Камилла нетерпелива. Всегда торопится, хочет быть в гуще событий.
Вырубленная в скале лестница спускается к морю тысячью ступенек. Оттуда приносят улов рыбаки - вместе с запахом моря и солёными шутками. Рядом колючие скорпены - целая связка - коптятся на дыму костра. Камилла обожает их плоть, которая нежнее любой другой рыбы. Но колючки этих морских ершей ядовиты. Разделка скорпены - занятие, не терпящее спешки. Конечно же, Камилла укололась о ядовитый плавник. И следующий день лежит в кровати, с тоской выглядывая из оплетенного плющом окна. Там, за окном - лето и жизнь. Камилле кажется, что всё-всё протечёт мимо неё за этот день, будто она не девчонка с ямочками на щеках и длинной косой, а бабочка-однодневка.
Под окном - инжир. Перезрелые плоды разваливаются, дразняще являя миру розовое нутро. На розовом - золотые осы, дуреющие от обильного медового угощения. Инжира столько, что Камилле он уже неинтересен. Зато когда инжир был еще зеленоват, первым его начала срывать, конечно же, Камилла.
Так было и с персиком, и с яблоками, и с виноградом. "Камилла как молодое вино в начале осени - никакой выдержки", - шутит отец. Камилла сердито фыркает, впрочем, в глубине души довольная нечастым отцовским вниманием. Эстер беззлобно смеётся, переводя взгляд с отца на сестру.
Камилла - незаконнорожденная дочка князя Скалистых островов. Эстер - от законного брака. Остальные дети - мальчики, чему князь вполне рад.
Камилла и Эстер к тому же ровесницы, и много времени проводят вместе. Эстер - светленькая, в мать, Камилла темноволосая и зеленоглазая. Эстер хорошенькая, но худенькая и частенько болеет, Камилла наоборот из той породы, про кого говорят "кровь с молоком". Ладно скроенная, быстрая как ртуть.
Эстер добрая, мирная девочка, любит сводную сестру и стремится быть с ней. Камилла... нельзя сказать, что Камилла плохая. Она не особо любит сестру, но относится к ней терпимо. Она честна - будет винить в происшедшем лишь себя. Хотя скорее виновата мать Эстер, которая никогда не даёт забыть Камилле о её происхождении.
Кому понравится миниатюрная копия соперницы в своём доме? Но всё же матери Эстер стоит быть ласковей с чужим ребенком. Иногда её колет совесть, но чувство соперничества в женском нутре сидит крепко - и совесть отступает.
Нет, всё в рамках приличия. Камиллу терпят, не пытаются выжить из замка, или тем более с этого света. Это даёт мачехе Камиллы даже основание считать себя великодушной. Ох уж, эти рамки приличия!
Всё таится в мелочах. Вот, например, вроде бы ничего особенного - не есть за общим столом с отцом. Ведь яства те же на обоих столах. Тут тебе мидии, устрицы, кальмары, запеченная рыба - впрочем, рыбу Камилла терпеть не могла, исключая нежное мясо скорпен. Целые россыпи всевозможных фруктов, сыры - пряные с Южного острова, и нежно-сливочные с Большого острова, мёд, которым славится Северный остров даже на большой земле. Запеченная на углях баранина, блюда из многочисленной дичи.
Камиллу это не устраивает. Ведь и замковая прислуга ест с общего стола - только отдельно. Каждый раз, садясь за стол в углу каминной залы, Камилла бросает взгляд на Эстер, сидевшую за одним столом с отцом. Каждый вечер небо и море окрашиваются закатным солнцем в различные оттенки, которые в точности уже никогда не повторятся, до скончания времён. А взгляд Камиллы одинаков, из вечера в вечер.
Что стоило бы взрослым заметить этот взгляд? Но нет. Так уж устроен мир. Люди и хорошие и набожные. Но им удобно так жить, на полумерах, на недоговоренных словах, старательно не замечая того, что усложняет жизнь.
Камилла изучает этот мир. Каждый вечер она пытается привыкнуть к его неписаным правилам. Но... что ни говори, терпение никогда не было сильной стороной Камиллы.
Замок стоит на скале над морем. Казалось, замок и скала слились воедино. Летом камни жадно впитывали в себя солнечное тепло и пение цикад, а зимой - они остынут, покроются наледью, налётом морской соли от брызг, долетавших до подножия башен во время зимних штормов.
Некоторые из древних башен уже заброшены. Камилла обожает лазить по ним, наравне с мальчишками. Эстер такое занятие не по нутру, она домашняя девочка. Ей нравится читать и даже - Камилле сложно понять это - вышивать. Но иногда Эстер всё же составляет компанию Камилле в её вылазках.
В одной из дальних заброшенных башен всегда слышны странные звуки, если приложить ухо к щелям в каменной кладке стены. Жалобный писк, абсолютно ни на что не похожий. Отдалённо напоминает разве что звуки дельфинов, которые Камилла и Эстер слышали под водой, когда неподалёку резвилась дельфинья стая.
- Это ветер, - неуверенно говорит Эстер. Уж чего, а звуков ветра на Скалистых островах она наслушалась за свой десяток осеней и зим. Ветер может многое, но это не похоже на ветер. - Или, может, это эхо морских глубин? Знаешь, как будто если морскую раковину поднести к уху, и слушаешь море. Может, давным-давно эта башня тоже была под водой, ну или служила маяком?!
- Это стонут больные феи. Мне рассказывал сокольничий, - безапелляционно заявляет Камилла. Она немного не договаривает. Сокольничий рассказал, что это всего-навсего писк маленьких летучих мышей, прячущихся в башне. Этот странный звук просто назвали так образно, "стоном больных фей". Вроде как с легкой руки бродячего певца, гостившего у князя Скалистых островов во время плавания между землями побольше. Имя того певца не вспомнит никто на островах, да и на большой земле возможно тоже. Хотя, может какая-то написанная им песня и пережила его, и прямо сейчас звучит в таверне над бутылью вина, или кружкой пенного пива, с уже искаженными словами. Для недолгой человеческой памяти - это уже немало.
Летучие мыши напугали бы трусиху Эстер - что само по себе не плохо, было бы забавно. Но она бы просто поспешила уйти отсюда - скучная развязка. Сказка про фей звучит интересней, решает Камилла.
Она и не догадывается, какое впечатление эта история произведёт на Эстер. Голубые глаза той восхищенно раскрыты.
- Феи?! А их можно увидеть? - восторженно спрашивает она.
- Ха! Ты их еще полечи, они же там больные! Как ту ласточку со сломанным крылом, с которой ты возилась добрый месяц, - смеётся Камилла. Подшутив над сестрой, она забывает про разговор.
А Эстер не забывает. С того дня она часто рисует фей, и показывает рисунки Камилле и отцу. Отец ласково хвалит дочку и вскоре забывает о рисунке. Но эта минута похвалы! Много бы Камилла дала за неё.
Но Камилла рисует хуже, чем Эстер. А что она делает лучше? Лазает по башням и деревьям? Да, уж точно, но ведь за это не похвалят. Камилле ничего не приходит в голову. И в отчаянии она решает тоже рисовать. Но уж не выдуманных фей конечно! Она нарисует отца. И себя рядом с ним. Верхом. Камилла отлично ездит верхом. В отличие от сестры - та держится в седле сносно для девчонки, но до Камиллы ей точно далеко.
Камилла рисует. Невиданное дело - она сидит за рисунком больше часа, вместо того, чтобы носится по замку, лазать по деревьям за молочными орехами, купаться и нырять за ракушками в море, которое потихоньку уже начинает остывать. Первые осенние деньки.
Камилла рисует, от усердия высунув кончик розового язычка.
Наконец она показывает рисунок отцу. Тот недоуменно хмурит густые брови.
- Кто это? - спрашивает он. Камилла волнуется неслыханно. Такое с ней впервые. Сердечко готово выпрыгнуть из груди, всегда румяные щеки еще сильнее зарделись. А тут в комнату еще и входит мачеха.
- Это ты, - наконец выдавливает Камилла. Про себя рядом на рисунке она и сказать не смеет.
- Ну, тот художник изрядно тебя приукрасил. Так что для равновесия сойдёт. В жизни ты посередине между своим портретом на стене и этим уродцем на рисунке, - говорит мачеха, улыбаясь. Не то чтобы она хочет унизить Камиллу, о нет. Она просто шутит.
Отец смеётся.
Камилла хочет вырвать у него рисунок, и порвать на мелкие кусочки, но не смеет. Она просто выбегает прочь.
Мачеха поджимает губы, чувствуя очередной укол совести - с которым она в очередной раз справится. Отец смотрит вслед Камилле озадаченно. Обиделась? Надо было похвалить малышку, понимает он. Надо будет обязательно сделать это. Он бережно сворачивает рисунок и суёт его в карман. Через минуту он забудет о рисунке.
Камилла рыдает, сидя на берегу моря. Это самое большое горе в её короткой жизни. Это - катастрофа.
Как привидение, она неприкаянно бродит по замку. Раньше она бы сказала - своему замку. Но теперь решает, что она здесь не будет хозяйкой. У Эстер не только есть мать - в отличие от Камиллы. Эстер - еще и отцовская любимица... эта мысль невыносима, эта мысль жжёт огнём.
Камилла встречает Эстер, которая в саду пытается поймать одну из последних ярких летних бабочек.
- Эстер! Идём, я покажу, как можно подстеречь и увидеть фей, - говорит Камилла. Эстер с восторгом соглашается.
Они идут к заброшенной башне. Карабкаются наверх по внешней стороне. Растущий здесь веками плющ одеревенел, лезть наверх не очень сложно. Эстер вся в предвкушении. Она счастлива и непринужденна. Эстер не хочет верить, что кончается это лето, да и детство уже на излёте. Эстер не хочет верить, что нет никаких фей и русалок, что это лишь глупые сказки. Камилла - мрачнее тучи над студёным зимним морем.
- Видишь тот выступ с внутренней стороны, правее? Спустись-ка туда, - командует Камилла, когда они наверху башни.
Эстер слушается и осторожно спускается. Смотрит на сестру широко раскрытыми глазами.
Камилла ложится, опускает голову в башню, и, сунув два пальца в рот, пронзительно свистит.
Свист переливается и отдаётся эхом. Сотни испуганных летучих мышей вылетают вверх из зияющего проёма башни. Ослеплённые солнцем, хаотично мечутся.
- Вот твои феи! Вот они, твои задрипанные феи!!! Милашки, правда? - кричит Камилла с издёвкой, с открытой ненавистью.
Летучие мыши проносятся рядом с лицом Эстер. От испуга она отшатывается, теряет равновесие и падает в глубину башни. Внизу её крик резко прерывается.
Камилла окаменела от ужаса. Наконец она зовёт сестру, но ответом тишина. Высоко. С такой высоты - нет шансов выжить.
Камилла не уверена, можно ли спуститься вниз внутри башни. Башня очень стара и полуразрушена. Лучше позвать на помощь. Она спускается по внешней стороне, бежит со всех ног... затем переходит на шаг. Вместо того, чтобы идти за помощью, поворачивает к пустому берегу. Садится на тот же камень, где рыдала после разговора с отцом. Смотрит на море. Теперь мачеха люто возненавидит её, решив, что этот несчастный случай по вине Камиллы. А ведь Эстер вполне могла и сама полезть на эту башню. Она уже всем уши прожужжала про своих фей. Камилла кусает губы. Виноватой мачеха всё равно сделает её - ведь именно Камилла рассказала сестре эту сказку. Но если решат, что Эстер полезла туда одна, у мачехи будет меньше оснований винить Камиллу, и отец уж точно заступится за неё. Ну не сама же она придумала этих дурацких фей, она лишь пересказала то, что слышала.
Ветер крепчает, появляются белые барашки на волнах. Солнце заходит в облака.
Камилла идёт домой.
Вечером Эстер начинают искать, но безуспешно. "Камилла, ты видела, куда пошла сестра?" Камилла отрицательно качает головой. Она молчалива. Лишь следит за всем происходящим своими большими глазами, как осторожный ночной зверёк.
Даже ночью поиски продолжаются. Отряды с факелами прочесывают побережье. Основной подозреваемый в пропаже Эстер - море. Камилла не может уснуть. В полночь она тихонько выбирается из спальни, тенью скользит по коридорам замка, по залитой лунным светом траве идёт к дальней заброшенной башне.
Ночью "стонов больных фей" не слышно. Ведь ночью издающие эти звуки летучие мыши покидают башню, улетают на поиски еды.
Камилла всё же прикладывает ухо к стене. И слышит то, от чего волосы дыбом встают на голове.
Стон.
Это не летучая мышь, и не фея, о нет. Камилла знает, кто это.
- Я не хотела... не хотела... - она надрывно рыдает, прислонившись щекой к древней каменной кладке, еще хранящей последнее тепло дня и лета.
Камилле очень страшно, но она лезет наверх. Полная луна освещает каждый выступ, каждый камешек.
Затем Камилла начинает спускаться внутрь башни. Это не просто страшно, это уже действительно опасно, и попросту глупо. Даже если она спустится, то как поднимет оттуда сестру? Но ведь еще страшнее - рассказать отцу о происшедшем. Как объяснить, почему она сразу не позвала помощь? С каким отвращением он станет смотреть на неё?
А еще - в разы, немыслимо - страшнее не рассказывать, вернуться домой и просто лечь в свою уютную кроватку. Пока Эстер лежит здесь одна.
Камилла всхлипывает. Внизу она находит Эстер. Та уже много часов умирает с переломанным позвоночником в куче мышиного помёта, в котором копошатся черви.
- Сестра... милая моя сестра... я видела их! Они совсем не такие, как... - Эстер замолкает. Это её последние слова.
Камилла сидит в оцепенении. Она решает остаться на ночь с телом сестры. Утром она попробует выбраться, и напишет записку, где искать Эстер. А сама поплывёт в море - так далеко, как еще не заплывала.
Луна без особого интереса подглядывает в проём башни. Камилла сворачивается калачиком.
Рядом вспыхивают переливчатые огоньки. Что это? Немного напоминает светлячков. Но те летают в начале лета, а не в его конце. Да и не светлячки это вовсе.
Фея действительно не похожа - ни на рисунки Эстер, ни вообще на что либо, что может представить человеческая фантазия. Гибкое тельце изогнулось, фея жадно слизывает капли крови с раздробленной стопы Эстер.
Камилла смотрит на фею почти безразлично. Она слишком устала от всего случившегося. Что ни говори, она всего лишь ребенок. Фея напоминает Камилле некое насекомое, наверняка с ядовитым жалом, по-своему красивое, но всё равно неприятное.
Фея, казалось, не замечает Камиллу, но внезапно смотрит прямо на неё золотыми глазками с невыразимой яростью. Тут же продолжает слизывать кровь Эстер своим крохотным язычком.
Камиллу подташнивает от этого зрелища. Надо бы выбираться, пока есть лунный свет. Но страшно пошевелиться. Даже мысли в её голове шевелятся с трудом, будто жирные навозные мухи зимой, отогревшиеся, когда в зале разведут камин.
А что, если при подъёме она сорвётся и останется здесь, рядом с Эстер? Фея будет лизать её кровь тоже? Да и пусть! Лишь бы... Камилла понимает, что не вправе просить о такой роскоши, но как же ей хочется, чтобы всё произошло без боли! Камилла старается думать о море. Там, за точкой невозврата, она ляжет на спину, отдохнёт, а потом... нет, не надо сейчас об этом. Лучше просто думать о море.
Стоп. Что-то важное. Камилла чувствует, что её измучанный, отупевший от испытаний мозг упускает из виду нечто крайне важное.
Фея... фея ведь исполняет желание. Надо лишь поймать её. По сказкам даже три желания, но Камилле сейчас хватит одного.
Осторожно Камилла подвигается к телу Эстер. Сколько она переловила так богомолов и бабочек - к изумлению Эстер и на зависть братьям. Быстрое движение руки - есть! Фея сжата в ладони!
Но какая невероятная сила оказалась сокрыта в этом маленьком и хрупком на вид существе! Фея с яростью вырывается. Камилла, вскрикнув от неожиданности, выпускает фею, и та летит по башне вверх. Камилла кричит в отчаянии, проклиная себя за неловкость.
Что с феей? Её полёт странный. Камилла помяла невыразимо нежные крылышки этого причудливого создания. Фея поднимается из башни с трудом, едва не цепляясь за стены. Камилла понимает, что шанс еще есть, и карабкается вверх за ней, будто бы выбираясь из глубокого колодца. Лунный свет вверху, в проёме башни - как свет в конце тоннеля.
Фея тем временем оправляется, помятые крылышки буквально на глазах набирают прежние силу и упругость... надо торопиться.
Они уже довольно высоко... вот... сейчас... третьей попытки не будет... и Камилла пытается схватить фею, отчаянно рискуя и едва не сорвавшись вниз.
Есть! Теперь-то она ни за что не разожмёт ладонь! Разгневанная фея пищит и пытается вырваться.
- Хочу, чтобы всё вернулось назад! Чтобы Эстер была жива! Верни вчерашний вечер! И ты будешь свободна! Это моё желание!!!
***
Камилла чувствует дыхание ветра на щеках. Видит Эстер, которая спускается по ступенькам.
- Эстер! - Камилла бросается к ней.
- Камилла, ты чего? - Эстер немного озадачена. - Сестра, почему ты плачешь?!
Камилла обнимает сестру - впервые в жизни делает это первой.
На секунду весь мир вокруг словно бы замирает. Очень странное чувство. Словно бы что-то не так. Что, если фея просто привиделась Камилле в лунном свете? Что, если она сорвалась при подъёме из башни, и сейчас умирает рядом с телом Эстер там, среди древних камней? И всё вокруг - не более, чем видения умирающего?
Камилла прижимает к себе сестру так, что та ойкнула. Втягивает носом аромат волос Эстер, вместе с запахом моря. Вглядывается в милые черты лица, в силуэты скал и деревьев, в далёкий огонёк маяка, ищет символы, подсказки. И также внезапно успокаивается - это всё никуда не пропадёт, не растворится, как фата моргана.
- Всё хорошо, сестрёнка. Теперь у нас всё будет хорошо, - говорит Камилла, и улыбается сквозь слёзы.
![[Aichelle Weiss]](/img/l/loboda_adrian/rockisland/aichelle_weiss_-_stony_bolnyh_fej.jpg)