Сидя в своём кабинете в госпитале Мерси-Хилл, доктор Джеймс Линвуд снова перечитал заголовок: "Выдающийся хирург Брайчестера выступит на конвенции в защиту эвтаназии".

...Выдающийся, да? И даже на первой полосе! Но это, конечно, были "Еженедельные Новости Брайчестера", и все местные жители читали, в основном, их.

Доктор взглянул на часы и увидел, что было уже пять минут первого. По привычке он перевернул настольный календарь, сменив дату "2 апреля 1961 года" на "3 апреля". Затем он откинулся на спинку кресла и задумался: пойти ли ему домой поспать или остаться и поработать над своей речью для конвенции? Он выбрал последнее и включил магнитофон.

В тот же момент раздался стук в дверь - несомненно, кто-то ещё работал допоздна. Доктор крикнул: "Доброй ночи", но тень на матовом стекле двери не шевельнулась. Линвуд встал и открыл дверь.

Снаружи стоял человек, которого он никогда раньше не видел. Доктор почувствовал какое-то инстинктивное отвращение: он не мог сказать, было ли оно вызвано видом грязных, нелепо мешковатых брюк и длинного плаща, или же слабым запахом, напоминающим запах рептилии, который он уловил. Человек молчал, и эта тишина начинала раздражать доктора Линвуда.
- Боюсь, время посещений закончилось, - наконец сказал доктор.
- Я не посетитель, - произнёс ненормально глубокий голос.
- Тогда, если вы пациент, то вам нужна другая часть здания.
- Нет, не думаю, - возразил гость. - Я хотел видеть вас, доктор Линвуд. Вы ведь доктор Линвуд? Тот, что выступает за убийство из милосердия?
- Совершенно верно, - подтвердил доктор, - но в такое время ночи...
- Я хочу, чтобы вы убили меня, - сказал незнакомец.
Доктор внимательно посмотрел на него и решил, что тот не шутит.
- Прошу прощения... я выступаю за эвтаназию, но я не провожу её... во всяком случае, пока. И я должен сказать, что вы не похожи на того, кому требуется эвтаназия.
- Но ведь... если вы считаете, что кому-то это действительно нужно, то вы могли бы... сделать это тайно, чтобы ни кто не узнал? Я бы сделал это сам, но мысль о боли... я подумал, может быть, передозировка хлороформом...
- Мне очень жаль, - повторил доктор уже более холодно, - но в данный момент это невозможно, и, кроме того, я не собираюсь узаконивать самоубийство.
- Но мне это необходимо, - настаивал мужчина. - Моё состояние делает жизнь совершенно невыносимой.
- Может, если я осмотрю вас... - предложил доктор Линвуд.
Посетитель отпрянул от руки доктора.
- Вам не стоит видеть, это было бы слишком... но, возможно, я смогу убедить вас. Если бы я только мог рассказать вам, что со мной произошло...
- У меня действительно нет времени... - запротестовал доктор, но гость уже вошёл в кабинет и сел перед столом.
Возможно, Линвуд мог бы использовать этот случай в своей речи на конвенции, чтобы подчеркнуть свою неприязнь к узакониванию самоубийства. Доктор сел и жестом велел человеку начинать.
- Меня зовут Рой Лики, - начал тот...

1 апреля 1961 года Рой Лики отправился в Эксхем. Он уже побывал во всех антикварных книжных лавках Брайчестера, и, узнав, что в Эксхеме существует множество хороших букинистических магазинов, решил осмотреть город. Туда мало кто ездил, между Брайчестером и Эксхемом не было ни прямой железной дороги, ни автобусного маршрута. Лики не любил путешествовать на поезде, особенно когда приходилось делать пересадку, но здесь это казалось неизбежным. На станции он узнал, что в тот день, в 11:30, в Эксхем отправляется только один поезд. Ему нужно будет сделать пересадку в Гоутсвуде примерно в 12:10 и подождать, возможно, минут двадцать до отправления.

Поезд отошёл от станции Нижнего Брайчестера с опозданием на пять минут. Лики неловко ёрзал на сиденье, равнодушно глядя в окно. Он не нашёл ничего интересного ни в красных кирпичных домах, покачивавшихся внизу, ни в рекламных объявлениях, намалёванных грубыми белыми буквами на стенах, обращённых к железной дороге, ни даже в пологих Котсуолдских холмах, окруживших линию, как только она миновала унылые вырубки. Вскоре трава на холмах уступила место деревьям; их голые стволы всё теснее примыкали друг к другу, пока весь пейзаж перед окном поезда не перекрыл лес. Один раз Лики на мгновение показалось, что он видит вдали в лесу странный серый конус; затем видение пропало, но увиденное наполнило его непонятным беспокойством.

До сих пор железнодорожная линия шла почти прямо, за исключением небольших изгибов вокруг холмов. Но затем, примерно в получасе езды от Брайчестера, поезд замедлил ход, чтобы сделать более заметный поворот на пути. Вагон Лики достиг поворота. Место, где он сидел, находилось с внутренней стороны изгиба; и, когда он выглянул наружу, то впервые увидел Гоутсвуд.

С первого же взгляда ему почудилась какая-то скрытность. Тесно расположенные тускло-красные крыши, узкие улочки, окружавшие их леса - всё казалось каким-то таинственным. Затем его вагон миновал поворот, и поезд снова нырнул в мрачный лес.

Пять минут спустя Лики наблюдал, как последний вагон уезжает по железнодорожной линии, а затем оглядел платформу.

В Гоутсвуде больше никто не вышел, и он понимал почему. Платформа состояла из голых скользких досок, окна зала ожидания были грязными и исписанными непристойностями, а краска на жёстких деревянных сиденьях облупилась; в целом помещение казалось мёртвым. По привычке Лики подошел к офису начальника станции и спросил, когда прибудет следующий поезд. Появившийся человек сразу же вызвал у него неприязнь: на нём была гротескно выглядевшая просторная униформа, а лицо казалось отвратительно козлиноподобным. Как на средневековой гравюре сатира, подумал Лики.

- Поезд будет ещё не скоро, - сказал начальник станции и вернулся в свой офис.

Лики сидел на облупившейся скамейке и смотрел через деревянные перила на улицу, лежавшую в нескольких ярдах внизу. Время от времени прохожие бросали на него взгляд, но большинство просто проходили мимо, не замечая его. Лики вдруг показалось, что они чем-то заняты; он не знал, чем именно, но у всех них был выжидательный вид. Через несколько минут ему надоело наблюдать за происходящим, и он перевел взгляд вдаль, поверх крыш, туда, где что-то возвышалось в центре города, между станцией и лишённом растительности большим холмом, позади города. Лики никак не мог разглядеть этот объект, потому что солнечный свет отражался от него и слепил глаза, но он был похож на флагшток с каким-то круглым предметом на верхушке.

Всё ещё наблюдая за этим объектом, Лики смутно осознавал, как начальник станции ответил на звонок рабочего телефона, а затем подошёл к нему.
- Боюсь, сегодня поезда не будет, - сказал мужчина у него за спиной. - Дерево упало и перекрыло пути.
Разочарованный, Лики не горел желанием задерживаться в Гоутсвуде.
- Тогда в котором часу следующий поезд в Брайчестер?
- О, сегодня только один, и он прошёл около получаса назад.
Лики не помнил, чтобы по соседнему пути проезжал поезд, но в тот момент он мог думать лишь о том, что застрял здесь.
- Но что же мне тогда делать?
- Единственное, что вы можете, это остаться на ночь в отеле.

Чтобы дать себе время поразмыслить, Лики покинул станцию и отправился перекусить в кафе напротив. Но еда там - сосиски, яйцо и жареный картофель, всё полусырое - оказалась едва ли съедобной, впрочем, он не получил бы удовольствия и от лучшей еды. Лица других посетителей были слишком гротескны, и он чувствовал, что под их мешковатыми костюмами и длинными платьями могут скрываться самые отвратительные уродства. Более того, впервые его обслуживал официант в перчатках, и, судя по тому, что Лики успел увидеть, они были необходимы.

На кассе он спросил, как добраться до отеля, где можно было бы переночевать.
- У нас только один хороший отель в городе, - ответил кассир. - Он на центральной площади. Нет, вы не знаете, где это; ну, это сквер с островком зелени посередине, и... В любом случае вам нужно пройти по Блэйкдон-Стрит...

Лики последовал указаниям кассира и направился к центру города. Он видел офисы, магазины, кафе, кинотеатры, припаркованные машины - все атрибуты любого городского центра; но здесь он чувствовал что-то необычное, какое-то усилившееся ощущение выжидания, подмеченное им ещё на станции. Наконец, он добрался до большой площади, прочитал дорожный указатель и увидел на другой стороне неоновую вывеску Централ-Отеля. Но его внимание тут же привлёк металлический столб, высотой в пятьдесят футов, возвышавшийся в центре площади. На самом верху Лики увидел большую выпуклую линзу, окружённую множеством зеркал, все они крепились к столбу, а тот был установлен в земле на туго натянутых растяжках.

Лики так долго смотрел на эту конструкцию, что не сразу заметил, как кто-то наблюдает за ним. Он повернулся к наблюдателю и произнёс:
- Мне любопытно, потому что я из другого города. Вы случайно не знаете, что это такое?
Но незнакомец лишь молча уставился на него, пока Лики в смущении не отвёл взгляд, а затем поспешил прочь. Сбитый с толку, он направился к отелю.

Оказавшись внутри, Лики почувствовал облегчение. Стойка регистрации, большое фойе, широкая лестница с красным ковром - всё казалось приветливым. Он подошёл к стойке и позвонил в звонок.
- Комната на ночь? - переспросил мужчина средних лет. - Да, у нас есть одна или две, но боюсь, что они выходят окнами на площадь, так что вас может немного побеспокоить шум. Двадцать семь и шесть за кровать и завтрак, подойдёт?
- Да, всё хорошо, - ответил Лики, расписываясь в журнале регистрации, а затем последовал за управляющим наверх.
На лестнице он спросил:
- Что это за штука на площади снаружи?
- Что? Ах, эта? Просто местная реликвия. Вы, вероятно, узнаете об этом сегодня вечером. Управляющий отпер дверь с табличкой No7 и провёл Лики в комнату с плотным ковром на полу; в ней стояли кровать, туалетный столик, прикроватная тумбочка с фотографией в рамке, и пара шкафов. Лики вошёл и обернулся, чтобы спросить, что означает произнесённое ранее замечание управляющего, но тот уже направился к лестнице. Пожав плечами, Лики подошёл к окну и стал наблюдать за толпой внизу. Странно, подумал Лики, ведь он не взял с собой багажа, а управляющий даже не попросил его заплатить вперёд.

Он услышал гудок поезда и лениво посмотрел в сторону поднимавшегося столба дыма. Затем он распахнул окно, поняв, что какой-то поезд только что отошёл от станции и направился в Брайчестер. Лики рванулся к двери, но в спешке опрокинул стол и задержался, чтобы поднять его. Под ногой треснуло стекло. Это была фотография в рамке; стекло разбилось, но фотография осталась целой. Он поднял её, повернул, и отпрянул.

Существо на фотографии стояло в каком-то проходе. Лики не мог поверить, что оно было живым - это нагромождение белой плоти, поддерживаемое множеством суставчатых костистых ног с большими круглыми ступнями, никогда не могло бы двигаться, не говоря уже о том, чтобы мыслить. У существа не было рук, только три отростка, которые впивались в землю. Но хуже всего было то, что его голова состояла из толстых извивающихся клубков чего-то белёсого и студенистого, покрытого серыми водянистыми глазами, а посередине располагался большой зазубренный клюв. И больше всего Лики беспокоили не эти детали, а сама мысль о том, что ещё недавно он видел тот проход; но не открытый, как на фотографии, а закрытый.

Лики распахнул дверь комнаты и с шумом спустился вниз. Управляющий стоял у стойки регистрации, разговаривая с молодым человеком за ней.
- В моей комнате есть фотография! Это вы её там оставили? - требовательно спросил Лики.
- Что? Нет, - ответил управляющий. - Что за фотография? Дайте взглянуть.
Лики передал ему снимок с чудовищем.
- Должен признать, это странно, но я не оставлял её там. Интересно, что это должно значить... Но раз она беспокоит вас, то я уберу её.
- Нет-нет, не надо, - остановил его Лики. - Я бы хотел подробней рассмотреть её.

Когда управляющий ушёл, Лики снова подошёл к окну. Выглянув наружу, он испытал странное чувство - толпа внизу не проходила через площадь, а скорее старалась только произвести подобное впечатление, в действительности же она выжидала и наблюдала исподтишка. Лики вдруг заметил, что все прохожие избегали дороги напротив его окна; та была необычайно широкой и шла вдоль явно заброшенных зданий. Подняв взгляд, Лики обнаружил, что эта дорога протянулась от площади к лишённому растительности холму за городом, и на ней виднелись едва заметные следы, но он не мог разобрать их очертаний.

Лики снова взглянул в сторону холма и увидел уходившую вдаль железную дорогу. Опомнившись, он сердито развернулся, намереваясь пойти на станцию. В тот же момент дверь захлопнулась, и снаружи в замке повернулся ключ.

Лики навалился всем своим весом на дверь, но тут же услышал, как снаружи кто-то подпирает её чем-то тяжёлым. Никто не ответил на его гневные крики, и он бросился к окну. Выглянув, он увидел, что стена внизу была абсолютно гладкой, лишённой всякой опоры для рук, выбраться наверх также было невозможно. Лики сразу же отбросил мысль о том, чтобы выпрыгнуть вниз на улицу, и принялся лихорадочно соображать, как ему спастись. Что за сумасшедший запер его здесь и почему? Но жители Гоутсвуда наверняка не все были сумасшедшими и, возможно, ему удастся привлечь внимание кого-нибудь на улице.

- Ты знаешь, как Гоутсвуд получил своё название? - произнёс голос у него за спиной.
Лики резко обернулся. В комнате рядом с ним никого не было.
- Ты когда-нибудь слышал о Козле Мендеса? - медленно продолжал голос, исходивший, как он понял, из-за двери. - Ты знаешь, что обычно появлялось на шабашах ведьм? Знаешь ли ты о Земле Козла на Пиренеях или о Великом Боге Пане? А о боге Протее? Или Чёрной Козлице Лесов с Легионом Младых?

Лики снова ударил в дверь и поспешил обратно к окну. Он крикнул людям снизу, и один поднял голову. Даже на таком расстоянии Лики увидел его ничего не выражающее лицо и незаметное движение руки. А когда толпа начала собираться прямо под окном, и безучастно уставилась на него, Лики бросился назад, дрожа и дико озираясь по сторонам.

- Козлица была там на протяжении веков, ты знаешь, - продолжал голос. - Чёрная козлица, появившаяся в кругу сект Испании... Козий луг, где собирались баскские колдуны... И всегда дьявол являлся в виде гибридного животного... Как ты думаешь, почему жрецы Юпитера жертвовали белого козла на Иды?.. Но ты не ведаешь о космическом значении этого... И не имеешь понятия об основах гаитянского ритуала девушки-козы, или о том, какой ужас кроется в мифе о Золотом Руне...

- Что вы такое говорите? - завопил Лики. - Выпустите меня, пожалуйста!
Но когда ответа не последовало, он затих и рухнул на кровать.

- О, ты ещё не всё понял... ещё не всё... Всё, что я пытаюсь тебе сказать, это то, что оно здесь, оно уже близко... Оно было здесь ещё до человеческой расы... Быть может, оно всегда было здесь, или пришло оттуда, но другие... те, из Глиу'ухо... заключили его в темнице под звёздными знаками, и только в лунные ночи оно может выйти за её пределы. Но оно приходит, если его зовут через вогнутые углы, хотя тогда оно лишь отчасти во плоти... то, что является на шабашах.
- Они, конечно же, не расскажут обо всём, что происходит на Чёрной мессе. Оно приходит, но не в своей истинной форме... это было бы слишком даже для поклоняющихся... но оно сохраняет некоторые части своей настоящей формы. Я полагаю, ты слышал, что они целуют его зад? Но это не только лишь для осквернения... Оно не устроено как козёл, и выпускает оттуда что-то, чтобы забирать кровь. Но сегодня вечером ты узнаешь об этом больше.
- Но вечером, когда ты увидишь нас обнажёнными, то можешь немного испугаться. Мы спустились ниже его жилища, в область, которую я не буду тебе описывать, и чтобы прожить дольше, нам пришлось... измениться. Ты, наверное, слышал об этом как... о младых Чёрной Козлицы? Гоф'нн хупадгх Шаб-Ниггурат? Но дриады, фавны и сатиры сильно отличаются от классических описаний, так что не думай, что ты готов...

Голос оборвался так же внезапно, как и начался. Лики уставился в окно: солнце почти село. Он смотрел на дверь, на улицу, на стены, но не видел пути к спасению. Толпа всё ещё ждала внизу; до него доносилось её неразборчивое бормотание. Внезапно Лики почувствовал себя очень уставшим и снова опустился на кровать.

Когда он проснулся, луна уже взошла.

Высунувшись из окна, он увидел внизу залитую белым светом улицу. Толпа больше не была пассивной; она стояла чётким полукругом у центрального столба, обращённая в сторону холма напротив. Лики приподнял оконную раму ещё выше, и она задребезжала, но ни кто не поднял глаз. Снизу до него доносилось хоровое бормотание, слова которого были неразборчивы, и он начал понимать всю серьёзность своего положения. Неужели они все безумны? Оказался ли он пойман в ловушку города сумасшедших после наступления темноты? Охваченный внезапным ужасом, он подтолкнул шкаф к двери и пододвинул к нему кровать.

Что сказал человек, который держал его взаперти - "Сегодня вечером ты узнаешь об этом больше"? Конечно, весь город не мог быть охвачен этой безумной верой. Бог, который приходит в город лунными ночами - и это ещё не всё. Если он был прав, то в этом городе существовал культ сатанистов, и они должны были приносить жертвы Сатане в ритуальные ночи. Человеческая жертва - вот для чего он им нужен?

Услышав крик снизу, Лики бросился к окну и выглянул. У столба, спиной к нему, стояла фигура в чёрной мантии и поправляла привязанные к конструкции верёвки растяжек. В тот же момент линза и зеркала сдвинулись, а сконцентрированный ими луч лунного света устремился вверх по дороге к холму. Это, должно быть, тот сумасшедший, что запер Лики в комнате, но кто он?...

Затем фигура повернулась. На мужчине был балахон, украшенный фаллическими узорами, а на шее висело ожерелье из маленьких розовых цилиндров. Его личность Лики угадывал с трудом, но всё же узнал в нём управляющего Централ-Отеля.

- Он идёт! Она идёт! - крикнул он своим медленным, глубоким голосом. - Укажите ему путь!
Затем, к ужасу Лики, толпа начала скандировать:
- Астарта... Астарот... Великая Мать... Иа! Шаб-Ниггурат! Горго, Мормо, тысячеликая луна, благосклонно взирай на наши жертвы... Овен с тысячью овец, наполни нас своим семенем, чтобы ещё больше людей пришло поклониться твоей святыне... Гоф'нн хупадгх Шаб-Ниггурат!..

Диск сконцентрированного лунного света теперь неуклонно полз вверх по склону, пока облачённый в балахон жрец манипулировал с верёвками. Внезапно он дрогнул и остановился, жрец издал нечленораздельный крик, и толпа смолкла. В этой тишине Лики услышал слабое беспокойное шевеление чего-то огромного вдалеке.

Затем холм разверзся. Так показалось Лики. Почти сразу он понял, что в нём открылся проход, занимавший весь склон холма. В слабом лунном свете, проникавшем в зиявшую дыру, показалось начало огромного туннеля. Там в темноте, что-то бледное и огромное, шевельнулось и заблестело отражённым светом.

Лики резко повернулся и побежал к двери. Он не хотел видеть, что появится из этого туннеля. Он желал бежать на улицу, даже если толпа убьёт его. Он изо всех сил пытался сдвинуть кровать, но та не поддалась. Ему лишь удалось вернуть её на место - бежать таким путём было невозможно.

В этот момент толпа на площади истерически завопила. Медленно, нехотя, Лики повернулся, чтобы посмотреть в окно.

Что-то стояло в проходе холма. Это было то самое существо с фотографии; но фотография была слишком маленькой, чтобы отразить все детали, и она не была живой или движущейся. Голова существа выглядела хуже всего, потому что огромные жёлтые глаза на ней смотрели в разные стороны, а клубки извивались и подёргивались, иногда становясь прозрачными.

Тварь двинулась, и три отростка с гротескными волнообразными движениями рванули тело вперёд. Клюв раскрылся и из него раздался голос - свистящий и пронзительный, он обращался к своим служителям, которые теперь раскачивались взад и вперёд на площади, и пели. Они пришли в буйство - тут и там кто-то лихорадочно скидывал с себя одежду, и Лики затошнило от этого зрелища.

Внезапно оцепенение спало с него, он закричал и стал колотить в дверь, тянуть на себя неподвижную кровать, и тщетно искать хоть какое-нибудь оружие. Снаружи он услышал непонятный крик жреца и отвечавший ему свистящий голос.

Жрец закричал:
- Иа! Шаб-Ниггурат! Козлица, прими нашу жертву!

Лики инстинктивно понял, что имеется в виду. Он рискнул выглянуть в окно, и уставился прямо в эти жёлтые глаза, высившиеся над крышами и жадно наблюдавшие за ним. Оно стояло, покачиваясь, на другой стороне площади и даже сейчас двигалось в сторону отеля...

Он посмотрел вниз. Поклоняющиеся приблизились к существу, и прямо под Лики образовался свободный участок земли. С ужасающим отчаянием Лики перелез через подоконник, на мгновение повис на пальцах, а затем позволил себе упасть.

Создание, должно быть, обладало способностью двигаться с большой скоростью. Лики услышал скользящий звук, а затем упал прямо на извивающуюся голову существа.

Он отчаянно боролся, но студенистые клубки окутывали его и тянули вниз. Он оказался окружён какими-то прозрачными стенками, которые пульсировали и крепко сжимали его, но не настолько сильно, чтобы ранить. Его руки скользили по студенистым стенкам, когда он пытался их царапать, а когда он отрывал от них желеобразные куски, те возвращались обратно. Лики мог двигать головой и, посмотрев вверх, понял, что оказался в неком подобии воздушного кармана, который, как он не сомневался, был создан намеренно. Значит, ему не суждено умереть - но что ещё могло с ним случиться?

Пейзаж, который он смутно различал сквозь прозрачные клубки, теперь дрожал; колосс двигался вперёд, к холму. Он достиг огромного провала и вошёл внутрь. Лики услышал глухой грохот камней, а затем его понесло вперёд, через полумрак.

Туннель, казалось, уходил вниз на многие мили, но существо, наконец, остановилось. Лики опустился на землю, сковавшие его клубки исчезли, и его схватили руки, подтолкнувшие вперёд, к огромной арке. Он лихорадочно огляделся, но успел лишь мельком увидеть гигантскую пещеру шестиугольной формы, с каплями влаги, стекавшими по стенам и поблёскивавшими на барельефах, проступавших из тени. Бледный же колосс всё ещё покачивался позади него. Затем Лики втолкнули под арку.

После этого он, спотыкаясь, спускался по бесконечной лестнице, освещённой каким-то невидимым источником света. Лестница не сворачивала со своего пути вниз, но мрак был слишком густым, чтобы он мог разглядеть дно пещеры.

- Знаешь, это выстроили римляне, - произнёс голос жутким тоном у самого его уха. - Они создали линзу, когда пришли сюда и познали свою Magna Mater... Но эта лестница ведёт гораздо глубже, возможно, к тому месту, откуда оно возникло...

Лики догадывался, к какому месту они приближались, когда свет начал усиливаться, и продолжил спускаться, хотя не видел никаких ступеней. Снизу доносились ужасающие звуки - басовое трубное гудение и глухие завывания, но мерцающий туман скрывал всё под собой.

Потом Лики оказался на твёрдой земле - по крайней мере, на ощупь это была твёрдая поверхность, но Лики казалось, что они стоят на пустом воздухе. Пространство больше не было скрыто, и то, что он видел, не обнадёживало. Расстояние всё время менялось, и он не был уверен, являлись ли объекты большими и располагались вдалеке, или же маленькими и находились вблизи. Живые тела были пугающим образом разделены, без каких либо заметных повреждений, в то время как другие были составлены из различных частей, некоторые из которых, казалось, не принадлежали им вообще. В нескольких футах от себя Лики заметил одинокую дорожку из блестящего металла, ведущую к дальней лестнице, уходившей вверх.

- Мы пришли сюда, чтобы обрести бессмертие, - прошептал жрец, - и теперь ты станешь таким же, как мы...

Тела отошли назад, всё ещё окружая Лики. Он услышал, как завыло чудовище вверху, опуская на него свои клубки.

Внезапно Лики ударил жреца кулаком в горло и прыгнул на металлическую дорожку.

Неестественные свойства этого места, на сей раз, помогли ему. Почти сразу же он очутился у подножия лестницы, в то время как позади него преследователи беспорядочно боролись среди массы внезапно появившихся странно изогнутых стен. Лики с шумом поднимался по лестнице в полутьме, прислушиваясь к звукам за спиной. Поднявшись по нескольким сотням ступеней, он споткнулся о ряд барельефов в форме звёзд.

Затем он услышал, как что-то огромное и тяжёлое с хлюпаньем поднимается по лестнице вслед за ним. Лики бежал всё быстрее, хотя и задыхался, а его руки покрылись ссадинами от падений. Он оглянулся назад и застонал от ужаса, поскольку не дальше чем в шестистах футах внизу смутно покачивалась какая-то фигура. Он попытался делать по три шага за раз, но поскользнулся и покатился по лестнице.

Лики ухватился за скользкий камень и сумел остановить своё падение примерно на полусотне ступеней ниже. Снизу не доносилось ни звука, но когда Лики повернул голову, чтобы посмотреть, раздался озадаченный свист. Существо раскачивалось взад и вперёд в двухстах футах внизу, словно сражаясь с невидимым противником. Лики увидел, что оно стоит на линии барельефов, и внезапно вспомнил слова жреца о "звёздных знаках"...

Он снова устремился наверх, остановившись всего в пятистах ярдах, когда не было никаких признаков преследования. Он пробирался наверх, как ему показалось, несколько часов, пока, наконец, не добрался до арочного прохода, который заканчивался под открытым небом. Он пробежал дальше и вышел на дневной свет.

Затем Лики посмотрел на своё тело...

- И что же вы увидели? - прервал его доктор Линвуд.
- Видите ли, я становился таким же, как они, - ответил ему Лики. - Не полностью, но это уже начало происходить, я думаю, что всё ещё могу умереть. На самом деле, бессмертие, это худшее, что может случиться со мной в таком состоянии...
- Ну что ж, - сказал доктор, - позвольте мне взглянуть.
- Вы что, с ума сошли? Единственная причина, по которой я не обезумел, заключалась в том, что моё сознание тоже должно было измениться!
- Послушайте, сказал доктор Линвуд, - я повидал на своём веку много ужасных вещей, от которых у вас бы скрутило живот. Однажды я видел велосипедиста, чью голову переехал и размозжил грузовик... Меня не так-то легко шокировать, и если вы не позволите мне осмотреть вас, я, конечно же, не поверю в вашу историю - согласитесь, что она не слишком-то правдоподобна, и я не смогу для вас ничего сделать.
Лики долго молчал.
- Хорошо, - наконец ответил он. - Но сначала... - он выключил магнитофон.

3 апреля 1961 года в 3:17 все врачи в госпитале Мерси-Хилл были встревожены истеричным воплем, донёсшимся из офисного здания. Крики были настолько ужасными, что даже пациенты в другом конце здания проснулись, и всех тех, кто слышал их, потом ещё долго мучили кошмары. В этих криках присутствовал такой ужас, что практически все медсёстры бросились искать их причину, оставив палаты без присмотра.

Когда же они ворвались в кабинет доктора Линвуда, тот лежал на полу, закрыв глаза руками. Он был один, и не было никаких признаков того, что на него напали. Под действием снотворного он перестал кричать, но не сказал ничего, что открыло бы причину его безумия. Он, казалось, был одержим чем-то, что произошло в его кабинете, но то, что он описал, он не видел ясно. Всё, что он смог рассказать, так это о сбежавшем пациенте, которого осматривал - согласно записи беседы, он являлся опасным одержимым, который претерпел "ужасные изменения", и, казалось, был как-то связан с "Великим Богом Паном", "перерождением в чреве Шаб-Ниггурат", "изменением форм" и чем-то, что было "наполовину дриадой". Существует распространённое мнение, что доктор Линвуд был выведен из равновесия своей напряжённой работой, а также стрессом, связанным с подготовкой его речи к предстоящей конвенции, и стал жертвой некой галлюцинации.

Если верить показаниям доктора Уитакера, старшего хирурга, эта галлюцинация могла иметь под собой какое-то основание. Он как раз собирался проконсультироваться с доктором Линвудом по медицинскому вопросу, когда раздались крики, и поэтому добрался до офиса раньше остальных. Войдя в коридор, он увидел, как кто-то открывает дверь - должно быть, тот самый пациент, которого осматривал доктор Линвуд. Уитакер не видел лица этого человека, но обратил внимание на его руку, когда тот открыл дверь.

- Она была чёрной, блестящей, - сказал он остальным, - по форме напоминающая птичий коготь, вырезанный из дерева. На самом деле, она совсем не походила на человеческую руку.

Перевод: Алексей Лотерман

Редактура: Алексей Черепанов

2019