Говорят, что бессмертием обладают только боги, и с этим даже я, Эйбон из Му Тулана, склонен согласиться. Но так было не всегда. В былые дни, прежде чем устать от жизни, я осмелился узнать, может ли смертный человек достичь бессмертия богов. И ничто не страшило меня в этом намерении, кроме как сложность его достижения. Но я говорю загадками, и лучше вернуться к началу, чтобы смысл моих слов стал понятен читающим эти строки.

То был ранний расцвет моего мастерства в эзотерических искусствах, когда я необдуманно считал себя способным на любое чудо, какое только можно вообразить, если бы только мне удалось найти подходящий способ и хватило бы смелости для его исполнения. Более того, я хорошо знал, что старшими магами было открыто многое из того, что теперь предано забвению теми, кто слишком труслив, чтобы заплатить высокую цену за малое проявление Потустороннего. Но я не испытывал подобных сомнений, и потому осмеливался обращаться к нечистым демонам, заплатив такую цену, которую не хотел бы раскрывать, за то, чтобы получить утраченные писания проклятых дьяволов, сделанные кровью.

Самые гнусные богохульства таились в папирусе, под названием "Чёрные ритуалы Коф-Сераписа", зловещего чародея, жившего в позабытые дни Ахерона. В запретных кругах адептов преисподней шептались, что нечестивый Коф-Серапис сумел обмануть смерть. И самонадеянный новичок, каким был я, несмотря на свои научные и тауматургические достижения, решил раскрыть занесенный песками путь, проторенный в древние времена тёмным Коф-Сераписом. Мои рассуждения были таковы: если этот маг на самом деле постиг тайну бесконечной жизни, то даже по прошествии бесчисленных столетий я смогу отыскать его и выведать секрет. То, что это будет нелегко, нисколько не останавливало меня, и потому, вопреки мудрым предостережениям тех, кто был старше меня по годам и намного превосходил мудростью, я пустился в путь.

Никто из моих собратьев-чародеев не имел ни малейшего понятия как помочь мне, даже если бы они этого захотели, а потому я знал, что придётся искать иной помощи. Я рассудил, что о местонахождении человека, ставшего бессмертным, из всех существ ведомо тем, кого смерть уже забрала. Из зависти или нет, но мёртвые могут знать что-то о том, кто избежал постигшей их участи, подобно тому, как узники превозносят своих более удачливых собратьев, сбежавших из темницы, в которой все ещё томятся остальные. Мне следовало искать дух того, кто делил землю с древним Коф-Сераписом, и при этом сам достаточно знал об искусстве некромантии.

В конце концов, я решил отправиться на далекий остров Серендип, ибо он представлял собой один из последних осколков Лемурии, этого доисторического континента эпохи рассвета Земли, которым правили первобытные Короли-Драконы, прежде чем легендарный Махатонгойя изгнал их, как написано на древних страницах "Упа-Пуран", после чего одни из них нашли убежище в Валузии, а другие в моей родной Гиперборее. Там, на острове Серендип, я надеялся найти руины легендарной гробницы Шахраджи, могущественнейшего из магов эпохи, предшествовавшей Великому катаклизму.

Поэтому я сел на корабль работорговцев, отплывавший из южных гаваней Атлантиды и направлявшийся на восток. О приключениях, с которыми я столкнулся во время путешествия, можно поведать многое, но я должен продолжать свой рассказ. Достаточно сказать, что раз или два в тёмные часы новолуния мне удалось выманить из водных пучин нескольких детей Дагона, которые заверили меня, что храм Шахраджи всё ещё стоит в глубине острова, и указали самый безопасный путь к нему.

Спустя много дней наш корабль достиг берегов Серендипа, и я попрощался со своими спутниками. Они очень сожалели об этом, потому что моя власть над стихийными духами не раз оказывалась полезной в сохранении хорошей для плавания погоды, но теперь им, как и прежде, придётся полагаться на капризы природы.

В омываемом волнами королевстве Серендип я был радушно принят правителем острова, любезно предоставившим мне всё необходимое для продолжения поисков. В знак благодарности я оживил вечернюю трапезу несколькими незамысловатыми фокусами, которые все восприняли с безудержным детским восторгом.

Рано утром, в сопровождении небольшой группы смуглых носильщиков, которые не переставали удивляться цвету моей выгоревший на солнце северной кожи, я отправился в заросшую джунглями часть острова. Непривычную жару удавалось сдерживать с помощью колдовства, которому я научился у гномов Гипербореи, вынужденных проводить много времени среди пламени подземной магмы, выковывая покрытые рунами мечи-атамы, подобные тому, что находился у меня на бедре.

После того, как мы прошли некоторое расстояние по джунглям, каких нет на моей родине, я приказал спутникам свернуть с хорошо известной им тропы, и следовать по пути, указанному мне чешуйчатыми дагонитами. Но услышав об этом, они сильно испугались, поскольку путь пролегал через земли, которые издревле считались запретными. Я заверил их, что нечего бояться, пока они находятся рядом со мной, но некоторые попросили разрешения разбить лагерь и ждать моего возвращения. Для примитивного народа их логика была вполне здравой, хотя они и использовали её в интересах низменного суеверия, и, в конце концов, я позволил им всем остаться.

Разрушенный храм лемурийского мага находился не так уж далеко, и я достиг его ещё до наступления заката. В косых лучах тропического солнца я наткнулся на то, что осталось от храма, служившего, согласно древним свиткам, одновременно гробницей могущественного волшебника и жертвенным алтарём его духа. Тяжесть веков легла на мои плечи, когда я шагнул в тень величественного прошлого, понимая, что нет нужды ни в каких церемониях, настолько сильно ощущалось присутствие сверхъестественного в этом месте. Тем не менее, я поспешил соблюсти все предписания и установил медный треножник для воскурения благовоний. Совершив Великую Инвокацию Некромантии, я глубоко вдохнул дым оракула. Чувство времени ускользнуло от меня, и в какой-то момент я осознал, что передо мной стоит тень Призванного, окутанная странным тёмным пламенем.

- Зачем ты нарушил мой покой, о человек последних дней?
Я упал на колени перед могучим призраком, подобным мрачной грозовой туче.
- Великий Шахраджи, прошу, выслушай меня! Я проделал долгий путь...
- Мой путь был ещё дольше!
- Да, Владыка, прости мою дерзость. Молю, поведай мне, как найти бессмертного Коф-Сераписа! - говоря это, я не осмеливался взглянуть в лицо тому, чей дух посмел потревожить.
- Ты призвал мёртвого мага, чтобы отыскать живого дьявола? Это путь, по которому не пойдёт ни один разумный человек. Я предостерегаю тебя, о Эйбон, ибо вижу, что ты не сможешь обрести того, что ищешь, когда найдёшь это. И раз богохульство Коф-Сераписа снова стало искушением для человечества, то будет лучше, если истина о нём раскроется.

Я вернулся к своим верным носильщикам, извиняясь за то, что заставил их ждать слишком долго, хотя понятия не имел, сколько прошло времени. Они смотрели на меня как на безумца, говоря, что я покинул их всего несколько мгновений назад. Мы собрались и в тревожном молчании побрели обратно во дворец правителя острова. Я размышлял над словами Шахраджи все долгие месяцы возвращения к берегам Гипербореи, уверенный в том, что путь к искомому наконец открылся мне, но с предчувствием, что исполнение желаемого, не принесёт мне удовлетворения. Я мало что узнал из таинственного пророчества тени Шахраджи, но скоро всё разъяснится.

Вернувшись в привычную обстановку своего колдовского святилища, где неугасимое пламя и бурлящие зелья окружали меня успокаивающим теплом, я приготовился снова отправиться в далёкое путешествие, хотя на этот раз и внетелесное. Ибо откровение Шахраджи указывало, что цель моих поисков находится в ужасной долине Пнат, которую мне не доводилось посещать ещё ни разу.

Я совершил все необходимые приготовления и в мгновение ока свободно воспарил над своим телом. Освободившись от оков плоти, я теперь видел скрытые вещи, что незримо окружают нас и которые милостиво сокрыты. Так, взглянув на лестницу, ведущую из комнаты, мне открылось то, что скрывал дневной свет - семь тысяч ониксовых ступеней, ведущих в Подземный мир глубин Дендо.

Я быстро спускался вниз, пока не увидел перед собой раскинувшиеся зловещие просторы долины Пнат - пустошь, подобная посеребрённым пескам Луны, где властвует злобный Мномкуа. Мне не понравилось увиденное, и я знал, что даже в своей астральной форме могу столкнуться в этом месте с неисчислимыми опасностями. Подобно призраку я плыл над изрытым норами ликом Пната в поисках некоего колодца, названного в потаённых преданиях бездной Нот, куда меня вёл загадочный шёпот мёртвого Шахраджи. На мгновение я задержался на краю пропасти, чтобы окинуть взглядом жуткое зрелище, представшее передо мной в колышущихся инфракрасных испарениях. Ибо там лежало не что иное, как разрушенный некрополь Нуг-Хатот, о котором древние сказители мало чего знали.

Мне следовало подготовиться к роковому часу, когда откроются подземные норы. О его наступлении я узнаю по поднявшемуся ядовитому чёрному ветру, что донесёт до моих ушей внушающее ужас ворчание Дхолов, когда они слепо и неуклюже выползут наружу, чтобы начать своё погребальное пиршество. Я счёл за лучшее расположиться на вершине башни Нарган и там ожидать появления безглазых слизней из их жутких нор.

Внезапно мучительный вой возвестил о прибытии тех, кого я ждал. Я приготовился спуститься к нечестивым норам, когда внезапно передо мной возник струящийся столп вязкой мерзости, титаническая форма величайшего из могильных чудовищ, столь же высокая, как башня, на вершине которой я стоял! Лицо, если его можно так назвать, не выдавало никаких признаков разума, и только мерзкая слюнявая пасть непрерывно жевала, истекая невыразимыми ядами.

Каково же было мое потрясение, когда эта тварь заговорила на человеческом языке!
- Назови себя, смертный, чтобы я мог знать, кого собираюсь сожрать.
- Нет, повелитель Дхолов, ты не сможешь поглотить мою эктоплазму, поскольку я не дух умершего, а всего лишь путник, желающий постичь мудрость ночи и таинства червя. Я ищу бессмертного волшебника Коф-Сераписа, ведомо ли тебе что-нибудь о нём, о Роющий норы?
При этих словах из клыкастой пасти вырвались звуки, похожие на смех.
- И зачем ты ищешь его, о лакомый кусочек?

Всё меньше и меньше мне нравилась эта беседа, и я надеялся, что искомое знание откроется мне прежде, чем придётся и дальше терпеть это невыносимое зловоние, которое могут уловить даже органы чувств астрального тела.

- Легенды гласят, что он один из всех смертных достиг бессмертия, и я хотел бы узнать эту тайну. Теперь я заклинаю тебя Оковами Пната поведать мне о том, где искать Коф-Сераписа, если ты действительно это знаешь.

Волна безудержного смеха сотрясла живой столп космической мерзости, и мне показалось, что отвратительная громада вот-вот развалится на части.

- Знай же, маг Коф-Серапис обнаружил, что плоть смертных никоим образом не способна удерживать жизнь вечно. Но она всё же может обмануть смерть, приняв её в полной мере. Силой несокрушимой воли, если только удастся сохранить её в момент смерти, чародей перенесёт осквернение своего тела языком личинок и перейдёт с последним остатком плотской пищи в грызущего её червя-победителя, после чего он сможет подчинить безмозглых трупоедов своей воле и возродиться из разложения самым необычным образом.

Обретя ужасное знание, которое так долго искал, я в ужасе бежал прочь, пока смех мерзкой твари телепатически эхом отдавался в моём поражённом мозгу. Открывшаяся кошмарная правда прервала моё путешествие, и я пробудился в своей комнате в чёрной башне Му Тулана. Тогда я хорошо понял мудрость Шахраджи, что только узнав секрет бессмертия, я должен никогда больше не стремиться к нему, и, хотя с тех пор я не колеблясь продлевал своё земное существование с помощью определенных тайных средств, когда смерть, наконец, придёт за мной, я буду смотреть на неё как на друга и с радостью приму её. Ибо в последний миг я понял, какую немыслимую цену заплатил древний Коф-Серапис, потому что это он был той огромной, говорившей со мной червеподобной тушей!

Перевод: Алексей Лотерман, 2022
Издательство Тиафат

Примечания переводчика:
Рассказ "Роющий норы" (The Burrower Beneath) был написан Робертом Прайсом и опубликован в журнале "Fungi" в 1997 году, а позднее вошёл в антологию "Книга Эйбона" (The Book of Eibon) 2002-го. Как отмечает Прайс в предисловии к нему, в "Обитающем во тьме" (The Haunter of the Dark) 1935 года Лавкрафт привёл названия пяти сочинений Роберта Блейка, пародирующих рассказы Роберта Блоха. Из них "Роющий землю" (The Burrower Beneath) вдохновил Брайана Ламли написать "Роющих землю" (The Burrowers Beneath) 1974-го, Фрица Лейбера на "Ужас из глубин" (The Terror from the Depths) 1976-го, а Лина Картера на "Наследие Уинфилда" (The Winfield Inheritance) 1981-го. Сам же Прайс написал свой рассказ в рамках Гиперборейского цикла К.Э. Смита, обратившись к мотивам "Празднества" и "Сновидческих поисков неведомого Кадата" Лавкрафта, использовав название из "Обитающего во тьме", которое в данном переводе получило вариант "Роющий норы", как более точно отражающий особенности жизни дхолов и соответствующий сюжету.