"...переправиться на прямоугольном, глотающем по четыре ряда машин, пароме через пролив в пыльный Кинстон. Разбитое лесовозами шоссе ныряет между аккуратных ягодиц холмов с красными дощатыми сараями на склонах, мимо ферм с фордовскими грузовичками у ворот, мимо загонов где неторопливо переминаются лошади с охристыми гривами, мимо индейской резервации, где через каждые несколько миль стоит знак "не пейте за рулем" а внизу приписка "установлено в память о..." - имена стираются несущимся навстречу поворотом. На севере, где исчезают в тумане щетинстые пятна островов, где лишь четкие очертания буксира не дают затеряться глазу в мерной зыби, стоит Порт-Хампбелл. Завитушка единственной улицы кусает себя за хвост у шпиля белой церкви. Если решишь остановиться - рядом гостиница с переделанным из конюшни гаражом. Взъерошенная аллея не нуждается в уборщике листьев по осени - океанские ветра достались городу по наследству. Каждый дом освящен табличкой традиции. Здесь жил первый почтмейстер, через дом его зять. Внук служил во флоте, а правнук заседал в сенате. Первый священник. Первый торговец. Масонская ложа, отмеченная на фасаде циркулем, добралась и до этого мыса. Копченые кирпичи печных труб, наличники с толстым слоем краски. В окне черно-белая фотография суровой женщины - первая учительница. У крайнего дома кладбище, где на могильных камнях увидишь всю Европу под словом "родился" - от Финляндии до Ирландии. В двухэтажном, с постанывающей лестницей, магазинчике расфасованные груды ракушек, куклы, открытки с оборванными краями. За прилавком ест бутерброд мальчик лет десяти. Нет, мистер, карточки не принимаем. Только наличка. Основанная лесорубами фактория, названная по фамилии лейтенанта давней войны, так и не ушла от торчащих из воды столбов с облысевшими автомобильными покрышками. Баржи подходят ежедневно, кроме выходных. Садясь за руль, перед тем как захлопнуть дверь, посмотри на север. За сеткой ветвей старых вязов набухшие облака впадают в море. Поэтому здесь так часты дожди".