Мрожек С.. Карнавал, или Первая жена Адама

Славомир Мрожек

КАРНАВАЛ,

ИЛИ ПЕРВАЯ ЖЕНА АДАМА

перевод с польского Юрия Лоттина

Мировая премьера: 15.06.2013 г., ТЕАТР ПОЛЬСКИЙ в Варшаве

С.-Петербург, 2013 г.

Действующие лица

Господа:

ИМПРЕСАРИО

АССИСТЕНТ

ГЕТЕ

САТАНА

ЕПИСКОП

ПРОМЕТЕЙ

АДАМ

Дамы:

ЛИЛИТ

ЕВА

МАРГАРИТА

Маски:

ЛЕВ - Гете

ПРОИЗВОЛЬНАЯ - Сатана

КОЛПАК СРЕДНЕВЕКОВОГО ШУТА - Епископ

"IL DOTTORE" - Прометей

СТАРЫЙ ЧЕЛОВЕК - Адам

КОТ I - Лилит

КОТ II - Ева

ВАМПИР - Маргарита

Костюмы, маски, сценография на усмотрение режиссера; музыка - "La Llorona"

АКТ I

Вторая половина дня и вечер 22 июня. Прекрасная погода. Свежая, буйно растущая трава, бабочки, пчелы, другие насекомые. Озеро, даль которого едва видна. Лавки на берегу приглашают потенциальных гостей. Много цветочных уголков. Кроме того - камыши, водные лилии и тп. На лавке в центре сидит Л и л и т; её белокурые волосы прекрасны. Она неподвижна и молчит. С левой стороны входят И м п р е с а р и о и его А с с и с т е н т.

ИМПРЕСАРИО. Итак, начнем с дам во вкусе Гете.

АССИСТЕНТ. Не понял?

ИМПРЕСАРИО. В твоем случае Гете ровно ничего не значит. Но большинство зрителей уже настолько повзрослели, что для них он значит гораздо больше, чем ты думаешь. По крайней мере - как антинемецкий акцент.

АССИСТЕНТ. Я нахожусь здесь, чтобы узнать о многих вещах, о которых до сей поры не имел ни малейшего представления. Среди прочего - и о господине Гете...

ИМПРЕСАРИО. Это похвально. Пока же я расскажу тебе только об одной вещи.

АССИСТЕНТ. О какой?

ИМПРЕСАРИО. Ты настолько молод, что единственное, что может тебя заинтересовать - тайна пола.

АССИСТЕНТ. Да, я не стану этого отрицать.

ИМПРЕСАРИО. Итак, тайна пола будет нашей темой, а остальное - остальным.

С левой стороны входят, держась за руки, Г е т е и М а р г а р и т а. Г е т е в шляпе путешественника. М а р г а р и т а - молоденькая девчонка - отбрасывая руку Г е т е, устремляется на луг.

МАРГАРИТА. Цветы! Вот так неожиданность!

ГЕТЕ (недовольный). Ну, да.

МАРГАРИТА. Цветы, цветы, цветы...

ГЕТЕ. Может, присядем?

МАРГАРИТА. Я не хочу сидеть. Хочу бегать!

ГЕТЕ. Как хочешь, meine Liebchen.*

М а р г а р и т а бегает по лугу, собирает букет цветов, делает книксен перед господином Г е т е и дарит ему цветы. Г е т е притягивает М а р г а р и т у к себе и благодарит её долгим поцелуем.

МАРГАРИТА. Еще!

Г е т е одаривает её вторым поцелуем.

МАРГАРИТА. Еще! Еще!

Ге т е одаривает её третьим поцелуем.

АССИСТЕНТ. Так вы это имели в виду?

ИМПРЕСАРИО. Это? Эту борьбу пола с самим собой? Это смешно, по-просту - детство! Тебя ждут неожиданности покрупнее.

Ге т е и М а р г а р и т а, взявшись за руки, уходят направо.

А с с и с т е н т и И м п р е с а р и о также выходят направо. С левой стороны входят С а т а н а и Е п и с к о п.

САТАНА. Этого я не ожидал. Эта одежда...

ЕПИСКОП. Скромная, не правда ли?

САТАНА. Слишком скромная. Вы, ваше преосвященство, намерены усмирять склонность к роскоши?

_________________________________

*здесь: моя возлюбленная (нем.)

ЕПИСКОП. Мой дорогой: "Господа будут унижены, а убогие возвысятся" - как-то так сказано в Писании... В любом случае - это мой принцип.

САТАНА. Но следовать ему надлежит в меру. Я считаю, ваше преосвященство, что вы впадаете в крайность.

ЕПИСКОП. Чувство меры - дело вкуса. Я предпочитаю крайность только в одну сторону

САТАНА. В какую?

ЕПИСКОП. О, это зависит от ситуации.

САТАНА. Конкретная ситуация такова, что мы приглашены на карнавал.

ЕПИСКОП. Что такое? На карнавал в июне?!

САТАНА. Так у них сложилось.

ЕПИСКОП. Это контрреволюция!

САТАНА. Вы должны привыкать к этим контрреволюциям. Впереди их будет еще больше.

ЕПИСКОП. Веками карнавал проходил в феврале.

САТАНА. Принимая во внимание обстоятельства, его перенесли на июнь. Речь идет о том, чтобы исключить холод, дождь и прочие неприятности.

ЕПИСКОП. Поскольку католическая Церковь постановила, что карнавал должен быть в феврале, так пусть и будет в феврале, а не в июне! Хотя погода по-своему великолепна.

САТАНА. Аминь.

ЕПИСКОП. А как я должен обращаться к... Вам?

САТАНА. Обращайся ко мне просто - Сатана.

ЕПИСКОП. Это для меня трудное слово.

САТАНА. Да привыкнешь.

ЕПИСКОП. Итак, Сатана, что слыхать в округе?

САТАНА. Пока ничего.

ЕПИСКОП. Вот как...

С левой стороны входит П р о м е т е й.

ПРОМЕТЕЙ. Владыка, владыка!

ЕПИСКОП. Это Прометей. Я совершенно забыл о нем. (К П р о м е т е ю.) Эй, мы здесь!

ПРОМЕТЕЙ. Все обо мне забыли.

ЕПИСКОП. С чего вы взяли? Мы помним! Вы присоединитесь к нам? Приглашаем.

ПРОМЕТЕЙ. Если соблаговолите...

ЕПИСКОП. Это господин Сатана, а это...

САТАНА. Мы вроде-бы знакомы.

ПРОМЕТЕЙ. Я вас не знаю.

САТАНА. Мне знакомо ваше лицо.

ЕПИСКОП. Господин Сатана здесь инкогнито.

ПРОМЕТЕЙ. Ну, разве что... Мне очень приятно.

ЕПИСКОП. Господин Сатана представляет силы, я бы сказал, высшие.

ПРОМЕТЕЙ. Ах, так...

ЕПИСКОП. Но я - наивысшие.

ПРОМЕТЕЙ. Не понял...

ЕПИСКОП (вознося палец к небу). Того, который... Вы ведь знаете.

ПРОМЕТЕЙ. А, того! На наивысшей ступени?

ЕПИСКОП. Ну, да. Но давайте потише.

САТАНА (П р о м е т е ю). А вы являетесь человеком или божеством?

ПРОМЕТЕЙ. Так себе, серединка на половинку. Скорее, все-же, человеком.

САТАНА (в сторону). Дебил.

ПРОМЕТЕЙ. "Человек - это звучит гордо".

ЕПИСКОП. Ну, скажем так...

ПРОМЕТЕЙ. Это сказал Максим Горький.

САТАНА. Кто?

ПРОМЕТЕЙ. Максим Горький. Из русских.

САТАНА. Аа-а, разумеется...

ПРОМЕТЕЙ (оглядываясь). Я очень извиняюсь, но здесь нет дам. Они прибудут?

САТАНА. О, да! Прибудут обязательно. Без дам карнавалов не бывает.

ЕПИСКОП. Как хорошо, что вы с нами. Мы здесь дискутировали с господином Сатаной о роли человека в мироустройстве.

ПРОМЕТЕЙ. Я охотно присоединюсь.

ЕПИСКОП. Вот, например, мост. Стоит себе, стоит, стоит...

САТАНА. И вдруг разваливается. Что тогда?

ПРОМЕТЕЙ. Проще простого! Человек приступает к восстановлению моста. Собирает стройматериалы, готовит инструменты - и новый мост будет вскоре готов.

ЕПИСКОП. Я бы сказал: может быть... готов.

САТАНА. Это дело службы безопасности.

ПРОМЕТЕЙ. Ну, хорошо: возможно будет построен. Ведь могут возникнуть трудности с песком, руководство не всегда на высоте...

САТАНА. Тогда что?

ПРОМЕТЕЙ. Ничего. Строительство моста затягивается.

САТАНА. Надолго затягивается?

ПРОМЕТЕЙ. Это уж зависит от высшей инстанции.

ЕПИСКОП. Человеческой или божественной?

ПРОМЕТЕЙ. Человеческой, но с божьей помощью.

ЕПИСКОП. Ну, конечно. Только с божьей помощью!

ПРОМЕТЕЙ. Это - он знает.

САТАНА. Почему?

ПРОМЕТЕЙ Потому, что это само собою разумеется.

САТАНА (в сторону). Дважды дебил.

ЕПИСКОП. Человек обращается к Богу - и вскоре мост будет отстроен.

САТАНА. Предположим.

ЕПИСКОП. Ты отрицаешь Провидение Господне?

САТАНА. Нет, вообще-то не отрицаю. Я к нему безразличен.

ЕПИСКОП. Но ведь так нельзя!

САТАНА. Почему?

Пауза.

ЕПИСКОП. Не знаю.

ПРОМЕТЕЙ. Так или иначе, но я придерживаюсь того мнения, что без людей никак нельзя.

АДАМ (появившись с левой стороны). Извиняюсь, вы не видели моей жены?

ПРОМЕТЕЙ. А как она выглядит?

АДАМ. Брюнетка... Единственная женщина в моей жизни. То есть... для меня единственная.

ПРОМЕТЕЙ. К сожалению... Не видел.

САТАНА. Это та, которая ждет ребенка?

АДАМ. Да, но только в будущем... А вы откуда знаете?

ЕПИСКОП. Это естественно - ведь вы так молоды.

АДАМ. Куда же она подевалась?

ЕВА (показывается слева; прекрасные волосы цвета черного дерева). Ах, ты здесь, любовь моя! (Обнимает А д а м а.)

АДАМ. Где ты была?

С левой стороны появляется А с с и с т е н т.

АДАМ. А вы что здесь делаете?

АССИСТЕНТ. Я помощник директора. И в качестве помощника...

ИМПРЕСАРИО (показывается справа). Добрый день, господа! (А с с и с т е н т у, тихо.) Смойся отсюда.

А с с и с т е н т кланяется и исчезает.

ИМПРЕСАРИО. Имею честь приветствовать вас на... на "первейшем карнавале в мире!" Сейчас я приглашаю вас в отель, который находится с правой стороны. (Указывает рукой.) Устраивайтесь, господа, а завтра вечером - карнавал!

Все гости выходят направо, за исключением И м п р е с а р и о, который намеревается выйти последним. Свет или ясный прямоугольник неба на горизонте постепенно гаснет, воцаряется полумрак. Ясно видимой остается только Л и л и т.

ИМПРЕСАРИО (пораженный увиденным, застывает, а потом приближается к Л и л и т). Могу ли я ?..

Л и л и т утвердительно кивает головой, И м п р е с а р и о садится рядом.

ИМПРЕСАРИО. Какой у нас сегодня чудный вечер...

Пауза.

ИМПРЕСАРИО. Вы также прибыли на карнавал?

Л и л и т подтверждает это кивком головы.

ИМПРЕСАРИО. У нас прекрасная компания... Епископ, Сатана, Прометей, Гете, Адам и, конечно же - Ева...

ЛИЛИТ. Она тоже приехала?

ИМПРЕСАРИО. Как его жена. Гете... А сейчас и вы... Простите, как вас величать?

ЛИЛИТ. Я первая жена Адама.

ИМПРЕСАРИО. Как это?

ЛИЛИТ. Первая - это значит, что Ева - вторая.

ИМПРЕСАРИО. Вот это новость!

ЛИЛИТ. Вас это удивляет?

ИМПРЕСАРИО. Да... я несколько озадачен.

ЛИЛИТ. Сведения обо мне были искоренены, как... еврейское отклонение. Тем не менее - это факт.

ИМПРЕСАРИО. И факт абсолютно неожиданный.

ЛИЛИТ. Я к этому уже привыкла.

ИМПРЕСАРИО. К чему?

ЛИЛИТ. К факту неожиданности.

ИМПРЕСАРИО. Прошу прощения, однако...

ЛИЛИТ. Пустое. Веками я блуждаю в этой пустоте. Но сейчас я решила исправить эту ошибку.

ИМПРЕСАРИО. Как исправить?

ЛИЛИТ. А не вы ли ожидаете гостей к завтрашнему торжеству?

ИМПРЕСАРИО. Уже догадываюсь - карнавал...

ЛИЛИТ. Да! Гости из различных эпох! Епископ, Сатана, Гете, Прометей, Адам, разумеется и его жена Ева... Будут вместе играть, веселиться, танцевать... И впервые - я! Будет восхитительное зрелище, я обещаю вам.

ИМПРЕСАРИО. Беда мне!

ЛИЛИТ. Почему?

ИМПРЕСАРИО. Теперь я понимаю свои собственные слова: "Это будет первейший карнавал в мире!" Захотелось саморекламы и меня понесло... Переборщил.

ЛИЛИТ. А сейчас вы впадаете в другую крайность.

ИМПРЕСАРИО. Как только вспомню, например, об инквизиции... Беда, беда!

ЛИЛИТ. Инквизиция, возможно, не так уж и страшна... Это в конце концов дело Церкви.

ИМПРЕСАРИО. А общение? Как вы себе, к примеру, представляете контакт с Евой, первой женой Адама?

ЛИЛИТ. Со второй женой. Ева является второй женой Адама.

ИМПРЕСЕРИО. Простите, виноват... Значит со второй женой Адама? Как мне это понимать?

ЛИЛИТ. Согласно обычным правилам - мы обе имеем одного и того же мужа.

ИМПРЕСАРИО. Но эти "правила" все же несколько усложняют...

ЛИЛИТ. Да, но это будет несколько позже... (Пауза.)

ИМПРЕСАРИО. Что касатся вас, у меня есть идея.

ЛИЛИТ. Какая идея?

ИМПРЕСАРИО. Вам лучше прийти перед тем, как начнется карнавал или потом, когда он закончится... А еще лучше, если бы вы пришли как-нибудь в другой раз.

ЛИЛИТ. Послушайте, уважаемый... Моя история длится вечно, и нет признаков того, что она когда-нибудь закончится... Из века в век, по вечерам, она продолжается то тут, то там - в церквях, тавернах, часто в ночном мраке... В ней заключено пение одинокой женщины противостоящей всему миру. Поэтому нередко, когда наступает рассвет, на берегах болот можно встретить призраки красиых живых трупов. Соблазненные и очарованные пением этой женщины, они стремятся, во чтобы то ни стало, её найти и обладать ею. Итак, вот такой, такой мой карнавал!

ИМПРЕСАРИО. Да, одним словом - это интересно... В Мексике это предание очень популярно. А кстати, знаете ли вы текст песни, которую поет та женщина? И не зовут ли её случайно Лилит?

ЛИЛИТ. Лилит - это я.

ИМПРЕСАРИО (низко кланяется). О, приветствуем вас на нашем карнавале!

АКТ II

Утренний рассвет следующего дня. Скамейка Л и л и т исчезла, вместо неё - два шезлонга. Солнечная погода. С правой стороны входят Г е т е и С а т а н а. С а т а н а в джинсах и светлом пиджаке. Г е т е в белом купальном халате.

ГЕТЕ. Допустим, что ты прав. Но сколько лет мужчина может действовать?

САТАНА. В каком смысле?

ГЕТЕ. В сексуальном.

САТАНА. Отвечу тебе, как отвечают доктора: "Это зависит от возраста пациента".

ГЕТЕ. У меня отменное здоровье. Но оно, видимо, уже кончается.

САТАНА. К сожалению.

ГЕТЕ. А у вас, как у демонов, адских существ, существует такая проблема?

САТАНА. По сути - отсутствует.

ГЕТЕ. И что бы ты мне посоветовал?

САТАНА. Существуют различные средства...

ГЕТЕ. Знаю, знаю. Сейчас виагра, раньше был любисток, мандрагора, другие вспомогательные средства... Но все это, увы, заканчивается. Рано или поздно...

САТАНА. Да, все проходит.

Пауза.

ГЕТЕ. А если бы я женился?

САТАНА. Ты с ума сошел!

ГЕТЕ. Тогда бы дело было улажено само собою.

САТАНА. Добавлю - принудительно!

ГЕТЕ. Признаюсь, я всем этим утомлен...

САТАНА. Никто никогда не писал о тебе, как об уставшем.

ГЕТЕ. Потому, что я еще никогда не был таким уставшим, как сейчас.

САТАНА. Не буду скрывать от тебя - ты будешь уставать все больше и больше.

ГЕТЕ. Я знаю об этом, находясь на вершине.

САТАНА. Следовательно, ты знаешь все.

Г е т е и С а т а н а уходят налево.

П р о м е т е й и Е п и с к о п входят с правой стороны.

ПРОМЕТЕЙ. У меня к вам дело, но я не смею, ваше высокопреосвященство.

ЕПИСКОП. Преосвященство. Но ведь попытаться всегда можно.

ПРОМЕТЕЙ. Речь идет о некотором авансе... О том, чтобы мне из человека превратиться в сверхчеловека.

ЕПИСКОП. Хм-м... смелое намерение. Но это не по моему адресу.

ПРОМЕТЕЙ. Как это не по вашему?

ЕПИСКОП. Здесь господствует католическая религия, все решения принимает Рим.

ПРОМЕТЕЙ. А не Греция, моя родина?

ЕПИСКОП. Греция была около трех тысяч лет тому назад. Сейчас там преобладает религия православных попов.

ПРОМЕТЕЙ. В таком случае, я явно опоздал. Дело совсем безнадежное?

ЕПИСКОП. По вопросу о сверхчеловеке тебе, пожалуй, следовало бы обратиться в Третий Рейх. Там тебя охотно примут. Правда, он должен был существовать тысячу лет, а сдох после двенадцати.

ПРОМЕТЕЙ. Что за времена. Может, однако, ваше высокопреос... преосвященств...

ЕПИСКОП. Ваш сверхчеловек не приемлем для католической Церкви. Католик часто ошибается, внутренне он слаб, нет в нем ничего от героя. Он постоянно требует утешения, поучения, указания пути. Проще говоря, опеки.

ПРОМЕТЕЙ. И все же, могу ли я надеяться?

ЕПИСКОП. Потребуется уладить формальности. Самое верное решение - это Рим.

Е п и с к о п и Пр о м е т е й выходят налево.

С правой стороны входит И м п р е с а р и о , останавливается, вглядывается в левую, стоит минуту, затем садится в шезлонг лицом к публике. Он скорее всего кого-то ждет, того, кто появится слева. С левой стороны входит М а р г а р и т а (волосы у неё в беспорядке). Не ожидая увидеть здесь И м п р е с а р и о, она быстро овладевает собой.

ИМПРЕСАРИО (встает). Приветствую вас.

МАРГАРИТА. Удивительное утро.

ИМПРЕСАРИО. Погода не подвела. Надеюсь, что не подведет и дальше.

М а р г а р и т а продолжает движение, пытаясь обойти И м п р е с а р и о.

ИМПРЕСАРИО. Вы из лесу?

МАРГАРИТА. Что?

ИМПРЕСАРИО (встает). Вы шли со стороны леса, а это свидельствует о том, что вы не боитесь утренней прохлады... Правда?

МАРГАРИТА. К чему вы клоните?

ИМПРЕСАРИО. Может присядем. Хотел бы перекинуться с вами парой слов.

М а р г а р и т а садится в другой шезлонг.

ИМПРЕСАРИО. Господин Гете дома?

МАРГАРИТА. Я на минутку его оставила.

ИМПРЕСАРИО. О да, господин Гете - великий человек. А чем величественнее человек, тем больше он должен отдыхать. Правда?

МАРГАРИТА. И я так думаю.

ИМПРЕСАРИО. Лучшей формой отдыха считается сон.

МАРГАРИТА. И я так думаю.

ИМПРЕСАРИО. Да, господину Гете требуется сон.

Пауза.

МАРГАРИТА. Хорошо, что вы напомнили мне о нем. Я должна идти. Господин Гете призывает меня.

ИМПРЕСАРИО. Призыв - это важное, ответственное слово. Надеюсь, оно не слишком велико для него.

МАРГАРИТА. О, нет!

ИМПРЕСАРИО. А мой ассистент? Как он себя чувствует?

МАРГАРИТА. Спасибо, наверное, хорошо.

ИМПРЕСАРИО. А вы?

МАРГАРИТА. А я думаю, что вы завистник.

ИМПРЕСАРИО. Я?

МАРГАРИТА. Да. Вы мне завидуете.

ИМПРЕСАРИО. Это и вправду смешно!

МАРГАРИТА (встает). Привет от господина Гете.

ИМПРЕСАРИО (срывается). Минуточку!

МАРГАРИТА. Да?

ИПРЕСАРИО. Вы придете сегодня вечером?

МАРГАРИТА. Приду.

М а р г а р и т а отворачивается и выходит направо.

И м п р е с а р и о провожает её взглядом, пока она не исчезает. Затем сам направляется налево. По пути встречает С а т а н у, который как раз идет ему навстречу. Оба минуту смотрят друг на друга, потом С а т а н а идет направо, а И м п р е с а р и о - налево. С а т а н а наклоняется за мелкими камешками и представляет, что поднимает их и бросает в предполагаемое окно, которое находится вне сцены.

ЛИЛИТ (невидима). Сейчас приду!

С а т а н а садится в шезлонг. Ждет. Спустя минуту появляется Л и л и т в несколько изменившемся виде. На ней легкое платьице без рукавов, поскольку день обещает быть жарким. Прическа осталась прежней, но более скромной.

ЛИЛИТ. Я тебя ждала.

САТАНА (встает, целует её в щеку, а затем почтительно целует руку). Ты меня узнала?

ЛИЛИТ. С первого же мгновения!

САТАНА. Ты права, я становлюсь все более популярным.

ЛИЛИТ. Я бы узнала тебя даже тогда, когда бы никто не узнал.

САТАНА. Ты оказываешь мне честь.

ЛИЛИТ. Нет.

САТАНА. Разве?

ЛИЛИТ. Скромность - один из твоих недостатков. Все остальные я тебе прощаю.

САТАНА. Ты говоришь это искренне?

ЛИЛИТ. Иначе, зачем мне здесь появляться...

САТАНА (берет её за руки). Ничего не говори. Я сам все знаю.

Л и л и т и С а т а н а садятся в шезлонги. Пауза.

САТАНА. Я приглашен на карнавал.

ЛИЛИТ. И я тоже. Прибыла с Другой Стороны Озера, чтобы тебя повидать.

САТАНА. Вода дружит с демонами.

Пауза.

САТАНА и ЛИЛИТ (одновременно). О, нам есть что сказать друг другу! (Смеются, отдавая должное такому совпадению.)

ЛИЛИТ. Давай по очереди. Ты знаешь, что она здесь?

САТАНА. Его вторая жена?

ЛИЛИТ. Да. Могу предположить... Но ты ведь знаешь все.

САТАНА. Почти все.

ЛИЛИТ. Да. Но только все то, что требуется тебе.

САТАНА. У меня разнообразные интересы, и на этом закончим. (Пауза.) Как тебе на Другой Стороне Озера?

ЛИЛИТ. Без тебя - все бессмысленно.

САТАНА. А твои мужчины?

ЛИЛИТ. Ты прекрасно знаешь, что единственный, кто берется в расчет, это - ты!.. Поэтому, закончим с моими мужчинами.

САТАНА. Лучше поговорим о присутствующих. Как тебе нравится господин Гете?

ЛИЛИТ. Не скажу... из уважения к нему.

САТАНА. А Импресарио?

ЛИЛИТ. Он уже занят... Маргаритой.

САТАНА. Адам?

ЛИЛИТ. Скажу тебе прямо - только из-за Евы. Эта распутная девка не будет издеваться над моим мужем.

САТАНА. Бывшим мужем.

ЛИЛИТ. Все равно. Это наше женское дело.

САТАНА. Я не буду вмешиваться, обещаю тебе. А Ассистент, тот молодой...

ЛИЛИТ. Который?

САТАНА. Тот, самый младший из них. Мне кажется, он довольно пригожий... обходительный.

ЛИЛИТ. Э, куда там! Он появляется время от времени, я его почти не знаю...

САТАНА. О Епископе не спрашиваю. Это духовная особа.

ЛИЛИТ. Здесь и говорить не о чем.

САТАНА. А тем более - о Прометее. Это редкая зануда.

ЛИЛИТ. Да. Что ты думаешь об этом карнавале?

САТАНА. С таким же успехом ты могла бы спросить, что я думаю о будущем.

ЛИЛИТ. О Еве ты сказал, что в этом будущем у неё будет ребенок...

Пауза.

САТАНА. И не один! Еве пророчат роль великой матери человечества. Какой матери?! Это положение меня беспокоит.

ЛИЛИТ. Но почему?

САТАНА. Потому что... наблюдаю за человечеством. Скоро, быть может, и человечества не станет.

ЛИЛИТ. Не преувеличивай.

САТАНА. Это тебя не беспокоит?

ЛИЛИТ. Нисколько.

САТАНА. Не станет человечества - не будет и меня.

ЛИЛИТ. Нас не будет? Нас, бессмертных?

САТАНА. Да, тебя и меня. Абсолютная пустота. Мы существуем только благодаря людям, смертным существам.

ЛИЛИ. Ты можешь беспокоиться, но я - нет.

САТАНА. Почему ты должна быть исключением среди бессмертных?

ЛИЛИТ. Потому что я сама по себе - идея. Даже без слов.

САТАНА. Я бы посоветовал тебе не философствовать... Заботься лучше о самой жизни, как это делаю я. Мы существуем только благодаря человеку и существуем весьма неплохо... Например, война - для меня это очень удачная оказия. Война - это всеобщая распущенность, упадок нравов, рай для дьявола.

ЛИЛИТ. Ева - мать человечества?.. А я как раз противоположность Евы. Я не должна быть матерью.

САТАНА. Ты опять философствуешь?

ЛИЛИТ. Я существую как вечный миф, который прекрасно обходится без детей.

САТАНА. Может быть, может быть...

ЛИЛИТ. Ты загрустил? Почему?

САТАНА. Бездетный дьявол - печальная перспектива.

ЛИЛИТ. Не огорчайся, у тебя есть много других утешений.

САТАНА (встает). Спешу. Итак, до вечера?

ЛИЛИТ. Конечно до вечера.

С а т а н а уходит налево, Л и л и т остается в шезлонге.

С правой стороны входит Г е т е. Он задерживается у шезлонга.

ГЕТЕ. Мне кажется, я вас откуда-то знаю.

ЛИЛИТ. Нет, нет, вы меня не знаете. Но, пожалуйста, мы можем и поговорить.

ГЕТЕ. Весьма признателен. (Садится в другой шезлонг.) Тем не менее, у меня сложилось такое впечатление. Но откуда?.. Видимо, я когда-то с вами беседовал.

ЛИЛИТ. Нет, вы со мной не разговаривали. Но разговариваете сейчас.

ГЕТЕ. Удивительно, чрезвычайно удивительно. Может я вас где-то видел?

ЛИЛИТ. Я с Другой Стороны Озера. Но вы - еще не имели удовольствия там побывать.

ГЕТЕ. Еще более удивительно. А может, вы купались, а я в это время...

ЛИЛИТ. Если даже я и купалась, так не обратила на вас внимания. Я была в задумчивости.

ГЕТЕ. И о ком вы думали?

ЛИЛИТ. О мужчинах.

ГЕТЕ. О мужчинах?!

ЛИЛИТ. Да. Какие они.

ГЕТЕ (оживленно). И какие же они?

ЛИЛИТ. Такие разные. Но я предпочитаю постарше, не молодых.

ГЕТЕ. В самом деле?

ЛИЛИТ. Люди постарше держатся дольше.

ГЕТЕ. И что им позволяет держаться?

ЛИЛИТ. Личность.

Молчание.

ГЕТЕ. Может погуляем?

ЛИЛИТ. С удовольствием.

Оба встают. Г е т е берет Л и л и т под руку.

ГЕТЕ. Вы правы. Личность - самое важное.

ЛИЛИТ. А вы расскажите мне об этом.

ГЕТЕ. Действительно, ничто не имеет такого значения, как несгибаемость личности. Несгибаемость - средство для достижения цели.

ЛИЛИТ. Какой?

ГЕТЕ. Целесообразной. Кроме того, существуют иные средства.

ЛИЛИТ. Какие?

ГЕТЕ. Сейчас я вам покажу.

ЛИЛИТ. Знаете, вы меня заинтриговали.

С левой стороны появляется М а р г а р и т а.

МАРГАРИТА. Иоганн!

ГЕТЕ. Это моя приятельница.

МАРГАРИТА. Сейчас же возвращайся!

ГЕТЕ. Извините, было очень приятно с вами познакомиться. (М а р г а р и т е.) Иду! (Выходит направо.)

Спустя минуту Л и л и т также направляется в правою сторону.

С а т а н а входит с левой стороны, А д а м и Е в а - с правой. С а т а н а, проходя мимо А д а м а и Е в ы, раболепно им кланяется. А д а м холодно отвечает на поклон. Теперь А д а м и Е в а находятся на левой стороне сцены, а С а т а н а - на правой. С а т а н а задерживается.

ЕВА. Кто это?

АДАМ. Неважно. Один из гостей

ЕВА. Если это один из гостей, я думаю, необходимо представиться. (Возвращается.)

А д а м замер в нерешительности.

ЕВА. Вы на карнавал?

САТАНА. Да, имею такое удовольствие.

ЕВА. Мы тоже. Познакомимся. (Подает С а т а н е руку, которую тот чопорно целует.) Меня зовут Ева.

САТАНА (представляется). Иконоборческий. Вы на прогулку?

ЕВА. Да. Мы здесь впервые.

САТАНА. Мне очень приятно. А сад... Вы уже видели яблони?

ЕВА. Еще нет. Но что может быть интересного в яблонях?

САТАНА. О, это очень интересно. Они опыляются пчелами. В результате - цветение, а потом плод.

АДАМ (приближаясь к Е в е и С т а н е). Ева, у нас не так много времени...

САТАНА. Иконоборческий. Мне очень приятно.

АДАМ. Адам.

А д а м и С а т а н а подают друг другу руки.

ЕВА. Что еще здесь можно посмотреть?

САТАНА. Озеро и лес. Озеро более эффектно выглядит с той стороны, глаз не оторвать. Однако, особенно рекомендую...

АДАМ. Большое спасибо за эти... советы, но мы должны идти.

САТАНА. До свидания, господа. А точнее - до встречи. Увидимся сегодня вечером.

ЕВА. О да!

С а т а н а снова целует руку Е в ы, протягивает руку А д а м у, которую тот пожимает сдержанно. С а т а н а отправляется своей дорогой, то есть направо, А д а м и Е в а - налево.

АДАМ. Мрачный тип.

ЕВА. Напротив, весьма интересный.

Выходят.

С правой стороны друг за другом появляются И м п р е с а р и о и А с с и с т е н т. И тот и другой несут по два cтула.

ИМПРЕСАРИО. Ну и что, научился уже чему-нибудь?

АССИСТЕНТ. О, да!

ИМПРЕСАРИО. С кем?

АССИСТЕНТ. Я не стал бы об этом говорить.

ИМПРЕСАРИО. Со мной можешь.

АССИСТЕНТ. Именно с вами и не могу.

ИМПРЕСАРИО. С кем?

АССИСТЕНТ. С кем?.. Мне следует быть осторожным.

ИМПРЕСАРИО. Ну... я, наконец, дождусь?

АССИСТЕНТ. Я назову вам только одну букву её имени.

ИМПРЕСАРИО. Да говори же, наконец!

АССИСТЕНТ. М...

ИМПРЕСАРИО. Как?

АССИСТЕНТ. Мадмуазель М.

ИМПРЕСАРИО. Я догадывался об этом.

АССИСТЕНТ. Если догадывались, то тем более могли бы не спрашивать.

ИМПРЕСАРИО. Я вижу её в этих местах впервые..

АССИСТЕНТ. Что не мешает ей быть... как бы это сказать, очень решительной.

ИМПРЕСАРИО. Насколько решительной?

АССИСТЕНТ. О, об этом и вправду не стоит.

ИМПРЕСАРИО. Возьмемся за дело с другой стороны. Любишь ли ты её?

АССИСТЕНТ. Нет.

ИМПРЕСАРИО. Почему?

АССИСТЕНТ. Прошу вас, это был мой первый раз!

Пауза.

АССИСТЕНТ. Разве вам так важно, чтобы я сказал, что во второй раз?

Пауза.

АССИСТЕНТ. И что с другой женщиной?

ИМПРЕСАРИО. Да мне вообще это не важно!

АССИСТЕНТ. Итак?

ИМПРЕСАРИО. Ходят слухи, что господин Гете хочет на ней жениться. Если тебе это о чем-то говорит.

АССИСТЕНТ. Пусть женится. Я желаю ему счастья.

ИМПРЕСАРИО. Как можно быть таким равнодушным?

АССИСТЕНТ. Пусть женится хоть сейчас!

ИМПРЕСАРИО. Сейчас?

АССИСТЕНТ. А зачем господину Гете нам препятствовать?

ИМПРЕСАРИО. Нам?

АССИСТЕНТ. Ну, мне и вам...

ИМПРЕСАРИО. Ты внушил себе, что мадмуазель М. не... сексуальна?

АССИСТЕНТ. О, напротив!.. Но, как было уже сказано, я не хочу входить в подробности.

ИМПРЕСАРИО. А те другие женщины, например госпожа Ева...

АССИСТЕНТ. Отказываюсь отвечать.

ИМПРЕСАРИО. А госпожа Лилит...

АССИСТЕНТ. Тоже отказываюсь.

ИМПРЕСАРИО. Что с тобой стряслось?

АССИСТЕНТ. До этой минуты вы относились ко мне, как к ребенку. Но теперь...

ИМПРЕСАРИО. Что теперь?

АССИСТЕНТ. Теперь я мужчина.

ИМПРЕСАРИО. Хорошо. Принеси больше стульев, мужчина.

АССИСТЕНТ (исчезает и через минуту появляется с двумя стульями). Где их поставить?

ИМПРЕСАРИО. Здесь.

Продолжают расствлять стулья.

ИМПРЕСАРИО (берет шезлонги, чтобы их вынести). А теперь столики. (Выходит направо.)

Е п и с к о п и П р о м е т е й входят с левой стороны.

ЕПИСКОП. Вижу, что здесь что-то происходит.

ПРОМЕТЕЙ. Пока ничего не происходит, а только будет. Готовятся к карнавалу.

ЕПИСКОП. Как человек - вы исключительно нудная особь.

ПРОМЕТЕЙ. Как человек, имею такой недостаток - систематичность.

ЕПИСКОП. А её не слишком много?

ПРОМЕТЕЙ. А вы, экселенц, слишком часто ударяетесь в абстракции.

ЕПИСКОП. Что вы этим хотите сказать?

ПРОМЕТЕЙ. Я бы не хотел развивать эту тему, чтобы избежать спора.

ЕПИСКОП. Тогда я настаиваю.

ПРОМЕТЕЙ. Все религии это абстракции... не реальные вещи.

ЕПИСКОП. Я протестую!

ПРОМЕТЕЙ. Вы, экселенц, можете протестовать сколько душе вашей угодно. Это ничему не поможет.

ЕПИСКОП. Я протестую от имени... Ну, и Бог с ним...

ПРОМЕТЕЙ. Хорошо, что вы успокоились. Будем друзьями?

ЕПИСКОП. Пусть так.

Выходят направо.

И м п р е с а р и о и А с с и с т е н т вносят столики и расставляют их. Три столика в один ряд, четвертый посредине, ближе к авансцене. С левой стороны входят А д а м и Е в а. Она останавливается.

ЕВА. А мы посмотрим по дороге те яблони? (Опять уходит в левую сторону.)

АДАМ. Я иду домой. (Идет дальше. Остановливается.) Только остерегайся змей!

А д а м уходит направо.

АКТ III

Все мужчины, кроме А с с и с т е н т а, в вечерних костюмах: черные фраки, брюки, испанские лоснящиеся пояса, бабочки; белые сорочки, белые перчатки, белые гамаши. Ничего из задействованного в этом акте не должно напоминать грубую театральную бутафорию. Сервировка, например, должна быть осуществлена образцово: три бокала для трех разных вин на столике, фужеры для воды, скатерти, салфетки... Все это расставляет А с с и с т е н т, под руководством И м п р е с а р и о. Помимо этого, И м п р е с а р и о и А с с и с т е н т еще должны развесить фонари, что требует размещения в разных местах проводов, которые потом будут прикрываться цветами. Вносится и относится лестница, по ней поднимаются и спускаются, развешивая разноцветные фонари и тд.

И м п р е с а р и о и А с с и с т е н т заняты последними приготовлениями к приему. И м п р е с а р и о несколько возбужден украдкой выпитым алкоголем.

ИМПРЕСАРИО. Только помни: никаких особых знаков внимания, равно как и отсутствие внимания вообще. Ты должен пользоваться исключительно учебником, который есть в твоем распоряжении: "Размышления о подаче блюд к столу".

АССИСТЕНТ. Постараюсь об этом не забыть.

ИМПРЕСАРИО. И, прежде всего, пусть тебя Господь Бог хранит от повышенного внимания к дамам. Уж я-то знаю твои пристрастия, но это сейчас было бы абсолютно недопустимо. Дьявол не спит!

АССИСТЕНТ. Я могу вас заверить, что он по-прежнему еще спит.

ИМПРЕСАРИО. В противном случае ты потерял бы у меня должность. А теперь подай мне карту вин.

А с с и с т е н т берет со столика карту вин и подает её И м п р е с а р и о. Тем временем постепенно опускается ночь. Зажигаются звезды, появляется рожок луны.

Фонари зажигаются, когда появляются первые гости. С правой стороны входят А д а м и Е в а в вечерних костюмах. А д а м в маске Старого Человека, Е в а - в маске Кота.

ИМПРЕСАРИО. Мое вам почтение.

АДАМ (осматриваясь вокруг). Первоклассное заведение.

ЕВА. Очень изысканное.

ИМПРЕСАРИО. Пожалуйте к столику.

И м п р е с а р и о сопровождает А д а м а и Е в у к столику на краю правой стороны. Отодвигает и придвигает стул для Е в ы, то же самое он проделывает и для А д а м а, которого усаживает лицом к зрительному залу.

ИМПРЕСАРИО. Аперитив?

ЕВА. Что бы ты хотел?

АДАМ. Если карнавал, то карнавал. Аперитив!

ЕВА (А д а м у). Может два?

АДАМ. Хорошо. Прошу два аперитива.

ИМПРЕСАРИО (идет налево). Два аперитива!

А с с и с т е н т наливает два аперитива, подает А д а м у и Е в е.

АДАМ. Что слышно?

ИМПРЕСАРИО. Погода благоприятствует нам целый день. И обещает сегодня звездную ночь. Как по мне, карнавал будет вполне удачным.

АДАМ. Слышишь? Это наш первый карнавал.

ЕВА. Правда?

ИМПРЕСАРИО. С чем вас и поздравляю.

ЕВА. Первый? Тогда я хочу вина!

ИМПРЕСАРИО (А д а м у). Вам тоже вина?

АДАМ. Конечно, вина! (Смотрит на бутылку шампанского.) Или шампанского!

ИМПРЕСАРИО. Сию минуту (Откупоривает бутылку.)

А д а м и Е в а традиционно чокаются.

АДАМ. За будущее!

ЕВА. Чтобы у нас все было хорошо!

АДАМ. За наших детей!

ЕВА. За внуков!

АДАМ. За внуков внуков!

ЕВА. За праправнуков!

АДАМ. А это не чересчур?

ЕВА. Пей до дна!

Оба пьют до дна.

С правой стороны появляются другие гости. Это Г е т е и М а р г а р и т а. Г е т е в строгом вечернем костюме и маске Льва, М а р г а р и т а - вечернее, совсем другое чем у Евы, платье и маска Вампира.

МАРГАРИТА. Ева!

ЕВА. Маргарита!

ИМПРЕСАРИО. Просим, просим к столику!

ГЕТЕ. Дамы уже знакомы?

ЕВА. Нет, но мы наслышаны друг о друге.

Дамы целуются, едва соприкасаясь щеками, не забывая о макияже.

ИМПРЕСАРИО. Сердечно приветствую, ваше превосходительство!

Г е т е подает ему руку. По-барски. И м п р е с а р и о - подобострастно. Входит А с с и с т е н т.

ИМПРЕСАРИО. А вот и мой ассистент. Поклонись его превосходительству.

Г е т е поднимает руку в поздравительном жесте и тут же её опускает.

ИМПРЕСАРИО. Для меня, ваше превосходительство, большая честь, что вы снова у нас.

ГЕТЕ Что поделаешь - карнавал, мой дорогой.

Г е т е и М а р г а р и т а занимают места за соседним столиком.

ГЕТЕ (принимает меню). Имеется что-нибудь особенное?

ИМПРЕСАРИО. Рекомендую мясо на заказ.

ГЕТЕ. Это не убежит, начнем с шампанского.

ИМПРЕСАРИО. Рад услужить. (Открывает шампанское.)

Следующие гости: С а т а н а и Л и л и т. С а т а н а - черный костюм, белая сорочка, черная бабочка, маска. Л и л и т - вызывающее платье с какими-то деталями, тоже в маске Кота.

ИМПРЕСАРИО (приветствует гостей с подчеркнутой любезностью). Приветствую вас с безграничной радостью. Для меня это огромная честь приветствовать таких небывалых гостей.

С а т а н а отвечает коротким кивком головы. Ритуал со стульями, меню и тд.

ЛИЛИТ (изучает карту). Ты можешь подсказать, как мне отметить этот первый в моей жизни карнавал?

ИМПРЕСАРИО. Если позволите, то в зале пребывают еще две дамы, которые находятся в такой же, как и вы, ситуации. Для них это тоже первый в жизни карнавал. (Наклонясь и понижая голос.) Одна из них очень, очень молода.

ЛИЛИТ. Да? Сейчас я её рассмотрю.

ИМПРЕСАРИО. Вы так любезны...

АССИСТЕНТ (шепотом). Вы с ума сошли? (Оттягивает его от столика.) Зачем вы пили?

ИМПРЕСАРИО. От отчаяния.

АССИСТЕНТ. Это не повод напиваться.

ИМПРЕСАРИО. Для меня - да.

АССИСТЕНТ. Вы так на неё запали?

ИМПРЕСАРИО. Я влюбился.

АССИСТЕНТ. Сейчас займитесь лучше господином Сатаной и госпожой Лилит. А я попробую спасти ситуацию с Марусей.

ИМПРЕСАРИО. Ты её теперь так называешь?

АССИСТЕНТ. Все имена хороши...

ИМПРЕСАРИО (к С а т а н е). Рекомендую шампанского. Правосходного, знаменитого, по-просту - идеального!

САТАНА. Чистой воды. Можно даже из крана.

АССИСТЕНТ. Верно, воды! Сейчас принесу.

ЛИЛИТ. А для меня шампанского! Много!

А с с и с т е н т уходит налево, И м п р е с а р и о открывает шампанское для Л и л и т.

АССИСТЕНТ (появляется слева, неся фужер с водой для С а т а н ы). Прошу.

САТАНА. Благодарю.

ЛИЛИТ (залпом выпивает бокал шампанского). А сейчас я её рассмотрю. (Встает из-за столика.)

ИМПРЕСАРИО. Мадмуазель Маргариту?

ЛИЛИТ. Нет, вон ту.

ИМПРЕСАРИО. А-а, мадам Еву.

ЛИЛИТ (переходя от крайнего левого столика к крайнему правому, к А д а м у.) Будь любезен, уступи мне место.

АДАМ. А не много ли госпожа просит. (Встает.)

ЛИЛИТ. Спасибо. (Занимает место А д а м а. К Е в е.) Давай обращаться по имени. В конце концов, мы ведь породнились.

ЕВА. Я собственно жена Адама. Вы это заметили?

ЛИЛИТ. Да. Но как его первая женщина...

ЕВА. А я - как последняя...

ЛИЛИТ. Минуточку, последняя ли?

ЕВА. Ну ясно ведь, что последняя. Пусть бы только попробовал с другой!

АДАМ. Чего вы обе хотите от меня?

ЛИЛИТ. Не мешай. Это очень серьезный женский разговор.

ЕВА. Именно!

АССИСТЕНТ. Стульчик для господина Адама. (Ставит к их столику дополнительный стул.)

АДАМ. Спасибо. (Садится.) Из-за этих баб даже спокойно посидеть нельзя.

А с с и с т е н т кланяется и выходит налево.

ЛИЛИТ. У меня сложиломь такое впечатление, что Адам тобою недоволен.

ЕВА. В каком смысле?

ЛИЛИТ. В сексуальном... я бы так сказала.

ЕВА. А с кем же он был бы доволен?

ЛИЛИТ. Со мной.

ЕВА (истерически хохочет). С тобой? Ну и ну!

ЛИЛИТ. Спорим?

ЕВА. Из-за мужчины? Никогда.

ЛИЛИТ. Послушай: обычно я пою на Другой Стороне Озера. Если я завтра не запою, это будет означать, что выиграла ты.

ЕВА. А если запоешь?

ЛИЛИТ. Пусть это значит... ну, что сама посчитаешь нужным.

Пауза.

ЕВА. Я согласна.

Л и л и т и Е в а подают друг дружке руки, как знак заключения пари.

С левой стороны появляется И м п р е с а р и о, тянущий за собой А с с и с т е н т а, который пытается его удержать.

ИМПРЕСАРИО. А вот и я!

АССИСТЕНТ. Ты пьян!

ИМПРЕСАРИО. Сейчас я им покажу!

АССИСТЕНТ. Ничего ты им не покажешь. Вернись!

ГЕТЕ. В чем дело?

АССИСТЕНТ. Господин импресарио слегка нетрезв.

ГЕТЕ. Бывает. При его-то профессии...

ИМПРЕСАРИО (вырывается от А с с и с т е н т а, падает на колени перед М а р г а р и т о й). Маргариточка...

АССИСТЕНТ. Говори: мадмуазель Маргарита.

ИМПРЕСАРИО. Не мешай! Мадмуазель Маргарита, выходи за меня.

Г е т е с трудом поднимается.

ИМПРЕСАРИО. Я зарабатываю на жизнь, хорошо зарабатываю. Вы ни в чем не будете нуждаться. Обещаю!

ГЕТЕ. Вы хорошо это обдумали?

ИМПРЕСАРИО. Очень хорошо, несмотря на то, что я пьян.

ГЕТЕ. Я советую вам сначала протрезветь, а потом уже объясняться.

ИМПРЕСАРИО (по-прежнему на коленях). Вы так советуете?

ГЕТЕ. Именно так.

ИМПРЕСАРИО. Ну, хорошо. (Встает с колен. К А с с и с т е н т у.) Помоги мне.

АССИСТЕНТ. Прошу прощения, господа, за этот инцидент.

ГЕТЕ (садясь). Не стоит, не стоит...

И м п р е с а р и о с помощью А с с и с т е н т а уходит в левую сторону.

МАРГАРИТА. Я хочу шампанского! Двойного!

ГЕТЕ. Ты очень расстроилась?

МАРГАРИТА. Очень. Я подам жалобу!

ГЕТЕ. Это пройдет. Все проходит. Официант! (Слева показывается А с с и с т е н т.) Шампанского!

А с с и с т е н т кланяется, выходит налево, возвращается с шампанским, наливает М а р г а р и т е, а потом Г е т е.

ГЕТЕ (поднимает бокал). Прозит!

МАРГАРИТА. Ты великий писатель?

ГЕТЕ. Да, но это уже в прошлом.

МАРГАРИТА. Все равно, если великий.

ГЕТЕ. Не для меня.

Пауза.

МАРГАРИТА. Женись на мне.

ГЕТЕ. Что?

МАРГАРИТА. Женись на мне. (Пауза. Кладет руку на плечо Г е т е.) Это была шутка, успокойся.

ГЕТЕ. А я подумал, что взаправду.

МАРГАРИТА. С какой стати!

ГЕТЕ. В таком случае, займемся " мясом на заказ", как выразился Импресарио.

МАРГАРИТА. Он так сказал будучи, как мне показалось, несколько пьяным.

ГЕТЕ. Ну, да. Мне бы хотелось бифштекс.

МАРГАРИТА. Не смотря ни на что - здесь вышколенный персонал.

ГЕТЕ. За исключением этого Импресарио.

МАРГАРИТА. Особенно тот мальчишка... Как его звать?

ГЕТЕ. Ассистент? Что в нем особенного?

МАРГАРИТА. Он всего лишь пристойный... ничего более. Но ты... У тебя есть индивидуальность...

ГЕТЕ. А что мне еще остается?

У среднего столика еще никто не сидит. Через минуту входит П р о м е т е й. На нем черный костюм, белая манишка и черная бабочка. На голове - традиционная венецианская маска с носом, напоминающим клюв ибиса, называемая "Il Dottore". Садится в центре. Стул напротив пока пуст.

ИМПРЕСАРИО (приближается к нему). Вы сами... или с птицей?

ПРОМЕТЕЙ. Только на минуту.

ИМПРЕСАРИО. Тогда готов вас обслужить.

ПРОМЕТЕЙ. Для начала попросил бы меню.

ИМПРЕСАРИО (подает ему меню). Прекрасный вечер, однако.

ПРОМЕТЕЙ. Вы об этом уже говорили.

ИМПРЕСАРИО. Когда?

ПРОМЕТЕЙ. Вчера.

ИМПРЕСАРИО. Говорил? Аа-а, тогда извиняюсь.

ПРОМЕТЕЙ. Попрошу пива.

ИМПРЕСАРИО. Чего?

ПРОМЕТЕЙ. Пива.

ИМПРЕСАРИО. Сейчас справлюсь. (Выходит, спустя минуту возвращается.) Очень перед вами извиняюсь, но пива у нас нет. Не бывает.

ПРОМЕТЕЙ. А что есть?

ИМПРЕСАРИО. Ящик шампанского. Возможно и два.

С правой стороны показывается Е п и с к о п. Черная сутана, пурпурный пояс, шапочка.

ПРОМЕТЕЙ (встает и приближается к нему). Просим, просим.

ЕПИСКОП (замечает "Il Dottore"). Что это вы с собою сделали...

ПРОМЕТЕЙ. Это маска. Вам, экселенц, не нравится?

ЕПИСКОП. Вообще-то ничего... но я подобного немного побаиваюсь.

ПРОМЕТЕЙ. Я бы вам, экселенц, тоже посоветовал... Это такой карнавальный обычай.

ЕПИСКОП. Разве это обязательно?

ПРОМЕТЕЙ. В принципе, да. (Вынимает из кармана колпак средневекового Шута - красный, с семью свисающими рожками и серебряными бубенцами на концах.)

ЕПИСКОП. Что поделать - обычай есть обычай.

ПРОМЕТЕЙ. Все так делают. (Снимает епископскую шапочку и надевает шутовскую.) Вам даже идет, экселенц. (К И м п р е с а р и о.) Шеф, у вас есть зеркальце?

ИМПРЕСАРИО. Где-то было. (Оказывается, что у него есть небольшое зеркальце во внутреннем кармане фрака.)

ЕПИСКОП (смотрясь в зеркальце). Немного тесновата.

ПРОМЕТЕЙ. Растянется.

ЕПИСКОП. Жмет голову.

ПРОМЕТЕЙ. Привыкнете, экселенц.

ЕПИСКОП. Ну, хорошо. Но утром я её сниму?

ПРОМЕТЕЙ. Кто знает, что будет утром.

ИМПРЕСАРИО. Начнем с шампанского?

ПРОМЕТЕЙ. Так я отказываюсь от пива.

ЕПИСКОП. Какого пива?

ИМПРЕСАРИО. Что-то в этом роде...

ПРОМЕТЕЙ. Шампанского. И хватит уж об этом.

Е п и с к о п и П р о м е т е й чокаются.

ПРОМЕТЕЙ. Это хорошо...

ЕПИСКОП. Очень хорошо.

ПРОМЕТЕЙ. Вы ожидали увидеть Прометея, а встретили урода.

ЕПИСКОП. Все не так плохо. Я уже привык к вам.

ПРОМЕТЕЙ. Что-то в этом есть. Вы осмотритесь вокруг, только деликатно.

Е п и с к о п переводит взгляд на Г е т е, который сидит в маске Льва.

ПРОМЕТЕЙ. Что вы видите?

ЕПИСКОП. О, лев! То есть, человек переодетый львом.

ПРОМЕТЕЙ. Екселенц сказал "лев", это значит - не человек.

ЕПИСКОП. Я имел ввиду человека. Человека, переодетого львом.

ПРОМЕТЕЙ. Именно. Я склоняюсь к тому, что есть некая тенденция к подобным сравнениям. Вместо того, чтобы сказать: "я видел человека", говорим: "я видел льва".

ЕПИСКОП. Вы же, однако, являетесь человеком!

ПРОМЕТЕЙ. Ну, да, я человек.

ЕПИСКОП. Только с уродливым клювом.

ПРОМЕТЕЙ. Попробуем иначе. Вы присмотритесь к другим особам.

ЕПИСКОП. Вижу кота.

ПРОМЕТЕЙ. Ну, конечно, кота. А что еще?

ЕПИСКОП. А там, слева, еще одного кота.

ПРОМЕТЕЙ. Рождаемость котов в этом году, как видно, превышает норму. А дама с правой стороны? Минуту назад эта дама перешла слева к даме справа. Они даже разговаривают друг с другом...

Пауза.

ПРОМЕТЕЙ. Знаете, экселенц, я эту маску надел умышленно.

ЕПИСКОП. Ничего. Привыкайте...

ПРОМЕТЕЙ. Но я здесь представляю человека, а человек - это звучит... по разному.

ЕПИСКОП. Ничего, ничего. Привыкнете.

ПРОМЕТЕЙ. С одной стороны это звучит оптимистично: " Человек человеку овечка". Но с другой...

ЕПИСКОП. Лучше вам не заканчивать.

ПРОМЕТЕЙ. Но с другой стороны - жестокость. Много плохих вещей можно рассказать о человеке.

ЕПИСКОП. К сожалению.

ПРОМЕТЕЙ. Преступления, насилие, отступничество...

ЕПИСКОП. Прошу прощения, но я всю жизнь пытался узнать, что это значит.

ПРОМЕТЕЙ. Что "это"?

ЕПИСКОП. Отступничество.

ПРОМЕТЕЙ. А вы не знаете?

ЕПИСКОП. Нет.

ПРОМЕТЕЙ. Я тоже не знаю.

ЕПИСКОП. Ну и на здоровье!

ПРОМЕТЕЙ. Добро!

ЕПИСКОП. Добро...

Пауза.

ПРОМЕТЕЙ. Какая маска у той дамы?

ЕПИСКОП. Которой?

ПРОМЕТЕЙ. Ну, вон той.

ЕПИСКОП. Какая-то странная...

ПРОМЕТЕЙ. Да все равно. Мы, люди, имеем склонность видеть в себе зверей, а еще лучше - вампиров... упырей.

С а т а н а остается один, когда Л и л и т отходит поговорить с Е в о й и А д а м о м. Тем временем оркестр начинает играть танго. С а т а н а встает, идет от крайнего левого столика к крайнему правому, обходя Г е т е и М а р г а р и т у.

САТАНА (к сидящим Е в е, Л и л и т и А д а м у). Не знаю, припоминаете ли вы меня... Я - Иконоборческий.

ЛИЛИТ (встает, слегка пьяная). Господин Сатана Иконоборческий, а это Адам и Ева.

ЕВА. Господин Сатана? Я столько о вас слышала!

САТАНА. Спасибо. Весьма обязан.

ЛИЛИТ. А обо мне ничего не слышала?

ЕВА. Знаю только, что ты была первой женой моего мужа.

ЛИЛИТ. Забавно, и это все, что ты обо мне знаешь?!

ЕВА. И что после многочисленных недоразумений вы развелись "по согласию".

ЛИЛИТ. Мы остались друзьями. Не так ли, господин Адам?

АДАМ. До известной степени. С Евой, моей нынешней женой, мы живем наилучшим образом. Исключая, правда, эпизод со змеей.

ЕВА. Со змеей? Какой это эпизод?

АДАМ. Это длинная история. Не хочу вам надоедать.

САТАНА. Ну, а сейчас мы встретились все вместе. Предлагаю это отметить.

ЕВА. Каким образом?

САТАНА. Сейчас ведь карнавал! Могу ли я вас, Ева, пригласить?

ЕВА. Конечно!

С а т а н а и Е в а поднимаются из-за столика. Пауза.

АДАМ (к Л и л и т). А я могу вас... Я хотел сказать: просить тебя?

ЛИЛИТ. Тоже мне вопрос!

Встают из-за столика.

С а т а н а и Е в а танцуют. На них - двойной свет.

ЕВА. Наконец я с вами танцую.

САТАНА. Наконец?

ЕВА. Мне всегда казалось, что без вас мне чего-то в жизни не хватает.

САТАНА. О-о, это интересно!

ЕВА. И что в этом интересного?

САТАНА. Такое впечатление, что до этой минуты я бесконечно тосковал за вами...

ЕВА. За мной?

САТАНА. А теперь оказывается, что эта тоска была взаимной.

А д а м и Л и л и т танцуют.

АДАМ. Я хотел бы вас спросить...

ЛИЛИТ (кладя руки ему на плечи). Мы ведь не сегодня познакомились.

АДАМ. Не сегодня.

ЛИЛИТ. Тогда зачем ты притворяешься, что меня не знаешь?

АДАМ. Вопрос на вопрос: ты замужем?

ЛИЛИТ. Только за тобой.

АДАМ. Это нечто инное... Это так, если бы я тогда был с другой женщиной.

ЛИЛИТ. А сейчас - нет?

Г е т е и М а р г а р и т а встают из-за столика и танцуют.

МАРГАРИТА. Ты и вправду подумал, что должен на мне жениться?

ГЕТЕ. Сейчас я опять так думаю.

МАРГАРИТА. Вот видишь!

ГЕТЕ. Твоя близость притягивает меня с неодолимой силой.

МАРГАРИТА. А сейчас? (Еще сильнее прижимается к Г е т е.)

ГЕТЕ. Еще сильнее.

МАРГАРИТА. При мысли, что мы никогда не поженимся, мне становится грустно.

ГЕТЕ. Мне тоже.

МАРГАРИТА. Так давай танцевать. К сожалению, у нас нет другого выхода.

ЕВА. Что нужно сделать, чтобы утолить взаимную тоску?

САТАНА. Есть только два выхода. Первый - отправиться в постель.

ЕВА. А второй?

САТАНА. Второй - ничего.

ЕВА. Предпочитаю первый.

САТАНА. Я бы тоже это выбрал.

ЕВА. Итак?

САТАНА. Увы. Ситуация весьма запутанная

ЕВА. Почему?

САТАНА. Я должен заниматься многими делами одновременно.

ЕВА. Должен?

САТАНА. Так предписано свыше.

ЕВА. Жаль.

ЛИЛИТ. Могу ли я задать тебе нескромный вопрос?

АДАМ. Какой захочешь.

ЛИЛИТ. Ты меня все еще любишь?

АДАМ. Как бы тебе это сказать...

ЛИЛИТ. Только честно.

АДАМ. В эту минуту - да.

ЛИЛИТ. И все сильнее?

АДАМ. Да, все сильнее.

ЛИЛИТ. Расскажи мне об этом.

АДАМ. Я поглощаю твой запах, припоминаю вкус твоей кожи, узнаю твое тело, проникаю в тебя...

ЛИЛИТ. А потом?

АДАМ. Потом? Что такое "потом"?

ЛИЛИТ. Всегда есть какое-то "потом"

АДАМ. Об этом я еще не думал.

ЛИЛИТ. А я должна думать. Я - женщина.

АДАМ. К черту это "потом", давай жить мгновеньем!

ЛИЛИТ. Я подумаю об этом...

ГЕТЕ. Может уже хватит?

МАРГАРИТА. Почему?

ГЕТЕ. Меня что-то беспокоит в правой ноге.

МАРГАРИТА. Ах, бедненький мой.

ГЕТЕ. Но это пройдет.

МАРГАРИТА. А если нет? Ты должен отдохнуть.

Они возвращаются к своему столику.

АССИСТЕНТ (появляется с подносом). Чем могу служить?

МАРГАРИТА. А, это ты! Есть у тебя что-нибудь от боли в ноге?

ГЕТЕ. Ни от какой боли. Принеси мне лучше бокал вина.

АССИСТЕНТ. Слушаюсь. (Исчезает.)

М а р г а р и т а смотрит ему вслед.

ГЕТЕ. Он не обсуждается. Это человек из народа.

МАРГАРИТА. Да, из крепкого и бодрого народа.

АССИСТЕНТ (появляется опять). Вино для господина Гете!

САТАНА. Буду вынужден вскоре вас оставить.

ЕВА. Я прошу вас остаться.

САТАНА. Такова моя судьба: как только сойдусь с кем-нибудь поближе - так сразу же нужно расставаться!

ЕВА. Вы еще появитесь?

САТАНА. Непростой вопрос. Может и приду... Как только этого потребуют мои дела.

ЕВА. Пусть потребуют как можно скорее.

САТАНА. Хотелось бы.

ЕВА. Вы женаты?

САТАНА. О нет, с чего вы взяли?

ЕВА. Я замужняя. Однако, мы с мужем всегда находим, как бы это вам сказать...

САТАНА. Взаимопонимание?

ЕВА. Можно выразиться и так.

ЛИЛИТ. А твоя вторая жена всегда с тобой?

АДАМ. Ева? Она танцует рядом с нами.

ЛИЛИТ. Это я знаю. Но кроме этого...

АДАМ. По жизни? К сожалению, да...

ЛИЛИТ. Почему "к сожалению"?

АДАМ. Потому что я танцую с тобой.

ЛИЛИТ. А ты знаешь, что я сейчас остановилась на Другой Стороне Озера?

АДАМ. И чем там можно заниматься?

ЛИЛИТ. Это неважно. Ты бы согласился туда пойти?

АДАМ. Зачем?

ЛИЛИТ. Та вторая сторона такая же, как эта, первая, но только перевернутая. Все, что есть здесь, на этой стороне, есть и там, только наоборот.

АДАМ. Впервые об этом слышу. Все?

ЛИЛИТ. Да, все. Тебе стоит в этом убедиться.

АДАМ. Весьма любопытно.

ЛИЛИТ. Хотел бы попробовать?

АДАМ. Как?

ЛИЛИТ. Достаточно пойти туда со мной.

АДАМ. Куда?

ЛИЛИТ. На Другую Сторону Озера.

ПРОМЕТЕЙ. Ну, вот, мы остались одни.

ЕПИСКОП. Но ведь они здесь танцуют.

ПРОМЕТЕЙ. Не в этом дело. Одни - значит без пары.

ЕПИСКОП. Как это, ведь вы со мной, а я с вами.

ПРОМЕТЕЙ. Пара - это когда мужчина и женщина.

ЕПИСКОП. Аа-а... я забыл.

ПРОМЕТЕЙ. Вот я вам, экселенц, и напоминаю.

ЕПИСКОП. Я ведь не могу пригласить вас на танец или вы меня. Это как-то неудобно.

ПРОМЕТЕЙ. Совершенно неудобно.

ЕПИСКОП. Бесспорно.

ПРОМЕТЕЙ. Ну, так может выпьем?

ЕПИСКОП. Раз ничего другого нам не остается... Официант!

Появляется А с с и с т е н т.

АССИСТЕНТ. Сильно извиняюсь, но это только я. Господин Импресарио недееспособен.

ЕПИСКОП. Что с ним случилось?

АССИСТЕНТ. Он напился.

ЕПИСКОП. Ничего себе!

АССИСТЕНТ. Что подать?

ЕПИСКОП. Прошу два вина.

АССИСТЕНТ (исчезает и появляется через минуту). Прошу вас. (Наливает вино и исчезает.)

П р о м е т е й и Е п и с к о п поднимают бокалы, чокаются, пьют, отставляют их наполовину пустыми.

ЕПИСКОП. Славно!

ПРОМЕТЕЙ. Хотелось бы чего-нибудь покрепче! (Опустошает свой бокал.)

Наступает звездная ночь. Настроение становится все более раскрепощенным. Собравшиеся пьют шампанское и вино, последствия чего уже заметны. Невидимый оркестр играет танго.

АССИСТЕНТ (встает перед собравшимися, хлопает в ладоши, чтобы стало тише). Внимание! От имени господина Импресарио, который временно недееспособен, объявляю, что через минуту наступит полночь. Пусть все приготовятся к провозглашению собственных пожеланий и приему чужих.

А с с и с т е н т удостаивается выкриков "браво!" и смешивается с толпой.

САТАНА. Вы позволите оставить вас одну?

ЕВА. Сейчас? Именно сейчас, перед полночью?

САТАНА. Это все высшие силы. Но я вернусь, вернусь...

ЕВА. Нет, вы не вернетесь.

САТАНА. Но, ведь...

ЕВА (прощается с ним). На веки!

Е в а, оставив С а т а н у, намеревается уйти, но по дороге встречает А с с и с т е н т а, который , сообщив информацию от И м п р е с а р и о, ждет дальнейшего развития событий.

АССИСТЕНТ. Мое почтение, госпожа Ева.

ЕВА. А, это ты!

АССИСТЕНТ. Могу ли я провозгласить тост за всевозможные удачи для вас?

ЕВА (беря его за руку). Давай присядем. (Садятся к крайнему столику слева.) А я - за всякие удачи для тебя!

Наполняют два бокала шампанским.

АССИСТЕНТ (срывается с места). Искусственные огни!

А с с и с т е н т и Е в а стоят, обращенные к Другой Стороне Озера. Над озером растянулся едва видимый лес. Бокалы отставляются привычным движением. Е в а бросается в объятия А с с и с т е н т а, целует его долго и страстно. Фейерверк по-прежнему вспыхивает, озаряя небо.

АКТ IV

Хмурое небо, пелена мелкого дождя;из-за этого холмы на горизонте едва видны. Ближе - озеро, у берега - полукруглая балюстрада. На траве - четыре столика в беспорядке, некоторые перевернутые, другие без скатертей. Часть cтульев на земле, часть на столиках. Вдоль балюстрады прохаживается С а т а н а. На нем та же одежда, что и в предыдущем акте, и та же маска. Он то останавливается, глядя на озеро, то снова прохаживается. Время от времени нетерпеливо посматривает на часы. Спустя минуту на озере что-то начинает происходить. Вдалеке появляется неясный силуэт на лодке, но из-за расстояния С а т а н а не может его распознать. Через мгновение силуэт и лодка исчезают из его поля зрения. Спустя минуту голый А д а м (только в плавках для приличия), опускается на траву с другой стороны балюстрады. Видно, что он совершенно обессилен.

АДАМ. Это ты?

САТАНА. Да, это я. Вернулся?

АДАМ. Помоги мне встать.

С а т а н а помогает А д а м у подняться.

АДАМ. Ты не мог бы накрыть меня каким-нибудь пледом?

С а т а н а молча находит какую-то скатерть, что осталась после пиршества, и укутывает ею А д а м а.

АДАМ. Гости уже ушли?

САТАНА. Некоторые - да.

АДАМ. А Ева?

САТАНА. Не беспокойся, она у себя.

АДАМ. Одна?

САТАНА. Не знаю, я видел её минуту назад. Идем туда.

АДАМ. Я хотел бы еще здесь задержаться, в стороне от всего.

САТАНА. Ты настолько её боишься?

А д а м неопределенно кивает головой.

САТАНА. Тем не менее, ты должен к ней вернуться. (Указывает рукой на Другую Сторону Озера.) А как было... там?

АДАМ. По-разному.

САТАНА. Да. Это всегда происходит по-разному.

АДАМ. Откуда ты знаешь?

САТАНА. Откуда? Я догадываюсь.

АДАМ. Ты что-то крутишь.

САТАНА. Ничего я не кручу. Ты здесь простудишься. Пошли.

С правой стороны появляется И м п р е с а р и о. Он одет во фрак, как прошлой ночью, но воротничок расстегнут, волосы растрепаны, на лице щетина. Входит нетвердым шагом.

ИМПРЕСАРИО (кричит С а т а н е). Пить!

С а т а н а без слов находит среди остатков почти пустую бутылку минеральной воды, которую И м п р е с а р и о тут же опустошает.

ИМПРЕСАРИО. Еще!

САТАНА (ищет другую бутылку, но не находит). Уже нет.

ИМПРЕСАРИО. Почему?

САТАНА. Глупый вопрос. Очевидно выпили.

ИМПРЕСАРИО. Воду выпили?

САТАНА. И воду тоже. Осталось немного шампанского, но я тебе сейчас бы не советовал...

ИМПРЕСАРИО (замечает А д а м а). Аа-а, господин Адам!

АДАМ. Я бы хотел исчезнуть. Есть у тебя какой-нибудь плед?

ИМПРЕСАРИО. Плед?

АДАМ. Плед.

ИМПРЕСАРИО. Плед... Нет, не имею.

АДАМ. Дай мне брюки. Быстрее!

ИМПРЕСАРИО. Почему вы голый?

АДАМ. Брюки!

ИМПРЕСАРИО (шатаясь начинает снимать брюки). Я что-то ничего не понимаю.

Е в а и А с с и с т е н т выходят из лесу, то есть - слева.

САТАНА. О!

ЕВА (А д а м у). А, ты здесь!

АДАМ. Я все время был здесь.

ЕВА (С а т а н е). И вы тоже здесь? Почему вы здесь?

САТАНА (целует руку Е в е). Дела мои несколько затягиваются.

ЕВА. Ага!.. "Дела". Не хочу вас видеть.

САТАНА. Я подожду.

АССИСТЕНТ. Мне кажется, что вы ведете себя слишком опрометчиво.

САТАНА. Слишком что?

АССИСТЕНТ. Слишком опрометчиво с той точки зрения, что госпожа Ева находится в обществе своего мужа.

САТАНА. Мы можем с госпожой Евой вернуться к ничему не обязывающему нас разговору. Уже без господина Адама...

ЕВА. А вообще-то - ваши дела мне кажутся очень подозрительными.

САТАНА. Как вам будет угодно. Замечу только, что последняя мировая война не могла бы обойтись без моего участия.

ПРОМЕТЕЙ (высунувшись из-под стола). Так вы принимали в ней участие?

А д а м, воспользовавшись всеобщим замешательством, пытается удалиться направо.

ЕВА. Адам!

АДАМ (задерживаясь). Что, любовь моя?

ЕВА. Сию же минуту вернись! Я хочу с тобой поговорить. И отдай ему брюки.

АДАМ. А в чем дело?

ЕВА. В чем дело? Воспользовавшись рассеяностью жены, ты улизнул к этой, этой... этой курве! А потом еще спрашиваешь - в чем дело?

АДАМ. А с господином Сатаной что было? Малого недоставало, чтобы наше "соглашение" пошло прахом.

ЕВА. Что ты под этим подразумеваешь?

АДАМ. То, что еще минута - и ты бы оказалась с ним в кустах!

ЕВА. Но ведь не оказалась!

АДАМ. Оказалась бы!

ЕВА. Но ведь не оказалась! А твоя курва затащила тебя на Другую Сторону Озера!

АДАМ. Позволю себе заметить , что эта "моя курва" была моей первой женой.

ЕВА. Это ничего не объясняет. Она с самого начала была курвой.

АДАМ. А ты... моя вторая жена. И лучше - выбирай выражения.

ЕВА. Но не курва!

АДАМ. Честь велит мне замолчать.

АССИСТЕНТ (в сторону). Мне тоже.

САТАНА. Когда я вас слушаю, у меня создается впечатление, что все рассказы о неисчерпаемой мужественности дьяволов сильно преувеличены.

АДАМ (саркастически). Благодарю, стократ благодарю... Это для меня настоящее облегчение.

САТАНА. Но когда вы доплыли до берега, были, однако, очень истощены.

АДАМ. Скотина!

САТАНА. Я запомню это на будущее.

АДАМ. Будущее? Будущее кажется мне достаточно унылым.

ЕВА. "Другая Сторона Озера". Это я тоже запомню. А теперь - марш домой!

ИМПРЕСАРИО. У него мои брюки!

АДАМ. Ну, извините, извините... Отдаю их вам. Они мне больше никогда не понадобятся! (Бросает брюки И м п р е с а р и о и исчезает.)

АССИСТЕНТ. С вашего позволения, я вернусь к своим обязанностям?

ЕВА. Прямо сейчас?

АССИСТЕНТ. Господин Импресарио постепенно трезвеет. Через минуту он начнет отдавать распоряжения. Время пришло.

ЕВА. Мне было очень приятно с вами.

АССИСТЕНТ. Гораздо приятнее - с вами.

ЕВА (подает ему руку). До встречи!

А с с и с т е н т целует ей руку, а потом в щеку. Е в а уходит направо.

ПРОМЕТЕЙ. Вы в каком полку служили?

САТАНА. А в чем дело?

ПРОМЕТЕЙ. Если вы были на войне, то должны были служить в каком-то полку.

САТАНА. Я служил вообще.

ЕПИСКОП (входит с правой стороны). У меня голова болит.

ПРОМЕТЕЙ. Как спалось, господин епископ?

ЕПИСКОП. Здесь можно где-то присесть?

ПРОМЕТЕЙ. Ну, разумеется! (Поднимает один из перевернутых стульев и ставит перед Е п и с к о п о м.)

ЕПИСКОП (садится). Сердечное спасибо.

ПРОМЕТЕЙ. Это результаты разврата, господин епископ. Карнавал и разврат ходят парой.

ЕПИСКОП. Поэтому-то Церковь и постановила, чтобы карнавал проходил только раз в году, не чаще. На всякий случай.

ПРОМЕТЕЙ. А разврат?

ЕПИСКОП. Разврат - это удел дьявола.

П р о м е т е я одолевает приступ неудержимого смеха.

САТАНА. О, простите, это несправедливо.

ЕПИСКОП. Аа-а, вы опять здесь! (Силится встать, но снова опускается на стул.)

САТАНА. Изобретение исповеди - вот то, что я назвал бы дьявольским делом. Ведь всем известно, что человек всегда совершает одни и те же грехи, и ему всегда будет нужен священник для исповеди. Следовательно - священник живет от греха.

ЕПИСКОП. Я? От греха?

САТАНА. Да, поскольку очередность следующая: сначала грех, а исповедь потом. И так - снова и снова. По кругу.

ЕПИСКОП. Это неслыханно!

САТАНА. Я бы не удивился, если бы Церковь потихоньку предлагала грех своим верующим. Но вы даже этого не можете. Грех и так для человека очень привлекателен. Даже без вас.

ЕПИСКОП. Небо нам будет наградой.

САТАНА. Мирские блага тоже что-то значат.

ПРОМЕТЕЙ (сдерживая смех). Кто-то вспомнил мое имя: человек. (К С а т а н е.) Может это вы?

САТАНА. Я? Нет. Я говорю от своего имени.

ПРОМЕТЕЙ. А господин епископ?

ЕПИСКОП. Я, собственно, от имени человека и вещаю.

ПРОМЕТЕЙ. Опять выдумываешь. (Приступ смеха.) Опять одно и то же. Я, пожалуй, пойду.

ЕПИСКОП. Подождите, я иду с вами.

ПРОМЕТЕЙ. Тогда поспешите.

ЕПИСКОП. Минуточку. (Выходит направо.)

САТАНА (к П р о м е т е ю). Не надейтесь, вы от меня не избавитесь.

ПРОМЕТЕЙ. На чем вы основываете этот свой тезис?

САТАНА. Я бессмертен - вот на чем.

ПРОМЕТЕЙ (нетерпеливо прохаживается). Что он там делает?

ЕПИСКОП (показывается справа). Идем! (Держит над головой раскрытый зонтик.)

ПРОМЕТЕЙ. Зачем вам понадобился зонтик?

ЕПИСКОП. На всякий случай.

П р о м е т е й и Е п и с к о п выходят налево.

С правой стороны входят Г е т е и М а р г а р и т а. Г е т е хромает на правую ногу. М а р г а р и т а поддерживает его.

САТАНА. Что случилось?

ГЕТЕ. Ничего, пустяк. Похоже, я вывихнул ногу.

САТАНА. Хорошо бы сделать перевязку!

ГЕТЕ. Мой доктор в Веймаре сделает. Можно мне присесть перед путешествием?

САТАНА. Пожалуйста, пожалуйста... только это ведь не мой дом.

ГЕТЕ. Неважно... Благодарю. (Занимает два стула, на один кладет больную ногу.) Пожалуйста, присядь тоже, если хочешь.

Слева появляется А с с и с т е н т и делает знаки М а р г а р и т е.

МАРГАРИТА. Вижу знакомого. Пойду попрощаюсь с ним.

ГЕТЕ. Ну, конечно, пожалуйста.

М а р г а р и т а и А с с и с т е н т встречаются на полдороге.

АССИСТЕНТ. Уезжаешь?

МАРГАРИТА. Навсегда.

АССИСТЕНТ. Жаль, мне будет тебя не хватать... Как твои дела?

МАРГАРИТА. С кем?

АССИСТЕНТ. Ну... (Кивает на Г е т е, который находится от них на некотором расстоянии.)

МАРГАРИТА. По-прежнему... неопределенно.

ГЕТЕ. Помнишь ли ты наш позавчерашний разговор?

САТАНА. Как бы я посмел его забыть?

ГЕТЕ. Так вот, предмет того разговора должен остаться тайной.

САТАНА. Так и будет.

ГЕТЕ. Тот разговор касался слабости плоти, которой я начинаю подвергаться...

САТАНА. К сожалению.

ГЕТЕ. Я надеюсь, что это недомогание, скажи мне, не является, окончательным. Да?

САТАНА. Боюсь, что все-таки является.

ГЕТЕ. Ну да.

Пауза.

ГЕТЕ. Должен тебе признаться в еще одной моей слабости...

САТАНА. Внимательно слушаю.

ГЕТЕ. Несколько лет назад я был уверен в своем бессмертии.

САТАНА. О-о?!

ГЕТЕ. Именно так, бессмертии. То есть, когда я умру, мое тело не подвергнется разложению, а будет жить в вечном счастье. Ты меня понимаешь?

САТАНА. Лучше, чем кто-либо.

ГЕТЕ. Я говорю о том роде счастья, которое не имеет названия ни в одном языке мира. Ты понимаешь?

САТАНА. Естественно.

ГЕТЕ. А сейчас этого ощущения уже нет...

САТАНА. Ну да.

ГЕТЕ. Ты не мог бы...

САТАНА. Откровенность за откровенность. Я тоже тебе откроюсь.

ГЕТЕ. Ну, я слушаю.

САТАНА. Я по природе бессмертный.

ГЕТЕ. Что?

САТАНА. Бессмертный. Что в этом странного?

ГЕТЕ. Нет, нет, ничего... Пожалуйста, говори дальше.

САТАНА. И я тоже не вижу в этом ничего особенного.

ГЕТЕ. Возможно ли такое?

САТАНА. Нет ничего, что бы отличало ту действительность от этой, что нас окружает. Ну, может, и наоборот.

ГЕТЕ. Наоборот?

САТАНА. Мне трудно это выразить.

ГЕТЕ. Давай по порядку. Ты чувствуешь то недомогание, о котором я упоминал?

САТАНА. Нет, вообще-то нет.

ГЕТЕ. Ты боишься умереть?

САТАНА. Нет. Об этом и речи быть не может!

ГЕТЕ. Таким образом, твои ощущения совершенно отличаются от моих.

САТАНА. Мне жаль, но я не могу тебе помочь.

ГЕТЕ. Нет?

САТАНА. Нет.

ГЕТЕ. Маргарита!

М а р г а р и т а поворачивается к Г е т е.

ГЕТЕ. Идем!

М а р г а р и т а подходит к Г е т е, помогает ему подняться.

САТАНА. Прощайте, господа.

Г е т е задерживается на мгновение, оборачивается и делает неопределенное движение рукой, скорее приветственное. Г е т е и М а р г а р и т а выходят налево. С а т а н а поворачивается в сторону озера, застывает, глядя на озеро.

ЕВА (входит справа). Вы еще здесь?

САТАНА. А вы?!

ЕВА. Я думала, что вас давно уже нет!

САТАНА. Женская логика...

ЕВА. А вы помолчите! Мой муж заканчивает одеваться, и мы сразу же уезжаем.

САТАНА. Хорошо. Я ему расскажу, что вы переспали с тем молодым человеком, в то время, когда он танцевал со своей первой женой.

ЕВА. Вы этого не сделаете!

САТАНА. Почему?

ЕВА. Долго рассказывать.

САТАНА. Так может перестанем ссориться?

ЕВА. Хорошо, но будем говорить только на нейтральные темы.

САТАНА. А дети? Это нейтральная тема?

Пауза.

ЕВА. Откуда вы знаете...

САТАНА. Это моя тайна.

ЕВА. У меня появится ребенок. Мой первый ребенок.

САТАНА. Когда?

ЕВА. Начиная с нынешней ночи.

САТАНА. Нет, не верю...

ЕВА. Через девять месяцев вам придется поверить.

С правой стороны входит А д а м. Весь его багаж - маленький чемоданчик.

АДАМ (С а т а н е). Всего хорошего! (К Е в е.) Ну что, идем?

ЕВА. Идем. До свидания!

САТАНА. До свидания!

Е в а и А д а м уходят налево.

САТАНА (лицом к публике). Эй, вы!

АССИСТЕНТ и ИМПРЕСАРИО (появляются одновременно справа и слева). Мы здесь!

САТАНА (вынимает с левого и с правого кармана по мешочку с деньгами). За ваши услуги вам полагается вознаграждение. (Бросает и тому, и другому по мешочку.) А теперь - вы свободны!

Подходит к балюстраде. Смотрит на озеро, стоя спиной к публике.

ИМПРЕСАРИО. Славный господин.

АССИСТЕНТ. Только очень подозрительный.

Прячут мешочки по своим карманам. Подают друг другу руку и уже готовы расстаться, когда до них доносится тихое, а потом все более громкое, пение с Другой Стороны Озера.

ИМПРЕСАРИО. Лилит?

АССИСТЕНТ. Лилит.

Расходятся в разные стороны. Опускается ночь. Звезды, луна и пение вдалеке все более и более громкое.

Контактный телефон:

8 911 835 6496 - моб.

(812) 404 61 96 - дом.

e-mail: lottin55@gmail.com

ЮРИЙ

МРОЖЕК: ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО - АКТЕРАМ!

(вместо послесловия)

Прекрасный летний день... а дальше - вечер, ночь (июньская ночь!) и утро... Где-то в Европе. Парк при гостинице у озера. Может быть - Женевского, Боденского, озера Комо или еще какого-нибудь... не суть. Одним словом - райский уголок. И необычные гости, съезжающиеся на ежегодный карнавал, также не чужды "райской" тематики: Сатана и Епископ, Гете в сопровождении молодой девушки, Прометей, и конечно же Адам с Евой... А также, что особенно важно - и внове! - Лилит, первая жена Адама, о которой все напрочь забыли. (В том числе - писатели нового и новейшего времени.) Завязывающаяся история между т а к и м и персонажами, бесспорно, обещает быть любопытной...

"Карнавал, или Первая жена Адама" - последняя пьеса Славомира Мрожека, одного из самых знаменитых польских драматургов ХХ века, а может быть и всей послевоенной Европы. Новая пьеса оказалась последней в самом прямом смысле слова:"Карнавал" был опубликован в знаменитом польском журнале "Диалог" в феврале 20013 года, а 15 августа 2013 года писателя не стало... А между этими датами - 15 июня в варшавском театре "Польском", который на протяжении многих лет чаще других ставил пьесы драматурга, его иногда и называют "домом Мрожека", состоялась мировая премьера "Карнавала". Конечно, на премьере присутствовал и автор, приехавший из Ниццы, где он жил последние пять лет после своего второго "бегства" из Польши. (То, что "Современная драматургия" сочла нужным познакомить соотечественников с последней пьесой своего постоянного автора, а эта публикация - десятая в истории журнала, кажется делом очень естественным и закономерным.)

Калейдоскоп коротких, быстро сменяющих друг друга эпизодов, будто идеальные бусинки с разорвавшейся нитки жемчуга, стремительные, "пружинящие" повороты сюжета, "летящие" диалоги, полные юмора, иронии, но прежде всего - живого ума, а не холодноватой, пусть и блестящей!, интеллектуальной игры многих творений писателя для сцены. Подчас ловишь себя на мысли, что Мрожек на пядьдесят пятом году служения Мельпомене (шутка-ли сказать - около 40 пьес: больших, маленьких, очень маленьких... и даже "радио-"), написал едва ли не лучшую свою пьесу! Нет, остынем, успокоимся и скажем так: лучшую после "Танго" и "Эмигрантов"...

Не исключено, что иные читатели останутся разочарованы, прочитав эту пьесу... а режиссеры - и подавно! Она не совсем отвечает тому образу "классика абсурда", "бренду" наследника Беккета, Ионеско или Аррабаля... (через запятую), который возник у многих еще в 60-70 гг. и, словно шлейф, тянется за ними уже полвека. Хотя, скажите на милость, какой абсурд в "Эмигрантах" или, к примеру, в пьесе "Пешком" (последняя публикация Мрожека на страницах "Современной драматургии" в 2010 году)?.. Самые, что ни на есть, земные, реальные истории! Также - как и пьесы второго знаменитого поляка - Тадеуша Ружевича? Где абсурд в "Картотеке" или в "Старой женщине высиживает"? Просто они далеки от реализма, но ведь сие не значит, что это абсурд... К слову, то, что было абсурдом пятьдесят лет тому, сегодня - привычные будни. Печать "абсурда" очень обедняет эти пьесы, упрощает, выпрямляет и сводит к стереотипу, т.е. - к примитиву!

После варшавской премьеры критик "Газеты выборчей", отметив, что секс стоит в центре "Карнавала", называет пьесу "фиестой с сексуальными излишествами и утренним похмельем". Бесспорно, вожделение красной нитью пронизывает поведение большинства персонажей "Карнавала", но пьеса совсем не об этом. Хотя формально Ева, найдя утром у озера голого Адама, проведшего ночь на другой стороне озера у Лилит, своей первой жены, победно увозит его с собой, но истинной победительницей карнавальной ночи, конечно же, оказывается Лилит. "Моя история длится вечно, и нет признаков того, что она когда-нибудь закончится... Из века в век, по вечерам, она продолжается то тут, то там - в церквях, тавернах, часто в ночном мраке... В ней заключено пение одинокой женщины, противостоящей всему миру" - говорит в самом начале пьесы Лилит. Нельзя без улыбки читать в автобиогафическом "Вальтасаре" восклицание: "Только бы я никогда второй не был молод!" Не оттого ли автору "Карнавала" трудно спрятать неприязнь к Адаму и особенно к Еве, хотя она у него и не блондинка? Его симпатии всецело на стороне Лилит и Сатаны, двух "бессмертных" персонажей. На другой странице "Валтасара" читаем: "Человек с возрастом все меньше рискует потерять... Старость - это свобода!" В итоге - на карнавале одержала победу Лилит, остался доволен карнавальной ночью и Сатана; оба они без возраста, вне времени, оба они - истинно свободные люди!

Вернувшись к жизни после инсульта 2002 года, мучительно преодолев афазию, за три года полностью восстановив память, Мрожек, начиная с 2006 года, выпустил только книгу "Вальтасар. Автобиография", два тома "Дневника" (до 1979 г.) и "Карнавал". Это не просто пьеса о том, как одна женщина победила другую - молоденькую и недалекого ума. Она гораздо глубже. Учитывая, что замысел пьесы возник еще в Мексике (а там писатель жил на собственном ранчо в 1990-96 гг.) писатель вложил туда много размышлений о мире, что окружал его в последнее двадцатилетие, размышлений о времени, свидетелем которого он был, и о себе. Если воспользоваться советом великого англичанина - "сквозь мастера смотри на мастерство" - можно предположить, что в последней пьесе Мрожек решил высказаться о жизни с высоты своих восьмидесяти трех лет... Победа Лилит - победа древних, вечных ценностей, назовите это - опыт, возраст, вечная женственность, культура, идеализм или консерватизм. Притча о приоритете опыта, традиции, особенно - в начале ХХI века?!. Почти революционное заявление! Здесь есть чему удивляться... И самое смешное - традицию проповедуют - "потусторонные" персонажи, люди-духи... Можно лишний раз еще поразиться гению провидца-Мрожека. Если бы эту пьесу написал кто-то в Москве, в этом бы не было ничего удивительного. Напрашивается вопрос: неужели и во Франции творится все то же?.. Как можно было за тысячи и тысячи километров рассмотреть наше сегодняшнее время - эру безграмотности, пошлости и дурновкусия, которой, кажется, никогда не будет конца..?

Но вернемся к пьесе. Кто-то упрекнет автора в схематичности, в отсутствии действия, кому-то не хватит биографий персонажей, подробно прописанных сцен, кому-то еще чего-то... Пьеса действительно не обладает привычной для русского театра плотностью, она похожа скорее на схему, на чертеж, точнее - у неё крепкий металлический каркас с шифром, еще крепче у неё фундамент, а остальное - зависит уже от фантазии режиссера, воображения актеров, а также художника... От умения разгадывать шифры автора.

В пьесе очень много тайн и загадок, нуждающихся в разгадке. Ведь не зря карнавал проходит в ночь с 23 на 24 июня, ночь Иоанна Крестителя, католический аналог ночи на Ивана Купала у православных, с её мистикой и чертовщиной. Одно только погружение в миф, исследование жизненного пути библейской Лилит, первой женщины, или изучение мексиканской популярной любовной песни "La Llorona" может занять у иного режиссера не один день в читальном зале или не одну ночь у компьютера. Но пьесу Мрожека занятно расшифровывать - она просто на глазах обретает объем и глубину! Право же, "Сон в летнюю ночь", после Мрожека, может показаться пьесой для детского утренника...

Пьеса больше всего напоминает ротонду эпохи классицизма, которые зачастую украшали дворцовые парки или сады в деревенских имениях. Помните - купол, круглая полусфера, покоящаяся на 6-8 колоннах? Идеальное архитектурное сооружение! Несущие колонны по периметру, что держат крышу, а остальное - открытое пространство. Деревья, клумбы,поля облака - все открыто полностью. Сюда может свободно залетать любой ветер, брызги дождя, увядшие листья... что и кто угодно!

Мрожек создал удивительную пьесу-конструктор, сборно-разборный (некоторые эпизоды можно поменять местами или вообще "потерять"), будто почувствовал (!) из своей Ниццы, что сегодняшним режиссерам не интересно выслушивать автора, не интересно дочитывать его до конца, не досуг внимательно вслушиваться, вчитываться... им интересно писать самим, сочинять параллельно с автором или вообще поверх пьесы. Пьеса оказалась идеальной для нынешней режиссуры, просто находкой, она развязывает им руки и позволяет все! Семь колонн - семь персонажей, полукруглая крыша - сфера звездная, сфера духовная, сфера сексуальная, сфера услуг... лаконичные диалоги, а дальше - ветер, дождь, листья, цветы... что вам понравится!

Автор не требует держаться за букву, так как букв - мало! К конце жизни мудрейший Мрожек, можно сказать, создал идеальную пьесу. Идеальную - для театра ХХI века!

А дальше - все в руках актеров!.. Ведь "Карнавал" - идеальная конструкция, в которой автор с математической точностью выверил место каждого актера в ней и уступил актеру первенство, надеясь на него, на его фантазию и божий дар. Мрожек создал пьесу рассчитанную на хороших актеров! Последнее слово, уходя, он отдал - актерам...

И еще. Редкая пьеса так "разошлась" бы, даже в одном отдельно взятом, к примеру, московском, театральном сообществе. Посудите сами: Сатана - М.Суханов, О.Меньшиков, А.Смоляков, А.Домагаров, Г.Куценко, И.Миркурбанов, А.Яцко; Импессарио - А.Маковецкий, К.Райкин, А.Филиппенко, В.Хаев, М.Филиппов... и так далее, и так далее. (Этих актеров можно менять местами, так как Импрессарио - это будущий Сатана, а Сатана, что не исключено, вполне мог начинать свою трудовую деятельность как импрессарио.) Лилит - сумей только выбрать: здесь Г.Тюнина, и М.Есипенко, и М.Миронова, и А.Гольданская, и В.Исакова с В.Крюковой... С Адамами чуть похуже, но найти можно: М.Матвеев, Л.Бичевин или Г.Добрыгин; исходя из режиссерского "видения" могут подойти как П.Деревянко, так и М.Трухин. Если для молодого Ассистента вам не подойдет А.Яценко, или взошедшая "звезда" Гоголь-центра Ф.Авдеев, поищите на выпускных курсах театральных институтов - там непременно найдете. А уж старика-Гете и молоденькую Еву без труда найдете в каждом московском театре, даже в нескольких составах... Чего-чего нет в нашей стране (в действительности очень многого нет, да почти - всего...), а уж актеров - в избытке! Десятки и сотни первоклассных талантов! И с каждым сезоном звучат все новые и новые имена. Хотя бы в чем-то, не считая нефти - у нас все нормально! (Не исключено, что хотя бы в одном рейтинге мы, наверняка, могли бы занять верхнюю строчку?)

С кем еще проблемы не будет - со сценографами, их также в избытке! Выбор - большой. К слову, как то пришлось на канале "Культура" слушать Михаила Шемякина, он рассказывал, как они несколько лет тому вместе с В.Полуниным сочиняли шоу для Венецианского карнавала. Скорее всего, эскизы карнавальных костюмов - сохранились. Вот и решена проблема костюмов к третьему, карнавальному акту! А если поставить пьесу, к примеру, в "Театре Наций" (воспользовавшись этим списком и, конечно же, расширив его), можно создать идеальный спектакль с уникальным ансамблем русских актеров, оставив далеко позади весь европейский театр. Со всей его "пост-драматичностью"!

Осталось только найти режиссера... Вот здесь - и пауза! (Сверкает молния, трещит гром, ветер несет осколки и клочки чего-то... одним словом - катастрофа!) Пауза двойная: пора прекращать эти мечтания Агафьи Тихоновны! Читатель, ты же знаешь, как любят распределять роли театральные критики, хлебом их не корми! Но сквозное, я надеюсь, ты уловил: автор этих строк желает этой пьесе счастливой сценической судьбы в нашем Отечестве. Так как пришла она к нам на удивление вовремя!

В августе 13-го из жизни ушел С.Мрожек, а спустя полгода, в апреле 14-го, Т.Ружевич. Мы разом потеряли двух великих драматургов ХХ века, создавших свой особый театр, каждый - свою неповторимую театральную планету, которые нам еще долгие годы предстоит обживать да обживать...

ЮРИЙ КОБЕЦ,

С.-Петербург.

("Современная драматургия" N1, 2015 г.)

Оставить комментарий © Copyright Мрожек С. (lottin55@gmail.com) Размещен: 15/07/2017, изменен: 15/07/2017. 125k. Статистика. Пьеса; сценарий: Драматургия		Ваша оценка:
Аннотация: Перевод с польского Юрия Лоттина.

Мрожек С. : другие произведения.

Карнавал, или Первая жена Адама