В каком-то смысле мне повезло, что мой скромный заработок позволял снимать лишь небольшую мансарду в старом доме на окраине Аркхема. Благодаря этому, я был избавлен от всех тех проблем, с которыми сталкиваются астрономы-любители в городе: здесь не было ни тесно расположенных высоких домов, закрывающих всё небо, ни засвечивающих его ярких фонарей и вывесок. А тишина и спокойствие были тем, что так необходимо студенту Мискатоникского университета. Вся моя и без того небольшая мансарда уже давно была завалена книгами по астрономии, вырезками из "Аркхем Эдвертайзер" о последних открытиях в астрофизике, астрономическими календарями, подробнейшими звёздными и лунными картами. С каких-то пор здесь даже появились книги по астрологии - эта уходившая своими корнями в глубокую древность наука вызывала у меня не меньший интерес, чем современная астрономия.

Наконец начало смеркаться, небо было чистым и ясным, а на горизонте медленно взошла полная луна. Оставив свои размышления, я распахнул круглое окно и направил телескоп на серебристый диск, расположившись рядом на стуле. Экспериментируя с ручками, регулирующими фокусное расстояние линз, я добился чёткости изображения, и ночное светило предстало передо мной во всём своём величии. Жадным взглядом я зачарованно скользил по его поверхности, наблюдая лунную географию, старательно изученную по картам, со всеми её кратерами, горными хребтами, морями и океаном. Это было великолепное, ни с чем несравнимое зрелище!

Я вновь погрузился в фантазии и словно наяву увидел базальтовые города, огромные цитадели и башни, склепы и лабиринты, парящих над оазисами существ с перепончатыми крыльями, и насекомоподобных тварей, прячущихся в тени пещер. Пробежавшие по телу мурашки прервали мои грёзы, действительно, в тени одного из кратеров показалось движение какой-то неясной фигуры. Я принялся выкручивать ручки, и кратер слегка расплылся, зато выбравшаяся на его середину фигура стала чётче. Теперь уже холодок ужаса пробежал по моей спине - огромная, по сравнению с размерами кратера, она представляла собой кошмарное крабоподобное чудовище, напоминавшее фантастических Ми-Го из непальских и индейских легенд, изложенных в монографиях Эли Давенпорта и Альберта Уилмарта. Усеянная шарообразными наростами голова этой твари хищно двигала мощными жвалами, цепкие клешни были угрожающе выставлены вперёд, а пятна, покрывавшие её брюшко, складывались в зловещий узор мёртвой головы. Перебирая покрытыми щетинками лапами-щупальцами, она медленно скользила вдоль кратера.

Я отскочил от телескопа, уронив стул, и холодный пот заструился по шее, когда краем глаза заметил позади себя какое-то неясное движение, грозившее ещё одним потрясением. Неужели я, всю жизнь грезивший тайнами, скрытыми на обратной стороне луны, своим праздным любопытством навлёк гнев одного из Древних богов? Того, что в древней Месопотамии почитали как владыку ночного светила по имени Син; о приближении к подземным лабиринтам которого предостерегал Рэндольф Картер, называя их склепами Зин; и того кошмарного Ксин, что призывал из сокрытого Ян жуткий культ Куэн-Юинь. Теперь же он явился за мной, отчего из глубин памяти возникло прозорливое название моей самой любимой лунной новеллы - "В плену Сина". Дрожа от пронизывающего чувства ужаса, я обернулся и увидел, как в заливавшем мансарду призрачном свете, на стене мерзко извивались огромные тёмные щупальца лунного кошмара. В то же мгновение видение поплыло, и я без чувств рухнул на пол.

Сознание вернулось ко мне под утро, когда в мансарде забрезжили первые рассветные лучи солнца, холодный утренний воздух быстро привёл меня в чувство. Никакой тени ужасного лунного бога в мансарде, конечно же, не было, но от одного воспоминания о ней меня бросило в дрожь. Я чудом избежал его гнева и остался жив, в подтверждение чего разом осушил стакан воды, которая тут же разлилась по телу бодрящей прохладой. Затем я поднял упавший стул, закрыл крышкой объектив телескопа, и уже потянулся, чтобы затворить круглое окно в скошенном потолке мансарды, как остановился, в следующее же мгновение разразившись громким хохотом. Причиной тому была крошечная тегенария*, не больше булавочной головки, доплетавшая свою паутинку в освободившемся ночью проёме слухового окна.

* лат. "Tegenaria" - вид домовых пауков.