Аннотация: о романе В. Орлова "Камергерский переулок"
"Камергерский переулок"
Новую книгу Владимира Орлова я купил почти сразу после выхода, но начать читать - побоялся. И другие книги, светские досужие и учебно-обязательные были запланированы. Но, что важнее, боялся разочароваться. "Альтист Данилов" прочно стоит на полке с книжками близкими, обязательными к перечитыванию, особенно во время вакаций и прочего жизненного затишья. Шеврикуки и работники фармацевтической промышленности, однако, к душе не прикипели и прочтены были не без скульной ломоты, с итоговым разочарованием. Однако, набравшись читательской храбрости, я достал наконец с полки том и смело уселся в кресло.
"Камергерский переулок" - вершина эволюции орловского стиля. Местами делается несколько душно пробираться сквозь тщательно подогнанные, неторопливые, с непривычным порядком слов, фразы. Однако, в основном, язык радует и развлекает, пока автор неторопливо разматывает Нить Повествования. Декорации выбраны модные, с полусветами и подвалами, загородными поместьями и садоводческими дачами (кстати, по-моему, небольшие приусадебные хозяйства уверенной поступью вступают на страницы большой литературы, став общедоступным культурным феноменом последних лет 50, в отличие от узкоклассовых дворянских дач проф. Серебрякова или возникших через пару десятилетий сцен для дворцовых интриг, вроде Переделкино). В героях встречаются всемогущие богатеи, эпизодические звезды телевизионной отрасли, но в главных ходят персонажи попроще, с долей маргинальности. Без чародейства, естественно, книга произойти не может.
Роман неторопливо струится судьбами нескольких центральных персонажей. И московские улицы и переулки являются одним из главных, как и всегда у Орлова. Не мне, иногороднему, судить, но топография в романе - рельефная, живая, почище гугль-схемы. Коренной, непонаеховший москвич будет рад описаниям не меньше, чем персонаж Феликс - клубничному конфитюру. Все же окрестности и знаки времени, не спрятанные, а даже нарочито подчеркнутые - фон для размышлений (у Орлова герои мыслят и рассуждают значительно больше, чем делают. Как и должно быть в идеале и в русской литературе.).
Книга неожиданно напомнила неустаревающие романы Диккенса. Разночинные происхождения, материальные трудности, коварства недругов, комические эпизоды и запоминающиеся второстепенные герои (вроде пиквикского жирного парня). Подробности быта не как способ показать эпоху, но как способ сконцентрировать внимание на происходящем; так неприглядный фон выгодно оттеняет ключевую сцену в спектакле. Роман извилист, как старые улицы, по которым прогуливается автор, приглядываясь к своим героям, иногда издалека, иногда из-за соседнего столика немаловажной для действия забегаловки. Местами хочется свернуть на проспект и дойти уже, наконец, до финала, как до метро - напрямик. Но подавим в себе торопливые желания, продолжим путешествие и недрогнувшей рукой перевернем все пятьсот с лишним страниц романа.