Этот Её звонок на радио и странный вопрос Ему, сделали своё дело: Они стали подолгу разговаривать каждый вечер. Прерываясь на эфир, Он говорил Ей:
- Только смотри, не усни и не положи трубку, я ведь так не знаю Твоего номера.
Совершенно не таясь, они говорили о вещах, о которых могли бы поведать разве что духовнику или психотерапевту. Он отказывался верить, что Они ровесники: по голосу Ей было никак не больше лет двадцати. Он был неправ. Она не врала.
Однажды Он сказал:
- Всё. Так больше не может продолжаться. Я должен Тебя увидеть.
И на Её робкие:
- Может не стоит? Зачем всё портить?
Ответил категорически:
- Встречаемся в семь.
Она согласилась, хотя и знала, что это конец. Им обоим были нужны голоса, голоса в трубке, которым можно доверить так много и от которых не требуешь ничего в реальной жизни. Нельзя переходить грань.
Они весело болтали, пили кофе с коньяком, много смеялись. Потом Он проводил Её до вагона метро и, поцеловав где-то у виска, сказал:
- Позвони мне сегодня.
...Она позвонила Ему через полгода и сказала, что уезжает, спросила, как Он? Тусклым голосом Он ответил, что вернулся к жене и у них вроде всё налаживается. Но потом не выдержал и чуть ли не закричал:
- Почему Ты тогда не позвонила?!
- Знаешь, - ответила Она, - когда я сидела там, в кафе рядом с Тобой, я вдруг показалась себе просто доисторической старухой, динозавры и те моложе меня. Ты был катастрофически юн. С таким Тобой мне было бы неловко откровенничать.
- Какая же Ты дура! Это я был мамонтом, худым, правда, но древним.
...И я ждал Твоего звонка...
Говорили ли Они друг другу правду? Да и что такое эта правда?