Аннотация: На бескрайних просторах постсоветского пространства существует целый вид населенных пунктов, о которых редко вспоминают - умирающие села. А ведь именно здесь, близко к людям, но вдали от цивилизации про-исходят удивительные вещи.
1 Дорога
Электричка мерно покачивалась, отбивая колесами рав-номерный убаюкивающий ритм. Володаров сидел на жесткой деревянной лавке и, подперев кулаком подбородок, задум-чиво наблюдал за тем, как в окне мелькают поля и деревья. Монотонность происходящего навевала на него тоску, кло-нила в сон, но спать он не мог. Боялся пропустить нужную остановку. Хотя на самом деле это не имело никакого значе-ния. Реши он в эту самую минуту плюнуть на все, сложить руки и поехать куда глаза глядят, все равно уснуть бы не удалось. Слишком шумно, да и сильный запах табака, сме-шавшийся со смрадом перегара и пота, казалось, проедал тонкую перегородку между переносицей и мозгом, словно кислота. В такой обстановке на трезвую голову попробуй по-спи. Остается только сидеть и тоскливо смотреть в даль, буд-то ты старый философ, положивший всю жизнь на решение загадки бытия.
Володаров повернулся, и окинул все тем же тоскливым взглядом вопрошающего. А вернее вопрошающую. Ею ока-залась тучная женщина с короткими сальными волосами, закрученными в непослушные пружинки химией, тонкими губами, криво накрашенными ярко красной помадой, и непомерного размера грудью, которой можно встать сразу за несколько отчизн. Одета она была в строгую, почти военную, форму работника железной дороги.
- Билет, - все так же скрипуче повторила она, протянув вперед пухлую руку.
Володаров порылся в кармане ветровки, нашел заветный клочок бумаги и передал его проводнице. Она, слегка при-щурившись, сперва посмотрела на пассажира, затем на бу-мажку, а после - снова на него.
- Куда едем? - с тонкой ноткой агрессии переспросила она, будто подозревая, что билет был подделан.
- Каменка, - выдохнул Володаров.
Проводница снова взглянула на билет, и вернула его вла-дельцу.
- Что, бабка померла? - ее губы растянулись в гримасе, которая должна была быть похожа на улыбку, но что-то пошло не так. Помада, собравшаяся в уголках рта в комки, сделала лицо проводницы похожим на хищный оскал дикого животного, только что нагнавшего свою жертву.
- А? - не понял вопроса Володаров.
- Я говорю, что в Каменку никто кроме местных не ездит, а их я всех двоих в лицо помню. Вот и спрашиваю, бабка по-мерла? На похороны?
- А... - нахальность и панибратство, с которым говорила проводница задели Володарова за живое, но он решил, что больше не пойдет на поводу у своего характера, стерпит. - Нет, я по работе.
- По работе? - удивилась женщина. - Это ж по какой та-кой работе можно ехать в Каменку? Неужто нефть нашли?
- Что? - Володарова удивил столь неожиданный вывод. - Какую нефть? Нет, я их новый участковый.
- Участковый, - повторила за ним проводница. - Участко-вый, это дело нужное. Но только не в Каменке. Село-то поди уже все повымерло. Ты лучше к нам, на электричку иди. Здесь тебе работы будет во! - она приложила ладонь ребром к горлу. - Что не день, то цирк.
- Извините, ничем помочь не могу, - уклончиво ответил Володаров. - Начальство направило в Каменку, значит там я нужнее.
Он отлично знал, что причина его назначения была со-всем в другом. Никакому начальству он в Каменке был не нужен. Просто это самое начальство хотело избавиться от не-го, сплавить куда подальше от райцентра. Но говорить об этом проводнице Володаров не собирался.
- Ну, удачи тебе тогда, участковый. Смотри только оста-новку свою не пропусти, она неприметная, - не дождавшись вежливого ответа, проводница отвернулась и двинулась дальше по вагону. Пройдя совсем немного, она остановилась у какого-то пьяного мужика, спавшего на лавке. Недовольно закатив глаза, она набрала воздуха в свою необъятную грудь, и громогласно рявкнула: - Да что ж ты, едрить твою бога душу мать, делаешь?! Ты посмотри, а?! Гадина такая!
Мужик нехотя приподнялся, но сесть так и не смог по причине того, что этила в крови было больше, чем самой крови.
- А ну вставай, давай! - продолжала разорятся проводни-ца. - Думаешь, напился, так все можно? Нарыгал - убирай!
Мужик, все же умудрившись принять вертикальное по-ложение, промямлил что-то нечленораздельное.
- Какой выходить?! Ты у меня никуда не пойдешь, пока пол не вытрешь, зараза! Так, а вы там билетики приготови-ли...
Володаров не стал дослушивать разгоравшийся скандал. Электричка начала сбавлять ход, а это значило, что пора выдвигаться к выходу. Стащив с багажной полки спортивную сумку, Володаров бросил последний взгляд на кричавшую толстуху и вышел в тамбур.
Запах табака, казавшийся в вагоне просто невыносимым, вышел на новый уровень насыщенности. И даже огромные дыры в полу, через которые было видно мелькавшие снизу шпалы, не справлялись с проветриванием. На какой-то ко-роткий миг Володаров пожалел о том, что бросил курить. Сейчас бы достал папиросу из помятой пачки, закусил и вместо табачной вони как по волшебству приятная горечь "Беломора".
Электричка сбавляла скорость не плавно, а рывками, буд-то автомобиль на скользкой дороге, боящийся уйти в занос.
Володаров отогнал навязчивые мысли о сигаретах и опер-ся плечом о стенку тамбура, чтобы при очередном торможе-нии не грохнутся на пол, который, к слову, был измазан чем-то бурым, подозрительно напоминающим кровь.
Лесополоса за окном сменилась еще не засеянными по-лями, растянувшимися до самого горизонта, а деревья оста-лись где-то справа, тонкой темной полоской разделяя небо и землю.
Электричка затормозила еще раз, колеса жалобно скрип-нули, вагоны загрохотали, а затем все стихло. Володаров поймал себя на мысли, что все происходящее слегка напо-минает ему затишье перед бурей, когда лес погружается в зловещее молчание перед тем, как первые зигзаги молний разрежут свинцовые облака. Даже далекие отзвуки ругани проводницы с пьяницей прекратились.
В половину девятого утра 15 апреля 1993 года на станции Карьерная вышел всего один человек.
Володаров вдохнул полной грудью свежий прохладный воздух, опустил сумку на еще влажный после ночного дождя бетон перрона и осмотрелся по сторонам. Не считая самой железной дороги и электрички, уже набиравшей ход, вокруг не было ровным счетом ничего. Никаких признаков цивили-зации. Лишь маленький бетонный островок в бескрайнем море пожухлой травы.
- Это и к лучшему, - пробормотал Володаров, разминая затекшую в поезде шею. - Подальше от города, подальше от людей... Это к лучшему, Гена. Нервы дороже. Думай об этом, как о курорте. Санаторий Каменка, в котором за отдых еще и доплачивают.
Он посмотрел в след удалявшейся электричке, тайно надеясь, что она вдруг остановится и сдаст назад. Этого, естественно не произошло.
- Санаторий...
Володаров закинул сумку на плечо, затем спрыгнул с перрона и пошел по тонкой тропинке, уходившей вдоль поля за горизонт.
***
Туман подкрался незаметно. После получаса ходьбы по размокшей от ночного дождя дороге Володаров поймал себя на том, что радиус видимости заметно снизился. Еще минуту назад все было в порядке, и вот уже невозможно различить ничего дальше чем за сотню метров. А еще через несколько минут и вовсе приходится смотреть под ноги, чтобы не поте-рять тропинку. И что самое любопытное, на небе ни единого облачка. Разве бывает такой густой туман в ясную погоду? Бывает ли вообще туман в ясную погоду? Ответов на эти во-просы Володаров не знал. Зато он знал, что до села идти оставалось еще примерно столько же, а учитывая грязь, налипавшую на каблуки ботинок, плохую видимость и одышку (привет "Беломор") этот путь мог растянуться на долго.
Стараясь отвлечься от раздражающей погоды и не менее раздражающего желания продать душу дьяволу за папиросу, Володаров погрузился в раздумья. Возможно, не всем пока-жется реалистичным сельский участковый, погружающийся в раздумья, но не стоит спешить с выводами. Гена Володаров оказался на низшей ступени милицейской иерархии отнюдь не из-за отсутствия ума. Можно сказать, его спустили с лест-ницы, и сделали это весьма грубо - пинком под зад. Так обычно происходит, когда тебя окружают звери в человече-ском обличии. Дикие, озлобленные, они с жадностью хвата-ются за любую, даже самую маленькую возможность подси-деть соперника, откусить от него кусок в момент его самой большой слабости. А когда зверь чувствует опасность, если он вдруг, не приведи господь, решит, что ты позарился на его территорию, сам решил откусить кусок, тебя ждут боль-шие неприятности. Ты оказываешься в чистом поле с кило-граммами грязи на ботинках, килограммами одежды за спи-ной и непроглядным туманом, который, чтоб его так, совсем не помогает.
От нервного срыва, к которому с настойчивостью ледокола двигался Володаров, спас удивительный дорожный знак. Сам по себе, вырванный из контекста происходящего, знак был довольно посредственным. Обыкновенный белый тре-угольник с красным ободком и двумя черными человечками в центре. "Дети" - машинально вспомнил его название Воло-даров, а вместе с тем и две неудачных попытки сдать на пра-ва. Удивительным же было то, что водителей, которых дол-жен был предупреждать этот знак, быть здесь попросту не могло. Как и детей. Белый треугольник с красным ободком и двумя черными человечками в центре был примотан прово-локой к бетонной свае, торчавшей прямо из земли, посреди поля, так же удаленного от ближайшей дороги, как и сам Володаров от заветной папиросы. Если не дальше.
- Что за чертовщина? - Володаров решил подойти к знаку поближе, чтобы рассмотреть его как следует, понять, в чем подвох. Тем самым он совершил ошибку, которую многие бы сочли глупой и детской. Но окажись эти люди в подобной си-туации, уверен, они бы поступили так же, если не хуже.
Володаров сошел с едва различимой тропинки и, чвакая грязевыми каблуками, приблизился к бетонной свае. В дым-ке тумана ее серая шершавая поверхность со следами от лопнувших в процессе застывания бетона пузырьков воздуха походила на испещренную кратерами луну. Не хватало только крошечного посадочного модуля и космонавта, тщет-но пытающегося воткнуть флаг.
Володарову эта мысль показалась забавной. Он ухмыль-нулся ей, но развивать не стал. Вместо этого он прикоснулся кончиками пальцев к гладкому металлу дорожного знака, будто проверяя реален ли тот, или же это просто плод вооб-ражения, раззадоренного туманом. Знак был настоящим и холодным на ощупь. На свае его удерживал провод, проде-тый через две маленьких дырочки по бокам от черных нари-сованных человечков, и скрученный спиралью с противопо-ложенной стороны столба.
- Интересно, и кому ты тут нужен? - спросил Володаров в слух, словно знак мог его услышать и ответить на поставлен-ный вопрос. Его слова поглотил туман едва они покинули рот. - Стоишь один в поле, ворон пугаешь...
Естественно никаких ворон и в помине не было, а если бы и были, то в лучшем случае они бы использовали неумест-ный бетонный столб как удобную жердочку.
Володаров хмыкнул, пожал плечами и развернулся об-ратно к тропинке. Той самой, что должна бал привести его к будущему месту работы, той, что размокла от ночного дождя и оседала на ботинках увесистыми комками, именно той, ко-торой больше не было.
Первой мыслью Володарова было: "Это просто туман стал плотнее. Сейчас я пройду пару шагов, и она проявится" Он сделал пару шагов вперед, еще раз осмотрелся, но тропинки по-прежнему видно не было. Тогда Володаров решил, что по всей видимости просто идет не в ту сторону. Нужно просто вернуться к бетонной свае со знаком, чтобы сориентировать-ся. Но тут его поджидал еще один неприятный сюрприз: до-рожный знак "Дети" исчез в том же неизвестном направле-нии, что и тропинка.
Володаров снова привычно запустил руку в карман в по-исках заветной пачки папирос. Он всегда закуривал, когда нервничал. Закуривал...
- Во дела... - он поправил сползшую с плеча сумку. Лям-ка, как и ткань куртки, покрылась налетом влаги. Ощуще-ние воды на ладони заставило вспомнить о холоде, и от этого волосы на шее встали дыбом.
Делая широкие шаги, Володаров нервно прошелся по то-му месту где, по его мнению, всего две минуты назад была вбита бетонная свая. Не обнаружив никаких следов, даже своих, он снова вернулся туда, откуда начал. А именно в ни-куда.
Сама по себе ситуация была не так страшна, как могло показаться на первый взгляд (по крайней мере Володаров утешал себя именно так). Ну подумаешь, заблудился в ту-мане. С кем не бывает? Ничего, сейчас всего девять утра, скоро солнце прогреет хорошенько воздух и туман рассеется.
Он поднял голову, но не увидел ничего, кроме все той же молочной дымки.
- А может и не рассеется...
На всякий случай Володаров решил не сидеть сложа руки в ожидании окончания этого погодного феномена. Прибли-зительно прикинув, как далеко от того места где он сейчас стоит могли находится тропинка и знак, он назначил его от-правной точкой. Теперь оставалось ходить по кругу, все вре-мя увеличивая его радиус. Рано или поздно неопознанный ходячий объект класса "Участковый" должен будет пересечь прямую, соединяющую пункт "А" (Перрон) и "Б" (село Ка-менка), а школьный курс геометрии с алгеброй, наконец, пригодятся.
Не пригодились.
Спустя примерно пятнадцать минут безуспешных блуж-даний в продолжавшем густеть (хотя куда уж больше) ту-мане, Володаров бросил свою затею. Он остановился, посту-чал друг о друга ботинками, сбивая налипшую на них грязь, и снова потянулся за папиросой. Уже пятый раз за сегодня. Дурной знак. Так и сорваться не долго.
Как-то незаметно, но уверенно и стремительно обычное утро четверга портилось, из обычной рабочей поездки пре-вращаясь в сущий кошмар.
Володаров вытер вспотевшие ладошки о штаны, чем сде-лал только хуже. Роса, осевшая на одежде, промочила руки, а холодная ткань неприятно прижалась к ногам.
- Ау! - не придумав ничего лучше, выкрикнул Володаров в молоко тумана.
Звук моментально утонул в белизне. Ни ответа, ни эха. Будто кричать в толстый слой ваты.
- Молодец ты, Гена! Просто гений, не иначе, - Володаров бросил сумку на землю и сел сверху. - Ой, а что это за знак такой? - перекривлял он собственные мысли голосом, кото-рым, по его мнению, должны разговаривать крайне глупые люди. - Ой, как интересно. Надо срочно пойти посмотреть... Теперь даже не знаю, как обратно к железной дороге вер-нуться. Придется сидеть сиднем и ждать пока туман рассе-ется.
В ответ на это в его голове тут же проснулся его личный скептик. Этот гад частенько портил ему нервы своими заме-чаниями, ломающими стройный ход мыслей. И самое обид-ное, что зачастую он оказывался прав.
- А что, если не рассеется? - ехидно возразил скептик.
- Такого не бывает, - парировал Володаров. - Дождь, сне-гопад, туман. Это все временные неудобства. Они не навсе-гда.
- Возможно, но ты знаешь, что я имел в виду не это. Что если ты застрял здесь до ночи? Тогда уже будет не важно, есть туман, или нет. Все равно дорогу не найти.
Хоть Володаров и не любил своего внутреннего скептика, приходилось признать, что в этот раз он снова оказался прав. Как и во многие разы до этого. Это была отвратительная правота, та, которую никогда не хочется слышать, но без ко-торой не обойтись.
- Хорошо, допустим до вечера не развиднеется. Что то-гда? Критикуешь - предлагай.
- Все просто, - тут же ответил скептик, - продолжай ис-кать тропинку. Только теперь включи голову и делай по уму.
- По уму я уже делал. Не помогает.
- Ну, так, сделай еще раз, но по-другому.
- Это как?
- Например, ходи не кругами, а квадратами. Сначала сто метров в одну сторону, потом пять поперек, и сто в обратную. И под ноги смотри как следует.
Володарову эта идея показалась дельной, а учитывая, что диалог был исключительно внутренним, то еще и гениаль-ной. Встав на ноги, он закинул сумку за спину, сориентиро-вался как мог по собственным следам и, наметив направле-ние, пошел вперед.
С каждой минутой Володаров все больше убеждался в аномальности погодного явления, испортившего ему день. Кроме исключительной плотности и способности поглощать звуки, туман удивительным образом рассеивал солнечные лучи. Так обычно ведут себя обложные тучи, через которые свет проходит равномерно.
Первые сто шагов Володаров преодолел довольно быстро. Не найдя тропинки, он грустно вздохнул, сделал, как и за-думано, пять шагов вправо, затем развернулся и побрел об-ратно. Ситуация с грязью становилась все хуже. Влага, сто-явшая в воздухе, пропитывала землю, разжижала ее. Ботин-ки хоть и были непромокаемыми, но покрывшись толстым слоем грязи остыли, а вместе с ними и ноги. Это было уже совсем плохо. Нет, Гена не боялся простуды. Как раз ее он переживал довольно легко. Дело в том, что каждый раз, ко-гда его ноги замерзали, а особенно часто это случалось во время сна, если сползало одеяло, его пальцы сводило болез-ненной судорогой, от которой избавиться было крайне слож-но даже лежа спокойно в постели, не говоря уже о чистом поле. Сколько раз он просыпался от тянущей невыносимой боли и мучился почти до самого утра. Сколько занятий в школе милиции проспал...
- Ай-яй-яй! - на третьей сотне шагов заблаговременно проскулил Володаров, почувствовав подкатывающую судо-рогу. Не дожидаясь пика боли, он бросил сумку на землю, сел на нее и скинув ботинок принялся растирать ступню.
Около пятнадцати минут Володаров потратил на успокое-ние взбунтовавшегося мизинца. Интенсивное растирание с драматичным закусыванием губы и зажмуриванием от боли принесло свои плоды. Боль постепенно отступила. Но не сто-ит обманываться. В таком положении достаточно одного не-верного движения, и она вернется с новой силой.
Соблюдая ровный ритм дыхания, Володаров медленно от-пустил ступню, выпрямился и не глядя попытался нащупать ботинок, чтобы как можно скорее надеть его на многостра-дальную конечность. Тут его поджидало очередное разоча-рование - ботинка на земле не было.
Володаров на секунду забыл про ногу (это к лучшему) и озадаченно осмотрелся. Туман по-прежнему окружал его со всех сторон плотной непроглядной стеной, но это сейчас бы-ло не важно. А важно было то, что ни при каких обстоятель-ствах ботинок не мог оказаться там, за границей видимости. Володаров точно помнил, как сбросил его прямо где стоял. Он не швырял его, не пинал, и даже не перекладывал. От сюда возникает закономерный вопрос: Куда, в таком случае, делся ботинок? Ответа, естественно, Гена не знал.
Еще раз как следует осмотревшись и убедившись, что бо-тинка нигде нет, Володаров, балансируя на одной ноге, от-крыл сумку, порылся в ней и нашел на дне пару туфель, ко-торые предусмотрительно взял на случай резкого потепле-ния. Туфли были новыми, но под погоду категорически не подходили. Подумав, что босиком идти не вариант, а просто-го переобувания будет недостаточно (иначе всю оставшуюся дорогу пальцы на его ноге проведут в состоянии перманент-ной корчи), Володаров запустил руку в сумку и достал оттуда пару носков с одной туфлей. Напялив на босую ногу допол-нительный носок, он с трудом всунул ее в туфлю и тут же пожалел об этом. Лишний носок сделал ступню на размер больше и теперь новая туфля неумолимо жала.
- Ну что за жопа... - Володаров встал и сделал пару проб-ных шагов. Из-за разницы в толщине подошвы одна нога те-перь была немного короче другой. Ощущение странное, если не сказать неприятное. Закинув сумку на плечо Володаров на всякий случай потоптался вокруг того места, где его схва-тила судорога. Никаких следов ботинка не было. Как сквозь землю провалился. Зато в голову пришла забавная мысль о том, что кто-то найдет не только странный дорожный знак посреди чистого поля, но и одинокий ботинок неподалеку. Вот так загадка...
Володаров улыбнулся, хмыкнул и побрел дальше, решив, что непременно вернется сюда, когда погода наладится. Уж больно жалко было обувку, тем более, что с зарплатой сель-ского участкового на новую лишних денег не предвидится.
***
Идея ходить челноком туда-сюда провалилась так же, как и предыдущая, с кругами. Ни тропинки, ни знака, ни ботин-ка. Один сплошной туман с грязью. Раздражающая дымка, казалось, заполнила собой все пространство, оставив Гене небольшой клочок, чтобы он мог идти вперед не спотыкаясь. И на том спасибо.
Володаров потерял счет времени. Он уже не знал, сколько блуждал по бескрайнему полю где-то неподалеку от станции Карьерная, но по внутренним ощущениям было далеко за полдень. А как было бы хорошо, купи он тогда на рынке те электронные часы. Коричневые, новые, целых восемь мело-дий и встроенный календарь... С другой стороны, если б он потратил деньги на часы, тогда ему бы точно не хватило на туфли и ковылял бы он сейчас босой. Вот тебе и "нет худа без добра".
Но самым разочаровывающим во всей ситуации была не потеря обуви и даже не крайне маленькая вероятность не выйти к людям, а то, что потеряйся Володаров в серьез, надолго, его пропажу заметили бы ой как не скоро. Ведь до-ма его уже никто не ждет, разве что тараканы, но они горе-вать долго не станут. А начальство будет только радо, если этот гадский Геннадий Павлович перестанет мельтешить перед глазами и сгинет в неизвестном направлении.
"Выходит, остался ты один на один с миром, Гена" - груст-но подумал Володаров, а потом вслух не менее грустно доба-вил: - Один на один...
И как только он это произнес, как только слова, вылетев изо рта, утонули в клубящейся дымке, впереди как по вол-шебству показался силуэт. Он был мал, едва заметен и его с легкостью можно было бы списать на игру воображения. Но Володаров не списал. Несмотря на то, что он был уставшим, замерзшим и голодным (с самого утра ни крошки во рту) своим глазам он по-прежнему доверял на все сто. И его гла-за говорили ему, что впереди кто-то сидит. Пока было не яс-но женщина это или мужчина, старик или юноша, но Воло-даров был преисполнен решимости выяснить.
Он подошел к силуэту поближе, и сказал громко, четко, как говорят хорошие милиционеры: - Добрый день.
Силуэт не ответил. Даже не шелохнулся.
Тогда Володаров подковылял еще ближе и повторил при-ветствие. Снова ничего. В груди потяжелело от мысли, что это не человек вовсе, а какая-то старая бочка, накрытая тря-пьем. Кому она понадобилась в чистом поле? Да тому же, кто поставил знак "Дети".
Собравшись с духом и приготовившись разочаровываться, Володаров подошел совсем близко, настолько, что некото-рые люди посчитали бы подобный жест актом посягательства на личное пространство.
Теперь сельского участкового и загадочный силуэт в ту-мане разделяло не больше полуметра. Такого расстояния хватило, чтобы развеять все сомнения. Это был человек. Старик. С виду древний как сама земля он сгорбившись си-дел на трухлявом пне и смотрел куда-то вперед. Его темно-серые длинные волосы давно не видавшие мыла свисали слипшимися прядями вдоль острых скул и впалых щек, по-степенно теряясь в густой бороде, сливаясь с ней.
- Здрасьте, - забыв про милицейский тон промямлил Во-лодаров. Внешний вид старика каким-то непостижимым об-разом заставил его почувствовать себя мальчишкой, который заблудился в незнакомом городе и пытается спросить дорогу у встречного прохожего.
В ответ последовало едва слышное не то мычание, не то скрип. Маленькие карие глазки медленно сфокусировались на происходящем и уставились на Гену.
- Извините за беспокойство, - Володаров внутренне сам себя пнул за такую глупость, - вы не подскажете, как пройти до Каменки?
Старик продолжал смотреть.
- ...Просто я не здешний. В ваших местах плохо ориенти-руюсь. А тут еще этот туман... - он переступил с ноги на ногу, - Заблудился в чистом поле. Представляете?
Володаров выдавил из себя смешок, который получился натянутым и нервным.
Старик снова издал странный скрипящий звук, поежился и замер, будто ожидая чего-то.
- Вы меня слышите? - Володаров решил проверить не глухой ли старик. Судя по внешнему виду, он вполне мог та-ковым оказаться. В селах от недостатка медицины любой отит грозил лишить слуха. А Володарову хватало стоять в разной обуви, потерявшись в чистом поле. Если бы в прида-чу к этому оказалось, что он пытался спросить дороги у глу-хого, сгорел бы от стыда на месте.
На вопрос старик не ответил, но и глухим не казался. По всему было видно, что он слышит Гену, но по какой-то при-чине либо не хочет, либо не может ответить. Лишь смотрит пристально да поскрипывает, как ножка старого стула.
Володаров озадаченно выдохнул. Сейчас в его голове вер-телось слишком много мыслей из которых полезных было от силы пара. Оставалось только выловить их из вороха сомне-ний с сожалениями. А это для уставшего мозга участкового казалось практически невыполнимой задачей.
- Ну и что же мне теперь с тобой делать? - он устало сбро-сил сумку на землю (в который раз за сегодня) и уселся на нее, оказавшись лицом к лицу со стариком. - Ждать, пока домой соберешься? Плестись сзади, надеясь, что ты в Ка-менке живешь? Ну а где тебе еще жить? Конечно в Каменке. Тут других сел поблизости и нет, насколько я знаю... А мо-жет ты вообще на железную дорогу шел? Присел отдохнуть чуток и тут я, как черт из табакерки. Тогда ты меня не к се-лу, а к перрону выведешь. Так не годится. Я ж уеду к черто-вой матери домой и с концами. Нет, работать надо. Слышь, дед? - он нагнулся вперед так, что кончик крючковатого, по-хожего на сухой сучок, носа старика чуть не коснулся его собственного. - Я говорю, Каменка в какую сторону? КА-МЕН-КА, - на всякий случай четко выговаривая повторил он.
Вдруг старик скрипнул громче обычного. Его рука очень медленно, будто он был не человеком, а хорошо замаскиро-вавшимся ленивцем, поднялась и узловатый палец показал куда-то в сторону. При этом сам старик даже не шелохнулся, отчего складывалось ощущение, что он просто бутафория, призванная скрыть подъемный механизм руки - указателя.
Увидев движения Володаров сперва замер, неуверенный, как на него реагировать, а после, как и положено, удивился: - Да ладно?!
Он вскочил на ноги и посмотрел в сторону, куда показы-вал старик. Естественно, кроме тумана там ничего не было.
- КАМЕНКА? - теперь с надеждой в голосе повторил Во-лодаров.
Старик едва заметно кивнул.
Забыв про все на свете, Володаров схватил сумку, закинул ее за спину и почти бегом поковылял в туман. Но через пару секунд остановился и вернулся к старику.
- Спасибо, дед! - он попытался пожать ему руку, но уви-дев, что та все еще указывает пальцем в пустоту, неловко пожал палец. - Буду должен!
***
Сохранять направление в условиях практически нулевой видимости крайне сложно. Недаром у пилотов самолетов для таких случаев существует целая армия приборов, при-званных помочь им в этом. Но даже с этой армией только самые опытные летчики способны вернуть экипаж на землю одним куском.
У Володарова никаких приборов не было. Только руки, крепко сжимающие лямку спортивной сумки, ноги, от уста-лости гудящие как трансформаторная будка, и мозг, преис-полненный верой в то, что глуховатый старик не обманул. Вооружившись ими, он бодро шагал вперед, надеясь с мину-ты на минуту увидеть хоть что-то отличающееся от тумана и земли. Шагал, и шагал, и шагал...
Дерево!
Увидев размытый туманом знакомый силуэт Володаров замер, а сердце в его груди забилось чаще. Это яблоня? Вишня? Он точно определить не мог, но был абсолютно уве-рен, что это что-то плодоносящее. Казалось бы, бесполезная в таком случае информация, но нет. Ход мысли Володарова был прост и логичен. Раз дерево плодовое, значит в раздели-тельной лесополосе между полями его быть не может, ведь там обычно садят деревья высокие, хорошо защищающие от ветра (ну по крайней мере есть такая надежда). А где оно может быть в таком случае? Правильно, там, где живут лю-ди. Ведь какой толк от вкусных яблок в чистом поле? Ника-кого.
Приняв свои умозаключения (за неимением других) как истину, Володаров пошел к дереву, надеясь увидеть побли-зости хоть какие-то следы цивилизации. В идеале это должна была быть тропинка, но в сложившейся ситуации подошло бы что угодно, подтверждающее, что на этой планете остался не только туман.
Результат превзошел все ожидания. Дерево было не толь-ко плодовым, но и окрашенным. Его ствол на пол метра от земли был ярко белым. Это говорило сразу о двух вещах: первое - хозяин дерева хорошо за ним ухаживает, и второе - он был здесь относительно недавно, потому, как побелка вы-глядела свежей.
Володаров пощупал дерево, привычно проверяя его ре-альность, а затем огляделся по сторонам. Туман терял свою аномальную плотность. Не то, чтобы это происходило быстро. Для незнакомого с ситуацией человека он казался бы таким же, как раньше. Но Володаров уже достаточно долго жил "по приборам", чтобы заметить перемены. И эти перемены поз-волили ему разглядеть едва различимый огонек, фантом, колеблющееся пятно, когда-то давно бывшее светом. Подоб-но мотыльку безлунной ночью, он не задумываясь пошел на свет.
Расстояние до путеводного огонька определить на глаз было сложно, если не сказать невозможно. Удивительная способность тумана рассеивать любые источники света сыг-рала и здесь. Но Володарову было уже плевать. Впервые с тех пор, как он вышел из вагона электрички, он отчетливо видел цель. Она, конечно, была маленькой, скромной. Не какое-то грандиозное достижение в жизни, всего лишь не-большое размытое пятнышко где-то вдалеке. Но этого было достаточно, чтобы уверенно идти вперед. Ведь что еще нуж-но человеку, потерявшему ориентир? Ему нужен новый.
Быстро шагая вперед, Володаров неотрывно пялился на мутное светлое пятно, плавающее в океане молока. Посте-пенно, по мере приближения, оно становилось все четче, приобретая реальность, ограничивая себя четкими очерта-ниями. До боли знакомыми очертаниями. Это было обычное деревянное окно, завешенное легкими белыми шторками, проникая через которые, свет от лампы накаливания казал-ся мягче и теплее.
Обрадовавшись увиденному Володаров прибавил ходу. Он хотел как можно скорее попасть туда, за белые шторки, оку-нутся в уют человеческого жилища, навсегда забыв про эту проклятую сырость тумана. Хотел так сильно, что словно ма-ленький ребенок забыл житейскую мудрость, которой учила в детстве его мать - всегда смотри под ноги.
Не заметив выскочивший из тумана слегка покосившийся от времени штакетник Володаров на полном ходу влетел в него, потеряв равновесие, кувыркнулся через голову и, не успев опомниться, обнаружил себя сидящим задницей на земле. Неожиданное падение застало его врасплох. Волода-ров не успел сгруппироваться, отчего при ударе в его животе что-то дернулось и ёкнуло. Ощущение было не из приятных. К тому же одна из досок штакетника, не выдержав влетев-шего в нее участкового, оторвалась и падая стукнула его по затылку.
"Ну и ну, - подумал Володаров, вставая на ноги. - Сейчас криков будет..." Он рассчитывал, что на звуки ломающейся древесины выбежит обеспокоенный хозяин дома, выяснить, что происходит у него во дворе. Но ничего подобного не про-изошло. Хозяин не выбежал и более того даже не выглянул в то самое окно. На улице по-прежнему было жутковато тихо.
Володаров невольно вспомнил случай, который случился с ним в прошлом году, в райцентре. Жильцы одной из девя-тиэтажек на окраине пожаловались на то, что из соседней квартиры пахнет тухлятиной, а дверь никто не открывает. Они думали, что старушка просто оглохла окончательно и не слышит, как ей в двери звонят. А оказалось, что она еще не-делю назад померла и все это время соседи ни о чем не по-дозревали, ведь в квартире горел свет и работало радио.
Глядя на светящееся теплым желтоватым светом окошко Володаров подумал, что по ту сторону шторок вполне веро-ятно может лежать похожая старушка (или старик). Одино-кая, забытая внуками, она спокойно доживала свое в селе, пока в один прекрасный день незадачливый милиционер не перецепился через ее забор. Отвыкшая от резкого шума она перепугалась, уставшее сердечко не выдержало и стало.
Мысль была мрачной. Можно даже сказать чересчур. Во-лодаров отогнал ее куда-то на задний план, в дальний уго-лок, чтобы ночью она всплыла сама собой и не давала уснуть до раннего утра. Обычно Володарову были не свойственны подобные темные умозаключения. Когда по долгу службы постоянно сталкиваешься с ранами и мертвецами лучше стараться думать позитивно, иначе и спиться не долго. Но после аварии Гена начал периодически ловить себя на таких вот мыслишках. В этот раз он списал все на туман, хоть и знал, что он тут не при чем.
Дом на вид был примерно таким, каким его можно пред-ставить, услышав слово село. Один этаж, двускатная крыша, укрытая потемневшим от старости шифером. Стены обиты досками, окрашенными насыщенной темно-зеленой краской. Она тоже не новая, это можно сказать по грязи и пятнам, оставшимся от дождевой воды, годами стекавшей вдоль ще-лей. Окна выгодно выделяются на фоне всего остального бе-лыми рамами, по всей видимости освеженными теми же бе-лилами, что и плодовое дерево неподалеку.
Володаров подошел поближе, потирая саднящий живот. Сперва он хотел просто постучать в дверь, но тут же переду-мал. Мысль о мертвой старушке (или старике) все еще вита-ла где-то рядом, и он слегка побаивался, что его больная фантазия на этот раз окажется права. Это был иррациональ-ный страх, а значит бороться с ним предполагается иррацио-нальными действиями. Поэтому Володаров сперва встал на цыпочки и попытался заглянуть в окно, но шторы полностью загораживали вид. Тогда он тихонько, чтобы лишний раз ни-кого не пугать постучал по стеклу и тут же отошел от него, осознав, насколько глупо сейчас выглядит.
"Ну что за ерунда, Гена? - подумал он, шагая к двери. - Взрослый мужик, а всякой фигней занимаешься. Была бы там пугливая старушка, то не от шума ломающегося забора, так от зловещего стука в окно точно померла б. Ну и дела... Совсем непогода голову задурила. Теперь придется объяс-няться, извиняться..."
Он хмыкнул, прочищая горло, и постучал в дверь. К сло-ву, она тоже была далеко не новой. Краски на дереве совсем не осталось, а сами доски выглядели трухлявыми и нена-дежными. Хотя на самом деле были куда крепче чем кажет-ся.
Хозяева дома, по-видимому, отчаянно игнорировали все, что происходило снаружи. К такому выводу пришел Волода-ров, не получив ответа на стук. "Удивительное дело, забор рушится, в окно стучат, в двери тоже, а им хоть бы хны. Мо-жет и правда чего случилось?" Он постучал еще раз, настой-чивее и громче.
- Эй! Есть кто дома?
Володаров на мгновение задержал дыхание, вслушиваясь в тишину. Ему во что бы то ни стало хотелось услышать бод-рые, гулкие шаги. Это бы помогло избавиться от навязчивой мысли про мертвую старушку. Но шагов не было. По край-ней мере бодрых уж точно. Но и совсем тишины, которую обычно издают мертвецы - тоже. На долю секунды Волода-рову почудилось, будто за дверью кто-то крадется. Словно затаившегося по ту сторону старых досок хозяина дома вы-дало едва различимое шуршание одежды. Шуршание, кото-рое не слышалось, но, почему-то ощущалось.
Володаров прильнул к двери, прижался к ней ухом. На секунду он полностью превратился в слух.
- Кто?! - вдруг спросили из-за двери. Голос был басови-тый, глубокий. Создавалось впечатление, что его владелец очень большой, грузный человек.
От неожиданности Володаров вздрогнул и не задумываясь ответил: - Я.
Дверь скрипнула, приоткрылась немного и в образовав-шуюся щель высунулось дуло двустволки.
- Ух ты ж ёб... - Володаров испуганно отпрянул, прикрыв лицо рукой. - Не стреляй, свои!
- Свои в туман дома сидят, - в дверном проеме показался владелец голоса и ружья. Это был невысокий, полноватый мужичок с короткими, черными волосами и густой щетиной с проседью. - Ты кто такой? И откуда здесь взялся?
- Ружье убери, - Володаров выпрямился, но все еще вы-глядел напряженным. Оно и не удивительно. Не каждый день приходится быть на прицеле.
Мужичок окинул взглядом незваного гостя, а затем мед-ленно опустил двустволку.
- Володаров Геннадий Павлович, - в привычной полуво-енной манере представился Володаров, - ваш новый участ-ковый.
- Вот как? - мужичок окончательно опустил ружье, упер его в пол и оперся на него, как на трость. - И документы сможешь показать?
- Конечно.
Володаров достал из-за пазухи "корочку" раскрыл ее и су-нул мужичку. Тот прищурился, всматриваясь в маленькие буквы с черно-белой фотографией.
- Ну что ж, - убедившись, что перед ним стоит именно милиционер, мужичок явно повеселел и протянул руку для рукопожатия, - в таком случае добро пожаловать в Каменку.
2 Дом
- Ты проходи, не стесняйся. Вон туда, на кухню...
Володаров, послушно следуя указаниям хозяина дома, прошел по небольшому тесному коридорчику, повернул налево и оказался в помещении, которое мужичок самона-деянно назвал кухней. На деле же это было некое подобие мастерской, в которую по чистой случайности затесались печка, умывальник и обеденный стол.
Закрыв входную дверь, хозяин, не выпуская из рук ружья, пошел следом за Володаровым.
- Ого, - протянул он, войдя на кухню, - ты чего, с войны к нам?
- Что? - не понял Гена.
- Ты себя-то видел?
И тут Володаров осознал, насколько странным может он сейчас выглядеть для не знающего сути дела человека. По-трепанный, уставший, на одной ноге ботинок, а на другой - туфля. А грязи-то сколько? Матерь божья... И не только на каблуках. Она везде. На штанах от долгой ходьбы (тут уж никуда не денешься), на заднице от падения через забор, на спине (сидеть на сумке, а потом вешать ее на себя - плохая идея).
- Ах, это... - он замялся, будто снова стал ребенком, и мать сейчас будет отчитывать за испачканные новые штаны. - Это долгая история.
- Обожаю долгие истории, - мужичок жестом показал на табурет, стоявший у стола, а сам открыл один из шкафчиков и достал оттуда бутылку с двумя стаканами. - Все равно спешить сейчас некуда. Пустой день...
- А не рановато ли пить? - Володаров сел за стол. Он не собирался надолго засиживаться. Ему, как-никак, нужно бы-ло встретиться с сельским головой, познакомиться, узнать, что к чему. Но прежде стоило перевести дыхание и немного прийти в себя.
Мужичок посмотрел куда-то наверх и в бок, пожал плеча-ми и одним отточенным движением пальца открутил пробку.
- Вроде в самый раз, - он налил по сто грамм, затем вы-удил из рукомойника стеклянную литровую банку, наполо-вину наполненную бычками, и поставил рядом.
Сперва, Володаров подумал, что мужичок сверился со своими внутренними ощущениями, но после заметил вися-щие над дверным косяком часы и с удивлением обнаружил, что те показывают время, которого быть в принципе не мог-ло. А именно - половину седьмого.
- А они правильно идут? - спросил он у хозяина и показал пальцем на часы, надеясь услышать "нет".
- Ага, - мужичок уже вскрывал неизвестно откуда взяв-шуюся вторую литровую банку, но в ней были не бычки, а за-соленные помидоры. - По крайней мере, с утра шли пра-вильно.
- Такого не может быть...
- Отчего же не может? Часы хорошие, от отца остались. Не спешат, не отстают. Если не трясти и вовремя заводить, то...
- Да я не об этом, - он говорил сбивчиво, рассеяно. Его мысли разрывались между осознанием того, что он целый день потратил на блуждания в тумане, и тем, как ему следу-ет поступить сейчас.
- А о чем? - мужичок не без проблем выковырял из банки вилкой помидор, протянул его Володарову, а затем повторил операцию для себя.
- Просто я из электрички вышел еще утром. Выходит, я весь день... - он машинально принял вилку и задумчиво по-вертел ее в руке.
- Ну что, за знакомство? - мужичок поднял стакан.
- Ага, - ничего не понимая, Володаров тоже поднял ста-кан и уже хотел было выпить, но остановился. - Стой, какое знакомство? Куда пить? У меня дел по горло. С администра-цией вашей нужно поговорить, отчитаться, принять жилье, рабочее помещение...
- Тихо, тихо, - остановил его мужичок, - не мороси. Гово-рю, сегодня пустой день. Туман. Все по домам сидят. Голова сельский только завтра будет и то, если повезет. С жильем в Каменке все просто. Пустых домов вагон, бери да живи. С рабочим помещением может быть накладка, но это тоже во-прос решаемый. Вот только не сегодня. Так что давай, - он снова приподнял стакан, - за знакомство?
Володаров тяжело вздохнул, сумка медленно сползла с его плеча на пол, и в этот самый момент он осознал, насколько сильно устал. Не мудрено, если часы не врут (а судя по всему так и есть) то выходит, он провел на ногах це-лый день. Еще этот холод, сырость, судорога...
- Ладно, - сдавшись, он махнул рукой, - только знать бы еще с кем знакомлюсь.
- Точно! - мужичок постучал себя вилкой по лбу. - Дурья моя башка. Совсем забывать все стал на старости лет. Меня Валерой зовут. Но для протокола я Валерий Молчан, мест-ный ветеринар и по совместительству сельский голова.
Он коротко и хрипло хохотнул, а затем буквально вплес-нул содержимое стакана себе в рот.
"Во дела, - подумал Володаров, наблюдая за тем, как в человеке, представившемся сельским головой, бесследно исчезает алкоголь. - Порядка с таким не жди".
Пить совсем не хотелось. Хотелось отдыха, спокойствия и тишины. Санаторий Каменка приготовил Володарову "теп-лый прием" после которого не то, что за знакомство, даже за упокой рука не поднимется. От усталости, естественно. Но ситуация, как ей и подобает, требовала уважить хозяина. Ведь кроме него километров на двадцать, а то и больше, ни одной знакомой души.
Прозрачная жидкость, которую Володаров по наивности урожденного городского жителя принял за водку, жидким огнем обожгла горло, оставив во рту непередаваемый вкус чего-то химического и едкого.
Увидев, как гость зажмурился, Валера еще раз хохотнул, принял у него стакан и налил в него еще.
- Что, в райцентре таким не угощают?
- У-ух! - Володаров похлопал себя по макушке. - Что это?!
- Мой, родненький, на ореховых перепоночках. Ты это, давай закусывай. А не то помрешь, как наш прошлый участ-ковый, - в этот раз Молчан открыто рассмеялся. Его смех был глубоким, присвистывающим и жутко заразительным. Таким, каким обычно могут смеяться только толстяки.
Володаров поспешно закусил адское зелье соленым по-мидором. Не помогло. Привкус химии никуда не делся, а рассол только эффектно его подчеркнул.
- Нет, это не дело, Валерий... как вас по отчеству?
- Просто Валера.
- Травить участковых - плохо, Валера. Это уголовная ста-тья, между прочим.
- Ай! - Молчан махнул рукой. - Для сугреву - святое дело. Чай не мальчик, переживешь. Так и какими же судьбами тебя в наш Усть-Пердюйск занесло, участковый?
- Как это, какими? - удивился вопросу Володаров. - Ра-ботать у вас теперь буду, порядок охранять.
- Порядок охранять? - на этот раз удивился Молчан. - Дык чего его охранять, когда никакого порядка в Каменке отродясь не было?
- Ну, вот и наведу. И вообще, откуда такие вопросы? Вам же должны были позвонить, поставить в известность, что я приеду.
- Позвонить... - Молчан фыркнул так, будто Володаров сказал какую-то детскую глупость. - Телефонную линию еще четыре года назад грозой повалило.
- Так что ж вы так и сидите без телефона?
- Так и сидим.
- Ну, тогда письмо. Почта же у вас ходит?
- Почта у нас не ходит. Она ездит. На велосипеде, - Мол-чан выпил еще и жадно вгрызся в помидор. Тонкая струйка сока брызнула из его рта и оставила на грязном столе новый след. - Но от этого ни холодно, ни жарко. Из Шпака почта-льон как из гомна пуля.
- Выходит, о моем приезде вас не уведомляли?
- Нет. Скажу больше, я бы удивился, если бы уведомили. Я и сейчас удивлен. На кой кому-то сдался участковый в Ка-менке? Тут людей то уже почти не осталось.
Володаров хотел было ответить на этот вопрос, рассказать печальные подробности своего назначения, но к собственно-му удивлению обнаружил, что не может их вспомнить. Будто вместо памяти о событии остался только краткий пересказ, замутненный алкоголем. Не сама картинка, а грубый эскиз, набросок.
- Крепкая у вас, Валера, самогонка, - промямлил Воло-даров, чувствуя, как по телу разливается тепло.
- Что есть, то есть. Градусов шестьдесят, не меньше. Что, пробрало?
- Ага...
- Ну, ничего. Тебе полезно нервы расслабить. Весь день в тумане проболтаться, это не шутки.
- Да что вы все с этим туманом заладили? Местное суеве-рие или что?
Молчан многозначительно посмотрел на Володарова, за-тем достал из нагрудного кармана старой рубашки само-крутку и закурил. Кухня тут же наполнилась едким дымом. Запах Володарову был до боли знаком - дешевый табак, но в нем присутствовала какая-то посторонняя нотка.
- Нет, Геннадий Павлович, не суеверие. Суеверие, это не-верное толкование правил. В Каменке народ жизнью научен и правила эти на зубок знает.
- Какие правила? - дым самокрутки, солоноватый запах рассола и самогонка, дурманили голову, а тепло кухни нали-вало веки свинцом.
- Такие, без которых в здешних местах только горя хлеб-нешь. И первое правило - в туман сиди дома, целее будешь.
Последние слова Молчан произнес с особенным нажимом.
- Какая ерунда, - заявил Володаров, потянувшись к не-существующей пачке папирос в кармане ветровки. Вовремя опомнившись, он, стараясь не подать виду, сделал странный жест рукой, перенаправляя ее в сторону бутылки с самого-ном. - Суеверие в чистом виде. Или вы хотите сказать, что в здешних туманах дикие звери ходят?
- Не звери, - поправил его Молчан, а после добавил, - Но и не люди.
- Точно суеверие, - Володаров выпил, вздрогнул, зажму-рившись, и спешно закусил. - Никто в вашем тумане не бро-дит. Нечего его бояться. И я тому живое доказательство. С самого утра в нем ходил, но все равно целехонек. Разве что ботинок потерял.
- И что, ничего странного не видел за весь день? - заме-тив, как гость косится на самокрутку, Молчан извлек из кармана еще одну и протянул ее Володарову. Тот, по всей видимости совсем захмелев, без задней мысли принял ее и закурив жадно втянул дым.
- Видел странное. Не без этого. Знак у вас дорожный по-среди поля стоит. Такой, треугольный, с детьми.
- А, это... Это ерунда. Его наши сами там поставили, чтоб зимой, когда снегом все засыплет, дорогу от электрички ис-кать легче было. Сперва хотели просто палку какую во-ткнуть, с тряпкой. А потом Шпак приволок знак дорожный. Украл где-то зараза, а сам сказал, что нашел. Вот и приспо-собили.
- И что же, хозяева поля не против?
- Баба Зина? Нет, конечно. Она на том поле уже лет сто как не работала. С тех пор как муж ее, Толька, помер, она там коров пасет. Ей от знака никакой разницы. Вроде как даже удобство есть. Она к нему скотину привязывает, чтоб не разбредалась.
- Ну, тогда и странностей в тумане вашем тоже никаких не было, - язык Володарова под давлением алкоголя начи-нал заплетаться, так что слова выходили нечетко. - Надо только будет не забыть завтра вернуться на поле и ботинок свой найти. Жалко, совсем новый был. Почти.
- Найдем твой ботинок, Геннадий Павлович. Дело житей-ское. Ты мне лучше скажи, как ты к селу умудрился выйти? Да еще и к моему дому. Чай пол Каменки крюком обогнул.
- А, так это мне дед глухой дорогу показал.
- Какой такой дед? - удивился Молчан, ведь он точно знал, что ни один здравомыслящий житель Каменки в туман на поля не попрется.
- Ну, такой... Волосы - во! Борода - во! - не в силах пой-мать разбежавшиеся по углам мозга слова, Володаров пока-зывал на себе, активно жестикулируя руками. - Сам горба-тый, нос крючком. Сидел на пеньке и кряхтел тихонько.
Услышав знакомое описание, Молчан заметно напрягся.
- А одет во что дед был, не вспомнишь?
- Дед одет. Одет дед, - Володарову понравилась игра слов, и он глупо улыбнулся. - Помню, во что дед был одед. Хах. Мешок - не мешок. Тряпье какое-то старое.
- Везучий ты человек, Геннадий Павлович.
- Это почему это?
- Потому, что не живет в Каменке глухих и волосатых.
- Совсем?
- Совсем.
- Тогда кто же это был?
- Лучше не знать, - пожал плечами Молчан. - Но ботинок свой ты уже вряд ли найдешь.
- Думаете, тот дед спер?
- Думаю, что ты нашего местного лесовика повстречал. Еще думаю, что он в хорошем настроении был, раз дорогу показал. Обычно он только вредить горазд. Завел бы тебя в лес, и поди потом сыщи участкового.
- Да ну, что вы такое говорите? Какой еще лесовик? Сказки какие-то, - Володаров фыркнул, потянулся к бутыл-ке, но вовремя себя остановил. На сегодня и так достаточно приключений. Не хватало еще завтра весь день болеть.
- Может кому лесовик и сказки, а в Каменке это обычное дело. Особенно в пустой день. Лесовик еще не самый вред-ный, на кого можно в тумане наткнуться. Вон, у Никитина в восемьдесят девятом жена на карьере купалась, когда туман налетел. Так ее к вечеру на погосте нашли. Вся мертвая бы-ла, и выпотрошенная. Будто зверь какой дикий ее поел.
- Да ладно? - Володаров приподнялся на табурете.
- Ага. Живот вспорот, а требуха по могилкам соседним развешена. Жуткое зрелище.
- И что же, поймали его?
- Кого? - не понял Молчан.
- Ну, убийцу жены.
- Дык, а кого ловить? Говорю же, нечистая сила ее умерт-вила. Злые духи в тумане.
- Значит никто даже не искал? А вы мужа ее, Никитина этого, спрашивали? Может это он ее...
- Та не. Он не мог. Хороший мужик, я ведь знаю. Он ее даже пальцем никогда не трогал. Бывало, напьются, поорут друг на дружку, чтоб пар выпустить, и мирятся потом. Но это другое, житейское.
- Ну, вот вам и суеверия. Напился ваш Никитин, с женой поссорился, а она от него в карьер сбежала. Он ее там со зло-сти пришиб, и чтоб всех запутать на кладбище притащил.
- А требуха? Ее он тоже со злости развешал? Или из хит-рости? Ты, Геннадий Павлович, поди ни разу в жизни скоти-ну не забивал, чтоб такое на людей думать.
- Ну не обязательно. Внутренности жена могла и от жи-вотного потерять. Места у вас здесь глухие. Может, какая дичь учуяла ее и надъела. А со стороны все теперь кажется проделками темных сил. Я, конечно, не утверждаю, что все было именно так. Просто хочу сказать, что, если я с лету объяснение нашел, не прибегая к потустороннему, значит, оно все же есть. Нужно только разобраться в деле.
- Не прав ты, участковый. И скоро это поймешь. Со своей колокольни тебе кажется все виднее, но в Каменке особая жизнь. У нее нет объяснения. К ней можно только привык-нуть, приспособиться, или уехать куда подальше, как боль-шинство и сделало.
- Может быть и так, - Володарова совсем разморило после тяжелого дня. - А может, и нет. Вы мне скажите лучше, как мне с жильем быть?
- Как, как? Каком к верху. Сегодня у меня переночуешь. На диване тебе постелю. А завтра с утра поглядим, что с то-бой делать. Утром оно всяко мудренее.
Пока Молчан приспосабливал старый, скрипучий диван-кровать, Володаров обдумывал события дня, пытаясь прийти к какому-то очень важному умозаключению. Правда к како-му именно, он точно сказать не мог, возможно потому, что думать о нескольких вещах одновременно, да еще и пьяным так себе затея, но сам процесс увлек его до такой степени, что не успел он опомниться, как оказался в горизонтальном положении и быстро уснул.