Аннотация: Буду постепенно добавлять. Пишу для себя. Впервые - для себя.
Слишком темно, чтобы можно было что-либо увидеть. Слишком холодно, слишком страшно. Единственное, чего я хочу - пусть он придет и поднимет на руки. Под ногами останется вязкая грязь, закапает с одежды, но только не жить в ней, не...
Сейчас мы стоим с Ридом на мосту, с которым связана вся моя жизнь. Я гулял здесь с мамой, здесь пытался умереть, здесь отказывался от нового мира.
Кроме нас, нет больше никого. Город за спиной кажется далеким, мертвым, чужим. Разумеется, в квартирах и домах кипит жизнь, варится кофе, появляются новые строчки на бумаге. Я дую на озябшие пальцы и кутаюсь в серый шарф. Пугают надвигающиеся черные тучи с запада. Я не люблю дождь. Я не люблю запад. Не люблю вечерние сумерки - в них так много иллюзорного и неправильного, а тени на лице Рида кажутся острее, четче, темнее. Он смотрит, наклонив голову, на темную воду и хмурится.
-Рид, ты веришь в нас?
-Я верю. В то, что будет много проблем.
Мы похожи с ним. Судьбой. Немного - жизнью. И чуть-чуть - кровью. Наручные часы показывают половину второго ночи. Задерживаю взгляд. Свет фонаря попадает на циферблат, и смутно, через пелену, вижу собственное отражение.
Я не знаю сегодняшнего числа. Не знаю, какой год, месяц. Возможно, вся эта сцена только случится, потому что...
За окном дождь. Алекс просыпается от холода и привычно подтягивается ближе к Ану, обнимая. От него, от постели, от простыней пахнет горьковато апельсинами, едва ощутимо - сигаретами. Белые длинные волосы текут сквозь пальцы, разливаются молоком под ладонями. Уткнуться носом в плечо, начать согреваться, и, в конце концов, испугаться оглушающего грома и вскочить.
Сердце бьется слишком быстро, дрожат пальцы. Как же страшно! Словно гроза не там, на улице, а в этой комнате. Солнца нет, огромные тучи, сама комната из бархатной, бежево-кофейной, превращается в черно-белую, расчерченную молниями. Но ведь если сейчас разбудить Ана, это будет похоже на трусость. Бояться какого-то дождя...
Алекс перевел дыхание, тихонько засмеялся. Вода, всего лишь вода... Сейчас только подняться, распутаться из простыни, подойти к окну и, пересилив себя, понаблюдать. Капли такие быстрые, практически молниеносные. Так и кажется, что разорвут землю острыми иглами, проткнут и дойдут до самого сердца.
-Что ты делаешь?
Аннариэль в последний момент хватает за руку, резко тянет, опрокидывая назад. Нависает, держит запястья. Недовольный, сонный, раздраженный. Таким он редко отдает себе отчет в действиях, а тем более, в желаниях других.
-Прости... хотел... посмотреть.
-Действительно?
Серые глаза прищуриваются, и Алекс инстинктивно напрягается. Он не боится слов, не боится любого развития действия, но правда порой кажется... такой глупой.
-Ан...
Алекс не знает, от чего краснеет больше - от осознания смущения или невысказанного желания получить больше, чем поцелуй. Только один - чтобы захотелось обнять за шею, прижаться и стать жадным до любого касания. От холодных рук вздрагиваешь, когда проводят по спине, груди, бедрам, обхватывают член. В ответ на вырвавшийся стон молодой вампир слышит смешок, и послушно запрокидывает голову.
-Мне слишком мало просто держать в руках.
Голос у Ана тихий и сейчас - немного хриплый. Ощущения при укусе Алекс помнит хорошо - нет наслаждения, которое описывали в книгах, только боль и брезгливость. Но.
-Господин Аннариэль, Княгиня ожидает внизу.
Мэй входит после короткого стука, замирает у дверей. Нет даже рубашки, чтобы натянуть, а Ану все равно - он целует и отодвигается, потому что утро неприлично позднее.
-Извини, обещаю совместный обед.
Остается только кивнуть и резко набросить на себя простынь. Пусть смеется, но привыкнуть приходить ночевать сюда, нет, просыпаться здесь - пока кажется нереальным. Не привычно существовать с ним. Так, что замирает сердце, и внутри, вместе с гордостью постепенно зарождается страх потери, страх ненужности, страх... не интересности.
-Удачи!
Вампир усмехается и выбирает рубашку.
Сегодня 25 апреля 2009 года. Дождливое утро.
Мадлен строго наблюдает за тем, как через несколько минут после Аннариэля спускается вниз мальчишка. В какой-то смешной футболке с огромной птицей, вытянутых джинсах, старательно прячущий улыбку. Мадлен коробит, что Аннариэль стал так много времени уделять ему.
Что он укусил его, что вообще когда-то привел в дом, позволил сидеть за одним столом со всеми, изучать их законы, традиции, их жизнь.
-Доброе утро, Мадлен...
Кашляй не кашляй в кулак от постоянно срывающейся возможности "подружиться", его не примут. С каждым днем это кажется все ярче, яснее. Только маленькая девочка на диване - Княгиня, приветливо протягивает руку и спрашивает о делах. Одна из всех.
Мадлен отворачивается, сильнее прижимая папку к груди. Ну надо же... Княгиня всегда потакала желаниям Аннариэля и вот до чего это дошло - позволяет касаться себя превращенному, с грязной кровью. У него нет ни принадлежности к Домам, ни любого другого статуса.
Алекс старается не смотреть на Мадлен, не садится слушать разговоры. Просто проходит мимо, пожав руку Княгини и вежливо ответив на расспросы. У него нет никакого права находиться здесь. Только вольность Аннариэля.