Человеку нужно тепло. Человек может сам согревать окружающих людей и так как он, все же, - человек, то намного больше теплом слова и души, чем тела. Но ежели человек все время будет только и делать, что дарить тепло и не получать в свою очередь хоть немного того же извне, со временем и ум его и душа потеряют способность выделять это тепло, силу жизни - веру, для того чтобы человек смог дарить его другим.
Поддерживая огонь в печи, которая согревала меня морозной зимой и летними ночами, я стал замечать, что дров в запаснике, доверху заложенном задолго до меня моими предками, первые из которых и начали строить этот дом, становится все меньше. И скоро наступит время, когда я сам должен буду отважиться выйти из дома, пойти в лес и заготовить дров, для того чтобы людям в доме еще надолго хватило тепла нашей печи. Сейчас мне было это не сложно, ибо я знал, как это делать, и лишь надо было набраться сил и выбрать подходящий момент.
Мой отец и дед умели работать, потому что знали, что такое труд и понимали его. Они умели делать свое дело. В юности, познавая, я понимал, что придет время и у меня тоже появится дело; ведь без дела невозможна жизнь человека. И главное мое дело - как цель жизни. Когда же пришло время научиться работать, я увидел, что для того надо понять труд: его суть, опыт знания и роль во времени. Для этого, и чтобы поддержать в себе силу желания познавать, я обратился к тому, что меня, наравне с матерью, породило - к земле, и со временем понял, как важно уметь работать на земле, получая и поглощая для своей жизни плоды этих трудов.
Всякая работа похожа на любую другую тем, что человек открывает ее себе сам. Она проста и имеет схожие ступени действий, а первоисточником любой работы стал труд на земле - самое физически необходимое для сохранения жизни людей дело. И для каждого его работа хороша и нужна, потому, как и не бывает двух одинаковых людей, так и нет двух одинаково исполненных дел
Я начал работать на земле, попутно обретя способности и знания в других делах для развития в себе личности. Так, постепенно переходя от одного к другому, от простого к сложному, я и научился заготавливать дрова, чтобы обогреть наш дом и согреться в нем самому.
Как и в любом деле, в деле заготовки дров есть несколько особенностей, для получения благополучных результатов в его окончании. Во-первых, для того, чтобы попасть в лес и заготовить там дров, мне нужна основанная на значимости решимость, что зависит только от меня: нацеленная на будущее получение тепла, и когда стало холодать, я обрел ее. Обязательны большие силы, которыми я обладаю от полученного тепла выделенного печью нашего дома ранее. Поэтому, не дожидаясь, когда дрова иссякли, пока тепло не стало холодом, дом - не остыл, и силы меня покинули, я еду за дровами в лес. Раньше ехать смысла не вижу: взрослея, мы все ярче чувствуем, когда и чему приходит свое время.
Во-вторых, я не могу сделать это один. Человеку вообще лучше любую физическую работу делать с кем-то - по неизвестному закону бытия, "человекопроизводительность" в количестве, или хотя бы не в одиночестве, в разы, увеличивается. Конечно, отправившись в лес один я смогу заготовить некоторое, мне по силам, количество дров, которых мне хватит на время для поддержания тепла, но дров этих, хоть я и сделаю все, что смогу, будет во много раз меньше, чем было бы, если бы я трудился не один, а со мной, в равенстве, с не меньшим желанием и способностью, трудился еще хотя бы один человек - мой друг.
Люди рядом со мной - мои друзья, в том смысле этого слова, что ради жизни друга и процветания нашего дела всеобщего развития, они не пожалеют ни своего здоровья, ни даже своего существа. Итак, рядом со мной друг - моя семья, и этот друг не менее, чем я заботится о поддержании огня в топке, тепла в нашем доме и, так же как и я, умея заготавливать дрова, по тем же причинам согласен уйти из дома в лес.
Слабость кончилась, осталась цель, и за ней всегда надо куда-то отправляться, что-то и кого-то теряя. Всего, что нам обычно и больше остального надо, как правило, тоже нет под рукой, и всегда надо идти, чтобы это необходимое достать в том месте, где оно есть.
У нас была цель, были силы и способность, знания и умения, но человек может сделать с помощью своей головы и рук только то, что придумал он сам, для всего остального, что есть, что мы лишь несмело изучаем и чем пользуемся, нужно средство, в нашем случае - инструмент.
Чтобы напилить дров - нужна пила, чтобы наколоть поленьев - топор, а чтоб доставить груз на место - телега. Простые ясности милой деревни. К счастью наша история в лице людей прошлого так постаралась, что уже придумала все эти инструменты и, дав их нам в руки, научила ими пользоваться.
Мы учили историю и знаем не только имена наших предков, но, главное - то, что они сделали, изобрели и открыли, чтобы мы видели, как человечество развивается, и нам не нужно изобретать, ни топора, ни пилы, ни, в конце концов, скрипящей телеги.
И еще - мы учили все это, потому что хотели знать, чтобы суметь сделать то, что нам надо, и добиться необходимо.
Ошибаться человеку так же свойственно, как и стремиться к улучшению. В деле - к усовершенствованию и облегчению. Мы стремимся, чтобы было быстрее, больше и легче. Когда своих сил не хватает, мы используем других - тех, кто рядом, тех, кого мы приручили. В деревнях таким помощником всегда был скот, незаменимый в хозяйстве и часто спасающий жизни. Для нас это лошадь, беспримерно красивое и грациозное животное. Человек в деревне не знает существа ближе лошади, и значит она для него очень многое. Так же многое значит лошадь и для меня.
Ну что ж. Похоже, у нас все есть для того чтобы, не дожидаясь пока огонь в доме погаснет, и все мы уснем, застыв от холода, отправиться за дровами. В лес.
В лес ехать страшно, в лесу темно и плохо видно вокруг. Мы желаем спилить, то есть убить дерево для получения дров в жерло нашей печи, и можем ожидать, что лес захочет отомстить нам за то, что мы отбираем у него. Конечно, мы так не думаем, потому что считаем, что лес мыслить и чувствовать не может, и не отомстит нам за то, что мы спилим дерево. Мы так думаем, и все так думают, но происходит чаще всего все не так - и обстоятельства часто против нас, и мы никогда не готовы. И лес мстит, и река глотает, и горы и море забирают людей. Только мы верим лишь в то, что видим, что нафантазировали и что нам наговорили, и успокаиваем себя, представляя значимое в виде "случая", без причин и следствий.
Но вот тут-то вопрос становится ближе к еще более сложному - к духовному, к еще менее для нас понятному. Религий, как оказалось, в церковной или любой иной версии существования бога, немыслимое количество, доказать ничего нельзя, верить во все страшно, но совершенно ясно и понятно одно: весь мир и вся жизнь есть нахождение человеком баланса, гармонии. Как пример: сколько бы мы деревьев на дрова для нашей печи не рубили, всегда равносильно не меньше голов слетит с наших плеч. Суть в вопросе: сколько времени даст бог с момента рубки дров для обогрева и до конца жизни, когда тепло уже будет не нужно. То есть в том, сколько человек, согревшись от огня печи, сможем дать тепла всему, что есть вокруг. Для того и живем, потому за дровами и едем. Но мы точно знаем, что вернемся - и как можно скорее.
Мы в лесу. Ищем подходящее дерево. Веря в гармонию жизни, ищем оптимальный вариант - и дерево должно быть сухое, чтобы лесу было не так жаль его терять, и дрова не должны быть неподходящими для топки - так, чтоб получить как можно больше тепла. Но получается, что оптимальное - идеально, и практически в принципе не достижимо. А потому всегда или лес недоволен, или дрова в печи гнилые.
Но всегда надо когда-то на чем-то остановиться. Как говорит мой дед: "лучшую ель в лесу не найдешь", а оставшиеся дрова в печи уже догорают. Потому мы выбираем одно из подходящих деревьев, может, и не самое лучшее, и начинаем пилить.
Когда два человека вместе пилят двуручной пилой одно дерево, мы отдаем другому часть своего труда. А такое может сделать для тебя только друг.
Беспрестанная, до исступления, работа не приносит пользы, и поэтому мы регулярно делаем перерывы и отдыхаем с единственной целью - чтобы затем, переведя дух, взяться за дело с новой силой. И вот дерево спилено. Мы сидим на земле, на ковре опавших листьев, слушаем ветер, смотрим на небо, друг на друга и иногда улыбаемся. Нам хорошо вместе работать: кажется, мы понимаем друг друга.
Никто и ничто не побеждает полностью, как и ничего абсолютного не бывает. Не может происходить что-то всегда и всех полностью удовлетворяющее, как не может быть столько горя и несчастья, чтобы хоть кто-нибудь в толпе гадко или безумно не улыбнулся сквозь слезы. Так и со спиленным деревом.
Настоящее дело всегда выполняется для целей будущего. Мастер всегда должен помнить об этом, учитывать в своей работе, и поэтому мы, при заготовке в лесу дров, рассчитываем, чтобы топлива нам хватило на более долгий срок, чем мы будем в доме, и чтобы у нас были силы обработать срубленное дерево и довести домой. Мы используем самый быстрый способ заготовки и удобную перевозку дров до дому по кратчайшему пути.
Наконец, во дворе у поленницы лежит куча наваленных древесных катков, которые со временем следует нарубить и заложить на хранение, на все время использования - зимы и холода, когда тепло нужно будет для жизни.
Но это лишь часть этапов нашего дела. С каждым новым катком я понимаю, что обычное тепло, к которому все так привыкли, на самом деле не так уж дешево и просто, и для его получения, чтобы не бояться замерзнуть, надобно приложить массу стараний и сил, жертвуя временем и энергией. Цена спокойной, умиротворенной жизни всегда составляет трату времени и жизненных сил, для достижения видимого благополучия. Тогда человек получает то на что работал: тепло в доме от горящих дров.
Если же человек согрет не любовью друга, а дрова в его печи заготовлены не им, и он только получает это тепло, никому ничего своего, ни сил, ни труда, ни времени не отдавая, он жертвует своей смесью счастья и спокойствия - совестью. А жертва совести, порождая зло, в будущем делает человека все менее счастливым, чем жертва сил и времени, потраченные им для получения своего тепла.
Баланс справедливости всегда есть или восстанавливается, только мы, думая, что все вокруг для нас, а сами мы - для себя и ни для чего более, все чаще его не видим или видеть не хотим.
Каждый своим трудом и своими затратами должен сам заработать свое тепло, иначе увидит, что тепло, им полученное, никогда не приносило ему радости, никогда не придавало силы жизни, и сам он совершенно несчастен, потому как за все это время, получая ложное тепло, ничуть не согрелся, и не только не может согреть своих близких, но и ему самому - целую жизнь прожившему - требуется тепло со стороны, - чтобы хоть как-то, бесцветно, тенью, просуществовать отведенный ему остаток времени.
Но я, зная об этом и научившись работать, все делаю сам, и потому ощущаю тепло исходящее от полена в моих руках. А тепло дерева почувствовать не каждому дано, так же как и узнать вкус вина, получить истинное удовольствие от знания, улыбнуться благодати рождения мысли.
Все это - составляющие счастья. У человеческого счастья много сторон и хотя оно и безгранично в пространстве чувств, чем мы больше будем делать для каждой из этих сторон, как, например, я делаю все, что могу для получения тепла от полена, что держу в руках, тем больше добра и радости каждая из ощущаемых сторон счастья будет получать. Лишь чувствуя, мы счастливы.
А тот, кто получает свое тепло не сам, добивается всего наибольшего не своим трудом и незаслуженно делает другим зло - пусть рвет на себе волосы - он не может быть счастлив, не в состоянии ощутить восторженного трепета в груди, гордости за свою жизнь, радости за своих друзей, благодарности природе и свету солнца у себя над головой.
Мы без боязни угрызения совести дышим воздухом - и мы счастливы. Мы согреты теплом печи, в которой горят нами заготовленные дрова. Это тепло получено как дар природы в рождении дерева и огня; в обработке нами дерева и разведения огня. Нам не совестно за тепло в нашей печи - мы вместе с природой его создали - и оно согревает нас, давая жизнь телу и мысль разуму.
Мы пытаемся истинно жить, а значит, мы стали ближе к богу. В нас рождается добро, и мы становимся лучше. Наше сознание чисто, а жизнь честна. Мы имеем честь, и она дороже всего, потому как приносит нам веру в правду - и это как грань счастья. Это счастье, согретое теплом горящих в печи дров, мы ощущаем каждой клеткой тела и всеми фибрами души.
В углу повалены готовые поленья, и я разжигаю огонь в топке. Дрова сухи, но и как многому, что отдает нам себя, надо помочь, дать толчок, и я сначала зажигаю тонкую ленту бересты, как лучину, и она, резво вспыхнув ярким пламенем, и уже через миг, сгорев, угасая, все же дает этот толчок мелко нарубленным щепам и те, занявшись, разгораются все сильнее. Дальше - больше. К горящим тонким дровишкам я подкладываю более толстые полена, - именно они должны дать основное тепло.
Печь согревается. Я кладу на нее свою руку и чувствую молодое и безобидное тепло. Уже прогретая печь постепенно согревает дом, а я готовлю ужин. Печь не только греет меня извне теплом дома, она позволяет мне согреть себя изнутри приготовленной на ее жару едой. Я кипячу воду - мне будет чем напиться, что-то несложное готовлю из подобранных продуктов - я не останусь голодным.
Для наличия еды на столе мы потратили не меньше сил, чем для тепла в доме, и хотя тема это совсем другая, видно, что все - то же. Мы получили, затратив.
Печь приятно шумит, в доме тепло, мы с другом накрываем на стол, садимся, едим. Я улыбаюсь - у нас есть все, что нужно человеку. Мы - живы, и каждый из нас по-своему счастлив. Я - свободен и, как могу, делаю все для того, чтобы быть счастливым. Но если стремиться быть им, надо жить как человеку. Это самое главное, и внутри всегда есть та цель, которую каждый из нас поставил перед собой, однажды осознав, что ему как воздух надо видеть горящие дрова в своей печи и чувствовать тепло полена в руках.
Пока я заготовлял дрова: учился работать, понял необходимость тепла, встретил друга, пошел в лес, нашел дерево, получил эти дрова, развел в печи из них огонь, я испытал и неуверенность, и нехватку опыта и знаний, и страх неспособности, и поиск в этом смысла; я переживал все это, ощущая, что мир мой полон самых разных чувств. И теперь, спокойно глядя на догорающие искры пламенем сгоревших дров, я понимаю, что, делая все это для тепла в доме сейчас, я во многом был счастлив именно тогда, хотя счастья своего и не ощущал, и все искал его. Я его просто чувствовал, но не понимал и поэтому стремился к еще большему счастью. Больше ли у меня счастья теперь, когда я сыт и согрет? Не знаю. Но, пройдя через это, я вижу, что больше понимаю в счастье и больше знаю о жизни. И впереди бесконечность трудностей, еще круче подъемы, и только я могу решить, преодолевать ли их, идти ли мне вперед. Вижу в этом свет цели. Идти и стремиться, работать и бороться - не против кого-то, а за что-то. Ощущать и постигать. Это для меня становится чуть ли не единственным, что стоит нашего времени и жизни: наших сил и знаний. Я могу мыслить, и рождение в моем разуме мысли не меньшее счастье, чем-то, недопонятое, во время заготовки дров. Оно сейчас, в тихой теплой комнате под ленивый ход старых часов, просто совсем другое, иного оттенка, и я не знаю, лучше ли оно стало или его, может, стало больше. Но оно дало мне опыт - знаниями и мыслью теперь я больше понимаю в своей жизни и постигаю в мире. С помощью этого духовного опыта я, делом, могу оставить что-то после себя - дать людям тепло и добиться, чтобы в этом мире добра и света стало чуть больше. Потому что я верю в добро и свет. И знаю - кто-то когда-то, когда меня, может, уже и не будет, ощущая и чувствуя, вспомнит меня, то тепло, от которого он сделал первый шаг, узнал добро и увидел свет.