноги. Я хочу посмотреть. Так давно не видел. И Бог весть когда увижу".
10.
Он ворочался рядом и курил "Беломор". Он упивался ею и однажды назвал женой. Все тело болело. Грузный, большой мужчина наваливался на нее всей тяжестью, рассматривал ее - и постоянно о чем-то думал, в нем происходила какая-то внутренняя работа, как-то он должен был все время разместить происходящее в пространстве своей жизни, налаженном распорядке ее... Получалось плохо. И он просто хватал руками, губами, всем телом это дарованное ему вдруг наслаждение, в котором - как и во многом другом - ему было отказано. Подолгу. И он отказался сам.
11.
Весь следующий день сидели на кухне. Говорили. Больше он. Все время звонил его друг - менее талантливый, но более популярный, сумевший продать себя писатель, живущий в Прибалтике и как раз в эти дни посетивший Питер. Приглашал встретиться. Гений был непреклонен. "Да, масса Майкель, - говорил он. - Нет, я никуда не пойду. Хочешь меня видеть - я дома, приходи". "Он хочет меня пристегнуть к своей прогулке, - объяснил ей свое поведение, - а я не люблю, чтобы меня к чему-нибудь пристегивали". И рассказывал о женщине, когда-то давным-давно любимой, которую встретил на улице, и она спросила: "Не помню, мы с тобой трахались или нет?" "Представляешь? Так спросила. Я боготворил ее!" Любой гений остается ребенком, подумалось ей, не только Пастернаку всю жизнь было 14. И вспомнился эпизод из романа: девушка звонит герою, дабы сообщить, что выходит за другого, и на вопрос, почему она с ним так разговаривает, отвечает, что у нее за щекой конфета.
12.
...И был день, и вечер, и ночь, и утро, 29 июня, город Санкт-Петербург...
Провожая ее до метро, он процитировал Гоголя: "И снова пошла перед ним буднично щеголять жизнь".
13.
...Всё же в Питер она приехала по делам и решила по дороге зайти к старушке-переводчице подписать договор. Старушка жила в старом-старом доме, с настоящим двором-колодцем, и навсегда запомнилось обыкновенное питерское чудо - идешь-идешь, и вдруг за углом открывается - рукой подать - Петропавловка. Красота сама бросается из-за угла, "как убийца в переулке", и разит наповал.
14.
...По возвращении к подруге на ночлег оказалось, что Гений уже звонил, интересовался, где она, почему не дома...
15.
...Поутру последовал на эту тему также надрывный вопрос. Господи, Твоя святая воля, неужели настолько болезненно искажено всё в его мире, что он мог вообразить ее расставшейся с ним и сбегавшей на часок еще к кому-то на свидание?! Да если бы за углом ждал "лучший, приятнейший, умнейший" и сексуальнейший из мужчин, - прошла бы мимо, ибо опустошена, выпотрошена была до донышка, до основы...
16.
Ну что ж, господин Великий Писатель Земли Русской, у вас своя правда (про конфету), у нас - своя... Два года прошло, а она, приступая к уборке, каждый раз думает Вашими словами, сказанными ей на следующее утро по телефону в качестве мотива отказа во встрече: "Дом подзапущен". Дом, стало быть, подзапущен, и на нее совсем нет времени. "Даже часа?" - "Ну, - очередной шедевр, - это только день разбивать". Кажется, она ему даже сказала, что разбита жизнь. Но это уже всё впустую, впустую...
17.
"Хочешь побиться об это еще какое-то время - можешь", - сказала мудрая подруга в Москве, вернее на даче, ибо лето продолжалось.
18.
...И билась она об это ровнешенько год. Но всё было уже впустую, впустую. Он, впрочем, отредактировал весьма радикально ее стихотворение и однажды позвонил на работу - ну и радовалась она! Налетела на шефа, обняла и поцеловала. И собралась в Питер на ноябрьские праздники.
19.
...И не поехала. Просто проснулась и поняла, что не хочет ехать.
...И дальше уже всё было впустую. Новогодние звонки, его упущеный звонок в ее день рождения...
Но весь этот год был заполнен его именем, его присутствием-отсутствием.
20.
И когда исполнилась годовщина единственной встречи - она к нему поехала.
21.
...Когда рассуждали со Светкой - той питерской подругой, которая их познакомила, - почему он так себя повел - не захотел наутро ее видеть, - практичная Светка предположила: "Вы, наверное, все деньги про...ли? Ну вот видишь! Ему просто нечем было тебя кормить, а у тебя брать неудобно" . Памятуя об этом, зая вилась под дверь с сумкой выпивки и закуски.
...И очутилась под мелким моросящим дождиком на ночном пустыре на окраине Питера. С этой дурацкой сумкой - непонятно, куда ее теперь девать.
22.
Ее вместе с сумкой подобрали монтажники-высотники, распивавшие на пустыре пиво после рабочего дня. Шесть молодых парней. В их загаженной квартире - шесть коек в ряд, удобства не работают - она и провела ночь. Удивительно, что бригадир - старший, естественно, и по возрасту,- остался в памяти как один из лучших любовников. Дело, видимо, в том, что открытость для простейших проявлений мужской и собственной женской сущности и как почти никогда острые ощущения были обретены ценой глубочайшего шока, обнажившего душу, нутро по самое некуда, до дна. И туда, на дно, неприкрытое ни рефлексией, не условностями, - ничем - падали его удары... В самое естество. Если бы он еще не поминал непрерывно измену жены, причитая: "Чего ей не хватало?"