Набухшие весенней грозой тучи черным покрывалом накрыли восточное небо. Оранжевые вспышки выдирали из темноты силуэты далекого Города. Воздух наполнился свежестью, налетел легкий ветерок, и на моих коленях суматошно затрепетали страницы. Я отложил "Закаты" на столик и предался благоговейному созерцанию разворачивающейся драмы. Казалось, какой-то сумасшедший, но безусловно талантливый художник с предельной точностью расписал небо безумными вихрями ночи. И даже Солнце, неведомо для чего пришпиленное над моей головой, не могло растворить эти страшные краски.
Город ожил, и демонические фигуры домов потянулись вверх, в самый центр черного пятна, простирая в мольбе руки фантастических антенн. Но тьма неумолимо наступала, и с последней вспышкой молнии, поглощенной звериной тучей, Город скрылся из виду.
Ветер усилился, и, поеживаясь от непривычного холода, я заторопился к двери. Но что-то заставило меня обернуться.
Солнце потускнело, но не это стало причиной того, как задрожали мои губы, как в жутком страхе раскрылся мой рот, и кожа стянулась на затылке. Как наэлектризованные волосы зашевелились и потянулись на восток.
Раздвигая тучи, как черную вату, мощными плечами, появился Он. Ослепительный, прекрасный и чужой, но знакомый до боли в глазах. Налетевший шквал заглушил мой крик и унес его вестником Пришествия дальше на запад.
И тогда Он шагнул и оставил далеко позади и раскаленный Город, замолкнувший навсегда, и меня, корчащегося в горячем, обжигающем веществе, что когда-то было воздухом.